Текст книги "FAKE – структуры. Призраки российской политики"

«Бывший чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров в последние годы получил новую известность как ведущий демократический активист России. Он – олицетворение нравственной силы, лежащей в основе объединения оппозиционных организаций, известного под названием „Другая Россия“.

Il Sole 24 Ore 24 апреля 2007 года:

«Сегодня из тюремных подземелий, не всегда метафорических, не принятые во внимание Лимонов, Каспаров и Касьянов поднимают голос, возвещая о конце демократии».

Между тем планы Других™ не только не соответствуют демократическим принципам, но и являются их прямой противоположностью, некой Другой демократией™. Частью которой, например, является запрещение ряда партий и крупнейшей части гражданского общества, связанной с Общественной палатой РФ. В своих документах Другие™ так и пишут: «Обязательным условием считаем роспуск „Единой России“ и упразднение Общественной палаты».

Они напрямую ставят своей целью насильственное изменение системы страны и российского общества: «… в „Другой России“ сложился консенсус по вопросу, скажем, масштабной политической реформы: ограничение президентской власти, передача полномочий парламенту, правительство ответственно перед парламентом, передача и финансовых, и политических полномочий в регионы».

Более того, Другие™ призывают к фактическому уничтожению государственной власти через отстранение государственных служащих: «В новой России нынешние высокопоставленные чиновники (как на федеральном, так и на региональном уровне), а также руководство спецслужб должны быть законодательно лишены возможности работы в системе государственного управления».

В этом же стиле выдержаны заявления примкнувшего к Другим™ бывшего правозащитника В. В. Буковского. В своем интервью газете Corriere Delia Sera (Италия) от 26 сентября 2006 года он говорит: «В противоположность тому, что принято считать на Западе, Россия не двигается по направлению к демократии и рыночной экономике. Последние президентские выборы, когда избиратели должны были выбирать между лидером коммунистов и полковником КГБ, показывают, что за демократия дается этой стране. Выборы на русский манер». Остается загадкой, почему избрание президентом США, например, Дж. Буша, работавшего директором ЦРУ, является демократичным, а избрание В. Путина – нет.

Другие™ прямо говорят о том, что «оставляют за собой право игнорировать те законотворческие инициативы российской власти, которые, с нашей точки зрения, противоречат букве и, самое главное, духу Конституции». Какие уж там западные принципы уважения судебной власти, Конституционного суда? Другие™ предоставляют самим себе право определять, что противоречит слову и даже духу Конституции, а что нет. Сами же они и собираются определять, подчиняться им законам или нет. Вот такое Другое™ «развитие правовой базы». Очевидно, что такая программа никакого отношения к демократическим ценностям не имеет, а точнее, является их прямым отрицанием.

В радиопередаче Sunday Profile на австралийском сетевом радио АВС 3 апреля 2005 года Г. Каспаров заявляет: «Думаю, сегодня у русских искаженное представление о капитализме, либеральной демократии и рыночной экономике». Вероятно, изложенные выше фрагментарные взгляды и являются, по его мнению, правильным представлением о капитализме и демократии.

В основном своем лозунге – в приверженности демократическим ценностям – Другие™ также подтверждают свой статус fake-структуры: никакого отношения к декларируемым ими ценностям их программа и намерения не имеют, декларируется одно, а реально за этим стоит совершенно другое. Фактически Другие™, не скрывая, претендуют на монопольную политическую власть в России, причем власть, никоим образом не подкрепленную мандатом народа.

Читатель мог убедиться в том, что высказывания Г. Каспарова и М. Касьянова во многом по смыслу совпадают с риторикой известного американского левого активиста антиглобалистского движения Р. Найдера. Однако между Ральфом Найдером и Каспаровым – Касьяновым, не говоря уже о Лимонове, есть огромная разница. Зеленая партия (от нее Р. Найдер баллотировался на пост президента США) становится партией и субъектом политического процесса. Участвуя в политике США, в 2000 году кандидат от Зеленой партии Р. Найдер получает свои законные 2,7%.

Между тем Другие™ действуют совершенно иным образом. В конференции Других™ участвовали представители как минимум трех политических партий: «Союз правых сил», «Яблоко» и КПРФ. Все эти партии прекрасным образом существуют и участвуют в нормальной политической жизни. Предположим, что целых трех партий недостаточно для того, чтобы представить народу цели и идеалы Других™, получить его поддержку, войти в органы законодательной власти. Естественным выходом было бы создание своей партии.

Однако, не считая неудачной попытки приобретения Демократической партии России, ни Г. Каспаров, ни М. Касьянов даже не предпринимали попыток создания партии или участия в муниципальных и региональных выборах. Почему они этого не делают? Существование оппозиционной КПРФ опровергает версию о неминуемом жесточайшем противодействии кремлевской администрации. У меня не возникает сомнений, что в случае отказа в регистрации они могли бы дойти до Страсбургского суда – не мытьем, так катаньем партия была бы зарегистрирована. Между тем даже не было сделано такой попытки.

Почему? Ответ простой: Другие™ даже при полнейшей прозрачности выборов и усиленном финансировании не смогли бы пройти в Государственную Думу. Никакое регулярное появление на телевизионных каналах не смогло бы помочь М. Касьянову, Г. Каспарову и А. Илларионову – вспомним хотя бы пример «Яблока», когда Г. Явлинский монопольно занимал большую часть эфира канала НТВ. Другие™, осознавая свою электоральную непривлекательность, принципиально остаются общественными организациями и тем самым отказываются от нормального участия в политике. Согласно собственной самооценке и юридической форме своих организаций Другие™ презентуют себя в третьем секторе. В рамках современной демократической системы государства, как в западных государствах, так и у нас, предполагается, что общественные и неправительственные организации могут вести разнообразную деятельность: защищать интересы различных частей общества, привлекать внимание общества к тем или иным проблемам, даже пытаться влиять на власть.

Однако основная цель Других™ для представителей гражданского общества достаточно своеобразна – как можно быстрее перестать быть представителями гражданского общества, а стать собственно властью. Не в виде власти моральной или власти убеждения, а непосредственно исполнительной, законодательной и т. д. На это ясно указывают выступления и программные документы такого «цвета гражданского общества», как Каспаров – Лимонов – Касьянов. Можно ли эти цели оценить как естественный продукт деятельности гражданского общества? Очевидно, что Другие™ ставят явные политические цели, такие, какие могут ставить политические партии. Какой уж тут «гражданский контроль над властью», который якобы стремятся восстановить Другие™? Это непосредственное стремление к обладанию властью.

Впрочем, это и не скрывается – итоговое заявление участников конференции «Другая Россия» так и заканчивается: «… мы намерены осуществлять эту власть непосредственно и через своих представителей». Другие™ именно и собираются стать самой властью. Таким образом, мы приходим к еще одному проявлению fake-характера Других™: оставаясь общественными организациями и отказываясь от участия в выборах, они требуют власти как крупнейшие политические партии; обладают минимальной поддержкой и количеством членов, а претендуют на представление интересов всего общества и т. д.

В рамках западной демократической системы такие «общественные организации», как Другие™, смотрелись бы достаточно странно. Представим себе, например, Human rights watch, которая бы провозгласила, что среди американских правозащитных организаций сложился консенсус по ограничению власти президента США, передаче полномочий в конгресс, а кроме того, требовала бы обязательного роспуска Демократической партии, изменения системы выборов президента. Как бы смотрелась Human rights watch, если бы ее лидер провозгласил, что власть США, включая избранного президента, поддержанного народом, конгрессом и сенатом, – команда из ЦРУ, а также отъявленные врали и имитаторы (аналогично речи С. Ковалева).

Особенную «поддержку» американского народа вызвала бы информация о том, что такие «общественные» организации стала бы масштабно финансировать, например, Саудовская Аравия, официальные религиозные представители которой стали бы посещать их мероприятия, а мусульманские СМИ хором стали бы называть таких правозащитников «оппозицией». Картину довершали бы проводимые в Вашингтоне и Нью-Йорке «правозащитные марши» с обязательным элементом программы в виде прорыва кордонов полиции и использования неформальной лексики и мата по отношению к журналистам в прямом телевизионном эфире. Между тем именно это и происходит с Другими™ в России.

