Текст книги "И.о. поместного чародея"

«Был бы ты настоящим злодеем, и то не казался бы столь омерзительным!» – подумала я с презрением, надеясь, что Виро прочитает эту мысль по выражению моего лица.

– Пожалуйста, не отказывайтесь! – Тут я заметила, что у секретаря от волнения даже побледнело лицо. – Я должен кое-что вам сказать…

«Еще раз извиниться, что ли?» – с еще большим презрением предположила я и нехотя подала ему руку.

В голове промелькнула глупая мысль: «Я же не умею танцевать!» – но я тут же скептически хмыкнула и напомнила себе, что вряд ли бестолковые па и несколько спотыканий способны всерьез навредить моей репутации, корчащейся в предсмертной агонии. Да и не о том мне полагалось волноваться.

Подуставшие музыканты сбавили темп, и следующий танец не требовал подпрыгиваний с разворотами, что уберегло многих горожан от серьезных увечий, пусть даже им не суждено было об этом узнать. Секретарь с необычайной серьезностью положил руку на мою талию, и мы принялись неумело вальсировать. Танцевал он не намного лучше меня, и я снова с горечью подумала о том, как злы насмешки судьбы.

Я получила все, о чем когда-то мечтала, но вряд ли в зале был хоть один человек несчастнее меня. На мне было бархатное платье, подаренное магом, как это случается в сказках, но это был самый уродливый наряд в мире, и маг, его сотворивший, собирался меня убить при первой же возможности. Я впервые танцевала на балу, но моим партнером был не прекрасный элегантный юноша, глядящий мне в глаза с обожанием, а упитанный демон, ежеминутно наступающий мне на ногу и никак не решающийся что-то сказать. Бал и вовсе был последним в моей жизни впечатлением, что стало самым огорчительным аспектом происходящего.

– Мало времени… – вдруг пискнул Виро фальцетом, смутился, откашлялся и торопливо продолжил своим обычным голосом: – Осталось мало времени, но я постараюсь кое-что сказать… сделать… Не знаю.

Я одарила его еще одним презрительным взглядом и специально впечатала каблук в его ногу, но он так волновался, что даже не обратил внимания.

– Понимаете, госпожа Каррен, я должен признаться. – Виро заставлял себя говорить, и видно было, что каждое слово ему дается с трудом. – Я… я… В общем, вы и сами видите, что я… Трус. Ффухх!.. Да, трус. Никогда еще этого никому не говорил, даже себе. Всегда думал, что я обычный. Как все. Даже немножко лучше, чем большинство. Так вообще-то все думают, правда?

Я равнодушно пожала плечами, не видя никакого толку в этом разговоре, который даже на стоящее извинение пока что не тянул.

– Да-да, я понимаю, вы так не считаете. Но, согласитесь, все эти храбрецы… они же все идиоты! Или ловко соизмеряют выгоду и риск. Поэтому я всегда говорил себе: «Вот этот?! Ха! Да он просто не понимает, с чем имеет дело, потому и лезет!» Нет там повода для гордости. А может, я просто чего-то не понимаю.

В душе я была согласна с демоном, но виду не подала. Впрочем, он почувствовал мое одобрение, а может быть, просто свято верил в него и продолжал горячо и сбивчиво:

– А недавно… вчера я вдруг подумал, что есть вещи пострашнее драконов. То есть дракон, конечно, может съесть, но на этом все. Но если… если ты рискуешь жизнью, даже не смея рассчитывать при этом на славу, деньги, власть, а, наоборот, молишься всем богам, чтобы об этом никто не узнал… Это ведь совсем другое. Нет-нет, я вовсе не про ваши походы против волкодлаков и привидений. Это, конечно, простой идиотизм, как я уже говорил…

Я снова скривилась, в очередной раз подивившись умению Виро затрагивать самые чувствительные струнки в душе у собеседника.

– Я имею в виду то, что вы решились обманывать магов и наплевали на их законы. Я вдруг подумал, что никогда бы не осмелился на поступок, который не принесет никакой выгоды и который все наверняка осудят. Грабеж – понятно. Ради денег можно рискнуть. Дракон – тоже понятно, рискнуть можно ради славы. А вы просто не захотели быть той, кем должны были стать, и не сдавались, как бы бессмысленна ни была борьба. Я ведь тоже притворился тем, кем не являюсь… вы ведь знаете. