Текст книги "Счастлива без рук. Реальная история любви и зверства"

«Я хороший отец»

Вместе с уголовным делом Серпуховской суд рассматривает еще один гражданский иск – по лишению Грачева родительских прав. Рита и ее адвокаты не хотят откладывать этот вопрос, наличие несовершеннолетних детей – это смягчающее обстоятельство при вынесении приговора по уголовному делу, и Грачев собирается использовать эту возможность, чтобы уменьшить срок. Он не отрицает, что совершил преступление, но ведь не по отношению к детям, так что вопрос о содержании детей и отцовстве удобнее решить потом.

Понадобится еще девять месяцев, чтобы все-таки добиться лишения отцовских прав. Заседания проходят в закрытом режиме, так как вопрос касается несовершеннолетних. Дмитрий публично признает в суде, что отрубил руки жене, матери своих детей, но этого обстоятельства судье недостаточно, чтобы признать Грачева плохим отцом. Она не видит оснований для лишения его родительских прав. После двух заседаний судья намерена дождаться решения экспертной комиссии Института им. Сербского о психическом состоянии Грачева. На третьем заседании, ознакомившись с заключением, она решает приостановить гражданский процесс до момента вынесения приговора Грачеву по уголовному делу.

«Вот когда он будет признан преступником, можно будет говорить о том, какой он отец. Сейчас я не вижу оснований для лишения», – таков вердикт судьи.

Казалось бы, очевидно, что человек, совершивший страшное преступление против матери своих детей, не задумавшись о будущем малышей, не может быть хорошим отцом. Однако с точки зрения закона это выглядит иначе. Насилие по отношению к матери не приравнивается к насилию над детьми. В большинстве случаев лишить отцовства мужчину, покалечившего или убившего мать своего ребенка, можно лишь после того, как он будет осужден уголовным судом. Убил или искалечил мать своих детей и получил смягчение приговора как отец – против здравого смысла, но по закону.

На каждом из заседаний присутствуют представители Серпуховской прокуратуры и Управления опеки и попечительства. Прокуратура выступает за сохранение за Грачевым статуса отца. Помощник прокурора полагает, что Дмитрий не делал ничего плохого детям, а значит, и лишать его родительских прав не за что…

Опека встает на сторону Маргариты: отец может быть опасен для детей, например предъявлять к ним завышенные требования, а в случае несоответствия учинить расправу. Его поступки уже серьезно осложнили жизнь мальчикам, на протяжении нескольких месяцев они не могут полноценно общаться с мамой. «Хороший отец» готов был манипулировать детьми в своих интересах, не задумываясь, как это влияет на детскую психику. Однако судья и прокуратура не согласны.

Адвокаты Маргариты подают в Мособлсуд апелляционную жалобу на определение Серпуховского суда, просят продолжить рассмотрение дела. Сотрудница Серпуховской прокуратуры пишет в областную прокуратуру возражение на жалобу Грачевой. Некоторые выдержки из этого документа пугают своей безучастностью и канцеляризмами: «…Таким образом, признание ответчиком факта причинения вреда здоровью Грачевой М.А. не свидетельствует о его виновности в совершении преступления в отношении нее и не является безусловным основанием для вынесения обвинительного приговора по уголовному делу и, следовательно, для удовлетворения искового заявления по лишению родительских прав». И еще одна цитата: «…Заключение детского психолога, в котором указаны факты психического и физического насилия к детям, вызывает сомнение в объективности, поскольку дети общались со специалистом в присутствии Грачевой и ее родственников, крайне негативно настроенных против ответчика в связи с событиями, имевшими место быть 11.12.2017 г.».

Грачев на заседании говорит, что любит детей и поэтому считает, что должен сохранить свои отцовские права. При этом показательно, в голос, плачет в зале суда. На рассмотрении основного уголовного дела, при Рите, свидетелях и журналистах, Грачев больше не будет проливать слез – ни в разговоре о детях, ни в момент оценки своих поступков.

На пятом по счету заседании адвокатам Маргариты удастся доказать, что действия Грачева причинили вред не только жене, но и непосредственно детям. 27 сентября 2018 года суд лишит Грачева родительских прав. Мама Дмитрия подаст апелляцию в областной суд, но решение останется в силе.

