Текст книги "Легенды и сказки баскского народа"

III.

Когда первые лучи рассвета коснулись горных вершин, окружавших монастырь, в широком дворе собрались ловчие со сворой собак, разбудивших своим лаем остальных охотников. Лай нетерпеливых собак, звуки охотничьих рогов, голоса тех, кто уже проснулся, производили такой шум, что я против своей воли был вынужден встать и спуститься к ним. Мой дядя с веселым, счастливым лицом, сквозь каждую пору дышащим здоровьем, ожидал нас в окружении охотников и в сопровождении настоятеля, который неустанно призывал нас быть внимательными и принимать все меры предосторожности, чтобы не подвергнуться внезапной атаке свирепого зверя, с которым мы намеревались встретиться.

Мы присоединились к группе и попрощались с настоятелем, который напутствовал нас такими словами: «Теперь, молодые люди, держитесь вместе и, прежде всего, хорошо цельтесь. Желаю вам удачного дня, а теперь я пойду и отслужу мессу».

Через четверть часа после выхода из монастыря мы потеряли из виду его стены и стали углубляться в лес. Чтобы лучше его прочесывать, мы разделились на группы по два человека. Образовав широкий полукруг, словно участники герильи¹⁶16
  Герилья (исп. guerrilla) – партизанская война. –  примеч. пер.


[Закрыть], мы поместили собак в промежутках между нами. Таким образом, мы приступили к поиску на возвышенностях и в низинах, не оставляя неизведанным ни одного ущелья и не прочесанным ни одной скалы или горы – но все напрасно. Медведь не появлялся, а мы не могли найти ни малейшего следа, который мог бы нам указать, где он скрывается. Эти тщетные поиски мы продолжали до трех часов дня, после чего было решено вернуться в монастырь перед наступлением морозной ночи, которая могла бы застать нас в безлюдном и заснеженном месте.

Я был чрезвычайно утомлен восхождением и спуском со скал и горных участков, поскольку был мало приучен к такого рода упражнениям и мои руки покрылись ссадинами от тернистых кустов и вереска, за которые я хватался, карабкаясь на скалы и взбираясь по склонам холмов. Я опустился на землю, прислонившись к скале, Франсиско сел рядом со мной, а Тигре, верная собака, легла у наших ног и лизала мне руки. Остальные охотники готовились к возвращению домой.

– Что ж, – сказал я. – Выпьем вина, а потом расскажи мне что-нибудь о роге Ролдана.

– О! – серьезно ответил мой кузин. – Если бы ты, как я, проводил целые недели в лесах, не имея других спутников, кроме собаки и ружья, ты бы узнал очень многое из того, чего не знаешь сейчас. Встань и следуй за мной. Поскольку ты еще хочешь, чтобы я кое-что рассказал тебе об этом французском рыцаре, я расскажу тебе, что я слышал, но это должно произойти на том месте, где смельчак упал и умер.

Я встал, и мы оба направились к возвышению, на которое показал Франсиско. Ничего более грандиозного, чем вид, открывавшийся с этого возвышения, нельзя было и представить – вид девственного богатства баскских гор с их огромными деревьями, с широко расступившимися пропастями, с древними как мир скалами, с покрытыми вековыми снегами вершинами и низвергающимися потоками мутных вод, текущими с начала мироздания. Мы остановились на перевале, являющимся точкой перелома, а на противоположной стороне этого раздела находилось огромное ущелье, которое было границей или воротами, отделяющими его от Франции.

Мы добрались до того места, где погиб Ролдан, и откуда, как говорят, он по-прежнему трубит в свой рог. Рассказывают, что всякий раз, когда слышен звук его рога, крушатся скалы, горы охватывает пожар, а свирепые штормы сметают жилища.

– Расскажи. Умоляю, расскажи мне об этом.

– Ну, тогда слушай.

