Текст книги "Орден не надо"

Глава 7

С самого утра к дому подъехала машина. Вышел Сенин и через минуту зашел в дом и позвал:

– Белова и Прутков на выход. За вами ребята из соседней роты приехали, надо бы там мост разминировать.

– А чего это Прутков и Тая? – поднялся Ясенцев. – У меня Гриф тоже хорошо по минам работает.

– Просили индивидуально прислать – Таю и Валерку, – поджал губы Сенин.

– Да пошли они! Индивидуально! – обозлился Лешка.

– Да чего вы? Отработаем и приедем, – уже собиралась Тая.

– Вот что, Тимофей Степаныч… ты как хочешь, но я тоже поеду, – поднялся Данилов. – Это даже не обсуждай. Детей одних не пущу.

– Каких детей?! – так возмутился Прутков, что «пустил петуха». – Как будто мы в первый раз едем! Да вы что?!

– Данилов, давай, езжай, – кивнул Сенин. Не часто его Данилов называл по имени – отчеству, а когда это случалось, отказывать ему не было сил. Да и не хотелось. И в самом деле – что Прутков, что Тая – дети ведь совсем. Ну, не дети, но… Пусть Данилов приглядит.

– Собак покормили? – заботливо нахмурился Варшов. – Валерка, сухарь взял?

– Да что вы, в самом деле, Ефим Васильич?! Маленький я что ли? – чуть не до слез обиделся Прутков. – Я своему Сталу всегда угощение даю. И когда он хорошо отработал, и когда… просто так…Стал! Давай, парень, не подведи.

Тая взяла поводок и Тишка будто приклеился к ее ноге.

– Пойду Кузьмича разбужу, – поднялся Данилов.

– Ага, разбужу, – фыркнул Климов. – Вон он, уже у дверей тебя ждет. Будить он его собрался.

– Поедем, Кузьмич, в гости, – о чем-то бурчал Данилов, надевая поводок на собаку.

Возле машины, когда Данилов и Прутков забирались в кузов, Сенин подошел к Тае и негромко произнес:

– Там мост надо разминировать… это задача номер один. А задача номер два…

– Вернуться живыми, – перебила его Тая и смешно сморщила нос.

– Да… Вернись, очень тебя прошу, – совсем тихо произнес он, опустив глаза.

– Вернется она, – неслышно подошел Климов. – Она еще кисеты не научилась шить. А как же девчонке без этого?! Все, Таюха, бери рыжего на поводок, в кабине поедешь, я договорился.

– Микробы атакуют! Тишка, в кабину! – весело смеялась Тая, как будто ехала на прогулку.

Она легко подхватила Тишку, запрыгнула в кабину, машина заурчала и рванула с места.

– Да осторожно ты! Не дрова везешь, чучело! – крикнул Ясенцев, зная, что его точно не услышат.

Настроение было каким-то не радостным. Да и чему радоваться, на задание уехали самые молодые.

– И чего он слушает всяких там… послал самых молодых, Таю им, видишь ли, подавай! – выходил из себя Ясенцев уже в доме.

Сенин находился у себя за шторкой, все хорошо слышал, но сейчас Лешка этого и хотел. Климов его прекрасно понял:

– Ну что сказать, сейчас с тобой не поспоришь. Валерка и Тайка сейчас там собой рискуют, а мы – здоровенные мужики…

– И, главное, собаки все выбежали – понимают, что на работу едут, – продолжал сокрушаться Ясенцев. – Кузьмич Данилова вышел, Стал, Гриф мой! Да как я собаке буду в глаза смотреть?

– Прекрати, – попытался прервать его Варшов. – Сенин не дурак, он…

– Кстати, твой Одер тоже вышел, а вас не послали, – напомнил Климов.

– Я сейчас сам тебя пошлю, – равнодушно буркнул Варшов.

Из своей комнатушки вышел Сенин. Все примолкли.

– Чего замолчали-то? – как-то устало проговорил он. – Чего за спиной шептаться…

– Да я и так скажу, – начал было Ясенцев, но Климов его дернул за рукав и тот сел, Сенин что-то хотел сказать.

