Текст книги "Бессильно зло, мы вечны, с нами Бог. Жизнь и подвиг православных христиан. Россия. XX век"

С этой поры Пермская губерния вступала в длинную полосу террора. Впереди – убийство Великого князя Михаила Александровича, расстрел Царской семьи, сотен священников и верующих людей, залитая кровью монахов Белая Гора, которую некогда называли Русским Афоном, страшные лагеря смерти и безымянные братские могилы… Пермская епархия заняла одно из первых мест в России по числу казненных священнослужителей. Многие из них, в том числе и архиепископ Андроник, теперь уже прославлены в лике новомучеников и исповедников Церкви Русской.

Город же спустя семьдесят с лишним лет вошел в фазу динамичного развития благодаря разработкам запасов уральской нефти и полезных ископаемых. Сегодня Пермь – благоустроенный город-«миллионер», стремительно обретающий глянцевые формы крупных мегаполисов мира. Здесь можно найти все. Исключительное «разнообразие» представляют и различные секты. А вот Православие возрождается с большими препятствиями.

Несмотря на все согласования, Пермской епархии до сих пор не возвращен кафедральный Спасо-Преображенский собор; рядом, на старом кладбище, где покоятся священники и известные, уважаемые горожане, по-прежнему располагается устроенный в советское время… зоопарк.[112]112
  На этом месте упокоен, например, известный и почитаемый некогда в городе доктор Ф. Граль (1770–1835), безвозмездно лечивший бедняков.


[Закрыть] Не закончено еще восстановление Белой Горы, больших усилий стоит возрождение монастырской и приходской жизни. На «выжженной земле» семя Церкви дает только первые всходы. Но придет то время, когда возобновленная евангельская проповедь и в Перми принесет плоды памяти и покаяния…

Рекомендуемые источники и литература

Агафонов П. Н. Епископы Пермской епархии 1918–1928 гг. Пермь, 1997.

Андроник, архиепископ. Как должно жить и действовать русским людям / Сост. В. А. Королев. М.: Содружество «Православный паломник», 2003.

Балмасов С. С. Красный террор на востоке России в 1918–1922 гг. М.: Посев, 2006.

Вяткин П. Пермские архипастыри – новомученики. Пермь: Издание Пермского епархиального управления, 2000.

Дамаскин (Орловский), иеромонах. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Кн. 2. Тверь: Булат, 1996.

Нечаев М. Г. Красный террор на востоке России // «Мудрость мира сего есть безумие пред Богом»: IV Краевые православные образовательные Феофановские чтения: К 90-летию красного террора в России. Пермь, 22–24 декабря 2008 г. Пермь: Изд-во Пермской епархии, 2009.

Нечаев М. Г. Церковь на Урале в период великих потрясений: 1917–1922. Пермь, 2004.

Священномученик Андроник, архиепископ Пермский // Христовы воины. Жития и труды подвижников XX века. Календарь на 2007 г. М.: Изд-во Сестричества во имя свт. Игнатия Ставропольского, 2006.

«Не посрамите моей совести, пред Вами скорбящей…»
Священномученик Феофан (Ильменский), епископ Соликамский
26.09.1867–11(24).12.1918

Память 11 декабря; в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской – воскресенье, 25 января или ближайшее после 25 января

В стечении обстоятельств мы не всегда можем различить действие Промысла Божия. Результаты человеческих усилий бывают противоположны желаниям, как и почему события повернулись тем или иным образом, сокрыто до поры, и только потом развязка соединяет все в рисунок, где нет ничего случайного. Такова история викарного епископа Пермской епархии Феофана. Кратким был срок его служения в Перми, высоким оказалось призвание.

По стечению обстоятельств

За год до революции епископ Пермский Андроник обратился в Святейший Синод с вопросом о целесообразности открытия в Пермской епархии викариатства с центром в Соликамске. Огромная епархия (360 тысяч квадратных верст), на территории которой жило немало инородцев и раскольников, где еще оставались очаги языческих культов, нуждалась в постоянном архипастырском руководстве. Осуществлять его одному епископу было довольно сложно, тем более что кафедра находилась не в центре, а в западной части епархии. В Синоде в то время оживленно обсуждали проект приходской реформы, много было разговоров о необходимости установления более близкого общения священников и паствы, и предложение епископа Андроника в целом соответствовало новому направлению.

В качестве кандидата на место викарного епископа владыка Андроник предлагал ректора Пермской духовной семинарии архимандрита Пимена (Беликова), которого высоко ценил. Выпускник Киевской духовной академии, архимандрит Пимен обладал необходимыми знаниями и был уже достаточно осведомлен относительно особенностей служения в Пермском крае. Однако решение Синода и Государя оказалось неожиданным. Епископом на Соликамскую кафедру был назначен совсем другой кандидат, а на его место в Духовную миссию в Урмии был направлен архимандрит Пимен. Для Перми потеря ректора семинарии, совмещавшего преподавание с миссионерским служением, была весьма ощутимой. Вызывало сомнение и то, сможет ли справиться избранник Синода епископ Сергий (Лавров) со своими обязанностями на Урале: на прежнем месте, в Персии, он занимал позицию достаточно жесткую и даже бескомпромиссную по отношению к инославным, а условия Пермской епархии, где было много старообрядцев, требовали немалой осторожности.

Епископ Андроник был серьезно обеспокоен сложившимся положением – ему был необходим помощник, способный справиться с объемом работы «отнятого» у него архимандрита Пимена. И вот в августе 1916 года владыка отправился в Новгород, чтобы помолиться у древних святынь и одновременно попросить совета и содействия у архиепископа Арсения (Стадницкого), одного из самых авторитетных иерархов Русской Православной Церкви.

Поездка оказалась весьма удачной. Вскоре на место ректора Пермской духовной семинарии был назначен смотритель Балашовского духовного училища Саратовской епархии архимандрит Феофан (Ильменский). Рекомендовать его мог и сам владыка Арсений, и знавший его архиепископ Финляндский и Выборгский Сергий (Страгородский). Итак, «по стечению обстоятельств» владыка Андроник приобрел сподвижника, внутренне, духовно в полной мере подготовленного к тому, что ожидало их обоих в недалеком будущем.

Наиболее выразительной и, по-видимому, определяющей чертой духовного облика о. Феофана была скромность. Он не мечтал о высоком назначении. В детстве на него оказал влияние пример дяди – простого сельского священника, прослужившего на одном месте полвека, кроткого и всегда готового помочь любому «так же естественно, как светит солнце и благоухает цветок». После смерти отца дядя принял на себя заботы о его воспитании. Тогда у Сергея (таким было его мирское имя) появилось желание стать священником и при этом непременно деревенским.

В 1888 году Сергей Ильменский окончил Саратовскую духовную семинарию. Но поскольку учился он хорошо, естественным продолжением семинарского обучения стала Казанская духовная академия. В Казани желание принять священство окрепло, и в 1894 году он стал священником. В начале 1890-х годов о. Сергий потрудился и на поприще преподавания в Саратовском епархиальном женском училище. Он также вел широкую пастырскую и просветительскую деятельность.

Служба потребовала смирения, но несколько иного рода, чем ему это представлялось. Образование определило для него место не в уединении, а в гуще городской жизни, где главным «бичом» было не пьянство среди нищеты, а «гадаринский выбор» в условиях относительного достатка. Самодовлеющее значение материальных интересов, «вытеснение» веры из повседневности становится в те годы одной из главных тем проповедей и пастырских наставлений о. Сергия.

Церковная и общественная позиция пастыря в те годы привлекает к нему внимание. В августе 1911 года о. Сергий был возведен в сан протоиерея и назначен редактором «Саратовского Духовного Вестника». В этой должности он состоял до 1914 года.

Понять, насколько христианин соотносит собственное поведение с евангельским законом, легче всего в условиях выбора. В 1913 году о. Сергий овдовел. Для человека, имевшего желание безраздельно служить Церкви, раннее вдовство, казалось бы, указывало на путь монашеский, однако на его попечении оставались дочь и престарелая мать. И он избрал монашество в миру.

В Валаамском монастыре, одном из древнейших в России, о. Сергий принимает постриг с именем Феофан, оставаясь для ближних таким же, как и раньше, заботливым отцом, сыном. Ради их благополучия он остается смотрителем епархиального училища в Саратове. Перевод в Пермь на место ректора Духовной семинарии о. Феофан воспринял не как повышение, а как предоставление возможности вести тот же образ жизни до времени, пока Господь Сам управит обстоятельства таким образом, что ему можно будет присоединиться к валаамской братии. Несколько лет он непрерывно поддерживает переписку с игуменом Валаамского монастыря, обсуждая вопросы, касающиеся молитвы, внутреннего делания. Он еще только стремится к иноческой жизни, к соединению монашества внутреннего и внешнего, а для Бога по смирению и чистоте уже достоин архиерейского звания…

Между тем обстоятельства развивались непредсказуемо: указанный Синодом кандидат епископ Сергий (Лавров) не прибыл к новому месту служения.[113]113
  Официальной причиной была болезнь.


[Закрыть] Тем же указом ректор Пермской духовной семинарии архимандрит Феофан назначался викарным епископом Пермской епархии. Двадцать пятого февраля 1917 года состоялась его епископская хиротония с участием пяти епископов при пении хора семинаристов из ста человек. Всего через несколько дней последует отречение Императора Николая II, и с этого момента Русская Православная Церковь лишится государственной защиты.

Почти два года епископ Феофан был незаменимым помощником для архиепископа Андроника. Помимо дел по управлению викариатством, на его плечи легли обязанности заместителя архиепископа в периоды его участия в сессиях Поместного Собора. Деятельность на новом поприще представлялась обширной: он знакомится с жизнью приходов, проводя значительное время в объездах, создает совет иереев для проведения намеченной Синодом приходской реформы, уделяет много внимания делам Белогорского монастыря и одновременно исполняет общественные обязанности – участвует в проводах на фронт добровольческих дружин…

Когда в октябре 1917 года из столицы пришли известия о «перевороте», ему пришлось взять на себя ответственность за обнародование и объяснение позиции Церкви. На страницах «Пермских епархиальных ведомостей» владыка Феофан призвал паству, что бы ни происходило, «хранить православную веру».

Он действовал так же, как в подобной ситуации действовал бы и архиепископ Андроник, – не думая о собственной безопасности. После декрета Совнаркома РСФСР «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», воспринятого на местах как сигнал к наступлению на Церковь, епископ Феофан шел во главе трехтысячного крестного хода, которым верующие выражали протест против вседозволенности и уже начавшихся реквизиций. А через месяц, в марте 1917 года, события в Соликамске поставили его «под огонь» чекистского произвола.

События развивались следующим образом. Когда начались конфискации церковного имущества и расправы над местными жителями, в городе повсюду появились анонимные листовки, призывающие к сопротивлению большевикам. Чтобы избежать обвинений в причастности к распространению этих листовок, часть соликамских священников заявила о своей «лояльности по отношению ко всем гражданам». И тогда епископ Феофан обратился к этим священниками со словами увещания:

«С великой грустью прочитал я сей журнал пастырского собрания… Пастыри Церкви, служители “идеалам христианства”, выражают “лояльность” всем гражданам без различия… в том числе и проявившимся среди нас, к глубокому сожалению, людям, отторгшимся от единства веры с нами, насильникам и грабителям, наполнившим город наш грабежами и убийствами… Куда по шли пятьсот тысяч, взятых у граждан г. Соликамска? Где хлеб, обещанный им? <…> С негодованием отвергнув обвинение в том, что будто бы Вы призывали к вооруженному восстанию против бандитов и избиению их, Вы в то же время должны были, как пастыри, как соль земли, как свет мира, высказать свой нравственный суд насильникам и грабителям, выразить свое негодование и порицание. <…> Обращаюсь с сим призывом к иерейской совести всякого из Вас. Не посрамите моей совести, пред Вами скорбящей “о вашем искушении от врага”».[114]114
  Марченко Алексий, протоиерей. Крестный путь священномученика Феофана (Ильменского), епископа Соликамского, в документах и исследованиях // Мудрость мира сего есть безумие перед Богом: IV Краевые православные образовательные Феофановские чтения: К 90-летию красного террора в России. Пермь, 22–24 декабря 2008 г. Пермь: Изд-во Пермской епархии, 2009. С. 33.


[Закрыть]

Заново созванное собрание священников вынесло иное суждение.

После возвращения архиепископа Андроника в Пермь с сессии Поместного собора епископ Феофан некоторое время служил в своей резиденции. Оба они были уже готовы к тому, что могут стать жертвами большевистского террора. Первым был арестован владыка Андроник, успевший оставить распоряжение: в случае его насильственной смерти в управление епархией вступить епископу Феофану.

Обстановка в городе была накалена до предела. Верующие собирались на улицах, требуя освобождения владыки Андроника, проклинали большевиков, те, в свою очередь, организовывали рабочие митинги, угрожая расправами… Еще до ареста владыкой Андроником в епархии был объявлен интердикт: на месяц были прекращены богослужения во всех храмах в знак протеста против реквизиций. Совершались только Таинство Крещения и отпевание. В этих условиях, надеясь предотвратить гражданские столкновения, владыка Феофан благословил отменить «забастовку духовенства». Церковь, как ни тяжело это было, по духу, по призванию своему, постаралась разрядить обстановку. Церковь, но не власть: к осени 1918 года большевистский террор на Урале достиг наивысшей точки.

…Протоиерей Александр Шкляев, диакон Александр Ипатов, священник Николай Орлов… При каждом известии о новых погибших владыка Феофан сердечно молился об их упокоении, об их семьях и осиротевших детях. Так, в Усолье владыка служил панихиду по убиенному священнику, а затем благословил его сына принять сан, «идти за отцом».

Вскоре опасность нависла и над самим епископом Феофаном: ЧК демонстративно арестовала двух близких помощников владыки, и тогда он сам направился в «чрезвычайку». Из арестного дома епископу Феофану вернуться было уже не суждено…

Расследование, предпринятое правительством Колчака, показало, что 23 декабря владыка был увезен из арестного дома под конвоем вместе с девятью заключенными, среди которых находились белогорские монахи и один офицер. Перед уходом он всех оставшихся благословил и у всех просил прощения.

После того как город на время был освобожден от большевиков, неподалеку от архиерейского дома на Каме обнаружили две проруби. Оставленные рядом (вероятно, специально) вещи – книга, принадлежавшая епископу Феофану, и скуфья одного из монахов, – примерзшие ко льду осколки костей, многочисленные следы крови не оставляли сомнения в том, что здесь совершались расправы. Обнаруженные поблизости колья и оглобля свидетельствовали о том, что чекисты применяли излюбленный способ истязаний – топили после многократного погружения жертвы в ледяную воду. Очевидно, не избежал этой участи и владыка Феофан. В 1919 году следственная комиссия признала этот факт «достаточно установленным».

Лишь недавно «дело» священномученика Феофана было передано из «спецхрана» Церкви. Сегодня уже известно, что поводом для ареста помощников владыки и его самого послужило то, что несколько человек, за которыми охотилась пермская ЧК, получили направление на отдаленные приходы в качестве «чтецов» и «псаломщиков» с сопроводительными документами от епархии. Таким образом владыка пытался спасти их жизни…

…Всего два года служения викарным епископом… Но священномученик Феофан исполнил главное – от лица Церкви вынес суд над творившимся беззаконием и кощунством, назвал зло по имени. Не имея возможности защитить людей, он пребыл до конца со своим народом.

Рекомендуемые источники и литература

Агафонов П. Н. Епископы Пермской епархии: 1918–1928 гг. Пермь, 1997.

Балмасов С. С. Красный террор на востоке России в 1918–1922 гг. М.: Посев, 2006.

Вяткин П. Пермские архипастыри – новомученики. Пермь: Издание Пермского епархиального управления, 2000.

Дамаскин (Орловский), иеромонах. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Кн. 2. Тверь: Булат, 1996.

Королев В. «Воспевающая небо», епископ Феофан (Ильменский) // Душу не погублю. Исповедники и осведомители (в документах о методах агентурной работы). М., 2001.

Марченко Алексий, протоиерей. Крестный путь священномученика Феофана (Ильменского), епископа Соликамского, в документах и исследованиях // «Мудрость мира сего есть безумие пред Богом»: IV Краевые православные образовательные Феофановские чтения: К 90-летию красного террора в России. Пермь, 22–24 декабря 2008 г. Пермь: Изд-во Пермской епархии, 2009.

Марченко Алексий, протоиерей. Учреждение в Пермской епархии Соликамского викариатства – Божий Промысл о священномученике Феофане (Ильменском) // III Краевые православные образовательные Феофановские чтения. Пермь, 2007.

Нечаев М. Г. Красный террор на востоке России // «Мудрость мира сего есть безумие пред Богом»: IV Краевые православные образовательные Феофановские чтения: К 90-летию красного террора в России. Пермь, 22–24 декабря 2008 г. Пермь: Изд-во Пермской епархии, 2009.

Нечаев М. Г. Церковь на Урале в период великих потрясений: 1917–1922. Пермь, 2004.

Свиток Иезекииля
Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России
19.01.1865–25.03(07.04).1925

Память 9 февраля; 25 марта; 26 сентября; 5 ноября; в Соборе Московских святых – воскресенье перед 26 августа; в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской – воскресенье, 25 января или ближайшее после 25 января; в Соборе Санкт-Петербургских святых – 3-я Неделя по Пятидесятнице; в Соборе Ростово-Ярославских святых – 23 мая

25 марта (7 апреля по н. ст.) – день преставления святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России. Образованнейший человек, от природы мягкий, благожелательный и рассудительный. Еще в годы обучения в Санкт-Петербургской духовной академии однокурсники в шутку называли его «архиереем» – настолько ясно, зримо проступали в нем пастырские черты. Он был избран на Первосвятительский престол Поместным Собором 1917 года. Не по своей воле и отнюдь не с легким чувством принимал он на себя управление Церковью, осознавая, что «аксиос»[115]115
  Аксиос (греч.) – достоин.


[Закрыть] при посвящении в сан, подобно надписи на свитке про рока Иезекииля, – это благословение на плач, и стон, и горе (Иез. 2, 10).

6 мая 1922 года в Москве произошло событие необычайное. Патриарх Тихон был арестован. В истории Русской Православной Церкви подобные случаи – редкость. В 1568 году митрополит Московский Филипп был заключен под стражу за обличение беззаконий, происходивших в правление Ивана Грозного. В 1612 году подобная участь постигла Патриарха Гермогена, которого захватившие Москву поляки бросили в подземелье Чудова монастыря. Каждое такое событие – удар для Церкви. На этот раз он был особенно страшен, поскольку был направлен не на одного лишь Предстоятеля, а на все Православие.

Когда в 1918 году большевики учинили расправу над митрополитом Владимиром, оставалась еще надежда, что нелепая, чудовищная демонстрация силы была необходима новой власти лишь в момент самоутверждения, а после окончания Гражданской войны политические методы большевиков изменятся. Арест же Патриарха поставил саму Церковь в условия полулегального существования и положил начало систематическим преследованиям священнослужителей и верующих.

…Апрельский день 1925 года как ясный луч, пробившийся через потемки к узнику, принес Патриарху Тихону радость. За два дня до своей кончины он снова служил у престола Божественную литургию в одном из старинных храмов в центре Москвы, за которой совершил архиерейскую хиротонию. Храм этот действует и поныне – это храм Вознесения Господня («Большое Вознесение») в Сторожах, у Никитских Ворот. Эту церковь особенно любил и здесь служил митрополит Московский Филарет; в ней венчался Пушкин, сюда по традиции ходили московские ученые, музыканты, писатели и актеры, – это был любимый приход московской творческой интеллигенции. Окруженный зеленью, мерный, с идеально выверенными пропорциями в традициях классицизма, этот храм стал для Патриарха Тихона последним местом священнослужения.

Храм Вознесения Господня в Сторожах, у Никитских Ворот

После того как новые власти отняли у Церкви Успенский собор Кремля, а Храм Христа Спасителя захватили обновленцы, Патриарх перешел в эту расположенную неподалеку церковь.

Вот уже несколько лет в России клокотала волна наступления на Церковь, а здесь все еще теплился огонек надежды, верующие, стекавшиеся сюда со всего города, собравшись вокруг своего Патриарха, молились об укреплении в скорбях. И эта Литургия была как бы подведением итогов: Православная Церковь жива, несмотря ни на что. Церковь жива, пока на место не по своей воле «выбывших из строя» с готовностью заступают другие, пока есть люди, не устрашившиеся принять архиерейское звание, заведомо обрекающее на путь крестный, пока хотя бы некоторое число людей способно открыто прийти на службу неугодного властям Патриарха…

Началом гонений был 1917 год, когда пролилась кровь первых мучеников из числа священников и верующих,[116]116
  Священник из Царского Села о. Иоанн Кочуров был убит 31 октября 1917 г. после молебна о прекращении междоусобной брани; 2 февраля 1918 г. во время попытки вооруженного захвата Александро-Невской лавры мученически погиб настоятель церкви в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» протоиерей Петр Скипетров, обратившийся к солдатам со словами увещания (см.: Филимонов В. П. Святой преподобный Серафим Вырицкий и Русская Голгофа. С. 47). Тогда же Церковь понесла первые материальные потери – монастырские и церковные земли подлежали национализации.


[Закрыть] период 1918–1919 годов. стал временем массового террора,[117]117
  Большевистский декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» 1918 г. сработал как сигнал к наступлению на Русскую Православную Церковь (изъятию подлежали оставшаяся земля, капиталы, здания). Продолжением стало постановление наркомата юстиции о вскрытии мощей 14 февраля 1919 г., вызвавшее издевательства над святыми останками и, как следствие, – сопротивление со стороны верующих. По некоторым оценкам, во время первой волны гонений только в 1918–1919 гг. было расстреляно более 15 000 человек (см.: Емельянов Н. Е. Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь. 1917–1952 годы). А 2 января 1922 г. советская власть издала декрет об изъятии музейного имущества – культурного наследия, собранного за тысячу лет.


[Закрыть] а в 1922-м под предлогом принудительного изъятия церковных ценностей в пользу голодающих Поволжья Церковь, по существу, была объявлена «вне закона».