Был во Франции император или король, который завоевывал земли, прокладывая себе путь на север. В набегах вместе с ним участвовали некоторые бароны из его королевства, которые были чрезвычайно дерзки и отважны. В их числе был Ролдан, выделявшийся среди них, как высокий бук выделяется среди остального леса. Когда ему наскучили походы на север, где перед ним расстилался только снег и лед, он вернулся в свое королевство и, сделав некоторые приготовления, направился завоевывать юг. Видишь ту высокую гору, вершина которой почти теряется в облаках? От этой горы до Элизондо все было заполнено воинами. Земля содрогалась под тяжестью толпы, покрытой сталью, во главе которой шел Ролдан. Наши предки не могли им оказать ни малейшего сопротивления, потому что совершенно не были к этому готовы. Они двинулись дальше, достигли Памплоны и захватили ее. Там они расположились вдоль берегов и стали господствовать. Опьяненные таким легким успехом, они вернулись во Францию, оставив в своих крепостях гарнизоны. Но в этой ретираде они были наказаны за свою самоуверенность. Целая армия пошла по этой покрытой снегом дороге в том направлении, куда ты смотришь. Колона, состоящая из множества воинов, напоминала длинную змею, чья голова под предводительством императора укрылась в Олероне, а хвост, которым командовал Ролдан, добрался еще только до стен святой обители в Ронсесвальесе. Все скалы и пропасти тысячекратным эхом повторяли звуки песен и стук лошадиных копыт. Ролдан уже достиг вершины, поросшей соснами, которые отсюда выглядят крошечными, словно деревца липы. Он весело беседовал со своими воинами, когда ветер донес до него звуки устрашающего рокота. В ужасе они посмотрели вверх и увидели огромные глыбы, со страшным грохотом и скачками скатывающиеся по склону, как град падающие на воинов и сминающие их на земле, словно рептилий.

– И что же на них падало? – спросил я, заинтересовавшись этим живописным повествованием.

– Куски скал размером с те, на которых мы сидим, – ответил он. – По ущелью разнесся страшный крик. Отряды собрались вместе и щитами пытались отгородиться от лавины каменных осколков, но их сил было недостаточно, чтобы противостоять такого рода угрозе. Их руки были поломаны, тела размозжены, люди, оружие, повозки и лошади придавлены к земле, и по истечению некоторого времени вся дорога была покрыта мертвыми телами, искореженными латами и щитами. Ролдан был единственным, кто не пострадал от обломков. Он просигналил в рог, взывая к помощи, но в ответ прозвучал свирепый, устрашающий ирринси – боевой клич басков.

Все горные вершины и холмы были заняты басками, которые сбрасывали вниз обломки скал, выпускали стрелы и даже скатывали огромные комы твердого снега. Командовал ими герцог Луп. Герцог наблюдал за той страшной битвой, сидя на том самом месте, что и ты. Роланд предпринимал огромные усилия, чтобы собрать вместе своих людей и, взобравшись на горные склоны, изгнать врага с высот. Несколько раз он пытался пробиться к обрыву, который лежит в двух метрах от твоих ног, но стволы деревьев, падающие с кручи, и другие летящие сверху предметы не позволяли ему этого сделать.

В конце концов, измученный тяжелой борьбой, он сложил вал из тел своих солдат и, схоронившись за ним, трубил в рог и проклинал своего кузина-императора. Звуки его рога становились все тише и тише, и, умирая, он в последних усилиях схватил за лезвие свой меч и отбросил его далеко от себя. Меч воткнулся в землю в этом месте и вошел в нее по самую рукоять. Рог утих.

Ролдан умер пронзенный стрелами, окруженный трупами своих солдат. Его тень, тем не менее, блуждает по здешним пустынным местам. Иногда видят как он, вооруженный до зубов, сбрасывает вниз огромные глыбы, чтобы преградить проход – молчаливое доказательство его поражения. Временами, когда этому краю угрожает какая-нибудь катастрофа, отчетливо слышен звук его рога, предупреждающий о грядущем бедствии. И когда ожидаемое бедствие наступает, по ночам можно увидеть длинные ряды вооруженных людей, танцующих в такт странной музыки, которую исполняет их вождь. Не позавидуешь тогда баскскому погонщику, которому случится проходить по этим местам.

