Текст книги "Орден не надо"

– Это… чтобы я-я-я-я?! – перешел на фальцет Валерка. – Да… Да я!..

Варшов только крякнул. Да он!! А то Варшов не знает, что можно наделать с молодой глупой башкой. Даже, если и сам Прутков не полезет, кто знает – вдруг, какая девчонка на него западет…

– Ладно, торопись давай…

Когда пришли домой, в нос сразу шибанул аромат жареного мяса.

– Ой-е-ей… – скрючился Прутков. – Даже живот скрючило! Это кто ж такую вкуснятину приготовил?

– Это я, – не стал скромничать Ясенцев. – Все готово, только ребят вот ждем. Должны уже прийти…

Мимо прошмыгнула Анна Мироновна с темным, хмурым лицом.

– Чего это она? – кивнул на хозяйку дома Прутков.

– Надо у Таи спросить… – вздохнул Ясенцев и аккуратно постучал в двери комнатки. – Таисия Романовна, позвольте вас на минуточку…

Тая вышла тоже не в добром настроение.

– Тая, – взял ее за руку и отвел от двери Лешка. – А чего у нас такая Анна Мироновна сердитая? Она тебе ничего не говорила?

– Да не сердитая она, – вытащила свою руку из ладони Ясенцева Тая. – Слышала она, как в стороне, куда наши ушли, стреляли много. Беспокоится.

– И мы слышали, – кивнул Ясеннцев. – Но…если б наших убили, стрельба бы прекратилась, а там все еще автомат шерстит…

– Нет, Климов им так просто не дастся, – поддержал Прутков. – Мы без него есть не сядем.

Только поздно ночью в сенях раздался шум и, не глядя на то, что все бойцы спят, ввалился Климов.

– Варшов! Помогай! – крикнул он.

Бойцы тут же вскочили-то ли не спал никто, то ли были настороже.

– Чего тут? – вскочил Варшов и прямо на полу стал разглядывать Дину.

– Ты… Ты ей … чего-нибудь… – еле проговорил Климов. – Ребята… А Листина… Степана Афанасьевича… его больше нет. Их вместе с Джеком накрыло… сразу…

– Дмитрий, зайди ко мне, – вышел из-за занавески Сенин.

Климов, пошатываясь, ушел в комнатку к Сенину, а Ясенцев стал накладывать еду для Климова.

– Климов пришел? – высунулась из своей комнатки Тая.

Завидев уже мертвую Дину на полу, присела и тихонько всхлипнула.

– Отмучилась, – вздохнул Данилов. – Эвон, скока ран-то… и как тока она с такими ранами еще дошла…

– Она не дошла, – появился рядом Климов. – Это я ее донес. Варшов, как она?

– Уже никак, – поднялся ветеринар. – Погибла собака…

Климов молча поднял собаку и вышел из избы.

– Куда это он? – повернулся к Ясенцеву Прутков.

Тот только пождал плечами и выбежал следом.

Под светом луны Лешка увидел, как Климов уже взял лопату и старается взять еще и труп собаки.

– Давай помогу, – предложил Лешка.

– Лопату неси…

Они вышли за деревню, а потом за полянку, где занимались дрессировкой собак, там, где уже лежал Кудахин со своим верным Валетом.

– Здесь похороним, – опустил собаку на землю Климов. – Дай лопату.

Он копал исступленно. Голова нестерпимо болела – его сегодня контузило, но Климов копал и копал, отдавая последние силы.

– Дай я, – хотел вырвать лопату Ясенцев, но Климов дернул рукой и с каким – то остервенением сжал зубы:

– Я при жизни ей ничего не дал, дай, хоть теперь…

– Прекрати! – с силой оттолкнул его Лешка. – Ты ей уже ничем не поможешь, а себя в гроб загонишь! А если завтра в наступление? Куда ты такой? Дай, я помогу…

А потом они сидели у холмика, и Климов негромко рассказывал, как погиб Листин.

– Я знал, что с задания он не вернется, – проговорил Лешка. – Как-то он отчаянно… В общем, я бы сказал – без уважения к смерти. Ему уже все равно было.

