Текст книги "Пропала собака"

Глава 11
МИНЗДРАВ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ

Мы расстались около круглосуточной платной ветеринарной клиники, договорившись об отчете на квартире у Круглова и получив с него вместе с визиткой двести тысяч на заход в ветеринарку.

– Настоящий спецагент, – похвалил Сергей, как только белый «Опель» скрылся из виду.

– Спасибо, – ответила я, принимая из его рук ласку и направляясь ко входу.

Там было светло и безлюдно. Полуспящая продавщица-кассир, вместо подушки использующая пачку «Pedigree», с радостной сонной улыбкой приветствовала нас. Вид животного, которое мы несли, вызвал у нее слабое изумление, она даже протерла глаза.

– Иван Иваныч! – позвала она доктора, который минут через пять пришел – средних лет, низенький, бодрый, слегка принявший на грудь, улыбающийся.

За просмотр взял двадцатку, уложил «больного пушистика, который так радует наших деток…» на ослепительно белый стол и довольно бестолково осматривал минут пять – толстыми короткими пальцами мял ей живот и бока, теребил блестящую жестковатую шерсть бурого цвета.

– Вообще, – произнес он наконец, – вы лучше подпилите ей резцы и клыки, а также подстригите когти. Иначе она будет представлять опасность для ваших детей. Не знаю, где вы ее откопали, но я такой ласки никогда не видел.

По-моему, все они мельче.

– Нам с Урала привезли, – заулыбалась я, – дедуля с бабулей.

– Уральская ласка?.. – задумчиво переспросил ветеринар, оценивая сочетание. – Надо же… никогда бы не подумал…

– Что с ней, доктор? Наша Маруся будет жить? – спросил лейтенант, которому, очевидно, надоел происходящий процесс.

– Жить будет, – успокоил доктор, – похоже, отравилась чем-то, что ввело ее в сомнамбулический аффект. Это скоро пройдет, если ввести ей антидот, а потом немного возбуждающего, – сказал он, вскрывая ампулу и набирая половинку тонкого шприца. Похоже, ласку ждала судьба сыщицы Тани Ивановой суточной давности, только пробуждать ее собирались насильно.

– Я думаю, половины дозы хватит, – сказал он, примериваясь к меховому боку.

– Вы только осторожнее, доктор, – попросила я, – она у нас нервная: чуть сразу поймет, что не дома, может укусить!

– Нет, лучше четверть! – как-то сразу передумал доктор. – Ой, как напряжена! Все мускулы свело судорогой! – вдруг воскликнул он. – Это что же такое? Это не сон, а… – Он замолчал, растерянно оглядывая ласку, затем отложил шприц и снова начал ее мять.

Мял минут пять, сосредоточенно и с напряжением сил. Я невольно посочувствовала ласке, вспомнила слова Ивана насчет того, что животное – это животное и становится тем, что из него вылепит человек.

– Уфф! – наконец сказал Иван Иваныч, вытирая пот. – Давайте ее в силок. Лена!

– Уже несу, – проворковала продавщица-кассир, с интересом наблюдавшая всю сцену.

Она принесла сеть с застежками, и вместе с ветеринаром они прикрепили ласку к столу так, что двинуться она не смогла бы.

Затем Иван Иваныч набрал второй шприц и вкатил ласке полную дозу.

– Сейчас посмотрим, – сказал он, – должно подействовать.

– Что это?

– М-м-м… расслабитель. Снимает судороги.

– Замечательно, а потом что?

– Если все пройдет нормально, я введу ей раствор порошка активированного угля, потом сделаю промывание. В случае чего воспользуемся капельницей… У вас найдутся четыреста пятьдесят тысяч?

– Хым-хым, – сказала я, невольно подражая Зеленеву, затем вспомнила, что полтора «лимона» Зинаиды Андреевны со мной, и ответила:

– Пожалуй, найдутся.

– Хорошо, – он снова немножко помял ласку, и лицо его расплылось в улыбке. – Готово.

Провозившись еще полчаса – я считала время, отведенное ласке до конца, – они с Леной поставили-таки капельницу, сделали промывание желудка и кишечника, ввели в кровь два вида возбуждающих веществ… все без толку. По истечении получаса, несмотря на двойную дозу «расслабителя», ласка скончалась от судорог, прекративших всю рефлекторную деятельность – дыхание и сердцебиение в том числе.

