Текст книги "Опция поиска. Книга четвертая из серии «Сказки мегаполиса»"

желание сделать Леониду Николаевичу крупную гадость. Гадость вселенского

масштаба. Горячев догадывался, что отъятие имущества – это не самое страшное,

что ждет бывшего друга и жену его бывшего друга, но это вписывалось в его

представления о справедливости.

Однако, я отвлекся. Ваши возгласы, Валерия Львовна, расслышать явственно

Горячев не мог, поскольку полуподвальное окошко, из которого валили клубы дыма,

выходило на противоположную сторону больничного корпуса. Но от Павла не

укрылось, что сотрудники больницы внезапно забегали, как напуганные тараканы. А

потом люди Фогеля дали тягу к своим тачкам, едва успев разминуться в воротах с

пожарным расчетом. Затем он наблюдал за приездом полиции и машины с красным

крестом. Заняв для наблюдения более безопасную позицию, он дождался выхода

медиков, которые выкатили из дверей носилки с Леонидом Николаевичем на них, и

увидел Валерию Львовну, торопливо вышагивающую рядом.

Горячев понял, что события приняли скверный оборот, и здорово перетрусил.

Однако у него было время в запасе, чтобы собраться с мыслями и решить, как вести

себя дальше. Поэтому на первом допросе он сразу же заявил, что мерзавцы его

пытали, чтобы вытянуть компромат на друга.

Но Митяй с Сэмом это никак не подтвердили, а Фогель внес полную ясность,

показав, что информация от Горячева поступила добровольно, в рамках, так сказать,

условий сделки. Иными словами, заложил вас друг без принуждения и по

собственной инициативе, хоть и до сих пор отпирается.

Замечу, что Фогель на контакт со следствием пошел не сразу. Был спокоен до

наглости и, задавая встречные вопросы, откровенно издевался над следаками,

поводившими с ним допрос: «Разве служить гардеробщиком на собственной фирме

преступление? Я всего лишь хотел наблюдать изнутри, как с бизнесом управляется

наемный директор. Кажется, я на это имею право. Или господа полицейские имеют

что-то возразить?»

Что тут можно возразить? Не придерешься.

А что касается эпизода с гонками за Валерией Львовной и безобразным

эксцессом в финале, так она сама виновата, поскольку спровоцировала. Зачем

фотографировала без спроса? Он просто собирался даму уговорить, чтобы она

стерла заснятые кадры. Последующее же свое неадекватное поведение, угрозы и

прочее, он тоже может объяснить: тут дало о себе знать хроническое заболевание.

Иногда на него «накатывает», крайне редко, впрочем. Сказывается давняя

психическая травма, полученная им в «горячей точке». Вот травма временами и

провоцирует агрессию, посему он искренне сожалеет, готов принести извинения и

выплатить компенсацию. А молодого человека, которого задержали на месте

происшествия и приписывают ему в знакомые, он знать не знает и видит в первый

раз. Это Куркин про Митяя. Митяй тоже от всего поначалу отпирался.

Конечно, Куркина бы прищучили. Например, за покушение на вас, тем более

что ни в каких «горячих точках» он не служил и никакими психическими

заболеваниями не страдает. Но это же мизер по сравнению с прочими его делами. И,

если бы не найденная вами, Валерия Львовна, барсетка, вся в его пальчиках, если

бы не записная книжка, в которой он, не доверяя компьютеру, собственноручно делал

пометки, если бы не печать детективного агентства, то не смогли бы мужики

раскрутить это дело до конца.

– И тогда этот стервятник и садист остался бы на свободе?! – ахнула, ужасаясь

Надежда Михайловна.

– Теперь не останется, – веско произнес Кутузов. – Как только его прижали

уликами, он тут же принялся сдавать подельников. По ходу, много добрых и ласковых

слов досталось гражданину Симакову по кличке Сэм, который так не вовремя впал в

запой. Если бы Сэм был на подстраховке, то не смог бы «клоун с пивом» так позорно

нейтрализовать Митяя. Сэм просто снял бы лоха одним пистолетным выстрелом, и

все дела. И свалился бы тот лох с дуба, как перезрелая груша. Так-то, Валерия

Львовна. Не напейся Сэм в стельку, ситуация сложилась бы не в вашу пользу. И уж

точно, не в пользу вашего соседа. Хороший пацан, но вы сильно рисковали его

жизнью.