– Ну… не знаю, – покачал головой Климов. – На задании он вел себя спокойно и … продуманно. Знаешь, как бывает – иди оно все! А тут нет. На рожон не лез, выполнял все четко, без дури…

– Ну, значит… сын забрал…

– Или жена…

Они пришли в избу. Возле стола стояли мужчины в белых рубахах, и ждали Климова с Ясенцевым.

– Не думал, что ужин готовлю для поминок, – вздохнул Лешка. – Садись, поешь.

– Да какое там! – махнул рукой Климов.

– Тогда … давай просто помянем…

По кругу пошла большая алюминиевая кружка со спиртом.

– Клим, ты спать? – спросил Данилов.

– Сейчас, только к сержанту схожу… – кивнул Климов. – Надо отчитаться по полной.

Он тихо зашел за занавеску. Сенин его не видел. Он аккуратно дорисовывал на листке бойца. Там уже были нарисованы люди и собаки. Они уходили в небо. Когда Сенин принялся рисовать еще собаку, Климов у него отобрал карандаш.

– Дай… Дину я сам…

Сенин с удивлением посмотрел на бойца.

– Как смогу, – пристально смотрел на него Климов. – Я постараюсь… Я не испорчу… в художке учился, если что…

Глава 6

Утром собак повели на дрессировку. Вышли все, только Лешка все крутился возле своих сапог.

– Черт… не понимаю, – дергал он носом. – Это от меня, что ли, так прет? В какое дерьмо я умудрился вляпаться? Да нет, вроде бы сапоги чистые… Да что ж так гов… Или кислятиной какой протухшей… Что ж так несет-то?

– Лешенька, – открылась дверь в женскую комнатку. – Ты здесь? А я думала, что все ушли…

После того, как дверь открылась, в избе завоняло еще больше.

– А что это у нас так… – воротил носом Лешка.

– А-а… это я калиновое варенье кушаю, – улыбнулась Анна Мироновна. – Калины в прошлом годе уродилось много, вот я и… Хочешь? И тебя угощу…

Под угрозой расстрела Лешка Ясенцев не сунул бы рот ложку такого варенья. Но…

– Угостите? Да как же хорошо-то! – изо всех сил растянул рот в улыбке парень. – Вот спасибо! Мне немножко! Только ма-а-аленькую чашечку… И чаю не надо! Я так… смаковать буду.

Анна Мироновна тут же подала Ясенцеву небольшую чашку с ложкой варенья.

– Спасибо! – выскочил Лешка во двор и отвернул нос. – Да как же едят – то ее, калину эту?…Грифыч! Пойдем! Сейчас мы с тобой…

Подходя к полянке, Лешка увидел, как его товарищи занимаются с собаками. По идее, ему тоже надо было быть там, но Лешка не торопился. Он улегся за кустом и стал ждать.

– Гриф, ложись, говорю тебе. И главное – молчи!

Собака легла рядом и притихла. Лешка дождался момента, когда Одер – собака Варшова, подбежала к ним чуть ближе, и громким шепотом позвал:

– Одер! Одер, мать твою! Ко мне! Иди сюда…

Одер никогда не слушал чужих команд, но здесь сплоховал – он всегда любил Ясенцева. Всего на минутку он забежал в кусты, но и этого было достаточно.

– Хороший мой… – обмазывал вареньем собаку Лешка. – Погоди, сейчас еще земелькой сверху, чтобы похоже было… Все! Беги, моя умница… К Варшову! Где Варшов? К Варшову!

Одер вильнул хвостом и побежал к своему проводнику.

Лешка неторопливо вышел из-за кустов.

– Ясенцев! – тут же окликнул его Сенин. – Где тебя носит?

– Виноват, товарищ сержант! – вытянулся парень. – Местные жители приходили, просили…э-э-э… отправить к ним … Пруткова.

– Клоуны мы что ли? – недовольно качнул головой Сенин. – Ладно… Иди, занимайся с Грифом.

Лешка прошел ближе к Варшову и вдруг наморщил нос:

– Варшов… а чего это у тебя собака вся воняет? Ты не следишь за Одером?

