Текст книги "Служба по восстановлению памяти —2"

У могилы леди остановилась и начала что—то говорить. Потом небрежно швырнула цветы.

Шарух переключил внимание на фургон

– Эрни, крутые парни в черном окружают кладбище. Они явно собираются ее брать.

– Сообщить Бохраду?

– Пока рано. Посмотрим, как будут развиваться события.

Когда леди выговорилась и собралась уходить, ее окружили три здоровенных типа с весьма сердитыми выражениями лиц. Без лишних церемоний они скрутили дамочке руки за спину и повели к фургону. Та начала было возмущаться, но ей быстро заткнули рот. Все происходило так быстро, что редкие посетители кладбища ни о чем не заподозрили.

– Все, теперь сообщай Бохраду, – велел Шарух.

Эрни связался с шефом и вкратце изложил ситуацию.

– Эрни, я наверно знаю эту леди, – после некоторого задумчивого молчания сказал Бохрад. – Свяжись с МВ, если это та, о ком я думаю, если это Аннит Ларк, уговори его отдать ее тебе.

– Постараюсь. Если получится, сообщу, – заверил Эрни и обратился к другу: – Шарух, Бохрад считает, что это какая—то Аннит и попросил меня уговорить МВ отдать ее нам. Я бегу в офис, там его визитка. А ты можешь вернуться к себе. Будут результаты, все узнаешь у Бохрада.

– Да, пожалуй, нам пока больше делать нечего.

Эрни поспешил в офис СпоВП. Медлить было нельзя. Леди, о которой почему—то беспокоился Бохрад, можно сказать не повезло, оказаться в руках МВ. Из нее «добрые молодцы» в два счета душу вытрясут. А с другой стороны это могла оказаться и не Аннит Ларк. Спасать надо человека, даже если он убийца, жаждавший мести. Узнать хотя бы, чем насолил ей Бохрад.

В офис он влетел точно ураган и тут же принялся рыться в ящиках стола.

– Вот она! – обрадовано воскликнул Эрни, когда под руку попался маленький кусочек пластика с номером телефона для связи. Немедля ни секунды, он поднял трубку телефона.

– Внимательно слушаю, – послышался знакомый голос.

– Мистер Вульф, – серьезным тоном начал Эрни, – вас беспокоит сотрудник СпоВП Эрни Клайнерс.

Эрни показалось, что он почувствовал, как его невидимый собеседник усмехнулся.

– И по какому поводу ты мне звонишь, Эрни Клайнерс?

– Скажите, пожалуйста, ту особу, что вы взяли на кладбище, зовут Аннит Ларк?

Повисло задумчивое молчание.

– Да, – голос МВ был удивленным. – Красотка ничего не скрывает и колется по полной. Даже пугать не пришлось. А почему она тебя интересует?

– Мистер Вульф, могли бы вы отдать ее нам по личной просьбе… Бохрада Гродского?

– Кого?! Подожди минутку…

На том конце послышалось шуршание, хлопанье дверей.

– Алло, ты еще на связи?

– Да, я здесь.

– Повтори, что ты только что сказал? По личной просьбе кого?

– Бохрада, нашего шефа.

– У вас был сеанс связи с того света? – МВ издал что—то похожее на нервный смешок.

– Он жив, но дамочка не должна это узнать.

– Что?! – МВ расхохотался. – Вы всех надули? Не верю!

– Но это так. Нам надо было найти несостоявшегося убийцу. Вы отдадите ее нам?

– Ну ты меня обрадовал, Эрни. Так все реально обставить… Отдам ее со всеми потрохами, даже со стулом, на котором она сидит. Кстати, код связи Бохрада не изменился?

– Нет, все тот же.

– Ладно, ждите посылку через полчаса в своем офисе. Ну, это же надо… Я повелся, как ребенок. Все, до встречи!

Опуская трубку, Эрни облегченно вздохнул. Он радовался успеху и знал МВ сдержит слово. Пока ждал появления гостей, приготовил графин с водой, заранее наполнив два стакана. Он хотел сам допросить леди, но немного поразмыслив, решил связаться с Бохрадом.

– Бохрад, все отлично! Это Аннит Ларк и ее везут ко мне. С минуту на минуту должны прибыть. Сам будешь допрашивать или мне начать?

– Эрни, послушай, никаких допросов, хорошо? Убеди ее, что я мертв и отпусти. Пусть идет на все четыре стороны.