За протезом

К концу января самочувствие Риты улучшается. Девушка проходит небольшой реабилитационный курс для кисти в Москве в ЦИТО и начинает вместе с мамой готовиться к поездке в Германию, где ей должны изготовить протез для правой руки.

Лететь предстоит в Ганновер, а оттуда добираться в Дудерштадт, где находится головной офис международной компании по изготовлению протезов конечностей. Медицинскую визу дают без проблем, хотя один момент все-таки заставляет понервничать – при прохождении стандартных процедур для оформления визы необходимо сдать отпечатки пальцев. Рита не может этого сделать ни одной рукой – правая отсутствует, а левая пока не распрямляется под прибор, снимающий отпечатки.

Ситуация нестандартная, но вопрос удается быстро решить через консула.

Реабилитация, дети, сбор документов для поездки, больничные листы, международные переводы, оформление виз, судебные тяжбы – поток дел кажется нескончаемым. Но билеты уже на руках, наступает время вылета. По прогнозам немецких специалистов, протезирование займет чуть больше месяца. Малышей на время пребывания мамы и бабушки за границей увозят к родне на Брянщину.

Германия. При прохождении таможни уже за рубежом нужно вновь сдать отпечатки пальцев. Без знания языка объясниться с таможенником довольно сложно, но все-таки получается. В аэропорту Ганновера женщин встречает семья русских эмигрантов, с которыми Инна несколько лет назад познакомилась на курорте в Турции, потом общалась в соцсетях. Перед тем как отвезти гостей из России в Дудерштадт, супруги привозят их к себе домой, кормят и даже дают с собой большую продуктовую корзину.

«В воскресенье в Германии не работают магазины. Берите, берите. Покупали специально для вас, возражений не принимаем», – говорит хозяйка.

Алексей с Ириной везут Инну и Риту в Дудерштадт. Это маленький город с вековой историей в Нижней Саксонии. В Дудерштадте чисто и необыкновенно тихо. Много узких улочек, а старинные дома в стиле фахверк напоминают глазированные пряники. Хозяйка съемного жилья встречает гостей доброжелательно. Бывшие соотечественники помогают объясниться с ней на немецком и отправляются в обратный путь. Наступил вечер, завтра утром Маргарите назначена встреча в ортопедическом центре.

Даниэла. Штефан, Дрикас и Светлана

В Германии общаться с сотрудниками компании, изготавливающей протезы, Рите и ее маме помогает переводчик Светлана – скромная, интеллигентная. В детстве она училась в школах трех республик Советского Союза. Русским и немецким владеет в совершенстве, ее папа украинец, мама – немка.

Светлана знакомит Риту со специалистами, которым предстоит изготовить протез кисти. Работать с Ритой будет целая команда. Встречаться будут ежедневно, за исключением выходных.

В центре протезирования компании Otto Bock в Дудерштадте можно встретить представителей самых различных национальностей: арабов, афроамериканцев, индусов, русских – и среди сотрудников, и среди пациентов. И работать, и лечиться сюда приезжают со всего мира. У центра отличная репутация, протезы здесь изготавливают уже более ста лет. Рита очень надеется, что механическая рука станет ее верным помощником. Девушку уже познакомили с принципом действия протеза. Работать он должен от импульса мышц руки, которые раньше посылали сигналы от головного мозга к пальцам. Чуть ниже локтя к руке крепится датчик, он передает желания Риты искусственной руке. Кулак сжимается и разжимается. Со стороны выглядит – как по мановению волшебной палочки.

При выборе протеза возникает дилемма. У немцев есть собственная разработка функциональной кисти «Микеланджело». Она более надежна, но, к сожалению, заметно крупнее английского варианта протеза Bebionic и длиннее второй руки Маргариты, этот факт существенен. Рита выбирает Bebionic, как и было оговорено заочно. Перед тем как компания выслала приглашение, была составлена смета ортопедического изделия, внесен аванс за конкретную модель протеза. Однако ортопеды после личного знакомства с девушкой берут паузу, их явно что-то смущает. Они просят отложить выбор протеза до завтра, чтобы еще раз посовещаться.

