Текст книги "Желчь"

Глава 5
Коллеги

– Что скажешь, Егор?

– А что тут скажешь… Страшно очень.

– А убийце не страшно, он убивает на автомате, поставил цель, и вперед.

– Не могу понять, их-то за что?

– Это мы и должны выяснить… Осмотрись, сделай подробные записи и не забудь заснять!

– Вы что, уходите?

– Егор, не отвлекайся, поскольку я доверил тебе ответственную работу. А за меня не переживай, я найду чем заняться…

– Понял… – Егор смотрел на Василича, пытающегося выдернуть из носа мешающий ему, видимо, волос. – Вас называют «Пироз».

– Что говоришь, – Все-таки освободив нос от назойливого волоса, он повернулся к помощнику. – Не расслышал…

– «Пироз», вас так называют, почему? Мне лично не понятно. Ходят байки, что вы дотошный и словно изжога пристаете к подозреваемому.

– Это ложь, я обычный, и это прозвище получил, скорее всего, тогда, когда вел дело убитого врача-гастроэнтеролога, оно до сих пор не раскрыто, зато прозвище заработал.

– Петр Василич, а…

– Егор, тебя не смущает, что мы разговариваем у двух трупов? Давай, иди собирай материал!

Егор точно не знал, с чего начать, но, уже изучив несколько дел, примерно представлял, как и что. Достав ручку с бумагой, он принялся описывать все то, что видел: «На месте преступления обнаружены тела двух полицейских. Тело Лазина расположено в закрытом небольшом помещении, в то время как тело Щепкина находится под лестничной клеткой в подвальном помещении. По всей видимости, полицейские пришли сюда с какой-то целью, которая пока не ясна. Их еще никто не трогал, они лежат в том виде, в котором, скорее всего, и умерли. Щепкин, по всей видимости, пытался скрыться, но его состояние не позволяло ему передвигаться быстро, что-то мешало».

Егор надел на руку перчатку и аккуратным движением отогнул ворот свитера, в который был одет Лазин, и записал: «Следов удушья нет, также нигде не видать и следов крови».

– Нашел что-нибудь? – Голос Василича напугал помощника.

– Ой… напугался… Они чистые.

– То есть? Их вымыли?

– Нет, я про то, что не видно крови… Их или отравили, или каким-то тупым предметом…

– Или шокером долбанули…

– Э-э-э, я и не подумал про шокер.

– Эх, Егорка, это следы одного и того же человека, разве ты не видишь?

– Нет, не вижу, тут совершенно другое убийство, нежели те, которые я разбираю.

– Это пустые слова, которые ничем не подбиты. – Василич развел руками, смотря по сторонам в ожидании более достойного ответа.

– А что вы хотите, вот так стоите, и как пугало на ветру вертитесь… – Слегка взбешенный Егор ответил довольно резко.

– Я хочу? Я ничего не хочу! Можешь идти отсюда, обиженный мальчик. Смотри не заплачь только, или уже плачешь, мне просто не видно?

– Хватит, вы мне надоели, и вообще, вам не мешало бы провериться у врача, потому как вы больной!

– Давай, давай, вали все на меня, вини меня в своих каких-то там неудачах.

– Каких неудачах?

– Ну я-то откуда знаю, вот ты мне и расскажи, обиженный мальчик.

– Я не… Не…

– Молчи, а то раньше времени мне все скажешь, и будет не так интересно…

– Что вы несете?

– Егор, хватит! Ты сделал свою работу?

– Нет еще…

– Делай живей, трупы долго лежать не будут, их сейчас уже увезут.

– Хорошо…

«На теле Лазина видимых повреждений нет, ротовая полость слегка приоткрыта, и в ней что-то…»

– Ого, там бумага! – Обернувшись назад, он прокричал: – Василич!

Но Василич ходил ниже и осматривал тело Щепкина.

– Что у него в ротовой полости делает бумага? – рукой в перчатке Егор раскрыл шире рот полицейского, параллельно фиксируя все, что происходит, на фотоаппарат, достал скомканный листок бумаги и бережно убрал в файлик для анализа. – Как все противно, жуть.

Гримасы Егора менялись с каждой секундой.

– А что тут с запястьями? Словно на руки… Так это же, скорее всего, была пластиковая стяжка или хомут. Получается, что ему связали руки, а потом в рот запихали скомканную бумагу?! Ну так он мог дышать носом… – Егор повернул голову, чтоб посмотреть носовые пути. – Хрена, тут затрамбовали ему целый нос бумаги…

Жестокость, которую представил помощник в тот момент, сильно шокировала его, он так и сел на лестничную клетку.