– К немцам пришло хорошее подкрепление, – начал Сенин. – Мы один эшелон с боеприпасами рванули, но у них пришло с востока подкрепление. Только вот сколько там чего… Надо бы точно знать, а наша разведрота ушла далеко вперед. Скоро наступление. Нам надо точно узнать – где, что и сколько. Сами мы всего разузнать не сможем, надо брать фрицев. Да не простых, серьезных. Простые и сами могут ни фига не знать. Сегодня прибыл к фрицам важный чин, был приказ – его взять и его помощника. Надо думать, охраняют их, как мама не горюй. Но надо идти к немцам. Народу нас мало. Молодняк отправили к саперам, а сами… пойдем все. Все четверо. И две собаки – Одер и Гриф. После взрывов на железной дороге и на складах немцы пуганные и осторожные стали, приятной прогулки не получится. Ход операции расскажу перед выходом. Выходим в двадцать ноль – ноль. Вопросы есть?

– Все ясно, товарищ сержант, – негромко ответил Ясенцев.

– Тогда собак кормить и готовиться, – поднялся Сенин и вышел.

– Блин… неудобно как вышло, – поежился Ясенцев.

– Да ладно тебе, – хлопнул его по плечу Климов. – Ты ж не знал.

– Собак просмотрите, – напомнил Варшова. – Чтоб никаких тебе соломин в шерсти или репья.

– Да знаем мы, – поморщился Ясенцев.

– Много ты знаешь! В прошлый раз Дина с куском деревяшки на задание пошла! Ладно – я увидел. Собаке работать надо, а ее деревяшка в бок тычет! – не выдержал Варшов.

– Ладно ты… – поморщился Климов. – Тебе ж сказали – сейчас посмотрим. Леха, пошли Грифа осматривать.

Уже после семи Прутков, Данилова и Белова возвращались домой. Фашисты постарались – буквально каждый метр был напичкан снарядами. Приходилось продвигаться по сантиметру. Конечно, на высоте были все три собаки, но Тишке равных не было. Пока его собраться обезвреживали одну мину, он успевал найти три.

– Ну Тихон, ну Тихон, – поглаживал Данилов собаку Таи. – Мой Кузьмич, конечно, мастер, но Тишка…

– А мы просто решили дать ему фору, правда, Стал? – счастливо улыбался Прутков.

– Да мы верим-верим, – кивала головой Тая.

Все трое были уставшие, но довольные. Большую работу сделали.

– Все, выполнили все задачи Сенина, – продолжала улыбаться девушка. – И с работой справились, и живыми возвращаемся.

– Поменьше бы ты про своего Сенина говорила, – не выдержал Прутков. – Сенин – Сенин!

– А ты не ревнуешь ли? – весело засмеялась девчонка.

– Я? Я ревную? – возмутился Валерка. – Да я… просто…

– А чего ему ревновать? – как-то спокойно проговорил Данилов. – Ты ж не глупая. У Сенина семья, двое детишек – чего к нему ревновать? Война кончится, он к жене вернется, к детям. Так и должно быть. Как ребенкам без отца?

Тая отвернулась и теперь смотрела на рощицы, которые росли вдоль дороги. Дети… У него есть дети? Ну да, если жена, то и дети… И он к ним вернется. Как там Данилов сказал? Так и должно быть? Наверное…

– Тай! Ну чего молчишь-то? – дергал ее за руку Прутков. – Говорю – смотри, на шее у Тишки клещ сидит. Давай я откручу.

– Ох ты! – всполошилась девушка. – И где только подхватил эту гадость. И как я не заметила…

– Гляди-ка, невидаль! – усмехнулся Данилов. – У нас, бывало, в деревнях собаки, как в бусах в этих клещах бегали. Че они сделают-то, клещи?

– Все равно не надо, – покачала головой Тая. – Будет еще этот паразит кровь пить…Тишка, сиди тихо, я сейчас…Брр, мерзость какая!

– Говорю же – давай сам откручу, – отодвинул ее Прутков.

Еще, когда машина подъезжала к дому, уже тогда Тая решила, что с Сениным теперь у нее будут самые … какие же… самые официальные отношения, вот! И не надо ей никакого чужого отца, мужа, чужого дядьки… Надо же – Сенин и чужой дядька… и такие синие глаза, такие родные, тоже чужие получаются? ну и что! Решила, значит, все.

Бойцы думали, что их уже заждались, но в избе никого, кроме хозяйки не было.

– А где все наши? – весело вбежала в избу Тая.

– Нету ваших, – хмуро наставляла на стол миски Анна Мироновна. – На задании оне.

– На задании? – насторожился Данилов.

– Как это на задании? – не понял Прутков. – Это ж мы на задании были! Вот, вернулись!