Измученный ветеринар весь вспотел и старался не глядеть в нашу сторону. В глазах у Лены стояли слезы.

– Спасибо, Иван Иванович, – сказала я, забирая тельце, упакованное в специальную полиэтиленовую сумку. – Вы сделали все, что могли. Возьмите, пожалуйста, я… мы с мужем вам очень благодарны.

Он взял протянутые пятьсот, и руки его слегка дрожали. Лена принялась отсчитывать сдачу, но я остановила ее.

Уже у самого выхода Иван Иванович решился.

– Знаете, – сказал он, – вы попробуйте обратиться в милицию. Я знаю, это звучит как оправдание, но вашу ласку кто-то отравил. Видимо, это какой-то промышленный яд, предназначенный специально для усыпления животных.

Если надо будет, я составлю медицинское заключение.

– Составьте, Иван Иванович, обязательно составьте! – уцепилась я. – Оно нам очень пригодится… если дело обстоит так, как вы говорите.

Мы вышли на улицу.

– Черт, – проронила я слегка охрипшим голосом, – а ведь я собиралась стрелять из этого пистолета в людей… Думала, можно будет легко нейтрализовать…

– Мне нужно доложиться начальству, – ответил Сергей после паузы, – а потом искать Гостя. Если у них настолько налаженное дело, я понимаю, кто совершил четыре «звериных убийства».

– Как ты сказал?!

– Что «как»?

– «Звериные убийства»! Этим занимается Игорь Степанович Беглов и его отдел?

– Ну да. А кому я докладываться собираюсь, по-твоему?

– Старый кобель! – воскликнула я. – «Наш отдел этим делом не занимается»…

– Ну и правильно – не занимается, – ухмыльнулся Гусев, – занимается он один – курирует дело Булгаковой и дело о зверях-убийцах.

– И не знает до сих пор, что это – одно и то же дело!

– Правильно, умненькая Танюха. А мы знаем.

– Тогда левой-правой ать-два!

– Зачем левой-правой, когда можно на такси? – возразил он. – Я приглашаю, – и принялся голосовать.

Глава 12
ГОСТЬ

В квартире Игоря Степановича Беглова нас приняли с распростертыми объятиями: сам Игорь Степанович негромко выругался матом, а его жена Оксана Григорьевна послала любопытных детей спать и усадила нас на кухне перед чайником. Затем Игорь Степанович предпринял обходной маневр, замечая, что жене ни к чему скучать в компании старых боевых ветеранов, вспоминающих темное прошлое, на что жена, с недоверием посмотрев в мою сторону, ответила, что отчего же, интересно. Тогда Игорь Степанович решился на марш-бросок с повышенными мерами, и Оксана Григорьевна удалилась.

– Твою мать! – торжественно изрек советник юстиции, когда за женой закрылась массивная дверь. – Что я вижу!

– А что ты видишь? – осторожно полюбопытствовал Сергей.

– Работника органов безопасности вместе с частным сыщиком, вот что я вижу! А еще мне сообщают, что произошло покушение на убийство, причем приметы и стиль весьма напоминают «звериные дела» последних дней! Более того, мне сообщают, что за отсутствием улик и доказательств женщину, спасшую человека от выдры или еще какого-то там хорька, пришлось отпустить с самим пострадавшим, Василием Андреевичем Кругловым! А по приметам я узнаю Ведьму, сущую ведьму Таню Иванову, которой полагается сидеть дома и не высовываться, потому что за ней послали Илью и Новичка, первый из которых – опаснейший убийца, а личность второго установить вообще не удалось!..

– Ага, – в один голос поддакнули мы с Гусевым, усмехаясь. – Совершенно не удалось. Новичок – он и есть новичок. – При этом Серега нагло улыбается, бравируя бородой.

– Ах, черт!.. – наконец-то догадывается Игорь, – Ах … трах-тарарах! …..! Лейтенант Гусев!

– Так точно.

– Все – с самого начала и до конца.

– Понял. По прибытии в ряды преступности я прошел несколько испытаний разной степени серьезности и сложности. Основную роль сыграли рекомендации наводчика («Не прибедняйся», – посоветовал Беглов), благодаря им меня сразу же поставили на дело. Дело выполнил, как написано в параграфах с шестого по десятый приказа номер шестьдесят семь. Затем было несколько плевых дел, все проверяли и приценивались… ну а потом срочно мобилизовали и послали на новое дело вместе с Илюхой.