– Это капец.

Егор бежал вниз по лестнице к своему начальнику.

– Петр Васильевич, это не тот убийца! Это кто-то другой сделал! У Лазина все дыхательные пути были забиты бумагой, он тупо задохнулся… А руки были связаны стяжкой пластиковой, и она отпечаталась на запястье.

– Я понял, понял, не кричи и успокойся…

– У Щепкина чего?

– Тут полный трындец… Его, похоже, пытались убить тем же способом, что и Лазина, вот только он дал отпор и попытался выжить. Судя по следам, оставшимся на теле, ему тоже пытались забить нос бумагой, но Щепкин сопротивлялся и не давался, и тот острый предмет, которым осуществляли трамбовку, прошел сквозь нос и попал в бровь. Дальше ему удалось вырваться, и он побежал, но кровь, заливающая один глаз, мешала обзору, отчего он скользнул по ступеням и неплохо так приложился головой об пол, о чем свидетельствует смазанная рана на затылке. Он пытался ползти, но делать это быстро ему мешали связанные руки, в итоге он заполз под лестницу. Ну а тот, кто его догонял, он сам не хотел убивать и выпустил голодных крыс, позволив им насытиться вдоволь.

– Вы так коротко и ясно мне все пояснили, я даже в воображении нарисовал картину всего случившегося.

– Егор, я тебе говорю о фактах, которые лежат в открытом доступе… Так, значит, смотри сюда. Мы пришли с тобой со стороны центрального входа, на полу была пыль, следов не было, следовательно, все, кто тут был, зашли через другой вход с задней стороны здания.

– Так.

– Когда я осмотрел этот вход, он тоже оказался запыленным. Получается, люди попадали сюда через проверенный временем маршрут. Вот пока ты изучал тело Лазина, я прошел по тропам, натоптанным людьми, которые посещают это место, так вот, оказывается, они сюда попадали через подвал, где я также нашел телефон, с которого пришла смс на имя руководства с фотографией мертвого Лазина.

– А зачем было кому-то посылать сообщение, зачем эта демонстрация?

– Видимо, кто-то хочет показать свою работу… – Василич замолчал. – Егорка, слушай, медики наши когда приедут?

– Где-то на подъезде, а что?

– Мне нужно проверить мочу на наличие в ней наркотических примесей…

– Не понял чего-то я… – Егор не успевал за мыслями Василича, потому как темы сменялись одна за другой, только вроде разговаривали про мертвых полицейских, как уже началась тема наркотиков.

– Они барыги!

– Кто?

– Лазин и Щепкин.

– Как это барыги?

– Все просто, они не курят, а в тот день я стрельнул сигарету у Щепкина, а какие могут быть сигареты у некурящих? Их быть не может! Он тогда дал мне сигареты из распечатанной пачки. Я бы с него и не спросил сигареты, если бы пачка не лежала на столе.

– Вон медики.

Петр Васильевич наполнил пластиковый стаканчик бледно-желтой жидкостью. Его желание быстрее узнать, что же с ним было в тот больше похожий на бред вечер, превышало все мыслимые пределы.

– Геннадич, я поссал, замерь мочу на содержание наркоты… – Петр требовательно протянул стаканчик только подъехавшим криминалистам, обращаясь к Тимофею Геннадьевичу.

– С трупа сцедил, или Егор надудил? – с некой издевкой спросил криминалист, которому не особо понравился жест.

– Мозги мне не делай, окунай свой лакмус, мне нужен результат.

– Вот уважаю тебя, Петруха, но бывает нет-нет, да удивишь! Ты думаешь, у меня тут от батона до ган… Ой, бог с тобой, ставь свой стакан на подоконник, сейчас поищу… – Криминалист так сказал только для того, чтобы тот перестал свой стакан назойливо тыкать ему в глаза.

Петр, развернувшись, ушел к Щепкину вместе с Егором, чтоб дополнить картину случившегося.

– Ну, Петруха, вот кадр! Всегда меня удивлял, у него все просто, быстро, – копаясь перед своей группой в ящике в поисках заветной «бумажки», как ее называл Василич, бубнил под нос Геннадич. – Бабу себе лучше бы нашел, а то что это такое, на работе живет, на работе женат, молодость уже прошла… Эх, так и сдохнешь с этими трупами… Тебе видней…

«Пришли жертвы сюда добровольно, а уже после произошел конфликт, который имел серьезные последствия. Получается следующее: жертвы не могли оказать отпор либо по причине того, что преступников было больше, либо потому, что жертвы пришли сюда по одному…»

– Петр, в моче содержатся следы наркотических веществ, если хочешь развернутый ответ, то…

– Не… не… не… И такой сойдет… Просто отлично… – Жестом Петр словно просил избавить его от лишних подробностей.

Повернувшись к Егору, Василич водрузил на него руку, и, уводя в сторону, вполголоса, словно это была какая-то тайна, сказал:

– Видишь, что творится? Получается, я скурил тогда сигареты, напичканные травой, и, получив неплохую такую дозу, направился хрен поймешь куда, и вот самое интересное даже не это, а то, что я мог видеть убийцу или и вовсе… – Петр остановил свой монолог. – Нет, такого не может быть! – Он поплевал через левое плечо три раза. – Боже, спаси и сохрани…

– Вы это о чем? А? – Егор пристально смотрел в глаза своего начальника, взгляд которого упал на пол и больше не сдвигался. – Вы думаете, это…

Он указал пальцем на Василича.

– Нет, ну что вы.

– Никто не знает, никто. – Взгляд Петра Васильевича оживился. – Смотри сюда, ты делай работу по стандарту, пиши там, фоткай, с экспертами перетри, вдруг чего подкинут, что ты не увидел, короче, так…

– А вы?

– Я съезжу до больницы, есть там один друг у меня, поговорить с ним хочу.

Петр Васильевич вышел через подвал, по которому попадали в это здание люди этого круга. Его что-то остановило, Василич глядел на вход в подвал, на окна под слоем пыли, сквозь которые на него смотрели Егор и несколько экспертов.

– Интересно получается: люди, которые там, они все видят и следят за всем. Все входы в здание просматриваются, но ходят они через подвал, видимо, дело в том, что он является не входом, а своего рода отходным путем, на всякий случай. Но, спрашивается, кого им бояться, тут никого не бывает, разве что бездомные, и то сомневаюсь; тащиться сюда, чтоб завтра опять идти искать еду? Нет, это бред! Скорее уж это склад наркотиков.

Василич направился к подвалу, с явным пристрастием осматривая входную дверь.

– С телефона Лазина пришло сообщение, а это значит, что тот, кто совершил данные противоправные деяния, хотел, чтобы мы об этом узнали.

Он открыл дверь, запустив в помещение дневной свет, а дверь припер палкой. Петр осматривал коридор, который не был каким-то примечательным, но на полу кроме следов обуви имелись и другие, словно тут что-то тащили.

– Допустим, тот, кто ждал жертву, сидел у дверей, а когда жертва вошла… – Петр подошел к дверной коробке, которая была выполнена в виде металлического уголка, приваренного к торчащим из стен штырям. – Я ожидаю жертву у дверей, стоять тяжко, проще подпирать стену…

Он посмотрел на следы возле стены справа от входа, которые походили на следы, которые могли быть оставлены здесь ожидающим человеком. Петр достал телефон и зафиксировал это на камеру.

– Я, конечно, могу ошибаться, и в этом месте мог быть какой-то там наркоман, который тупо загибался. – Сидя на корточках прямо напротив коробки, Василич заметил пространство между полом и уголком двери. – Что там такое?

Вскочив на ноги, он сорвал веточку сухостоя и аккуратным движением принялся проводить под уголком.

– Жженые фильтры? Егор, сюда иди, желательно побыстрее.

Вбежавший Егор с непониманием смотрел на стоящего на коленях начальника, который подсвечивал фонариком мобильного телефона пространство под дверной коробкой и усердно что-то там колупал.

– Что случилось?

– Ты, это самое, фоткай все тут, видишь, чего нарыл…

– Сколько их?

– Десять.

– Петр Васильевич, – из-за спины Егора послышался голос эксперта-криминалиста. – Смерть полицейских наступила с разницей в несколько часов, предположительно, они оба получили разряд тока и впоследствии были связаны. Лазин так и не пришел в себя, ему заколотили все воздушные магистрали бумагой… Тот файл с бумагой, который вы дали, это только часть того, что было в ротовой полости, основная масса находилась в глотке… Жесткий убийца, конечно… Мы трупы отправим в лабораторию, там вскроем и уже более детально опишем.

