Текст книги "Фидель Кастро. Биография патриота"

Куба действительно вышла на сафру 1970 года, как на последний бой. Только 10–15 процентов были профессиональными рубщиками, остальные 85–90 процентов – рядовыми гражданами, которые не за деньги, а за идею вышли на сахарные поля, поверив своему «верховному вождю». Однако по мере того, как неумолимо приближалась столь долгожданная дата – 1970 год, становилось ясно, что поставить рекорд, вероятно, не удастся. Старым заводам не хватало мощности, а часть закупленного за границей нового оборудования не прибыла вовремя. Средства, которые выделялись кубинским государством на реконструкцию сахарозаводов, оказались освоенными наполовину. В результате, несмотря на героические усилия кубинцев, план по переработке сахара был сорван.

К сожалению, их усилия часто пропадали даром из-за плохой организации труда, из-за нечеткой постановки задач и целей и из-за их многообразия. Так, например, призыв Фиделя Кастро направить в Камагуэй 50 тысяч добровольцев в некоторых районах выполнялся только в принудительном порядке. Постоянное отвлечение квалифицированной рабочей силы на сельскохозяйственные работы стало вызывать протест населения, чего не наблюдалось раньше. Студенты стали возмущаться тем, что их часто отрывают от учебы. Бесконечные призывы и лозунги кубинских руководителей порождали сомнения в целесообразности поставленных «задач десятилетия». Среди военных пошли разговоры о том, что хотя старый строй и был плох, но зато были еда и одежда, а не лозунги и общественная работа.

Порой кубинские руководители, пытаясь отличиться, издавали абсурдные распоряжения. Глава МВД, например, приказал сотрудникам своего ведомства приходить на службу в военной форме, но при этом запретил им в форме стоять в очередях в магазинах. Представьте себе положение женщин, сотрудниц министерства, которые лишались возможности в обеденный перерыв или после работы посещать магазины, где без очередей вообще ничего нельзя было купить. Фидель Кастро сильно переживал, находился на грани нервного срыва, ведь он рисковал самым дорогим – репутацией человека слова, который всегда сдерживал свои обещания. Но не все зависело от него. Кубинцы опять оказались бессильны перед природной стихией, которая, как назло, проявила свой нрав в самый неподходящий момент. Из-за сильных дождей в провинции Камагуэй пропало большое количество посевов, а в провинции Ориенте, напротив, была засуха. Существовал и пресловутый человеческий фактор. Не все были готовы, как Фидель, работать на одном энтузиазме.

В 1968 году Кастро уволил министра сахарной промышленности Кубы Орландо Боррего, который высказал сомнение в том, что в 1970 году Куба выполнит поставленную Фиделем задачу и соберет 10 миллионов тонн сахара. Как оказалось впоследствии, разжалованный министр был прав, а тогда верх одержали работники, которые безропотно поддержали Кастро, веря, что команданте эн хэфэ никогда не ошибается. Фидель Кастро не избежал главного соблазна, который подстерегает «абсолютных правителей», – появления касты угодников, которые готовы сдувать со своего начальника пылинки и говорить ему, что «все идет по плану». Они не перечили главнокомандующему, надеясь, что на переговорах в Женеве на конференции государств – экспортеров и импортеров сахара кубинцы добьются квоты в размере 2,5 миллиона тонн сахара для продажи на свободно конвертируемую валюту. И тогда сказочный урожай принесет небывалые доселе валютные поступления в бюджет республики.

В этом же 1968 году Фидель Кастро снял своего брата Рамона с поста администратора автобазы, обеспечивающей перевозку сахарного тростника в провинции Ориенте, и назначил его администратором одной из сахарных централей недалеко от города Ольгин. По слухам, Рамон «провинился» тем, что считал неверным делать упор на моральный стимул: людей надо было заинтересовать материально. Фидель Кастро оказался не всесильным. На Кубе так и не удалось создать тип «нового человека», о чем мечтал Че Гевара. Человека, готового работать за «спасибо» с утра до ночи. Беззаботные по своей натуре кубинцы предпочитали веселье тяжелой изнурительной работе. Они уже начали привыкать к тому, что многие важные проблемы за них решает государство.

