Текст книги "Книга № 3352"

– Но ведь рано или поздно заряд талисманов заканчивается. Тоже будет и с мощами?

– Увы, это так. Уже, почитай, закончился. Вереница паломников и страждущих практически не прекращается. А вот случаев волшебного исцеления уже практически нет. Все больше вспоминают о чудесах прошлых лет. С песочком ситуация получше. На могилу святого приходит гораздо меньше людей. Да и то, что заряженный песок лежит вперемешку с обычным, тоже принесло своего рода пользу – его не так размели. Берут рукавичку в храме, кладут туда немного песочку с могилы, и прикладывают к больному месту. Говорят, помогает.

– Так может, нужно было все-таки отдать крестик в храм? Пусть бы приносил людям пользу.

– Боюсь, он бы канул в лету. Церковь очень трепетно относится к своим реликвиям. Крестик схоронили бы в тайном месте. Конечно, его доставали бы, служили службу, всячески обихаживали. Чтобы потом снова спрятать назад. А для народа выставили бы муляж.

– Зачем?

– А что б не сперли. Верующие – народ честный. А вот злодеи могут и ночью бомбануть. Нет, так уж получилось, что я нашел крестик. Или он нашел меня. И я уж посмотрю, чтобы он использовался по назначению.

Я посмотрел на часы. Черт! Обед закончился полтора часа назад. Сергей тоже взглянул на мобильник. Он лишь усмехнулся и сказал:

– Тэк-с, Гардей, наверное, уже засек, что нас нет. Включай пилу. Поработаем до конца смены тут. Авось пронесет.

Бревна не распускали. Вчерашняя смена поработала с огоньком, необрезная доска была свалена в несколько куч. До конца рабочего дня мы ее стругали, обрезали и аккуратно слаживали в штабель. Назад возвращались в звенящей тишине. Уши словно заложены ватой, как оно обычно бывает, когда поленишься нацепить беруши. В наказание мы были лишены возможности наслаждаться чарующей песней леса во время вечернего моциона на пути к дому. Ближе к ночи, когда мы пили чай, слух более-менее вернулся.

– Серега? – подал голос я.

– Что?

– А сколько стоят артефакты?

– Ну, это по-разному. За заряженный талисман можно запросто просить пятьдесят долларов. Но, это только у хорошо известного и проверенного мастера. Выгода от выхлопа, которую может получить покупатель, гораздо больше. Реликвии стоят дороже. Те, что тянут жизненные соки, самые дешевые – от пятисот до тысячи. Те, которые меняют одну способность на другую – около пяти.

– А артефакты?

– Предметы этой категории самые дорогие. Даже самый дешевый артефакт стоит порядка десяти-двадцати тысяч. Такой мощный артефакт, как крест Иоанна Кормянского стоит не меньше сорока, а может даже и выше. Боюсь, если бы мои подопечные знали его настоящую цену, никакие увещевания совести не помогли бы. – Сергей усмехнулся. – Но они не знают и спят спокойно.

– А нехорошие артефакты? Сколько потянут?

– Тоже десять или двадцать тысяч. Не забывай, что артефакты могут заряжать талисманы. А это бизнес. Действие талисмана не зависит от направленности артефакта. Хороший или плохой, не важно. Главное его мощность.

– А шаманы могут заряжать талисманы?

– Ха-ха, – засмеялся Сергей, – можно, но абсолютно не выгодно. Если я соберу всю свою свободную энергию и буду всю ночь сосредоточенно корпеть, в итоге получу весьма слабенький талисман. Проще отыскать артефакт, что в принципе, шаману не составит труда. Положил его на ночь рядом с талисманами, и ступай отдыхать. Утром на выходе два-три хорошо заряженных талика.

– Серега, а такой вопрос…

– Вадим, давай завтра. Ты не забыл, завтра рано вставать?

– Завтра же суббота.

– Завтра наша очередь на выпас. В пять утра выходим.

Елы-палы! Совсем забыл. В деревне люди пасут коров по очереди. Те, кто скотинку содержит. А это практически каждый дом. Мы тоже внесли себя в списки. Там выйти то нужно всего один-два раза в месяц, зато каждый день на столе свежее парное молоко.

Черт, а я думал на выходных в город прошвырнуться, мать навестить. Как она там? Надеюсь особо не переживает обо мне. Я же недалеко. Нужно будет хотя бы в воскресенье съездить, засвидетельствовать, что со мной все в порядке, успокоить сердечко. Пусть бережет себя.

Я уснул, убаюкиваемый мыслями о маме. Как редко мы вспоминаем о мамах, входя во взрослую жизнь. Здесь, вдали от цивилизации, я стал думать о ней чаще. Хорошая моя мама, как же я люблю тебя.

Утром мы поднялись за час до рассвета. По-быстрому собрались, не забыв о водных процедурах. И вскоре уже шли по деревне следом за стадом. Коровы вальяжно двигались, держась проторенного пути. Для них это обычная рутинная процедура. Сейчас доберутся до луга, и целый день будут медленно скобить зеленую травку. Стадо увеличивалось по мере продвижения через деревню, хозяйки выводили скотину с дворов, и те послушно двигались вперед. Маленький белый песик с грязным боком, то ли Шарик, то ли Барбос сопровождал нас до окраины деревни. Серега периодически щелкал пугой и цокал языком, когда та или иная корова останавливалась, или уходила в сторону. Похоже, он вошел в роль и наслаждался ею.

– Серега, – позвал я его, выдергивая на грешную планету.

– У, – отозвался он.

– Я тебя вчера собирался спросить, – сказал я, и, не дождавшись ответа, продолжил, – я тут пошарился по Интернету. Там полно всяких роликов и книжек по кастанедовским магическим пассам. Я прочитал, что Кастанеда советовал использовать магические пассы даже новичкам. Что они увеличивают энергетику, и в целом оздоровляют организм.

– Это правда, насчет энергетики и оздоровления.

– Тогда что нам мешает использовать их? Давай тоже начнем практиковать. Почему ты считаешь, что пассы следует учить уже опытному шаману?

– Видишь ли, Вадим, не все так просто. Боюсь, Кастанеда попал в ловушку с этими пассами. Он обнаружил и откровенно восторгался эффектом, который гордо назвал Эффектом Человеческой Массы. Когда он тренировал класс, где было тридцать и более человек, то заметил, что по мере выполнения пассов вокруг участников возникал вихрь энергии. Этот вихрь как бы подхватывал всех учеников, объединял их, помогая им выполнять пассы точнее и аккуратнее. В общем, в больших классах обучение шло гораздо легче, да еще и приносило больше барышей.

– Так разве это плохо?

– Кастанеда очень радовался своему открытию. Он писал, древние шаманы не заметили такого явления, потому что имели группы не более пяти учеников.

Сергей замолчал на несколько секунд, продолжил:

– Дело в том, что подобный вихрь всегда возникает в толпе, выстраивая поведение индивидов в единый организм. Тут срабатывает принцип – "делай, как я!" Я уверен, древние шаманы знали об этом, и тщательно избегали, набирая в группы не более пяти учеников. Ведь это обычный эффект толпы. Возьми группу людей, заставь их просто скакать на месте, тут же возникнет подобный вихрь энергии. Это бомба в обучении. Если большинство учеников будут делать упражнение неправильно, то даже те ученики, что выполняют упражнение верно, собьются и начнут делать как все. И второй момент. Окружающий вихрь энергии толпы не даст ученику почувствовать слабый приток собственной энергии, который непременно возникнет, если выполнять пассы правильно. Эти школы, открытые его многочисленными учениками, они как испорченный телефон. Несут в себе порочную архитектуру, основываясь на изъянах, выбитых в обучении эффектом толпы. Единственный источник, который мы можем считать достоверным – сама книга Карлоса Кастанеды, куда он переложил знания о пассах, вложенных в него его учителем доном Хуаном. Собственно поэтому, Вадим, лучше изучать магические пассы, уединившись где-нибудь. И иметь достаточно свободной энергии, чтобы улавливать изменения в вибрации. Ну, мы пришли… Скоро рассвет.

Мы вышли на луг. Коровы, словно маленькие телята, больше не сдерживали свое достоинство и галопом неслись на пастбище. Мы с Серегой сели там, где обычно сидят все пастухи. Невысокий взгорок открывает хороший вид на луг, коровки как на ладони. Когда-то сюда приволокли угловатое бревно, на котором было удобно сидеть, хавать, играть в карты, лежать. Ну, иногда, и бухать. Небо красилось в красные тона.

– Вадим, – обратился ко мне Сергей, – ты знаешь, какое сегодня число?

– Двадцать второе июня начинается, если мне не изменяет память.

– Верно. Летнее солнцестояние. День сменяется ночью. Именно сейчас, в ближайшие десять минут, у тебя есть возможность заглянуть за пределы нашего мира. В буквальном смысле.

– Звучит загадочно, аж мурашки по коже пробежали.

– Тем не менее, древние шаманы Мексики умели совмещать энерговолокна Земли, называемые эманациями, со своими собственными эманациями. Эманации Земли настолько мощны, что когда шаман совмещает их со своими, он получает так называемый "толчок Земли". Это такой пендаль, от которого вылетаешь из нашего мира словно пробка, и попадаешь в другие, сопредельные миры.

– Сам-то ты пробовал?

– Увы, нет. Во-первых, необходимо иметь достаточно много свободной энергии, в совершенстве практиковать магические пассы. Во-вторых, никогда нельзя практиковать такое в одиночку, пока не станешь опытным… эээ… путешественником. Слишком много новичков или самонадеянных шаманов покидали этот мир без возможности вернуться обратно. Обязательно нужно, чтобы кто-то из шаманов был рядом и служил своего рода якорем. У меня такого человека не было, но возможно скоро будет.

– Кто, например?

– Кто-кто. Ты! Но сейчас именно у тебя есть возможность слетать, а я тебя буду якорить.

– Но я же пассы не знаю, да и свободной энергии у меня нет, – запротестовал я.

– Почти нет. Но я тебе одолжу свою, когда стану твоим якорем. Нить между тобой и мной станет твоей путеводной звездой. По ней безопасно спустишься назад. В данном случае, кстати, много энергии и не надо. Два раза в год, когда Земля проходит солнцестояние, происходит как бы перераспределение ее эманаций. Меняются полюса дня и ночи. Выглядит это, словно большая волна, как цунами движется навстречу солнцу. Достаточно совсем немного свободной энергии и желание. Земля сама выставит твои эманации. Взлетишь и помчишься на гребне волны, словно гавайское каноэ.

– А что мне там делать?

– Тут я тебе ничего не могу посоветовать. Ни разу там не был. Просто наблюдай. Вернешься, расскажешь, как там. А я обеспечу тебе обратный билет.

– А сможешь? Ты сам любитель. Неохота мне еще покидать этот свет.

– Не нужно быть мастером, чтобы якорить. Якорь это не трос, который удерживает на месте. Ничто не сможет сопротивляться толчку Земли. Якорь – это хлебные крошки, по которым ты сможешь отыскать дорогу домой. Меня либо утянет вслед за тобой, что крайне маловероятно, либо ты благополучно вернешься в этот мир. В любом случае, я буду рядом с тобой. Решайся, две минуты. Следующая попытка через год.

Нужно сказать, внутри я особо не верил, что что-то произойдет. Я слишком крепко стоял на земле, чтобы улететь. В наркотики я верю. В мухоморы тоже. Но чтобы в твердом уме и ясной памяти. Вряд ли. Поэтому я согласно кивнул. Скорее, чтобы доказать себе и ему, что у всего есть предел. Пошептать-поплевать, да. Облегчить боль, вылечить, да. Предсказать будущее, возможно. Но сгонять в другой мир – нет уж, увольте. Без мухоморов тут никак.

Сергей раскинул свой плащ, рукой пригласил прилечь. Я лег на спину, он быстро, но заботливо поправил мой плащ, положил под голову котомку с харчами. Серега опустился рядом со мной на колени и положил руку мне на грудь.

– Сейчас появится солнце. Оно не будет слепить. Следи за ним, не отрываясь.

На горизонте, над верхушками деревьев начал пробиваться красный луч.

– Чуть не забыл, – быстро проговорил Сергей. – Если тебя начнет куда-то засасывать, или вообще что-то напугает, крути глазами против часовой стрелки. Это защита…

Его голос истончился и померк. Солнце, вернее его краешек, занимал пол неба. Словно во сне я воспринимал это обстоятельство как данность. Единственное, что меня беспокоило – все нарастающее давление на грудь. Через пару секунд тиски превратились в сжимающийся обруч. Я не мог дышать. Я кричал, беззвучно разевая рот. Я чувствовал, что мои ребра сейчас не выдержат и я схлопнусь, словно лопнувший воздушный шарик. Внезапно давление оборвалось, и обруч исчез. В ту же секунду удар в спину подкинул меня вверх, и я полетел, влекомый дыханием ветра. Я летел непонятно куда. Вверх? Вниз? Я просто ощущал движение. Чувство невесомости. Я словно тычинка одуванчика на ветру. Вдруг я понял, что воспринимаю мир только через кожу. А как же глаза? Попробовал посмотреть вокруг. Ничего. Ни тьмы, ни света. Просто, ничего. Забегая вперед, скажу, что совершенно не помню, как это ничего выглядит. Некоторые вещи просто не возможно осознать, находясь в твердом уме и ясной памяти. Я сделал усилие, и открыл веки. Тяжело, со скрипом, как будто бухал всю ночь накануне. Только не те, что на лице, а где-то в глубине черепа. Теперь я мог воспринимать цвета. Темные и светлые пятна. Неожиданно я вспомнил свой сон. Неужели вещий? Да ну, не может быть. И все же я видел то, что видел.

Порыв ветра направил меня в сторону. Я ощутил, что скорость движения заметно усилилась. Пелена светлых и темных пятен расступилась, открывая сплошную черную стену. Я летел прямо туда. На ум пришло сравнение с мухой, впечатывающейся в оконное стекло. Засосало под ложечкой. Внезапно направление ветра изменилось, и мы круто завернули прямо перед самой поверхностью. Теперь это была не стена, а пол. Мы летели сквозь тьму, разрываемую багровыми всполохами. Они словно молнии вспыхивали то тут, то там, составляя скудное освещение этого мира.

Черная поверхность под ногами выглядела твердой, вся усыпанная такими же черными валунами. Хотелось бы хоть разок ступить на эту землю, как Нил Армстронг, но ветер не отпускал меня и нес дальше. Внезапно что-то схватило меня под локоть. Резкая остановка, как удар, развернула меня. Я увидел нечто, похожее на сферу. Множественные потоки текли по ее поверхности, всасываясь внутрь, словно трехмерный водоворот. И эта штука тянула меня к себе. Я ощущал кожей свист ветра вокруг себя, но он был бессилен. Я трепыхался, словно рыбка на крючке. Я заорал, но не сорвалось ни звука. У меня не было рта. Тогда, вспомнив совет Сергея, я начал бешено вращать глазами. Хватка ослабла. Еще несколько секунд и я вырвался на свободу. Ветер, родной ветер нес меня дальше. Мы неслись над этой странной черной землей. Я давно потерял счет времени. Временами я замечал другие сферы. Пролетая мимо, я чувствовал нарастающее притяжение, крутил глазами, и благополучно следовал дальше. Вдруг я почувствовал, как направление ветра меняется, и мы круто взлетели ввысь.

Черный мир остался далеко под ногами, и вскоре скрылся среди облаков, так я назвал темные и светлые пятна. Между тем, над головой разгоралась яркая звезда. Ветер нес меня прямо к ней. Постепенно звезда разрослась в сферу. Теперь она не была похожа на звезду из нашего понимания – шар яростного, всесжигающего пламени. Нет, она похожа на стеклянную колбу, наполненную яркими гирляндами. Сфера все увеличивалась. Ее края достигли видимого горизонта. Я чувствовал себя космонавтом, выпавшим с МКС и безудержно падающим на планету.

Мы прошли границу сферы без какого-либо сопротивления. Я оказался со всех сторон залит искрящимся светом. Это был мир упорядоченного порядка. Множественные поверхности стояли параллельно друг другу, словно стеклопакеты. Стеклопакеты, в свою очередь, под различными углами входили друг в друга, выстраиваясь в гармоничную структуру, насколько хватало обзора. Ветер, этот лихач таксист, нес меня через амбразуры между стеклопакетами, петляя и делая маневры. Когда мы приближались близко к поверхности, я мог разглядеть луга, леса с деревьями, горы с поросшими склонами, пустыни. Кроме поверхностей в этом мире больше ничего не было. Без приключений мы преодолели мириады амбразур, и, прорвав сферу с другой стороны, снова вылетели в никуда.

Поток ветра заметно ослаб. Настало время, и я перестал ощущать его движение совсем. Я завис среди темных и светлых пятен. Стал точкой, занявшей свое место в пространстве координат. Все, блин, приехали…

Первое, что я увидел, открыв глаза, была Серегина рожа с улыбкой до ушей.

– С возвращением, – довольно сказал он, – вэлкам то зе риал ворлд! Ну как?.. – в его глазах застыл немой вопрос.

– Зашибись! Вот это улет! Погоди, пока я не забыл, – я схватил палку и принялся писать на земле. Времени мало. Я писал лишь ключевые моменты, не вдаваясь в подробности. Запомню их, запомню и все остальное. Серега стоял сзади, читал и лишь хмыкал:

– Ага… Ну да, так и есть… Хм… А вот это не знал… Интересно…

Я закончил писать и спросил:

– Сколько меня не было?

– Да где-то минут пять.

– Что?! Я там, наверное, с неделю болтался!

– В тех мирах время течет по-разному. Вон смотри, даже коровы не разбежались.

И, правда, коровы были на месте.

– Поздравляю, ты теперь настоящий астронавт, путешественник между мирами, – поздравил меня Сергей.

Мне стало стыдно. Ведь это он должен был быть там, а не я. Серега долго к этому шел, а я взял и проскочил впереди него.

– Серый, прости.

– За что?

– За то, что я был там, а ты нет.

– Ах, это… Вадим, не переживай. Все это никуда от меня не денется. Я счастлив. Нам выпал такой шанс, и мы использовали его на полную катушку. Напротив, я был бы очень разочарован, если бы ничего не вышло. Это нужно записать, на память, – сказал он, показывая на мои каракули.

– Ага, Серега, я тут подумал. Ты мне показываешь и рассказываешь столько интересного. Ты не против, если я буду это записывать? А то, боюсь, со временем многое забуду.

– Хочешь, как Кастанеда?.. Только я ведь не дон Хуан. Он был нагвалем, а я нет. Но я не против. Конечно, записывай. Когда-нибудь опубликуешь книжку. Возможно, станешь богатым и знаменитым.

– Да ладно, не подкалывай!

– Я серьезно. Я думаю, твои заметки могли бы стать полезным подспорьем для следующих поколений. Не случайно я взял это, – он пошуровал в котомке, достал засаленный блокнот и ручку:

– Начни с этого, – он снова указал на каракули, – только постарайся вспомнить побольше подробностей.

Серега молчал, пока я переносил на бумагу одну строку за другой о своем путешествии за грань бытия. Старался не отвлекать. Даже отошел подогнать отбившуюся далеко от стада скотину. Он подошел, когда я уже заканчивал.

– Ух, вроде все. Все, что смог вспомнить.

Я протянул ему блокнот, но он решительно отверг.

– Оставь себе. Это твой труд.

Сергей подождал, пока я спрячу блокнот к себе в сидор. Я испытывал странные ощущения. Я снова на грешной земле. Как будто ничего и не произошло. И между тем, я только что испытал такой приход, который не приснится ни одному наркоману. И ведь это не глюки. Вся моя система представлений о мире покорежена и тонет как титаник. Зато теперь я по-настоящему, безоговорочно верю этому человеку, что сидит рядом со мной и лыбится до ушей. Понимает гад, что со мной происходит.

– Вадим, ничего страшного не произошло. Просто ты теперь знаешь чуть-чуть больше о мире, – сказал он. Наверное, все видно на лице. Хоть картину пиши. – Ничего ведь не поменялось. Нам по-прежнему нужно жрать, спать, хезать. Работать, чтобы снискать хлеб насущный. Коров, вот, пасти.

Если я был немного подавлен, то Серега просто лучился от радости. Затем он постарался принять серьезный вид и сказал:

– Дон Хуан ведь не набирал учеников, ты знал об этом?

– Нет?

– Нет. Вселенная сама направляла их к нему. И он прекрасно понимал ее знаки. Когда Кастанеда нашел его, дон Хуан принял его в ученики. Не по доброте душевной, не из-за его задатков. Тем более, что между ними была социальная, этническая, культурная пропасть. Просто дон Хуан увидел знак, посланный вселенной.

Сергей замолчал на несколько секунд, и продолжил:

– Когда ты появился, я тоже увидел знак. Не Леник, не Ушатый, не Валет. Именно ты. Вселенная направила тебя ко мне. Почему, я не знаю. Я ведь не мастер, сам еще только учусь. Но я покажу тебе все, что знаю. И все, что узнаю.

– Хм, спасибо тебе за это. Так что, получается, я теперь твой ученик?

– Если захочешь. Быть учеником ученика.

– Я уже видел то, чему ни один академик не научит. Так что, конечно хочу. Еще как! Спрашивает он…

Мы посмотрели друг на друга и захохотали. Мое дурное настроение разом улетучилось. Сергей окинул взором стадо. Буренки смирно стояли на своих местах и не разбегались.

– Ну, тогда, вот тебе очередная лекция. Запишешь потом. Сейчас просто слушай.

Прежде всего, запомни первый постулат, это очень важно. Этот мир создан специально для нас, для людей. Потому что мы – дети бога. Это второй постулат. Помни их всегда. Мы – дети бога, и этот мир создан для нас.

Мир, который мы знаем – планета, покрытая воздухом и океанами. Солнышко, ласково греющее. Облака, леса, реки, животные. Весь этот мир не является вещью в себе. Многие явления воспринимаются нами как данность и практически не поддаются критическому анализу. Вода мокрая. Огонь горит. Земля тянет нас к себе. Солнце греет. Даже просто – вода. Всего лишь два химических элемента, объединенных в простейшее соединение. И это – основа жизни, универсальный растворитель, гигантский суперкомпьютер, способный запоминать любые предметы, которых дотронется, катализатор горения. Вода расширяется при замерзании. Абсолютно неестественная с точки термодинамики вещь тоже воспринимается нами как данность. А ведь, если бы не это явление, все водоемы на Земле, включая океаны, уже давно промерзли бы насквозь. Что обеспечивает эти, да и все остальные физические и химические процессы нашего мира?

– Ну, сами себя и обеспечивают. Открой любой ученый талмуд. Там куча формул, открытых, проверенных и доказанных законов.

– Ага. Но законы и формулы – просто описание явления. Без объяснения причины. Например, "е равно mv квадрат". Почему именно квадрат? Почему не просто mv или mv куб?

– Потому что так и есть. Так устроен мир.

– То есть, мы отбрасываем почему, и воспринимаем эту формулу как данность. Ее так задали при создании мира. Эта конфигурация кое-где хранится, обеспечивая кинетическую энергию в нашем мире. Будь уверен, если бы при создании мира использовалась формула мв куб, то мы бы так же воспринимали это как данность.

Сергей призадумался.

– Вижу, что пытаешься ухватить, но все еще никак. Говорят, глуп не тот, кто не может понять, а тот, кто не может объяснить. Попробую на пальцах. Возьмем компьютерную игру "Сталкер". Помнишь такую?

– Ага, конечно помню.

– Так вот. Сталкеры ходят, поют песни, травят соленые анекдоты. Собирают артефакты, стреляют друг в друга. Они воспринимают мир также как мы. Видят солнышко, чувствуют дождь, ветер, боль. Деревья и здания для них вполне материальны и осязаемы.

– Мы сейчас о компьютерных персонажах говорим?

– А ты попробуй взглянуть с их точки зрения. Потому что мы с тобой находимся в точно таких же условиях. Для них тот мир реален, как для нас с тобой – этот. Я думаю, ты согласишься, что сталкеры не могут покинуть свой мир, проникнуть за предел?