– А с… Как его там? По Щепкину чего скажешь? – Петр, отряхивая колени от пыли левой рукой, правой показал, что ожидает продолжения отчета.

– Ну… Он тоже был связан, и ему забили нос и глотку, но только он очнулся… Пробитие носа и брови произвели одним предметом, и, скорее всего, в момент его прихода в себя. По следам крови можно определить начальное положение Щепкина и то, сколько он смог пройти.

– И зачем нам это расстояние, не могу понять?

– Дело в том, что его гортань уже была забита бумагой, и нос, соответственно, тоже, а то пробитие только пустило кровь из носа и брови, получается, он дышать уже не мог и умер от недостатка воздуха, а крыс выпустили только для кормежки…

– Жесть какая… – Василич смотрел на Егора, который находился не в лучшей форме. – Егор, выйди подыши на улицу… Давай, давай!

– Мы вскроем тело Щепкина, и там видно будет.

– Слушай, возьми еще вот эти обгоревшие фильтры, проверь каждый, вдруг чего вылетит.

– С этим разберемся… ты вот что скажи, Василич, в моче что было?

– Тимофей Геннадьевич, не могу сказать, а время придет, так там сами во всем сознаемся… – Следователь, похлопав по плечу эксперта, прошел к трупам, чтоб еще раз все осмотреть.

– Что сказал, сам-то хоть понял?

Глава 6
Больница

– Здравствуйте.

– О, ментяра, привет. Чего, соскучился, что ли, или денег пришел клянчить? Я так просто деньги не раздаю, вставай на колени и проси.

– Может, мы с тобой нормально поговорим, без этих твоих дурных шуточек?

– Иди ты в баню, страж закона, кореша вернешь, поговорим… А сейчас иди на три буквы, надеюсь, догадаешься, если в голове хоть что-то есть… – Пострадавший кайфовал от общения с Василичем и пытался каждой фразой его уткнуть и засмеять.

– Пойми, дело серьезное. – Петр говорил спокойно, с трудом сдерживая себя в желании отстрелить этому мажору язык. – Я завтра приду к тебе с нашим экспертом, он посмотрит на твою травму.

– Голову проверь на травмы, Тупач Дебилович. – Пострадавший Ульян проводил следователя фигурой из кулака и оттопыренного средним пальцем, чувствуя абсолютную вседозволенность в этой вселенной.

– Егор, ты материал подготовил по нашим пацанам?

– Ну так, подбить в папку, и готово…

– Я был в больнице часа два назад, там долбаный мажорик лежит в вип-палате.

– Это по делу в пробке?

– Не понял, откуда знаешь?!

– Я же изучаю дела, или вы забыли?

– А… Понял… Да, это тот самый пострадавший, честно сказать, как только заходишь в палату, сразу хочется его пристрелить только ради того, чтоб не слышать голоса. Так, Егор, погоди маленько, мобильник где-то звенит… Алло, слушаю!

– Петр Василич, это диспетчерская, у нас еще труп, на этот раз частная больница, она хоть и не по нашему району, но просили вам сообщить. – Василич, услышав это, резко вскочил и выбежал из кабинета, за шкирку прихватив помощника.

– Егор, Геннадича быстро на улицу, я жду! Давай быстрей, сука!

Егор, не теряя времени, вломился в отдел экспертов.

– Геннадич, давай быстрей, боюсь, нас Василич застрелит, если ты не выйдешь на улицу. И чемодан возьми… на всякий случай…

Стоящая у самого входа старая иномарка нервно раскручивала мотор, выпуская сизый дым.

– Ну где же эти улитки?..

Выбежавшие помощник и эксперт едва успели сесть, как тут же были вдавлены в сиденье.

– Петр Васильевич, может, объяснитесь?!

– Геннадич, свидетеля по делу в пробке пришили, понимаешь? – Но Геннадич молчал, наблюдая за тем, что вытворяет на дороге следователь. – Ты должен был его сегодня посмотреть, потому как его травма, похоже, дело рук нашего убийцы… те эксперты дали мне заключение и по трупу, и по пострадавшему свидетелю, но мне не хватает твоего опытного взгляда.

Петр прерывисто доносил, что ему хотелось сегодня сделать, даже не думая сбавлять скорость.

– Делала обход как положено… даже несмотря на ненависть к нему… потому что распускал руки, и мне это не нравилось… А наше руководство может только сказать: «Ищи другую работу, раз не нравится». – Речь медсестры, дежурившей рядом с палатой того самого пострадавшего, который сейчас уже был мертв, была очень тяжелой и потерянной.