Производство сахарного тростника пострадало и от ряда других факторов. Значительная часть квалифицированных сельскохозяйственных работников из деревни переселилась в город, многие крестьяне в поисках лучшей доли (особенно после второй аграрной реформы) пошли служить в армию или милицию, где больше платили, а инженеры – сотрудники национализированных компаний уехали в США. В начале 1960-х годов большие территории, на которых обычно возделывался сахарный тростник, засеяли другими культурами. В 1969 году не удалось достичь предварительного рубежа: произвести 8,5 миллиона тонн сахара, который бы позволил штурмовать вершину – 10 миллионов тонн в 1970 году. В 1969 году произвели чуть больше 7 миллионов тонн. Руководство страны объясняло это недостатком необходимых посевных площадей и нехваткой квалифицированных рабочих для уборки урожая сахарного тростника.

Тем временем американцы скупили все акции ряда фирм Испании, Италии, Англии, Бельгии, которые торговали с Кубой. В результате Гавана была вынуждена разорвать контракты с этими компаниями, поступления валюты на Кубу значительно уменьшились. Экономическая ситуация на Кубе очень напоминала ту, что сложилась в СССР во времена «военного коммунизма». Товарно-денежные отношения были практически прекращены. В свободной продаже не было почти ничего, даже книг и газет. Было объявлено недействительным существование закона стоимости, отрицались и другие объективные экономические законы, а также такие категории, как товар, деньги, прибыль.

Куба перешла на распределительную систему. Товары распределялись только среди тех, кто работал, что, правда, способствовало ликвидации паразитических прослоек населения. В кубинской столице, например, исчезли попрошайки и нищие. Люди старались устроиться на любую работу. Конечно, не обошлось без перегибов. Например, с осени 1971 года людям стали продавать по одной пачке сигарет в неделю. А ведь табак был национальной гордостью Кубы. Дефицитом стали рис, яйца, хлеб, фасоль, кофе, мясо, даже столовые бананы. Для обеспечения столицы продуктами питания под руководством Фиделя Кастро был разработан план создания вокруг нее сельскохозяйственной зоны, так называемого «Гаванского кордона». Эта зона включала в себя систему мелиорации и ирригации, лесозащитные полосы. Одновременно на Кубе продолжилась национализация мелких частных предприятий – магазинов, обувных мастерских, парикмахерских и пр. И настоящую волну народного негодования вызвало решение Фиделя временно закрыть рестораны и кафе-бары, где можно было купить спиртные напитки, и установить норму продажи населению пива – по шесть бутылок в месяц на человека. В то же время на промышленных предприятиях были открыты столовые, где каждый рабочий мог пообедать за небольшую цену или даже бесплатно. Бесплатными обедами администрация предприятий пыталась привлечь людей на работу. Но у многих из них не было даже возможности до нее добраться.

Между тем Фидель Кастро всерьез рассматривал вопрос об отмене денег, хотел на практике реализовать свой тезис о «возможности одновременного построения в отдельно взятой стране социализма и коммунизма». Ожидалось, что он объявит об этом 2 января 1969 года в десятую годовщину кубинской революции. Предвестником этого были национализация мелкого частного сектора, запрещение получения денег и посылок из-за границы, отмена платы за различные виды услуг (телефон, бесплатные лекарства, одежда, обувь и питание для учащихся). Иными словами, Фидель Кастро пытался исключить из кубинской жизни товарно-денежные отношения. С 1 июля 1969 года были отменены взносы членов компартии, и она полностью перешла на содержание государства.

В записке посольства одной из европейских стран в МИД своей страны, перехваченной советской разведкой в 1968 году, говорилось: «Попытавшись заполнить идеологический «вакуум» и пробелы революционных программ марксистско-ленинской теорией, Кастро и его сторонники так и не смогли создать в стране эффективный и действенный политико-административный аппарат. Они все еще делают не всегда удачные попытки и проводят эксперименты в поисках нужных форм разрешения сложных проблем, характеризующих социально-экономическую реальность Кубы. Эта реальность заключается в отсутствии руководства, способного должным образом организовать управление государством, в котором, как говорят, господствует хаос (интеллигентная, технически грамотная и экономически самостоятельная часть населения покинула остров), в нехватке специалистов, способных наладить равномерный процесс экономического развития как в области сельского хозяйства (особенно важной для страны), так и в области промышленности, в закоренелой привычке кубинцев работать мало и плохо. <…> хотя Кастро еще не удалось создать прочной политико-административной базы, на которую мог бы надежно опереться его режим (действительно в стране не существует парламента и так и нет системы судопроизводства, опирающейся на закон), несомненно, что до тех пор, пока Кастро жив и пользуется поддержкой армии (единственный постоянный институт, играющий, между прочим, важную роль в управлении страной, в частности, в провинции), на острове невозможны никакие существенные перемены». (Из архива СВР России, Справка-перевод ПГУ КГБ СССР).

За первое полугодие 1968 года кубинская контрразведка выявила шесть заговоров против Фиделя Кастро, Рауля Кастро и президента Освальдо Дортикоса. Значительно активизировали свою работу американские радиостанции «Голос Америки» и «Америка». С целью воздействия специально на кубинскую молодежь в США была создана радиостанция «Новая волна». Однако, несмотря на трудности и ошибки, правительству Кастро удалось решить много проблем. Было введено всеобщее бесплатное образование, развивалась медицина, жилищное строительство. Социальные реформы оправдали ожидания беднейших слоев. Кубинские вооруженные силы рассматривались западными экспертами как самая современная и самая боеспособная армия в Южной Америке.

Выступая 2 января 1969 года на митинге по случаю 10-й годовщины революции, Фидель Кастро признал: «За эти десять лет мы не стали революционерами с университетским дипломом, мы только окончили начальную школу и начинаем учиться в средней».

Глава X
Работа над ошибками Интернациональные кампании Кастро

Кубинцы за десятилетия лидерства своего лидера привыкли к тому, что своего рода программными на год вперед становятся те речи, которые Фидель Кастро произносит в годовщину штурма Монкады – 26 июля.

26 июля 1970 года Фидель, как обычно, поднялся на трибуну, выдержал паузу, пока не стихли овации сотен тысяч кубинцев, и начал выступление. Он не был похож на себя. Впервые выглядел растерянным. От былого пафоса и уверенности, кажется, не осталось и следа. Это была не обычная речь Кастро, призывавшая кубинцев к очередным подвигам. Это было откровенное признание своих ошибок. «Мы оказались не в состоянии вести так называемое одновременное сражение. Мы собираемся начать с указания ответственности всех нас и моей особенно за все эти проблемы. <…> Легче выиграть двадцать войн, чем битву за развитие. <…> Мы сражаемся не против людей, <…> мы сражаемся против прошлого, с продолжающимся присутствием этого прошлого в настоящем <…>. Это величайший вызов, когда-либо брошенный нам в жизни, и величайший вызов, с каким когда-либо сталкивалась революция».

Никогда еще Фидель Кастро не был столь беспощаден к себе, кубинскому руководству. Он попросил у народа доверия, заявив, что готов уйти со своего поста. Ему, разумеется, «доверили». Выступление Кастро широко комментировалось во всем мире. Американский тележурналист Уоллес заявил: «Выступление Фиделя Кастро произвело на правящие круги США сильное впечатление, так как они не ожидали, что кубинская экономика находится в таком плачевном состоянии и что сам Фидель Кастро осмелится сделать такой критический анализ революционного процесса на Кубе» (Из архива СВР России, Вашингтон – Москва).

Американцы ожидали, что провал экономической программы 1970 года приведет к политическому банкротству Фиделя Кастро и кубинской компартии. Но этого не произошло в очередной раз. Фидель Кастро нашел в себе мужество не только признать «идеалистические» ошибки, но и начать серьезную, вдумчивую работу по их исправлению. Отныне главной задачей ближайших лет стало «превращение неудач в победу». Куба испытывала серьезные финансовые трудности в основном из-за того, что импорт сырья для кубинской промышленности обходился дороже, чем экспорт готовой продукции. Кубинские руководители стали понимать, что экономика страны оказалась в бедственном положении не столько из-за империалистической блокады или недостаточной помощи социалистических стран, сколько из-за самих кубинцев. Организация производства и трудовая дисциплина находились на самом низком уровне.

Фидель Кастро в одном из выступлений с нескрываемым раздражением зачитывал статистические данные о том, что в августе и сентябре 1970 года в ходе выборочной проверки в любой, установленный для этого день работу прогуливал каждый пятый кубинец. А в провинции Ориенте в августе 1970 года прогуливали аж 52 процента работников. «В данном случае – это проблемы не отдельных личностей, а <…> проблемы, затрагивающие весь народ, – говорил Фидель. – Мы должны действовать таким образом, чтобы экономические стимулы не стали исключительным побуждением человека, а нравственные – не позволяли некоторым жить за счет остальных» (Белфор Себастьян. «Фидель Кастро», Ростов н/Д., 1997, с. 186).

