Текст книги "Счастлива без рук. Реальная история любви и зверства"

Пациенты клиники

С одним из пациентов Рита может общаться на русском языке. Это красивый мужчина из Киева, чуть старше нее. Он приехал в клинику уже не в первый раз. Вместо ног у Богдана протезы. Так уж случилось, что когда он проверял что-то в своей машине, на него сзади наехал другой автомобиль и раздробил обе ноги.

Молодой врач, проводивший тогда ампутацию Богдану, даже не старался сделать все аккуратно. Гораздо позже, уже после первых проблем с протезами, мужчина спросит у хирурга, почему культи сформированы так небрежно. И доктор чистосердечно признается: «Да я думал тогда, что ты уже не жилец, а ты молодец, выкарабкался. Да и не учили тогда этому в медицинских институтах».

У Богдана есть семья, двое маленьких детей, ему никак нельзя было сдаваться. И он выжил благодаря своей силе воли и помощи супруги. Протезы ног стоят еще дороже, чем протезы кистей, но трудность не только в том, чтобы их изготовить, надо научиться на них ходить. У искусственной ноги нет чувствительности. Здоровая стопа моментально чувствует при ходьбе бугорки и выбоины и амортизирует, ставит ногу в правильное положение, чтобы человек сохранил равновесие, не упал. У протеза такой возможности нет.

Когда в Германии Рите в первый раз дадут домой протез, чтобы попробовала пользоваться им самостоятельно, она сразу же сломает стекло на планшете, потому что контролировать силу сжатия искусственной рукой без опыта и сноровки невозможно.

Те, кто начинает ходить на искусственных ногах, довольно часто падают. Это страшно и с точки зрения травматизма, и с точки зрения поломки протеза.

Первым шагам своих пациентов ортопеды и близкие радуются буквально как первым шагам в жизни ребенка.

– Был случай, – рассказывает переводчик Светлана, – когда мужчине всем миром собрали на протез ноги. Здесь, в клинике, его сделали, а он не справился, не смог освоить протез, не научился ходить и через полгода забросил его. Бывает и так.

– Ну разве так можно? Ведь ему выпал такой шанс!

– Да, согласна, – лицо Светланы становится серьезным. – А вы знаете, что срок эксплуатации протеза три года?

– Да, это мы слышали.

– Хорошо, что вы уже проинформированы. Здесь много историй перед глазами проходит. Вспомнились два брата из Грузии, младшему на протез ноги собирали много лет всем селением и при поддержке всех родственников. К совершеннолетию необходимую сумму набрали. Мужчины приехали в Германию счастливыми, сбылась их многолетняя мечта. И я помню лицо старшего брата, когда он услышал, что протезы изготавливаются всего на три года. Это не те эмоции, которые захочется увидеть еще раз. Извините…

– Да, об этом даже не хочется думать, становится страшно за будущее дочери, – отвечает Инна.

– Надо надеяться на лучшее. Я поражаюсь мужеству людей, которые потеряли руки или ноги, но стараются жить полноценной жизнью. Однажды в Харькове, где была по программе гуманитарной помощи в интернате для слепых, я познакомилась с десятилетней незрячей девочкой, она сорвалась в метро с платформы, упала под поезд и потеряла ногу. Казалось бы, куда на долю одного ребенка столько страданий. Но девочка совсем не озлобилась, а еще и старалась подбадривать нас, взрослых. И маму. Удивительно сильный ребенок…

97 % уголовных дел, связанных с домашним насилием, не доходят до суда.

Рита тоже старается быть сильной, и у нее получается. Лишь иногда прорываются нотки горечи.

– Мама, помнишь Богдана и его историю, как он из всего этого выкарабкался? Но он был не один, ведь так важно, что рядом любимый человек! И надо просто пересилить беду.

– Рита, ведь ты тоже не одна, сколько людей тебе помогает, и я рядом.

– Я знаю и очень вам благодарна. Но получается, самого близкого человека, которого я таким не один год считала, рядом со мной нет. И даже не просто нет, именно он и создал всю эту ситуацию. Я по-хорошему завидую Богдану, они преодолевали трудности вместе.

А Грачев… Он все говорил о предательстве, а мне кажется, что предали меня. Ведь я верила ему. И развестись хотела вовсе не потому, что у меня появился другой. Мне стало трудно рядом с ним радоваться жизни. Разве можно за это рубить руки?

– Я понимаю, но это какой-то нечеловеческий поступок, который, как это ни страшно звучит, принес облегчение твоему бывшему мужу.