– Уверен? – просьба Бохрада показалась ему очень странной.

– Да. Я все равно знаю, в чем заключается ее ненависть ко мне. Она не успокоится, пока не убедиться, что я мертв. И я не хочу ее видеть.

– Она не твоя бывшая случайно?

– Нет. Она сестра одного очень дорогого мне человека, но не будем об этом. Ты сделаешь, как я прошу?

– Хорошо. Когда люди МВ уедут, я ее отпущу.

Вскоре после разговора с шефом в офис позвонил охранник и сообщил о подозрительных визитерах. Эрни попросил впустить их. Через несколько минут в коридоре послышались шаги и голоса. Эрни поспешил открыть двери. Двое парней вкатили в кабинет массивный крутящийся стул, на котором сидел человек, замотанный в темное покрывало. То, что это человек, кроме Эрни, никто бы и не догадался.

– Подарок шефу, можешь не расписываться, – обращаясь к Эрни, весело произнес один из парней.

– Прошу передать нашу благодарность.

– Будь с ней осторожнее. Эта стерва с норовом, кусается.

– А это ее вещи, – второй поставил на стол красную дамскую сумочку.

Подкатив стул ближе к столу, парни ушли.

Эрни выглянул в окно и дождался, когда люди МВ спустятся к автомобилю и уедут. Лишь после этого решил уделить внимание пленнице.

Это была девушка от силы лет двадцати с ярко—рыжими с медным отливом короткими волосами. Она была красивая и, судя по целостности кожных покровов лица, не пострадала от наемников. Она пребывала без сознания.

Эрни поставил стул напротив нее и сел, осторожно дотронувшись до ее руки.

– Эй, очнись.

Несколько минут ему пришлось потратить, чтобы привести ее в чувство. Наконец, девушка мотнула головой, и глазами полными ярости посмотрела на Эрни.

– Ты еще кто такой?

– Это неважно. Аннит Ларк, ты должна мне рассказать, за что убила Бохрада, и тогда я тебя отпущу.

– Так я и поверила! – фыркнула она. – И я уже все рассказала.

– Повтори еще раз.

– Да, пошел ты!

Пленница начала дергаться, пытаясь освободиться. Потом немного поостыла.

Эрни заметил, как взгляд девушки задержался на графине с водой. И вкрадчиво поинтересовался:

– Пить хочешь?

– Хочу, – буркнула девушка, опуская глаза.

– Я тебя напою, если будешь хорошо вести себя. Договорились?

– Ладно, кусаться и пинаться не буду.

Эрни взял стакан с водой и поднес к ее губам. Девушка пила жадно, захлебываясь.  Возвращая на стол пустой стакан, Эрни обратился к ней:

– Полегчало? Разговор продолжим или будешь молчать?

– Что такой добренький – да? Думаешь, водой напоил, и я сейчас душу наизнанку выверну? А вот не дождешься! Давай, покажи свою мужскую силу, избей меня. Даже после этого я ничего говорить не буду!

Эрни терпеливо выслушал ее гневную тираду. Когда она замолчала, спокойно сказал:

– Вода, которую ты выпила, была с наномехами – убийцами. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы заслужить вот этот стакан с водой, в котором находится средство, способное их уничтожить. Очень скоро ты перестанешь чувствовать ноги и руки, потом появиться боль в голове, шум в ушах, а когда бешено заколотится сердце – будет уже поздно. Это не те наномехи, что ты подсунула Бохраду. Они распространяются по всему организму и размножаются с катастрофической скоростью, мешая движению крови. Тебя ждет мучительная смерть.

Девушка слушала, открыв рот и совершенно не моргая. Она верила каждому слову Эрни.

– Ты же говорил, что отпустишь меня, а теперь хочешь убить?

– Но ведь я же сказал отпущу, если все мне расскажешь. Ты сама отказалась сотрудничать, а мне нужна информация. Подумай: свобода или смерть? Выбор за тобой.

– А если свобода? Что и в полицию не сдашь?

– Не сдам.

Девушка была растеряна и подавлена, ее глаза уже не метали искры гнева, в них появилось отчаяние и страх. Она верила, что ее ожидает смерть, а именно на ее внушаемость Эрни и рассчитывал.

– Я уже ног не чувствую… – всхлипывая, тихо проговорила она.

– Не хочу тебя торопить, но время идет.