– Суть приказа?

– Убить Татьяну Иванову, адрес прилагается.

– Ну и?..

– Сначала стрелял поверх, да она еще и наклонилась. Затем сбежала в парк. Там не нашли, но обнаружили через пять минут уходящей в хвосте группы молодежи. Илья предложил выйти вперед, пока он обойдет сзади, запереть в темном переулке. Когда он подошел к ней за спину, я выстрелил, орудие преступления оставил на месте, взял его пистолет. Переоделся. Затем решили с Татьяной идти к ротонде, раз такое дело, и обоих нас не могут хватиться – ни начальство, ни Племяш с Мертвяком.

– Все-таки Племяш… Ладно, дальше что?

– Подслушали разговор Дяди и Мертвяка с этим Гостем, записали на диктофон заключительную часть, там прямых слов нет, но материал можно давать.

– Опоздали, – кивнул Игорь, – он с самого начала записан, и гораздо качественнее. Там фургон стоял. – Мы понимающе кивнули.

– Выяснилось, что Гость пришел сюда посмотреть, как ему будут демонстрировать убийство Круглова, и Таня побежала его спасать.

– Спасла, значит.

– Спасла. Атаковала ласка, по словам ветеринара, к которому мы потом занесли тело, очень крупного размера ласка. Таня выстрелила, усыпила…

– Чего-чего? Ласка? Убийцы Булгаковой и «звериное дело» – одни и те же люди?!! Ну-ка, Танюша, подробнее про «усыпила» и так далее!

Пришлось рассказать все, с начала до конца.

– Где письмо?

– Дома.

– Хм… Ладно, к делу отношения не имеет. А вот что согласилась работать на Круглова – зря. Сказано – сиди дома, значит, сиди дома! Что будет, если тебя убьют?

– Товарищ Беглов?!

– Чего тебе, ретивый?

– Разрешите сопровождать гражданку Иванову в течение ближайшего времени? Возвращаться в группировку теперь нельзя – они наверняка обнаружили Илюхин труп и мое отсутствие.

– Пойдешь с ней, куда денешься… И помни: потеряешь – голова с плеч! Отвечаешь за ее сохранность не то что башкой, а всем, что у тебя имеется!

– Вас понял!

– Ладно, работнички, оставляйте вашу крысу, и составим план действий.

Ласку решили действительно отправить к экспертам на проверку – пусть себе копаются. Дальнейшие постановления начальства с нашим демократическим участием выглядели так: мы с Сергеем, оперативно и незаметно, начинаем расследование с другой стороны, альтернативной следствию: искать Гостя, узнавать, кто он такой, а также расследовать, кто и по каким каналам заказал убийство Круглова, возможно, и других четырех жертв, погибших очень похоже – со следами укуса и наличием яда в теле, яда, от которого и наступала смерть, что выяснялось при вскрытии.

Имена и поверхностные данные этих вот жертв, включая даты их рождения и смерти, я вытребовала у Игоря. Он понимал, что мы зашли слишком далеко, чтобы что-то от нас скрывать. При любом раскладе, если кто-нибудь сверху узнает, что утечка произошла с его стороны, с должности ему слететь…

Но даже оперативники порой справляются с беззаконием, нарушая закон. Что уж говорить о советнике юстиции, у которого хватило здравого смысла понять, что моя помощь в деле имеет большой вес?..

Единственное, о чем я жалела, это о том, что Зинаида Андреевна не догадалась написать мне даты рождения своих родственников, хотя бы внука, которого подозревала.

Но делать нечего, работать надо, исходя из того, что имеется на руках.

На руках имелись даты рождения и смерти. По предварительной прикидке выходило, если только мне не изменяла память, – всех пятерых не объединяло ничего, кроме, возможно, неуступчивого характера с обилием принципов – трое Тельцов, одна Дева и, наконец, Лев – Круглов. Может быть, именно благодаря этой неуступчивости они и встали поперек дороги заказчикам. Вопрос главный: один заказчик на все, убийства или на каждое – свой? Не могли же они, в самом деле, совершить это только для демонстрации своих способностей Гостю?..

– Серега! Зачем к ним приехал Гость?

– Они хотят, чтобы он принял их в какой-то криминальный союз.

Показывают свою крутость.