– Да я и сам … смотрю-смотрю… – тоже морщил нос Варшов.

– Вот нас всегда жучишь, а сам… Бедный пес! – качал головой Ясенцев. – Его ж фрицы за семь кило учуят! И заметь, не килограммов! … Фу, дерьмо какое-то.

– Да нет, не похоже, – морщил лоб Варшов.

– Очень даже похоже, – спорил Ясенцев. – Ты бы искупал Одера, чего позорить-то!

– Причем тут позор?… – задумался Варшов. – Чего-то ему не хватает, если он вывозился в дерьме…

– Вот именно! – кивнул Лешка. – И ведь – заметь, всем собакам всего хватает, только бедный Одер… А ты со своими полынями! Достал уже всех, а у самого собака…

Лешка еще не успел отойди, а Варшов уже сообразил:

– Лешка, это ж калина! – радостно кричал взрослый, серьезный дядька. – Представляешь! Одер где-то калину раздобыл! Кстати, очень полезная вещь. Вот бы нам эту калину найти…

– А чего ее искать, – с усмешкой пожала плечами Тая, которая занималась неподалеку. – Наша Анна Мироновна с самого утра гоняет чаи с таким вареньем – в комнату зайти невозможно.

– А-а-а, так вот почему ты задержался, – сообразил Варшов. – И не жалко тебе было Одера вареньем мазать! Лучше б сюда принес, мы б съели. Нам всем полезно. Мой вот теперь сам Одера.

– Да Варшов! Когда мне мыть, я Грифа дрессирую, – не соглашался Ясенцев.

– Ответ не правильный, – покачал головой Варшов. – Надо сказать, «есть, товарищ Варшов! Очень рад буду помыть вашего песика.». Давай, иди к реке, вымой его от этой гадости…В смысле, от калины – полезная вещь!

Но Ясенцев не успел никуда пойти, к нему направлялся Сенин:

– Ясенцев! Тебе задание. Бери с собой кого-нибудь, кому доверяешь, и за мной.

– Леша, – мгновенно прильнула к парню Тая. – Вот только попробуй сказать, что ты мне не веришь!

Лешка притих под ее рукой. Но этот Прутков!

– Лешка! Ну чего ты заморозился-то? Меня бери лучше, – тут же встрял он и обернулся к подруге. – Тая, ты уже ходила, оставь это дело мужчинам! Да убери ты руки от Лешки!

Тая ждала – на комментарии Пруткова она просто старалась не обращать внимания.

– Тай, я… Ну ты, правда, девочка же… я с Климовым, – будто бы извиняясь, решил Лешка. – Клим, пойдем.

Сенин сразу огласил задание – надо отправиться во вражеский тыл, чтобы проследить за прибытием техники. Отправляться надо прямо сейчас. Есть данные, что техника будет прибывать с одиннадцати утра до четырех дня.

– Отправляйтесь прямо сейчас, – напутствовал Сенин. – Кто их знает, может, раньше вагоны придут.

– Не придут, – покачал головой Климов. – Это ж немцы! У них все точно, до секунды… Но идти надо, ты прав.

– Надо же хорошую позицию подобрать, чтобы видно все было, – напомнил Ясенцев.

– Есть такая, – кивнул Климов. – Мы ее еще с Листиным нашли…Он нашел – Листин.

И парни вышли. Сенин в окно долго смотрел, как удаляются два мужчины и собака. Вернутся ли? Все ли?

Когда кто-то уходил на задание, у оставшихся покоя не было. Да это и понятно. Не всегда получалось дожидаться всех, кто ушел.

Чтобы отвлечь бойцов от тяжких дум, Сенин гонял их на дрессировке до седьмого пота. Уже к вечеру вернулись в дом.

– А я уж испугалась, и где вас носит, – по-доброму ворчала Анна Мироновна. – Давайте я вам калинки к чаю наложу.

Сенин сделал вид, что ни о какой калинке не услышал, и мигом нырнул к себе за занавеску. Но Пруткову с Даниловым увильнуть не удалось. Они, может быть, и не стали бы есть ароматное угощение, если б не Варшов.