В 1970 году руководство Кубы вынесло на народное обсуждение проект «Закона о борьбе с тунеядцами», который был нацелен на укрепление трудовой дисциплины и предусматривал жесткие меры дисциплинарного воздействия. Три миллиона человек, почти половина населения Кубы, приняли участие в обсуждении законопроекта в низовых комитетах защиты революции. После принятия закона в марте 1971 года удалось дополнительно вовлечь в производство более 100 тысяч человек. В результате введенных трудовых норм, режима экономии, повышения дисциплины заметно увеличилась производительность труда: в 1971 году она была на 20 процентов выше, чем в 1970-м, а в 1972 году на 9 процентов выше, чем в 1971-м (Дарусенков О., Горбачев Б., Ткаченко В. «Куба – остров созидания», М., 1975, с. 184).

Едва ли не основной задачей новой экономической политики на Кубе в первой половине 1970-х годов стало, наряду с повышением эффективности производства, приведение в соответствие заработной платы кубинцев их трудовому вкладу. Фидель понимал, что для сплочения и единения нации, поддержания боевого духа в армии акцент должен быть перенесен на идеологическую работу, активизацию фактора «внешнего недоброжелателя», в роли которого в 1967–1968 годах успела побывать и Москва. К счастью, непродолжительное время. Кастро стал уделять значительно больше внимания подрастающему поколению, зная о том, что американцы в своей идеологической работе делают ставку на молодых кубинцев.

Так, задержанный на Кубе агент – вербовщик ЦРУ заявил во время следствия: «Госдепартамент США отказался от мысли о вторжении, но ведет работу в области диверсии, главным образом в экономическом плане, благодаря чему подготавливаются субъективные условия для объединенной акции внутри страны с занятием ключевых государственных постов людьми, пользующимися престижем среди народа. Идет создание и развитие групп, стоящих на третьей позиции и способных занять ключевые посты в кубинском руководстве, когда придет время». Другой агент на допросе заявил, что он должен был «создать группу молодежи, стоящую на реформаторских позициях и добивающуюся трансформации нынешнего курса кубинской революции. Эта молодежь должна сблизиться с Фиделем и другими руководителями, действовать в рамках революции и вести изнутри линию на ее трансформацию. Эти элементы должны постепенно смягчить отношения Кубы с Соединенными Штатами. По прошествии ряда лет это должно привести к нормализации отношений между обоими государствами» (Из архива СВР России, Гавана – Центр).

Фидель создал так называемые «колонны столетия». Десятки тысяч молодых людей добровольно переселялись в другие провинции, где в специально построенных лагерях они работали, преимущественно в сельском хозяйстве, и одновременно учились. «Колонны столетия» являлись формой отвлечения молодежи от пагубных влияний. Фидель Кастро стал внимательнее относиться к людям. Но он по-прежнему не научился концентрироваться на принципиальных вопросах, хотел везде успеть и контролировать всё – инспектировать строительство водохранилищ, оросительных систем, шоссейных дорог и промышленных предприятий. Фидель привык, что окончательное слово всегда должно оставаться за ним, поэтому в беседах с ним для того, чтобы убедить его, необходимо было быть хорошим тактиком. Может быть, Фиделя стали меньше боготворить, но боялись его все так же.

Французский агроном Рене Дюмон, которого Кастро несколько раз брал с собой в поездки по стране, сделал любопытное наблюдение: «Когда он (Фидель) бросает свой берет и приходит в ярость, все дрожат и боятся возмездия» (Белфор Себастьян. «Фидель Кастро», Ростов н/Д., 1997, с. 189). А кубинцы привыкли к тому, что всё, что касается внутренних проблем страны, определяется не только волей, но и словом Фиделя Кастро в прямом смысле. Иногда доходило до курьезов, местные власти понимали эти слова буквально, не пытаясь вникнуть в их смысл. В провинции Гавана (между местечками Гуиро и Сан-Николас) в 1971 году строился городок нового типа, где должны были жить три тысячи семей крестьян-единоличников. Но в радиусе 20 километров от него не было питьевой воды. Хотя в самом этом районе были более удобные места с источниками питьевой воды. Однако местные власти посчитали, что раз Фидель именно на этом месте говорил о необходимости строительства нового городка, лучшего места искать не стоит.

В начале 1970-х годов Кастро был вынужден отказаться от политики экспорта революции и бросить все свои силы на решение экономических проблем в стране. В своих оценках он стал более реалистичен. Один из «старых коммунистов» в беседе с советским представителем говорил: «В последнее время в стране происходят значительные изменения, которые свидетельствуют о политическом возмужании кубинских руководителей, и прежде всего Фиделя Кастро. Создается впечатление, что Фидель Кастро неустанно и плодотворно учится днем и ночью. Сегодня – он марксист, с которым уже нелегко спорить и которого трудно сбить в теории» (Из архива СВР России, Гавана – Центр).

В 1971 году кубинцы собрали еще меньше сахарного тростника из-за засухи и обжига сахарных полей для подготовки урожая в будущем году. Вдобавок, почти две трети действующих сахарных заводов – около ста предприятий требовали капитальной реконструкции. В буквальном смысле вся Куба была вынуждена заняться сельским хозяйством. Заслуживает внимания еще одна чисто кубинская новинка. Из-за нехватки компетентных руководящих кадров на кубинский армейский Генштаб были возложены многие экономические задачи. В частности, военные разрабатывали план экономического развития некоторых провинций Кубы.

Кубинское руководство принимало все меры для того, чтобы ускорить механизацию сельскохозяйственного производства. Однако на плантациях сахарного тростника это оказалось сделать сложнее, чем в других областях сельского хозяйства, например на рисовых полях. Дело в том, что тростник нужно точно срезать у самой поверхности земли, не повредив корневую систему, но и не оставлять на стебле вегетативные почки, так как они, развиваясь, ведут к гибели сорта. Одновременно срубленный тростник надо очистить от листьев, которые не дают сахара. Идея создания комбайна для сбора тростника возникла во время первого визита Фиделя в СССР в 1963 году. Выполнение этой задачи было поручено специалистам Люберецкого завода сельскохозяйственного машиностроения. Но не все шло гладко. В начале 1970-х годов механизировать удалось лишь погрузку и разгрузку тростника, а не все циклы сахарного производства. В 1977 году с советской помощью в городе Ольгин на Кубе был построен крупный завод имени 60-летия Октябрьской революции, производивший 600 комбайнов в год. Это позволило более чем на 50 процентов механизировать уборку тростника, что, в свою очередь, высвободило сотни тысяч «мачетерос» – рубщиков тростника для работы в других отраслях народного хозяйства. Таких темпов механизации до этого не знала ни одна страна в мире, выращивавшая сахарный тростник.

Между тем в 1971 году ЦРУ осуществило серьезную подрывную акцию в отношении Кубы, о которой стало известно только шесть лет спустя, в 1977 году, благодаря расследованию, проведенному журналистами газеты «Ньюсдей». Американские агенты ввезли на остров вирус африканской свиной чумы, который уничтожил 500 тысяч свиней – почти половину всего поголовья.

Кубинцы испытывали острую потребность не только в мясе и молоке, но и в корнеплодах и овощах. Однако основное внимание уделялось не «поднятию» этих отраслей сельского хозяйства, а наращиванию объемов традиционных для Кубы тростника, кофе, цитрусовых, табака. При этом голодало население. Ведь не овощи и корнеплоды, а эти культуры могли принести ей валюту. Фидель Кастро считал, что со всем остальным можно повременить.

Но не всё было так безнадежно. Ситуация в народном хозяйстве с помощью СССР постепенно выправлялась. Куба перешла к более реалистичной экономической политике. В 1958 году товарооборот Кубы с развитыми капиталистическими странами составлял 98 процентов, а с социалистическими – всего 2 процента. Всего через три года, в 1961 году, 72 процента товарооборота приходилось на социалистические страны, а 28 процентов на капиталистические. Товарооборот Кубы с СССР в 1960 году, когда были установлены торговые отношения, достигал 161 миллиона рублей. А в 1973 году он уже превысил миллиард рублей (около 1,4 миллиарда долларов по тем временам. – М. М). В июле 1972 года Куба вступила в Совет экономической взаимопомощи. Кастро также начал искать выход из своеобразной блокады его страны в регионе и пытаться устанавливать нормальные отношения с латиноамериканскими государствами. В 1970 году в Перу случилось сильнейшее землетрясение, погибло более 50 тысяч человек. Куба одной из первых откликнулась на постигшую страну беду. Сто тысяч кубинцев пожертвовали свою кровь для перуанцев.

