Текст книги "Наваждения"

– А это и есть проявление любви, – возразил Кофа. – Хорошо, что меня никогда не любили ведьмы. Теперь я знаю, как это бывает.

– Я же предупредила вас, что моя идея – именно безумная, а не какая-нибудь еще, – вздохнула леди Сотофа. А потом неожиданно рассмеялась. – Что, Джуффин, неужели мне в кои-то веки удалось тебя шокировать?

– Ну, положим, если ты кого и шокировала, так это самого сэра Макса. Или нет? – Шеф внимательно посмотрел на меня.

– Да как вам сказать.

Я постарался придать своему лицу выражение святого мученика, как я его себе представляю: вдохновенное, скорбное и величественное. С набитым ртом это было непросто, но я старался как мог.

– Вообще-то, я с самого начала ожидал, что дело кончится какой-нибудь пакостью в таком духе. И знаете, что я думаю по этому поводу? Можно попробовать. Правда, меня смущает одна деталь…

– Неужели действительно только одна? – удивился Джуффин.

– Ага. Пока, по крайней мере. Я не совсем понимаю, как мне удастся попасть под власть этого наваждения. Меч Короля Мёнина не даст. Вы же знаете, он меня все время будит. Собственно, только поэтому мне удалось принести какую-то пользу этой ночью.

– Думаю, что как раз с мечом у тебя не будет никаких проблем, – сказал Джуффин. – Не забывай, он стал частью тебя. И если ты твердо решишь, что тебе позарез необходимо увидеть сон о зеленой воде, меч примет к сведению твое пожелание и разбудит тебя лишь тогда, когда это станет по-настоящему опасно. Но неужели ты действительно готов стать приманкой?

– Ну, надо же что-то делать, – вздохнул я. – Если леди Сотофа права, завтра утром это чудовище проснется, и все начнется сначала. А это значит, что мосты останутся закрытыми, в порту будет объявлен какой-нибудь бессрочный карантин – не совсем то, что требуется для нормальной жизни столицы Соединенного Королевства. Или еще хуже, горожане опять начнут бросаться в Хурон с мостов, прыгать с лодок, засыпать на дне. Знаете, сегодняшний рабочий день показался мне чересчур насыщенным. Я сюда, между прочим, не вкалывать нанимался, а баклуши бить. Так что с меня, пожалуй, хватит.

– Отправить бы вас обоих в Приют Безумных, – усмехнулся Джуффин, обнимая леди Сотофу. – Ну да ладно, это я всегда успею. И как вы представляете себе нашу грядущую рыбалку, хотел бы я знать?

– Я вообще никак ее себе не представляю, – сухо ответила леди Сотофа. – Мое дело маленькое – дать вам совет. Возможно, скверный совет, о котором следует тут же забыть.

– Да нет, совет – то, что надо, очень практичный, – вздохнул я. – Но, пожалуй, выйдет глупо, если я просто улягусь на дно и стану доверчиво ждать, когда это неведомое чудище соизволит мною позавтракать. Вы же знаете, Джуффин, я обожаю влипать в неприятности исключительно в компании сэра Лонли-Локли. С утра до ночи бы этим занимался, честное слово. А сегодня я как раз имел возможность убедиться, что Шурф вполне способен провести полгода на глубине дюжины метров – просто для разнообразия. Вот и славно, пусть посидит на дне Хурона, в изголовье моей постели, и покараулит мой сон. Мне так будет спокойнее.

– Представь себе, мне тоже, – согласился шеф. – А знаешь, в таком виде эта безумная идея начинает мне нравиться.

– Любая безумная идея перестает быть безумной, как только выясняется, что воплощать ее в жизнь предстоит сэру Шурфу Лонли-Локли, – усмехнулся я. – Достаточно представить, с каким выражением лица он возьмется за дело.

– Да, я тоже об этом подумал, – обрадовался Джуффин.

– Мне бы только поспать пару часов перед этим безобразием. В противном случае я буду не в лучшей форме, – сказал я. – Все равно мы не можем начать прямо сейчас, правда? Пока Житель Зеленой Воды дрыхнет, и река ведет себя прилично. Леди Сотофа, вы говорили, что как-то чувствуете этого зверя. Значит, вы узнаете, когда он проснется?