На следующий день техник, которому предстоит изготавливать протез, через переводчика озвучивает проблему: «Рита, мы вчера долго обсуждали ситуацию с врачом и другими коллегами. Действительно, мы еще до знакомства рассчитали смету на самый современный на сегодняшний день бионический протез для твоей руки, именно такую кисть мы и собирались изготовить. Но после того как ты приехала и мы увидели, что левая рука пока не помощница, а у тебя двое маленьких детей, и значит, нагрузка на протез будет большой, мы решили, что этот вариант тебе не подойдет, протез слишком быстро выйдет из строя. Он довольно хрупкий. Рекомендую обратить внимание на наш более простой протез с одним хватом, вот он – работяга. Конечно, по красоте и количеству захватов он с Bebionic не сравнится. Но по-хорошему тебе нужны оба протеза. Один для более тонкой, ювелирной работы и выхода в свет, как праздничное платье, а другой – для повседневной жизни. Понимаю, что вопрос упирается в деньги, но я в большом замешательстве, впору добавить вам недостающую сумму, лишь бы вы поступили именно так – заказали и простой, и сложный. Это будет правильнее».

Теперь день на раздумья берут Рита и ее мама. Аргументы немецких специалистов кажутся убедительными. До суммы на два протеза немного не хватает. Приходится срочно связываться со спонсором из Чехова, с которым Инна и Рита познакомилась на телевизионной программе «Прямой эфир», он обещает помочь в ближайшие дни. Протезы очень дорогие, цена за оба – больше пяти миллионов рублей. Но полную оплату можно сделать чуть позже. Женщины решают поступить так, как им советуют ортопеды, и работа над протезами начинается.

По данным ВОЗ, каждая третья женщина в мире хотя бы раз подвергалась насилию в семейных отношениях.

Чтобы сделать гипсовый слепок культи, Риту закрывают накидкой, а на руку, предварительно извинившись, надевают фиолетовый, вкусно пахнущий презерватив: «Простите, но ничего лучше для этой цели еще не придумали».

Переводчик просит не воспринимать это слишком серьезно, Рита улыбается. Светлана рассказывает, что этап снятия слепка из-за латексного изделия всегда проходит напряженно с представительницами арабских стран. Чужой мужчина надевает им на руку такой интимный предмет! Женщинам сложно воспринимать это с юмором.

Слепок сделан. Теперь Рите предстоит выбрать цвет лайнера и самого протеза. И это совсем не так просто, как может показаться. Лайнером ортопеды называют еще одно силиконовое изделие, которое надевается на культю до протеза и обеспечивает его лучшую фиксацию. Лайнер нужно надевать на культю ежедневно. Искусственная рука – это съемная конструкция, которую раз в сутки необходимо снимать и заряжать. Культя тоже должна отдохнуть от давления лайнера и излишней нагрузки, ведь протез тяжелее обычной руки. Если носить его постоянно, есть опасность заработать искривление позвоночника. Поэтому хотя бы на ночь нужно давать культе и позвоночнику возможность отдохнуть.

Техник компании Штефан приносит Рите образцы материалов разных расцветок, из которых изготавливаются лайнеры. Объясняет, что цвет силиконового изделия видит только сам человек, носящий протез. Девушка серьезно задумывается и вдруг выбирает ярко-розовый силикон.

«Гм, интересный выбор, – пытаясь скрыть удивление, произносит Штефан, – последний раз такой цвет для лайнера выбрала девочка пяти лет. Ну что же, желание клиента для меня закон».

Еще сложнее определиться с цветом и фактурой основного материала протеза. Ведь тот будет каждый день на виду, важно, чтобы он нравился и не раздражал. После долгих раздумий Рита останавливается на благородном синем и классическом сочетании черного с белым для второго функционального протеза. Носить его по желанию можно с перчаткой телесного цвета.

Для одного дня достаточно переживаний с выбором, Маргариту отпускают домой.