– Вот спасибочки, Анна Мироновна!! – потирал он руки. – Вот хорошо-то как. А я ведь и сам хотел у вас попросить. А вы… Ну, золотая ж вы женщина!

«Золотая» женщина зарумянилась, махнула рукой и быстро удалилась в маленькую комнатку.

– Та-а-ак, – поправил ремень Варшов. – Данилов, Прутков! Быстро чаю наливаем и… Прутков! Ты куда это намылился?

– Да у меня… сейчас приду, что-то с животом, – скрючился парень.

– А я и говорю – чтоб никаких животов! Быстро за стол! От сердца калина – самая первейшая вещь.

– А сам чего ж не ешь – вещь-то первейшую? – хитро уставился на товарища Данилов.

– Рразговорчики! – рявкнул Варшов. И нежно добавил. – Фомич, ну когда ж ты уяснишь… От пуль вы сами себя бережете, да еще Бог. А вот от всякой другой заразы я поставлен вас тут охранять.

– Не нас, а собак, – швыркнул носом Прутков.

– Какая разница? – искренне удивился Варшов. – Ешь варенье, говорю!

– Вот Лешка его нашел, пусть сам и ест… – пробурчал себе под нос Прутков. Но за стол и взял ложку.

– Лешка… – задумчиво смотрел в окно Варшов. – Лешка с задания придет, я ему обязательно… обязательно варенья оставлю. Прямо обязательно. Должен он… здоровым до конца войны дойти.

Тая сидела возле окна и подшивала к гимнастерке беленький воротничок. Хлебосольная Анна Мироновна хотела и ее угостить вареньем, но пришлось соврать, что от калины у Таи несварение.

Анна Мироновна долго охала, как это у такой молоденькой девчонки такие страшные болячки, а вот у нее… Теперь она сидела и угрюмо смотрела в окно.

– Вчера у Никитичны похоронка на сына пришла… – тихонько говорила она. – Уже на пятого… на последнего… Она вся… Ой, глянь-ка, к нам Митрофанова Верка бежит. Может, с матерью чего? Валентина-то уж который день с кровати не поднимается… Пойду, встречу.

Анна Мироновна вышла, а через минуту вошла уже с девочкой. Девчонке было лет четырнадцать, но она изо всех сил старалась показаться старше.

– Здрассьте, – буркнула она и исподлобья посмотрела на Таю. – Вот я… Очисток вашим песам притащила, может, сгодятся…

– Конечно, сгодятся, – улыбнулась Белова. – Они, знаешь, как рады будут! Спасибо тебе.

Девчонка отдала мешочек, но не уходила. Она быстро стреляла глазами пол комнате и, казалось, что-то высматривала.

– Вы это… вы мужу – то своему передайте… Пусть он приходит со своим песом, – наконец, проговорила она. – У нас ребята все уж какой день тенью бродят. Мамка лежит, батю убили. А малые даже плакать бояться. Сидят, как мышонки. Тогда ваши – то приходили, ребята веселые были. Вот бы им еще… А я б еще чего для ваших – то псин нашла…

– Ясно… – медленно кивнула головой Тая. – Только непонятно, ты про какого мужа-то говорила?

– Да про вашего, – совсем насупилась девица.

Тая с удивлением посмотрела на Анну Мироновну. Та пожала могучими плечами.

– А кто у ей мужик? – не стала долго заморачиваться хозяйка дома. – Верка, чего надулась-то? Кто, говорю, мужик-то у ей?

– Так ясно кто… – совсем поникла девчонка. – Парень-то этот… Леша его зовут.

Тая сразу все поняла и теперь старалась сдержать улыбку.

– Вера, не может он сегодня, – тихонько поправила ленточку на косе девчонки Белова. – На задании он. А давайте я к вам Пруткова отправлю, а? Он уже ходил к вам.

– Ага, – испуганно вытаращила глаза Вера. – Приходил! Как давай завывать штой-та. Говорит, это классика. А я думала, в церковь бы его – одержимый парень-то… Лучше уж ваш муж пусть.

– Я тебе по секрету скажу – он не муж мне, – усмехнулась Тая. – Но Лешка парень хороший. А к вам пусть идет Прутков. И я сама с ним приду, не будет он выть, обещаю.