– Да уж, пожалуй, – кивнула она.

– Вот и хорошо, – зевнул я. – Тогда я пойду в кабинет Мелифаро и попробую поставить какой-нибудь опасный эксперимент с его мебелью. Кто знает, может быть, мне хватит могущества соорудить из нее что-нибудь подходящее для смертельно усталого человека. Разбудите меня через пару часов, ладно?

– Ладно уж, – Джуффин был великодушен. – Иди, сэр засоня, смотри свои дурацкие сновидения.

– Хуже, чем про зеленую воду, все равно не будет, – улыбнулся я.

– И то верно.

…Я заперся в пустом кабинете Мелифаро и принялся за сооружение неуклюжей, но довольно уютной кровати из двух кресел, одного стула и одного табурета. Результат превзошел все ожидания. Я устроился настолько удобно, насколько это вообще возможно в отсутствие кровати, и мгновенно отрубился, как будто меня выключили из розетки.

Проснулся я совершенно самостоятельно. За окном как раз начинало светать. По всему выходило, что спал я не так уж долго. Тем не менее я чувствовал себя так хорошо, словно вернулся из продолжительного отпуска.

Я сунул нос в кабинет Джуффина и застал там шефа – в полном одиночестве и в глубокой задумчивости.

– А где все остальные? – спросил я. – Что, им показалось, что без меня их жизнь стала бессмысленной, и ребята тоже улеглись спать?

– Что-то в этом роде, – усмехнулся Джуффин. – Кофа отправился домой, сэр Шурф тоже, Сотофа только что уехала в Иафах.

– А с какой стати? – удивился я. – У нас же были такие грандиозные планы на сегодняшнее утро.

– Были. Но пока ты спал, мы с Сотофой выяснили, что на самом деле это планы на сегодняшний вечер.

– Почему именно на сегодняшний вечер?

– А вот так. Видишь ли, мы успели неплохо потрудиться. Я с самого начала надеялся, что у Сотофы это получится.

– Что именно?

– Я помог ей уснуть и познакомиться поближе с загадочным Зверем, который поселился в Хуроне, – Джуффин победоносно посмотрел на меня и отчаянно зевнул. – С такими существами лучше не встречаться наяву, но в сновидении к ним можно подойти очень близко. И самое главное, можно понять, что они собой представляют. Теперь мы знаем об этом существе почти все. Во всяком случае, гораздо больше, чем прежде.

– Расскажете?

– А куда я от тебя денусь? Ты же у нас – лицо заинтересованное. Такое заинтересованное, что дальше некуда. Во-первых, мы с Сотофой совершенно уверены, что эта тварь будет спать до заката. Узнать о ее планах на ближайшее будущее оказалось проще простого. Так что в напряженном графике твоих грядущих подвигов произошел небольшой сбой. Ты не очень расстроился?

– Нет, – улыбнулся я. – Обожаю откладывать на завтра то, от чего можно умереть сегодня. Приятно побыть живым еще целый день. Можно сказать, повезло.

– Полностью с тобой согласен, – совершенно серьезно кивнул Джуффин. Так серьезно, что я с ужасом понял: а ведь он действительно не исключает возможность, что…

Ох.

– Вечер – это вечер, сэр Макс. А сейчас утро. Поэтому забудь, – посоветовал Джуффин.

– Считайте, уже забыл, – вздохнул я. – Между прочим, я умираю от любопытства. Настолько, что даже не требую, чтобы вы накормили меня завтраком. Могли бы и оценить. Вы уж, пожалуйста, продолжайте.

– Уже оценил, – рассмеялся Джуффин. – Продолжаю. Житель Зеленой Воды, который поселился в Хуроне, – одно из самых загадочных существ, каких мне доводилось встречать. Его действительно нельзя увидеть, нельзя потрогать, у него нет запаха – неудивительно, что наш юный гений, сэр Нумминорих, его не учуял. Можно сказать, этого Зверя вообще нет. Тем не менее он все-таки существует. И когда это чудовище съедает свою жертву, от бедняги не остается ничего, даже булавки для лоохи. Честно говоря, бытие этого монстра представляется мне совершенно бессмысленным: на протяжении бесконечных тысячелетий он спит, иногда просыпается, чтобы спеть колыбельную оказавшимся поблизости людям, заманить их на дно, а потом съесть и снова уснуть. Бред какой-то.

