Текст книги "Желчь"
Автор книги: Максэль Вокк
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Глава 31
Вера
– Женщина, потерявшая свое дитя, перестала выходить из дома, работа перестала быть нужной. Силы, которые и до случившегося были на исходе, теперь и вовсе покинули женское тело. Ночные крики в подушку, удары рук об стены, ободранные волосы и кровоточащие пальцы, которые она просто сгрызала от невроза.
– Тимофей, давай вызовем полицию, ты им все расскажешь, ну что ты мучаешься?
– Да пойми ты, в конце-то концов, меня посадят!
– Тогда расскажи все, что ты знаешь… – Катя вышла из-за стола, включила тайком диктофон на мобильном устройстве и как ни в чем не бывало села обратно.
Тимофей смотрел в пол. – Что знаю рассказать? А не боишься? Всякое может быть после правдивого полного рассказа… – Пауза чуть затянулась, он посмотрел на свою жену и продолжил:
– Нет двух людей, есть только один, которого очень любила и совсем не любила родная мама… хочешь понять, как такое может быть? Все просто или, быть может, тяжело, но дело запутанное. Даже я, когда общался и с тем и с другим, думал, что это абсолютно разные люди… да потому что разные они… разные… совершенно противоположные друг другу, но в то же время очень похожи, только накладные усы и отличают их…
Тимофей встал и ушел в другую комнату:
– Ты готова?
Она была безумно ошарашена поведением мужа и не понимала даже, чего ждать. – К чему еще быть готовой?
– Я тебя просил сделать все гладко, так, как учил тебя! Твое явное непослушание идет наперекор моим требованиям… Пожалуй, тебе стоит посетить «Одинокие земли квадратов»…
– Я ничего не поняла! – Она посмотрела вслед мужу, вновь уходящему в другую комнату.
– Готова?
– Ты хоть скажи, к чему готовиться?
– Тебе стоит пересмотреть дело и взглянуть на детали глубже, поскольку в деталях кроется истина! – Проговорив, Тимофей развел руками, как бы спрашивая «Ну как?»
– Ничего не поняла.
– Это один человек!
– Как один, но ведь ты даже голос изменял специально, чтоб показать разницу между людьми…
– Разница только в поведении, а в остальном это один человек!
– Скольких людей ты можешь еще изобразить?
– Не понял? Зачем?
– Верю…
– Что?
– Верю в тебя…
– Ты о чем?
– Ну, ты же сейчас в больнице…
– Какой больнице?
– Психиатрической…
– Катя, вот твой сарказм сейчас ни к чему!
– Я не Катя и не твоя жена! Я всего лишь медсестра этой клиники, и просто помогаю вам выйти из депрессии…
Тимофей сел на стул и опустил голову, мысли в его голове кружили, как стая крикливых грачей. Он не стал больше ничего говорить.
– Давай ложись спать, – донесся женский голос.
«Она же мать, зачем она так со своим ребенком? Она делала это целенаправленно. Она добилась своего и создала зверя. А зверь никого не жалеет, кто не мил – того и в воду».
– Чего там бормочешь все? – звенел все тот же женский голос.
– Нет никого. Лишь сила и ум смогут победить. Она меня воспитывала по часам! Хочешь знать подробности? Ха, извращенка… Было больно и сладко, страшно и тепло, меня любили и ненавидели. Что мне оставалось делать, когда это происходило? Да ничего, хотелось жить и не жить, хотелось спать и не спать, убивать и спасать. А она смотрела и делала так, чтоб этот кромешный ад кровавого злорадства и поучений жизни меня накрыли полностью. Ты не сможешь понять моих слов, выраженных в мысли, до того момента, пока я не объясню… Мать потеряла старшего сына, виной всему стали хулиганы. И что ты думаешь? У нее остался только я и теперь уже и худая крыша – ее мозг совсем свихнулся. Она стала меня поучать, но ее поучения были больше бойней, чем объяснением. Она пыталась показать несправедливость, показать явное преимущество себя передо мной, и на этом примере она показывала весь мир, в котором такой несправедливости просто тьма. Она учила меня бороться, а точнее уничтожать, изживать всю нечисть с нашей планеты. А другого меня она любила и всячески баловала. Учила меня грамоте, я много читал. Заставляла меня защищать слабых. Понимаешь, она учила и там и там, одному и тому же, просто в разных интерпретациях.