Очевидно, что в рамках демократической системы государства Другие™ не имеют шансов. Единственная их возможность – создать свою, Другую демократию™, выстроенную под себя.

Первый шаг – мимикрировать под общественные организации и гражданское общество, переформатировать повестку дня под свои задачи. Приучить общество к тому, чтобы их мизерные действия и шаги получали преувеличенное внимание средств массовой информации. Например, по сравнению с недавними маршами в США, в которых, протестуя против ущемления прав мигрантов или против войны в Ираке, на улицы выходили миллионы людей, количество людей, участвующих в «маршах» Других™, смехотворно мало. В интерпретации Других™ миллионы американских недовольных – незначительный сбой в тотальной системе демократии, а пара тысяч сотоварищей Лимонова – Каспарова – Касьянова – угнетенный «цвет гражданского общества», восставший против режима.

Дальнейшие замыслы Других™ – постараться изменить и в конечном итоге сломать демократическую систему российской власти, получить для себя преимущества, несоизмеримые с собственным весом в обществе и поддержкой их населением, дискредитировать и ослабить партии и государственные структуры, в конечном итоге – попытаться захватить власть.

Именно поэтому Другим™ так мила атмосфера хаоса первой половины 90-х годов – атмосфера слабости, а во многих сферах – отсутствия власти. При изучении программных документов Других™ возникает своеобразное ощущение дежавю – уже виденного.

Взять, например, их лозунг «Ликвидация номенклатурной системы льгот и привилегий на всех уровнях». Возможность раз в неделю получать дефицитные продукты, заказать хороший костюм раз в год, приобрести «Жигули» по специальной (укороченной) очереди, иностранные изделия легкой промышленности по сниженной цене была одним из основных поводов для ненависти в адрес функционеров КПРФ. Однако о какой номенклатурной системе льгот можно говорить в 2007 году? Открою страшную тайну: выбор в кафе большинства бизнес-центров или столовых крупных коммерческих структур (нередко бесплатных для сотрудников) давно лучше, чем в столовой Администрации Президента, которую иначе как скромной не назовешь. То, что Другие™ берут на вооружение лозунг ликвидации давно не существующих «номенклатурных льгот», доказывает только то, что они по-прежнему ощущают себя внутри приятной их сердцу атмосферы хаоса 90-х.

Впрочем, с этим временем их роднит и другая черта, которая внушает куда более серьезные опасения. В своем обращении Г. Каспаров подчеркивает: «мы не случайно назвали новую организацию „фронтом“„. В истории можно найти „хорошую“ компанию «фронту“ Г. Каспарова. С лета 1988 года в СССР стали создаваться многочленные народные фронты и националистические движения. Одними из первых они были созданы в прибалтийских республиках. Все эти «фронты» приняли деятельное участие в распаде СССР, а многие из них – и в попытках разрушения России. Приведем несколько цитат из высказываний Других™:

«… полноценный субъект Федерации, государство, состоящее в равноправном союзе с другими государствами – членами Федерации…» (Э. Лимонов), «предоставление регионам права самостоятельно определять модель организации государственной власти в своем субъекте Федерации».

В этом же стиле выдержана некая «Программа гражданского согласия», которая создана «в соответствии с решениями Первого и Второго конгрессов, поддержанных июльской конференцией „Другая Россия“„и которую уже рассматривают на «Комитете действия Всероссийского гражданского конгресса“:

«Предоставление более широких возможностей для регионов в экспериментальном порядке опробовать ту или иную политическую или социально-экономическую модель».

Это ли не желание продолжить хаос первой половины 90-х годов, который почти привел к распаду России? Может быть, нам хватит одного Дудаева, который в «экспериментальном порядке опробовал иную политическую модель»?

Очевидно, что желание fake-структуры Других™ состоит в уничтожении всей системы российского государства и общества – в создании для них (Других™) эксклюзивных и антидемократических привилегий (доступа к власти без участия в выборах и одобрения народа), они состоят в требованиях уничтожения других политических субъектов, поддержанных в отличие от них народом. Придерживаясь этих целей, fake-структура Других™ неминуемо объявляет войну не Президенту РФ В. Путину и его окружению, как им кажется, а большей части общества и политической системы России.