– Какая у некоторых жизнь интересная – это что-то! – фыркнул я. Немного подумал и предположил: – А может быть, все дело в снах, которые эта тварь смотрит после еды? Вдруг в этом и состоит смысл ее существования?

– О, это самое смешное, – обрадовался Джуффин. – Сотофе удалось заглянуть в его сон. Можешь себе представить, Зверю снится в точности то же самое, что и его жертвам.

– Зеленая вода?! – изумился я.

– Вот именно.

– Дело вкуса, конечно, – вздохнул я. – Но мне даже поверить трудно… И сколько тысяч лет продолжаются занимательные похождения Зверя?

– Много. Так много, что эта тварь сама сбилась со счета. Впрочем, вряд ли наш новый приятель когда-то изучал арифметику. Во всяком случае, его память вообще не хранит никаких чисел. Но он живет очень, очень долго, можешь поверить мне на слово.

– Все это ужасно занимательно, но вы узнали, как его можно убить?

– Какой ты практичный, с ума сойти можно. А как же возможность прикоснуться к мистическому знанию, бессмысленному и прекрасному? Ладно, не хмурься, я почти готов согласиться, что тебе не до смеха. Могу тебя порадовать, убить это существо можно. Оно не бессмертно. Более того, совсем недавно оно стояло на пороге смерти – думаю, просто от старости. Эта тварь так ослабла, что последние несколько столетий не выходила на охоту. Просто дремала на дне залива Ишма, смотрела свои скучные сны и спокойно ожидала конца. Но по странному стечению обстоятельств этот грешный корабль из Суммони задел Жителя Зеленой Воды, каким-то образом разбудил его и увлек за собой. Можно сказать, что невидимое чудовище приклеилось к кораблю. А когда они прибыли в Ехо, случилось то, что должно было случиться. Сила Сердца Мира пошла на пользу нашему незваному гостю. Ох уж это мне Сердце Мира! Иногда я начинаю жалеть, что меня лихим ветром сюда занесло.

– Врете, небось, – я покачал головой. – Вы – и вдруг о чем-то там сожалеете. Не верю!

– Ну и не надо, – шеф комично пожал плечами. – Шутки шутками, сэр Макс, но я действительно не в восторге от того факта, что сила Сердца Мира идет на пользу не только чокнутым чародеям, вроде нас с тобой, но и разной докучливой погани.

– А ведь вы еще не ответили на мой вопрос, – вздохнул я. – Просто замечательно, что эту тварь можно убить. Но все-таки как именно?

– А это как раз и предстоит выяснить вам с Шурфом, – сообщил Джуффин. – Ну, не делай такое кислое лицо, горе мое! Я совершенно уверен, что левая рука сэра Лонли-Локли справится с чем угодно. До сих пор этому щедрому на выдумки Миру еще не удавалось породить чудовище, способное выжить после знакомства с левой рукой нашего Шурфа. И почему, собственно, древняя тварь из залива Ишма должна оказаться исключением?

– Мне нравится ваш оптимизм, – улыбнулся я. – Постараюсь отрастить себе такой же. Чем вы его поливаете, сэр?

– Кровью невинных жертв, – шеф изобразил на своей, и без того колоритной, физиономии злодейский оскал и захихикал, как невоспитанная кикимора.

Устоять было невозможно, очень уж смешно у него вышло.

– В общем, вы думаете, что все будет хорошо? – спросил я.

– Я ничего не думаю, – неожиданно резко сказал Джуффин. – Я не знаю. Там видно будет. Во всяком случае, я не могу выдать тебе справку с дюжиной печатей, где будет написано, что все закончится хорошо, если ты это имеешь в виду. Я вообще не любитель давать гарантии, поскольку в лучшем случае это – просто вранье. А в худшем – вредное, отупляющее, убаюкивающее вранье.

– Вот так? – Я, признаться, опешил.