Своя рука

Побеспокоились немецкие специалисты и о левой руке Маргариты. Как бы ни хороши были протезы, те никогда не смогут сравниться с живой рукой, подчеркивают они. У одного из самых современных протезов кисти на сегодня восемь активных хватов, а у руки – более ста. Протез нельзя мочить, даже в перчатке – может выйти из строя. У искусственной руки нет чувствительности, расстегнуть ею молнию сложно, застегнуть пуговицы на одежде очень трудно, нужны специальные приспособления – и это уже высший пилотаж. Взяв ребенка за руку, можно не рассчитать силу и чрезмерно сдавить ее. В нестандартной стрессовой ситуации пальцы искусственной руки вообще может заклинить. Протез недолговечен, его требуется ежедневно заряжать. Умный функциональный помощник, конечно, необходим тем, у кого нет кисти, но со своей рукой, пусть даже искалеченной и собранной по кусочкам, ему не сравниться. Поэтому левой руке Маргариты тоже уделяется пристальное внимание.

Немецкие специалисты стараются снять отечность руки, они изготовили Рите различные по силе сжатия компрессионные повязки – для носки сейчас и позже, когда отек станет меньше. Кроме того, чтобы распрямить пальцы, сделали два ночных ортеза, большой и поменьше. В них кисть во время сна лежит на специальной подставке, изготовленной под руку Риты, пристегнутая ремешками, и за счет этого распрямляется. Дополнительную плату за эти изделия в центре уже не брали. Маргарита начала пользоваться ортезами и компрессионной повязкой еще в Германии. Отек заметно спал, и пальцы выпрямились, превратились из скрюченных в более ровные.

Чтобы мышцы пришитой кисти не атрофировались без работы (пока не проросли нервные окончания, управлять кистью невозможно), медики центра рекомендуют Рите делать электропроцедуры. Прорастают нервы довольно медленно, можно упустить время, и мышцы станут нерабочими. По сути неважно, выполняют ли мышцы движение самостоятельно или в результате внешнего воздействия, главное, что двигаясь (даже от импульса прибора), они остаются работоспособными. Аппаратуру, при помощи которой делают процедуру, Рите даже отдают на вечер домой, так как электрическое воздействие лучше проводить два раза в сутки. К руке присоединяются электроды, через них пропускается ток, мышцы кисти сокращаются.

В квартире процедуру выполняет мама, подключает прибор, следит за силой импульса.

Лечение проводится под просмотр зимней Олимпиады-2018, правда, комментируют ее на незнакомом немецком языке, но спорт, как известно, объединяет все национальности. Многое можно понять без перевода.

Русскоязычных каналов телевидения в квартире, которую снимают Рита с мамой, нет. Дудерштадт – это маленький город (население около 22 тысяч человек) на территории бывшей ФРГ. Когда-то в 5 км от него проходила граница, разделяющая восточных и западных немцев. Сегодня все границы стерты. Коренные жители, которые в основном и населяют город, очень лояльно относятся не только к восточным немцам, но и к иностранцам. В Дудерштадте их немало, они приезжают сюда, чтобы изготовить протезы и освоить навыки работы с ними. Удивительно, но в таком маленьком городке мирно уживаются представители 94 стран мира.

Около 40 % убийств женщин в мире совершаются их партнерами-мужчинами.

Невозможно не заметить, что в Германии совсем другое отношение к инвалидам. Они полноценные члены общества, на них никто не смотрит косо, им помогают при необходимости, хотя практически все общественные зоны снабжены специальными приспособлениями, пандусами, подъемниками, и люди с ограниченными возможностями могут почти все делать сами.

Наверное, когда-то точно так же будут относиться к таким людям и в России. Но пока далеко не для каждого из них создана доступная среда и не все здоровые люди считаются с их чувствами.

В Санкт-Петербурге, где Рита будет проходить реабилитацию, ей запомнится реакция молодой девушки. В торговом центре, проходя мимо, она случайно обратила внимание на Риту и ее искусственную руку, закричала своему спутнику: «Какой ужас, смотри». Видимо, не смогла сдержать эмоций.

А таксист, который подвозил Риту в Серпухове, не задумываясь о тактичности, засыпал ее вопросами: «А больно было, когда тебе руки рубили? Что ты чувствовала? А че, крови много было, да?»