– Как это?
– Когда унижала меня, говорила, что нужно убивать зло, а когда жалела и любила – защищать слабых.
– Что же произошло дальше?
– Я рос, во мне росло два человека, я даже не знал, кто есть я на самом деле – или же Петр, или же Антон.
– Убили-то кого в детстве?
– Антона. Но я не знаю, кем стал в итоге, вот в чем суть!
– А ты сейчас кто?
– Тимофей Геннадьевич!
– А ты же говоришь, что в тебе только две личности!
– Генаху я личностью не считаю…
– Как такое может быть?
– Может быть всякое…
– Тимофей, можно я задам вам вопрос? Если не возражаете, конечно.
Генаха кивнул, находясь спиной к женщине.
– Где сейчас Егор?
– Его нет, Антон забрал его?
– Антон – это же ты…
– Я не Антон, а только лишь могу им стать.
– Год прошел после всего случившегося, может, уже скажешь, что произошло.
– Все мы ходим рядом с обрывом, и велик тот шанс, что поверхность обрушится – и мы окажемся там, где нам суждено оказаться.
– Хватит вашей философии, неужели вам не надоело, ломаете комедию. Вы были в должности эксперта долгое время. Видимо, вы насмотрелись на ужасы картин убийства, и ваш мозг с целью защиты перешел в стадию больных фантазий. Все ваши дела сфабрикованы. В них нет правды, вы искали несуществующего убийцу, разве не так? Во всем видна ваша выдумка… Постоянно говорите о желчности, придумали себе героя по имени Антон, который то и дело убивает нечисть на планете Земля. Вы бы лучше сказали, как убили Петра Васильевича, который, по-видимому, вас раскусил, и покажите место пребывания Егора.
– Он в одиноких землях квадратов.
– И опять все по-старому. Вы тогда покажите эти земли!
– Я не могу этого сделать, иначе меня Антон накажет.
– Ладно, а куда пропала ваша жена? Вы бы смогли показать дорогу к ней или, быть может, навестить ее?
– Она там, где ей хорошо, где белеющие облака, подобно сладкой вате, создают атмосферу праздника, где спешка не нужна, где всему присуща размеренность. Где быт не нужен, где воплощение легкости чувствуется во всем, где про тебя не скажут плохо; там, где солнце не прячет свет. Ей хорошо как никогда, нет тех, кого она бы видеть не хотела, она сейчас по-настоящему отдыхает. А мы здесь, где «боль» и «любовь» – однокоренные слова, где зависть и превосходство – лишь повод для разговора…
– Посмею вас перебить! Люди, которые были в ваших делах, кем они были?
– Они были хулиганами… они были недостойны продолжать жить!
– Когда вас вычислили по видеозаписям с регистратора, почему вы при задержании просили не снимать с вас обувь?
– Потому что она принадлежит Пирозу…
– Тогда, в автомобильной пробке, вы не смогли себя сдержать, или что случилось?
– Ребята хулиганили, нарушали порядок, им было сделано замечание, на которое они неадекватно отреагировали, отчего мне захотелось их проучить. Одного сразу убил, другому дал шанс исправиться, но он им не воспользовался…
– Почему Петр мертв?
– Если коротко объяснить, то так нужно было! А если в подробностях… он хороший мужик, но с заморочками. Все заморочки, отголоски прошлого – Антон, тот самый брат, который погиб. Петр устал, и я его отправил на заслуженный отдых. А потом когда все было сделано, забрал его ботинки, мне они так нравились.
– Но ты же говоришь, что Антон и Петр – это ты, тогда как это может быть?
– Я такого не говорил.
– Ну как же?
– Я сказал: росло два человека.
– А что, это не одно и то же? Ты убивал?
– Я помогал, прощал людей.
– Ты опасен для общества, поэтому ты в клинике на препаратах, и это будет длиться долго.
– Ваше право, что я могу еще вам сказать?
– Признайся во всем!
– Тогда за мной придет Антон.
– Вот опять ты запел ту же песню…
– Как же вы понять не можете, люди, этот мир очень сложный, чтобы в нем просто существовать. Если хочется жить, нужно стараться, да так, чтоб это было заметно…
– Верю…
– Во что?
– Верю в тебя…
– Катя, что мне делать?
– Делай что делаешь, только нужно раскаяться и рассказать правду властям.
