Текст книги "Живописная Кабардино-Балкария. Занимательное путешествие с авторами и героями книг по республике, которую называют жемчужиной Кавказа"

As the native guides say, there are several similar underground lakes in the caves next to inaccessible. They have been waiting for the most daring to admire their beauty. But we feel giddy just trying to imagine all the treasures of the mountains…

Now we are going to the gorge called Urdi. It welcomes you twice a year – in spring or in autumn – when there is no abundant grass which is here as a true obstacle for getting to this or that place. But even then the only road there is a narrow river bank or the river itself – meandering, wayward, impetuous. But Urdi is worth visiting.

To begin with the gorge Urdi is mentioned in the “History of the Adigs” written by such outstanding figure of the national history of the Kabardinian people as Shora Nogmov. He described a famous Kanghal battle between the Kabardinians and the Turks which took place in the gorge of Urdi. That battle became decisive in the centuries-old struggle of the Kabardinians with the invaders from the Crimea and Turkey. By the way, kan ghol means a bloody road. Such points as Alegot’s rock, mountain ridge Aursentkh, Kanghal remind of the 1708 summer – the time of the victory over the invaders.

This land is really soaked in blood. Much of it was spilt during the so called Caucasian war lasting for 150 years. It was finished in 1864. About half a million of the highlanders were exiled to the Ottoman empire. A lot of the Adig settlements were ruined, men and cattle were killed. It was the Czarist policy against the rebellious Caucasian folks.

But let’s continue our journey. Going on with our review of the Urdi we are particularly eager to tell about the ancient burials with the rock covered with drawings unknown to the science up to now. Perhaps we were the first to discover them. They are really amazing. Made in ruddle, they depict a bird and a man. It’s necessary to say that we haven’t met such representation of bird before. It evokes associations with the Heaven being a symbol of it. As for the drawing of the man it seems to be a part of some scene. The drawings are full of strange power, expressiveness and attractiveness. We again meet with Mystery. The place itself, bordering with rocks from one side and with grassy slopes from another, resembles a habitable home. The home from the Past…

The Baksan river valley is rather wide up to the settlement Zayukovo. Then it begins to narrow and we find ourselves in the ravines of the Rocky ridge. It seems for the first glance that there is no way out at all, that mountains block the road. But moving forward we can see a thrilling picture: the road is winding along the stone ledges close to the rocks to the accompaniment of the roaring Baksan. Sometimes the rocks overhang above the road as a tunnel. But you are captured by the grandiose view: pink and yellow hues of the limestone layers of the Jurassic period, indented coastline of Baksan, splendid towers and peaks of mountain skyscrapers…

The river Baksan… We follow it along all the way through the Baksan canyon. Furious, tireless, dying to be free, this river is bearing its waters for centuries. It’s a sample of mountainous rivers: its power overcomes imagination. It has some rapids which got proper names – “Lower jaw”, “Bend”, “Trap” – showing their character. The super place for the extreme rafting and canoeing…

To the south-west from the settlement Lashkuta, on the terrace of the Baksan’s left bank there is a grotto (dating back to the XII–V millenniums BC) named after the legendary epic figure Sosruko – one of the most valorous Narts: the glorious heroes of folk tales and songs. Artifacts from different historical periods have been found there in the thick cultural stratification (12,5 m). Among them there are objects from the Mesolithic period – small plates resembling knives, different kinds of scrapers, a part of ivory javelin, an ivory awl and so on.

By the way, other archeological finds discovered in this locality are considered unique. For example, two exquisite pendants. The first is made like a ram head but with griphon features. Its horns are decorated with cast ornament giving the illusion of spike. The second one is made like a fantastic bird with wide tail, tall neck and long beak. Its sticking up ears, the neck’s bend and beak resemble a dog’s or a horse head. The third thing is a big fibula with well preserved needle and spring. The fibula is decorated with geometric ornament made by tiny dots. But the most interesting find is a bronze pendant figurine of the Fertility Goddess. Her head, neck and waist are decorated with spike wreaths.