«Он все говорил о предательстве, а мне кажется, что предали меня. Ведь я верила ему. И развестись хотела вовсе не потому, что у меня появился другой».

Музей и город велосипедов

Жизнь в Германии очень спокойная и размеренная. После 18:00 Дудерштадт затихает. Не лают собаки, не слышно людей, не играет музыка. Правда, утром и вечером красиво звонят колокола – рядом с домом, где живут Рита и Инна, стоит старинная римско-католическая церковь.

В супермаркетах Дудерштадта много недорогих живых цветов и изобилие разных сортов шоколада – это как раз то, что любит Рита. А Инну больше привлекают кондитерские, которые здесь расположены на каждом углу.

Соседний университетский город Геттинген, куда мама с дочкой отправляются в один из выходных дней, поразил огромным количеством велосипедов рядом с железнодорожным вокзалом. Велосипедная столица мира, решили женщины. Немцы пересаживаются здесь на электрички, а двухколесные друзья, большие и маленькие, верно ждут их на огромной велосипедной площади.

На следующие выходные переводчик Светлана обещает свозить женщин в приграничный музей Айхсфельд. Ехать до него недалеко. Светлана сама покупает три входных билета (брать деньги отказывается) и ведет русских гостей к сохранившимся строениям КПП. Таких контрольных пунктов на территории Германии в годы холодной войны было немало. Рядом с Дудерштадтом вплоть до 1989 года проходила граница двух Германий, двух общественно-политических систем. Восточным немцам нельзя было без специального разрешения въезжать на территорию Западной Германии. Власть ГДР пыталась таким образом предотвратить утечку специалистов в ФРГ и доказать преимущества социалистического строя. Уровень жизни в ФРГ был выше, свободы больше, неудивительно, что многие предпочитали жить и работать именно там. Но не всем тогда удалось переехать из Демократической Республики в Федеративную. С 1968 года нелегальный переход границы был официально объявлен в ГДР уголовным преступлением. Многим пришлось заплатить за инакомыслие и желание выбирать свободой, а кому-то и жизнью.

Контрольно-пропускной пункт Дудерштадт – Ворбис в те годы был хорошо охраняемым. Сохранились казармы, КПП, наблюдательные вышки на полях. С 1995 года на месте бывшего контрольно-пропускного пункта работает пограничный музей Айхсфельд.

– Когда сюда приходят школьники, многие уже не понимают, что это был за объект, что за вещи здесь собраны, – рассказывает Светлана. – Ребятам и стационарный телефон с диском кажется диковиной, они не знают, как им пользоваться. Безусловно, хорошо, что есть такой музей. Детям рассказывают о границе, о том непростом времени. Смотрите, вот в этой комнате шинель советского солдата – призывники из СССР, служившие в ГДР, тоже охраняли границу. Говорят, одних и тех же ребят никогда не ставили повторно вместе в наряд, наверное, чтобы не вступали в сговор. А вот фотография Дудерштадта в 1989 году, в первый день после открытия границы.

– Ничего себе, в магазинах очереди, улицы заполнены людьми. Как будто это какое-то массовое шествие или карнавал.

– Да, так оно и было. Через открытые границы хлынула толпа людей, которую невозможно было сдержать.

– А что за проигрыватели в следующей комнате?

– Вы можете поднести к уху и послушать, это голоса реальных людей, судьбы которых изменила эта граница. Были случаи, когда она делила как на два противоположных полюса одно поселение. Представьте, каково было родственникам, оказавшимся по разные стороны границы. Здесь есть фотография, на которой жених с невестой на одной стороне колючей проволоки машут рукой родственникам на другой стороне – это было возможно только в самом начале раздела, потом пограничная полоса стала шире и подходить к ней никто просто так не мог. И людям нужно было смириться, что им нельзя быть вместе. Даже с близкими родственниками из разных Германий встречаться было очень сложно, что уж говорить о влюбленных. Для кого-то за границей оказалась любимая работа, родительский дом.

– Наверняка многие предпринимали попытки перехода границы?

– Да, конечно. Кто-то брался провезти человека в багажнике, были и попытки пересечь границу на воздушном шаре, тракторе. И подкопы – это не миф. Была даже чуть не закончившаяся трагедий попытка двух парней уплыть из ГДР на серфе (один из них – мой двоюродный брат, который никого не предупредил). У них получилось. Кому-то, конечно, не повезло. Пограничники ГДР имели полномочия открывать огонь на поражение при попытке пересечения границы. Оставшихся родственников беглеца на территории ГДР автоматически вносили в список неблагонадежных – примерно как в СССР в годы репрессий.