Фактически они объявляют войну всем тем, кто голосовал за В. Путина или за любого из легитимных субъектов политического процесса, всем тем, кто голосовал за любую из признанных политических партий. Они объявляют войну и всем существующим партиям, не исключая те, которые имеют отношение к «Другой России»: СПС и «Яблоко», которые, в силу ряда их идеологических лозунгов, станут первейшими врагами.

Именно об этом напрямую говорил представитель Других™ С. Ковалев. Для этого человека, искренне ненавидящего Россию, безусловно, такая война «против всех» мила и привычна. Процитируем его выступление на «Другой конференции»: «… команда из КГБ… Грязная контора… откуда проник во власть упомянутый президентов десант, она уже не вооруженный отряд партии, как прежде, наоборот, теперь у них есть своя угодливая партия на побегушках. Ну и служивая „правая“, и служивая заслуженная Общественная палата, и разнообразные служивые советы „при…“, и даже двухпалатный служивый парламент. В общем, укомплектованная команда вралей и имитаторов». Вот и описание врагов: Президент России, Общественная палата, Совет Федерации и Государственная Дума, «Единая Россия», СПС.

Наличие политических сил, имеющих государственную программу и взгляды, отличающиеся от взглядов тех, кто находится в данный момент у власти, является естественной составляющей политической системы современного демократического государства. В России большинство зарегистрированных партий в той или иной мере говорят о своей оппозиционности партии власти, которой является «Единая Россия». Об оппозиционности открыто заявляет «Справедливая Россия», выступившая одним из инициаторов принятия закона об оппозиции, о своей оппозиционности говорят ЛДПР, СПС и так далее. Ярчайшим примером оппозиции в России, безусловно, является КПРФ примером парламентской оппозиционной партии со своей идеологией, добивающейся власти в рамках демократической системы.

Для подтверждения ее оппозиционности достаточно почитать ее программу:

«Нынешний правящий режим обманом и насилием пытается вернуть народы нашего Отечества к варварскому, примитивному капитализму… Целенаправленно уничтожаются производительные силы, наука и культура… Во всех слоях населения неуклонно растет сопротивление правящему режиму… Организуются и сплачиваются народно-патриотические силы, силы социального и национального освобождения… Возглавить растущее народное сопротивление насильственной капитализации страны… отстранить от власти мафиозно-компрадорскую буржуазию, установив власть трудящихся, патриотических сил».

Никакие политические технологии не смогут научить Каспарова и Касьянова такой ритмичности стиля, энергетике фраз и гармоничности слога – на ум мгновенно приходят кадры фильма «Броненосец Потемкин».

Однако именно fake-структура Других™ претендует на статус «единственной оппозиции». Ей во многом удалось приобрести такой имидж в глазах западных политиков и средств массовой информации: «Экс-чемпион мира Гарри Каспаров стремится объединить российскую оппозицию, бросая тем самым вызов Владимиру Путину» (Focus, 25 октября 2005 г., Германия), «Каспаров – новая фигура российской оппозиции» (TF-1, 17 мая 2005 г., Франция), «Каспаров – строитель оппозиции Путину» (The New York Times, 11 марта 2007 г., США), «Свободный мир и его лидер, Соединенные Штаты, должны помочь таким защитникам свободы, как Гарри Каспаров, не менее решительно, чем Рональд Рейган помогал советским диссидентам» (The Washington Times, 17 апреля 2007 г., США) и т. д.

Однако между тем, что понимают под оппозицией на Западе, и тем, какой оппозицией в действительности является fake-структура Других™, есть огромная разница. Наличие политических сил, имеющих государственную программу и взгляды, отличающиеся от убеждений тех, кто находится в данный момент у власти, является естественной составляющей политической системы современного демократического государства. Такая политическая альтернатива имеет множество задач и даже далеко не всегда называется оппозицией.