– Серега! Тут же международным терроризмом пахнет!

– А ты как думала? Может, и международным.

– Тогда нам должны премию дать. А то, если так дальше пойдет, я все полученные деньги на такси истрачу… Ну вот, я же сказала!

– Да, нам надо в Солнечный…

– Зачем в Солнечный? – тихо спросила я.

– У них там квартира. Если есть кто, я у него выпытаю, где искать да что делать.

– А сколько их может быть на квартире?.

– От трех до девяти.

– Почему так мало?

– Потому что у них вся группа, включая Дядю и Племяша, десять человек.

– Вот твари!

– Угу.

Небо тем временем начинало зевать зарей, ночь уступала права свежему холодному утру.

Мы высадились среди одинаковых девяти двенадцатиэтажных огромных домов, составляющих основу поселка Солнечный. Водитель уехал, на прощание обдав нас газом.

– Нам недалеко, – сказал Сергей, заходя в подворотню и там проверяя, сколько зарядов в пистолете и хорошо ли лежит нож в ножнах на боку.

– А у меня ведь оружия нет, – напомнила я.

– А легендарное сонное на что?

– Ты думаешь, с людьми получится не так, как с лаской?

– С какими «людьми»? – выразительно проронил он, щелкая предохранителем. – В общем, так: ты позвонишь, с растрепанным видом попросишь помочь мужу, который, кажется, упал в обморок и лежит сейчас на лестничной площадке второго этажа.

– Почему второго?

– Потому что они на третьем, а мы в гости шли и не дошли! Если будет больше двоих, постарайся, чтобы пошли двое. Но если пойдет больше, кашляни по дороге столько раз, сколько свыше двоих… то есть один раз, если трое, поняла?

– Считать умею.

– Вот и ладно. Старайся держаться если не за спинами, то сбоку. Как только наклонятся поднимать, попытайся оттолкнуть одного, отвлечь – главное, чтоб крик не успел поднять, пока я не отключу его.

– Сережа…

– Чего?

– Ты собираешься их убивать?

– Кгм… Как придется. Тех, которые спустятся, точно, иначе нельзя.

Я не Брюс Ли, вдруг не оглушу?

– Понятно. Хорошо, идем. Но дай слово, что без нужды убивать не будешь.

– Я что, похож на садиста? – тихо спросил он. Кажется, расстроился.

– Нет, что ты, – сказала я как можно нежнее, – просто все вы, мужчины, такие…

– Понятно, – кивнул он, не глядя мне в глаза. – Пошли.

Подъезд был обшарпанный, грязный и вонючий. Адреналин быстро поднимал мое настроение от опасливого к опасному.

Беззвучно попрощалась с Сергеем, на всякий случай – перекрестилась, поднялась к двери и три раза позвонила.

Оттуда донеслось шарканье и полупьяный голос:

– Кто?

– Помогите, пожалуйста, у меня с мужем обморок, дайте воды! – взволнованно затараторила я.

– Щас, – сказали за дверью. Она распахнулась, и я увидела ублюдка, который смотрел на меня со стремительно расширяющимися глазами и начинал медленно открывать рот для крика.

– Тихо, – шепнула я, вдавливая дуло ему в живот, – тихо, мразь.

Громко и отчетливо отвечай: «Сейчас помогу» – и иди впереди меня.

Лицо мое исказилось настолько, что все покрылось испариной. Я едва удерживала палец на спусковом крючке.

Недомерок с маленькой головой, в грязной рубашке и неопределенного цвета штанах менял изумление на страх, а страх на ужас.

– Се-э-эйчас п-помог-гу! – выдохнул он и замер, не сводя с меня глаз.

Я вытолкнула его на лестничную клетку и захлопнула дверь. Тут же не удержалась, врезала ему между ног, два раза ударила рукояткой пистолета, остановилась, тяжело дыша.

И почти потащила его вниз, не прекращая шипеть что-то неразборчивое, полное ненависти.

– Блин, что это за штучки? – не менее злобно прошипел Сергей, вскакивая и свирепо глядя на меня.

– «Язык», – ответила я, швыряя недомерка на пол, – думала, окочурился, а он цел и невредим! – Схватила ублюдка за волосы, приседая, заглянула в лицо. – Ну, сука, как ты жив остался?!

– Т-там п-плейер бы-ыл!.. – тихонько завыл тот, прикрывая лицо руками.