– Ну, разумеется, нет.

– А ведь их мир так же не является вещью в себе. Их мир не может существовать без многих технических слоев под собой. Это, во-первых, игровой движок, обеспечивающий законы их мира. Именно здесь задаются пресловутые "mv квадрат". Далее идет слой драйверов, позволяющий отображать их мир. Потом слой операционный системы. И, наконец, слой компьютерного железа.

То есть, для существования их мира нужно не просто иметь игру в коробке, а запускать ее на современном компьютере, со стабильно работающей системой и со всеми настройками.

Теперь мы возвращаемся к нашему миру. Наш мир тоже состоит из слоев. Проще всего его описать как луковицу. В центре находится наша вселенная, в которой мы живем и которую воспринимаем. Над ней, один над другим располагаются слои, обеспечивающие ее существование, которые мы можем назвать техническими мирами. Два ближайших к нам – Угольный и Сверкающий миры. Те, которые ты видел за гранью.

Предполагается, что люди тоже не могут выйти за пределы нашей вселенной. Тем более увидеть и посетить технические миры. Но мы – дети бога! Нам можно все. Даже то, что не дозволено. Эти два мира очень близки к нам, поэтому неудивительно, что так много мистиков там побывало. Я имею в виду всех, кто проходил за грань. Черт, да там, поди, уже дорожки проторенные лежат. Разумеется, когда за грань проникает человек подготовленный, с достаточным количеством свободной энергии, он оказывается на поверхности выбранного мира. Там можно походить, пощупать. Ты же прокатился на гребне волны, как на тур экспрессе.

– И то хлеб!

– Ага. Эти два мира служили прообразами христианских Ада и Рая. Можешь представить, как давно люди посещают эти миры. Еще с дохристианских времен.

– А что это за миры такие?

– Угольный мир обеспечивает нашу вселенную энергией. А так же обуславливает все законы и процессы с энергией связанные. Энергия, которая с точки зрения физики. Что есть масса? Это предельно сконцентрированная энергия, энтропия которой не просто зашкаливает. Она уходит в сингулярность. Почему она не распадается? Потому, что Угольный мир обеспечивает энергию, как для массы, так и для ее стабилизации. На пример, в бомбе, сброшенной на Хиросиму, вещество после ядерной реакции полегчало где-то грамм на двести. Именно эти двести грамм массы превратились в лучистую энергию и испарили целый город со всеми обитателями. Пара стен на окраинах только остались.

Мне смешно, когда ученые головотяпы ищут методы извлечения спрятанной в массе энергии. Атомный распад. Ядерный синтез, холодный ядерный синтез. Этим наивным чукотским юношам невдомек, что энергия массы сама рвется наружу и единственное, что ее сдерживает – техпроцесс Угольного мира. Они думают, что масса – это цепкое, стабильное состояние энергии. Когда ученые пытаются эту энергию извлечь, они бодаются со сдерживающей силой Угольного мира.

– Но у них-то, как раз получается.

– Ну конечно, ведь они – дети бога. Хотя и делают все через жопу… Идем дальше. Гравитация. И ежу понятно, что это функция массы. Понять бы, что лежит в ее основе, это сколько ж ништяков сразу бы появилось. Начиная от антигравитации и заканчивая телепортацией. Последняя думка на научной ниве – ответ кроется в Черных дырах. И опять мимо. На самом деле разгадка лежит здесь, в Угольном мире. Угольный мир обеспечивает также такие явления, как электрический ток, заряд, индукция, электрические и магнитные поля, электромагнитные волны, ядерные связи… Всего не упомнишь и не перечислишь. Но ты понял, о чем я.

– Вроде как да. Боюсь, только, сейчас башню снесет.

– Хм, может тогда продолжим в другой раз? Ты и так сегодня пережил немало.

– Подожди, расскажи о другом, сверкающем мире.

– Хорошо. Только не долго. Сверкающий мир – следующий за Угольным. Черт его знает, почему он так светится. Но факт остается фактом. Сверкающий мир содержит в себе шаблоны-матрицы всех материальных объектов нашей вселенной. Начиная от звезд и галактик, заканчивая живыми организмами. Есть там и матрица человека. Кастанеда посетил ее в своем путешествии с доном Хуаном. Он описал ее, как идеальную сверкающую человеческую статую. Которая вроде как живая, но стоит неподвижно. Сначала он решил, что встретил Бога. Он упал на колени и начал молиться, пока дон Хуан не привел его в чувство.

Пока это все, что у меня есть на этот мир. Когда-нибудь поброжу там, может быть отыщу чего интересного. Можно только добавить, что именно матрицы организмов обеспечивают все белковые процессы нашей жизни.

– А какие еще есть миры?

– Их множество. Но ты не у того спрашиваешь. Я еще дилетант в этом вопросе. Кастанеда упоминает еще один мир. Мир, прямо истекающий жизненной силой. Там исцеляются любые болезни, и даже смертельные раны. Учитель Кастанеды, нагваль дон Хуан был обычным индейцем, когда один кондом застрелил его. Нагваль дон Хулиан нашел его, истекающего кровью на дороге. Нагваль перенес бедолагу в тот мир жизни, и через месяц, от раны не осталось ни следа. Лишь небольшой шрам. Ну вот как-то так. Да ладно, не вешай нос! Даст бог, попутешествуем еще наславу. …И на пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы.

Сергей покопался в сидоре, извлек пластиковую бутылку с молоком и смачно приложился. Лекции – дело нелегкое.

– Серега, последний вопрос. В нашей вселенной могут быть еще планеты, населенные жизнью?

– Конечно, они могут быть.

– И как это согласуется с тем, что мы дети Бога, и этот мир создан для нас?

– Это означает, что наша Земля – всего лишь одна грядка, а Всевышнему нужен целый огород. На тех планетах может быть жизнь. Разумная жизнь. Они могут быть не похожи на нас внешне, но уж точно будут подобны нам внутренне. Логика, поведение. Ведь они тоже дети Бога, и цели у нас одни.

– А если это мерзкие, кровожадные твари, со звериным оскалом грабящие и уничтожающие целую планету из-за ресурсов?

– Хм, англичане-то вырезали всех тасманийцев. Всех до единого. Ну и что? Ничего в этом мире не поменялось. Ну, вырежут инопланетяне землян. Ничего не изменится. Просто закончится наш век, а другие планеты будут продолжать выполнять цели, возложенные Господом.

Серега с облегчением закончил лекцию, порядком подустал. Он повел коров на водопой, а я остался насиловать блокнот, стараясь побыстрее переложить полученный объем информации на бумагу.

Вечером того же дня Серега вскользь коснулся темы о грядках и детях бога. Затем принялся давить меня своими размышлизмами.

– Послушай, Вадим, вот что интересно, – сказал он. – Я думаю, это нужно включить в твою книгу…

– Но у меня нет книги! – запротестовал я. Неужто так и будет подкалывать?

– Нет, но будет, – спокойно ответил Серега, прихлебывая чай. – Помнишь, что говорил Бильбо Сумкин своему племяннику Фродо? "Опасное это дело – выходить на дорогу. Стоит только ступить на нее, и дать волю ногам, неизвестно, куда тебя занесет".

За перо ты уже взялся. Что ведет нас длинной, путаной тропинкой причинно-следственных связей как раз таки к твоей книге. Представляешь, как будем ржать через несколько лет, когда будем читать ее?

– Да иди ты… – я почувствовал, как мое лицо заливается краской. Уже непонятно, то ли шутит, то ли издевается.

Серега засмеялся, глядя на меня. Он тоже покраснел, только от смеха. Задыхаясь, он еле выдавил:

– Вадим, ха-ха, не обижайся. Только представь, как это выглядит со стороны. Большинство, прочитав твои заметки, наверняка подумает, что мы с тобой еще те два спятивших придурка. И только единицы найдут для себя кое-что полезное.

– Ну, так может выкинуть это к чертям собачьим? – я выхватил блокнот. – Сожгу, и мать его ети!

– Я думаю, ради тех единиц нужно продолжать. Да и тебе самому пригодится, память освежить. На чем я остановился? Ага, вот это хорошо бы занести в твои заметки.