Текст книги "Желчь"

Глава 27
Случаи были

Годы шли, Антон до мелочей проработал свое изобретение, теперь времени на распад металла требовалось гораздо меньше, а значит и время содержания людей в колодцах сократилось до минимума. К тому же он решил, что будет содержать людей только в летнее время, это по разным причинам было удобно. Но посещал свое жилье постоянно, ему было комфортно в одиночестве, поэтому он решил создать свой дневник убийств.

Данный дневник мог нести только истории о людях, заслуженно попавших в него, и о судьбе, которая их все же остановила. Интереса в ведении дневника не было никакого, тем более что это была всего лишь выдумка. Выдумкой было убийство с подробностями извращений над жертвой, а правдой было заключение жертв в колодец – и их тела, проткнутые аксессуарами с жидким азотом. Приходилось сочинять и иногда подстраивать некие детали, чтоб в итоге нарисовать целостную картину событий дела.

…Антон погрузил тело человека на рабочий стол кабинета сверлильни. Это был мужчина, одетый в форму полицейского. Он, среднего телосложения и с крепкими на вид руками, не двигаясь ждал своей участи.

– Вот какой хороший, и не боишься! Сейчас мы тебя легонечко проткнем, и будешь как новенький! – Антон снимал мерки мест установки штанги, получая массу удовольствия от своей деятельности. – Мы тебе сделаем руки, поскольку ты не знаешь предела власти, и уши тебе проткнем, но так, чтоб поглубже в голову! – Подобрав нужные размеры, Антон приступил к установке.

Когда он закончил процесс установки, ему предстояло поднять тело на высотку и далее погрузить в один из колодцев, который уже был готов к приему гостей. Разработанный механизм подъема легко поднял тело наверх и так же легко спустил в колодец.

Полицейскому был сделан укол, от которого он должен очнуться.

…Очнувшись, человек вертелся, как змей, пытающийся понять, где он находится. В центре комнатушки стоял стол, на котором располагался музыкальный центр с мигающим экраном и надписью «Pause». Полицейский, словно по привычке, подошел к заветному прибору и привел в действие данный агрегат, из которого вмиг понеслась мощная музыка. Его сознание, как в туманном алкогольном бреду, заставляло поверить, что он до сих пор под кайфом и то, что сейчас происходит, это норма.

Полицейский так бредил недолго, в конце концов осознание с выплеском ярости пришло.

– Слышь, если это прикол, то советую быстренько меня вытащить, а иначе несдобровать… – Он пытался вытащить из руки штангу, и от этого голос был достаточно напряженным. В итоге ему удалось сорвать шляпку с одной стороны руки, и тут начался процесс выброса азота в руку. Внутренняя часть руки мгновенно замерзла и перестала выходить на связь с мозгом, и он, не понимая, что происходит, пытался вытащить оставшуюся часть штанги с другой стороны руки, но то, что она была запутана в мышечной ткани, не позволяло ей выйти наружу. В панике он принялся разминать, потирать замерзшее место, постукивать по нему, но ничего не помогало, рука перестала даже ныть. Он упал на пол.

– Мне это только кажется, этого не может быть, такого не бывает… – полицейский бормотал, сощурив глаза, надеясь, что это сон или так на него подействовал алкоголь. Орущая музыка с его любимыми треками, как домашнее тепло, согревали и не разрешали верить в то, что происходит.

…Были случаи, когда задержанные люди покидали место своего содержания. Пироз, конечно, предусмотрел все пути-выходы, и все они были через верх, но он никак не мог предположить, что люди могут ринуться в канализацию. Эта неизведанная дырка, в которой может быть непонятно что, и все же случаи были…

…Пироз пришел в свое логово, где в это время там содержался один из задержанных. Он, как обычно, поднялся наверх, и тут его атаковал приступ паники, потому как человека в колодце не было. Мысли потоком проникали в его голову: «как он выбрался?», «где он теперь?» и «насколько далеко он смог уйти?» Антон, рыская по верхушке здания, пытался хоть как-то составить картину побега, но данный паззл из картины ну никак не собирался, потому что сверху все было так, как он обычно оставляет.

Пирозу ничего не оставалось сделать, кроме как спуститься для изучения колодца изнутри.

Колодец ничего не мог рассказать о бывшем арендаторе, и лишь стены испускали мертвое холодное дыхание. Плотный мох был таким, как и всегда, как раз он и скрыл в себе тайну ушедшего человека, которую Антон быстро разгадал. Он подошел к люку-лазу или его конструкции, обросшей мхом, и ткнул его ногой, отчего тот наклонился набок, что означало, что люк нисколько не стоял на месте, а лишь был прикрыт, при этом хорошо маскировался мягкой шубкой. Пироз откинул люк в сторону, запустив в уходящий канализационный отвод свет. От света в ограниченном пространстве ничего было не видно, но по сбитым в месте хвата рук лестницам было понятно, что человек все же спустился и куда-то ушел. Антон понимал, что это не есть хорошо, что такие случаи могут привести к полной потере человека, что теперь его нужно будет оттуда как-то изымать. И это все было не таким даже важным, главным было то, что человек мог там затаиться и выжидать, когда же к нему спустятся.

Да, конечно, время шло, и тот человек в отстойнике все же дождался срабатывания штанг. Пироз его вызволил наружу и отправил прямиком в озеро…

Для следующих содержанцев был подготовлен целый маршрут, который в конце своем вел к комнате, оборудованной всем необходимым для превосходного существования.

Глава 28
Егор

– Тимофей Геннадьевич, можно с вами поговорить с глазу на глаз? – Егор говорил настороженно, оглядываясь назад.

– Что случилось? – Генаха смотрел на помощника следователя с потерянным взглядом и не знал, о чем и думать, ведь это мог быть простой развод от Василича.

– Геннадич, только давай с глазу на глаз, я не хочу, чтоб этот разговор вышел из этого кабинета!

– Егор, ты меня пугаешь, вот честно тебе говорю!

– Если честно, то я и сам напуган…

– Так, молодой человек, пройдем со мной к столу. – Криминалист налил стакан воды себе и помощнику. – Садись… – Геннадич подошел к двери, выглянул за нее, закрыл на замок и, махнув рукой, дал добро на беседу.

– Ты ничего не замечаешь странного?

– Где, или вообще про что ты?

– Я про Пироза! Как он тебе?

– Слушай, а что с ним, я чего-то и не в курсе.

– Понятно, короче! – Егор встал, и уже хотел выйти, но Тимофей его усадил обратно на стул.

– Чего ты горячишься-то? – Генаха развел руками, – Говори, если знаешь чего!

– Он убийца!

– Кто, Пироз? Ты что хоть? Нет! Это бред! Или это как раз его шуточки дурацкие?

– Геннадич, я к тебе пришел, чтоб серьезно поговорить! Поэтому и спрашиваю тебя, каким ты видишь Василича…

– Нормальным вижу, помешанным на работе вижу, постоянно копающимся в делах! Таким вижу!

– Все дела как на подбор, я про те, которые не раскрыты, ищут серийника!

– И что тут не так? Где связь, объясни мне глупцу.

– Он меня взял на работу к себе! Так?

– Ну, так!

– Ты думаешь, это было сделано просто так? Как жест доброй воли? Да хрен там был!

– Как это?

– Да, так, что ваш Василич работал без помощников столько времени, и ему никто был не нужен, а тут вдруг я…

– И что в этом такого?

– Он думал, что я простак, который может только копаться в бумагах, растаскивать их по кабинетам, чтобы собрать подписи. – Егор выставил ладошку вперед, – Не перебивай меня! Я не смотрел дела закрытые, но изучал эти, и тут как специально все идет к одному, а именно к тому, чтоб показать на одного убийцу, который орудует электрошокером. Но вот если взять твои отчеты из журнала первичного осмотра…

– Ты его читал?

– Конечно читал, я же хочу найти убийцу! Так вот, ты пишешь в нем, что у людей были обмороженные места на теле…

– Это да, но обмороженное место, оно также может походить и на ожог…

– И ты в деле по указанию Василича пишешь, что это ожог, и скорее всего от шокера?! Так?

– Ну, так!

– Понимаешь, у тебя своя работа, ты должен указывать и стоять на том, что видишь ты, а не идти на поводу у кого-то!

– Я с Василием давно работаю, у нас с ним хороший тандем.

– Я тебе так скажу, ты можешь еще с ним сесть за укрывательство. Я ведь к тебе пока только пообщаться пришел, наверх не докладывал.

– Егорка, так давай вместе разрешим ситуацию…

– Твои предложения?

– Мне под старую жопу лучше на пенсии сидеть, чем где-то еще!

– И все-таки, что мы будем делать? Может чего вспомнишь?

– Вспоминать-то нечего… Он как на виду, всегда в кабинете, всегда в бумагах и каких-то делах. У руководства на хорошем счету.

– Ты заметил, что он постоянно, когда общается по телефону, ну прямо не в себе?

– Я… Я даже не знаю, как-то не присутствовал во время его разговоров…

– Я понял, ты мне не помощник…

– Стой, стой… – Тимофей боялся, что Егор сейчас выйдет из кабинета и все, казалось бы, незначительные, как считал он сам, тайнички выйдут наружу и в итоге станут большим пятном на всей его долгой деятельности. – Егор, стой! Давай не будем рвать волосы на голове и подумаем, что нам лучше предпринять…

– Ты боишься, Геннадич. Это хорошо, значит, есть что скрывать! – Егор ходил по кабинету, расправив плечи, его охватила уверенность в своих словах. – Ухо видел у Василича?

– Так конечно видел, он же его обморозил, какой-то эксперимент проводил.

– Похоже, эксперимент был таким же, как и над жертвами.

– Подожди… – Тимофей схватился за голову, опустив локти на колени. – Ой, подожди! Это было очень давно.

– Я даже подскажу, это было незадолго до первого нераскрытого…

– Ну что ты за человек такой? Все вокруг да около! Скажи сразу, видишь ведь, не могу сообразить.

– Не знаю, не знаю. Может ты просто тупого включил и сидишь, строишь из себя невинного.

– Серьезно тебе говорю, не понимаю.

– Поднимай свои бумаги! 2014 год, полицейский! Давай, давай…

– Сейчас, где же тут… – Геннадич подскочил к шкафу, за которым стопкой возвышались к потолку папки, связанные кордой. Пропихнув руку между шкафом и стопкой, Тимофей достал папку с черным крестом в верхнем правом углу. – Вот, смотри сам, что тебе интересно…

Егор взял папку. Раскрыв ее, он сразу увидел то самое дело с полицейским. – Ух ты, а ты подготовился. – Егор листал страницы, пробегая шустро по тексту. – Так ты все знал! – Помощник следователя смотрел на Геннадича, который виновато смотрел в пол. – Ты как школьник, вот честно!

– Мне нечего сказать. – Тимофей, развернулся и прошел к своему столу, усевшись, достал сигареты и закурил.

– Ты же не куришь?!

– Иногда!

– Ты, что ли, придумал фильтры сжигать?

– Я…

– Кто еще в вашей ОПГ?

– Хмм… – Тяжелый выдох словно что-то скрывал, но Тимофей Геннадьевич был предельно честен. – Антон.

– Это еще кто? – Разговор так и остался незаконченным, так как был прерван звонком на мобильный:

– Да, алло…

– Давай в отдел!

– Бегу.

– Мы еще с тобой поговорим… – Егор указал на Тимофея пальцем, открыл запертую дверь и вышел из кабинета.

Геннадич достал из кармана телефон, открыл сообщения, набрал текст: «Егор все знает, он меня допросил. Я все рассказал». Обратно пришел незамедлительный ответ: «Понял».

Егор забежал в кабинет следователя.

– Что случилось, Василич?

– У тебя дело по врачу еще висит!

– Так я о нем сейчас быстро доложу!

Помощник рассказал все детально, Петр настолько влился в рассказ, что видел каждую мелочевку, даже представил Егора непосредственным убийцей. Егор уже хотел уходить домой,

– Петр Васильевич, а почему вас прозвали «Пироз»?

– Завтра расскажу, Егорка… И кстати, дела были липовыми… Убийств не было…

– Как это?

– Все завтра, Егор, все завтра! – Егор вышел из кабинета, не понимая, что происходит.

Только что-то вроде было все отлично, разгадка была близка, и тут такая новость… – Может быть и серьезно, Петр разыграл меня… Может, он решил посмеяться надо мной? Просто не укладывается в голове, разве можно шутить со смертью? Вот так вот просто, он взял и мне подсунул что-то непонятное, то, чего не было? Да еще и подговорил пенсионера-криминалиста… – Егору было не по себе, он шел по длинному коридору, по которому навстречу шел спокойный Генаха…

Глава 29
Петр

Петр сидел, как обычно, в своем кресле и обильно дымил под потолок. Его ничто не тревожило, и ничто не могло потревожить, потому как все, казалось бы, под контролем. Смс-сообщение, которое пришло от Тимофея Геннадьевича, взбудоражило сознание.

– Что!!! «Егор все знает, он меня допросил. Я все рассказал». – Петр, не вставая со стула, тут же отправил обратную смс: «Понял», а сам подошел к делам и открыл дело по врачу.

– Что случилось, Василич?

– У тебя дело по врачу еще висит!

– Так я о нем сейчас быстро доложу!

Егор отчетливо докладывал по делу, а Василич тем временем переписывался через смс с Антоном, который явно был расстроен. Петр, конечно, пытался сделать вид, что он присутствует в разговоре с Егором, и даже пытался как-то грузить Егора, но думы были совсем в другом месте. Последняя смс, которая пришла от Антона, донесла массу неприятностей для Петра: «Очень плохо».

– Может это ты убийца, Егор?

– Ты что, Петруша? Это так ты со мной после всего, после того, как спас тебя тогда на стройке!

– Я вижу в этом деле только тебя, столько подробностей! – Петр говорил совсем не уверенно, так как чувствовал напор информации и знание материалов дела, которое было придумано только для бумаг.

В кабинете был диалог, который Петр ну никак не хотел вести.

– Я домой, скажите, почему вас прозвали «Пироз»?

От этого вопроса Петр испытал сухость в гортани: – Давай все завтра…

Хлопнула дверь кабинета, Петр остался один. Он налил себе воду в свой стакан с отколотым краем и с особой жадностью опустошил его. Он сделал круг по кабинету, и вдруг послышался стук в дверь…

– Василич, можно?

Петр подошел к двери, открыл ее: – Давай, заходи!

– Василич, я же говорил тебе, если меня прижмут, я все расскажу…

– Хрен с ним, сказал и сказал, чего теперь, не жить, что ли…

– Ты сказал Антону?

– Сказал, а толку-то… Ему не интересно это! – В голосе Василича чувствовалось отчаяние. – Я же тогда притворился, с этим гипнозом.

– Как это? Ты специально что ли?

– Да, впутал мальчишку в дело, а все потому, что боюсь Антона.

– Ты убил того человека сам, ты желал этого? Петруха, ты что хоть… У меня нет слов…

– Он мне рассказывал про гипноз, что хочет научиться. Я его серьезно выслушал и предложил попробовать на мне.

– Ого, и что было?

– Было… Было… Он сказал чушь какую-то: «П ТЕПЕРЬ Е» – и хлопнул книжкой по столу. Мы поговорили с Егором еще чуть-чуть и разошлись. Мне нужно было позвонить, я ушел на улицу, он сдался тут, а потом и сам ушел.

– А как он поверил в то, что ты был под гипнозом?

– Это не так важно, поди… Важно другое, я подставил своего помощника и рассказал об этом происшествии своему брату, и знаешь ради чего? Да только ради того, чтобы спасти себя!

– Петруха, ты что натворил? Я удаляюсь, завтра договорим… – Тимофей был напуган действиями Петра Васильевича и, чтобы хоть чуть-чуть сбросить внутренний жар, решил отложить разговор на завтра.

– Вот и все, все меня бросили, стоило раз сделать что-то не так.

Глава 30
Откровение

Геннадич хоть и давно знал Петра Васильевича, но о том, что это знакомство приведет его к данной распутице, и подумать не мог. Он каждый вечер заводил со своей любимой супругой один и тот же разговор, который она уже и слышать не желала, но из уважения делала семейные дела и кивала под протяжные разглагольствования своего мужа.

– Катенька, наша жизнь – сладкая. Наша жизнь, она такая, такая… – И он вроде бы хотел заменить слова в своем монологе, но никак не мог, этот монолог слишком был заезжен, чтобы в нем что-либо менять. – Да, наша жизнь слишком хороша, мы с тобой созданы под куполом счастья и веры… веры друг в друга… Ты заметила, что тепло с момента встречи и по сей день так и теплится… И это ведь не случайно, как и все в нашей жизни… Каждый раз дохожу до этого места, и вновь меня начинает заносить на тему размышления: что же будет после? И ты опять пожмешь плечами. Да, конечно, никто не знает, что будет после, но очень хочется верить в лучшее. Я держу в себе много информации различного значения, и если ее разложить по полочкам, то получится некая закономерность или, как это еще назвать, «великое уравненное число дел», хороших и плохих. И получается, эти весы равновесия ну никак не сдвинуть, так и что же такое получается? А получается, дорогая моя, что я заложник! Знаешь, я боюсь тебя оставить одну, потому как переживаю за тебя. Постоянно думаю, а как это вообще может быть, ты есть, а меня нет. Ой, тьфу, тьфу, тьфу, не приведи господь. Боюсь, Катюша, ой как боюсь… Кто тебя поцелует на ночь, кто обнимет, ну кто так любя это сделает, кроме меня? – Дальше Геннадич подходил к окну и смотрел, как едут бесконечным потоком машины, на людей, что в них сидят, и, размышляя, тянул монолог дальше. – Всегда смотрю на этих людей в машинах, едут куда-то, что-то хотят успеть. И ведь каждый со своей историей, у каждого своя головная боль, вот как это, да? Интересно было бы попасть хотя бы на часок в голову другого и прожить часок, взглянуть его глазами на мир, прочувствовать все то, что ощущает он, узнать трагедию его жизни. – Он переходил на кухню, садился на стул и, вырисовывая круги пальцем на столе, продолжал говорить… – Страшно мне, годы идут, а мне мало тебя, я еще не насытился тобой, любовь моя. Каждый вечер словно прощаюсь с тобой, говорю тебе это, ты, может, подумала, что совсем свихнулся. Но это не так, я много дел натворил…

– Каких хоть еще дел? – спросила его супруга впервые.

Геннадич аж опешил от ее вопроса, – Я не могу тебе рассказать, страшно. Вообще не хочу тебя сюда приплетать!

– Вот еще, говори давай, выдумываешь тут сидишь! – Женщина не на шутку разозлилась.

Генаха посмотрел по сторонам, будто они в квартире не одни. – Сядь за стол, – строгим голосом сказал Тимофей. – В это сложно поверить, но это произошло со мной, я впутался в кое-что плохое…

Екатерина сидела и молчала, она даже не знала, как реагировать на странную загадочность мужа.