– Хорошо, хорошо, я все расскажу, – и вдруг со стоном сгибаясь, добавила: – Голова раскалывается… Этот чертов сукин сын дружил с моим братом и научил его ездить на воздушном моноцикле. Представь только, как мы радовались каждому его появлению у нас в гостях. Моя мать даже сыном стала его называть. А этот гад однажды потащил его в горы с трамплинов прыгать. Потом нам сказали, что это был несчастный случай, но я им не верю! Это все чертов ублюдок виноват. Знал ведь, что Рамир еще плохо управляет моноциклом. Так нет, понесло его на гигантский трамплин… – девушка уже не сдерживала слез. Во время рассказа она отвернулась от слушателя и смотрела в окно. – Мать с похорон и года не прожила, все себя винила: зачем отпустила его? Тогда я и поклялась отомстить ему. Долго думала. А тут наткнулась на продавца наномехов, тогда и придумала план. Осталось только ублюдка этого найти. А тут пару лет назад в столице случайно оказалась и в бар зашла. Вижу, сидит с барменом разговаривает. Глазам не поверила. Подошла. Точно он! Увидел меня и улыбается, мразь! Решила подыграть. Давно, мол, не виделись, как дела и прочее. Он заказал мне коктейль. Я дождалась, когда он отвлечется, и сунула в его напиток наномехов. А потом следила за его передвижениями, так и вычислила, где живет и чем занимается. Я наслаждалась своей местью. Его жизнь была в моих руках и двадцатого июля в день смерти брата, я послала сигнал. Я нисколько не жалею о содеянном. И никогда раскаиваться не буду! Это моя кровная месть! Я все рассказала, надеюсь, ты доволен?

Закончив рассказ, она с ненавистью в больших темно—карих глазах посмотрела на слушателя.

– Ты отомстила и, что чувствуешь?

– Я счастлива, что этот гад сдох! Так ты отпускаешь меня?

– Я сделаю, как договорились.

Эрни подошел и снял пластиковые наручники.

– Я их не чувствую… поднять не могу, – Аннит с ужасом взглянула на стакан с водой, понимая, что не сможет его взять. – Ты обещал мне антидот… Я же скоро загнусь!

– Не психуй, раз сказал, значит дам.

Эрни пришлось самому напоить девушку.

– И сколько мне ждать?

– Пять минут. По прошествии этого времени я выведу тебя из здания и надеюсь, ты будешь вести себя прилично. Потом у тебя будет двадцать четыре часа, чтобы покинуть город, иначе за твою свободу я гарантии не дам.

– Понятно, не тупая.

Девушка терпеливо выждала нужное время и очень обрадовалась, когда смогла контролировать свои руки и ноги. Затем не совсем уверенно встала на ноги. Эрни протянул ей сумочку, и вместе они вышли из офиса. Так же молча спустились на первый этаж и, миновав скучающего в одиночестве охранника, вышли на крыльцо.

– Ну… я пошла, – неуверенно проговорила Аннит.

– У тебя двадцать четыре часа, – бесстрастно напомнил Эрни.

Девушка спустилась на две ступеньки, надела на голову платок, который все это время висел на шее и, оглянувшись, спросила:

– Почему ты меня отпускаешь?

– В память об убитом тобой человеке.

– И кем же он был для тебя? – девушка презрительно усмехнулась.

– Другом.

Больше ни о чем не спрашивая, Аннит зашагала прочь. Эрни смотрел ей вслед, пока высокие кусты не скрыли за собой ее силуэт. После разговора с ней в его душе остался неприятный осадок. Вскоре Эрни поймал себя на мысли, что не помнит черты ее лица, лишь ощущение лютой, всепоглощающей ненависти, выкрашенной в цвет крови.

От неприятных размышлений его отвлек подбегающий к крыльцу Шарух.

– Ты отпустил ее?

– Да.

– И ничего не узнал?

– Узнал все, но Бохраду незачем об этом знать.

– Разумеется! Ты мне расскажешь?

– Пройдем в офис. Заодно поможешь мне все траурное выбросить.

– Есть, шеф!

Дело о несостоявшемся убийце было закрыто, и это обстоятельство радовало всех участников, организовавших такое убедительное представление. Вечером этого же дня, когда Эрни, сидя в кровати, вдохновенно писал очередную главу своих мемуаров, Шаруху вздумалось пообщаться с ним.

– Эрни, ты не представляешь, что произошло со мной за ужином, – возбужденно заговорил он.

– Не представляю и что же?

Эрни обратил внимание, что голограмма абонента выглядит обеспокоенно.

– Эрни, ты про арбуз, которым меня кормил Бохраду не рассказывал?

– Нет, только про опарышей.

– Значит, ты тут не причем. А то я тоже захотел воспылать к кому—нибудь жаждой мести.

– Да, что стряслось? Ты расскажешь мне, наконец?

– Я просто все еще в шоке… Представь, сидим оба за столом, болтаем о пустяках. Я уже наелся и собрался уйти, но стул сдвинуть не могу. Еще тапочки, словно приросли к полу. Пока я пытался понять, что произошло, Бохрад подходит сзади и приматывает меня веревкой к стулу. Я, конечно, пытался сопротивляться, но все произошло так быстро, что я ничего не смог сделать.

– Бохрад, – говорю ему, – ты что делаешь?

– Собираюсь развлечься, – отвечает.

Мне, честно, стало не по себе, даже страшно.

– Бохрад, жертва из нас ты.

На что он, посмеиваясь, отвечает:

– Конечно, конечно, но судя по тому положению, в котором ты сейчас находишься, твои слова звучат неубедительно.

Я, конечно, попросил отпустить меня, обещал забыть об этом, но куда там. Чувствую, что одним сидением в связанном виде мне не отделаться. И точно! Бохрад усаживается сбоку, берет тарелку, ломает в нее маленькими кусочками хлеб, обильно посыпает его черным и красным перцем. Я особо подчеркиваю – обильно, значит очень много. Затем заливает все это маслом – он под столом специально бутылку прятал, мерзавец! Все это тщательно перемешивает. Берет вилку, насаживает на нее кусочек хлеба и протягивает мне. Я отворачиваюсь, категорически заявляя:

– Я это есть не буду!

Он ухмыляется и отправляет этот кусочек… себе в рот! Я в шоке наблюдаю, как он его, не морщась, пережевывает и глотает. Такое было впечатление, что перец ему нипочем.

– А теперь твоя очередь, – он подцепляет следующий кусочек и встает. – Рот откроешь или помочь?

Я мотаю головой, всячески стараюсь уйти от его угощения. Тогда он зажимает мне нос и терпеливо дожидается, когда я вынужден буду открыть рот, чтобы дышать. В общем, он засунул мне в рот хлеб с перцем и закрыл его, предупредив:

– Будешь выплевывать, я тебя всю ночь кормить этим буду.

Превозмогая весь ужас предстоящих мне мучений, я принимаюсь жевать.

Шарух замолчал, воспоминания давались ему нелегко.

– Это ужасно… – посочувствовал Эрни. – Как ты это пережил?

– Знаешь, когда я начал есть, думал, расплачусь, до чего унизительным мне все это показалось. Каждую секунду ждал я, когда во рту появится нестерпимое жжение. А оно все не появлялось, хотя вкус перца я все же чувствовал. Я проглотил этот злосчастный кусочек и, недоумевая, посмотрел на Бохрада. А тот улыбнулся, похвалил меня за примерное поведение и, сев за стол, нацепил на вилку следующий кусочек хлеба. В общем, скормил он мне свое угощение. Эрни, я не переживу такого позора. Так унизить палача! Знаешь безболезненный способ совершить самоубийство?

– Шарух, ты серьезно?

– Шучу! – Шарух рассмеялся. – Но от пережитого меня все еще трясет. Он потом начнет мне всяких насекомых в еду подкладывать… Эрни, мне с ним еще две недели жить! Я в ужасе!

– Это ты мне говоришь, а сам наверно уже придумал, как отомстить ему за унижения?

– О… у меня вся ночь впереди. Он еще не раз пожалеет о содеянном. Минутку, ко мне стучат. Чего ему еще надо?

Шарух не стал отключать браслет, и Эрни хорошо все слышал. Шарух подошел к двери и отодвинул засов.

– Ты чего теперь всегда от меня запираться будешь? – поинтересовался Бохрад.

– А ты, смотрю, осмелел… Зачем пришел?

– Вот тапочки принес. Клей в столовой убрал, больше не прилипнешь.

– Бохрад, ты так не наглей. Я ведь и разозлиться могу. С тебя еще за побег причитается.

– Сочтемся, приятель, не переживай. Можешь не запираться, Музей не подожгу и ночью пугать не буду, честное слово.

– Проваливай уже!

– Спокойной ночи!

Шарух, облегченно вздохнув, вернулся на свою кровать.

– Эрни, ты здесь?

– Да, я все слышал.

– Я не знаю, что я ему завтра устрою! Ох, познает он райское наслаждение через адовы муки! Ох, попляшет он у меня! Точно! Заставлю его ходить по углям! А что? Будет весело. Эрни, приходи, и тебя научу.

– Хорошо, приду, а во сколько?

– Думаю, к десяти с костром управлюсь. Будем на поляне, где ты нас драться учил. Еще картошки напеку…

– А ты уже от стресса отошел? К самоубийству не тянет?

– Скажешь тоже, – Шарух улыбнулся, – я просто не ожидал от него ничего такого. Весь послушный из себя, а сам – волк в овечьей шкуре! Так, я жду тебя завтра? Без тебя не начнем.

– Приду, приду. У тебя все?

– Все, спокойной ночи, Эрни!

– И тебе спокойной ночи, Шарух.

Глава 2 Картофель и апельсины. Везде: куда ни глянь

На следующий день к обеду, все трое сидели у затухающих углей и с удовольствием ели печеную картошку. Испытание по хождению по углям прошло успешно для каждого из них, а для Бохрада неоднократно успешно и потому настроение у всех было отличное. И когда ничто не предвещало каких—нибудь перемен, у Шаруха запиликал браслет.

– Извините, это охранник, – уведомил Шарух и, встав, направился к Музею.

Эрни и Бохрад остались вдвоем.

– Как давно я не ел печеной картошки с солью, – восторженно проговорил Бохрад, – с самого детства.

– А я, вообще, никогда. Оказывается, вкусно. Слышал, ты вчера Шаруха тоже кое—чем накормил.

– Ну да. Это надо было видеть. Столько ужаса в глазах, – Бохрад начал посмеиваться. – Я и не думал, что смогу его впечатлить.

– Он был в шоке. Ты сам такое угощение придумал или подсмотрел где?

– Еще в детстве изобрел. Есть нечего было, кроме хлеба и специй. Я тоже раньше не понимал, как это перец не жжет, а все дело в масле оказалось. Оно обволакивает перец, но, если перемешать плохо, то он чувствуется.

– Поздравляю, ты начал находить в испытаниях положительные моменты. Как тебе сегодняшнее?

– Терпимо. Малость обжегся, но ничего. Больше нервничал.

– А мне по стеклу ходить пришлось. Тоже страха натерпелся. После этого по углям идти как—то легче было.

Послышались шуршащие шаги, и им пришлось отвлечься от разговоров. Вскоре их глазам предстал Шарух со своей спутницей – Илаис.

– У нас гости, – уведомил Шарух и указал на бревно: – Присаживайся.

– Привет всем, – приветствовала девушка, окинув изучающим взглядом присутствующих. Особо задержалась на Бохраде. – Бохрад, так вот, где ты отпуск проводишь.

Шеф и Эрни, скрывая задорные улыбки, поприветствовали ее.

Илаис присела на бревно.

– Будешь? – Эрни протянул ей картофелину.

Девушка взяла и снова с интересом посмотрела на Бохрада.

– Сегодня утром я была на кладбище. Как думаете, что я там обнаружила? Кто—нибудь мне все объяснит?

Шарух сел напротив.

– Пусть Бохрад сам все тебе объяснит.

– Бохрад, я внимательно тебя слушаю. И меня очень интересует, почему на тебе такая странная одежда?

В отличие от остальных шеф был в одежде каторжника. Конечно, эта контрастность не могла не притягивать к себе внимание.

– А это… в ней не жарко.

Возможно, это и было бы правдой, но рубаха Бохрада была мокрой от пота, точно он недавно пробежал марш бросок, так что его ответ вызвал у Илаис откровенное недоверие, которое не замедлило отразиться в синих глазах.

– По тебе не скажешь, – вымолвила она, чувствуя, что шеф не хочет углубляться в детали.

– Мы тут по углям ходили, я перенервничал, – после некоторой паузы, решил признаться шеф. – А на кладбище действительно моя могила.

– Я еще надеялась, что мне померещилось.

– Мы ловили преступника, который хотел меня убить, но все обошлось.

– Убить? А я ничего не знаю? Как это понимать?

– Просто все произошло внезапно, и нам нужна была строгая секретность.

Бохрад посвятил Илаис в подробности состоявшегося дела, и попросил до окончания его отпуска не раскрывать никому, что он на самом деле жив.

– А могила как же?

– Пусть себе будет. Меня ж похоронили, значит, долго буду жить, – развеселился Бохрад. – Приду в офис, все в обморок попадают.

Шарух поворошил угли и извлек несколько готовых картофелин. Илаис пришлось по вкусу угощение.

– А Аманти где?

– Он нашей компании сторонится, – ответил Шарух. – Будто изобретает что—то.

– Но вы могли бы мне сообщить, а то как—то неправильно. Такие дела за моей спиной происходят, а я не в курсе.

– В следующий раз непременно сообщим, – искренне заверил Бохрад.

Солнце припекало все сильнее. От углей тоже шел жар, и потому сидеть рядом становилось все менее комфортно.  Хотелось прохлады. Вскоре решено было покинуть поляну, а Илаис и вовсе надумала уйти. Шарух взялся ее проводить.

Между тем в столовой уже был накрыт обед на троих. Бохрад и Эрни заняли места за столом, с аппетитом накинувшись на еду. Шарух ненадолго задержался. Когда он, наконец, появился, то после фразы: «Приятного всем аппетита!» к еде приступать не спешил. Он долго ее рассматривал, рылся, что—то искал… Потом вздохнув, отложил ложку в сторону и очень пристально посмотрел на Бохрада.

– Что? – насторожился тот, перестав жевать.

– Бохрад, давай договоримся. Я терплю все твои выходки, но ты должен пообещать мне одну вещь: никогда и ничего мне в еду не подкладывать, никаких насекомых и прочее!

– Да я и не подкладывал ничего…

– Нет, ты мне пообещай! – строго потребовал Шарух.

– Хорошо, хорошо, обещаю. Там, правда, ничего постороннего нет.

– Ох, и чего это я тебе не верю… Эрни?

– Нет, он ничего не подложил. Я же врать не умею.

Только после таких заверений Шарух позволил себе успокоиться и приступить к еде. Но ел он с особой осторожностью, продолжая сомневаться.

– Эрни, у тебя планы есть на ближайшие три дня? – поинтересовался он, заканчивая обедать.

– Я тебе зачем—то понадобился?

– Хочу провести эксперимент.

– Нет, погоди, – возразил Эрни. – Если эксперимент надо мной, я категорически против!

– Какой догадливый… – Шарух взглянул на него, хитро прищурившись.

– Я уже выбрал оружие для дуэли, так что ты про свой эксперимент забудь!

– Дуэль? – удивленно спросил Бохрад.

– Эрни, эксперимент к моей просьбе о выборе оружия для дуэли не имеет никакого отношения, поверь.

– Ты обещал, если я не выберу оружие, что—то страшное сотворишь с моим телом, а тут твой эксперимент.  На Бохраде экспериментируй.

– На нем само собой, – усмехнулся Шарух. – Хоть поприсутствуй, прошу.

– Хорошо, если Бохрад не против.

– Как я могу возражать? – бесстрастно отозвался Бохрад. – Кто, вообще, у жертвы спрашивает?

– Да, чего его разрешения спрашивать. Так, какое ты оружие выбрал?

– Пистолеты!

– Звучит заманчиво.

– Стрелять будем краской.

– Мне нравится! Бохрад будет секундантом.

– А мне как секунданту, можно узнать по какому поводу дуэль?

– Эрни меня оскорбил, – уведомил Шарух. – По крайней мере, в тот момент я чувствовал себя оскорбленным. И то, что я сейчас ничего такого не чувствую – дуэль не отменяет.

– Он мне перчатку кинул – медицинскую, чтобы все по правилам было, как в старину, – добавил, весело улыбаясь, Эрни.

– Не соскучишься с вами, – сказал Бохрад. – Жаль, что отпуск уже наполовину прошел.

Шарух на это насмешливо ответил:

– А ты не расстраивайся. Еще ведь не познакомился с синдромом заложника. Потом сам будешь ко мне бегать и просить: «Шарух, миленький, сделай что—нибудь эдакое. Я согласен на все твои испытания и эксперименты».

– Что? Правда? – Бохрад вопросительно переглянулся с Эрни.

Эрни кивнул, пояснив:

– Сначала, правда, будет депрессия жуткая, но потом придет Шарух, скажет что—нибудь убедительное, что ты примешь за истину и все – у тебя начнется другая жизнь.

– А без синдрома никак нельзя?

– Наверно можно. Окунуться с головой в работу, например. А мне отвлечься нечем было и захандрил.

– Тогда, Шарух, ты ко мне не приходи, я все сам как—нибудь переживу.

– Я и не напрашиваюсь. Просто интересно посмотреть на тебя в состоянии депрессии.

– В таком состоянии я бываю очень раздражительный и злой. Давайте сменим тему.

– Хорошо, – охотно согласился Шарух. – Через час жду вас в своей лаборатории, а пока мне надо придумать, где мы будем отрабатывать навыки в стрельбе.

– А мне можно будет с вами потренироваться? – заинтересованно спросил Бохрад.

– Да, пожалуйста. Кто знает, где достать такие пистолеты?

– Обратись к Аманти, он точно найдет, – посоветовал Эрни.

Час до назначенного времени Бохрад и Эрни проводили в библиотеке за поиском интересных книг и разговорами.

– Эрни, тебе не кажется, что, давая согласие присутствовать на эксперименте, ты наполовину как бы даешь согласие поучаствовать в нем? – спросил Бохрад, уютно расположившись за читальным столиком.

– Чувствую, так и есть.

– Интересно будет взглянуть на его лабораторию.

– Да, там есть на что посмотреть, – Эрни взглянул на браслет. – Бохрад, мы опаздываем! Час уже прошел. Он с тебя за опоздание семь шкур спустит.

– А я только книгу интересную нашел… – Бохрад нехотя закрыл ее и встал.

– Оставь в спальне, перед сном почитаешь. Поможет отвлечься.

Их появление в лаборатории Шарух встретил сердито нахмурившись.

– Вы опоздали на десять минут.

– Шарух, прости, – начал извиняться Эрни, – мы задержались в библиотеке, я совсем заболтал Бохрада и забыл о времени.

– Прошу за мной.

Шарух был в белоснежном халате, точно ученый, а на руках прозрачные резиновые перчатки. Ему не хватало для убедительности лишь очков на носу и трехдневной щетины на лице. Он привел их в небольшую комнатку с двумя широкими креслами и столом со всяким непонятным оборудованием. Эрни заметил на столе колбы и пробирки с разноцветными жидкостями и понял, что испытывать Бохраду придется какое—то вещество с необычным эффектом.

– Это не «смертельная жажда» будет? – поинтересовался он, продолжая осматривать содержимое стола

– Нет, гораздо интереснее.

– Бохрад, садись сюда.

Шарух указал на ближайшее кресло. На нем, разуметься, имелись фиксаторы конечностей. Дождавшись, когда испытуемый выполнить его просьбу, он привязал его руки к подлокотникам кресла. Затем вкрадчиво поинтересовался:

– Уже нервничаешь?

– Я? Нисколько!

– А глазки—то бегают… Пытаешься понять, что это Шарух для тебя приготовил? Понервничай пока, а я пообщаюсь с Эрни, – Шарух повернулся к другу: – Эрни, ты тоже присядь. Чего стоять—то?

Эрни не стал возражать. К сожалению, для себя он не заподозрил в его словах ничего подозрительного, а зря. Едва ему стоило уютно устроиться в мягком кресле, как сработал потайной механизм и на его руках, что опустились на подлокотники, защелкнулись металлические скобы. Эрни с испугу дернулся, но понимая, что сопротивление бесполезно, успокоился, лишь сердито проворчал:

– Эрни, присядь, чего стоять—то… Шарух, я согласие не давал на твои эксперименты, лучше отпусти меня!

Шарух приблизился к нему и, склонившись, пристально посмотрел в глаза.

– Эрни, я просто не хочу, чтобы ты посреди эксперимента ушел. Ты должен это видеть!

– Я бы не ушел, честно. Отпусти, обещаю, досидеть до конца.

– Если ты собираешься досидеть до конца, то какая тебе разница, как сидеть? Тебе разве неудобно?

Эрни пожал плечами.

– Ты приковал меня к креслу без моего согласия – это нарушение моих конституционных прав!

– Согласен. Захочешь подать на меня в суд, помогу составить исковое заявление.

Бохрад, слушая их разговор, не смог сдержать улыбку. Он весело пообещал:

– А я помогу составить заявление в Конвенцию по Защите Прав и Свобод Человека.

– Вот видишь, Эрни, тебе нечего бояться. Все, уже не возмущаешься? Я могу приступать к эксперименту?