– Приходите, – впервые улыбнулась девушка. – А Леша-то… не муж, значит? … Ну, тогда мы вас ждать будем. Но вы уж приходите, больно тяжко на ребят-то глядеть.

– Придем, – кивнула Белова.

Ясенцев с Климовым уже давно заняли позицию, и теперь пришло время отправлять Грифа скидывать взрывчатку.

– Давай, чего ждешь? – нервничал Климов. – Скоро уже состав придет.

– Я все понимаю, не суетись. Сейчас вот их проверяющий пройдет… – не отрываясь, глядел на дорогу Ясенцев. – О! Вот и прохиндей!

– Прохиндей? – не понял Климов.

– Ну, прохаживается по путям, чего не ясного, – фыркнул Лешка.

– Он не прохаживается, тварюга. Он смотрит, как бы чего на путях не было. Значит, уже скоро состав явится.

– Вот и молодец дяденька, – негромко проговорил Лешка. – Сейчас все проверит, а мы и… Гриф, готов?

Собака спокойно лежала рядом. Но это было не то спокойствие, которое у собаки, когда она отдыхает. Тогда животное расслаблено и просто валяется. Сейчас же Гриф был заряженной бомбой, которую просто еще не бросили.

– Готов он, – ответил за пса Климов.

– Вот и сла-а-авнень… Давай Гриф!! Вперед! – шепотом гаркнул Ясенцев.

Темной молнией собака рванула к путям. Пес, казалось, даже не касался земли – летел над травой заряженной пулей. А зубах, на специальной приспособлении, которое соорудил Лешка, была взрывчатка.

– Давай отсюда, Леха! – дернул парня за рукав Климов.

– Погоди ты… – не спешил Ясенцев. – Сейчас посмотрим…

Было видно, как Гриф метнулся к путям, а потом… потом просто исчез.

– Где он? – насторожился Лешка.

– Да вон он! За кустом… ага… сейчас к лесу гонит.

Раздался звук приближающегося поезда.

Лешка свистнул.

– Да? – повернулся к нему Климов. Лешка что-то задумал – это было видно.

Из-за нарастающего звука поезда свиста слышно почти не было. Но Гриф услышал. Он мигом изменил траекторию и сейчас несся к хозяину.

– Не понял… – насторожился Климов. – Рискуешь, Леша. Гриф мог бы нас и в лесу догнать.

– Он мне еще здесь нужен, – снова пристально смотрел на железнодорожное полотно парень.

Климов даже не ответил, он просто нашел руку друга и сжал.

Конечно, они всегда грызлись, всегда что-то друг другу доказывали, да и друзьями-то близким не были. Но на любом задании Климов знал, что вернее Лешки парня не могло быть. Да и Ясенцев знал – на Клима можно положиться. Всегда. Без раздумий. Если бы Климова спросили – с кем он пойдет в разведку, тот сразу же назвал бы Лешку. А Лешка… А что Лешка – тот уже сегодня и позвал Клима с собой на задание.

Рядом плюхнулся Гриф. Собака тяжело дышала. Лешка ничего не стал говорить – он просто уткнулся лбом в морду своего мохнатого друга.

– Спасибо, песа, – потрепал по загривку Грифа Климов.

– Смотри… – дернул его за рукав Лешка.

В это время раздался сильнейший взрыв. Будто время поменяло свой ход – слишком медленно паровоз подъехал к тому месту, где была заложена взрывчатка, слишком медленно вырвалось из-под колес яркое пламя. И понеслось – от столкновения один за другим стали падать и разрываться вагоны. Возле поезда мгновенно образовалась толпа из орущих и паникующих немцев.

– Хорошо, что вагонов немного, – прошептал Лешка.

– Да, пожадничали фрицы.

– А теперь… давай, Клим! Смотри, все здесь, а склады…

– Понял, все здесь, а у складов охраны – хрен да ни хрена! Взрывчатка еще есть… – кивнул Климов. – Давай, заряжай Грифа. Сами уходим? Или здесь до темноты?

– Сейчас сами к складам, потом Гриф скинет им «подарок» и в лес.