Привыкать к себе после случившегося Рите было непросто. В те страшные дни она ощущала себя большим младенцем, ей хорошо запомнилось чувство беспомощности…

«Наша жизнь начинается в грудном возрасте, все мы когда-то были младенцами. Это прекрасная пора, но есть одно но – всему свое время. Хотя большинство из нас не помнит этой полной зависимости от другого человека, когда тебя кормят с ложечки, одевают и раздевают, ходят с тобой в туалет, чистят зубы, подстригают ногти, причесывают, моют и многое другое. Список того, в чем мне пришлось помогать, мог бы быть бесконечным. И в отличие от большинства людей, я отчетливо помню второй в своей жизни период беспомощности, когда ты ничего не можешь сделать сама. Он пришелся на мое двадцатипятилетие. Прожив на свете четверть века, я вновь превратилась в младенца, меня разве что не водили за ручку. Наверное, потому, что ее не было… Вторая рука в этот момент была вся в бинтах, с выступающими спицами и лангетой. И за нее не взяться… В отличие от грудничков я умела говорить, но это мало что меняло.

Отсутствие самостоятельности жутко раздражает, и самое страшное, что в отличие от маленьких детей, которые помощи рады, ты все время задаешь себе вопрос: “Смогу ли я снова научиться тому, что умела делать раньше?” И не находишь на него ответа…

Ну конечно, можно что-то придумать, например поставить около постели стакан воды с трубочкой, мама так и делает, чтобы я могла попить ночью и не будить ее. Но набирает воду для меня и ставит трубочку в стакан тоже она, а не я.

Когда мы проходили курс реабилитации кисти в ЦИТО в Москве, иногда заходили в кафе – перекусить, выпить кофе. На этот раз заглянули в “Шоколадницу”. Обычно люди выбирают место, которое кажется им уютным, а мы старались высмотреть самый безлюдный и незаметный уголок, чтобы как можно меньше людей увидело, как взрослую девушку кормит с ложечки мама.

Когда я довольно долго была в Питере на курсе реабилитации, обратилась в парикмахерскую, чтобы покрасить волосы. Мастер видел меня впервые, он не знал о моих проблемах с руками и в какой-то момент попросил подержать баночку с краской. При других обстоятельствах я, конечно, обязательно помогла бы, но в данном случае растерялась, взглянула ему в глаза и произнесла: «Я не могу».

Кажется, он не понял почему. Возможно, подумал, что я не считаю нужным помогать ему, так как плачу деньги и не в моих правилах облегчать жизнь обслуживающему персоналу. Но я просто не могла, а сказать не решилась, боялась услышать последующие вопросы… Как бы мне хотелось подержать тогда ту баночку!

Когда мой протез был почти готов, я очень ждала его. Думала тогда, что сейчас станет намного проще и я многое смогу сама. А потом поняла, что мой новый помощник все равно никогда не заменит руку и не сравнится с ней.

В первые дни, когда в Германии мне дали протез домой, чтобы я постепенно стала к нему привыкать, он меня очень раздражал. Мне все не нравилось. От лайнера и стянутости руки подступила тошнота, мне было неудобно, некомфортно, все казалось каким-то не таким. На выходные мы с мамой поехали с автовокзала в соседний город Геттинген, я как раз надела протез, чтобы привыкать к искусственной руке, но прямо в поездке вынуждена была его снять, настолько плохо себя в нем чувствовала.

С протезом рука не помещалась в рукава одежды, держать вилку и есть самостоятельно у меня не получалось. Когда я только подносила вилку ко рту, протез автоматически открывался, наверное потому, что в этот момент я пыталась открыть рот, и датчик путался в моих сигналах, еда при этом падала на пол. От тяжести протеза ныло плечо, тянет оно и сейчас, но, кажется, я привыкла.

Раньше любила ходить в гости, сейчас у друзей, когда зовут к столу, не расслабляюсь, а начинаю прокручивать в голове, какой стакан смогу взять протезом и получится ли у меня есть этой вилкой, не разолью ли я все и не уроню ли еду. Из-за этого лишний раз идти в гости не хочется.

Конечно, сейчас я хорошо научилась пользоваться протезами и люблю их, они мои друзья, на них ложится огромная нагрузка в моих повседневных делах. У меня есть хорошая новость: спустя полтора года после происшествия я получила бесплатный функциональный протез от государства по программе реабилитации для инвалидов. Значит, когда истечет срок эксплуатации протезов, сделанных на деньги нескольких тысяч людей из разных стран, у меня будет еще один помощник.

Но как же я скучаю по здоровым рукам…»