Во многом знаковым стал визит Фиделя Кастро в 1971 году в Чили к своему другу, социалисту Сальвадору Альенде, который возглавил страну в результате победы блока революционно-демократических партий на президентских выборах. С Альенде Фидель познакомился в январе 1959 года, когда тот, будучи еще членом чилийского сената, посетил революционную Кубу. Трехнедельная (с 10 ноября по 4 декабря 1971 года) поездка Фиделя Кастро была одной из самых трудных для него заграничных командировок. Дело не в том, что он вдоль и поперек исколесил эту, протянувшуюся на 4 тысячи километров, южноамериканскую страну, побывав и на Огненной Земле, и в пустыне Атакама. Николай Леонов, который был хорошо знаком с деталями этой поездки Фиделя, говорил, что тот впервые не мог сказать в глаза всем всю правду о своем отношении к силам, участвовавшим в революционном процессе в Чили, дабы его опять не обвинили в экспорте революции. «Его положение гостя, статус которого не позволял ему вмешиваться во внутренние дела хозяев дома, куда он приглашен, было невыносимо тягостным, – вспоминал Н. С. Леонов. – Он бы хотел быть активным участником этого процесса, а не наблюдателем. Если внимательно ознакомиться с текстами его речей и содержанием интервью, которые давал Фидель во время пребывания в Чили, то явственно видно, какие танталовы муки приходилось ему переживать, чтобы сдерживать себя. Уже на одном из первых митингов на чилийской территории, состоявшемся 12 ноября в Антофагасте, Фидель сказал: «Когда мы выступаем здесь, мы должны говорить с необычайной осторожностью. Это наш самый элементарный долг, чтобы никому не дать повода утверждать, будто мы выступаем в роли учителей и вмешиваемся во внутренние дела Чили. Поэтому мы говорим в шутку: «Единственный, кто здесь не пользуется свободой слова, – это я» (Леонов Н. С., Бородаев В. А. «Фидель Кастро. Политическая биография», М., 1999, с. 290).

Десятки газет, телеканалы и радиостанции, принадлежащие правым силам, тесно связанным с американцами, на протяжении всей поездки Кастро в Чили выливали на него потоки клеветы. Из американского Майами была даже вызвана сестра Фиделя Хуанита, которая должна была поведать чилийцам «правду о брате». Фидель, конечно, не собирался держать рот на замке. Он много рассказывал чилийцам о кубинской революции, о реформах, проводимых в его стране, предоставляя местному населению возможность самому делать выводы. Он раскрыл секрет живучести кубинской революции: «Почему же, несмотря на благоприятное соотношение сил и на географическую близость нашей страны к Соединенным Штатам, они не сумели подавить кубинскую революцию? Этим мы обязаны сочетанию двух факторов: смелости кубинских революционеров и, можно было сказать также, – смелости Советского Союза». Иногда прибегал к иносказаниям. Одно из них, относящееся к американцам, стало известно на весь мир: «Будьте осторожны с лисой! Лиса хочет заменить агрессию и жестокость хитростью!» Он имел в виду, что Белый дом, отчаявшись свергнуть его силовым путем, перешел к тактике подрывной деятельности и идеологических диверсий в отношении Кубы.

Фидель Кастро никогда не верил в живучесть «бархатной» социалистической революции. Он был убежден, что к полной победе революции ведет только вооруженная борьба, в ходе которой на сторону повстанческих сил, постепенно и осознанно, переходит большая часть населения страны. А выборы лишь раскалывают общество на два лагеря. Время подтвердило правоту кубинского лидера. Чилийские социалисты не сумели удержать власть. Закончилось это трагедией. В результате переворота в Чили в 1973 году к власти пришли правые, а Сальвадор Альенде погиб во время штурма президентского дворца. Во время трагических событий в столице Чили Сантьяго героически проявили себя сотрудники кубинского посольства, которые с лозунгом «Родина или смерть!» дважды отбивали атаки нападавших на их дипломатическое представительство. Родственники Альенде, члены народного правительства Чили воспользовались приглашением Фиделя Кастро и нашли политическое убежище на Острове свободы. Две недели спустя после военного переворота Фидель в одном из своих выступлений заявил: «Чилийский пример показывает нам, что невозможно свершить революцию только с помощью одних людей: необходимо также оружие! Но и одного оружия недостаточно, чтобы свершить революцию: необходимы также люди!» (Белфор Себастьян. «Фидель Кастро», Ростов н/Д., 1997, с. 215).