– Я ему позвонила и велела убираться с участка! – запальчиво воскликнула

пунцовая Лера, только сейчас сообразившая, как на самом деле она подставила

Костика, и чем в действительности могла завершиться ее собственная история, если

бы тот послушался и убрался.

– Майор, а как удалось доказать, что Славку Тимохина убили те же отморозки?

– поспешил перевести разговор на другую тему Леонид. – Зацепок тоже ведь было

маловато, если не считать моих умозаключений.

– Зацепок вообще не было. Но именно после того, как вы поделились

умозаключениями, ребята из отдела решили проверить таковую вероятность.

Предъявили фотографию Тимохина охранникам больницы, и один из секьюрити его

вроде бы узнал. Изучили журнал, в котором фиксировался поток посетителей.

Никакого Тимохина в списках не нашли, но обратили внимание, что в одной из граф

отсутствует отметка о том, что некий гражданин Петров, проследовавший в агентство

«Фактор» в 9.16 утра, из данного агентства выходил.

Расспросили более дотошно про «Петрова». Охранник по имени Фролов

Виктор Павлович, пожилой уже дядька, неохотно признался, что паспорт гражданина

не видел, а фамилию записал со слов сотрудника «Фактора», который дорогого

клиента у ворот больнички встретил и через пост охраны препроводил.

Затем Виктор Павлович припомнил тот случай поподробнее. Посетителей у

«детективов» было немного, можно сказать, почти и не было. В основном, народ шел

к своим родственникам болезным, которые в психиатрическом отделении пребывали,

поэтому посетители «Фактора» выделялись из общей массы. Но если уж туда

приходили, то могли просидеть в агентстве несколько часов кряду, а бывало, что

сотрудники «Фактора» провожали дорогих клиентов аж до машины. А тут рабочий

день на исходе, а посетитель так и не появился, ни один, ни в сопровождении. Когда

парни из агентства намеревались покинуть здание, минуя пост охраны, Виктор

Павлович поинтересовался, куда девался их гость. Те, хохотнув, сказали, что гость

оказался отзывчивым и помог погрузить в машину шкаф, и странно, что охранник

этого не заметил. Может, ему на пенсию пора? Чтобы скрыть смущение, Виктор

Павлович проговорил сварливо: «Приспичило же вам катать туда-сюда этот «гроб на

колесах», после чего парни заржали пуще прежнего, а отсмеявшись, похлопали

Виктора Павловича по плечу и сказали, что их дело подневольное, что начальник

скажет, то им выполнять.

Этот эпизод оперов насторожил. Какой такой «гроб на колесах», и что значит

его «туда-сюда катать»? А то и значит, что утром выкатили на тележке шкаф

несгораемый, видимо, тяжелый был, зараза, погрузили в старый УАЗ и уехали, а

после обеда опять тем же шкафом громыхали, спуская на один лестничный пролет в

цокольный этаж.

Предмет мебели так и стоял в опечатанном офисе «Фактора», охранник его

опознал. А затем хорошо поработали криминалисты, отыскав на внутренних

поверхностях шкафа несколько прилипших волосков. Материал для сравнительной

экспертизы криминалистам предоставила вдова, она дала экспертам старый свитер

покойного, поэтому обошлось без эксгумации тела. Вот таким образом и была

доказана причастность шайки Фогеля к смерти вашего друга.

На этих людях, если их так можно назвать, вообще много крови. Доверенные

подручные Фогеля-Куркина мало ценили чужую жизнь и не задумываясь убивали.

Они ведь и родственницу вашу убили. Или она не родственница вам, что-то я

запутался?

– Юлю?! Это они Юлю убили? – всполошилась Валерия. – Но за что?

– Убирали свидетелей, – пожал плечами Кутузов. – Она видела их, значит,

впоследствии могла опознать. Могла позвонить в полицию, чтобы сообщить, где

держат Леонида Николаевича и зачем его там держат. Много чего могла, если бы

захотела. Ее судьба решилась сразу же, как только той ночью на нее натолкнулись в

вашей квартире.