– Вот так, – подтвердил Джуффин. И тут же обезоруживающе улыбнулся. – Разумеется, я хочу, чтобы у этой истории был хороший конец. И ты этого хочешь, не сомневаюсь. А когда мы с тобой сильно чего-нибудь хотим, все обычно выходит по-нашему. Но учти, это не обещание, а просто моя точка зрения.

– Уже лучше, – вздохнул я. И неожиданно для себя самого добавил: – А знаете, все это немного похоже на своего рода тайный заговор – только уж не знаю, против кого. Против судьбы, что ли? Я старательно делаю вид, что ужасно перепуган, вы не менее старательно делаете вид, будто ни в чем не уверены, а в глубине души мы оба знаем, что все будет так, как мы захотим. И в такие моменты у меня появляется ощущение, что с нами происходит нечто очень важное, нас связывает какая-то тайна, страшная и восхитительная, как сама жизнь, но…

– Достаточно! – резко оборвал меня Джуффин. Забарабанил пальцами по столу и туманно объяснил: – Такие вещи боятся слов даже больше, чем пристальных взглядов. Поэтому давай сменим тему, ладно?

– Ладно. Я и сам не знаю, с чего меня так занесло. Собственно говоря, мне, наверное, положено спросить, что я теперь должен делать. Я имею в виду исключительно свои служебные обязанности.

– А мне, наверное, положено ответить, что ты должен остаться в моем кабинете, дождаться сэра Мелифаро и передать ему, что вся ответственность за происходящее будет лежать на нем, до самого вечера, – в тон мне ответил шеф. – Потом можешь наслаждаться жизнью, пока не надоест. В смысле, тоже до вечера. А я поеду домой и завалюсь спать. Если случится что-нибудь совсем уж неординарное, можешь послать мне зов. Но имей в виду, я буду отчаянно сквернословить.

– Отлично, значит, у меня появится возможность научиться у вас еще и этому, – рассмеялся я.

– Кто бы говорил, – вздохнул Джуффин. – По Управлению до сих пор ползают слухи о заковыристых словечках, которыми ты поливал бедного сэра Шурфа, когда тот попытался тебя разбудить. Несколько лет прошло, а люди все еще помнят.

Уже на пороге он добавил:

– Знаешь, сэр Макс, меня так и подмывает дать тебе один смешной и страшный, но чрезвычайно полезный совет. Пожалуй, не стану отказывать себе в этом маленьком удовольствии.

– Считайте, я стал одним большим ухом.

– Хорошо, что мы с тобой не на Темной Стороне, – вздохнул Джуффин. – А то тебе, чего доброго, пришлось бы действительно превратиться в одно большое ухо. Представляешь?

– Примерно. А что за совет-то? – жалобно спросил я.

Насколько я успел изучить шефа, он вполне мог бы развивать захватывающую тему моей предполагаемой метаморфозы еще часа полтора. Но этого, хвала Магистрам, все-таки не случилось. Джуффин вдруг стал сокрушительно серьезным.

– Уладь все свои дела, – сказал он. – Так, как если бы был совершенно уверен, что сегодня вечером тебе действительно предстоит умереть. Ну, или просто уехать навсегда. И не надо смотреть на меня с таким ужасом. Я говорю это вовсе не потому, что у тебя нет шансов выжить. Если бы их не было, я бы не отправил тебя на охоту, а поискал бы другой способ решения проблемы. Просто тебе уже давно следовало заняться генеральной уборкой своей жизни. Помнишь, я уже как-то говорил тебе, что человек, на чьей шее висит множество незаконченных дел, похож на пройдоху Кобу, который ходит, напялив на себя кучу чужих лоохи. Может быть, ему тепло и уютно, но вся эта куча тряпок затрудняет движения, а концы путаются под ногами. Так и упасть можно.

– Наверное, я вас понимаю, – кивнул я. – Будете смеяться, но прошлой ночью мне пришлось выслушать вашего старого приятеля Лойсо. Он тоже читал мне нотации, примерно на ту же тему. Только Лойсо гораздо радикальнее. Он утверждает, что меня отягощают не только незаконченные дела, а вообще все на свете. Включая, между прочим, вашу неземную улыбку.