– А кроме вас и воевать некому больше! – всплеснула руками хозяйка. – Садитесь ужинать.

Валерка побежал кормить Стала, остальные тоже к столу не торопились.

– А наши к ужину не поспеют? – спросил Данилов.

– Ушли только что, – ответила женщина.

– Все? – огляделась Тая.

Женщина только кивнула.

– Видать, не зря вас Сенин отправил подальше. Серьезное дело намечалось. Хотя… у кого оно тут несерьезное… – вздохнул Данилов и побрел кормить собаку в сарай.

Тая налила Тишке полную миску и обернулась к хозяйке избы:

– И собак всех забрали?

– Да кого там забирать – только Грифа взяли и Одера. Больше-то и нет никого, – пожала плечами женщина. – Сенин-то говорил, что шибко серьезное дело-то, вот как.

– Ну да, ну да… в таком деле каждая боевая единица на счету, – кивнула девушка. – Ешь, Тишка. Микроб мой золотой.

На землю упали густые сумерки. Перед деревней, где расположились немцы, в лесочке залегла группа бойцов с собаками. Все бойцы и собаки были замаскированы под кусты. Все это время они выжидали момент, и сейчас уже были готовы к операции.

– Так, сейчас пойдем, – шепотом говорил Сенин. – Нам надо добраться вон до того дома. Он не слишком в центре, но и не на окраине. Придется парочку домов пройти по задворкам. Потом… будем продвигаться, когда часовой идет к нам спиной. Клим и Варшов – вы снимаете часовых. Их двое. Часовых надо снять с первого раза, без звука. Я сразу беру дом, со мной Ясенцев. Леха, берем неожиданностью, чтобы пикнуть не успели. Ты берешь сразу двоих – Стал поможет. Потом подключается Клим, и уходите. Мы с Варшовым и с Одером страхуем. Выходим за дома, уходит Варшов, страхую я. Бегите прямо до наших, я вас догоню. И главное – каждый фриц должен дойти живым. Каждый! Клим, Ясенцев – никакой самодеятельности! Все ясно?

– Так точно, – негромко ответили бойцы.

– Тогда… вперед!

Они не летели, как пули. Сейчас это были тихие лесные хищники. Неслышно, будто кошки, они быстро двигались между деревьями. Ни хрустнула ветка под ногами, не шелохнулась трава от их рук, не взлетела испуганная птица от их движения. Люди и собаки сейчас были единым целым. Ни лишнего звука, ни вздоха, ни шепота…

Мимо домов прошли быстро, возле обычных домов не стояло часовых, и немцы во дворах не слишком любили сидеть.

Возле небольшого дома, за огородом, группа залегла, выжидая нужного момента. Уже никто не разговаривал, все смотрели на Сенина. Часовых было два. Вот сейчас они встретились и… Да, сейчас они развернулись спиной и отправились в обратный обход.

Темными призраками мелькнули фигуры. Несколько метров огорода пролетели за секунду. Не было слышно ни крика, ни стона. Только натренированное ухо уловило мягкий звук падающего тела.

Сенин влетел в избу и наставил автомат на безмятежно играющих в карты немцев.

– Тихо всем! – звенящим голосом гаркнул он. – Без криков!

Фрицы еще не успели опомниться, а между ними уже летал Ясенцев. Кто-то закричал, но тут же сам себе заткнул рот после «нежной» хватки Грифа за теплую ляжку.

– Леха, того бери… Ага… и вон того.

Ворвался Климов:

– Тима, может троих?

– Двоих! Быстро!! Уводи! – рявкнул Сенин.

Лешка только кивнул Грифу, и пес намертво приклеился к жирному немцу. Тот слушался беспрекословно.

– Вот уважают фрицы наших собачек, что тут скажешь, – усмехнулся Сенин.

Климов и Ясенцев работали молниеносно. Парни понимали – каждая доля секунды может стоить кому-то жизни. Кому-то из своих. Сенин дал время парням уйти подальше. Так, все тихо… Значит, пора и самому…

Сержант осторожно снял чеку с гранаты и аккуратно катнул ее в сторону немцев.

– Только тихо, – приложил он палец к губам и пулей вылетел из дома.

Парни шли уже по лесу. Сержанта не было. Но останавливаться было нельзя. А эти пленные, они, как специально, делали все, чтобы не спешить. Да, собственно, почему «как специально», они это старательно делали!