– Они просто позвонили в дверь, и Юля им открыла?

– Нет, конечно. Открыли сами, они же профи. Рассчитывали вас либо застать,

либо дождаться. А тут такой сюрприз – доченька, и сидеть в засаде не надо.

– Жаль, что не узнаешь теперь, что она в нашей квартире делала. Неужели

просто собиралась обчистить? – стараясь произносить слова нейтральным тоном,

проговорила Валерия, бросив косой взгляд в сторону Леонида.

– Представьте, узнали. Коллеги, которые занимались убийством Юлии,

пробили звонки с вашего домашнего телефона и выяснили, что той ночью с него

был сделан вызов в Глыбокоречинск. Установили, что абонентом являлась Макарова

Тамара, бывшая Юлькина одноклассница. С Макаровой связались, и она самым

подробным образом изложила моим коллегам суть разговора. А суть состояла в том,

что захотелось Юлии похвастаться, как она ловко водит за нос одного богатого

дядьку.

Если подробно и придерживаясь стиля, то Юлька ему прогнала, будто она его

дочь, и тот сразу повелся. И его жена тоже повелась, хоть она тетка тертая и,

кажется, все же Юльку подозревает. Тетка ей сильно не нравится и напрягает. А про

дядьку Юлька от матери узнала, ее временами на воспоминания тянет. Типа, мог

юлькиным отцом быть, в Москве бы жили, не в цигейке, а в норочке ходили, если бы

она, мамаша то есть, проинтуичила вовремя, ну и так далее. Юлька, когда в Москву

рванула, подумала, а почему бы не оттянуться? Тем более, что она, Юлька то есть,

актриса не хуже мамаши. И прикинь, все получилось. Дядька размяк, карманные

деньги дает, квартиру покупать собирается. Жалко даже, что придется сваливать.

Подслушала Юлька недавно, как «папаша» пробивал по телефону лабораторию, где

анализ на родственные связи можно сделать. Не такой, значит, и лох. Короче,

оттянулась, и хватит. Напоследок, чтобы нагадить его бабе по полной программе,

набила ей курево колючками. Кактус, который живет на подоконнике у Верки

Скворцовой, ощипала. Колючки у него, что рога на скотине. Нехай себе пасть

оцарапает, а может, и вообще траванется. И в шампунь добавила колючек. Шампунь

дорогущий, Юлька о таком даже мечтать себе не разрешает. Мелкая пакость, а

приятно. А звонит она как раз из их квартиры. И вошла сюда совершенно спокойно,

поскольку у нее дубликаты ключей имеются, сделать их не составило проблемы.

Дура-консьержка опять уткнулась в какое-то шоу по ящику, но Юлька ее не боится,

консьержка считает ее родственницей жильцов, Юлька озаботилась. Повалялась

немножко на широченной кровати, попила кофейку, телек посмотрела, включила

комп, пошарила в Интернете. Залезла в бар, но ничего хорошего не нашла. Юлька

джин-тоник любит, а тут одна кислятина в бутылках. Без сахара не проглотишь, а с

сахаром – размешивать замучаешься. А прежде чем из их жизни испариться, хочет

прихватить кое-что на память. Деньги сейчас ей не помешают, да и вещички тут

клёвые есть. У «родственничков» отпуск как раз, свалили, небось, в Египет, дочу с

собой не взяли, вот пусть и не обижаются.

– Выходит, все-таки вульгарная кража. Видимо, ей здорово приглянулся твой

тостер, милый, – натянуто улыбнулась мужу Валерия. – Я так понимаю, в саквояж

она успела сложить не все, ее прервали подручные Фогеля.

