Электронная библиотека » Мария Хайнц » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 24 сентября 2014, 14:57


Автор книги: Мария Хайнц


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Я достаю из потайного кармана сумки 1200 рублей, рассчитанные на шесть дней, начиная с послезавтра, и отдаю молодому человеку. «Придется сильно экономить, – думаю я. – Зато у меня будет всегда отличная прическа и новые часики. Есть, за что себя похвалить».

– Чек и гарантийный талон внутри, – продавец, улыбаясь, машет мне рукой. – Часики можете не снимать.

– Спасибо! – отвечаю я и выхожу из магазина.

Голос молчит, а я смакую первую победу над ним. До встречи с Алексеем остается час. Я иду по Тверской, мечтая о том, как поведаю ему о своих достижениях: о том, что дозвонилась шефу, что несколько раз за день похвалила себя, что пошла вопреки голосу. Как оказалось, игнорировать его не так и сложно. Здесь главное – проявлять твердость! Пришло время для самостоятельных решений и независимости. Я сбрасываю Алексею смс с названием кафе на Пушкинской, заказываю воду без газа и жду, смакуя предстоящую встречу. Слава Богу, мягких диванчиков тут нет, и мохито не делают. Будет не так сложно, как в прошлый раз. Смотрю в окно и вглядывалась в лица мужчин в несуразных зелёных куртках, проходящих по Тверской. Как минимум, две штуки в минуту, но того, кого я так сильно жду, нет.

Вместо него приходит смс: «Извини, аврал в университете. Скоро позвоню».

Я допиваю воду и уныло плетусь домой, утешаясь лишь удачным приобретением в картонной коробке. Дома я мою волосы, чтобы испробовать новое чудо, вскрываю упаковку, вытаскиваю поочередно упаковочную бумагу, какую-то бесформенную ржавую железку и… больше ничего! Поднимаю коробку, трясу ею в воздухе, разыскивая второе дно, но его нет. Как и фена.

Глава 14

Алексей выбрался из темного подъезда и, спотыкаясь о поребрики тротуаров, вышел на дорогу. В висках стучало от возбуждения, голова кружилась. Угораздило же его забраться в такую даль, на ночь глядя! Он достал из кармана портмоне и, остановившись под единственной работающей на расстоянии от него ста метров лампой, вынужден был констатировать, что наличных на такси у него не хватит. Вероятность поймать на пустынном проспекте доброго водителя, согласного в три часа ночи подвезти подвыпившего молодого человека из одного конца Москвы в другой бесплатно или ждать, пока он найдет банкомат и снимет деньги, очень мала.

Он всё еще ощущал её горячие поцелуи на губах, объятия, слышал сбившееся дыхание, стоны… Бархатная кожа, мягкое тело, шелковое белье. И почему он сбежал, как ошпаренный? Он усмехнулся и сплюнул на асфальт. Как в той притче. Император любил одного слугу и всё, что он делал, было хорошо. Как только появился другой любимый слуга, первого слугу быстро разжаловали – за те же проступки, за которые раньше хвалили. Светлана не была слугой, и он не был императором, но всё, что делала она, всё, чем восторгались другие мужчины, было ему не по душе.

Он пошел у нее на поводу. Хотел попытать счастья против воли. Не получилось. Алексей Светлану не выбирал. Она положила на него глаз, и с первой встречи его не спускала. Она всё решила за него.

И всё-таки он поступил нехорошо. Поехал к ней, пил с ней, ел блины и икру, шутил, смеялся, заморочил голову, а потом на попятную! Теперь она думает, что сделала что-то не так, напугала бедного парня своим напором. Конечно, не каждая женщина заберется к спящему мужчине (ну или притворяющемуся спящим) в постель. Наверное, она долго прислушивалась к его дыханию, ловила каждое движение, ждала, что он сам придет, но тщетно. Ей бы еще чуть-чуть потерпеть. Возможно, он бы созрел, и масло её речей бы дошло до заржавевших петель его железной двери, но она, видимо, не привыкла ждать. С утра на работу, днем – совещания, вечером – собирать чемодан в командировку, послезавтра – лететь. А потом, через неделю, может быть уже поздно, слишком поздно. На её месте он, наверное, тоже бы пошел на абордаж, но он не хотел быть на её месте. Поэтому и оказался в три часа ночи на окраине Москвы.

Слегка покачиваясь, Алексей стоял на краю дороги и голосовал. Машины со свистом проносились мимо. Некоторые нагло подмигивали фарами и насмешливо гудели. Алексей громко выругался. До дому километров пятьдесят. Можно дойти до МКАДа и там кого-нибудь поймать – авось сжалятся над бедным студентом. Если не сжалятся, придется звонить отцу и просить, чтобы его забрали телохранители. Нет, в таком случае лучше пешком. Хотя бы до ближайшего банкомата. Он зашагал вдоль бульвара, голосуя, изредка поворачиваясь к приближающимся машинам.

В животе мутило. Вино, конечно, было отменным, но третья бутылка была явно лишней. После второй еще можно было успеть на метро, но ему захотелось пощекотать себе нервы. Вот и пощекотал. Он сплюнул горечь на тротуар.

А ведь где-то здесь и Александра живет. Наверное, сидит дома и гадает, почему он ей сегодня отказал во встрече. Вот будет весело, если Света ей про их ночное приключение расскажет. Тогда никакие объяснения не помогут. А жаль. Александра ему нравилась. Чем, он толком и объяснить не мог. Он перебирал в голове диалоги встреч, вспоминал, как она мило краснеет и смущается от его комплиментов, как надувает губки, если ей что-то не нравится, как прячется за стаканом коктейля от его взглядов. В ней ему нравилось всё. И всё же никакой внешний женский атрибут не мог подкупить его, как одно внутреннее качество, которого недоставало ему самому. Он восхищался её смелостью, с которой она пошла на борьбу с перфекционизмом и страхами. Ни секунды не медля, ни дня не размышляя. За несколько часов она сделала то, для чего ему понадобились годы.

Внутри у него неприятно заныло. Он представил себе, что Света, вся в слезах, набирает номер телефона подруги и выкладывает всё, как на духу, о его трусливом поведении. Та её утешает и клянется из солидарности с ней никогда его больше не видеть. Подумает, что с лжецами лучше вообще не общаться. А ведь ей он ни слова не соврал. Он действительно улаживал дела на факультете. Нужно ей обязательно самому всё объяснить, пока не поздно. Алексей принялся вглядываться в окна домов, расположенных вдоль дороги, надеясь увидеть какой-нибудь знак, получить сигнал, а может быть даже увидеть её очертания в окне. Он несколько раз громко крикнул: «Александра». С балкона на него гаркнул какой-то мужик сигаретой в зубах и пригрозил милицией. Алексей притих и, нахохлившись как воробей, уселся на скамейку на автобусной остановке, намереваясь дожидаться первой маршрутки до метро.

Из пьяной дремы его вырвал звонок. На дисплее высветилось редкое слово: «отец».

– Доброй ночи, папа, – слегка дрожа от холода, ответил Алексей.

– Где тебя носит? – услышал он ледяной голос отца. Сомнений быть не могло – он уже всё знал.

– Я на другом конце Москвы застрял. Транспорт не ходит.

– Набери моего телохранителя, тебя встретят. Я жду.

Он положил трубку. Черный BMW отца примчался через полчаса. У отца была особая любовь к этой марке машин. Раз в год он покупал себе новую машину, а старую отдавал на нужды клиники.

– Опять скоростной режим нарушаем, господин водитель? – Алексей улыбнулся, залезая на первое сиденье теплого салона.

– Эдуард Михайлович просил поторопиться.

– А я хотел немного поспать.

– В полчаса уложитесь?

– Придется, против папиного лома нет приема.

– Это точно. Он сегодня не в духе, – водитель выехал на МКАД и прибавил газу.

– Догадываюсь, почему.

Алексей закрыл глаза и провалился в тревожный сон цвета немецкого вина, который они со Светой пили последним. Что конкретно снилось, он не помнил, лишь какое-то неспокойное, кроваво-багровое впечатление осталось, когда он открыл глаза у дверей многоэтажного элитного дома на Воробьевых горах.

Алексей поблагодарил водителя, выскочил из машины, с тоской посмотрел на светящиеся в темноте окна седьмого этажа и зашел в подъезд. Он кивнул головой, приветствуя охранника в черной форме с золотой нашивкой на рукаве. Тот кивнул в ответ из неприметного закутка, который, впрочем, был снабжен всем необходимым, чтобы задержать любого нарушителя спокойствия жителей. Устройством, мгновенно запирающим все двери и лифты, насколько знал Алексей, еще никогда не пользовались, но уже одно наличие такой возможности придавало власть имущим жителям подъезда уверенность в завтрашнем дне. Только не Алексею. Его нарушитель спокойствия жил в этом доме, хуже всего – в той же квартире, что и он.

Алексей не видел отца больше двух недель. Последние несколько дней он был в командировке. А до этого они встреч друг с другом особенно не искали. Так уж повелось в семье Вишневских – мужчины появлялись дома лишь по крайней необходимости: для ночевок и изредка – на ужин. Для всего остального находились места интереснее. Связующим звеном этой невидимой цепи, грозящей уже много лет распасться, была мама, а после полуночи – её безотказный слуга – холодильник. Там у каждого была своя полка для еды, записок, подарков и иных посланий. Мужчинам такая охлажденная форма общения пришлась по душе, и они, появляясь поздно вечером дома, в первую очередь, шли на кухню – каждый к своей полке.

Мама была не только домашним транслятором новостей, но и тем оплотом, который держал скрипящую баржу под названием «семья» на плаву. Она одна вела её вперед, несмотря на внешнюю непогоду и внутренние неурядицы. А искрило между мужчинами часто. С тех пор, как Алексей поступил на лечебный факультет медицинского факультета, страсти немного улеглись. Не было больше напряженных бесед между отцом и сыном о настоящем и будущем, не билась посуда, не стучали кулаки по столу. Всё, казалось, наконец, устаканилось. Сын направлен на путь истинный. Первый важный жизненный шаг был сделан в правильном направлении. Папа готовил для сына новый путь, о котором тот еще даже не подозревал. О том, решится ли Алексей на него, Эдуард Михайлович пока голову не ломал. Всё по порядку. В конце концов, та империя, которую он построил, когда-нибудь перейдет сыну, и ему придется учиться ею управлять. Отец хотел облегчить Алексею жизнь, только и всего. Пусть он этого сегодня и не понимает, но то богатство, которое накопил для него отец, когда-нибудь его притянет, и тогда сын вернется к семейному очагу. Тогда он поймет, к чему все эти годы его тянул «этот тиран и деспот».

Они не ладили с самого начала. Папа водил сына в клинику, сын тянул папу в парк аттракционов. Отец говорил маленькому Леше о будущем, Леша папе – о маленьком слонике, которого он в воскресенье видел с мамой в зоопарке. Поводья натягивались, кнут поднимался неоднократно и ни разу не опустился на маленькую спинку только благодаря волшебной силе мамы, которая умела утихомирить и того, и другого.

После школы поводья отцу, конечно, пришлось приспустить, однако нитей управления и контроля он никогда из своих рук не упускал. В этом отношении большой разницы между бизнесом и семьей он не видел. Везде были свои проблемы, везде требовалось его внимание и волевые решения, везде необходим был контроль. Контроль за сыном ему облегчал бывший однокурсник, который руководил кафедрой на факультете стоматологии в университете. Тот по вечерам подрабатывал в одной из клиник отца, за что регулярно предоставлял ему отчеты об успехах сына.

Успехи, надо сказать, были скромные. Сын известного предпринимателя, уважаемого в медицинских кругах человека, смышленый парень с трудом переползал из одного семестра в другой. Помогала щедрая и властная рука отца. На средствах убеждения папа не экономил. Лишь бы сын учился дальше.

Алексей сохранял молчаливый нейтралитет, чтобы не начинать все с начала, чтобы не тратить времени и сил на бессмысленную борьбу. По негласному соглашению с папой, в котором первым пунктом стояла отсрочка от армии, вторым – деньги на карманные расходы, он посещал обязательные занятия, ходил на экзамены, отдавал зачетку кому требовалось и получал свои трояки. Что он делал в свободное от учебы время, папу не волновало.

До окончания университета оставалось полгода. Отец потирал руки и обдумывал, как довести до сознания сына следующий шаг. Он даже в порядке исключения был готов предоставить ему право выбора между работой по специальности в одной из его клиник или продолжением образования с углублением в экономическую сферу. Будущему руководителю империи медицинских клиник не обойтись без знания финансов. Двери любого учебного заведения, в том числе иностранного, были открыты для него заранее, план продуман и утвержден. Оставалось убедить сына.

Новость от подкормленного профессора из университета грянула, как гром среди ясного неба. Алексей Вишневский, студент пятого курса стоматологического факультета, без пяти минут дипломированный специалист, забрал документы из университета и скрылся в неизвестном направлении. В заявлении о прекращении обучения в качестве мотива он указал «по личному желанию».

В прихожей и на кухне горел свет. Раздавались голоса. Его – на повышенных тонах, мамин – сдерживающий, успокаивающий. Речь шла о нем, об Алексее. Она просила отца подумать, не принимать скоропалительных решений, не набрасываться на мальчика, не узнав причин.

– Каких причин? – спросил Алексей, заглядывая на кухню. Он поцеловал маму и, не выказывая ни тени беспокойства, заглянул в холодильник. – Что нам Бог послал? Кусочек сыру?

Он с усмешкой посмотрел на отца и выложил на стол упаковку французского «Рокфора».

– Ну вот, опять заплесневел, – продолжил Алексей, отрезая кусок. – Нужно чаще дома бывать… Негоже продукты портить. В мире столько больных и голодных.

– Не паясничай, – строго сказал отец и сел напротив сына.

– Ножи сдадим женщинам на хранение, – ответил Алексей, складывая нож в посудомоечную машину. – Так будет надежнее. А ты, мама, не волнуйся, иди спать. Завтра всё-таки рабочий день. Точнее, сегодня. Мы уже взрослые, как-нибудь разберёмся.

Отец кивнул, и мама, нерешительно ступая, отправилась в спальню, которая то ли по счастливому стечению обстоятельств, то ли по прямому указанию архитектора, прилегала одной стеной к кухне. Слов, конечно, разобрать нельзя, но интонации – вполне. Мама сдвинула подушку, села на кровать и прислонилась ухом к стене, готовая вскочить и разнять мужчин при первой необходимости.

– Мама, наверное, права. Я не имею права судить, пока не выслушаю доводов, – отец старался казаться спокойным.

– А имеешь ли ты право вообще судить?

– Да, по праву отца.

– Жаль, что я параллельно еще и юриспруденцию не изучал. Очень бы пригодилось. Но даже моих скромных познаний хватит, чтобы ответить – такого права нет. Ни в Семейном кодексе, ни в сборнике Хаммурапи.

– Не будем вдаваться в никому ненужную демагогию. У нас с тобой свои соглашения, и ты их нарушил.

– Скорее, ты намекаешь на установленные тобой законы. Так уж повелось испокон веков: народ не всегда подчиняется правителям. В нашей истории революции двигали страну вперед.

Отец поморщился.

– Мне твои витиеватые рассуждения не нужны. Скажи мне одно: почему ты ушел? Почему ты бросил университет? Ты же на пятом курсе! Ты уже готовый врач! Не будь ты моим сыном, я бы подумал, что ты сошел с ума!

– Не будь я без пяти минут психологом, я бы тоже так подумал. А так могу тебе дать квалифицированную консультацию: твой сын вполне здоров и даже почти счастлив.

– Психологом? – недоуменно повторил отец.

– Да, я заканчиваю факультет психологии.

– Почему? Зачем? И где? В каком-нибудь подвале с дипломом негосударственного образца? Как можно учиться на двух факультетах одновременно? По вечерам, урывками, когда позволит время? Я ведь знаю, что ты на медицинском все занятия посещал. Кому ты потом будешь нужен с таким дипломом и такими знаниями? Да тебя за порог психушки не пустят, не то что в престижные заведения.

Мама встала с кровати, услышав повышенный тон мужа, но выйти не решилась. Сын пока сохранял спокойствие, и это вселяло ей надежду на то, что всё еще закончится мирно.

– Я всегда знал, что ты не будешь согласен с моим решением. Поэтому я лишь ставлю тебя в известность. К концу года я защищаю диплом и начинаю работать помощником одного профессора – у него свой психологический центр. И диплома ему моего достаточно, и знаний. Это я медицине учился, когда позволит время, а любимым делом я занимался серьезно.

– Любимым делом? Я думал, лечить – твое любимое дело!

– Да, но не тела, а души. Как там поэт говорил? «Души прекрасные порывы…»

– Ерунда какая. Души порывы… Головой нужно думать! – отец вскочил и отвернулся к окну. Он тяжело дышал и шарил рукой по карману в поисках пачки сигарет. Вспомнив, что курить он бросил несколько месяцев назад, он взял в руку два железных шарика, которые ему подарили лекари-китайцы для успокоения нервов, и принялся катать их в ладони. Немного остыв, он продолжил. – Ну, хорошо. Пусть тебе нравится лечить души. Защищай диплом, становись психологом, но закончи медицинский! Одно другому не мешает! Никогда не знаешь, как жизнь повернется. Может быть, тебе через год надоест копаться в потемках сознания других людей?

– И возникнет желание копаться в зубах? Нет, папа. Как бы удобно это не было: для тебя и для меня, но я не могу больше молчать и делать вид, что всё отлично. Я никогда не хотел повторять твой путь. Я учился только потому, что мне надоело бороться против тебя… Вынужден признать, я не хотел в армию, мне нужны были средства на реализацию собственных устремлений. Мне нужна была энергия на другое. Я достиг, чего хотел. Теперь пришло время расставить все точки над i.

– Почему сейчас? Почему тебе понадобилось для этого почти пять лет? Деньги – это всё, что тебя интересовало?

– Нет, я нашел бы и другой способ финансировать себя, но ведь ты бы не оставил меня в покое. Мои мотивы тебя никогда не интересовали. Какой смысл их объяснять сейчас? Тебе всегда нужны были только результаты. Не будем начинать… Слишком поздно.

– Почему же? Если уж я пять лет выкидывал деньги на помойку, то скажи мне, пожалуйста, кого ты там встретил? Кто тебя надоумил?

– Ты не веришь, что я способен принять самостоятельное решение? Доля правды в твоих словах есть. Мне понадобилось мужество другого, чтобы решиться самому. Да, ты прав. Я встретил одного человека, который продемонстрировал мне мужество. Такие люди заслуживают уважения: они не боятся вычистить помойку не только вокруг себя, но и внутри, оттереть следы всех тех, кто там сорил с самого детства, с самого твоего рождения.

– Да, похоже, кто-то хорошо прочистил тебе мозги. Чувствую почерк женщины. Я прав? Ты влюбился? Гормоны заиграли? Поэтому ты так неадекватно реагируешь?

– Ты прав, на этот поступок меня вдохновила девушка.

– Я надеюсь, ты не собрался тут же на ней жениться?

– Нет. Она – мой первый пациент.

– Слава Богу, не хватало нам в доме еще одного сумасшедшего.

– Не будем это обсуждать. Я никогда не женюсь. Одной псевдосемьи под названием «брак» мне хватило.

– Не кощунствуй. Посмотрим, какая будет у тебя.

– Мне достаточно было вашей. Другой не будет. Никогда.

– Я рад, что хотя бы в этом деле ты сохраняешь холодный расчет. Девушку, которая подвигла тебя бросить медицинский институт, я никогда бы не принял.

– Этого тебе делать не придется. Не волнуйся, папа. Нам придется с ней расстаться. Когда она выздоровеет.

– А она больна? Разжалобила тебя?

– Она пытается вылечиться.

– С твоей помощью?

– С моей, хотя она и сама всё может. Теперь предлагаю разойтись, папа. Разговоры наши еще никогда ни к чему не приводили, кроме ссор. Спокойной ночи.

– Подожди, я последнего слова не сказал, – холодно произнес отец.

Алексей застыл в дверях.

– Я слушаю.

– Ты можешь делать, что тебе заблагорассудится, как и прежде. Встречаться, с кем угодно, приходить домой, когда угодно, делать, что хочется в свободное от учебы время. Ты даже можешь получить второй диплом, но я прошу тебя не бросать медицинский.

– Иначе?

– Иначе мне придется дать тебе понять, что ты имел благодаря мне.

– Что же?

– Всё. Ты меня понимаешь.

– У меня есть время подумать?

– Да, неделя.

Глава 15

Всю ночь мне не спалось. Думала о своей глупой покупке, о том, что Алексей не пришел. Даже один раз показалось, что услышала его голос на улице. Будто он кричал: «Александра! Александра!»

Еду в ГУМ и представляю, как брошу в лицо продавцу коробку и заберу обратно деньги. Прямо из кассы. Эффектно, но попахивает уголовщиной. Лучше устрою скандал, буду громко кричать, грозить рассказать всем и вся, вызвать милицию, директора ГУМа, телевидение. Они сами деньги отдадут, да еще приплатят, лишь бы не доводить дело до огласки. Наконец-то представится возможно проявить весь актерский потенциал! И режиссерский тоже! Нет, немые сцены имеют в кинематографе гораздо сильный эффект. Я молча поставлю коробку на прилавок, покажу чек и спокойно, с достоинством, заявлю, что хочу вернуть товар, как это предусмотрено законом о защите прав потребителя. Тем более, что продавец о нем упоминал. Да, это будет очень сильно. По-моему, я однажды видела такое в фильме. Герои фильма, правда, после того, как продавец не согласился принять товар обратно, расстреляли из автомата все полки. У меня такого преимущества нет. К сожалению, а то бы я не только полки! Эх, мама, не горячись…

Интересно, как бы в такой ситуации поступил Алексей? Он бы, скорее всего, в нее не попал. Он бы этого болтуна сразу раскусил. Это я, дура, уши развесила, решила поиграть в войну дочерей и матерей. Этим нужно было в четырнадцать лет заниматься, как все нормальные подростки, а не в двадцать три года. В этом возрасте уже можно ожидать от человека зрелых решений, а не таких глупостей.

Приближаюсь к ГУМу, ускоряя шаг, как паровоз, в топку которого кочегар поддает всё больше и больше угля. Какого угля! Ядерного топлива! Дайте мне этого наглеца, обманщика, обесчестившего такое прекрасное имя! Я его разорву на части, пусть и сама при этом погибну.

Вот она – дверь! Дергаю за ручку. Закрыто. С удивлением для себя обнаруживаю, что подвальное помещение, в которое меня вчера водил продавец, находится не в ГУМе, а в здании напротив. Почему-то вчера я на это не обратила внимания. Стою в растерянности несколько минут и, неуверенно переминаясь с одной ноги на другую, несколько раз стучу. Тишина. Немного подумав, отправляюсь к продавцам ГУМа за советом. «Однодневка, – лениво заявляет женщина из бутика шелковых шарфов и галстуков. – Эти подвалы к ГУМу не относятся. Вы у них что-то купили?» Она смотрит на меня то ли с ужасом, то ли с ехидством. «Бедняжка. Идите в милицию. Напишете заявление. Вы не первая сегодня и не последняя. Может быть, их найдут», – добавляет она с безнадежностью в голосе и показывает в сторону лестницы. Я понуро бреду к посту милиции, но путь мне преграждает итальянское кафе мороженого. Нужно немного охладить реактор.

Крошечное, милое кафе, как всё итальянское. «А деньги откуда?» – просыпается мама. Есть ведь что-то всё равно нужно! Заглядываю в кошелек. Один шарик как раз могу себе позволить. Лучше сейчас потратить деньги на удовольствие, чем потом на лекарство. Я прячу деньги обратно в кошелек и гордо вступаю на деревянный помост, отделяющий тихий островок Италии от шумной Москвы. Заспанный официант с белыми нарукавниками приветствует меня белозубой улыбкой. Черные кудри и бородка у него, как у настоящего итальянца. Только акцент немного восточнее. Впрочем, он очень милый, обслуживает быстро и ловко, на обаяние не скупится – благо, я единственная посетительница.

От холодного мороженого мне немного легчает. Но всё равно хочется с кем-то поговорить, пожаловаться, поныть в жилетку. Достаю телефон и перескакиваю с одного номера телефонной книги на другой. Друзья на работе, знакомым в собственной глупости признаваться не хочется, с маминым голосом мне общения и вчера хватило. Добравшись до конца телефонного справочника, я возвращаюсь к первому имени – Алексея и застываю. В голове у меня полным ходом, как на генеральной репетиции в театре, раскручивается сцена «в милиции».

– Здравствуйте, девушка, – говорит мне строгий милиционер в приемной.

– Понимаете, – сбивчиво начинаю я, – вчера я купила фен, здесь, в подвале, а там оказалась железка какая-то.

– Облапошили? – по-отечески улыбаясь, подхватывает он. – Обычная история. Проходите, пишите заявление и складывайте вот в ту пачку. Будем разбираться, но сильно не надейтесь, что мы вам поможем.

У меня в голове рождается подозрение, что они заодно – на откатах работают. Милиционер, будто угадав мои мысли, тут же поясняет, что у них таких обращений по десятку в день, а их здесь в отделении всего трое работает. Торговых точек сотни. За всеми не уследишь. А есть и другие кражи, покрупнее. Мошенников и воров на Красную площадь тянет примерно с такой же силой, как туристов, ротозеев и ротозеек. На последнем слове он делает многозначительное ударение. Я надуваю губы и плетусь восвояси. Милиционер удовлетворенно улыбается и возвращается к бумагам.

Проверять мои мысли на соответствие реальности нет никакого желания. Зачем занятым людям нервы трепать из-за какого-то фена? Нужно беречь чужое время. Хотя от денег отказываться тоже не хочется. Возможно, преступников уже поймали. Они сидят в каталажке, и милиционеры ищут жертв обмана, чтобы отдать им деньги.

Мой натренированный мозг (ох уж эти упражнения по визуализации!) тут же генерирует того же лейтенанта милиции, только милого и обходительного, который уговаривает меня выступить свидетелем по делу: «Исполните свой долг гражданина! Без свидетелей у нас всё дело полетит. Мы вас включим в систему защиты свидетелей. Вам нечего беспокоиться! Переедете в другой город под другим именем. Никто не узнает! Иначе придется выпустить преступника Михаила Переделкина». Почему Михаила? Он мне Алексеем представился. Соврал? Конечно! Такой проходимец не может носить прекрасное имя Алексей. «Александра, – продолжает милиционер. – Алло! Александра!».

Я вздрагиваю от неожиданности. Голос раздается наяву! Из телефона. Господи, это же я нажала на кнопку звонка! Алексей… Что ему говорить?

– Александра, отвечай, – повторяет его голос. – У тебя всё в порядке?

– Алексей, привет, – отвечаю я растерянно. – Извини, я телефон в руках держала. Кнопка сама как-то нажалась.

– Если бы моим учителем был Фрейд, я бы ответил по-другому, а так я просто спрошу: как ты? В порядке?

– Да, то есть не совсем. У меня проблема. Мне нужно с тобой встретиться.

– Какая проблема?

– С этим голосом, с маминым. Я вчера пыталась его не слушаться.

– Получилось?

– Получилось еще хуже. Лучше бы я его слушала!

– Где сегодня твои родители? – спрашивает Алексей после некоторой паузы.

– На даче, как обычно.

– Поехали к ним. Пора уже с ними наяву познакомиться.

– Думаешь, уже пора?

– Да, без них мы далеко не уедем.

– Я так не могу – без предупреждения. Меня мама убьет.

– Не убьет. Ты – её единственная дочь. Считай, что это часть терапии. Обещаешь не звонить им?

– Обещаю, – отвечаю я, не представляя, как я это сделаю.

– С какого вокзала туда лучше ехать?

– С Ярославского…

– Встречаемся там через час. Успеешь?

– Думаю, да…

Я не двигаюсь с места, пребывая в некоторой прострации. Сначала от того, что вот так просто добилась аудиенции с ним, потом – от того, что он хочет познакомиться с моими родителями. И даже в таких вселяющих надежду обстоятельствах от мысли встретиться с мамой, которую я не предупредила о визите, меня бросает в пот. Я держу в руках телефон и несколько минут размышляю о том, кого послушаться: маму или Алексея. Мама мне такой неожиданности может и не простить. Тем более после всех последних перипетий, ссоры из-за Вадима и упреков во лжи. Спасти меня может только одно: мама подумает, что Алексей – мой новый молодой человек и будет достойно играть роль будущей свекрови.

При первой же возможности она всыплет мне по первое число за то, что без предупреждения привела гостей и поставила родителей в крайне неудобное положение, но на этом неприятности и окончатся. Всё затмит новость о новом молодом человеке. Потом придется ей объяснять, что он не мой друг, а друг Светы… Лучше позвоню и скажу ей, чтобы сделала с папой вид, что они никого не ждали. Пусть ботву по грядкам раскидают, много еды не готовят, папа пусть в своей мастерской не прибирается.

Беру в руки вибрирующий. «Алексей» – высвечивается на дисплее. «Не доверяет, – думаю я. – Хочет проверить, предупредила я родителей или нет».

– Да, – отвечаю я, довольная тем, что не успела занять линию звонком к родителям.

– Александра, я хотел уточнить, – его голос заглушает шум проносящихся мимо машин. – Ярославский вокзал – большой. Встречаемся у касс на Каланчевской? Оттуда идет электричка?

– Да, оттуда. Договорились.

«Значит, доверяет», – думаю я.

– Только родителям не звони!!! – слышу его голос в трубке.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации