Текст книги "Стамбул. Перекресток эпох, религий и культур"

Глава 5
Город тысячи мечетей

Скажи «Стамбул» – и сразу вспомнишь имя Великого Архитектора Синана. Десять пальцев его поднимаются ввысь, словно могучие деревья платана на фоне неба.

Бедри Рахми Эюбоглу

Османы любили возводить культовые сооружения на вершинах холмов, поэтому многие смотровые площадки расположены на территориях мечетей. К самым известным относятся мечеть Селима I, Михримах Султан в Эдирнекапы и, конечно, Сулеймание. Все они построены по приказу Сулеймана I.

Селим I был праправнуком Баязида I Молниеносного, внуком Мехмеда II Завоевателя и отцом Сулеймана I Великолепного. За истребление всех своих братьев и племянников, кровавую резню 1517 года в Каире, многочисленные военные походы и жестокое подавление народных восстаний на захваченных территориях он получил прозвище «Явуз» («Грозный»).

Одним из наиболее ужасных деяний Селима стало уничтожение 40 тыс. шиитов. Лорд Кинросс объясняет это желанием султана искоренить «ересь шиизма» и победить своего главного врага – персидского шаха Исмаила I, правителя шиитской державы. Уничтожение шиитов в Анатолии было сопоставимо с современной ему Варфоломеевской ночью в христианской Европе.

Кроме того, жертвами султанского гнева пали 7 великих визирей. В Османской империи родилась пословица: «Шея слуги султана тоньше волоска». По слухам, высшие сановники всегда носили за пазухой завещания. В народе появилось проклятие: «Чтоб тебе быть визирем султана Селима!» О жестокости падишаха слагали легенды. Согласно одной из них, придворный астролог предсказал, что в день смерти повелителя на его теле будет столько кровавых знаков, скольких родственников он убил. «Зато приятнее властвовать, не имея соперников», – ответил Селим I и приказал казнить астролога.

Короткое 8-летнее правление грозного султана открыло эпоху османского господства в Средиземноморье – и, соответственно, влияния Порты на политическую жизнь Европы. Эта эпоха продолжалась более 400 лет – вплоть до первой четверти XX века. Селим I захватил Армению, Восточную Анатолию, Египет, Курдистан, Палестину, Северный Ирак, Сирию и Хиджаз (Западную Аравию). Территория Порты увеличилась вдвое – теперь она простиралась от Северной Африки до Средней Азии, от Средиземного моря до Индийского океана. В 1517 году, завоевав Каир, султан взял в плен последнего аббасидского халифа Аль-Мутаваккиля IV, привез его в Стамбул и заставил отречься от прав на халифат в свою пользу. Так Селим I стал повелителем всех мусульман на земле. Его потомки получали этот титул по наследству.

Значение этого события для османского государства сложно переоценить. Титул халифа является величайшим в исламском мире – но долгое время он ничего не значил на практике. Однако завоевание Египта и Багдада перенесло центр тяжести Порты с христианских Балкан в арабский мир – и тем самым изменило характер Османской империи. Французский историк Фернан Бродель сравнивает обретение Селимом в 1517 году титула халифа с избранием Карла V императором Священной Римской Империи двумя годами позже.

Селим I Явуз сошел в могилу непобежденным, гордым и не имеющим соперников на Ближнем Востоке. Когда он умер, в храмах средневековой Европы отслужили благодарственные молебны. Сулейман I решил увековечить память об отце и велел построить мечеть на вершине пятого стамбульского холма. Над входом в тюрбе Селима I можно прочесть эпитафию, придуманную им самим: «Здесь покоится Селим, гроза живых и мертвых. При жизни я завоевал землю, но и после смерти стремлюсь еще на сражения. Но гроб содержит только тело мое, покрытое ранами; дух мой парит, ища новых битв».