– Жила-была одна семья. Семья неполная, отца семейства в ней не было. Женщина на себе тащила все хозяйство, «сложно» и «тяжело» – не те слова, которые можно употребить, описывая ее состояние, а вот «невыносимо» больше вписывается в данную ситуацию. Так вот, женщина, а у нее еще два сына, она старается, пыхтит изо всех сил, лезет из кожи вон, чтобы дать им все самое необходимое, и тут ей словно воздух перекрыли, старший сын погибает от рук уличных хулиганов. Она до последнего верила, что сын жив, что вот он встанет и вновь обнимет свою мать. Но чуда не произошло, и она неосознанно впала в сильную депрессию, которую начала срывать на своем младшем сыне. А тот сделать ничего не может, да он и понять не может, что творится с его мамкой. Время идет, парень взрослеет, только он взрослеет не один, а со своим братом…

Катя не выдержала:

– Ты что мне за страсти такие рассказываешь, совсем уже?

– А ты не перебивай, а слушай!

– Хорошо, просто ты меня пугаешь!

– Так вот, один брат идет учиться в ВУЗ, а другой не хочет ничем заниматься, ему и так хорошо, и поэтому просто шатается по дворам. Спустя время к нам приходит новый следователь, это как раз один из этих братьев. Он быстро освоился, мне он был близок по характеру, ну, сдружился я с ним. И, сам того не замечая, втянулся в его темные делишки.

– Какие еще делишки?

– Убийства начались, такие, которые было нереально раскрыть. Они были очень грамотно спланированы, ни одной зацепки, все чисто. А убийств так много, что мама не горюй. А я как криминалист и сказать ничего не могу, мертв и мертв человек. У начальства вопросики начали ко мне появляться, якобы, не пора ли мне на отдых, нюх потерял. Вот я со следователем и поговорил на эту тему, на что сразу получил ответ: пиши что хочешь, придумывай, составляй. И что мне оставалось – да ничего: либо за забор, либо сочинять убийства. Как только первое сочинил, так сказать, тут же подписал себе смертный приговор…

– Какой еще смертный приговор?

– Ну, это я так, утрирую. Просто попал к нему на крючок, который в случае моего неповиновения распрямился бы – и тут же вышла про меня вся информация, что я, такой-то такой-то, вместо того чтобы делать свою работу, просто штамповал дела. И я ведь не только придумывал история смерти, а еще и подстраивал, чтоб наверняка было все похоже.

– Тимофей, это совершенно на тебя не похоже. – В голосе слышалось отчаяние.

– Я сам виноват, тут и говорить нечего.

– И все равно я не поняла, как он тебя так заключил к себе?

– Я же тебе говорю, мы общались и сдружились. А потом было первое убийство, которых впоследствии была целая череда. И вот на этом убийстве я не смог ничего найти, просто мертвый человек. И он мне подсказал, как поступить, и… тут целая история, честно говоря. Но потом, когда дело было закрыто, я, перед тем как отдать тело, еще раз изучил его, и знаешь, что я нашел? А я нашел сразу за гландами в верхней части два отверстия и следы вокруг, как после обморожения. Сделав надрез, понял, что человек умер от обморожения головного мозга. Ну и, следовательно, я с этим бегу к следователю и докладываю, а он мне в ответ так все обрисовал красиво, что, скорее всего, я ошибся и ничего у трупа не видел.

– Тимофей, ты же порядочный человек, как ты мог такое допустить?

– Понимаешь, я живу лишь тобой, поэтому мне показалось, что все в порядке, я на верном пути.

– Ты с ним разговаривал, что хочешь закончить?

– Разговаривал, но знаешь, он всегда говорит одно – «я тебя не держу», но говорит это с какой-то такой интонацией, что страшно становится.

– Может, ты надумываешь?

– Я боюсь его брата! Ведь это он всем заправляет.

– Постой, но ведь ты же сказал, что он умер еще в детстве?!

– Умер в детстве, а потом ожил и теперь мстит…