– Значит, животик цел, – бешено проронила я, все сильнее сжимая его скудные пряди… – Значит, просто лежал и не мог подняться со страху!.. – Недомерок заскулил от боли.

– Тань! – резко одернул Гусев. Я убрала руку, отвернулась, кусая губы.

– Сколько еще в квартире? – спросил Сергей, не зло, даже как-то ласково, приставив пистолет к горлу мужичка.

– Двое, – выдохнул «язык».

– Двое, кроме тебя?

– Да, – прошептал он, неотрывно глядя на Сергея.

Сверху открылась дверь, еще один ненавистный голос спросил:

– Скоро там? – И его обладатель начал спускаться вниз.

– А-а-а-а-а-а! – заорал недомерок, дикий тонкий крик эхом разнесся по подъезду.

Тут же, не успела я обернуться, Сергей с коротким замахом врезал ему под челюсть, голова мужичка с хрустом дернулась, он обмяк на полу.

В пролете появился молодой парень, которого при последней встрече я оглушила камнем в затылок. Глаза у него были чумные, пистолет поднимался дулом прямо мне в грудь. Сергей выстрелил с колена, парня развернуло, он завалился на бок и покатился по лестнице, упав у моих ног. Я молча взяла его пистолет, забрызганный кровью и поэтому скользкий, проверила предохранитель. Вместе с Сергеем взбежали на третий этаж.

Гусев ударом ноги высадил дверь, влетел в прихожку, затем в гостиную, заорал: «ЛЕЖАТЬ!!!» – и сам свалил третьего из оставшихся в живых моего мучителя.

Упав на больное плечо, старший знакомо зашипел, затем увидел меня и безнадежно замер.

– Держи его, – бросил мне Сергей, – пойду притащу этих двоих. – И вышел.

– Теперь все, – сказал он, возвращаясь, хлопая входной дверью и сваливая недомерка на диван. – Ты, Танечка, знаешь, что делают с трупами, когда необходимо от них избавиться, а выходить за пределы квартиры нельзя?

– Что?

– Рубят на мелкие куски и отправляют в унитаз. Крови много, но оправдывает себя. Только неприятно, когда это приходится делать с еще живыми, – тут взгляд его остановился на Старшем, и даже я помертвела – такой маской сделалось лицо Гусева, белой маской с горящими углями глаз, – но ведь приходится иногда…

Старший сглотнул.

– Чего вам надо? – спросил он.

– Где Гость? Где Дядя? Где Племяш? Знаешь?.. – вкрадчиво спросил Сергей.

– Не знаю, – ответил Старший, – не знаю. Я выполняю что скажут. А сейчас нам объявили недельный отпуск.

– Вот почему пьяненькие, – кивнул Гусев, – а где вы встречаетесь с Племяшем?

– Он сам звонит, – ответил Старший. В этот момент зазвонил телефон.

– Бери трубку, – приказал Сергей, – Таня, иди слушай. – Он снова повернулся к привставшему мужчине:

– Без херни. Одно движение – тебе не жить.

Понял?

– Понял, – ответил Старший, поднимая трубку стоящего рядом телефона. – Да?

– Гриша? – спросила трубка голосом Племяша. – Ты?

– Я.

– Вы мне нужны, все трое («Спроси зачем!» – шикнула я).

– Зачем?

– Дам инструкции да две недели вперед.

– А…

– Молчи! Не по телефону!

– Понятно. Куда приезжать?

– На дачу ко мне, быстрее! – Тут уверенность в голосе Андрея Николаевича дала трещину. – Да, и без оружия.

– Почему? – даже без моей подсказки спросил Старший.

– Блин, что за вопросы?!! – взъярился Племяш. – Раз говорю, значит, так надо! На ментов хотите налететь? На облаву? С пушками своими?! Все, давайте быстро!..

– Так я же ходить не могу… – слабо возразил Старший, кивком указывая на простреленные мной ноги.

– Привезут!..

– А как ты думаешь, убогий, – спросил Сергей Старшего, когда я пересказала ему разговор, – зачем он вас на дачку зовет? Без оружия-то, а?

Старший тяжело молчал.

– Правильно думаешь, – ответил за него Гусев. – Значит, договор с Гостем заключили, и теперь вы им больше не нужны. Зачем им, которые собираются работать по европейским стандартам, жлобы пьяные, обколотые, придурочные слабаки? К тому же – инвалиды без ног? Не нужны! – отрезал он.