С мечетью Михримах Султан в Эдирнекапы связана совсем другая история – не войны и победы, но любви и боли. Михримах была единственной дочерью Сулеймана I – и тот приказал великому османскому архитектору Мимару Синану построить мечеть в ее честь. По легенде, 50-летний Синан безответно любил 17-летнюю Михримах. Для златокудрой принцессы он воздвиг на вершине шестого стамбульского холма одну из самых красивых мечетей города. Внутри очень светло – поэтому ее называют мечетью, которую пронзает солнце. Единственный тонкий минарет возносится к небу, как символ одиночества влюбленного Синана. Это нарушение правил османской архитектуры: мечети, посвященные детям султана, должны иметь два минарета.

Есть еще одна мечеть Михримах Султан. Главный архитектор Порты построил ее в азиатской части города, недалеко от причала Ускюдар – напротив мечети Михримах Султан в Эдирнекапы. Между этими двумя зданиями есть удивительная связь: 21 марта – в день весеннего равноденствия и день рождения принцессы – солнце скрывается за мечетью в Эдирнекапы, и из-за мечети в Ускюдаре сразу же появляется луна. Имя «Михримах» в переводе с фарси означает «солнце и луна». Так великий зодчий, используя математические расчеты, увековечил в мраморе силу и красоту своей любви.[34]34
  По другой версии, мечеть построена по приказу самой Михримах после смерти ее супруга Рустема-паши. Единственный минарет мечети символизирует одиночество овдовевшей принцессы.


[Закрыть]

Легендарный Мимар Синан обрел бессмертие. Незримое присутствие этого османского гения ощущается в его великолепных имперских постройках. Османы наградили мастера почетным титулом: «Верховодящий всех архитекторов и инженеров на свете во все времена». Мечети, спроектированные им, возводили христиане и мусульмане, ремесленники и рабы, люди и животные – и сегодня мы ничего не знаем о них. В Стамбуле воспоминания исчезают быстро, но творениям Синана уготована иная участь.

Сегодня, как и 500 лет назад, Стамбул принадлежит Мимару Сина-ну. Он считал архитектуру зеркалом, отражающим гармонию и равновесие, которыми проникнуто мироздание, – ибо тот, в чьей душе их нет, не способен созидать. Прозванный за выдающееся мастерство и необычайную плодотворность «турецким Микеланджело», Синан в течение полувека занимал должность главного архитектора Порты. Он строил не только для Сулеймана I, но также для его сына Селима II и внука Мурада III. Под руководством зодчего было возведено более 350 зданий, в т. ч. 136 мечетей, 52 медресе, 48 хаммамов (включая бани Роксоланы и старейший в Стамбуле хаммам в районе Чемберлиташ), 35 дворцов, 22 тюрбе, 20 караван-сараев, 17 имаретов (благотворительных учреждений), 8 мостов, 7 плотин и бесчисленное количество сабилей (общественных источников питьевой воды), фонтанов и акведуков.

О хаммаме Чемберлиташ стоит рассказать отдельно. Синан построил его в 1548 году для престарелой Нурбану – жены Селима II. Баня была воистину султанской: светлая и просторная, с белыми мраморными скамьями, золотыми кранами и мозаичным полом. Нурбану проводила здесь целые дни, умащая увядающее тело благовониями, но это не помогало: в отсутствие супруги Селим веселился в хаммаме с молодыми наложницами. Зимой 1574 года падишах велел привести в баню исключительно девственниц. Опьянев от вина, он принялся гоняться за ними, поскользнулся и упал. Селима перенесли в опочивальню, где сердце правителя, утомленное годами пьянства и любовных излишеств, остановилось. (По другой версии, султан напился и утонул в купальне.) С тех пор в хаммамах запрещено употреблять алкоголь.

Баня в Чемберлиташе работает более 400 лет. Табличка у входа напоминает, что в XVIII веке хаммам посетил Моцарт. В Стамбуле он собирал материал для оперы «Похищение из сераля» и записывал боевые мелодии янычарских оркестров – одна из них легла в основу знаменитого «Турецкого марша».

Синан не только проектировал величественные здания – он создал новую традицию в мусульманском декоративно-прикладном искусстве: впервые украсил мечеть (Михримах Султан в Ускюдаре) изображениями тюльпана. Позже ходжа[35]35
  Ходжа – почетный мусульманский титул; давался придворным сановникам, высшему духовенству и купцам.