Например, в США фактически отсутствует термин «оппозиция» в контексте долговременной политической силы. При обсуждении внутриполитических вопросов об оппозиции говорят лишь в контексте определенного политического вопроса или конкретной фигуры. Например, «оппозиция войне в Ираке», оппозиция соглашению CAFTA, оппозиция Дж. Бушу и так далее. Применительно к основным элементам политической системы – Республиканской или Демократической партии – этот термин не используется вовсе. Вне зависимости от того, к какой партии принадлежит президент США, применительно к сенату и конгрессу используются понятия «меньшинство» или «большинство» – в зависимости от того, какая из партий имеет большее количество голосов в соответствующем органе. Несмотря на обилие неправительственных организаций, выступающих с позиций, кардинально отличающихся от позиции правительства США, ни одну из этих организаций, как правило, не называют «оппозицией». Говорят об оппозиции применительно к конкретному вопросу или фигуре.

По мнению политолога С. Заславского, появление особого правового статуса оппозиции связано с распространением так называемой Вестминстерской модели демократии. Например, в Великобритании, Австралии и Канаде наибольшая неправительственная фракция наряду с правительством (в Великобритании – с Кабинетом Ее Величества) имеет официальный статус оппозиции Ее Величества. В Индии, Новой Зеландии, Ирландии и ряде других стран она именуется «официальной оппозицией».

Оппозиция пользуется особыми правами, которые большей частью не закреплены законодательно, а базируются на политических традициях. С течением времени отдельные аспекты деятельности оппозиции перешли в официальные документы.

Впервые официальная оппозиция была формально признана в Великобритании в 1937 году – о лидере «лояльной оппозиции Ее Величества» было упомянуто в Акте о министрах короны. В Великобритании лидер номинально утверждается главой государства и получает жалованье из государственной казны. В Австралии он входит в список лиц, которым в случае недееспособности премьера могут быть переданы его полномочия.

Особый статус официальной оппозиции свидетельствует не столько о правах, сколько об обязанностях. Официальная оппозиция обязана сформировать теневой кабинет, члены которого контролируют министров. Парламентской оппозиции гарантируется право на получение регулярной информации от правительства и официальной документации.

В континентальных странах Западной Европы собственно статус оппозиции, как правило, предметно не регулируется: в центре внимания здесь в основном гарантии политическим силам, находящимся в меньшинстве. Тому есть свое объяснение: в этих странах партийная система обычно представлена не одной, а несколькими влиятельными оппозиционными партиями, конкурирующими не только с правительством, но и между собой. Такие оппозиционные фракции зачастую не способны сформировать дееспособное теневое правительство, которое может в случае кризиса взять власть в свои руки, т. к. для формирования нового большинства им необходимо будет объединяться с одной из сил, формировавших предыдущую коалицию.

Таким образом, в этих странах правовой защите подлежат права скорее не оппозиции, а политического меньшинства, которое также имеет власть и несет за власть ответственность.

Так, в конституции ФРГ и регламенте бундестага закреплено «право меньшинства». По требованию четвертой части состава парламента может быть сформирована следственная комиссия. Также фракции могут подавать правительству «большой запрос» и требовать обсуждения. Не менее трети депутатов могут потребовать созыва внеочередного заседания бундестага, а по запросу одной десятой депутатов и решению двух третей проводится закрытое заседание. Специально закрепляемые права меньшинства, с одной стороны, служат защитой для оппозиции со стороны парламентского большинства, а с другой – позволяют рассматривать альтернативные решения политических вопросов и доводить их до сведения общественности.

Фактически ни в одной из западных стран нет практики широкого использования понятия «оппозиция» применительно к общественным организациям, вне зависимости от их массовости и критичности отношения к правительству. Напротив, практически во всех этих странах, в контексте своих собственных государств, под оппозицией понимается необходимый политический субъект – элемент полноценного функционирования и политической системы, и самой власти.

Совершенно не такой является fake-структура Других™, которая заявляет о своей оппозиционности всему государству и политической системе России. Это принципиальная позиция Других™:

«Когда мы говорим про демонтаж системы, мы говорим про демонтаж той системы, в которой оппозиция являлась частью власти».

(Г. Каспаров)

«Думаю, нам удастся обрушить стены этого ужасного государства».