– Вы менты? – быстро спросил Старший, приходя к какому-то решению.

– Типа того, – кивнул Сергей, ожидая продолжения.

– Я сам убийств не совершал, только за содействие можно… Еще, – он глянул на меня, – за изнасилование. Это сколько?

– От трех до семи за собачек, – ответил Гусев, – думаю, все семь и влетит за изощренность и другие приколы. А изнасилование – смотря как и кого.

Может, десять, может, пятнадцать.

– Если она, – он кивнул в мою сторону, – не будет заявлять об изнасиловании, я все скажу. И на суде выступлю.

– Она что?.. – медленно спросил Сергей, осторожно опуская пистолет на стол. – Она – что не будет?..

Старшего затрясло.

– Сережа, не надо! – крикнула я. – Не надо! Я не буду заявлять!..

Он обернулся, сверкая глазами.

– Да как же это – «не надо»?! Я!.. – Он выматерился, застыл. Потом сгорбился, отошел к столу, не глядя мне в глаза, взял пистолет, набрал какой-то номер.

– Сергеенко? Это я. Присылай оперативников, – продиктовал адрес, – тут двоих брать на дознание, один труп. Я убил. Минут десять-пятнадцать назад.

Да, по делу Булгаковой. Только быстрее, мне на дело ехать надо… Да. Жду.

– Таня, чтоб ты тут не мозолила глаза, посиди на лавочке во дворе.

Я скоро. Только пистолет оставь и отпечатки сотри.

В последний раз взглянув на Старшего, я вышла. Машина подъехала минуты через три. Из нее вышли четверо в штатском. Прошли в дом. Через десять минут появился и сам Гусев, прилаживая на бок милицейскую рацию.

– Пошли, – сказал он, – нам надо успеть на дачу одновременно с подходом группы.

– Будут брать?

– Да, материала по этому делу уже достаточно.

– Где она?

– В Жасминовке, недалеко от Шестой Дачной.

– Поехали, что ли?

– Поехали. – Он вдруг обернулся, ухватил меня рукой за талию, наклонил лицо и негромко сказал:

– Танюша, погоди. Я хочу, чтобы ты знала – я восхищаюсь тобой. Ты очень классная… сыщица.

– Иногда мне не хватает доктора Ватсона, – ответила я, не отстраняясь.

– Вот как, – кивнул Гусев, – ладно, поговорим потом…

Всю дорогу – разумеется, на заднем сиденье такси – я провела, положив голову ему на плечо. Шофер непрерывно шутил, повышая настроение, – очень симпатичный парень, смутно напоминающий мне кого-то; говорил он с оканьем, и у него были ямочки на щеках.

– Вот и ваша Жасминовка, – поведал шатен с обаятельной улыбкой.

– Спасибо, до свидания.

– Знаете, – вдруг сказал он, – здесь какие-то глухие места. Мне кажется, вы отсюда не уедете, вечер скоро. Давайте, я вас подожду, в пределах часа-полутора, и отвезу обратно. За ожидание возьму полтинник.

– Да нет, не… – начал Сергей.

– Подождите, подождите, – кивнула я, – если за нами машина приедет, я вам полтинник отдам, а если нет – так вы нас и повезете! – На том и расстались.

Дача оказалась среднего достатка, двухэтажная, с пятью-шестью сотками старого сада вокруг и тремя легковушками у ворот. Мы наблюдали за ней уже минут пять, а группа, вызванная Гусевым, все не подъезжала.

– Черт бы их побрал! – возмутился лейтенант на шестой минуте. – Что бы могло их задержать?!

– Не знаю. Может, еще раз позвонить? – Лезть в неизвестность самой, после всего пережитого за двое суток, мне очень не хотелось.

– Не надо. – Сергей начал было подниматься в поисках возможно приближающихся машин, но тут же припал к земле. – Смотри! Черт, камеры нет!

Там, метрах в ста от нас, Дядя, Мертвяк и еще один, незнакомый, выносили серые мешки размером с человеческое тело, соответствующей формы, и складывали их в багажники. Мешков было три. Поразмыслив, я прошептала Сергею:

– Зеленев да еще двое парней, которые приходили по мою душу два дня назад, – и объяснила, кто есть кто.

Лейтенант кивнул, прищурившись, и продолжал наблюдать.

Машины зафыркали и по одной стали отъезжать.

– Видишь номера? – еще более прищурившись, спросил он, спешно набирая код по рации.

– Нет, далеко.

– Але! Гусев говорит! Вы где там?! Хрен с ним! Сейчас от дачи отъезжают три машины – «девятка», «Ауди» и «восьмерка», там люди из булгаковской банды, в багажниках – трупы соучастников. Быстрее, они уже отправляются!

Он с довольным видом повернулся ко мне:

– Ну что, Иванова, пойдем на дачу? Развеемся?

– Там теперь только Племяш.

– И скорее всего Гость. Берем, Танюха, берем! – Он снова проверил пистолет и начал определять план действий:

– Подкатим к окнам, послушаем, а потом – на абордаж. Мне медаль дадут, тебе – премию «лимонов» пять.

– Я-то с тобой поделюсь, а ты со мной – нет.

– Ну и хрен с ней, с медалью… Только ты будь за спиной. Мало ли, какие они там профессионалы!

– Хорошо. Вдарим?

– Вдарим.

Под окнами было тихо, но негромкий разговор все же велся на кухне.

Расслышать его невозможно было, поэтому мы просто подошли к двери.

– Черт! – шепнул Сергей после нескольких попыток открыть. – Не поддается.

– Дай мне, – вставила шпильку, пошуровала, открыла, – женщины в пальцах всегда ловчее.

– Тише, – одними губами вымолвил Гусев и кивнул мне, мол, за мной.

Обстановка ухоженной дачи плыла перед глазами, мы медленно, но верно пробирались вперед, постепенно выходя на идеальную позицию для неожиданной атаки. Подошли к коридорчику, который упирался в приоткрытую кухонную дверь. Сергей глазами показал мне, чтобы отошла. Я сделала шаг вперед и остановилась за дверью из полированных, неплотно пригнанных досок.

– А с ней, – с акцентом произнесли на кухне, – я разберусь сам: очень интересная дама… поговорить стоит.

– Сидеть! – заорал Сергей, появляясь в дверях кухни. – Руки зато…

– Через щели между досками открытой двери, за которой спряталась, я увидела, как стоящие с пистолетами в руках двое мужчин одновременно выстрелили.

Слишком поздно я поняла, что нас ждали – но Гусев тоже не остался внакладе, он успел – лейтенант, и Племяш упали одновременно.

Гость – высокий крепкий мужчина, одетый очень элегантно, хладнокровно направил пистолет с глушителем в мою сторону и сказал:

– Выходите!

Я узнала его – на фотографии шофер Зинаиды Александровны стоял почти в такой же позе, только вместо пистолета правая рука поддерживала женщину, которую он позднее убил.

Я выстрелила, думая только о лежащем без движения Сергее, выстрелила через дверь; пуля с глухим звоном вонзилась ему в пиджак, он прыгнул вперед, не обращая на нее внимания, ногой врезал по двери. Меня отшвырнуло к стене, ударило затылком. Перед глазами лопались цветные круги, я попыталась отскочить, но споткнулась, ударилась о косяк и осела на пол, он схватил меня за кисть и выдернул из-за двери. В пиджаке его красовалась аккуратная дырка, но сам Гость не проявлял желания поспать. Он отвесил мне оплеуху, от которой из разбитых губ брызнула кровь, ребром ладони рубанул по шее, отчего я чуть не потеряла сознание, и швырнул на пол посредине кухни.

– Ну вот, – сказал он, – полежи тут чуть-чуть, а я пока посижу, допью кофе, – скосив глаза в мою сторону, он посмотрел на часы, – уже недолго осталось.

Я попыталась встать… голова гудела, словно колокол: при малейшем движении тошнота становилась непереносимой, слабость разливалась по всему телу… Как же так он меня ударил?.. Я оставила бесплодные попытки, тяжело дыша.

– Они оба сейчас умрут.

– Я тоже так думаю, – кивнул он, еще раз подсмотрев на часы.

– Кого ты ждешь?

– Не твоего ума дело.

– Кто ты?

– Гость. Человек сверху, из продвинутой организации, – он улыбнулся; похоже, его забавляла ситуация.

Сергей застонал, я подползла к нему, все еще будучи не в силах встать. Увидела рану в груди, первая пуля вошла в опасной близости к сердцу…

А где второй след?..