– И он совершенно прав, – согласился Джуффин. – Вот уж не думал, что Лойсо стал таким мудрым. Забавно все-таки, что вы подружились! Дело кончится тем, что мне придется упечь тебя в Холоми. Имей в виду, за дружбу с Лойсо можно схлопотать и пожизненное заключение, – шеф скорчил злодейскую рожу. – Ничего, зато отоспишься. А уж мы будем тебя там навещать, всем коллективом. Главное – постарайся дожить до этого чудесного момента. Очень тебя прошу.

– Ладно, – пообещал я.

– Вот и славно. В таком случае, хорошего утра, сэр Макс.

Сэр Джуффин Халли помахал мне рукой, и я остался один. Сладко дремлющий на спинке моего кресла Куруш в счет не шел. Буривухи не только самые мудрые, но и самые неназойливые существа в мире.

Около полудня я постепенно начал сердиться. Сэр Мелифаро и не думал появляться на службе. Впрочем, эта оригинальная мысль почему-то не приходила в голову ни одномуиз моих коллег. Только Луукфи Пэнц на минутку заглянул ко мне поздороваться, уронил пару стульев и поспешно скрылся наверху, в Большом Архиве.

Наконец в мой кабинет осторожно заглянул точеный носик леди Кекки.

– Где ты гуляла, леди? – спросил я. – Я, конечно, простой необразованный варвар с границы, но даже мне ясно, что дело идет к полудню.

– Я проспала, – честно сказала Кекки.

Ее чистосердечное признание сопровождалось столь обезоруживающей улыбкой, что мне пришлось махнуть рукой на свои жалкие попытки укрепить служебную дисциплину и тоже заулыбаться до ушей. Ну проспал человек – убить его теперь, что ли?

– Надеюсь, тебе снилось что-то стоящее? – с деланной строгостью спросил я.

– Да! – обрадовалась Кекки. – Рассказать?

– Не надо, – вздохнул я. – Лучше просто подежурь в моем кресле. А я поеду навещу сэра Мелифаро. Вчера этот мерзавец заставил мою девушку рисковать жизнью. Послал ее меня будить, представляешь? Он у меня еще попляшет!

Кекки улыбнулась, кивнула и уселась в мое кресло, а я устремился к выходу.

Несколько минут спустя я уже был на улице Хмурых Туч и колотил в дверь Мелифаро.

Он тут же появился на пороге и изумленно поднял брови.

– Я знаю, что ты недолюбливаешь Безмолвную речь, но не настолько же! Что-то случилось?

– Случилось. Некий сэр Мелифаро не явился на службу, представляешь, каков наглец? В связи с этим я пришел, чтобы собственноручно тебя прикончить. Или, на худой конец, разбудить. Ладно, для начала сожру твой завтрак, а там поглядим.

– Я попрошу Кенлех вынести тебе наши объедки, попрошайка, – обрадовался Мелифаро. – Ничего, если она подаст их на газете? Все равно по ее милости у меня в доме больше не осталось посуды, я же тебе говорил.

– Стоп! – решительно сказал я. – Предлагаю временно приостановить наш головокружительный диалог. В настоящий момент у нас разные весовые категории. Ты тут бессовестно дрых, пока самому тошно не стало, а я чуть ли не до рассвета спасал неблагодарное человечество. Зато после восхода солнца я спасал уже исключительно покой твоей драгоценной задницы, душа моя. Если бы ко мне в гости пришел человек, пожертвовавший несколькими часами своей единственной и неповторимой жизни, чтобы дать мне как следует выспаться, я бы заплакал от умиления и накормил его завтраком. Тебе стыдно?

– Есть немножко, – ухмыльнулся Мелифаро. Меньше всего на свете он был похож на человека, которому действительно стало стыдно. – Ладно уж, пожалуй, я все-таки пущу тебя в гостиную. Нет, а в самом деле, с какой стати ты вдруг заявился? Чтобы разбудить меня, вполне хватило бы Безмолвной речи. Или, пока я спал, случилось что-то из ряда вон выходящее?

– Можно сказать и так. Найдется о чем поболтать. В Управлении осталась леди Кекки, поэтому можешь не слишком туда спешить. И, между прочим, я не только к тебе пришел. Ядолжен проверить, не обижаешь ли ты бедную девочку, у которой хватило храбрости поселиться в твоем доме. Забота о благополучии подданных – главная обязанность просвещенного монарха. Знаешь, какой я просвещенный?