(Э. Лимонов)

В этом контексте Другие™ кардинально отличаются, например, от КПРФ, которая, являясь настоящей оппозицией, продолжает спокойно функционировать, проводить митинги, марши и шествия, участвовать в выборах. Казалось бы, по логике существования тоталитарной системы, о которой говорят Каспаров – Касьянов – Лимонов – Илларионов, набора призывов КПРФ более чем достаточно для запрещения. Однако КПРФ является нормальной политической партией – субъектом политического процесса, партией, представляющей интересы определенной части общества, партией с реальными, а не придуманными или купленными членами, партией с ясной идеологической программой, партией, участвующей в реализации государственной власти. В отличие от fake-оппозиции Других™, которая, как мог уже убедиться читатель, претендует на монопольную политическую власть, но не имеет на это ни оснований, ни тем более перспектив.

Впрочем, ознакомившись с высказываниями и интервью разного рода «оппозиционных» правозащитников и активистов Других™, у непредвзятого российского, а тем более западного читателя возникает стойкая убежденность в том, что большинство из них ни в коей мере не пытаются завоевать или сохранить авторитет в глазах населения России. С чем связано такое на первый взгляд странное поведение? Вероятно, свою роль играет свойственное целому ряду «оппозиционеров» чувство высокомерия и превосходства, в других случаях на первый план выходит недостаток знаний и самоуверенность.

Например, бывший диссидент В. Буковский на вопрос польской газеты Tygodnik Powszechny 30 июля 2007 года: «Почему вы хотите участвовать в президентских выборах 2008 года?», отвечает:

«Я хочу помочь обществу проснуться. Пока в качестве альтернативы Путину предлагаются бывшие коммунисты. А меня в стране знают как узника совести. Коннотации, связанные с моей персоной, однозначны. Я хотел бы, чтобы общество пробудилось от спячки».

Уверенность в том, что бывшего правозащитника – не самого известного, несколько десятков лет не участвующего в общественной жизни России, «знают в стране», может вызвать только иронию. Более того, несмотря на попытки представить бывшего олигарха М. Ходорковского и десяток осужденных по уголовным статьям аналогом советских диссидентов, понятие «узник совести» отсутствует в лексиконе современной России. Самоуверенность же 64-летнего бывшего диссидента, считающего, что его появление из Лондона после 30 лет отсутствия может «пробудить страну от спячки», вызывает лишь мысли о его неадекватности и непонимании жизни страны. Однако основным мотивом, по всей видимости, является максимальное желание «понравиться» западной аудитории и пренебрежение российской. Это единственное разумное объяснение нижеследующим высказываниям и заявлениям, которые не могут не вызвать отторжения и негативного отношения со стороны граждан России.

Например, М. Касьянов возмущается тем, что у России есть свои собственные национальные интересы и политическая культура:

«У сегодняшней России по любому вопросу свое собственное мнение; у нас другое видение мира; у нас другая организация жизни» и «Запад прав, когда критикует нас, а мы должны принимать эту критику как нормальное демократическое государство».

(Corriere Delia Sera, 8 июня 2007 года)

Еще более странно поступает Э. Лимонов, когда бравирует наличием у него американского вида на жительство в газете The Washington Post (США) 16 августа 2005 года:

«… Лимонову доставляет удовольствие перспектива решительного противостояния с властями. И он почти не проявляет беспокойства в связи с тем, что ему может „светить“ еще один, более длительный срок тюремного заключения. Смеясь, он сказал: „У меня все еще есть моя грин-карта“.

Надо ли говорить, что в сознании абсолютного большинства жителей России наличие у политика американского вида на жительство никак не добавляет ему авторитета? Аналогичным образом поступает Г. Каспаров, рассказывая газетам о своей квартире на Манхэттене и о том, что его третья жена рожает детей в Финляндии и Нью-Йорке: «… Когда я видел его [8]8
  Каспарова. – Ред.


[Закрыть] в 1993 году, его первая жена Маша как раз вот-вот должна была родить его первую дочь Полину в Хельсинки, где в то время принято было рожать богатым русским женам. Пять месяцев назад его третья жена, 25-летняя Даша, экономист по специальности, родила в Нью-Йорке его третьего ребенка, Аиду. «Финляндию мы выбирали из соображений удобства. НьюЙорк в этот раз был обусловлен безопасностью. Мы не хотели рисковать, рожая дочь в российской больнице». Даша и Аида до сих пор в Америке, в квартире Каспарова на Манхэттене» (The Times, 26 марта 2007).