– Я в него не стрелял, – объяснил Гость, внимательно меня разглядывая. – Это была только видимость.

– Почему? – Я чувствовала себя несколько лучше, кажется, уже могла встать. Но ему об этом знать необязательно.

– А зачем? Чтоб посадили? Так очень хорошее объяснение есть: покопали друг дружку русские парни, – тут его акцент проявился сильнее.

Английский?

– Если ты не стрелял, помоги ему, он лейтенант РУОПа. – Я тянула время, ожидая, когда в голове совсем прояснится, чтобы предпринять хоть что-то.

– Я отпущу тебя.

– Ах вот как? – удивился он. – Вот это великодушие!.. – Отхлебнул, еще раз взглянул на часы. – Нет, Танюша, не помогу. Знаешь, почему? Потому что я плохой парень, международный террорист… как ты наверняка догадывалась.

Птица меньшего масштаба не станет разменивать этих людей, словно карты… А мне они не нужны. Они сделали свое дело.

– Значит, сейчас вернутся те, кто увозил трупы, И ты их тоже убьешь?

– Они не вернутся, Таня. Уж кому, как не тебе, знать, что сейчас их берут ваши служители правопорядка.

– Они запомнили тебя в лицо.

– А я и не скрываюсь. Меня помнят в лицо и знают несколько спецслужб, подозревают во всем подряд в три раза больше. Пускай догонят.

– Значит, международник, – скрипнула зубами я, не отрывая взгляда от белеющего лица Сергея, но я не смела прикоснуться к нему, боясь ускорить его смерть. – Значит, за тобой гоняются спецагенты разных стран мира?.. Какая честь…

– Гоняются, гоняются. Вот кофе допью, с хорошим человеком встречусь – и снова пора бежать…

– Расскажи…

– Не трогай свою иголку! – Я безнадежно опустила руку.

– Отпусти нас. Пожалуйста.

– Не могу, Таня. Наниматель не разрешит. Не погладит по головке. А у меня с ним контракт.

– БЫЛ. – Мы оба молниеносно повернулись на этот спокойный голос, исходящий от двери. Гость выстрелил, я откатилась в сторону, открывая себе обзор, встала на ноги.

– Тихо. ТИХО, – сказал один шофер другому, и я вспомнила, почему этот веселый симпатичный шатен показался мне знакомым: я видела его у ротонды, среди толпы.

Сейчас он стоял в дверях, не прячась, в полусогнутой правой руке держал самый маленький пистолет из всех, которые мне довелось, когда-либо повидать, в неподвижно висящей левой – небольшой метательный нож, а у самой головы в расщепленном дереве засела пуля стрелявшего. Гость замер у стола, так и не успев встать, он сидел в очень неудобной позе, опираясь разведенными локтями на столешницу.

– Брось пистолет, Лаки, – сказал темноволосый, – лучше брось.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, по-одинаковому прищурившись, словно давние знакомые, знавшие слабые и сильные стороны друг друга.

Сергей снова застонал, выводя меня из оцепенения. Я бросилась к нему, вынула рацию, по памяти набрала код:

– Алло! Где вы там?! Это Гусев! Срочно на дачу! Здесь раненые!

– Это кто? – потрясение спросили оттуда. – Это Гусев???

– Быстро!!! – заорала я и отключилась. Сергей открыл глаза. Он был в сознании, даже попытался встать.

– Лежи! – шепнула я, разрывая взгляд между ним и молчащими недвижимыми двоими. – Сейчас будут твои ребята. – Он закрыл глаза, расслабился.

Гость медленно начал поднимать пистолет дулом вниз, отпуская все пальцы, кроме двух, которыми держал. На висках его блестел пот.

– Осторожно, – кивнул темноволосый, как-то одобрительно кивнул и сморгнул стекающую на глаз каплю. – Клади на стол перед собой и отходи в угол.

– Они сейчас приедут, Малыш, – негромко сказал Гость, взглянув на дверь. По комнате расползалось напряжение.

– Да, – кивнул наконец Малыш, – но нас с тобой здесь уже не будет.

Отходи в угол!.. Вот так. Хорошо. Теперь вынимай второй пистолет.

Гость осторожно и медленно потянулся в рукав черного пиджака и стал вытягивать оттуда темную трубку с двумя проводами.