Визит Фиделя Кастро в Чили вошел в историю еще и тем, что кубинский лидер как никогда был близок к смерти. Еще до поездки кубинская служба безопасности получила сведения о том, что на Кастро готовится покушение. Фидель позже признавался Николаю Леонову, что он сильно нервничал, находясь под прицелом десятков телекамер на заключительном митинге в Сантьяго. Спустя годы выяснилось, что Фиделя действительно намеревались убить агенты, изображавшие тележурналистов. Это, наверное, был самый поразительный провал из десятков бесплодных попыток ликвидировать Фиделя.

Хотите верьте, хотите нет, но выводы делайте сами. Один из двух «убийц-журналистов», которые должны были «убрать» Фиделя во время пресс-конференции, за несколько часов до нее почувствовал сильную боль в боку. Она была такой нестерпимой, что бедолагу отвезли в больницу, где немедленно прооперировали. У этого человека «вдруг» воспалился аппендицит. Второй «журналист» испугался взять всю ответственность за деяние на себя. Дальше – интереснее. Для устранения Фиделя решили использовать грузовик со взрывчаткой. Машина с двумя (невероятное по тем временам количество!) тоннами тротила встала в сотне метров от места, где должен был проехать кортеж с Кастро. Взрыв был неминуем. Но случилось невероятное – часы в бомбе неожиданно остановились! Потрясенный Габриель Гарсиа Маркес именно тогда посчитал, что тут не обошлось без карибской магии.

Повышенное внимание Кастро к внешнеполитическим проблемам отнюдь не исключало полного контроля Фиделя за внутриполитической ситуацией в стране. Он потребовал четкого разграничения функций партийного и государственного аппарата, который стал напоминать советские образцы: чинопочитание тягуче и въедливо вползало в структуры управления на Кубе. В эти годы сформировался аппарат ЦК компартии Кубы, он сосредоточился на внутрипартийных, а не на административных функциях, которые перешли от так называемых региональных исполнительных групп к выборным органам власти провинций и муниципий. Однако, как справедливо отмечает в своей книге о Кастро С. Белфор, «на Кубе не существовало экономической базы для формирования автономных элит». Хотя сам Фидель уже не стремился руководить всем и вся. Именно в эти годы начинает формироваться образ Фиделя как гуру, который контролирует ситуацию и остается над схваткой. При этом он прислушивается к коллегиальному мнению и дает своим соратникам все больше полномочий по управлению ключевыми сферами жизни, будь то обороноспособность или экономика.

В компартию Кубы вступало все больше кубинцев. Но она всё не проводила своего первого съезда. В 1972 году в ходе восьмичасового заседания политбюро ЦК компартии Кубы было принято решение провести в ближайшее время первый съезд, на котором принять устав и платформу. Конкретные сроки созыва съезда названы не были.

В итоге он открылся лишь 17 декабря 1975 года. В его работе приняли участие 3136 делегатов, в том числе 481 женщина, 30 процентов делегатов представляли политические и общественные организации, 35 процентов – трудящихся Кубы, 19 процентов являлись военнослужащими, 16 процентов руководителями предприятий и организаций. На съезде было принято 24 документа, в том числе устав и платформа кубинской компартии, о введении Системы управления и планирования экономики (СУПЭ). На первом съезде компартии были приняты документы, которые заложили основу социальной политики Кубы на долгие годы: два главных достижения революции – гарантированные бесплатные здравоохранение и образование, а также право на жилье, отдых, пенсионное обеспечение в старости для всех граждан. Делегаты съезда избрали новый ЦК компартии в составе 112 человек и расширили политбюро с 8 до 13 человек. Доклад Фиделя Кастро стал главным событием съезда. Он продолжался более 11 часов! Фидель представил обзор развития кубинской революции от колониального периода до последнего времени, подвел итоги деятельности партии и правительства за 17 лет после победы революции, изложил задачи на предстоящую пятилетку, дал оценку положения в мире и огласил внешнеполитические задачи Кубы. Доклад Кастро комментаторы оценили как хорошо подготовленный, насыщенный, аргументированный и подкрепленный большим фактическим материалом.