Текст книги "Обрученные Венецией"

– Неужто вы желаете, чтобы ваша кормилица сожгла меня этой ночью?

Эта фраза смогла разрядить обстановку, и Каролина тихо рассмеялась.

– Нет! Что вы, Адриано? Но если вы меня немедля не увезете, то боюсь, что это придется сделать мне.

И тут же она направилась к лошади, уже приготовленной для них Нери.

– Ваша милость, лодка стоит в устье реки, – сказал он, обращаясь к сенатору. – Лошадь поможет вам добраться туда, синьорине будет тяжело передвигаться по песку, – его взгляд скользнул на ноги Каролины, обутые в туфли на платформе, – хоть это и совсем рядом.

Адриано помог взобраться Каролине в седло, и сам последовал тому же примеру. Он повернул лошадь к возмущенной Паломе, которая, уперев руки в боки, провожала их рассерженным взглядом. Каролина наградила ее победной улыбкой, а Адриано крикнул:

– Я обещаю тебе, Палома, что верну ее в целости и сохранности сразу после заката солнца, – весело произнес он и бросил взгляд на запад. – Полагаю, что пара часов у нас имеется.

Адриано любовался профилем Каролины, глядящей бесцельно вдаль, когда они умостились в лодке, дабы насладиться продолжением этого магического вечера. Его взгляд скользнул по ее гордо выпрямленной осанке. Сложенные на коленях пальчики беспокойно теребили атласную оборку упелянда. Ее взгляд блуждал по окрестностям, словно в ожидании какого-то чуда, которое вот-вот должно свершиться. Улыбка тронула лишь уголки ее алых губ, но ему казалось, что ее душа уже парит в небесах в предвкушении услады. Поразительно, но внутри себя он испытывал именно то, что так отражал облик великолепной Каролины.

– Прошу простить, Каролина, вы заставили меня врасплох своим предложением, поэтому мне не удалось подготовить лодку к прогулке должны образом. Как видите, здесь нет бархатных подушек и мягких сидений, поэтому вашим прекрасным изгибам тела придется согласиться с неудобной и невероятно твердой опорой.

Ему хотелось отвлечь ее от разглядывания местного пейзажа и ощутить на себе проницательный взгляд игривых глаз. Инстинктивно она повиновалась его желаниям и устремила свой взор на него.

– Единственное неудобство, которого мне хотелось избежать, – это назойливый контроль чужих глаз, – с улыбкой промолвила она. – А все остальное я в настроении пережить.

Они отплыли уже далеко от виллы, наслаждаясь с середины реки красочными берегами города Местре. Сенатор наблюдал, как синьорина менялась в выражении своего взора: ее глаза то постигал радостный блеск, искрившийся непринужденностью и откровением, то оберегала задумчивость, такая таинственная и глубокая, что Адриано хотелось бесцеремонно посетить мысли своей очаровательной спу тницы. Малейшее движение этой женщины вызывало в нем неподдельное восхищение, и ему все меньше хотелось себя контролировать.

– Мне неловко перед вами, Адриано, – внезапно проговорила она и устремила на него взгляд.

Сенатор заметил, что она готова пролить слезы.

– И за что же вам так неловко, дорогая моя, что ваши глаза оказались на мокром месте? – изумился он.

– Вы спасли мне жизнь, предоставили кров и еду, балуете меня роскошью и такими прекрасными моментами, которыми ранее я не смела наслаждаться… А я даже ничего не могу вам дать взамен, чтобы отблагодарить.

«Твое сердце станет невероятно подходящим подарком», – произнес он внутри себя.

– Вас не должно это беспокоить. Я делал это по своей воле, и улыбка на ваших устах вызывает в моем сердце чувство умиротворения и даже некоторого счастья.

Она изумилась. Из него буквально льется откровение, будто его душа стремится исповедаться.

В этот момент их слегка качнуло, и ей в ноги что-то скатилось. Адриано бросил весла и с интересом устремил взор на дно лодки. Нагнувшись, он достал бутыль вина.

– Мерзавец Нери, – Адриано рассмеялся, – за спиной хозяина пытается скрыть следы своих грехов.