– Гриф! Кусни ты его за жопу! – не выдержал Климов. – Леха, чего ты Грифа не научишь?

– Знаешь, сколько визгу будет? На весь лес, – покачал головой Ясенцев. – Эти трусы орут уже тогда, когда он к ним только подходит. Гриф, толкни его!

Собака приблизилась сзади и ощутимо ткнула острым носом немцу в пах. Тот бы и рад был крикнуть, но у его рта уже торчал огромный кулак Климова.

– Только открой пасть, убью! – прошипел тот.

Дело пошло быстрее.

– Варшов, давай Одера ко второму приставим, – посоветовал Ясенцев.

– Я Одера к Сенину послал. Может, помощь нужна… больно зловещая тишина, – хмурился Варшов. – Если б все нормально было, Сенин уже б нас догнал.

Да, слишком долго. Сенин уже давно должен был их догнать.

– Да он не сдастся, – покачал головой Ясенцев.

– Кто про это говорит? – недобро глянул на него Климов. – Зашел вот кто-нибудь в дом и все, капец. Там же тоже не дураки этих начальников охраняли.

– Тогда было бы выстрелы слышно, – не согласился Лешка.

– Ты от нас с Климом сейчас много выстрелов слышал? – хмыкнул Варшов. – Нож – штука безмолвная. Но, сволочь, тоже смертельная.

– Блин… и ждать нельзя, – вздохнул Ясенцев.

Он шел, но было видно, что и сам не торопится. Ну, никак не хотелось верить в то, что Сенина больше нет, что он их не догонит.

– Какое «ждать»! Надо подальше уходить, пока тихо, – подтолкнул его Климов.

И тут началось…

Сначала раздался взрыв. Затем что-то полыхнуло по небу. А потом затрещали нескончаемые пулеметные очереди.

– Ого! – захватило дух у Варшова. – Давай, ребята, вы бегом! А мы с Одером чуть поодаль пойдем– подстрахуем… Ага! Черт! Одер же вернулся!

– Всем вперед!! – раздался рядом голос Сенина. – Варшов, вперед! Никого не страхуем! Бегом! Ясенцев – собаку к немцу! Варшов – Одера к фрицу приставь! Чтобы ни секунды не тормозили!! Фасните их!

Была в группе Сенина такая фишка – отчего – то все фрицы знали собачью команду «фас». Эта команда, как и везде, означал одно – нападение на противника. Немцы это знали и боялись этой команды больше всего. Но собаки из отделения Сенина этой команды не знали. Для нападения у них изучалась другая команда – «чужой». Но команда «фас» бойцами, все же, давалась. После того, как фрицы слышали эти три буквы, они старались бежать из последних сил, чтобы собака их не догнала и не укусила. Бойцы же не травили собак на людей потому, что ни один бы немец не смог убежать даже от самого уставшего пса. А уж если бы пес укусил этого языка, то столько бы суматохи было! Команда применялась только в рукопашном, когда борьба шла насмерть.

Но сейчас Ясенцев рявкнул «фас», и пленный живенько понесся, тряся пышным задом. Однако, быстро бежать, да еще и долго он просто не мог. Сначала он запинался, задыхался, а потом и вовсе упал.

А выстрелы были все ближе и ближе. Немцы понимали, что своих командиров надо отстаивать любыми путями. И что бы там не говорили, но воевать они умели.

– Разделяемся на две группы! – крикнул Сенин. – Клим и Ясенцев! В ту сторону! У вас этот жирный совсем сдох. Вам только его до оврага допинать, а там вас хрен достанут…Варшов! За мной! Нам с тобой по той дороге надо. Наш поживее будет, у нас дорога подлиннее.

Климов и Ясенцев повернули влево.

У пленных были связаны руки за спиной – бежать так им было неудобно.

– Леха, стой, дай я надену ему поводок Грифа на пояс, да руки развяжу, а то нам его на себе тащить придется, – принялся развязывать узел на руках пленного Климов. – Гриф, иди сюда, поводок сниму…

Собака тенью метнулась к бойцу.

Выстрелы затихли.

– Ушли, что ли? – не поверил Ясенцев. – Смотри-ка, устали…

– Сейчас рванет, – «успокоил» Климов.

И точно – рвануло где-то совсем близко. А потом еще, еще…

– Димка, давай скорее!! – крикнул Ясенцев. – К тому оврагу!

– Сейчас… все, бежим.