– Как все обошлось у ваших родных?

– К счастью, спустя недолгое время после побега их сына границу открыли, а через год произошло объединение ФРГ и ГДР. Спасло именно это обстоятельство.

Музей заставил о многом задуматься и чуть-чуть отвлек от собственных непростых мыслей.

Бремен

Примерно в двухстах километрах от Дудерштадта находится старинный немецкий город Бремен. Тот самый, откуда родом бременские музыканты. Риту и Инну приглашает в гости русская немка Нина. Когда-то давно, еще во времена социализма, Нина и Инна жили в одном дворе в сибирском городе Омске и учились в одной школе. О случившемся с Ритой Нина узнала из Интернета – и в шоке даже выронила из рук ноутбук. С той детской поры женщины не общались, но узнав, что на протезирование Рита и мама едут в Германию, Нина пригласила их в гости на выходные.

Младшая дочь Нины Валерия работает неподалеку от Дудерштадта и в пятницу вечером, сделав небольшой крюк, заезжает за русскими гостями. Уже в Бремене у бывших омичек состоится целый вечер воспоминаний.

На следующий день все вместе осматривают Бремен, фотографируются, в том числе и с прославленными ослом, собакой, котом и петухом, а вечером идут в гости к сестре Нины. Туда приезжает вся многочисленная родня, среди которой тоже много бывших омичей. Каждый из присутствующих говорит Рите добрые слова, просит не сдаваться и дарит подарок, кто-то передает деньги.

Нина отдает Инне и Рите конверт с деньгами, собранными в Дюссельдорфе.

– Что происходит? – Инна растрогана. – Мало того что вы уже довели нас до слез, еще и Дюссельдорф. Я же не знаю там ни одного человека!

– Это и необязательно. Ты, рассказывая про Ритину беду, нигде не упомянула, что ты из Омска…

– Ну, это было как-то не к месту в тот момент, наверное.

Он не отрицает, что совершил преступление, но ведь не по отношению к детям, так что вопрос о содержании детей и отцовстве удобнее решить потом. Понадобится еще девять месяцев, чтобы все-таки добиться лишения отцовских прав.

На заседании Грачев говорит, что любит детей и поэтому считает, что должен сохранить свои отцовские права.

– Может и так, но в Германии очень много эмигрантов именно из Сибири. Русские немцы, осевшие в советское время в Москве и Санкт-Петербурге, неплохо освоились и в России, а вот сибиряков устраивало не все, и как только появилась возможность, они вернулись на свою историческую родину. А сибиряк сибиряка в беде не оставит. Я просто рассказала о вашем случае, и многие люди откликнулись, от них есть несколько записок там, потом посмотришь.

– Очень неожиданно. Спасибо! Этой суммы хватит на покупку электроприбора для левой руки Риты, чтобы разрабатывать кисть, значит, увезем его с собой в Россию.

– Покупайте, лечитесь и держитесь. А мы будем за вас переживать и равняться на вас.

Вторая ночь в гостях у Нины тоже выдается бессонной. Рита почти до утра смотрит непростой олимпийский финал по хоккею. Так уж получилось, что в финале играют немцы и русские.

«Помню из детства в Омске, – вспоминает Нина, – как мой папа в перерыве матча по хоккею вышел на балкон, а сосед, проходивший мимо, спросил:

– Кто играет?

Папа ответил ему:

– Unsere mit unseren.

Мужчина переспросил еще раз:

– Кто?

– Да наши с нашими, что тут непонятного, – растолковал отец».

Протезы для Риты

После того как розовый силиконовый лайнер готов, его примеряют и отдают женщинам домой, чтобы Рита научились надевать и снимать его самостоятельно. Воспоминания о первых примерках незабываемы. Даже обработанный специальной скользящей жидкостью, новый лайнер надевается очень тяжело, он невероятно тугой. С одной стороны к нему прикреплена липучка, которая должна удерживать протез, и это тоже снижает эластичность.

Дома, без помощи медиков, лайнер надеваться не хочет. Инна и Рита предпринимают новые отчаянные попытки, рука ноет от такого натиска, стена, в которую Рита упирается локтем, того и гляди рухнет от давления на нее, но все безрезультатно. В первый раз надеть лайнер так и не удалось.