Каролина улыбнулась, но при виде алкоголя тут же вспомнила, что оно послужило отнюдь не в ее пользу, когда они с Адриано прогуливались в лагуне.

– Полагаю, здесь должны быть и бокалы. Этот распутник никогда не пьет в одиночку, – иронично промолвил сенатор и опустил руки под свое сиденье.

– Нет-нет, Адриано, что вы, – Каролина отрицательно закачала головой. – Я не могу пить… Нет необходимости…

– Что так? – улыбнулся он. – Вы не желаете мне более поведать тайны своего сердца?

Ее щеки загорелись смущенным румянцем, но она тут же вспомнила, что сенатор и сам-то отнюдь не безвинный.

– С тех пор, как вы похитили меня с моей родины, я стала пленницей обстоятельств, – отметила она. – Вместе с тем вы и лишили мое сердце права выбора.

Потрясающие, неожиданные и красноречивые слова вновь поразили Адриано. Но его замешательство было мгновенным, как, впрочем, и всегда.

– Я не мог подумать, – промолвил он, наливая вино в найденную глиняную кружку, – что мой поступок повлечет за собой столько непредвиденных последствий.

Она заметила в его взгляде гремучую смесь чувств, разгорающихся и в ее собственном сердце, подобно пламени, осторожно охватывающем его (сердце) горячими языками. Все, чего хотелось Каролине в тот момент, так это подлить в это пламя горючего, чтобы оно вспыхнуло и разгорелось до всепоглощающих масштабов.

Адриано же снова наслаждался ее красотой, готовясь упиваться ею, словно вином из драгоценного сосуда. Она прекрасна и изящ на, как красота Венеции, и в то же время непредсказуема, как погода в этой удивительной стране.

Каролина отхлебнула из кружки в тот момент, когда откуда-то взявшийся порывистый ветер всколыхнул воду в реке, пронося по ее поверхности мелкую рябь. Адриано посмотрел на небо, которое внезапно затянулось двумя небольшими, но темными тучами. Далее на запад небосвод покрывало черное облако, рассекаемое мелкими молниями.

– Совершенно непредсказуемая погода в этой республике, – недовольно выругался он. – Мы выбрали не самое подходящее время для прогулки. Сейчас начнется гроза.

Каролина посмотрела в грозное небо.

– Очевидно, я все же спровоцировала гнев Всевышнего, – шутливо произнесла она. – Должно быть, это какое-то предостережение?

– Ветер начался, похоже на бурю, – недовольно сказал Адриано.

– Меня это не пугает, когда рядом вы, – с улыбкой ответила она. – Я не думаю, что непогода и впрямь настигнет нас.

Она выглядела абсолютно спокойной и расслабленной, когда Адриано напряженно осматривал берег, что говорило о его страхе за жизнь. За ее жизнь.

– Вам, и впрямь, чужды страхи перед риском, – заметил он и улыбнулся.

С поспешностью сенатор принялся грести к берегу.

– Адриано, раз уж вы налили, давайте выпьем вина, а затем вы нас доставите к прекрасным берегам этого города, – Каролина протянула один из бокалов.

Он послушно отпустил весла, и лодка продолжила плыть по течению.

– Мне всегда было интересно, – произнес сенатор, с любопытством глядя на нее, – в обществе своих строгих родителей вы наверняка не пили вина. Но вот сдается мне, что в компании ваших друзей из крестьянской семьи вам это удавалось.

– Откуда это вы знаете такие подробности моей жизни? – она улыбнулась смущенной улыбкой.

– О-о, дорогая, я невероятно догадлив, – с иронией ответил он.

Каролина стыдливо опустила глаза и почувствовала, как горят ее щечки. Адриано с умилением улыбался, глядя на нее, но тут же его взгляд покрывался беспокойством, когда его глаза устремлялись в темнеющее небо.

– Это было один раз, – произнесла смущенно Каролина, расправляя атласные складки своего упелянда. – Маттео и Марко меня разыграли, сказав, что в кувшине сок. Как сейчас помню, кувшин глиняный такой, закрывался пробкой. Родители Маттео делали вино из розы. Я и приложилась к нему, совершенно не понимая, что там содержится алкоголь, – Каролина звонко рассмеялась, но сообразив, что ее смех раскатился по поверхности реки и был слышен едва ли не за милю, тут же прикрыла ротик рукой, испуганно оглядываясь по сторонам. – Тогда Палома долго не могла понять, почему я бормотала Бог весть что на уроках вышивания. Можете себе представить узоры от моей руки в тот день?

Адриано смотрел, как она задумчиво смотрела куда-то вдаль, водила пальчиками по бортику лодки. И он не мог удержаться, чтобы не опустить глаза на тяжело вздымающуюся от глубоких вздохов грудь, но, ощутив в себе непреодолимое растущее вожделение, вдруг понял, что совершил ошибку. Каролина не замечала этого, ибо ее взор устремился вдаль, и она тихо продолжала:

– Сейчас мне дико вспоминать своевольные проступки, ставшие следствием моего неповиновения отцовской воле. Диву даюсь, как герцог не отдал меня в монастырь, – у него были все основания для этого, – она отпила из бокала и ощутила, как очередной глоток вина согрел ее.

– Позвольте не согласиться с вами, синьорина. Ничего особенно зазорного я не вижу в ваших поступках, – промолвил сенатор и увидел ее удивленный взгляд.

– Адриано, это непозволительно и ужасно в нашем обществе. Мне ли вам об этом говорить? – промолвила она, пытаясь уловить растрепавшиеся ветром локоны.

– Быть может, утром я был бы отчасти согласен с вами. Сегодня Нери в ответ на мое замечание о вашем вольном поведении (да, я позволил себе это) сказал о том, что вы попросту живете, игнорируя общепринятые нормы, вынуждающие нас поступать по принуждению. И в его словах существует очень глубокий смысл. Ваша обаятельная простота настолько превосходит знатную гордость и пафос, которыми наделила нас жизнь, что вы вызываете завидное восхищение своими поступками. Ваши мечты умеют исполняться в ваших же мечтах, а затем осуществляются и в действительности, чему невообразимо завидовали бы ваши знатные подруги, знай они хотя бы малость того, что творится в вашей голове. Но самое главное в вас не это. Самое вызывающее в вас – это ваша смелость, с которой вы отстаиваете в обществе свое право на жизнь. И за это я вас безмерно уважаю, несмотря на то, что отношусь к представителям того самого сильного пола, который бездушно порабощает женщин своей властью.

В его глазах горело непритворное восхищение, которым он готов был осыпать ее, словно цветами из самого Рая. Каролина лишь смущенно улыбалась, чувствуя, как щеки загорелись жгучим румянцем.

– Все-таки я оказался прав насчет непогоды, Каролина. И нужно отметить дальновидность вашей кормилицы, неспроста притащившей вам упелянд.

– Да, Адриано, шторм неизбежен.

– Какой я глупец! – отчаянно воскликнул Адриано и с усердием нажал на весла. – Занимаюсь пустословием в тот момент, когда вас надобно сию минуту доставить на берег.

– Пустословием? – возмутилась Каролина.

Он с оправданием загримасничал.

– Я говорил сущую правду, но выбрал не самое подходящее для этого время.

С очередным порывом сильного ветра по реке прошли мелкие волны, а лодку Адриано и Каролины слегка качнуло. Она видела напряжение, которое вновь поразило сенатора.

– Адриано, не волнуйтесь, до берега осталось совсем немного, – спокойно произнесла она. – А на всякий случай, плавать я умею.

– Если вы захвораете, – выдохнул он, – я себе этого долго не смогу простить.

В этот самый момент на ее лицо упала большая дождевая капля и скатилась по щеке, словно слеза. Каролина смахнула ее, но вслед за ней посыпались еще и еще… Единственное, что ее согревало – это тепло от вина, которое отнюдь не казалось ей легким.

Адриано нажал на весла. Его беспокоило только то, что Каролина может продрогнуть под начинающимся ливнем. Покрывающа я его тело тонкая рубаха явно ничем не помогла бы даме. Небо буквально на глазах затянуло тучами и, казалось, ночь наступила гораздо ранее, чем ей предназначалось. Совсем недавно солнце находилось над горизонтом, готовясь опуститься в закат. Теперь же вокруг сгущалась кромешная тьма.

– Здесь поблизости должен быть собор, – произнес Адриано, оглядываясь по сторонам. – Мы могли бы переждать непогоду там. Возвращаться на виллу будет бездумно, поскольку мы продрогнем, пока доберемся.

Порывистый ветер трепал слегка намокшую рубаху на Адриано, выставляя напоказ загорелый торс. Взгляд Каролины невольно скользнул по его груди, где в напряжении играли его мышцы. Потоки ливня стекали по его телу, собираясь у изогнутого пояса в маленькую лужицу. И, несмотря на трагичность их ситуации, ничего не беспокоило ее в это мгновенье так, как его манящий к себе чувственностью образ.

Тем не менее, невзирая на усиленные старанья Адриано приблизиться к берегу как можно скорее, ливень настиг их на полпути, когда к суше оставалась всего пара десятков сухопутных шагов.

Вид озябшей Каролины приводил сенатора в негодование на самого себя: как можно было допустить такую оплошность и заставить мокнуть под холодным дождем это прелестное создание? Но, казалось, что ей приносило это все неимоверную усладу: подняв лицо к небу, она словно наслаждалась потоками прохладного ливня, изредка смахивая руками потоки с намокающих щек. Дождевые капли, спадающие с длинных локонов синьорины, тут же разбивались вдребезги и стремительно рассыпались по линиям ее прекрасной фигуры, все четче виднеющимся под намокшей тканью. Не желая углубляться в эротичность этой картины, Адриано тряхнул головой, и с его волос в разные стороны посыпались дождинки. Он еще более усердно прилег на весла.

Едва их лодка коснулась берега и чиркнула дном по илистому дну, Адриано набросил петлю вокруг пня некогда растущего здесь дерева, притягивая ее к берегу.

– Собор в нескольких шагах от реки! – ему хотелось перекричать шум проливного дождя, но грохочущее небо прервало его сильный бас. – Мы сейчас укроемся в его стенах и переждем дождь там.

Уже с берега он подал ей руку, чтобы помочь ступить на землю. Каролина не догадалась снять туфли и, только успев коснуться земли, ее нога скользнула по грязи, и она наверняка упала бы, если бы крепкие руки Адриано не подхватили ее тонкий стан. Сгущающийся сумрак не позволял им насладиться проникновением взглядов друг друга, и они оба замерли, невольно оказавшись в долгожданных объятиях, как будто намеренно оттягивая то мгновенье, когда они смогут спрятаться в укрытие от настигшего дождя.

Он видел, как она улыбалась, и его изумляло это веселье, – уж в слишком напряженной ситуации оказались они оба. Но эта улыбка все же сумела расслабить его, позволило отметить и уместность сложившихся обстоятельств. И Адриано с воодушевлением наслаждался теплом этого сокровища, которое сейчас изливалось из его объятий невероятным светом.

Проливной дождь и грохочущее небо лишь распаляли те чувства, которые воспламеняли их влюбленные души. По лицу Адриано скатывались капли, и Каролина несмело протянула руку, чтобы вытереть их. Зачем она это сделала, ведь дождь все равно не прекращается? Наверное, она просто хотела прикоснуться к нему…

Адриано больше не мог томиться в ожидании и осторожно, словно боясь отпора с ее стороны, приблизился к ее устам… Каролина в растерянности замерла, не осмеливаясь даже пошевелиться. Его нежные поглаживания губами перешли в страстный неустанный поцелуй, и она полностью отдалась ему, вверяя себя во власть грохочущих в сердце чувств.

Наслаждаясь неведомыми ей прежде ощущениями, разносившимися горящей лавиной по ее по венам, временами обжигая изнутри ноющим желанием, синьорина внезапно ощутила, как подкосились ноги. Но руки Адриано, словно предугадали этот момент и удержали свое сокровище, с нетерпеливым рвением прижав ее стройный стан к телу. Оказавшись в неимоверной близости с ним, Каролина ощутила исходящий от него жар, словно от самого солнца. «Бог мой, я ведь люблю его», – пронеслось в ее отчаянных мыслях, и она не заметила, как забыла о своем смущении из-за неумения целоваться с мужчиной и отдалась его поцелуям, всем сердцем отвечая на его страсть. Дождь отчасти стих, словно готовясь с очередным потоком усилить свой напор, но влюбленные не желали замечать этого, предаваясь неистовым ласкам.

Тяжело дыша и не желая отпускать Каролину из своих объятий, Адриано едва оторвался от ее медовых губ. Он терялся в словах о том, как объяснить ей свою самовольность и смотрел в ее светящиеся глазки, едва сдерживая в себе радостный крик. Все, что видел он перед собой, – это ее лицо, а за ним – превратившиеся в руины былые предрассудки и преграды на пути к их любви. Даже Венеция в его видениях пала к ногам синьорины Диакометти…

– Я молю о прощении за свою дерзость… Но ты ослепила мое сердце… – промолвил он, но она нетерпеливо перебила.

– …Сиянием, которое исходит от ангелов? – в ее голосе чувствовалась улыбка, исходящая из самых затаенных уголков ее души.

Он завороженно пронзал ее взглядом, не сумев объяснить себе ее проницательность. Каролина тихонько рассмеялась.

– Да, – кивнул он, – именно этим сиянием, которое не дает мне покоя…

– …С того самого момента, как мы встретились на маскараде в Милане… – продолжила она.

– Нет, – усмехнулся он. – С того момента, как мы столкнулись возле газебо на свадьбе Брандини.

Каролина изумленно приоткрыла ротик, чувствуя на своих устах вкус дождя. Адриано не удержался и вновь прикоснулся к ним, желая непрестанно вкушать их сладость.

– Возможно… я позволил себе лишнее, – прохрипел он с напускной растерянностью и хотел было отстраниться, как вдруг ощутил ожерелье из ее рук, завивающихся вокруг его шеи.

– Н-нет, – вполголоса прошептала она ему на ушко, – ты позволил себе то, чего я жаждала ощутить, пока томилась в ожидании.

Его сердце ликовало, и их губы снова слились в жарком поцелуе.

– Нужно спрятаться от дождя, – сказал взволнованно Адриано, чувствуя, что дождь вновь усиливается. – Ты совсем промокла…

– Меня греют твои объятия, которые ни за что не позволят мне слечь в лихорадке.

Он отошел к лодке, осторожно ступая по мокрой земле.

– А еще нас согреет чудесный подарок от Нери, – с улыбкой промолвил он, взяв в руки бутыль вина. – Это нам поможет избежать простуды.

– Ты хочешь, чтобы с этим нас пустили в собор? – рассмеялась Каролина.

– Ты спрячешь его в своих юбках, дорогая, как когда-то прятала книги, – он ответил на ее смех. – А сейчас прошу простить, синьорина, но мне необходимо взять ситуацию в свои руки.

С этими словами Адриано подхватил Каролину и понес по направлению к собору. Когда они вышли на дорогу, он бережно поставил ее, дабы скорей добраться до укрытия. Как во сне она чувствовала свои ноги, ступающие по мокрой земле. И словно в видении она видела Адриано, заботливо поглядывающего на нее и нетерпеливо сжимающего ее кисть. Поразительно, но Каролина словно летела с ним над землей, радуясь и улыбаясь так неожиданно нагрянувшему счастью, как эта гроза с громом и молнией.

Адриано нетерпеливо постучал в тяжелую дубовую дверь собора. Они в ожидании замерли, но, казалось, внутри храма царила тишина без единого стука и шороха. Над входящей дверью выступал небольшой навес, и они прижались к стене, чтобы хоть немного спрятаться от преследующего их дождя.

Адриано постучал еще раз, более настойчиво, и с улыбкой посмотрел на Каролину. Нет, не в его силах удержаться от порыва к усладе, которую ему дарили ее манящие уста. Он прижал ее к своей груди и поцеловал макушку, снова постучав в двери.

– Зачем барабанить с таким грохотом по двери в священную обитель? – послышался возмущенный тон женского голоса.

Адриано и Каролина обернулись. Перед ними стояла женщина лет пятидесяти в темном плаще с капюшоном.

– В этот час двери собора закрыты, и вас сюда никто не впустит.

– Господь отдыхает, пока мы мокнем под плачущими Небесами, – недовольно пробубнил Адриано, и Каролина благодарила Бога за то, что женщина не услышала его.

– Не богохульствуй, – строго произнесла она ему на ухо.

– Мы хотим укрыться от дождя, – Адриано повернулся к матушке и выразил ей свое почтение, – заплыли на лодке далеко от дома, промокли насквозь…

– У нас найдется комната для вашего ночлега, – ответила женщина. – Следуйте за мной, дети мои. Я – супруга настоятеля этого собора, матушка Гельтруда. К сожалению, его с ейчас нет. У нас нередко останавливаются люди, чтобы переждать непогоду. Климат этих краев зачастую бывает непредсказуемым.

Они вошли в небольшой домик, выстроенный прямо за собором. Матушка зажгла свечу на столе от лампадки, горящей у статуэтки Пресвятой Марии.

Женщина выглядела лет на пятьдесят. Ее правильные и тонкие черты лица чем-то походили на маменьку Патрисию, что с невероятной болью в сердце отметила Каролина.

– Свечей у нас не так много, поэтому могу вам предоставить только две, – произнесла матушка. – Сжигайте их по очереди. В домике две небольшие комнатушки, одна из которых с камином, можете расположиться в ней. Мы предоставляем этот кров для паломников, когда они прибывают в наш собор.

– Благодарю, – почтительно склонил голову Адриано. – Я завтра же непременно отблагодарю это святое место за гостеприимство.

– Деньги – это не та жертва, в которой нуждается церковь, – ответила матушка Гельтруда. – Если вы желаете говорить о пожертвовании, лучше обсудите это с отцом Даниэлем.

Ее спокойный взор устремился на промокшую Каролину.

– Вам нужна сухая одежда, дитя мое, вы вся продрогли, – в ее голосе чувствовалась материнская забота. – Наша одежда скромна, но, полагаю, сейчас вам сгодится все что угодно.

– Бесспорно, матушка Гельтруда, – ответила с улыбкой Каролина. – Благодарю вас. Пусть Бог хранит вашу обитель.

Женщина улыбнулась, выходя из домика за одеждой. Адриано обнял Каролину и осмотрелся в их весьма скромных покоях.

– И на том спасибо Всевышнему, – промолвил он, прижимая ближе к себе свою возлюбленную.

– Не шути, Адриано, – упрекнула его Каролина. – Мы могли бы продолжать мокнуть под деревьями. Здесь скромно, но чисто и тепло.

В комнате стоял обычный стол, пять табуретов. Несколько небольших кроватей располагались в ряд друг за другом. В соседней комнате можно было разжечь камин, у которого стояло еще два ложа. Матушка появилась очень скоро в сопровождении совсем юной девушки, которая несла в руках миску с водой.

– Обмойте ноги, не разносите по комнатам грязь, – спокойно, но строго произнесла матушка. – Вот одежда. Вам, ваша милость, я смогла найти лишь брэ и рубаху, больше порадовать ничем не могу.

– Благодарю, – ответил с улыбкой Адриано, принимая от матушки принесенную одежду. Он испытывал абсолютное равнодушие к тому, что будет украшать сейчас его тело.

– Проследите, чтобы ваша супруга согрелась, – промолвила Гельтруда, обращаясь к Адриано. – Доброй ночи.

Они многозначительно переглянулись.

– Нам пророчат совместное будущее, – с улыбкой сказал он и обхватил ее за талию.

– Посмотрим, сбудется ли пророчество, – она достала из-под юбок бутыль с вином и поставила на стол. – Нужно переодеться и согреться, иначе утром нас обоих может скосить простуда.

Они сидели на жестком ложе, разогретые хмелем от крепкого вина и чувствами, которые так вожделенно переполняли их серд ца. Адриано держал в руке ее пальчики, стараясь что было сил не сдавить их в страстном нетерпении. Под мелодично звучавший за окнами дождь каждый из них наслаждался собственными мыслями, возникающими на почве произошедших событий.