– Могу себе представить, – прыснул Мелифаро. А потом перешел на шепот и добавил: – Непременно скажи это Кенлех. Ей будет приятно, что ты специально зашел ее навестить.

– Ладно, скажу, – согласился я. – Надо же говорить людям правду, хоть иногда.

Кенлех, увидев меня в своей гостиной, действительно пришла в восторг. Мне всегда становится немного неловко, когда она или ее сестрички искренне радуются моему появлению. Тоже мне счастье несказанное.

Мы завтракали, я рассказывал, чем закончилась вчерашняя ночь. Конечно, это был слегка отредактированный вариант, специально для маленьких ушек Кенлех, не посвященной пока в наши служебные тайны. Впрочем, у этого пройдохи Мелифаро действительно светлая голова, так что он с легкостью извлек из моего популярного доклада информацию, хранить которую полагается под грифом «совершенно секретно».

Я успел не только развлечь эту парочку, но и окончательно убедиться: вверенная в свое время моим заботам Кенлех абсолютно счастлива. Все у нее хорошо, лучше просто не бывает. До сих пор я, откровенно говоря, был не так уж спокоен на ее счет. Конечно, сэр Мелифаро – мой добрый друг, без ежедневных перебранок с ним я бы зачах, как лишенный солнечного света репей; в его компании я вполне готов отправиться хоть к черту на рога, все это так. Но жить рядом с ним, да еще и в статусе жены, – это, казалось мне прежде, беспримерный подвиг.

Беспокоиться-то я беспокоился, но до сих пор так и не выбрал время зайти, заглянуть в глаза Кенлех и убедиться, что мы втроем правильно распорядились ее жизнью. Теперь я мог вздохнуть с облегчением. Одно из многочисленных дел, которые я должен был уладить до заката, можно сказать, улажено. Самое простое, но ведь надо же с чего-то начинать.

Все это было замечательно, но в конце концов мне пришлось покинуть их уютную гостиную. Было совершенно очевидно, что пока там сижу я, там будет сидеть и хозяин дома. Наш сэр Мелифаро – на редкость компанейский парень. А во мне, в кои-то веки, разбушевался блюститель трудовой дисциплины. Уже давно перевалило за полдень, а этот бездельник все еще околачивается дома и, кажется, только начинает входить во вкус – безобразие.

Так что мне пришлось чуть ли не силой уволочь его на службу. Счастье, что эти двое совершенно на меня не рассердились. Наверное, они святые.

А через полчаса я переступил порог своего дома на улице Желтых камней. Я ни разу не заходил сюда с того дня, когда мне было позарез нужно остаться одному, оклематься после сокрушительной встречи с сероглазой Тенью давным-давно исчезнувшего Короля Мёнина. То есть, надо понимать, с конца лета. Стоило, конечно, обзаводиться апартаментами.

Лойсо был совершенно прав, у меня слишком много квартир, ни в одной из которых я толком не сумел обжиться. В этом прекрасном Мире есть только два помещения, где я чувствую себя как дома – спальня Теххи над трактиром «Армстронг и Элла» и мой кабинет в Доме у Моста, который, по правде говоря, является кабинетом сэра Джуффина Халли. Возможно, дело как раз в том, что эти помещения на самом деле чужая территория?

На сей раз я зашел домой совсем ненадолго. Мне было нужно отыскать подарок сэра Махи Аинти, старого шерифа зачарованного города Кеттари, бывшего начальника и наставника моего собственного шефа. Когда я уезжал из Кеттари, Махи дал мне маленький зеленый камушек, удивительно тяжелый для такой крошечной вещицы. И объяснил: «Этот камень – твой ключ от Кеттари. Он открывает только одну дверь между нашими Мирами. Зато с обеих сторон».

Это был, надо сказать, не только символический, но и очень полезный подарок. С некоторых пор попасть в Кеттари почти невозможно – разве что заручившись помощью опытного проводника из числа местных жителей. Но с этим камешком за пазухой я мог быть уверен: стоит только захотеть, и я вернусь в Кеттари без провожатых.