Парни снарядили собаку и неслышно стали пробираться к складам.

Шум и паника немцев помогли бойцам незаметно добраться до нужного места. Залегли в кустарнике.

– Давай, Гриф, вперед! – направил Ясенцев собаку. – Давай!

Гриф снова неслышно помчался на задание. В этот раз парням пришлось понервничать – возле склада ходил часовой. Грифа надо было подстраховать.

– Давай, кто дальше, – хитро подмигнул Лешке Климов, подбрасывая увесистый голыш.

– Даже не сомневайся, – кивком ответил Ясенцев и изо всех сил зашвырнул камень в сторону склада.

Камень упал, подняв только небольшой фонтанчик пыли.

– Слабак! – фыркнул Климов и швырнул свой булыжник.

Раздался звон удара о железо. Тут же раздались крики, и немец кинулся туда, где слышался удар камня, то есть, от своего поста у склада.

Он отбежал лишь на минуту, но этого было достаточно, чтобы Гриф успел бросить «подарок».

Ясенцев вскочил:

– А сейчас…

– Уходим!! – подхватил Климов и понесся к темной полосе леса…

Данилов выпросил у хозяйки веретено, и теперь сидел перед целым ворохом собачьей шерсти и довольно искусно прял нитку.

– Совсем мало в этом годе-то… – ворчал он. – Вот в прошлый-то раз, скока шерсти напрял, да пух сплошной. А сейчас…ээээх….

– Откуда тебе много будет, когда лето на дворе? – пожимал плечами Варшов. – В прошлый раз ты в декабре прял. Весь пух ободрал тогда с наших псов… Я из-за тебя собак на дрессировку не пускал – мерзли.

– Чевойта они мерзли? У нас на деревне собаки никогда не мерзнут, ни в какую тебе зиму!

– А у вас в деревне таких старателей-то отродясь не водилось, чтобы собак своих вычесывали! – не соглашался Варшов.

– Да мы просто кормили в деревне своих собак, вот! – не сдавался и Данилов.

Варшов задумчиво подошел к окну:

– Когда ты был в своей деревне, тогда и войны не было.

– А давайте я вам помогу, – вдруг вышла из своей комнаты хозяйка. – Я помню, в девках-то, быстрее всех с веретеном управлялась. И ниточка была… тоненькая такая. Только я из овец шерсть-то драла.

– А давайте, – кивнул Варшов. – Покажите нашему Фомичу, как работать надо.

Анна Мироновна вынесла из своей комнатки еще одно веретено, и работа пошла быстрее.

– Ух ты! – вошел в избу Прутков. – А у них тут… прямо тебе посиделки на высшем уровне. Кому приданое прядем?

– Тебе, – фыркнул Данилов. – Шерсти много, а вот рук-то не хватает… Чего? Развеселили ребят? Тая – то где?

Прутков поник:

– Да где-где… Сенин там… что-то у нее спрашивает, а она…

– А она ему отвечает, – перебил его Данилов. – Садись давай, Валерка, помогай шерсть путать, а то в клочья сбивается.

– Да погоди ты, – махнул рукой Прутков и тихонько подошел к Варшову. – Ефим Васильич, ты это… Отправь Одера к Тае. Пусть он ее приведет. А то… чего они?

Варшов приобнял парня за плечи:

– Не поможет тут Одер, – вздохнул он. – Да и не буду я каждый раз собаку к девчонке гонять. А ты… А чего это ты вдруг так Беловой заинтересовался?

– Я-я? – покраснел Прутков. – Да я… Она мне просто товарищ! Хороший такой товарищ!

– Ой, Валерка, Валерка, – покачал головой Данилов. – Вот кого ты обвести хочешь? Сразу ж тебе говорил – садись, да шерсть тереби, пока лишнего-то не сболтнул.

Парень глубоко вздохнул, посмотрел в окно и уселся за шерсть.

Тая и Прутков направлялись к дому из гостей, когда навстречу к ним вышел Сенин.

– Белова, опять ведешь Тишку в дом, а не в сарай? – спросил он Таю, склонив голову.

Вроде и не грозно спросил, не строго, а девчонка растерялась.

– Так я… – не знала она, куда деть поводок. – Он… Тишка только что … сейчас немного …

– Он отдохнет немножко, и она его сразу… – начала было выручать подругу Прутков, но Сенин взглянул на него как-то непонятно, как будто только что его заметил.

– Прутков? А ты иди… Иди в дом. Только Стала в сарай заведи.

– Я…

– Не «я», а «слушаюсь, товарищ сержант!», – снова склонил голову на бок Сенин и терпеливо ждал, когда команда будет выполнена.

– Слушаюсь, товарищ сержант, – вяло повторил Прутков и побрел в сарай заводить собаку.

– А-а… мне тоже сейчас в сарай Тишку заводить? – испуганно хлопала ресницами Тая.

Сенин молчал, только все дальше уходил от дома. Тае пришлось следовать за ним. Когда они ушли уже довольно далеко, сержант повернулся к девушке:

– И как сходили? Развеселили ребят?

– Да, – улыбалась Тая. – Они такие… Напуганные, конечно. Они даже наших собак боятся. Сами звали, а сами боятся. Тишку моего еще не очень – он же небольшой. А вот Валеркиного Стала прямо видно, что пугаются.

– Так и не надо было Валерку брать, – усмехнулся Сенин. – Одна бы сходила, и дети бы не боялись.

– Да мы другое придумали, – загорелись глаза у девчонки. – Мы, представляете! Мы детям говорили, чтобы они собаками командовали. Ну, конечно, команды сами отдавали, но, как будто бы дети! Ой, у них столько радости было!

Она наклонилась и потрепала свою собаку по голове. Тишка вежливо вильнул хвостом. Типа, понимаю, но сейчас меня интересуют вон те утки, так что оставь свои ласки при себе.

Сенин опять усмехнулся. Ему так нравилось смотреть, как эта девчонка о чем-то увлеченно рассказывала. Она тогда превращалась в обычную милую девушку… с распущенной косой. Милую такую, такую…

– А наши не вернулись? – вдруг спросила Тая.

– Нет… – покачал головой Сенин. – Я сегодня… я не хотел сегодня Климова посылать, его Лешка сам выбрал.

– А почему не хотел? Он хороший боец.

– Да… день рождения у него сегодня.

– Ого! Ничего себе! День рождения! – не выдержала Тая. И вдруг куда – то отвела глаза. – Мне мама на день рождения всегда пирог стряпала.

– Тая, а ты сама умеешь стряпать пироги? – ляпнул первое, что пришло в голову Сенин, чтобы только отвлечь девчонку.

– Я? Не-ет… – подняла на него огромные глазищи Тая. – А, может, Анна Мироновна поможет?

– Ладно, я с ней переговорю, – кивнул Сенин. – Да он и не собирался, наверное, день рождения-то праздновать.

– Вот и здорово было бы – он не собирался, а мы его поздравили бы! – горели глаза у девушки.

– Ага… еще и подарки, да? – усмехнулся сержант. – Только, где их взять – подарки-то?

– А можно… а можно… Можно … я сошью ему кисет, а все наши ему напишут такие маленькие бумажки с поздравлениями. Здорово же, да? И в кисет затолкаем. Война кончится, он достанет, прочитает, а мы…

Он не уставал ей любоваться. Сущий ребенок – «война кончится, а он…»! А он вон с Ясенцевым никаких вестей о себе не дает, неизвестно – живы или нет, а она – «он достанет».

На немецкой стороне вдруг бабахнуло так, что вздрогнула земля под ногами у Сенина и Таи.

– Ну вот, – улыбнулся сержант. – Половина задания выполнено.

– Это наши? – громким шепотом спросила Тая.

– Они… Климов и Ясенцев.

– А почему только половину задания выполнили?

– А вторая половина была, чтобы они живыми вернулись, – выдохнул Сенин.

И снова раздался взрыв. Небо полыхнуло алой зарей.

– Товарищ сержант, – удивленно заморгала глазами Белова. – А вы их двоих отправили всех фашистов перебить?