– Пусть дождь споет за меня тебе серенаду, – он первый прервал их красноречивое молчание.

– Это самая чудесная мелодия, которую я когда-либо слышала, – ответила она и улыбнулась.

– Хочу отметить одно, – прошептал Адриано, приблизившись устами к ее ушку, – если бы в тот прекрасный трогательный момент, когда наши уста слились в поцелуе, откуда-то появилась бы эта несносная старуха Палома, клянусь Богом, Каролина, – его заметно душил смех, – я погрузил бы ее на собственное плечо и унес бы в какой-нибудь лес, чтобы она больше никогда не препятствовала нашим прикосновениям.

Каролина захохотала. И Адриано с удивлением отметил, что ему не приходилось слышать из ее уст такой смех – заливистый и невероятно счастливый.

– О, она поразительно занудиста! Но очень любит меня.

– Боюсь, моя милая, что ее любовь – всего лишь крупинка от всеобъемлющего чувства к тебе, которое владеет моим сердцем.

В ответ на эти слова она внутренне возликовала, но внешне почему-то предпочла не подавать виду.

– Представляю себе, как она переживает, – Каролине привиделась кормилица со взъерошенными волосами, бегающая по дому с подсвечником в руке и выглядывающая в окна.

– Не завидую я сейчас моему другу Нери, – рассмеялся Адриано.

– Только Нери? – изумилась Каролина. – Ей не помешает и дождь, чтобы переполошить всю округу, если не всю республику.

Адриано рассмеялся.

– Она невероятно переживает за твою целомудренность, – под игру пламени от свечи она заметила, что он посмотрел на нее взглядом, в котором скрывались и жаркая страсть, и безмерная нежность. – И думает, что я воспользуюсь моментом интимности, чтобы тебя обесчестить.

Каролина лишь деловито улыбнулась, пригубив глоток вина.

– Нет, милый, при всем твоем неудержимом желании ты сможешь получить меня, лишь обвенчавшись перед Богом.

Адриано приподнял правую бровь.

– Мне хотелось бы, безусловно, воспользоваться ситуацией… – в его голосе чувствовалась соблазнительная хрипота.

Каролина закрыла глаза, когда он коснулся пальцами ее лица.

– Мне, как мужчине, невероятно тяжело сдерживать себя в похотливых порывах своего тела… – его рука скользнула по ее лицу, а пальцы нежно провели по щекам.

Он увидел, как ее губки приоткрылись, наслаждаясь его прикосновениями, и понял, что ее невинная плоть также разжигается от желания.

– Почувствовать нежность твоей кожи… жар твоих прикосновений… – он провел по изящной линии ее шеи и заметил, как она сглотнула комок сладкого страха, подошедший к горлу. – Это бесценные дары для любого мужчины, который вряд ли мог бы совладать с собой, оказавшись рядом с такой жемчужиной, как ты.

Адриано едва удерживал свое разгоряченное тело, чтобы не обхватить руками ее ягодицы и не придвинуть к себе, беспощадно срывая с нее одежду. Но он лишь осмелился прикоснуться к ее губам.

– Но твоя божественная красота настолько невинна, – прошептал он, коснувшись устами ее ушка, – что такой отчаянный грешник, как я, просто не заслуживает стать ее обладателем.

Каролина понимала, что и он ощущает это безудержное ноющее желание внизу живота, распаляющее утробу от растущей жажды любовной услады. Но она не знала, что его страсть вызывалась не столько долгожданными касаниями ее тела, сколько возникшими глубокими чувствами и осознанием возбуждения ее невинного разума.

– Если не ты заслуживаешь меня, то кто же тогда? – она коснулась его губ, ощущая их дрожь, причины которой ей были неведомы.

Дабы не продолжать это издевательство, он слегка отстранился.

– Я уважаю твое желание сохранить невинность до брака и, невзирая на нашу близость в эту минуту и многие последующие, всеми силами буду сдерживать возникающую во мне страсть. Но если бы ты знала, как это непросто!