До сих пор я почти не вспоминал об этом талисмане. Ну, есть себе, и есть. Одна из великого множества бесполезных в повседневном хозяйстве волшебных вещиц. Лежит, жрать не просит – вот и ладно.

Но сегодня утром я вдруг понял, как должен распорядиться подарком Махи. Оставалось разыскать эту крошечную вещицу среди целой груды очаровательного хлама, вместительным складом для хранения которого, собственно говоря, и является моя квартира. Дело представлялось почти безнадежным. Дом мой велик, а я являюсь счастливым обладателем самой дырявой головы на обоих берегах Хурона. Дивное сочетание.

После нескольких минут хаотического копошения на первой попавшейся полке с безделушками я понял, что так не годится. Если я не хочу рыться в этих сказочных сокровищах до глубокой старости, придется заставить свою дурацкую голову принять участие в этом захватывающем процессе. Жаль, что я до сих пор не удосужился разучить соответствующий фокус, специально для такого случая. Наверняка тут могла бы помочь фирменная угуландская Черная магия какой-нибудь восемнадцатой (или сто семьдесят третьей) ступени. Несколько полезных заклинаний, и вожделенная булавка сама выбирается из стога сена и ложится к твоим ногам.

Но теперь разучивать фокус было, конечно, поздно. Я уселся в кресло, заставил себя прикрыть глаза и расслабиться, вспомнить, что я никуда не тороплюсь и впереди у меня долгий, свободный от хлопот день, а потому нет никакой необходимости совершать судорожные, бессмысленные движения и небрежно сметать на пол маленькие симпатичные штуковины полами своей Мантии Смерти.

Через несколько минут я покинул кресло и аккуратно собрал разбросанные безделушки, а потом расставил их на полках с педантичностью, достойной самого сэра Лонли-Локли. Понял, что поиски не увенчаются успехом, пока я не ликвидирую последствия неудачного начала.

Потом я улегся на пол и уставился в потолок. Если бы меня спросили, почему я так поступаю, мне вряд ли удалось бы дать мало-мальски вразумительный ответ, но я был совершенно уверен, что так надо. В последнее время я то и дело совершаю дурацкие, на первый взгляд, поступки, которые приносят совершенно неожиданные результаты. Так, вероятно, и нужно.

Я выкинул из головы беспокойные мысли о предстоящих поисках. Лежал себе на спине и разглядывал темные потолочные балки. А потом я не то чтобы задремал – это было не слишком похоже на обычный сон. Просто внезапно посетившее меня воспоминание обросло призрачной, но вполне узнаваемой плотью. На подоконнике сидел вполне симпатичный призрак в темно-зеленом домашнем лоохи. Разумеется, это был я сам. Сэр Макс разлива 116 года Эпохи Кодекса – судя по еще коротким волосам и по-детски круглым глазищам. Я уже и забыл, что всего пару лет назад у меня было такое юное лицо.

Пока я любовался и умилялся, мой двойник соскочил с подоконника, подошел к полке с безделушками, взял оттуда какой-то небольшой предмет и внимательно на него уставился. А потом пошел к лестнице, ведущей в спальню. И тут я наконец вспомнил, какие мысли крутились в моей голове в то утро, через несколько дней после возвращения из Кеттари. И куда я спрятал камень, тоже вспомнил. Ну разумеется, я понес его в спальню! Именно там я храню свои настоящие сокровища.

Их у меня не так уж много, всего три. Коробочка с остатками засохшего бальзама для умывания, которую я унес из спальни старого Маклука. Не просто сувенир, напоминающий о моем первом приключении в этом Мире, а настоящий могущественный амулет – во всяком случае, так утверждал непогрешимый сэр Джуффин Халли. И еще крошечный шарик темно-вишневого перламутра, так называемое Дитя Багровой Жемчужины Гурига Седьмого. Эти жемчужинки помогают своим владельцам в любых обстоятельствах сохранять здравый ум и, что особенно важно, память. А третьим талисманом как раз и стал мой зеленый кеттарийский камешек, ключ от двери в новый, еще не завершенный, прекрасный и хрупкий Мир.

Я предпринял отчаянную попытку подняться с пола. Это оказалось не так уж просто. Сначала пришлось проснуться. Все-таки я каким-то образом умудрился задремать.