The next point of our itinerary is the settlement Bilim with its underground burial crypts dating back to the VI–VIII centuries AD. Some of them are destroyed nowadays but nevertheless the rest hide their secrets – the secrets of Life, Death and Time.

Further on we get to Sary-Tyuz hollow. To the left you can see the Tikhtenghen-tau peak with its never melting snow. It is alike pyramid among other peaks of the Main range. To the right of the road rocks, peaks and towers of two summits of the Rocky range are seen. They are Almaly-Kaya and Naugidze (or Grandmother’s teeth).

Now we arrive at Tirniauz – a famous miners’ town, surrounded by bleak but picturesque mountains. Just over Tirniauz we get into the deep ravine Eldjurtu reminding of the famous Dariyal gorge of the legendary road leading to Georgia over – mind the assonance! – the mountain crossing of the Cross. It’s one of the most interesting places along this itinerary. Its gloomy beauty can’t but impress greatly by a specific atmosphere, by the sculptural outlines of rocks as if competing in their creative abilities. The splendid framing for the whole picture is the highland pines on the inaccessible height.

In the past the Eldjurtu was defended by a mighty castle. Among the Balkarian and Kabardinian epic tales there is a wonderful legend about a princess Goshayakh connected with this place. It turned into several beautiful songs about the hero Kamgut and two sisters – Goshayakh and Gashanag. Today we can see a crypt of unusual form linked with Kamgut. He died young but in the time of danger he appeared astride in full arming making the enemies fly. When the danger was over he disappeared again. For a long time this crypt was worshipped. Nowadays there we can see the ruins of Kamgut crypt and Goshayakh’s castle.

At the crossing of two Baksan tributaries – Adir-Su and Soltran – there is an Alpine hollow with the settlement Verkhny (Upper) Baksan, formerly called Urusbievo. No story about Elbrus and its vicinities can be complete without information about an old and influential Urusbiev family. This renowned family of Caucasian educators was well known in Russian culture and science as well. The Urusbievs selfless devotion to the educational and cultural promotion began from Mirza-kula Urusbiev who actively helped the general Emmanuel to organize the group of local guides for the expedition to the Elbrus. He was followed by his sons – Khamzat, Magomet and Izmail. The last son – Izmail – was mostly famous being a man of great personality. He is mentioned in many books of travelers, scientists, writers, composers, artists visited the Elbrus region in the second half of the 19-th century. Izmail knew several Caucasian languages and spoke Russian. He was a brilliant expert of folklore, history, culture of the North Caucasus. One of his aims was to acquaint the Russians with music, songs and legends of Balkaria, Karachay and Kabarda.

The Upper Baksan is situated at the estuary of the river Kirtik. If we go up from here, we’ll get to the crossing leading to the valley of the river Malka. This crossing has two names – Su-Arik and Kirtik-Aush: one from the river Baksan, another – from Malka. It is a watershed between two rivers where you’ll get the unforgettable impressions. The grassy plateau seems a rich emerald-green carpet with wonderful unusual flowers. A shining chain of mountain peaks, cones, tops of different shapes seen from the Kirtic crossing strike your imagination. But the Elbrus rivets our attention once and forever. It has no rivals at all. From here the magnificent Elbrus with its two dazzling-white summits seems lying on the verdure of the highland pastures. The nearer you come to this giant, the greater it impresses you – this matchless masterpiece of nature. It is waiting for you.

You are welcome!

Приэльбрусье

ПРИЭЛЬБРУСЬЕ:

это стоит увидеть

Памятники первопокорителям Эльбруса

Обсерватория «Нейтрино»

Песчаные замки ущелья Ирик

Ущелье Адыр-су

Ущелье Адыл-су

Шхельдинский ледник

Поляна нарзанов

«Трехцветное» озеро Донгуз-Орун-кёль

Музей альпинизма и охоты им. В. Высоцкого

Чегет

Канатная дорога «Чегет»

Кафе «Ай»

Источник Ачи-су

Водопад «Девичьи косы»

Терскол

Поляна Азау

Канатная дорога «Эльбрус»

Музей обороны Приэльбрусья

Приэльбрусье… Словарь утверждает, что нет такого слова в русском языке, да и компьютер настойчиво напоминает об этом, подчеркивая его раз за разом. Но есть такое понятие – в нашем обиходе, а главное – в сердце, в душе, в самой жизни.

Приэльбрусье – это, естественно, прежде всего горы, и наш разговор само собой о них. Но с чем еще ассоциируется это определение места, дорогого тысячам людей?

Приэльбрусье – это реликтовые сосны, его гордые стражи, устремленные ввысь, словно пронзающие небесную скатерть, стоящие стройными непоколебимыми рядами. Вечнозеленые, укутанные большую часть времени белоснежными папахами, безмолвные свидетели времени, они упорно сопротивляются людям, отстаивая свое право на жизнь, на вечность, которая дарована их величественным хозяевам – горным пикам.

Это воздух, которым не дышишь, а пьешь – как нектар, божественный напиток, которым невозможно насытиться. И чем больше его пьешь, тем сильнее желание вдыхать еще и еще, глубже; и ощущение при этом испытываешь такое, что вот-вот взлетишь. И станут руки крыльями, и тело легче воздуха, и понесет тебя над землей ввысь. А еще кажется, что воздух этот можно потрогать: он настолько осязаем, что сопротивляется, если ты сближаешь руки.

Это снег – кипенно-белое нежно-колкое марево, которому, кажется, нет конца, когда все вокруг сливается, становится единым, цельным. И не поймешь: то ли небо дарует снег земле, то ли земля делится своими дарами с небом. И он же, снег, смертельно-жесткий, сорвавшийся с вершин, все сметающий на своем пути дикой, звериной хваткой лавин, чья мощь низвергает скалы и перекрывает реки, чей гул, вибрируя и нарастая, заставляет дрожать сами горы, а людей ввергает в первобытный страх.

Это свет, царство бесконечного света, льющегося солнечными потоками, свет, который можно разбрасывать горстями, входить в него, плыть в нем, ибо его, как и снег, дарует небо и отражает убеленная земля, свет как символ самой жизни, ее начало начал, дарованное Творцом.

Это люди, альпинисты, горовосходители, лыжники, для которых места эти стали родными, притяжением сердца. Штурмующие вершины седоглавого великана, рискующие жизнями, прокладывающие трассы по самым недоступным местам, несущиеся по горным склонам, чтобы узнать, ощутить, почувствовать радость высоты, чувство победы, бренность бытия.

Это незамутненные временем и цивилизацией чистейшие горные речки, это ущелья, разорвавшие твердь, это перевалы как знаки людской связи, это голубые глаза озер, из которых пьет само небо…

Это Приэльбрусье, волшебная страна, у которой тем не менее есть вполне конкретные границы. Мэтр отечественной фотографии Вадим Гиппенрейтер считает, что «Приэльбрусье – условное название. Его граница подсказана самой природой: там, где за селением Эльбрус шоссе входит в сплошной лес, где среди деревьев укрылись турбазы, альпинистские лагеря и спортивные школы, – …и начинается Приэльбрусье, и также условно оно кончается вершинами Эльбруса»[43]43
  Гиппенрейтер В. Вершины впереди. М.: Планета, 1978.


[Закрыть]. А авторы исследования «Национальный парк Приэльбрусье» более конкретны географически: «Приэльбрусье… занимает относительно небольшую площадь вдоль бассейна реки Баксан в высокогорной части ее притоков Адыр-су, Кыртык, Адыл-су, Ирик и истоков – Азау, Терскол, Донгуз-Орун. Между южными склонами Эльбруса до Главного Кавказского хребта и междуречьем Баксана и Чегема…»[44]44
  Национальный парк «Приэльбрусье». Нальчик: Эль-Фа, 2003. С. 6.


[Закрыть].

Само понятие «Приэльбрусье» вошло в обиход не так давно – примерно во второй половине прошлого века. Об этом можно говорить достаточно убедительно, так как ни у кого из ученых и путешественников конца XIX – начала XX века (В. Щуровский, С. Давидович, Н. Харузин, Ф. Красильников, Н. Динник, К. Подозерский, М. Иванов, Н. Буш, Г. Мерцбахер) слово «Приэльбрусье» не встречается.

Итак, Приэльбрусье. После города Тырныауза, чей вольфрамово-молибденовый комбинат – городообразующее предприятие, до перестройки гремел на всю страну, а ныне практически прекратил свое существование – разрушающийся, опустевший, растасканный по пунктам металлоприема и с большой степенью вероятности не подлежащий восстановлению, он тоже своего рода памятник – только нашей безалаберности и безответственности, неумению ценить и сохранять, дорога идет по теснине Эльджурту – стыку Главного (слева) и Бокового (справа) хребтов.

За речкой Сабалык-су начинается территория Национального парка «Приэльбрусье». Еще через несколько километров, у впадения в Баксан рек Кыртык-су и Адыр-су, расположено балкарское селение Верхний Баксан, бывшее Урусбиево. О его владельце – личность легендарная, – общавшемся в XIX веке со многими известными альпинистами, писателями, композиторами, подробно рассказано в главе «Баксанское ущелье».

Дорога, уходящая влево от основной трассы, ведет в ущелье Адыр-су, которое еще называют «висячим». Река Адыр-су, давшая название ущелью (в переводе с балкарского означает «крутая река», от адыр – «круча»), берет свое начало от ледника Уллу-тау, буквально вырываясь из узкого крутого каньона. Поэтому попасть в само ущелье можно только по лестнице, а в ней ни много ни мало – 300 ступеней; или с помощью фуникулера-подъемника, предназначенного для автомобилей. Подъем на высоту в несколько десятков метров на открытой всем ветрам лифтовой площадке, ползущей медленно, со скрипом, и доставляющей машины к началу ущелья, своего рода прелюдия того необычного, что ждет впереди. Как писал В. Гиппенрейтер: «На протяжении десяти километров автомобильная дорога вьется через сосновые и березовые леса с густыми зарослями малины, смородины и крыжовника в подлеске, изредка пересекает живописные, все в цветах, поляны и наконец вырывается на простор широкой долины. Это одно из отличий ущелья Адыр-су: узкое, с крутыми склонами, оно в верховьях становится широким, с плоским дном, по которому река разливается на много постоянно изменяющихся русел»[45]45
  Гиппенрейтер В. Вершины впереди.


[Закрыть].

Действительно, виды, открывающиеся взору, вызывают неподдельное восхищение, словно ты прикасаешься к чему-то первозданному, чистому, светлому. Воздух буквально пьянит. Хвойные леса величественно охраняют склоны. Многочисленные ручейки, пересекающие дорогу, стремясь вниз, к речке, не знающей устали, которая потрясает своей дикой мощью, грохоча почище небесного хозяина и отбивая всякое желание перейти ее по кое-где проложенным хлипким мосткам.

Впрочем, сама дорога, неуклонно стремящаяся ввысь, достаточно проходима – во всяком случае старенький «Пежо» одолел ее играючи, доставив нас вначале до лагеря «Джайлык» (физкультурно-оздоровительный комплекс), а потом и до лагеря «Уллу-Тау» (альпинисткая учебная спортивная база ОАО «Каббалкальпинист»), одного из первых советских альплагерей, самого высокогорного на Кавказе, – он расположен на высоте 2348 метров среди мощных, стройных, пронзающих небо сосен и их корявых подруг, чем-то напоминающих по внешнему виду баобабы, раскинувшие по сторонам свои ветви-руки.

Пение птиц, воздух, напоенный хвоей, удивительное чувство чистоты – все это навевает такое умиротворение, что хочется здесь остаться навсегда. Впрочем, так и поступили – правда, отнюдь не по своей воле – десятки горовосходителей, чьи могилы расположены рядом с лагерем «Джайлык». Название свое он получил от вершины Джайлык-баши, расположенной в северо-западном отроге Главного Кавказского хребта, в междуречье Адыр-су и Тютю-су. Буквальное значение самого названия – «вершина над летним пастбищем» (от балкарского джайлык – «летнее пастбище» и баши – «вершина»). А название второго лагеря переводится как «большая гора», где уллу – «большой», а тау – «гора». Так называется горный массив, расположенный в верховьях реки Адыр-су.

Хребет Адыр-су, являясь водоразделом бассейнов Баксана и Терека, если на него смотреть из иллюминатора самолета, чем-то напоминает крону дерева, ветвями которого являются почти 30 перевалов.

Во времена, когда еще существовал СССР, через Местийский перевал можно было попасть в соседнюю Грузию – в административный центр Сванетии Местиа. Теперь здесь пограничная зона. Но вот через другой перевал – Гумачи можно перейти в ущелье Адыл-су, которое уже своим названием (в переводе с балкарского – «красивое, прекрасное») предваряет впечатление о себе. Действительно, ущелье это отличается от других. Оно как песня – мягкое, ласковое, даже нежное. Здесь спокойно и светло – выводят неумолчно свои рулады птицы, дарят тень и покой молчаливые леса, густые травы полян сулят негу и отдых. А мерный гул реки Адыл-су, «раздробленной и мечущейся в нагромождениях камней, наполняет ущелье колеблющимся ритмом, создает фон, от которого сначала глохнешь, а потом привыкаешь, как к чему-то неотъемлемому от этого вздыбленного окружения, и уже не замечаешь…»[46]46
  Там же.


[Закрыть].

А еще ущелье Адыл-су славится своими минеральными источниками – один из них расположен на правом берегу реки примерно в километре выше устья, другой – на том же берегу чуть выше впадения в Адыл-су ее притока Шхельды, еще один – километрах в двух выше, на левом берегу. В общей сложности таких источников здесь более двадцати.

В этом ущелье четыре альпинистских лагеря: в 300 метрах от развилки – «Адыл-Су» (альпинисткая учебная спортивная база ОАО «Каббалкальпинист»), через три с половиной километра – «Шхельда» (альпинистская учебная спортивная база ОАО «Каббалкальпинист»), в полутора километрах выше – «Эльбрус» (учебно-методический центр ОАО «Каббалкальпинист»). И в семи километрах от начала ущелья, на террасообразном склоне, – «Джантуган» (база отдыха Московского государственного технического университета им. Баумана). Последний получил свое название от имени вершины Джан-туган-баши, где джан – «сторона», турган – «находящийся», баши – «вершина». То есть «вершина, стоящая в стороне». Но есть и другая трактовка – «гора, под которой родилась душа», где жан – «душа», тууган – «родиться», которая одному из авторов этих строк куда ближе. Не случайно сборник прозы молодых литераторов, который довелось составлять, был так и назван: «Джантуган» (Нальчик: Эльбрус, 1992). Существует легенда, что один балкарец, игнорировавший законы общества, был изгнан соплеменниками и поселился в верховьях ущелья рядом с вершиной Джан-туган-баши. То ли природа на него подействовала, то ли Создатель его вразумил, но переродился изгнанник, душа его открылась, добротой и лаской ответил он людям, вернувшись в общество…

По другой легенде, так звали чистого душой юношу, ужаленного змеей на охоте и похороненного отцом на горе, названной впоследствии именем его сына.

Невдалеке от «Джантугана» (где-то в двух часах ходьбы) знаменитая «Зеленая гостиница» – поляна, дающая в летнее время приют десяткам туристов, разбивающих палатки на ее мягком зеленом ковре.

Расшифруем и название круглогодичного лагеря «Шхельда». Оно от массива Шхельди-тау в верховьях одноименной речки, притока Адыл-су, и означает он «брусничная гора» – от балкарского названия этой ягоды шхельди. До наступления Шхельдинского ледника, в лесах, заполнявших всю среднюю часть ущелья, эта ягода действительно обильно встречалась. Вот что писал Н. Я. Динник, побывавший здесь в 1881 году: «По рассказам местных жителей, лет 18 тому назад громадная скалистая гора, поднимавшаяся отвесной стеной у начала глетчера и еще раньше отделившаяся от остальной части хребта узким промежутком вроде трещины, обрушилась на лед. Она, как и все горы в ущельях Адыла, была очень велика и поднималась над глетчером отвесной стеной в несколько тысяч футов высоты; вес ее нужно измерять блн (биллионами) пудов. Свалившись, она ударилась о соседнюю гору, разбилась сама; сбила часть этой последней, и огромная масса каменных обломков покатилась по глетчеру и дальше, вниз по долине Адыла (Шхельды). Камни засыпали весь глетчер длиной в 6–7 верст, потом еще ниже на протяжении верст 4 совершенно уничтожили крупный сосновый лес на дне долины и так запрудили реку, что она образовала несколько озер.

Землетрясение и страшный гул, произведенный падением горы и продолжавшийся все время, пока обломки еще катились на расстоянии более 10 верст, слышны были в Урусбиеве и соседних с ним местах»[47]47
  Цит. по: Подъяпольский Г. Н. В горах Центрального Кавказа. Нальчик, 1967. С. 101.


[Закрыть].

А вот что пишут авторы книги «Национальный парк «Приэльбрусье»: «Шхельдинский ледник очень красив, он, как замок из голубоватого хрусталя, спускается прямо в лес. Его нижняя точка лежит на высоте всего 2260 м над уровнем моря; ледник в зоне леса – уникальное явление природы. Область его питания находится между вершинами Ушбы, Чатын-тау и Шхельды, это почти горизонтальное поле фирна называется Ушбинским плато, оно находится на высоте 4200 м над уровнем моря. От плато ледник круто спускается вниз узким потоком льда, ниже ледопада ледник становится пологим до самого конца языка. Длина Шхельдинского ледника 9,7 км, площадь – 5,6 км². Когда-то он доходил до устья реки Шхельды, о чем свидетельствует огромная морена.

…Красивый вид открывается за мостом, при впадении реки Шхельды в Адыл-су. Сначала высоко поднимает в небо свои вершины-башни неприступный массив пятизубой Шхельды. Вся восьмикилометровая ее стена с практически отвесным северным склоном отсюда видна как на ладони. Двурогая красавица Ушба расположена к юго-востоку от стены Шхельды, и ближайшие к месту осмотра вершины скрывают ее»[48]48
  Национальный парк «Приэльбрусье». С. 127–128.


[Закрыть].

…На расстоянии около двух километров от селения Верхний Баксан возведены памятники людям, вписавшим в освоение Эльбруса свои имена. История покорения двуглавого великана полна ярких страниц, это летопись человеческого мужества, отваги, дерзания. Об эльбрусской эпопее написано немало книг, в которых отдано должное смелым горовосходителям. Назовем прежде всего работы таких авторов, как Е. Д. Симонов «Слово об Эльбрусе», В. Ф. Кудинов «Эльбрусская летопись», И. М. Мизиев «Следы на Эльбрусе». Мы же здесь вспомним только тех, чьи гордые фигуры приветствуют гостей нашей республики. Это первовосходитель Киллар Хаширов (скульптура справа, автор М. Тхакумашев), об участии которого в знаменитой экспедиции Эмануэля 1829 года мы рассказываем в главе «Джилы-су». Это Ахия Соттаев (скульптура слева, автор Х. Крымшамхалов), покоривший западную вершину Эльбруса. Ахия – известный горовосходитель. В 1868 году, когда члены первого в мире Лондонского горного клуба вместе с его основателем и председателем, известным английским географом и альпинистом Дугласом Фрешфильдом, решили взойти на Эльбрус, князь Исмаил Урусбиев дал им в проводники Ахию Соттаева и Дачи Доттуева.

Поднимались англичане по ущелью реки Терскол через «Ледовую базу», в один из моментов, обморозившись, приняли решение о возвращении, но благодаря умению проводников 31 июля (19 июля по старому стилю) в 10 часов 40 минут все-таки взошли на восточную вершину Эльбруса.

Впоследствии в своей книге «Исследования на Кавказе» Д. Фрешфильд писал: «Пеннины с Монблана выглядят ничтожными по сравнению с Каштан-тау, Дых-тау и Шхарой с Эльбруса. Кавказские вершины изящны, их склоны круче и вершины острее. Они дают полное впечатление о невидимой глубине ущелий и пропастей, разделяющих их, чего я никогда не наблюдал в Альпах»[49]49
  Цит. по: Анисимов С. Кабардино-Балкария… С. 54.


[Закрыть].

А первовосхождение на западную вершину Эльбруса состоялось 16 июля 1874 года в 11 часов – совершила его группа англичан в составе Грове, Уоккера, Гардинера, Мурра и швейцарца Кнубеля. В своей знаменитой книге «Холодный Кавказ» Грове с восторгом писал об Ахие Соттаеве: «Худощавый, крепкий, сильный, он, по-видимому, совершенно свободно поднимался по склонам гор, так как в действительности его путь был настолько труден, что обыкновенный человек едва ли в случае нужды, не убавляя шага, мог совершить довольно большой переход».

И замыкает скульптурную композицию барельеф Андрею Васильевичу Пастухову (1860–1899) – русскому альпинисту, военному топографу, ученому-гляциологу, фотографу-любителю, покорившему обе вершины Эльбруса. В 1890 году – западную, а спустя 6 лет – восточную. Это не было восхождением ради восхождения, это была научная работа – по сбору образцов скальных пород, замерам снежного покрова, температуры воздуха, курса ветров. В 1935 году, как пишет Е. Д. Симонов, была найдена записка следующего содержания: «31 июля 1890 года военный топограф Андрей Васильевич Пастухов в сопровождении казаков Хоперского полка взошли сюда в 9 часов 20 минут при температуре воздуха –50 ⁰Р. Имена казаков – Дорофей Мернов, Дмитрий Нехорошев, Яков Таранов»[50]50
  Симонов Е. Д. Слово об Эльбрусе. М.: «ФиС», 1983. С. 63.


[Закрыть].

А вот что писал впоследствии сам Пастухов: «Западный ветер, начавший дуть с четырех часов, к этому времени достиг страшной силы, неся с собой черные грозовые тучи, которые волнами перекатывались через хребет, соединяющий Эльбрус с Главным Кавказским хребтом, и наполняли Баксанское ущелье. Далеко на западе, над Главным хребтом косыми полосами спускался дождь и снег. Эти полосы, пронизанные лучами восходящего солнца, вместе с вызолоченными гривами несущихся туч представляли величественно-прекрасную хаотическую картину»[51]51
  Пастухов А. В. Восхождение на Эльбрус. Тифлис, 1890.


[Закрыть].

Андрей Пастухов покорил множество вершин, будучи вовсе не профессиональным альпинистом, скорее любителем, но беззаветно влюбленным в горы, отдавшим им свое сердце. Безжалостно короткой была его жизнь, он умер в Пятигорске, и на склоне Машука ему установлен памятник, на котором названия и цифры. Ими все сказано: «А. В. Пастухов. Казбек – 1889. Эльбрус – 1890, 1896. Арарат – 1893». В честь русского альпиниста группа скал на высоте 4700 м, где он отдыхал перед восхождением, названа «Приют Пастухова».

…После уходящего влево крошечного ущелья реки Челмас с водопадом расположился поселок Нейтрино – здесь, в горе Ындырчи, построена знаменитая Нейтринная обсерватория, созданная в 1977 году по инициативе ученого Бруно Понтекорво. Помнится, с каким придыханием говорили в середине семидесятых годов об этой грандиозной стройке, как мечтали мы, тогда начинающие журналисты, хоть одним глазком посмотреть, что там, в земной толще, творится. А когда это удалось, чувство потрясения от прикосновения к земному чуду, к величию Космоса было столь велико, что чувства опережали слова. Вот строки из той статьи: «Нейтрино… Долгое время физики не могли доказать существование этой частицы. Даже вначале выдумали ее для того, чтобы закон сохранения энергии оставался незыблемым. Но и обнаружив нейтрино, ученые по-прежнему знали о ней так же мало, как и прежде. Было выяснено, что частицы не имеют особой массы, электрического заряда, но зато обладают колоссальной проникающей способностью. Хрестоматийный пример здесь таков: если в миллиард раз увеличить расстояние между Землей и Солнцем и все его заполнить сталью, то и такую невероятную преграду нейтрино одолеет без труда.

Ну а для чего же изучать эти частицы? Чтобы заглянуть внутрь космических объектов, узнать, какие процессы там происходят, природу материи, строение Вселенной…

И вот первая очередь Баксанской обсерватории в строю. Поражают ее размеры. В подземной камере высотой с пятиэтажное здание разместился сцинтилляционный нейтринный телескоп. Он, представляющий сложнейшую, четырехэтажную конструкцию, способен уловить нейтрино, возникающие в любой точке нашей Галактики. В горе Ындырчи создаются еще два лабораторных зала. В одном из них разместится гигантский хлораргоновый детектор – огромный бак, в который зальют три тысячи тонн тетрахлорэтилена, а в следующем разместятся два других нейтринных телескопа.

Обсерватория строится. Возводится лабораторный корпус, жилые дома, объекты вспомогательных служб. Обсерватория работает. Круглые сутки ведутся наблюдения. Полученные данные обрабатываются, приоткрывая тайны далеких миров. Вселенная становится ближе, доступнее, понятнее, ибо человеку уже тесно на земном шаре, человек рвется в космос!»[52]52
  Тайны далеких миров // Советская молодежь. 1978. 24 июня.


[Закрыть].

Вот такой бодрый материал… С распадом Советского Союза обсерватория пережила не самые лучшие времена – руководство страны отвернулось от фундаментальных исследований, ученые уходили в торговлю, буквально на глазах пустел поселок. И все-таки обсерватория, подобных которой в мире еще две (в Альпах и Кордильерах), продолжает работать. Нейтрино еще заявит о себе, и верится, что открытия эти будут совершены именно в Приэльбрусье.

…Через пять километров открывается поселок Эльбрус, раскинувшийся по обе стороны Баксана. Долгое время шли разговоры о придании ему городского статуса, что, по мнению инициаторов этого проекта, должно кардинально изменить не только быт местных жителей, но и инфраструктуру Приэльбрусья.

С правой стороны – знаменитое ущелье Ирик: его песчаные замки, столь схожие с теми, что в урочище Джилы-су, видны даже с дороги, но, если вы рискнули подняться к ним, не пожалеете. Ирик на балкарском языке означает «баран-валух», предназначение которых стать впоследствии шикарным шашлыком – нежным, воздушным, буквально тающим во рту. По одной из версий, именно этим отличались бараны, откормленные в означенном ущелье.

А по другой – в основе названия тюркское слово ырык – «свобода», «воля»: то есть за баранами никто не присматривал, и они паслись здесь без присмотра пастухов. И тогда Ирик – «ущелье, где свободно паслись бараны-валухи»[53]53
  Рототаев П. С. Краткий словарь горных названий Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1969. С. 41–42.


[Закрыть]. Баранам, горопокорителям достаточно опытным и бесстрашным, самостоятельно отсюда выбраться действительно сложновато – дорога от поселка все время круто идет вверх, приходится взбираться на такие кручи, что дух захватывает. Где-то внизу грохочет речка, до нее как будто далеко, но одно неверное движение – тропа частенько идет над самым краем обрыва – и это «далеко» преодолеешь за какие-то мгновения, только, естественно, в положении катящегося бревна, и маловероятно, что в сознании, а уж без здравия – несомненно.