Глава 32
Заключенный
Егор пришел в себя. Ему было очень тяжело. Причиной всему могло были быть как общее недомогание, так и боль в голове. Он очень хотел потрогать свою голову, поднять ее, но уходящие в стену через небольшие отверстия руки не давали ему это сделать. Обернувшись назад, он понял, что ноги точно так же уходят в стену.
– Эй! Кто-нибудь! – Крик о помощи эхом прокатился по голым стенам сооружения.
Но этот крик так и остался без ответа. Абсолютная тишина давила на голову, которая и так словно раскалывалась. Егор потерся головой о плечо и крикнул еще раз, но уже более громко. Где-то вдали раздался хлопок, и поползли шаркающие по полу шаги чьих-то ног.
– О-о-о-о, Егор! Здравствуй!
– Я тебе голову оторву…
– О-о-о-о, Егор! Я освободил твою голову от ненужных приспособлений. Конечно, на выходе емкость пролилась, но тот участок, который я тебе ошпарил, опасности для организма не несет.
– Я…
– Я знаю, удобств мало, зато опасности для здоровья нет. В твоем распоряжении пол и, и, и… ну и все. Так что кайфуй, отлежись, сейчас принесу тебе еды, а насчет рук и ног не переживай, это для твоего же блага.
– Задушу… Мразь…
Человек, которого так и не удалось разглядеть, ушел.
– Я тебя задушу, мразь. Пусть тебя посадят на веки вечные. Чтоб ты сгнил.
– Тихо Егор. Чего кудахчешь? – Он шел к Егору с железной миской. – Давай, попей воды, и сразу предупреждаю: советую не проливать и пить очень аккуратно, меня не будет сутки, может, чуть дольше. Еды пока нет.
Егор лежал и молчал, он прекрасно понимал, что данная ситуация точно не выигрышная. Металлический лязг чашки об кафель прозвучал как предупреждение: «не пролей!»
Комнатка, в которой лежал Егор, была узкой. Его роста с запасом хватало, чтоб лежать поперек – с конечностями, убранными в специальные отверстия в стенах. Эти отверстия были хорошо отшлифованы и отведены друг от друга на расстояние около пятидесяти сантиметров в зоне рук и семидесяти сантиметров в ногах. Все это было проделано лишь с одной целью – избежать контакта между конечностями.
У Егора затекли конечности, и он попытался перевалиться набок, чтобы сменить позицию. Его руки и ноги были скрещены, человек, который заковал молодого следователя, продумал все в желании обездвижить жертву.
Кругом кафель и белые стены, свет тусклый и тишина. Он, как мог, потянулся к чашке и подбородком пододвинул ее к себе. На дне чашки было выцарапаны слова «непей», написанные слитно.
«Как же все сложно, кругом творится какой-то хаос. Люди словно посходили с ума. Я простой человек, молодой, у меня даже нет семьи! Вот что надо от меня? Что?»
Егор окунул голову в чашу и отхлебнул большую часть воды. Еще раз посмотрел на надпись и уперся лбом в пол:
– Хорошо-то как!
– Видишь, тебе уже хорошо.
Егор поднял голову и посмотрел вбок:
– Я про воду сказал.
– Не оправдывайся, Егорка. Человек ведь такой, ему то плохо, то хорошо, так что я тебя понимаю. Ты, наверное, замечал, что когда соседу плохо от чего-либо, то тебе хорошо.
– Я не такого мнения!
– Ой, я даже тебе больше скажу, вот послушай… Предположим, у тебя есть родственники, и они получают денег гораздо меньше, чем ты, тебе ведь приятно. Или когда твоя машина лучше, чем у другого, тебе ведь тоже приятно. И наоборот, когда у тебя чего-то нет, а у другого есть и ты бы тоже это хотел, возникает зависть.
– К чему это лирическое отступление? Ты меня можешь освободить, или у тебя планы на меня какие-то?
– Освобождение ни к чему не приведет… И к тому же ты свободен…
– Свободен? Ты это называешь свободой? Что же для тебя клетка?
– Болезнь неизлечимая – вот что такое клетка!
– То есть смерть ты называешь клеткой, а подобные издевательства – нет!
– Смерть не что иное, как конец пути, а твое положение лишь мера искупления.
– Боже мой, ты сбрендил, ты больной…
– Наконец-то здравая мысль, но я тебя поправлю – я очень больной… Я психически неуравновешенный, я параноик. Мой мозг не переносит лжи. Мои руки любят творить чудеса, я скажу больше, я очень люблю изобретать… орудия пыток…
– Ты точно больной! Что ты имел в виду, когда сказал, что я свободен? Только то, что я не болею?
– Ты свободен во всех смыслах!
– У меня есть шанс выбраться?
– Ну конечно, просто будь чуть внимательнее к деталям! – Человек развернулся и ушел.
Тело Егора ныло от неудобства, это состояние ему напомнило о виде сверла. Он просунул одну из рук дальше, желая понять устройство запорной части, не дающее руке выйти наружу. К руке кольцом из металла крепился трос и через ролик уходил вниз.
Егор пальцами ощупывал все, что только попадалось, чтобы более детально изучить все пространство. Выпрямив руку полностью, он нащупал самую дальнюю точку отверстия. Эта стенка имела какие-то выступы. Следователь все более тщательно пытался раскусить хитрую ловушку.
– «НЕ МОЧИС», это еще что? – Егор вернул руку в прежнее состояние, и в это время его ногу потянуло в отверстие, что напугало его. – Я, видимо, что-то сделал не так, – он смотрел по всем направлениям и никак не мог понять, что делать. Его вновь привлекла чаша с водой, и он вновь попил, подозревая, что сейчас опять появится этот мужчина. Но мужчина не появился, и Егору ничего не оставалась, как предпринимать меры по изучению. Он опять сунул руки и вернул их в прежнее положение, ногу вновь потянуло вовнутрь. Что самое интересное, ногу тянуло в отверстие по диагонали.
– «Непей» и «не мочис», это ведь кто-то написал! Значит, смысл какой-то есть!
– Как дела? – голос человека прилетел откуда-то издалека.
– Нормально…
– Что тут может быть нормальным? Ты уже возишься столько времени с загадкой для слабоумных.
– Я понимаю, ты меня не хочешь убивать?
– Нет, ты сам это сделаешь… Ты хочешь все и сразу, а надо начинать с малого…
Егор не знал, что ответить, к тому же у него назревала нужда сходить по-маленькому. И тут он понял, что он идет ровно по запланированному маршруту, «непей» – захочу в туалет. Он осмотрел место, на котором лежит, в углублениях межплиточных швов виднелись металлические пластинки, «не мочис» – не мочись, высока вероятность поражения током. «Надо начинать с малого» – он понял, что пытается вытащить все конечности разом.
– Если выберусь, отпустишь? – Егор уже достал одну из рук, чувствовал, как начинает ослабляться натяжение на одной из ног.
– Легко, не правда ли?
– Отпустишь или нет?
– Я тебя и так не держу, но дело не в этом! Я скажу тебе следующее. Видишь, как получается, ты пришел работать помощником следователя и в точности так же шел по маршруту, навязанному тебе. Ты не строил свою стратегию, ты не мыслил разносторонне, у тебя все прямолинейно. Вот и здесь ты сейчас действовал по навязанному пути. – Пока человек говорил, Егор уже выбрался из кандалов и медленно крался на четвереньках в его сторону. – Я тебе хочу показать, что земля – это не только долгота, а еще и широта, бери обзор больше… А сейчас советую прилечь, чтоб не удариться. – Егор остановился и тут же рухнул с четверенек на пол. – Вот ведь бедолага…
Прошло около двух часов, следователь Егор сидел за обеденным столом. Его тело было полностью голым. Средние пальцы рук уходили в отверстия в столе, сильная колющая боль была лишь намеком – «лучше не предпринимай резких движений».
– Эй… – крикнул он, едва придя в себя.
– О-о-о, Егор. Здравствуй…
– Пошел ты! Чтоб ты сдох! Чего раздел меня, психопат чертов?
– Давай, давай… Будь злее… И кстати, ты большой молодец, что не дергаешь свои руки. Объясняю и желаю тебе меня не перебивать, несладко здесь. Твои средние пальцы утоплены через отверстия в столе, на обратной стороне стола пластины под напряжением. Ты бы, конечно, мог вытащить пальцы, но этого сделать не сможешь, поскольку подушечки проткнуты иглами, и ты же сейчас понимаешь, что будет, если ты пропустишь электричество через себя.
– Псих, псих, псих, – прыгая на стуле, повторял Егор.
– А, да, голый ты, потому что сходил под себя, не оставлять же тебя сырым…
Егор положил голову на стол и под пульсирующую боль в пальцах пустил слезу. Ему было не понятно, зачем человек доставляет столько боли. Ему очень хотелось выбраться и отправиться пешком в сторону дома, проходить лесной массив и радоваться свободе, наслаждаться незабываемыми моментами земного рая, которых он раньше не замечал.
Лежа на столе, он начал спокойно вести дискуссию,
– А как мы все живем? Такое ощущение, что жизнь – это гонка за деньгами… И других ценностей будто не существует. Работаем, работаем, работаем, работаем, и это слово можно говорить вечно. И с этим дурацким словом начинаем терять память о близких, о наших самых родных. И чем больше зарабатываем, тем больше тонем, и спасения нет. Да еще и это время, тающее на глазах, и мы его все равно не жалеем, лишь помним в этом промежутке жизни одну главу – «сколько отработал». Боль – ничто в сравнении с потраченным временем, крики в пустоту – вот что страшнее. А они все мчат и толпятся в очередях на работу, и утром и вечером одна картина, «пробкой» зовется. А где же свобода, которая так нужна и о которой не вспоминаешь с потерей времени?
– Боль прошла? Это хорошо. И слова нужные говоришь, понимать начинаешь, мыслишь правильно.
– Все от усталости, похоже… Ни хочется ничего, просто лежать и пускать изо рта слюни на стол. Пусть стекают и тянутся гитарной струной, а не просто дуются в пузырь, когда обижаемся.
– Да…
– Впервые мне так хорошо, впервые собрал свои мысли и подумал о том, что сейчас и что будет потом…
Глава 33
День близости
Тимофей Геннадьевич пребывал в своей кровати вместе с женой. Ночь гладко не прошла, ему пришлось срочно выехать на работу из-за несчастного случая – из окна выпал Пироз.
Машина, которая приехала за Генахой, стояла прямо у подъезда. Торопящийся, спотыкающийся эксперт очень нервничал, он знал, что в автомобиле его ждет Петр Васильевич.
– Я так и не уснул, – плюхнувшись на заднее сидение, выдавил эксперт.
– Я же тебя предупреждал, не думай ни о чем, веди себя стандартно…
– Петруха, я не мог, все думал и думал…
– Петрухи больше нет, или ты забыл?
– Нет, нет, конечно помню…
– Может это и хорошо, что ты так нервничаешь? А будь что будет!
– Антон, я сделаю все как договаривались, – дрожащим голосом, поглядывая на часы, сказал Тимофей.
Автомобиль с экспертом остановился. Генаха вылез и в быстром темпе направился к огороженной сигнальной лентой территории. Ему что-то твердили люди в форме, но закрытый в себе полностью Тимофей взглянул на тело и направился в свой кабинет за рабочим инструментом.
Когда он вышел на улицу, то заметил, как неравнодушные и любопытные коллеги пытаются отчетливо разглядеть, накидывая догадки о случившемся и сомнения в том, что на самом ли деле это Пироз.
– Разошлись все, чего столпились? Улики мне тут топчете! – Руки Тимофея тряслись, он очень плохо себя чувствовал, его сердце бешено колотилось, пытаясь выбраться наружу. – Петруха, вот ты заварил кашу, как хоть расхлебать-то все. Какой же я старый дурак, подписался на твои игры с огнем, мне-то на покой уже пора, а я бегаю, как загнанная собака…
– Чего говоришь, Геннадич?
– Сам с собой болтаю, не обращай внимания… – ответил на выдохе Тимофей и продолжил свою работу.
Закончив с местом проведения работ, Геннадич прошел в кабинет Пироза, где уже работала съемочная группа.
– Ребята, если закончили, оставьте меня одного! – После этих слов Тимофей остался в кабинете один, он закрыл дверь и уселся на стул.
Возня в коридоре прекратилась, все, видимо, куда-то разбрелись. А он все сидел на стуле, покачиваясь на его задних ножках и смотря в окно, которое было выдавлено наружу. Шелест листвы привел его внутреннее состояние в порядок.
У дверей послышались шаги, вошедший человек закрыл за собой дверь.
– Кого там еще принесло?
– Сядь нормально, качаешься на стуле, как маленький! – от этих слов Геннадич вскочил.
– Петр Васильевич, вы хоть как сюда…
– Антон… – Грубо был поправлен Тимофей.
– Антон, тебя никто не видел?
– Это мои проблемы! Твоя задача – сделать свою работу на высшем уровне! Понял?
– Да я…
– Слова придержи! Сейчас я уйду, звони Егору и говори, что случилось, пусть быстро подлетает сюда.
– Так я…
– Меньше слов, больше дел! Мотай головой, если понял! Его нужно взять аккуратно, кстати, этим тоже займешься ты – придешь якобы поддержать…
– Чего на меня все свалил?
– Меня как бы нет уже, если ты не понял!
Антон вышел из кабинета. Стоящий посреди кабинета эксперт достал телефон и набрал номер Егора. Но гудки так и не дошли до адресата.
Время подходило к началу рабочего дня, стоящий на крыльце здания полиции Геннадич ждал прихода на работу Егора. Как только Егор появился в поле зрения, эксперт начал мандражировать.
– Привет, Геннадич!
– Что с твоим телефоном?
Егор понял, что случилось что-то очень серьезное. Его тут же вызвали на допрос. После всех процедур ошарашенный и убитый помощник следователя с поникшей и не соображающей головой решил пойти домой. Ему нужно было сделать перерыв, чтоб собрать все мысли в один ком.
Он завалился домой и закрыл за собой двери. Поставил набираться ванну, не спеша разделся и погрузился в нее. Его глаза прикрылись, как вдруг раздался звонок в дверь.
– Кого там принесло? – Он вылез из ванны, накинул халат и подошел к дверям. За глазком стоял мужчина, похожий на Генаху. – Геннадич, ты что ли?
– Да… – глухо ответил он.
– Давай заходи. А я вон только в ванну залез.
– Да я чего зашел, может помянем?
– Давай лучше поговорим!
– Я боюсь…
– Боишься, потому что знаешь про меня все, не так ли?
– Ты прав, но я ничего не могу сделать…
– Все ты можешь… А давай сделаем так, мы с тобой поиграем в одну игру. Она несложная, называется «ответы правды». Ты такой не знаешь, потому что я ее только что придумал. Да не бойся ты, я разве похож на страшного человека? Пироз где? Пока думаешь, можешь налить себе выпивку…
– Я так и знал…
– Конечно ты знал, что твоими руками будет все делаться. И что ко мне тебя зашлют, ты тоже знал. Вот я понять не могу тебя, Генаха, ты вроде как семьянин-семьянин прям, в Катьке своей тонешь до сих пор, а занимаешься делами такими, что женушку потерять можно. Застрелят тебя и бросят в кусты.
– Я сам не рад, что влез в эти дела…
– Ты думал, что есть справедливость на земле? Нет ее и не будет, пойми уже это… Тот, кто борется за эту справедливость, сам же на эти грабли наступает.
– Понимаешь, ведь я-то не знал. Просто совпало так, Катю мою обманули и обсмеяли. Я с этим и пришел к Петру Василичу, чтоб он помог, а он взял этого шутника и убил…
– Генаха, это про того малого, который говном кидался?
– Да…
– Понимаешь, твои дела были бредом, жаль, что я понял это не сразу. Мне пришлось провести кучу времени и перебрать кипы бумаг, чтоб истина всплыла и начала работать на меня. Мне пришлось вас дурить и показывать свою тупость в раскрытии дел. Пришлось пережить смерть нескольких человек, с которыми довелось встречаться по работе и которых вы благополучно убрали, поскольку они начали вас подозревать.
– Ты гораздо умнее нас!
– Я только не понимал, когда же вы решите и от меня избавиться. И от этого был в неком депресняке. А теперь-то я понимаю, время пришло.
– Я тут не при чем, мне так сказали. – Геннадич бросил на пол дымовуху, накрыл свои дыхательные пути лепестком и под звук падения тела Егора на пол подошел к окну. Удостоверившись, что Егор уже не встанет, открыл окно.
Тело Егора было погружено в автомобиль и отвезено в одинокие земли квадратов. Его колодец был, как и большинство соседних колодцев, с некой диковинкой, а именно вещью, расположенной в центре. Помощнику следователя была предоставлена циркулярная пила.
Предметы несли в себе только смысл деяний. В случае с Егором, пила означала распил, то есть он распилил (разгадал) схему преступлений.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.