Я поднялся наверх. Чтобы привести мысли в порядок, пересчитал деревянные ступеньки. Их оказалось ровно двадцать восемь. В спальне никого не было. В глубине души я, признаться, опасался, что застану там юного полупрозрачного Макса и до смерти его перепугаю. Но ничего подобного, хвала Магистрам, не случилось. Я просто вошел в спальню и нашарил в недрах резной шкатулки, больше похожей на старинный сундук, сверток со своими сокровищами.

Маленький зеленый камешек, мой ключ от Кеттари, был здесь, как ему и полагалось. Я немного подержал амулет на ладони, ощутил его холод и странную, почти неприятную тяжесть, а потом опустил камешек в карман своей Мантии Смерти.

«Неужели собираешься в Кеттари, коллега?»

Зов сэра Махи Аинти настиг меня внезапно, как звон разбитого оконного стекла, который способен не только разбудить спящего, но и подарить несколько мгновений настоящей первобытной паники, ни с чем не сравнимого утробного страха, грубого и беспощадного, как сметающая все на своем пути зубная боль.

«Сами знаете, что не собираюсь», – ответил я через несколько секунд, когда снова обрел способность соображать.

«Откуда мне знать? Неужели ты думаешь, что я слежу за каждым твоим шагом?»

«Просто привык, что все всегда всё обо мне знают, – объяснил я. – Такая нелегкая жизнь. Махи, я ужасно рад вас слышать, несмотря на то, что…»

«Несмотря на то, что я поймал тебя на горячем, да?»

«А вы поймали меня на горячем? Я не должен отдавать этот камень?»

«Ключ твой, и ты можешь делать с ним все, что тебе заблагорассудится. Я просто решил кое-что уточнить. Я говорил тебе, что не ручаюсь за последствия, если ты одолжишь его кому-то из своих приятелей? Или забыл? Да нет, наверняка говорил. Мое дело – предупредить, что события редко развиваются именно так, как ты это себе представляешь. И еще реже – так, как ты планируешь. Делай что хочешь, коллега. Но не забывай, что не чудеса принадлежат тебе, а ты принадлежишь им. Даже когда речь идет о чудесах, которые совершаешь ты сам. Вот, собственно, и все».

«Но я так и не понял, я могу отдать этот ключ или нет?»

«Я уже сказал, ты можешь делать все, что угодно. Не в моих привычках говорить кому бы то ни было нельзя или можно».

«Но почему вы решили прислать мне зов именно сейчас?» – упрямо спросил я.

Все-таки я могу быть ужасающим занудой, если захочу.

«Все очень просто. Ты прикоснулся к камню, и я тут же вспомнил, что есть на свете такое замечательное существо, как сэр Макс из Ехо. И подумал, что было бы неплохо с тобой поболтать», – ответил Махи.

Я так и видел, как он прячет в густых усах лукавую улыбку.

«То есть все, что вы мне сказали, не является завуалированной формой запрета?»

«Да нет же. Просто я хочу, чтобы ты хорошо подумал, прежде чем принять решение. И не забывал, что вся ответственность за это решение будет лежать только на тебе – вне зависимости от того, на чем ты в конце концов остановишься. У тебя еще не разболелась голова от нашей болтовни?»

«Нет».

«Неужели? Удивительно. А знаешь, мне бы хотелось, чтобы ты все-таки выбрался в наши места в ближайшие сто лет. Этот странный город из твоих снов – одно из самых чудесных мест, какие мне доводилось видеть. О парке я уже не говорю. Сам до сих пор не очень-то понимаю, что он собой представляет… Было бы неплохо, если бы ты еще раз задремал в окрестностях Кеттари. Мне нравятся твои сны».

«С некоторых пор я остерегаюсь давать обещания. В противном случае, я бы непременно пообещал».

«Ничего, коллега, мне и без твоих обещаний неплохо живется, так что не старайся. Хорошего дня!»

После этого сэр Махи Аинти, как я понимаю, отправился по своим делам, а я чуть не умер от облегчения. Дружеское общение с этим потрясающим типом при помощи Безмолвной речи тождественно дюжине безуспешных попыток поднять штангу весом в полтонны.