Тот факт, что Г. Каспаров является миллионером, а также то, что оснащение больниц в Нью-Йорке или Хельсинки лучше оборудования средних российских, не вызывает сомнения. Однако стоит ли политику, каковым считает себя Г. Каспаров, специально подчеркивать эти факты перед российской аудиторией? Ответ очевиден. Между тем, описания благосостояния Г. Каспарова в СМИ носят достаточно систематический характер. Например, журналистка The Wall Street Journal (США), в котором продолжает работать шахматист, в своей статье от 29 января 2007 года таким образом описывает его «новую квартиру»: «… ехала на встречу с Каспаровым в его новую квартиру. В районе, где он живет – на Манхэттене, на прекрасной улице, в доме, выполненном в стиле 20-х годов, – немало сушибаров… Консьерж доложил обо мне, и Каспаров поприветствовал меня на входе…»

На этом фоне особенно выделяется его привычка публично подчеркивать свой интеллект, что он также делает в достаточно неуместной форме: «У меня есть стратегическое видение, я могу просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед, и у меня есть интеллект, которого остро не хватает этой стране» (радиопередача Sunday Profile на австралийском сетевом радио ABC, 3 апреля 2005 года).

Впрочем, не менее неуместным, с точки зрения россиян, видится и поведение бывшего правозащитника Ю. Рыбакова, который в своем интервью газете Lidove noviny (Чехия) 26 февраля 2006 года похвалялся тем, что вместе с С. Ковалевым отказывается вставать при исполнении гимна России. Очевидно, что аналогичное поведение в США поставило бы крест на карьере любого политического или общественного деятеля. Еще более оскорбительно выглядят его сравнение России с тюрьмой и оценка ее народа как общества с психологией «раба или зэка», неспособного жить в условиях свободы, в том же интервью: «… общество, которое закрылось не только за семьдесят лет большевистского правления, а гораздо раньше, сформировало психологию раба или зэка. Представьте жизнь в огромной тюрьме, которой была Россия… К сожалению, становится все яснее, что большинство проблем России происходят от неспособности человеческой массы жить в условиях свободы» (Ю. Рыбаков).

С. Ковалев, в свою очередь, в своей статье в Gazeta Wyborcza (Польша) 29 января 2007 года сетует на то, что отсутствие оккупации России по примеру Германии не привело к появлению в России чувства исторической вины, и резко осуждает протест России против эксгумации советских солдат в Таллине: «Протест России против перенесения памятника советским солдатам в Таллине – это верх лжи и двойных стандартов. Россия протестует, потому что нами правят наследники сталинской эпохи… Несчастье России состоит в том, что, в отличие от других народов, у нас нет понятия „национальной вины“ или „исторической вины“… Немцам после Второй мировой войны было легче сделать это, поскольку они были оккупированы и денацификация была им навязана сверху. В России после падения коммунизма ничего такого не произошло, и результаты этого мы чувствуем и сегодня».

Не может удержаться и радикальная либералка В. Новодворская, поведение которой давно вызывает лишь иронию, ее цитирует польская газета Wprost (Польша) в статье от 15 июня 2007 года: «Браво эстонцам, браво полякам – за то, что вы пытаетесь ликвидировать символы советского рабства».

Журналистка и писательница романов Ю. Латынина, также декларирующая свою оппозиционную направленность, в интервью польской газете Tygodnik Powszechny от 16 апреля 2007 года сравнивает поведение России с насильником, говорящим на уголовном сленге из своих детективных романов: «Известная российская писательница и публицистка Юлия Латынина сатирически представила способ реализации внешней политики российскими властями… Представьте себе мальчишку-двоечника. Соседу справа он подложил кнопку на сиденье. У соседа слева порвал тетрадку во время контрольной. Еще одну девочку из класса он притиснул на переменке в туалете, хотел поцеловать, но она отбивалась, он сунул ей ножик к горлу и сказал: „Нажалуешься, сука, убью“. Очевидно, что такого рода сомнительные аналогии могут понравиться польской аудитории и не могут не вызвать отторжения со стороны российской».