– Приступай. Смотри не прикончи Бохрада, он еще должен возместить Аманти стоимость урны с золотой каемочкой.

Лицо Шаруха озарилось довольной улыбкой. Но было в ней что—то затаенно—коварное, что Эрни не понравилось. Даже холодок пробежал по спине.

Шарух направился к столу, часть которого была накрыта темной тканью, пряча с глаз главную цель эксперимента.

– Итак, начнем, – Шарух аккуратно убрал ткань.

Бохрад и Эрни увидели несколько тарелок, доску для нарезания овощей, на которой лежал только что почищенный большой картофельный клубень и нож. Ничего устрашающего на первый взгляд не было. Участники эксперимента, недоумевая, переглянулись между собой.

– Будешь кормить сырой картошкой? – полюбопытствовал Бохрад.

– А ты имеешь что—то против?

– У некоторых людей аллергия на крахмал, но у меня ее нет, честно. Я съем хоть целую тарелку.

– То есть… – Шарух многозначительно замолчал, с усмешкой посмотрев на испытуемого. –  Ты думаешь, что я приготовил тебе легкое испытание?

– О, нет, что ты, – Бохрад поспешил избавиться от желания засмеяться. – Я буду есть, мучаясь и давясь. Мне, правда, будет очень плохо. Потом наверно, несварение начнется…

– А ты ел раньше сырой картофель или нет?

– Ну так… суп себе готовишь и попробуешь кусочек.

Шарух взял со стола клубень, повертел его, отрезал кусочек и положил себе в рот. Прожевав, спросил:

– Хочешь попробовать?

– Хочешь – это в смысле по моему желанию или по твоей настоятельной просьбе?

– Пока по желанию. Да и заметь, я снял кожуру. Если бы я все еще злился на тебя за вчерашнюю проделку, я бы не стал этого делать.

Шарух принялся нарезать картофель на кусочки, складывая их в тарелку.

– Очень признателен. Чувствую, ты все же решил мне его скормить.

– О… ты у меня еще добавки попросишь.

– Ну—ну… – усмехнулся Бохрад.

– То есть не веришь?

– Что—то сомневаюсь.

– Погоди, вот закончу, и сам убедишься, что я не обманываю.

Сложив весь нарезанный кубиками картофель в тарелку, он взял с дальнего края стола пинцет и, подцепив один кубик, опустил его на секунду в другую тарелку и повернулся к испытуемому.

– Тебе нос зажимать придется или как?

– Давай уже сюда свой гостинец, – недовольным тоном произнес Бохрад.

Шарух вложил ему в открытый рот картофельный кубик и остался ждать, когда он прожует его.

– Как на вкус?

– Потрясающе! Вроде знаю вкус картошки, но это что—то невероятное.

Эрни, глядя на шефа, решил, что он лукавит, чтобы угодить Шаруху. Уж слишком он хорошо изобразил восторг.

– Еще будешь?

– Давай.

Затем был третий кубик, четвертый… Бохрад не переставал восхищаться вкусовыми качествами этого овоща. И казалось, готов съесть все, что ему дадут.

– На этом пока все.

– Все? – забеспокоился Бохрад.

Шарух посмотрел на молчаливого невольного свидетеля эксперимента.

– Ему, правда, нравится? – выразил сомнения Эрни.

– Поверь мне, очень! Но это еще начало. Потом он будет думать только о картошке.

– И как долго?

– Три дня минимум.

– Это жестоко.

– Думаешь? Ему же нравится. А картошки у меня много. Я с удовольствием исполню это его желание. Теперь поговорим о тебе.

– Не надо со мной такое же делать, умоляю… – Эрни жалобно посмотрел в его черные глаза, потом перевел взгляд на Бохрада, который нервно ерзал в кресле, пытаясь пододвинуться ближе к картошке.

– Не беспокойся, я не заставлю тебя есть картошку. Ты ведь любишь апельсины?

– И что?

Эрни не спускал с Бохрада глаз. Тот, утомившись, решил взять себя в руки и обратить внимание на то, о чем говорят приятели. Шарух склонился к Эрни и, проникновенно глядя в глаза, произнес:

– Ничего страшного я не предлагаю. Просто, давай установим, действительно ты их любишь или ненавидишь.

– Нравятся они мне, что тут устанавливать?

– Хочешь, докажу, что ты их терпеть не можешь?

Эрни усмехнулся.