– Что с ним произойдет? – спросил я.

– Он умрет раздавленный камнями.

– А значит, если эти предвестники беды появятся здесь в этот момент…

– Мы будем немедленно убиты, – ответил Франсиско.

– Хм, хм! Я не боюсь мертвецов, – с улыбкой ответил я. – Меня более бы обеспокоило присутствие двух живых людей, чем мертвые тела Ролдана и всех его воинов.

– Ты испугался бы живых? – спросил он с пренебрежительной усмешкой. – Когда у меня имеется заряженное ружье, я не испугаюсь никого, кто бы передо мной ни предстал!

Я уже собирался ему ответить, и, возможно, мы бы начали спорить, как вдруг совсем рядом мы услышали странный шум и пронзительный крик, доносившийся до нас и прошлой ночью.

– Это твой Ролдан, который несомненно идет, чтобы разорвать нас на кусочки, – сказал я, смеясь и мало беспокоясь о причине крика.

Но я был поражен, заметив ужас и пепельную бледность на лице моего кузина, который, приложив палец к губам, приказал мне молчать. Тигре навострила уши и издавала грозное рычание.

Внезапно Франсиско воскликнул: «Я потерял свой охотничий рог!»

– В чем дело?

– Посмотри направо. Разве ты не слышишь?

Я, конечно, слышал потрескивание сухих веток, которые ломались под тяжелой поступью какого-то медленно движущегося существа, но я понятия не имел, что это было.

– Уж не Ролдан ли это приближается? – спросил я, будучи наполовину убежден, что мое предположение верно.

– Кто знает? Тише! Успокойся, Тигре! – прошептал он грозному псу, который сразу же лег у моих ног.

Быстро надвигалась ночь, и туман опускался с гор в долины. Вдруг по всему пространству разнесся громкий крик, более пронзительный, чем тот, который мы слышали ранее. Обернувшись в сторону, откуда он исходил, мы в изумлении увидели в тридцати шагах от себя внушительных размеров черного медведя, который остановился и разглядывал нас. Увидев его, я почувствовал, как кровь застывает в моих жилах, и почти машинально вскинул ружье, чтобы прицелиться. Но Франсиско вскрикнул, схватился за мое ружье и направил его вниз.

– Не стреляй, иначе мы пропали!

Зверь медленно надвигался, рыча от удовольствия при виде желанной добычи так близко от себя и будучи уверен в том, что ее заполучит. Бестия была огромна, а ее лапы с острыми загнутыми когтями были поистине чудовищны.

– Приготовимся к рукопашному бою, – сказал Франсиско, заметив, что животное начинает злиться. – Если бы я был один, – добавил он, вытягивая длинный охотничий нож…

– Что бы ты сделал? – спросил я.

– Я бы всадил пулю в его тело, а потом проткнул бы его этим ножом.

– Так стреляй же в него, и если тебе не удастся его убить, тогда выстрелю и я.

– Это невозможно, – ответил он. – Потому что, если бы я его не убил, он бы напал на нас и тогда, даже будучи один, я мог бы легко защититься, но с тобой мне бы это не удалось.

– Тогда давай убежим от него, – предложил я.

– Убежать, от него? – переспросил он, окинув меня взглядом с головы до ног. – Ты устал, и прежде, чем мы отбежим на двадцать шагов, ты почувствуешь его когти на своей шее. Нет, надо поступить иначе.

– Будем бороться с ним до конца, – ответил я.

Медведь глухо зарычал и бросился на нас. Мой кузин молниеносно ринулся вперед и оказался между мной и бестией. Глаза Франсиско сверкали, правой рукой он выхватил длинный нож, а лихорадочная дрожь выдала его необычайные намерения. Эта борьба оказалась бы неравной, если бы не другой участник, который появился на поле битвы, когда медведь был уже совсем близко от нас. Собака Тигре, которая до сих пор только лаяла и наблюдала, теперь бросилась на зверя с силой и ловкостью, свойственной псу этой породы, и, вцепившись медведю в загривок, опрокинула его и вдвоем с ним покатилась по земле. Ярость медведя временами была ужасна; он свирепо рычал и наседал на собаку, но она – проворная и хорошо обученная – тут же, с поразительной ловкостью, отражала его атаки.