– Вы видели, как я ушел, а после этого кто-то заходил к нему?

– Я не знаю, у меня не только эта палата, вон их сколько.

– Вы ему делали какие-то процедуры?

– Нет, я просто проверяю их состояние.

– Понимаете, сейчас главный подозреваемый я, потому как я последний был у него в палате. – Петр оглядел прибывающих в вип-палату людей. – Егор, фоткай все, что видишь, больше, больше, больше…

Пироз вошел в палату, его мозг отказывался адекватно воспринимать случившееся. Тут, видимо, работал какой-то любитель физики, который захотел проверить, что будет с человеком, если ему на лицо прикрепить толстостенную стеклянную колбу и вакуумным насосом откачать воздух. Результат очевиден – все, что было внутри головы, теперь находится внутри колбы.

– Петр Васильевич, я увольняюсь, ну это чересчур.

– Егор, иди подыши свежим воздухом, успокойся, приди в себя, а то совсем раскис. Заяву после напишешь, все равно еще две недели отработать надо. – Пироз быстро все осматривал, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-нибудь, что даст подсказку. – Геннадич, чего видишь?

Он сказал это так, словно сам уже что-то видит и теперь проверяет остальных, видят ли они то же самое или нет. Этакое психологическое давление.

Пироз размышлял: «Почему так все криво идет? Блин, этот убийца слишком хорош. Он действует по своим правилам. Он не оставляет никаких улик… Улики?» Он огляделся по сторонам, и его взгляд упал на декоративную панель батареи отопления, в отверстии которой виднелся какой-то мусор.

– Геннадич, решетку радиатора фоткай!

– Что именно?

– В середине снизу в отверстии что видишь?

– Это похоже на сожженный фильтр…

– Вот, не зря взял тебя с собой, как знал, что пригодишься, – немного злорадствуя, произнес Пироз, радуясь уликам.

– Надо вскрывать решетку, поди?

– Конечно надо! – Петр с усилием потянул вверх, отчего решетка поддалась и соскользнула с посадочного места.

– Петруха, тут еще… восемь, девять, десять, вроде больше нет.

– Давай это все на анализ, и не забудь посмотреть его тело!

«Убийца выкурил десять сигарет, и никто этого не заметил, как-то странно».

– Девушка, подскажите, а курение в палатах разрешено?

– Все зависит от палаты, но именно в этой – да…

– Спасибо.

«Ага, вот и пачка сигарет убитого, зажигалка… Убийца знал, что курение разрешено… Ульян подпустил убийцу к себе… Он или знал его, или убийца как-то втерся к нему в доверие… Либо ни то, ни другое, ни третье, а банальное резкое нападение».

– Петр, посмотри!

– Это что такое? Язык, что ли?

– Да, на веревке. Причем получается так: нападавший вырвал Ульяну язык, передавив его шелковой нитью, что привело к неминуемой ампутации, а уже далее надел специальную колбу для вакуумных опытов и вытянул все остальное из его головы.

– Наш убийца настоящий эстет.

– Кстати, на теле старый след от шокера, совсем еще свежий.

– Он его вырубил сначала, далее вырвал язык, а уже потом, когда пострадавший пришел в себя, установил колбу.

– Может на перекур? А Егорка пусть поднимется и еще раз все заснимет, вдруг что упустили.

– Давай, сейчас еще отпечатки приедут снимать, с нас на сегодня хватит… И, если будет возможность, тебе нужно еще посмотреть труп, его увезут в их лабораторию, договорись и посмотри!

– Сделаем.

Они вышли на улицу, оглядываясь по сторонам в поисках Егора.

– Ну и где он? – Петр начал беспокоиться о малом. – Егор! Егор!

– Я тут.

– Что за деревом развалился, давай быстренько там все сфотографируй, и на сегодня закончим.

– Я не могу, Петр Василич, можете меня расстрелять, но я вам честно говорю… Я не могу!

– Бог с тобой, сам сделаю. Езжай на работу, полы помой и пыль вытри, а я тут. Это самое, Тимофей Геннадич, не забудь про труп!

– Нет, нет, что вы, не забуду.

Петр зашел в больницу, за стойкой информации никого не было, ну как и обычно.

– Вроде говорят, в частных больницах порядок, как-то не видно. – Петр заглянул за стойку в надежде увидеть компьютер, подключенный к системе видеонаблюдения, или звоночки для вызова персонала, но ничего не было, лишь строго разложенные бумаги. – Вот дела, тут пройдет кто угодно, и никто его не остановит. Ни охраны, ни камер.