– Это… это они перестарались… – тяжело задышал Сенин, поджимая губы. – Твою ж мать! Вот я дурак – нашел, кого отправить! Эти двое сейчас друг перед другом… Они мне сейчас там… Ой… Тая, ты меня не слушай…

– Да-да-да, я про «мать» совсем никогда не слышала, – усмехнулась девчонка. – Все! Мы с Тишкой бежим кисет шить! Микроб, догоняй!

И она побежала к дому – маленькая, легкая, с этой распущенной косой, будь она неладна. А рядом с ней подпрыгивал такой не военный совсем маленький Тишка… который лучше всех умел находить мины.

Климов и Ясенцев возвращались в дом поздно вечером.

– Во, наши не спят, нас ждут, – кивнул на окна Ясенцев. – Сейчас хороводами нас встречать будут.

– Ты, как хочешь, а я спать.

– А мне еще Грифа кормить, – похлопал парень по бокам собаки. – Гриф… ты чего-то схуднул. Или мне показалось?

– Сейчас ему двойная пайка полагается, он сегодня дважды герой у нас, – тепло улыбался Климов.

Ясенцев смотрел на него с удивлением – никогда раньше Клим так не относился к собакам. Свою Динку никогда лишний раз не погладит, а она… Но он после ее гибели как-то переменился. Черт его знает – кого война жестче делает, а в ком, наоборот – человек просыпается.

Они зашли в дом и оторопели. На лавках сидели девчонки – от десяти до двадцати лет, тут же сидела хозяйка дома – Анна Мироновна, и все пряли. А возглавлял всю эту «артель» Данилыч. Все девчонки были в светлых одеждах. Но главное – по дому витал необыкновенный запах печеного хлеба.

– Это что? – не понял Ясенцев. – Новый год какой, что ли?

– Это день рождения Дмитрия Михайловича, – пояснила Тая.

Она тоже была в светлой, вышитой рубахе. Рубаха была здоровенная, наверняка Мироновна выдала. Но Тае она даже такая шла необыкновенно. От этого Тая не слишком отличалась от девчонок.

– Ого… Тая… А я тебя и не заметил, – мотнул головой Лешка. – А кто это – Дмитрий Михайлович?

– Здра-а-а-ссьте! – шутливо поклонился Климов. – Я это! Очумел совсем?

– Ты? Точно, ты же! Это у тебя сегодня день рождения? – захлебнулся от удивления Ясенцев.

Климов ответить не успел. В комнату вошел Сенин, поправил ремень и обнял ребят:

– Слышал. Чуть позже мне обо всем доложите, а сейчас…Клим! Кхм… Дмитрий, с днем рождения тебя!

– А у нас и подарок готов, – хитро подмигнула Тая, быстро выбежала в маленькую комнату и принесла необыкновенной красоты кисет. – Я и сама сшила … быстренько, но Анна Мироновна посмотрела и сказала, что такими нужно только наказывать, а не награждать. И сама вот такой принесла. Красивый же, да?

– Еще бы не красивый! – рассматривал Климов диковинный кисет.

– А там внутри наши записочки, – продолжала Тая. – Мы тебе пожелания написали.

– Ну спасибо! – качнул головой Климов и вдруг наклонился к самому уху Таи. – Всегда так ходи. Красота необыкновенная.

Девчонка кивнула и засмеялась.

– А теперь все за стол, – гостеприимно развела руками Анна Мироновна. – Пожалуйте к столу. Пирог испекла. Белой-то муки нет, но ржаной по соседям наскребла. Девчонки, садитесь, чай всем хватит.

– А пирог-то, стесняюсь спросить, с калиной? – напружинился Ясенцев.

– С малиной, – поправила его Тая.

– А тебе, милок, могу и калины дать, – быстро спохватилась Анна Мироновна.

– Нет-нет, – замахал руками Ясенцев. Но, заметив, как опечалилась хозяйка, тут же добавил. – Вот скоро у меня будет день рождения, а тогда уж… не отвертитесь! Только с калиной!

– А у тебя когда? – повернулся к нему Климов.

– В феврале, – охотно ответил Лешка.

– Так…сейчас конец июля… – считал Климов. – И правда – со дня на день.