– Именно. Видимо, дуреха решила, что в квартиру вошли какие-то ваши

родственники или близкие знакомые, у которых имеются ключи. Чтобы те не вызвали

сразу полицию по поводу проникновения с целью грабежа, Юлия им заявила, что она

дочь Леонида Николаевича. Для парней это был приятный сюрприз, они не мешкая

доставили Лепехину на базу. Однако там быстро выяснилось, как они лажанулись,

поэтому ее вернули обратно, чтобы ликвидировать на вашей территории. Люди

Фогеля всегда старались поменьше оставлять следов, а прикончить девчонку в

машине и выбросить труп на обочину значило нарваться на случайных свидетелей. К

чему так рисковать, если есть возможность все проделать за закрытыми дверями? Из

оставленного вами, Валерия Львовна, сообщения на автоответчике, адресованного

мужу, им стало известно, что нынешней ночью домой вы являться не собираетесь,

будучи весьма сердитой на супруга. И потом, им пришла в головы заманчивая идея

«помочь» следствию и указать на преступника. Лепехина много чего успела выпалить

со страху, оказавшись в медбоксе. И то, что Леонид ей не папенька, и то, что его

жена вообще терпеть Юлю не может. Говорила она такое, Леонид Николаевич?

Говорила. Поэтому преступники и воспользовались в качестве орудия убийства не

чем-нибудь, а молотком для разделки антрекотов, для того и оставили саквояж с

крадеными вещами возле неподвижного тела. Любой опер поймет, что перед ним

обычная бытовуха с явным и бесспорным подозреваемым. Дверь за собой

преступники закрыли ключами, которые изъяли у Лепехиной. Им не хотелось

оставлять квартиру незапертой, опасались, что соседи раньше времени поднимут

шум, а возиться и запирать отмычкой им тоже показалось стремным, хотелось

поскорее убраться с этажа подальше. Холл первого этажа их не беспокоил, поскольку

консьержка на посту отсутствовала. Кстати, а почему?

Валерия ответила, пожав плечами:

– Мы никак не можем нанять ей сменщицу. Мы – это жильцы подъезда. Все

заняты по горло, некогда собраться, чтобы обсудить финансовые детали. Зинаида с

девяти утра на дежурство заступает и сидит до шести вечера. А в выходные в ее

коморке вообще пусто.

– Легкомысленно вы себя ведете, господа элитные жильцы, – строго произнес

Кутузов. – Столько охранных агентств, а вы денег на безопасность жалеете!

– Ты мне еще про детективное агентство что-нибудь пропой! – смутившись,

огрызнулся Леонид. – Кстати, если этих отморозков никто не видел, то как их смогли

расколоть, что-то я не пойму?

– Я сказал, что их не видели? – ненатурально изумился Кутузов. – А

видеокамеры на что повсеместно развешаны? И как девчонку из дома выводили, и

как обратно вели, все зафиксировано. Парни, конечно, пытались представить все

таким образом, что просто по доброте душевной проводили ее домой, а когда с ней

прощались, барышня была жива и здорова. Но Митяй выдал себя с головой. Видно,

решил, что мысль следователя не мешало бы в нужное русло направить, вот и

ляпнул сдуру: «Гражданин начальник, ну ты подумай мозгами, буду я девку мочить

кухонной хреновиной? Это же бабьи приколы! Точняк, ее хозяйка завалила. Девка же

их хабар поперла! Разве парился бы я искать, чем ее грохнуть? Я бы эту шмакодявку

двумя пальцами придушил. Как говорится, без шуму и пыли».

– Ну и не понял я, в чем косяк?.. – наморщил лоб Леонид.

– Да не докладывали Митяю, как девчонку убили! Откуда он тогда про

«кухонную хреновину» знает? И откуда знает, что в саквояже лежал ворованный

«хабар»? Короче, их прижали, и они признались.

– А как же тогда гопник из Глыбокоречинска? – недоуменно произнесла

Валерия. – Я была уверена, что убил Юльку именно он.

– Это который гопник? Тот, что позвонил в вашу дверь, а вы, Валерия Львовна,

впустили его радостно?

– Полегче, полегче, майор. Совсем ты мою жену застыдил, – шутливо, но с

холодными глазами притормозил Кутузова Лерин муж.

Майор посмотрел на него внимательно, потом развернулся в сторону Надежды

Михайловны и сказал:

– Как трудно-то с ними… Он всегда рогом прет, если жену слегка заденут?

Киреева улыбнулась, подумав, что в этом отношении Леркин Лёня с ее Иваном

схожи. А потом ответила:

– Так ведь и она за мужа горло перегрызет, верно?