В клинике его пришлось немного растянуть. Однако делать это нужно было очень аккуратно, ведь чем плотнее он сидит на руке, тем легче управлять протезом. К тому же, как пояснил Штефан, лайнер изготавливается на длительное время и в процессе ежедневных надеваний немного растягивается, поэтому делать его сразу относительно свободным нельзя.

Когда свершилось маленькое чудо и удалось надеть лайнер без посторонней помощи, обнаружилась другая проблема. Он настолько плотно сидел на руке и сжимал культю, что его хотелось немедленно снять. Стараясь привыкнуть к лайнеру, Рита оставила его на руке, но через полчаса начала чувствовать тошноту и легкое головокружение, пришлось срочно стянуть силикон. Привыкание проходило непросто.

Чуть позже начинаются примерки готовых протезов и их корректировка. Первая попытка Риты взять новой рукой стакан воды увенчалась успехом, это вселяет во всех оптимизм. В центре протезирования есть специальная комната, которая обустроена как кухня в квартире. Здесь можно попробовать открывать шкафчики и кран с водой, включать плиту, выдвигать полки, открывать холодильник и доставать из него разные предметы. Все то, что может понадобиться в жизни. На это тоже отводится время. Так как Рите делают два протеза, нужно учиться управлять обоими. Принцип похож, но хваты у протезов разные. Путем упражнений отрабатываются навыки движений кисти. Почти все получается. Правая рука Риты еще два с половиной месяца назад была здорова и могла выполнять любые действия. Мышечная память жива, это важно.

Наступает момент, когда и протез отдают домой на выходные. Надеть его так, чтобы все заработало, – уже успех. Легкость обращения придет с опытом.

Рита учится самостоятельно есть, причесывать волосы, одеваться. Ей предстоит освоить много-много навыков, которые обычному человеку даются легко, он выполняет их даже не задумываясь. Когда у тебя одна искусственная рука, а вторая мало что может, почти любое действие выполняется с затратой усилий. Не зря же люди придумали выражение «как без рук».

Когда на суде по лишению родительских прав Грачева у Инны спросят, как же дочь справляется с детьми, она задумается на секунду и ответит: «Справляется, она уже научилась выполнять основные действия. Вот только то, что раньше делалось легко и с настроением, сейчас занимает гораздо больше времени и для Риты большой труд. Что-то она, конечно, не может, например мастерить поделки, собирать конструкторы. Но это пока, она обязательно что-нибудь придумает».

В Германии в гости приезжает подруга Александра, с которой Рита жила в одной комнате в общежитии в Москве во время учебы. Саша живет в Питере, а в Германию приехала к своему молодому человеку (в настоящий момент уже мужу), который учится здесь в аспирантуре. Девушки шутят: «Вот где бы нам еще встретиться, как не в Дудерштадте!» Общение с русской подругой поднимает настроение. Рита еще не может обслуживать себя сама, причесывать и выпрямлять утюжком волосы, надевать красивую одежду – а не ту, которую проще натянуть. Короткие, но яркие встречи стали для нее маленькой отдушиной.

Через месяц с небольшим Рита и Инна улетают из Германии домой. И вновь подвезти в аэропорт вызывается русский эмигрант, тоже знакомый по совместному отдыху в Турции. Заодно Григорий показывает Маргарите и Инне Ганновер, они объезжают много красивых мест. В аэропорту он помогает женщинам выполнить все необходимые формальности по провозу багажа и протезов. К размерам сумок и их количеству на одного человека требования здесь жесткие.

Но вот самолет взмывает в небо. В России сразу по прилете Рите предстоит отправиться в Санкт-Петербург, на курс реабилитации левой руки. Дороги, больницы, ортопедические центры, обследования, операции…

Всем специалистам немецкого центра протезирования, изготовившим протезы для руки, Рита и Инна очень благодарны. Как и тем, кто принимал их у себя в гостях в Германии, помогал с передвижениями по чужой стране, собирал деньги для Риты, переводил немецкую речь, поддерживал морально. Отдельная благодарность хозяйке квартиры, в который жили женщины, она испекла им в подарок вкусный пирог. Огромное спасибо добру!

«Отсутствие самостоятельности жутко раздражает, и самое страшное, что в отличие от маленьких детей, которые помощи рады, ты все время задаешь себе вопрос: «Смогу ли я снова научиться тому, что умела делать раньше?»