– Я буду тебе весьма благодарной, мой милый. Моя честь до брака – это чистота наших отношений.

– Объясни мне одно, – он произнес это настолько спокойно, что его желание Каролине на какой-то момент показалось притворным. – Дорогая, каким образом ты поняла о нашей встрече на маскараде?

– О, мой милый, мужчины слишком недооценивают женщин, полагаясь на их наивность. Я не настолько глупа, чтобы поверить в череду совпадений, которые случались между нами.

– Стало быть, «одержимых любовной тайной» все-таки не существует?

Он услышал ее тихий смех и от удовольствия закрыл глаза.

– У меня в шкафу хранится твоя маска с того вечера, – призналась она и увидела его возмущенный взгляд. – Прости, но мне нужно было убедиться в своих догадках.

– Я не выношу, когда роются в моих вещах, – недовольно констатировал он.

– А я не люблю, когда меня обводят вокруг пальца, считая глупышкой. Ты вынудил меня.

Она видела его недовольство, и, чтобы смягчить это чувство, прильнула к его щеке, сладко чмокнув ее.

– Прости меня, я обещаю, что более этого не повторится.

– Разумеется. Если не тот факт, что теперь ты имеешь на это еще больше прав, – ее успокоила привычная ирония в его голосе.

– Подумать только, совсем недавно… Господи, как все изменилось… У меня голова кругом…

– Не стоит сейчас занимать свой уставший разум этими бесполезными мыслями. Тебе надобно отдохнуть, и лишь завтра мы поговорим об этом.

Она прилегла к нему на плечо, всем своим существом наслаждаясь чувством спокойствия и защищенности, которыми награждало ее тепло, исходящее из его сердца. Всего спустя несколько минут он услышал ее сопение во сне и бережно уложил ее золотистую головку на небольшую и удивительно жесткую подушку.

Сам Адриано присел на свое ложе и долгое время продолжал недвижимо сидеть, наслаждаясь учащенным сердцебиением, ставшим последствием прекрасных и волнительных событий, преломивших сегодня его жизнь. Хотя правильнее будет утверждать, что его судьба претерпела изменения еще в тот момент, когда он заметил прекрасный светлый стан Каролины, замирающий на скамье под газебо Брандини. Его уста тронула легкая улыбка при этих воспоминаниях. И впрямь, как удивительно много изменилось за это время и сколько замечательных и в то же время печальных событий связало их вместе! А ведь всего лишь несколько месяцев назад Адриано и подумать не мог, что его сердце сразят эти неподдельные чувства, которые сейчас согревают его сердце.

Невзирая на невероятную усталость, которой изнурили его заботы предыдущего дня и насыщенного событиями вечера, он долго не желал засыпать, чтобы еще хотя бы немного вкусить эту сладость, оставленную следом на его губах устами возлюбленной. Он тихо подошел к ней и натянул плед к ее плечам, чтобы укрыть их от ночной прохлады. Камин не так давно потух, но Адриано не желал подкидывать в него дрова, дабы не оставлять его горящим на ночь.

Сейчас его голову лишь посещали мысли о том, как дальше им развивать их отношения. Не так давно вести о пребывании Каролины в его доме венецианское общество не придало особенного значения. И Адриано знал, что это будет до того момента, пока он не представит ее на одном из светских раутов. И совсем скоро состоится свадьба сына сенатора, на которую Адриано наверняка будет приглашен вместе со своей гостьей. Вот тогда появится много вопросов, к которым он обязательно должен быть готовым.

Да и разве это единственная вещь, о которой ему стоит беспокоиться? Впереди еще масса проблем, которые ему надобно предусмотреть! Ее происхождение, родственные связи, отсутствие документов – все это еще предстоит решить, причем, своевременно, дабы не усугубить и без того сложную ситуацию. Усталость берет свое, а тело ломится ко сну, но прежде ему нужно столько всего продумать…

В маленькое окошко пробирался свет восходящего солнца, и Адриано подошел к Каролине, чтобы разбудить ее. За всю ночь ему так и не удалось сомкнуть глаз, хотя усталость вчерашнего дня ломила его истомленное тело.