Кутузов хмыкнул, а затем продолжил, как ни в чем не бывало:

– Гопник – это персонаж другой истории, Валерия Львовна, истории

глыбокоречинской. Звать гопника Саша Крымский, а искал он Юлию, чтобы вернуть

синдикату потыренные девушкой наркоту и деньги, вырученные за наркоту же.

В начале лета в Глыбокоречинске произошел неприятный инцидент, если

убийство позволительно называть инцидентом. Была убита подруга Лепехиной

Мария Дубровина. С самого начала под подозрение попал их общий знакомый

Дмитрий Амелин, хотя следствие и не исключало причастности к преступлению

местного криминального авторитета. Авторитет, кроме всего, подозревался в

содержании дилерской наркосети, и по этой причине был в разработке отделом по

борьбе с наркотиками. Посему до поры, до времени спецы из отдела по особо

тяжким его решили не тревожить, чтобы не испортить игру смежникам, а принялись

усиленно разыскивать Амелина и Лепехину, которая также из города исчезла, но

была необходима следствию как возможный свидетель.

Сначала ее искали простым способом, то есть, опрашивали подруг и

наведывались к родственникам, что ни к каким к результатам не привело. Позже

пытались отследить по мобильному телефону, однако он все время находился вне

зоны действия сети. Вероятно, Лепехина специально отключила трубку, не желая

разговаривать ни с кем из глыбокоречинских знакомых, а, возможно, именно того и

опасалась, что ее будет искать полиция.

С Амелиным операм повезло больше, на его след вышли довольно быстро.

Обнаружили Димана на заброшенной даче, где и задержали. На допросе

выяснилось, что прятался Амелин не только от органов правопорядка, но еще и от

Скуридина Вениамина, или Вени Скулы, наркобарона местечкового значения и

Диманова работодателя. Иными словами, того самого криминального авторитета, на

чей счет у полиции были мысли. Что Димана не будут искать в пустующем доме

дальней родственницы, надеяться было довольно наивно, поскольку в

Глыбокоречинске все друг про друга знают, однако он был почему-то уверен, что если

сидеть тихо и не высовываться, то его и не найдут.

Дмитрий показал, что в день убийства Марии он находился в ее квартире и

слушал музыку через наушники. Наушники надел после того, как пришла Юля. Девки

опять устроили свару на кухне, а слышать этого он не желал. В последнее время их

грызня его начала здорово доставать, хотя вначале прикалывала. Юлька с Машкой

запали на него обе и грызлись по этому поводу регулярно, а Диман самодовольно

похохатывал и разогревал страсти, поочередно отдавая предпочтение то одной, то

другой. Но со временем их свары начали его утомлять, однако угомонить девок уже

было трудно, помирить тем более, и не расплюешься запросто, потому как все трое

были встроены в схему, толкая дурь для Вени.

Хоть и в наушниках, но все же он услышал, как хлопнула входная дверь, и

решил, что Юлька, наконец, свалила, поэтому встал с кресла и направился что-

нибудь похавать из холодильника. На полу кухни увидел Машку, которая сидела,

прислонившись к газовой плите и все ее лицо было в крови, а сама она уже не

дышала. Диман сообразил, что грохнула ее стерва Юлька, но могут подумать на него,

поэтому решил сматываться. Уже на улице он обнаружил, что товар и выручка из его

сумки пропали, и понял, что это дело рук той же Юльки. Еще он понял, что Скула ему

не поверит, потребует вернуть, а такого бабла у Димана нету, поэтому он и решил

отсидеться на теткиной даче и подождать, когда Юльку арестуют.

Но не только по одной этой причине он не стал беспокоить полицию. Амелин

опасался давать против Юльки показания, поскольку ее папаша, а вернее, отчим,

Артур Серопян, держатель глыбокоречинской биллиардной и нескольких игорных

столов на задках заведения, был человек опасный, хотя и не настолько, как Веня

Скула. Настолько, не настолько, однако авторитеты частенько бодались, меряясь

силами и влиянием. Хотя проявляли в этом известное благоразумие, бодались, как

бы сказать, заочно и опосредованно. До прямых разборок дело давно не доходило,

они умели ценить шаткое равновесие, но именно поэтому Диман рисковал огрести и

с той, и с другой стороны, сделавшись козлом отпущения.