В Санкт-Петербург на реабилитацию

В Питере Рита и Инна останавливаются у друзей мамы Игоря и Олеси – они тоже из Омска, а потом привозят и мальчишек. В клинике им. Н.И. Пирогова на Васильевском острове Риту кладут в больницу – она расстроена до слез, думала, будет просто ходить на процедуры. И опять то же самое: капельницы, когда нет вен, а есть панические атаки при виде жгутов, болезненные уколы в плечо, полезные для роста нервных окончаний, но вызывающие гормональный сбой в организме, физио– и электропроцедуры, практика управления протезом и первичный курс восстановления левой кисти, индивидуальные занятия с доктором Анной Овсянниковой.

Анна Дмитриевна, красивая и молодая, заряжена позитивом и желанием помочь своим пациентам. Все мышцы и сухожилия на их проблемных руках она знает с закрытыми глазами. «Наша задача номер один – научиться смыкать большой и указательный пальцы, делать колечко, – говорит Анна Рите. – Это движение часто востребовано в быту, если мы его освоим, ты сможешь брать не только крупные предметы. Так что выхода у нас нет, начинаем работать». Доктор своими руками мастерит для Риты еще несколько ортезов и приспособлений, облегчающих жизнь с непослушной пока рукой и протезом. На вилку, ложку и даже утюжок для выпрямления волос крепится липучка, чтобы рука могла удерживать эти предметы. Некоторые ортезы, изготовленные Анной Дмитриевной, похожи скорее на луноход, столько в них разных резиночек и ответвлений. В каких-то позициях Рита может оставлять руку в ортезе надолго, в других нет, слишком тянет пальцы.

В палату по рекомендации доктора закупаются поддон и гречка, Рита регулярно перебирает ее реплантированной рукой. В этой больнице она лежит одна, без мамы, учится обслуживать себя сама. Натянуть без посторонней помощи лайнер пока не получается, с искусственной рукой можно сделать далеко не все. Но жизнь с протезами – это уже определенная самостоятельность!

Журналисты в те месяцы будут часто спрашивать Риту: «Что вы чувствуете сейчас, когда у вас есть современный протез?» Ждут эмоций, выражения радости. Она есть, но не такая, как у человека, который с рождения или с детства жил без рук и вот наконец получил возможность пользоваться протезом. Ритины чувства более спокойные, потому что сравнение идет не с коротким периодом выживания без рук и протеза, а с этапом полноценной жизни с руками. Таковы уж особенности памяти. Однажды Рита с отчаянием бросит в стену пластиковую коробочку с голубикой, потому что упорные попытки открыть ее самостоятельно так и не увенчаются успехом. Но она знает, что в воспоминания сейчас лучше не погружаться и не доводить дело до жалости к себе, нужно принять себя такой, какая есть. Это сложно даже очень сильному человеку. Рита старается идти вперед, она хочет быть счастливой.

На каждом приеме у доктора Овсянниковой особенная атмосфера. Она умеет создать хорошее настроение, пошутить. Современный протез Риты работает со специфическим жужжанием. Анна Дмитриевна говорит: «Ну что, Рита, воровать ночью бутерброды из холодильника я с тобой не пойду. Ты будешь очень шумно это делать. Не годится».

В первые же выходные Инна уедет за внуками, и Рита почти на двое суток останется одна. Днем ее собирается навестить подруга мамы Олеся, так что утром Рита старается самостоятельно надеть лайнер, зажимая культю ногами. Сделать это очень непросто, но один раз у Риты получается, значит, она сможет повторить все сама. И это очень здорово! На неделе Рита встречается с детьми, они очень скучают по маме. Про то, что сделал их папа, мальчики пока не знают, им сказали, что мама попала в автомобильную аварию.

На Неве начинается ледоход. Однажды, когда Рита шла в больницу, около нее затормозил автомобиль. Там были мужчина и женщина, водитель выскочил из машины и стал говорить Рите слова восхищения. Похоже, он узнал девушку, когда она переходила дорогу на перекрестке. Приятное внимание.

В один из весенних дней в Санкт-Петербург приезжает на семинар московский хирург Тимофей Сухинин, который вернул Рите левую руку. Анна Овсянникова как раз проводит на семинаре одну из лекций как врач-реабилитолог. Встретить любимого доктора в Северной столице немного неожиданно, но приятно. Хирург осматривает руку Риты и остается доволен увиденным. Через месяц она, Инна и дети едут домой, в Москву и потом в Серпухов. Впереди Риту ждет еще одна операция, курс реабилитации, затем еще операция и вновь восстановление в Петербурге, и вновь операция.