– Мы спасены! – крикнул Франсиско.

– Давай выстрелим в него, – сказал я, взяв ружье на изготовку.

– Молчи, ради Бога! – воскликнул он. – Разве ты не понимаешь, что если мы его не сразим, он оставит в покое собаку и бросится на нас? Прибережем выстрел напоследок.

Тем временем медведь тщетно пытался схватить собаку, но всякий раз, когда он возобновлял нападение, собака налетала на него и вонзала в него зубы, заставляя бешено реветь.

Тогда мой кузин начал во весь голос звать остальных охотников в надежде, что сможет до них докричаться, а они, встревоженные нашим долгим отсутствием, поспешат к нам на помощь. Наконец, после четвери часа утомительного ожидания, мы услышали звуки охотничьих рогов, лай собак и ответные крики наших товарищей, оповещающих свое приближение.

Услышав эти звуки, медведь начал медленно отступать. Мы выстрелили два раза, и он исчез в лесу. Охотники, опасавшиеся, что с нами приключилась какая-то беда, спешили к нам, задыхаясь от быстрой ходьбы.

– Пепе! Пепе! Где Пепе? – кричал мой дядя в ужасе и почти лишившись чувств.

– Мы здесь, дядя, – ответил я.

– Вы целы?

– Да, слава Богу. Но если бы не Франсиско, медведь разорвал бы меня на клочья.

– Помилуй нас, Господи! – воскликнули охотники в один голос. – Вы видели медведя?

– Так близко, как вижу вас! – ответил я.

– Где же Франсиско? – спросили они.

В этот момент мы услышали в лесу выстрел, а затем свирепое рычание. Все бросились к тому месту, откуда донесся шум, и увидели Франсиско, который с величайшим хладнокровием вскидывал ружье, собираясь выстрелить.

– Я ранил зверя, – слазал он, увидев, что мы прибыли. – Если мы пойдем по его следу, он будет наш.

– Но, господа, – сказал один из охотников. – Уже почти ночь.

– Какая разница! – ответил Франсиско, взвалил на плечо свое ружье и отправился по следу.

Мы поспешили за ним, на снегу были отчетливо видны пятна крови раненного животного.

– Конечно же, он ранен, поэтому будем осторожны, – сказал мой дядя, а затем добавил, обратившись ко мне: – Пепе, подойди ближе. Не отставай и не отделяйся от нашей группы.

– Пойдем со мной! – крикнул Франсиско, по-приятельски взяв меня за руку. – Прежде, чем с твоей головы упадет хотя бы волос, медведь разорвет на куски сперва меня.

Я был глубоко тронут этим проявлением дружбы и молча пожал ему руку. Свора собак, с Тигре в роли вожака, была взята на привязь, и мы, образовав сомкнутую колонну и приготовив ружья, довольно долго шли по звериному следу. Уже наступила ночь, но благодаря свету, который отражала белизна нехоженого снега, нам удавалось продолжать поиски. Следы лап и редкие пятна крови раненного животного служили нам указателем, но когда мы добрались до равнины, окруженной высокими скалами, напоминающими трибуны амфитеатра, следы и пятна крови прекратились. Мы решили, что медвежье логово должно находиться в какой-то дыре среди скал, расположенных перед нами. Позаботившись о предосторожностях, мы расположились на снегу, надеясь безопасно и в меру удобно провести ночь. Собрав достаточно сухих веток, мы разожгли костер, привязали собак парами, подкрепились едой и вином и улеглись спать. Некоторые ловчие вызвались нести поочередные дежурства, организовав что-то наподобие отряда стражников. Несмотря на пронизывающий холод, несколько ослабленный теплом от костра, мы вскоре крепко заснули.