[Закрыть] Синан использовал тюльпановый мотив в отделке мечети Рустема-паши – мужа принцессы Михримах. На протяжении 450 лет мечеть великого визиря Османской империи, как верный слуга, стоит у подножия Сулеймание.

Мимар Синан оставил после себя не только монументальные здания, определившие исторический облик и торжественную атмосферу султанского Стамбула, но и талантливых учеников. Устада Иса Хан и Исмаил Афанди проектировали Тадж-Махал в империи Великих Моголов. Седефкар Мехмед-ага[36]36
  Ага – форма обращения к старшему по рангу, обозначение племенной знати и титул; в Османской империи – титул полководцев и начальников придворных слуг.


[Закрыть] воздвиг знаменитую Голубую мечеть (Султанахмет).

В начале XVII века 19-летний падишах Ахмед I решил то ли замолить перед Аллахом грехи, то ли быть достойным своего деда Сулеймана I, которым искренне восхищался. Подражая предку, юноша издал собственный свод законов, посадил сад в Долмабахче на месте старого сада Сулеймана и заказал новые издания литературных произведений, которые заказывал его дед.

Подражание – высшая форма признания. Однако стремление внука походить на деда было не единственным мотивом постройки огромной мечети. Ахмед I также решил подчеркнуть свою преданность исламу после подписания Житваторокского мира (1606), согласно которому фактически признал императора Священной Римской империи равным себе – чем нарушил многовековую султанскую традицию. Прежде Османы всегда принимали европейских дипломатов в Стамбуле. Даже в случае откровенно неудачных войн Порта торжественно даровала противнику мир как милость – и получала дань за проявленное великодушие. Вопреки традиции, договор 1606 года был подписан поспешно – прямо на поле брани, недалеко от деревни Житваторок.

В 1774 году история повторилась. Потерпев катастрофическое поражение в очередной Русско-турецкой войне, гордые османы отказались пересекать Дунай, чтобы обсудить условия мирового соглашения в ставке врага. Переговоры начались в османском лагере. Русский посол попросил принести ему стул. Турки, привыкшие сидеть на полу и на низких диванах, заявили, что не пользуются подобной мебелью. В итоге стул с условием возврата позаимствовали у господаря Молдавии. После долгих обсуждений представители обеих сторон встретились на плоту посреди Дуная. Кючук-Кайнарджийский мир был заключен на территории современной Болгарии.

Спустя 100 лет, в 1878 году, проиграв еще одну Русско-турецкую войну, Османская империя подписала Сан-Стефанский мирный договор, по которому теряла Балканы. Русская армия стояла на окраине оттоманской столицы – в Кючюкчекмедже (сегодня это одноименный стамбульский ильче). Самым унизительным оказалось то, что соглашение было заключено в западном пригороде Стамбула – Сан-Стефано (ныне он называется Ешилькёй и входит в состав района Бакыркёй). Дом, где дипломаты Порты подписали документ, прекрасно сохранился. Глядя на его причудливый резной фасад, невозможно догадаться, что менее 200 лет назад здесь разыгрывалась трагедия государственного масштаба.

Традиция подписывать мирные соглашения вернулась в Стамбул – но теперь мир воспринимался как милость со стороны победителей, к коим Порта больше не принадлежала. Тем не менее, высокомерие османских дипломатов служило неиссякаемым источником слухов и курьезов. Например, представитель Ибрагима I в Париже однажды заявил, что на лошади его султана больше золота, чем на короле Людовике XIV. Ахмед Вефик-паша – посол Абдул-Азиза – сказал Наполеону III: «Если бы я был послом Селима Явуза, вы бы не были императором Франции».

Впрочем, в 1606 году ситуация еще не была столь критичной. По итогам Тринадцатилетней войны каждая из сторон – и Австрия, и Османская империя – осталась при своем. Однако европейские державы поняли, что грозная Порта более не является несокрушимой. После череды военных и политических неудач Ахмед I распорядился воздвигнуть самую прекрасную и грандиозную мечеть Стамбула – и в 1609 году строительство началось.