– Грииф, фас!

Но пленный уже не мог бежать.

– Да твою ж мать!! – ругнулся Климов. – Кто у вас воюет?!

Он подбежал к немцу и взгромоздил его себе на плечи.

– Да ты охренел?! – удивился Ясенцев. – Этот боров, ты ж его…

– Да мне его только… до оврага…

Рвануло рядом, березку будто ножом срезало, и она рухнула, едва не задев Климова с немцев.

– Ложись!! – рявкнул Ясенцев и упал на немца. Тот подмял под себя и Климова.

– Вот сука… – ворчал Климов, вылезая. – Леха, все нормально? Гриф?

– Да здесь мы, – прошипел Лешка. – Гриф, двигайся… Давайте, бегом…

И снова ухнуло так, что голову Климова засыпало землей.

– Та твою ж маму!! Леха, я оглох, кажется… Немец, сука! Я те говорил – надо быстрее бежать!! … Леха, помоги мне скинуть этого хряка! … Черт…Гриф, помогай!..Леха…

Климов тяжело выбрался из – под туши пленного. Тот тихонько плакал и закрывало лицо руками. А поверх него, раскинув руки, защищая врага от пуль, лежал Лешка Ясенцев.

– Леха… – тихонько позвал его Климов. – Леша… Леш…

Весь в земле к парню подполз Гриф и носом тыкался в его грудь.

– Лешка… Ясенцев… Ясенцев, гад!!!! Не шути так, слышишь?! … – кричал Климов, уже все понимая, но отказываясь в это верить. – Погоди… Леш, слышишь… Я сейчас, ты только потерпи…

Он взгромоздил друга себе на плечи и обернулся к немцу:

– Слышь, сволочь! Только попробуй…

Он уже никуда не спешил, шел качаясь, из последних сил таща на себе веселого парня Ясенцева, который теперь молчал. По шее Климова стекала струйка крови, черт ее знает, чья это была кровь, то ли самого Клима, то ли Лешкина…

Сзади раздались непонятные звуки, а затем грозное рычание и сипение. Климов обернулся. Фашист, поняв, что внимание ослабло, решил удрать. Но Гриф был полноценной боевой единицей, он не дал ему уйти. И теперь пес Лешки Ясенцева крепко держал немца за глотку.

– Осмелел, сука?! – прошипел Климов. – Быстро! Встал! Им побежал вперед!! Фас, Гриф!!! Фас этого гада!! Фа-а-а-ас!!! Вперед, сука, я сказал!!

Наверное, немец знал русский. Он вытаращил глаза и вдруг понял, что этот сумасшедший русский теперь его запросто может его убить. И не надо ему никаких сведений. Вот его начальству надо, а этому русскому – нет. И шлепнет его сейчас вот прямо здесь. Да еще и собака эта! И немец потрясся вперед. За ним неотступно двигался Гриф – собака Лешки. Пес все еще выполнял команду, которую ему дал его хозяин. Последнюю команду хозяина.

Кажется, Климов уже тащился по оврагу, потому что к нему вдруг подбежал Одер.

– Здесь мы, Одер… Лешка вот только…

– Клим! – к нему подбежал Сенин. – Твою ж мать… Погоди, Дим, давай мы его… Сами мы, а ты этих двоих веди.

Климов осторожно снял Лешку с плеч и, шатаясь, пошел к пленным немцам. Те в испуге жались один к другому.

– Быстро вперед, – прохрипел Климов, «помогая» пленным автоматом. Те заспешили вперед. Рядом с пленным немцем неотступно шли собаки.

– Сколько времени? – спросил Прутков у Таи.

Та сидела возле окна и вглядывалась в темень, только руки нервно теребили шерсть Тишки, который лежал на лавке.

– Почти что два ночи, – ответил за нее Данилов.

– Надо же… их все нет, – тоже переживал парень.

– Кажется… кажется идут, – вдруг вытянулась вперед девушка. – И… и несут кого-то…

Она рванулась к двери, но дверь и сама распахнулась, и на пороге показался Сенин.

Тая со всего маху кинулась ему на грудь и на секунду затихла.

– Живой… – прошептала она одними губами. – Живой…

– Погоди, Тая, – аккуратно отстранил ее от себя сержант. – Сейчас… Там Леха… Ясенцев.

– Лешка Ясенцев? – вскочил Прутков. – А что с ним?! Он…

А в избу уже входил Варшов с Климовым. Они несли Ясенцева.

– Лешка… – кинулся к нему Прутков. – Леш!

– Хватит, – тихо отодвинул парня Данилов. – Сейчас чего кричать. Тихо надо. Имей уважение.

– Надо его похоронить, – отвернулся к окну Сенин.

– Да чего сейчас – то? – пробурчала хозяйка дома. – Чего в ночь-то? Ужель утра нельзя дождаться?

– Нельзя! – строго отчеканил Секнин. – Никто не знает, сколько у нас времени. Еще и этих двух надо доставить… А Лешка… Он должен быть нормально … похоронен.

Веселого, озорного Ясенцева – любимца каждой компании, похоронили быстро и без шума. Данилов сколотил крест, его и водрузили на могилу. Все стояли тихо, будто до конца не верили, что вот под этим холмиком и лежит Лешка – балагур.

– А сейчас всем в дом и спать, – приказал Сенин. – В ночной караул пойдет…

– Давай я, – встал Данилов.

– Нет, Фомич, ты сейчас бери Пруткова и с ним, да с собаками отправляйся в штаб, в соседнюю деревню. Этих поведете. Пленных.

– Понятно. Валерка, собирайся, потопали, – направился Данилов в сарай за собакой.

– Данилов… Ни один волосок с этих фрицев не должен упасть, – напомнил сержант.

– Тимофей Степаныч… За него Лешка жизнь отдал, нежли я не понимаю? – сцепил зубы Данилов.

– Ну да… Варшов, ты на карауле, – приказал Сенин.

– Есть, – кивнул Варшов. – Только Одера возьму.

После тяжелого дня, казалось, только до подушки и глаза сами закроются. Но Климову не спалось.

Вот ведь совсем недавно от мужского богатырского храпа Климов не мог уснуть, а сейчас… сейчас он в избе один. Да еще Сенин за печкой и Тая с хозяйкой за тоненькой стенкой. Надо же… А ведь Климов думал, что Лешка обязательно дойдет до Победы. Лешка – обязательно. А оно вон как…

Нет, не лежалось Климову. Он встал и осторожно пошел в сарай – Гриф был личной собакой Лешки, тоже, наверное, переживает псина.

Климов подошел к сараю, но Грифа в сарае не было. Собак не было вообще. Двух забрали на задание, Одер с Варшовым, а Гриф?

– Чего ходишь? – подошел к нему Варшов.

– Да вот… Грифа нет, – пождал плечами Климов. – Не видел? Может, его с собой Данилов с Прутковым взяли?

– Не взяли, – покачал головой Варшов.

– Понятно, – вздохнул Климов и пошел со двора.

Он нашел собаку на могиле Лешки. Гриф просто лежал на холмике, уложив здоровенную голову на лапы. Он слышал, как подошел Климов, но даже ухо его не дрогнуло.

Климов молча погладил собаку по голове и сел рядом с холмиком, прямо на землю.

– Я тоже не ожидал, – тихо проговорил он. – Конечно, этот немчура поганый…он не стоит и мизинца Лешкиного. Но… теперь наши из него все сведения добудут. И тогда… придет смерть всем этим фашистским гадам!! А Лешка… это мы сейчас ему такой памятник поставили. А потом…Знаешь, какой мы ему памятник отгрохаем?!..Кто доживет, тот для всех наших… А сейчас, пойдем, Гриф. Для нас война еще не закончилась. Мы с тобой бойцы, может быть, завтра снова на задание или в бой. Пойдем.

Климов поднялся, Гриф на него посмотрел и остался на месте.

– Пойдем, друг, – тяжело вздохнул Климов и уже более строго добавил. – Рядом!

Гриф встрепенулся, посмотрел в глаза Климову и осторожно подошел к его левой ноге.

– Молодец, – вдруг осипшим голосом прошептал Климов. – Сейчас, парень, мы с тобой вместе будем немцев бить.

Когда они подошли к воротам, им навстречу вышел Варшов.

– На могиле его нашел?

– Ну да, – кивнул Климов.

– Я так и думал.

Варшов еще хотел напомнить, чтобы Клим не обижал пса, тому сейчас не легко. Но уже и сам видел, что ничего говорить не надо.

Климов отвел Грифа в сарай и… и лег рядом с собакой.

– Ты не пугайся, – погладил он пса по голове. – Просто… не могу я сейчас один, в этой избе… Лешка ж тоже мне не чужой был.