Однако, оказавшись под арестом, Амелин поведал следователю все, как есть и

без малейшей утайки, здраво рассудив, что теперь терять ему нечего, и хуже уже не

будет.

Показания с Амелина сняли, а подозрения нет. Говорить он может все, что

угодно, однако кто подтвердит, что не произошло все с точностью до наоборот?

Старухи, приросшие задами к скамейкам у подъезда, показания давали путанные и

мало согласующиеся друг с другом. Нужно искать Лепехину, нужно аккуратно

расспросить Веню Скулу, а отпускать из-под стражи Димана как раз торопиться не

нужно.

Но у Вени был свой человечек в районном сизо. Носит лычки сержанта и

получает жалованье из двух касс. Сержант Салагин Николай, а по дворовой кликухе

Килька, перекинулся парой слов с подследственным и живо переправил информацию

хозяину. Салагин Диману поверил.

И Веня Диману поверил. За тем и отправил в командировку Александра

Крымского, чтобы тот нашел в Москве дурную девку, которая решилась кинуть босса

и подставить подельника. Привести к ней должна была ее мамаша, которую

хорошенько промотивировали знающие в этом деле толк Венины пацаны.

Поначалу все шло по плану, Саша вел Лепехину-старшую от самого

Глыбокоречинска, но потом расслабился, и Антонина его срисовала. А срисовав,

испугалась до потери разума и опрометью кинулась бежать, желая сбросить «хвост».

Паника плохой советчик, она решила укрыться в недостроенной башне. Крымский не

отставал, и та рванула вверх по лестнице. В результате, перепутав проем в лифтовую

шахту с дверным проемом квартиры, Антонина упала с высоты восьмого этажа и

разбилась насмерть. А произошло это в «Рябинках», недалеко от вашего дома, в чем

нет ничего странного, поскольку конечной целью ее демарша был визит к Леониду.

Антонина знала, у кого можно застать дочь, поэтому и направлялась к вам с визитом.

Лишившись путеводителя, Крымский метнулся к Юлиной московской подруге,

Вере Скворцовой. От нее он и узнал про смерть Юли, а ваш адрес смог вычислить

благодаря информации, полученной от той же Скворцовой. Поразмыслив над

ситуацией, Крымский сделал вывод, что похищенные деньги и остатки наркотиков

могла прибрать к рукам юлькина московская родня. Здесь ему не повезло дважды:

искомое не обнаружил, а сам попал под арест. Кстати, Валерия Львовна, вы не

находили в своей квартире ничего, что могла оставить у вас покойная Лепехина?

Нашли, а потом за ненадобностью забыли, а?

Услышав вопрос, Валерия растерялась, что с ней бывало редко. Зато ее муж

сориентировался.

– Он меня достал. Можно я дам ему в репу? – он тоже почему-то обратился к

Надежде Михайловне.

– За что сразу в репу-то? – оскорбился майор. – Вы ко мне обратились, чтобы

я с вами поделился информацией, я и делюсь, хотя не обязан. А вам, Леонид

Николаевич, что, трудно напрячься и вспомнить, не попадалось ли на глаза что-

нибудь не ваше в вашей квартире? Что за народ обидчивый пошел, честное слово!..

– Мальчики, а пойдемте-ка выпьем! – бодро провозгласила Киреева. – Или мы

с Лерой можем сюда подтащить, хотите?

– Сиди, я принесу, – бросил Иван Лапин и степенно удалился в сторону

беседки.

– Ребят, а вы что, всерьез решили, будто Сергей намекает, что вы семьей

чужое богатствие присвоили? Заныкали и притихли?

Кутузов хлопнул с досадой себя по колену и заговорил, горячась:

– Да не то, не то я имел ввиду! Объясню сейчас. В сумочке Юлии был

обнаружен ключ от камеры хранения, но где ячейки расположены, выяснить не

представляется возможным. Определенно можно только сказать, что не на вокзале.

Это вам ясно? Ну, наконец-то. Я тут подумал, может вам ее записная книжка

попадалась, когда генеральную уборку делали, или клочок бумажки с номером?

Завалилась за кресло, а вы и обнаружили. Или под шкафом нашли. Теперь понятно?

– Допустим, ты выкрутился, – многозначительно проговорил Леонид и,

повернувшись к жене, спросил мягким голосом:

– Лера, ты ничего такого не находила?

Валерия ответила с иронией, адресуя ее майору:

– Увы, не находила. Но первое, что приходит в голову, это наш супермаркет.

Новый торговый центр видели? Вряд ли тамошняя охрана отследит, что одна из

камер хранения постоянно закрыта. Ячеек этих там вдоль стены не менее сотни. Вы

бы, Сергей, проверили.

Кутузов спросил с холодным удивлением:

– Вы мне предлагаете проверить? Эти дела ко мне не относятся, если вы

помните. Я здесь по просьбе Надежды Михайловны. Коллегам вашу мысль донесу.

Если не забуду.

Обиделся, выходит. А она перестаралась. Вот всегда так. Нехорошо. Следует

исправить.

И тогда Лера усиленно замела хвостом. Она выдала жаркую тираду, что майор

Кутузов, по всему видно, пользуется у коллег авторитетом, коли они поделились с

ним подробностями следственных дел. И сам майор человек неравнодушный, если

решил потратить личное время на ознакомление с этими подробностями, а затем

согласился приехать в такую глухомань, хоть и не обязан. И кроме того, он

настоящий опер и профессионал, поскольку, хоть и не его дела, а он не пропускает

возможности помочь коллегам найти недостающие звенья в расследовании!..

Она даже слегка запыхалась в конце выступления и последнее слово

произносила на вдохе, что совсем уж несолидно, но Киреева рассмеялась, Леонид в

знак примирения ткнул майора кулаком в плечо, и тот помягчел и растекся в улыбке,

а значит, Лера все сделала правильно.

Чтобы снять остаточное напряжение, Леонид сменил тему:

– Только я никак не пойму, отчего Антонина так целенаправленно к нам

стремилась? С какой стати она решила, что свою Юльку может найти у нас? Откуда

такая удивительная осведомленность?

При этом он почему-то подозрительно посмотрел на жену.

– Надо же! Не поймет он никак! – не удержалась от сарказма Лера. – Разве не

ты звонил своей… однокласснице в тот день, когда ее дочь решила нас

осчастливить?

– Да? Звонил? – спохватился Леонид. – Действительно. А я и не помню…

– Можно, я продолжу? Если вам интересно, конечно, – язвительно перебил их

майор. Аудитория притихла.

– Так вот, о находках. Ключ, найденный в сумочке покойной Юлии, был там не

единственным любопытным предметом. Например, за подкладкой обнаружилась

пара серебряных сережек, перепачканных кровью. Подкладка тоже была вымазана

кровью. А также пеплом неизвестной природы. Не то чтобы сплошь вымазана,

скорее, фрагментарно. Лепехина, наверно, тех пятен даже не заметила. Но эксперты

заметили. В результате криминалисты выяснили, что кровь и потожировые на

сережках принадлежат Марии Дубровиной, а пепел был от ментоловых сигарет.

Связались с отделением в Глыбокоречинске, напрягли ребят немножко. Те зашли с

повторным осмотром в квартиру покойной Дубровиной. Убедились, что никакой

массивной пепельницы в квартире нет, кроме парочки пустяшных керамических. А

соседи, между тем, сообщили, что пепельница толстого чешского стекла имелась,

всегда стояла на подоконнике в кухне и весила, как литровая банка с огурцами.

Вывод напрашивается вполне однозначный.

Валерия прервала его решительно:

– Если вы, Сергей, подводите нас к мысли, что это Юля убила Машу по

причине неадекватной ревности, то, извините, это глупость. Отсутствие логики, я

хотела сказать. Я не исключаю, что Юля в принципе могла кого-то убить, однако,

заметьте, если признать вашу версию, получается, что она под воздействием

эмоциональной вспышки охаживает пепельницей соперницу по голове и затем в

панике с места преступления сматывается, засунув орудие убийства в ридикюльчик.

Как бы логично. До этого момента логично. Однако, как так вышло, что ни состояние

аффекта, ни паника не помешали ей выдернуть сережки из ушей только что убитой

одноклассницы? И не помешали обчистить парня, в которого, на минуточку, была

патологически влюблена. Причем влюблена настолько патологически, что даже, как

вам мыслится, пошла на тяжкое преступление. А по факту получается, что она этого

Димана даже не просто обчистила, а подставила по полной программе. Довольно

расчетливое поведение и циничное вдобавок, вы не находите? И с любовью, ну,

никак не комплектуется.

Уж если ты так на него запала, что не смогла удержаться, чтобы соперницу не

пришибить, будь любезна, чтобы на твоего парня подозрения не упали. Во-вторых,

сама постарайся выпутаться. А уж потом, когда все уляжется, живи и кайфуй оттого,

что он теперь со всеми потрохами твой, и больше ни с кем делить его не нужно.

Поэтому мне представляется картина совсем другой. Дубровину убил этот

павиан Амелин, а Юлька была данному происшествию свидетель. Наличие пепла на

подкладке еще ни о чем не говорит. Допустим, влюбленная дурочка захотела вынести

орудие убийства, покрывая преступника. Напрасно, между прочим. Этот подонок

отплатил ей черной неблагодарностью, свалив впоследствии всю вину на нее. Такие

вот мои выводы. Вы согласны со мной, Надежда Михайловна?

Надежда Михайловна улыбнулась Валерии со снисходительным сочувствием

многомудрой мегеры и проговорила:

– Лерочка, вы об окружающих лишь по себе судите, очеловечиваете, так

сказать. В этом ваша ошибка. Не было у девицы никакой любви. Никакой и ни к кому.

Одна голая ревность и уязвленное самолюбие. И характер неуравновешенный.

Скорее всего, не от психической какой-то патологии неуравновешенный, а от эгоизма

и твердого убеждения, что весь мир вращается исключительно вокруг нее. Знаете

такой тип людей? И если взглянуть на ситуацию с этой точки зрения, то все сходится.

По Юлькиному представлению о себе великолепной, Амелин даже смотреть не

должен был в сторону какой-то там Машки, а он смотрел, и даже больше. Подонок

кайфовал оттого, что мотал девкам нервы, отдавая предпочтение то одной, то

другой.

Кстати, и сама Машка могла Юльку достать. Чем конкретно? Она могла

подельницу третировать словесно. Или троллить, как теперь выражаются. За такие

вещи можно возненавидеть, поверьте, я знаю, о чем говорю. А если, к тому же,

Лепехиной приходилось терпеть унижения в присутствии этого козла Амелина, то

Дубровина явно напрашивалась на неприятности.

Видимо, в тот день какая-то реплика взбесила Юльку в особенности, и

сдержать импульс она не смогла, прибила Машку первым, что попалось под руку. Не

нашлась, как ответить на очередную гадость, и прибила. Или сказанная Машкой

гадость была уж на редкость гадкая, не знаю.

Но прежде чем смыться с места преступления, Лепехина решила отомстить и

Амелину тоже. После устранения соперницы он вообще стал Юльке неинтересен, но

за унижения он должен был заплатить. Юлька и отомстила – выгребла из карманов

выручку, а из сумки – остатки товара. Пусть с местным «папой» теперь разбирается.

Да и деньги ей лишними не показались.

Конечно, напрасно она серьги с покойной взяла, но здесь, скорее всего,

застарелая зависть. Похоже, нравились ей эти висюльки. Или взяла трофей по праву

победителя. А может, магию какую-нибудь приплела, как аборигены островов –

забрать силу поверженного врага, сожрав его печень, подразумевай – присвоить

украшение, но тут я не эксперт. Ну, а если согласиться с вашей схемой, Лерочка, то

акту мародерства в ней места не находится. Вы даже об этом постарались умолчать.

Или подсознательно упустили из виду. Не огорчайтесь, я тоже не сразу научилась

мыслить логически. Ну, как, отстояла я вашу версию, Сергей?

– Гм, – сказал Кутузов, спрятав глаза.