Василич прошел к широкой лестнице вверх, откуда доносились звуки жизни. До того он ходил по первому этажу кругами, чтоб хоть кого-нибудь встретить, надел халат, который висел на вешалке в специальном углу, оборудованном для посетителей. Он все пытался грамотно построить суть своих размышлений.

«Убийца проник сюда незамеченным, как и исчез, он не боялся ничего и, похоже, уже бывал здесь. Камер видеонаблюдения нет, за стойкой информации никого, за те десять минут, что я здесь хожу, мне никто не встретился. Обошел первый этаж, тоже никого не встретил, я спокойно оделся в белый халат и теперь похожу на врача. А если надеть медицинскую шапочку и повязку на лицо, вообще никто не признает.

Допустим, переодетый убийца поднимается на этаж выше в полном боекомплекте… Будем считать количество лиц, которые со мной поздороваются. Так, вот уже двое… Ага, еще двое… еще один… Вполне достаточно для эксперимента.

Даже на этаже убитого свидетеля со мной продолжают здороваться. Стоп… Это же камеры! Камеры, которые стоят на лестнице, отлично! У нас есть маленькие, но зацепки, а это самое главное».

– Ксюша, скажи мне, где я могу посмотреть запись с камер? – с уверенностью в голосе спросил Пироз, хотя только секундой ранее прочитал имя медсестры на бейджике.

– Здравствуйте, это надо на сервере смотреть.

– Организуй просмотр, я сейчас подойду и ознакомлюсь… И да, как все сделаешь, пригласи персонал на чай.

– Я мигом, материалы будут в комнате охраны…

«Ох уж эти бабы, чувствуют, что статусом выше, вилять начинают. А убийцу никто не видел – так утверждают все. Ну еще бы они видели, меня-то никто не замечает.

Не пойду к палате, хотя парочку фотографий сделаю, да и нужно освобождать палату для… Опа, ребята уже трудятся, как они сюда попали? Не понял? А-а-а… на лифте… понятно!»

Петр спустился на первый этаж для просмотра подготовленных записей с камер.

– Что хоть они тут снимают, так для вида, наверное, стоят, – Петр отмотал к примерному времени посещения им палаты Ульяна. – Ничего же не видно, как настраивали камеры? Вот я прошел, через пятнадцать минут вышел… А это произошло после меня! Подождем…

Петр оглядывался по сторонам, но так и не увидел никого, кто мог бы быть приписан к этому месту работы.

– О… белый халат и какая-то приблуда, уж больно похожа на ту, что в палате на голове у трупа. Перемотаем чуть-чуть… Так-так… Оп, вот он вышел, кажется, его халат испачкан!

Василич скинул с себя халат и, бросив его на стул на стойке информации, прямиком устремился в чайную.

– Девчонки, приятного аппетита и чаепития, будьте добры, пока вы тут все сидите, ответьте на очень простой вопрос… В день убийства вашего клиента вы видели человека, который бы ходил в испачканном кровью халате?

– Мы как-то на такое не смотрим.

– Как не смотрите? Кстати, у вас есть кетчуп?

– Есть, в холодильнике возьмите.

Петр достал из холодильника кетчуп, открутил крышку и резким движением надавил, выплеснув содержимое упаковки на белые халаты персонала.

– Ты что наделал? Совсем ненормальный? Псих, лечись!

– Чш-ш, не кричите, я с вами еще только начал разговаривать! Откуда столько негатива? Будьте тише! – Он подошел к дверям, повернул ключ в замочной скважине и убрал его к себе в карман. – Давайте без паники, я задаю вопрос, вы на него отвечаете, и если меня ответ не устроит, я вас слегка порежу.

Пистолет, который зачем-то достал Петр, крутился у него в руках.

– Кого вы видели в этот день?

– Никого! День сурка у нас! Мы только новых клиентов замечаем.

– Меня видели?

– Нет, такого психа видно издалека!

– Я серьезно!

– Я видела вас, вы пришли и ушли…

– Это хороший ответ! А человека с красными пятнами на халате видели?

– Проходил какой-то на улицу, я думала хирург…

– Скажу тебе следующее: хирург одевается в чистое перед операцией, и после нее халат сразу снимает, а не расхаживает в таком виде по больнице! Все понятно?

– Да…

– Ну и хорошо. До свидания.