Легенда гласит, что Седефкар Мехмед-ага не расслышал приказ султана – и вместо мечети с золотыми (тур. altın) минаретами спроектировал мечеть с шестью (тур. altı) минаретами. До этого единственной мечетью с шестью минаретами была Аль-Харам в Мекке – самая важная для мусульман. В ее внутреннем дворе находится главная святыня ислама – Кааба. Разгневанные мекканцы восприняли постройку Голубой мечети как попытку принизить значение Аль-Харам. Ахмед уладил конфликт, велев пристроить новый минарет к мекканской мечети. Позже Султанахмет стала традиционным местом, с которого начинался хадж для турецких паломников.

Императоры Константин Великий (слева) и Юстиниан Великий (справа) преподносят в дар Богородице, держащей на руках младенца Иисуса, город Константинополь и храм Святой Софии соответственно. Мозаика над юго-западным входом в Айя-Софию. Середина X века

«Византий, сейчас Константинополь» (гравюра).

Георг Браун и Франц Хогенберг, 1572 год. На гравюре изображен Мехмед II, стоявший весной 1453 года перед византийской столицей (на территории современного Ускюдара). Хорошо видны размеры тогдашнего Константинополя, ограниченного городскими стенами

Карта Стамбула. Матракчи Насух, 1540 год

Шарль Гравье, граф де Верженн (1719–1787) – французский государственный деятель; в 1755–1771 годах был послом Франции в Стамбуле. Портрет кисти французского художника Антуана де Фавре (1706–1791). Верженн изображен в одежде стиля «тюркери» (Turquerie). Эта была ориенталистская мода, популярная среди западных аристократов и деятелей искусства в XVI–XVIII веках. Европейцы познакомились с ней в результате военных, торговых и дипломатических отношений с Османской империей

Суд Селима III во дворе Топкапы. Османская миниатюра. Конец XVIII века

Турецкая открытка, посвящённая принятию первой конституции Османской империи 23 декабря 1876 года. В центре (слева направо): султан Абдул-Хамид II, принц Мехмед Сабахаддин, великий визирь Ахмед Шефик Мидхат-паша, а также один из организаторов и лидеров движения «Новые османы» Намык Кемаль. Женщина символизирует Турцию, которая встает с колен и сбрасывает оковы рабства. Ангел является намеком на Французскую революцию и ее девиз «Свобода, равенство, братство» («Hürriyet, müsavat, uhuvvet»)

Будучи учеником Синана, Седефкар Мехмед-ага уделил особое внимание внутренней отделке Султанахмет. Стены мечети выложены голубыми и синими изразцами. Их привозили из Изника – бывшей Никеи. В XVI–XVII веках Изник являлся центром производства декоративной керамики. Местные мастера изготовили для Султанахмет более 20 тыс. плиток. Современники утверждали, что мечеть пожирает всю керамику и мрамор Османской империи. По завершении строительства фабрики Изника разорились: Ахмед I запретил продавать знаменитые изразцы – дабы никто и никогда не воздвиг здание, способное конкурировать с его прекрасной мечетью.

На Востоке керамика представляет собой отдельный вид декоративно-прикладного искусства. Первые плитки, покрытые однотонной глазурью, появились в V–III веках до н. э. – их использовали для облицовки дворцов и храмов в Египте, Вавилоне, Ассирии и Персии. С распространением ислама стала развиваться многоцветная роспись по керамике, наибольшего успеха в которой достигла персидская архитектурная школа.

Персы сыграли огромную роль в развитии искусства – однако на Востоке оно не всегда почиталось. Памук в романе «Меня зовут Красный» передает стамбульскую легенду о том, как английский король прислал султану «диковинные часы с музыкальным устройством», украшенные огромными фигурами людей. Горожане, собравшиеся на холмах Золотого Рога, пришли в восторг, когда в часах заиграла музыка и в такт ей стали двигаться скульптуры – но необычный подарок насторожил султана и шейх-уль-ислама.

Спустя несколько лет следующий падишах, Ахмед, проснулся как-то ночью, схватил топор и разбил часы. По слухам, Ахмед увидел во сне пророка Мухаммеда – и тот сказал, что если султан позволит людям соревноваться с Аллахом в создании человеческих образов, то Аллах отвернется от него. Ахмед сломал нечестивое изобретение и продиктовал придворному историку запись об этом событии. Стамбульские каллиграфы написали книгу «Суть истории» и получили полные мешочки золота – но художников к работе не привлекли. «Так увяла пышная роза рисунка, которая под влиянием персов цвела в Стамбуле сто лет», – резюмирует Памук.

История, рассказанная Памуком, имеет реальное основание. В 1595 году английский посол в Стамбуле Эдвард Бартон настаивал, чтобы королева Елизавета I прислала султану Мехмеду III подарок по случаю его восшествия на престол. Несмотря на старания дипломата, к концу 1597 года подарок еще не прибыл в Стамбул – хотя Бартон просил об этом не только королеву, но и Левантийскую компанию, которая была заинтересована в расположении к ней султана.[37]37
  Левантийская компания – английская торговая компания, основанная в 1581 году и получившая привилегии для проведения коммерческих операций в Османской империи.


[Закрыть]

Наконец, торговцы согласились порадовать Мехмеда – но решили, что ему надо преподнести искусно сделанный орган с хитроумным часовым механизмом. Изготовление органа поручили лондонскому кузнецу Томасу Далламу. Тот работал над заказом более года и 14 ноября 1598 года продемонстрировал готовое изделие королеве. Елизавете все понравилось. Осенью 1599 года Даллам отправился в Стамбул, установил орган во дворце Топкапы и вернулся в Лондон. Известно, что чудесный подарок восхитил падишаха – но более об органе никогда не упоминалось. Стамбульцы говорили, что Ахмед I – сын и преемник Мехмеда III – прислушался к мнению улемов и собственноручно уничтожил прекрасную вещь.

Исламский запрет на изображение живых существ, наряду с каллиграфией, породил орнаменталистику. Оба направления художественного творчества были неразрывно связаны с керамикой и определили основные цвета глазури: голубой, белый и желтый. Художники особенно любили голубые изразцы. Традиционно украшая ими купола мечетей и дворцов, мастера подчеркивали связь этих зданий с небом. Мечеть Султанахмет не стала исключением.

Как у любого культового сооружения, у Султанахмет есть секреты. Например, 16 балконов на минаретах символизируют 14 османских султанов, включая Ахмеда I, а также двух его сыновей-шехзаде. В западной части Султанахмет расположен вход, через который верхом на коне въезжал падишах. Над входом была протянута цепь – и властелин половины мира пригибался, что символизировало его ничтожность перед Аллахом.

Голубую мечеть возвели напротив Айя-Софии, дабы продемонстрировать, что исламские строители ни в чем не уступают своим христианским предшественникам. В наши дни соседство и негласное соперничество Султанахмет с Айя-Софией по монументальности и красоте подчеркивает, как неразрывно переплетены византийское и османское наследие Стамбула.

Гений Мимара Синана, неподвластный времени, живет не только в работах его учеников. Главное творение архитектора гордо возвышается на третьем холме бывшей османской столицы, откуда открывается вид на Золотой Рог. Четыре минарета тянутся к солнцу – и, подобно мечам, пронзают облака. Внизу по пестрому лабиринту Египетского базара снуют люди. Кажущиеся игрушечными паромы отплывают с причала Эминёню из Европы в Азию.

Конечно, речь идет о мечети Сулеймание.

Великолепная Сулеймание – одна из самых больших стамбульских мечетей, способная вместить более 5 тыс. верующих. Синан строил ее в течение 7 лет – с 1550 по 1557 год – для Сулеймана I. Об этом свидетельствуют 4 минарета (по правилам османской архитектуры это значит, что мечеть принадлежит султану, а в случае Сулеймание – еще и то, что Сулейман был 4-м султаном, правившим после завоевания Константинополя) и 10 балконов на минаретах (напоминающие, что Сулейман I был 10-м османским султаном). Один минарет долгое время называли «драгоценным»: персидский шах Тахмасп I прислал Сулейману бриллианты, изумруды и рубины, намекая, что у Порты не хватит средств на завершение грандиозной стройки. Разъяренный султан приказал Синану то ли заложить оскорбительный подарок в фундамент минарета, то ли облицевать самоцветами уже возведенный минарет. Говорят, камни потускнели – но до этого на мечеть нельзя было смотреть несколько лет: в лучах солнца они блестели так ярко, что слепили глаза.

Сулеймание призвана олицетворять могущество Османской империи и ее величайшего правителя, при котором страна достигла наивысшего расцвета. Мимар Синан вложил в создание мечети весь свой талант. Проектируя Сулеймание, он собирался превзойти византийцев, построивших Айя-Софию. Зодчий учитывал любые мелочи: так, он велел подвесить между лампадами страусиные яйца, которые отпугивали насекомых и пауков. Прекрасная слышимость внутри мечети была обеспечена с помощью замурованных в стены глиняных кувшинов. По легенде, архитектор проверял акустику, булькая водой в кальяне – и внимательно слушая, как звуки разносятся по всему зданию.

Открывая Сулеймание, Синан произнес: «Эта мечеть будет стоять вечность» – и поныне его слова подтверждаются. За 500 лет в Стамбуле произошло 89 сильных землетрясений, но Сулеймание пострадала только в 1766 году, когда обвалилась часть купола. Мечеть не уничтожил и грандиозный пожар 1660 года, в результате которого сгорело две трети Стамбула, включая деревянные постройки Топкапы. Есть мнение, что Сулеймание медленно сползает с вершины холма в Золотой Рог, однако тому нет доказательств: Синан всегда заботился об устойчивости фундамента.

Сегодня не верится, что Сулеймание была построена 500 лет назад – без современных материалов, техники и компьютерного моделирования. Возведение огромного купола, превышающего по размерам купол Айя-Софии, было давним желанием Синана, – но оказалось невозможным в XVI веке. Тем не менее, византийский храм послужил прототипом для Сулеймание. По словам немецкого философа Титуса Буркхардта, план Сулеймание представляет собой отражение плана Айя-Софии, «как если бы великий художник пожелал до конца исчерпать эту тему, перед тем как решительно вступить на новый путь».

Как и в мечети Султанахмет, элементы Сулеймание символичны. В частности, четыре ее колонны обозначают четырех праведных халифов – Абу Бакра, Умара, Усмана и Али – правивших мусульманами после смерти пророка Мухаммеда. Две колонны Сулеймание нашли в Стамбуле (во дворце Топкапы и неизвестной мечети недалеко от района Вефа), одну привезли из Александрии и одну – из древнеримского храма Зевса в Баальбеке. Для внутреннего убранства Сулеймание использовали изникские изразцы – спустя 100 лет ученик Синана Седефкар Мехметага решит сделать их главным украшением Голубой мечети.

Лэмб описывает Сулеймание как место, поражающее пространством и безмолвием. Свет проникает в мечеть через витражи, раскрашенные средневековым стамбульским мастером Ибрагимом Пьяным, а над головой посетителя – огромный купол. Пожалуй, Сулеймание – единственное культовое сооружение, внутри которого возникает ощущение вечернего неба.

Купола и своды Сулеймание расписаны густыми, насыщенными цветами – черным, винно-красным и золотым; однако многие арабески поблекли и являют собой тусклые узоры голубого и бурого оттенков. Впрочем, Сулеймание остается величественной – несмотря на крушение грандиозной империи, которую она олицетворяет. Растущие на территории мечети могучие деревья уходят корнями в победоносное и кровавое прошлое Турции. Они помнят строителей и паломников, путешественников со всех концов света и султанов Порты. На заднем дворе, под тяжелыми каменными плитами, украшенными замысловатой резьбой, покоится оттоманская знать. В близлежащих лавках, где туристы покупают сувениры, 450 лет назад продавали опиум. Здесь буквально захватывает дух – как, впрочем, в любом месте, где особенно сильно ощущается биение пульса истории. Солнечный свет, льющийся из 136 окон и медленно наполняющий огромный зал, тюрбе Сулеймана I и Хюррем, неописуемое чувство ужаса и восторга – все это делает Сулеймание не похожей ни на одну из мечетей Стамбула.

Стамбул называют городом тысячи мечетей. Эти немые свидетели былого могущества Порты возносят свои минареты высоко в небо – и придают старой турецкой столице величественный и скорбный вид. Несмотря на проведенную Ататюрком вестернизацию, на берегах Босфора по-прежнему жив дух мусульманского Востока. Как поется в старой джазовой песне:

 
  Стамбул был когда-то Константинополем.
        Теперь он называется Стамбулом,
               а не Константинополем.
               Прошло много времени,
Но старый Константинополь сохранил свое
                 турецкое очарование
                 В лунном свете ночи.[38]38
  Песня «Стамбул, а не Константинополь» («Istanbul not Constantinople») написана в 1953 году – ровно через 500 лет после завоевания Константинополя османами.


[Закрыть]
 

Стамбульские мечети – порождение Османской империи, кость от костей и плоть от плоти Блистательной Порты. В них нет бирюзовой лирики Персии, белокаменной надменности Аравии и темно-коричневой скорби мамлюкского Египта. Это – ислам грозный и всемогущий; ислам, сам себе поющий осанну, победно шагающий по Востоку и держащий окровавленный ятаган у горла Европы. Многим стамбульским мечетям более 500 лет, они видели всё: испепеляющее солнце триумфов, золотые дни процветания и печальные сумерки упадка, когда измученная оттоманская держава рассыпалась, подобно карточному домику.

Стремление воздвигать грандиозные мечети стало неотъемлемым для Порты. По утверждению Мантрана, строительную лихорадку в Стамбуле обусловило богатство империи, а также желание султанов связать свое имя с монументальными зданиями, которые символизируют победу ислама на некогда христианской земле. За исключением мечети Фатих, стоящей на месте разрушенной церкви Святых Апостолов, все султанские мечети построены в XVI веке: мечеть Баязида II (1505), Селима I (Селимие, 1522), Сулеймана I (Сулеймание, 1550–1557), Шехзаде (1544–1548), Йени джами[39]39
  Турецкое слово «cami» означает «мечеть».


[Закрыть] (ее строительство завершилось в XVII веке, что не помешало ей быть представительницей стиля предыдущего столетия) – и, наконец, мечеть Ахмеда I (Голубая мечеть), возведенная в XVII веке, но продолжающая архитектурную традицию своих предшественниц.

Мечети Стамбула – это каменная книга, по которой можно изучать красивую и кровавую историю Оттоманской Порты. Завоевав Константинополь, османы начали переделывать церкви в мечети. Монастырь Пантократора был превращен в Молла Зейрек джами, церковь Хора – в мечеть Карие, церковь Святого Иоанна Студиона – в мечеть Имрахор, церковь Святых Сергия и Вакха – в мечеть Кючюк Айя-София (Малую Айя-Софию), церковь Богородицы Кириотиссы – в мечеть Календерхане, церковь Святого Андрея – в мечеть Ходжа Мустафа-паши, церковь Мирелейон – в мечеть Бодрум, церковь Богородицы – в мечеть Фенари Иса и т. д. Османы пристроили к ним минареты и на сотни лет замазали элементы внутреннего убранства, благодаря чему до наших дней дошли редкие творения византийских мастеров. Так случилось и с Айя-Софией: ее великолепные фрески и мозаики были скрыты под толстым слоем штукатурки еще в XV веке и снова увидели свет лишь в 1935 году.

Британский историк Джон Норвич подробно рассказывает, как Айя-София превратилась в мечеть. Взяв Константинополь, Мехмед II пообещал дать своим людям 3 дня на разграбление города – но ему пришлось остановить бесчинства вечером первого же дня. К тому времени все уже было разграблено. Османские солдаты делили добычу и забавлялись с пленницами. В конце дня Мехмед в сопровождении вельмож, имамов и янычар медленно подъехал к собору Святой Софии. Спешившись у главного входа, он зачерпнул в ладонь горсть земли и, демонстрируя жест покорности, посыпал ею свой тюрбан. После этого султан вошел в собор. Направляясь к алтарю, он остановил одного из солдат, который раскалывал мраморный пол. Затем, по указанию Мехмеда, верховный имам поднялся на кафедру и возвестил: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – Пророк Его». Султан коснулся своим тюрбаном пола – в молитвенном и благодарственном жесте. Святая София стала мечетью.

Буркхардт видит в этом превращении глубокий метафизический смысл. Действительно, когда османы захватили византийскую столицу, храм Святой Софии предстал перед ними как истинное архитектурное чудо. Он превосходил всё, на что были способны мусульманские зодчие. К собору наспех достроили деревянный минарет и водрузили на его купол полумесяц вместо креста. Полумесяц исторически являлся символом старого Константинополя. Османы позаимствовали его в знак победы над Византией. Превращение храма Святой Софии (Премудрости Божией) в мечеть было неизбежно – ибо завоевание Константинополя в исламской традиции считалось предопределенным.

По легенде, Осману Гази еще в 1299 году приснилось, как из его груди выходит полумесяц. Осман счел сон пророческим и сделал полумесяц символом своей династии. Его потомки, захватывая новые земли, принесли в них ислам – так полумесяц стал ассоциироваться с религией. По словам Гудвина, луна управляла движением караванов, в которых зарождался ислам, – ибо по пустыне путешествовали ночью. Луна была символом веры – и самый страшный для мусульман час наступал не в полночь, а в полдень. В этот момент шайтан поддевал мир своими рогами, дабы унести его прочь, – но ему мешал возглас «Аллах велик!», который раздавался с минаретов сразу после полудня.

Айя-София стала одной из первых мечетей в истории, увенчанных османским полумесяцем. В первую пятницу июня 1453 года Мехмед II приехал сюда на молитву – он демонстрировал подданным силу, бесстрашие и готовность к новым завоеваниям. Так зародилась важная традиция Порты – еженедельный публичный пятничный выезд султана в мечеть. Это мероприятие имело не только социально-политическое, но и эстетическое значение – например, Мурад IV приказал установить за южными воротами Айя-Софии огромную клетку с соловьями, чтобы во время молитвы наслаждаться их пением. Еще одна традиция заключалась в следующем: имам, взойдя на михраб Айя-Софии, обнажал ятаган, напоминая правоверным, что собор захвачен в бою.

Каждый сантиметр в Айя-Софии, каждый мазок краски и кусочек смальты, каждая трещина и выбоина в камнях – подлинная, осязаемая история. Подобно гигантскому зеркалу, храм отражает всё, что творилось в Стамбуле на протяжении двух тысяч лет; подобно тотемному дереву с памятными зарубками – фиксирует и сохраняет свидетельства событий. На его стенах и колоннах видны граффити, вырезанные крестоносцами и паломниками, на каменных парапетах – скандинавские рунические надписи, сделанные норманнами из личной гвардии василевса. Восхитительные мозаики созданы после 843 года – более ранние уничтожили иконоборцы, находившиеся у власти в VIII – начале IX века. Императоры, имевшие самую дурную репутацию, на мозаиках предстают во всем великолепии. Среди них многоженец Лев VI, его брат – пьяница Александр и императрица Зоя, слывшая безумной нимфоманкой.

Мраморный пол Айя-Софии украшает серый квадрат с вписанными в него разноцветными кругами – таким образом обозначалось место коронации василевсов. Самые большие двери собора, датируемые VI веком, по легенде, сделаны из древесины, взятой от Ноева ковчега. В наши дни перед их гигантскими створами совершают утренний намаз торговцы, считая, что это принесет им прибыль. Причудливые знаки под потолком галереи второго этажа – монограммы построившего Айя-Софию василевса Юстиниана I и его супруги, бывшей балаганной актрисы и гетеры Феодоры.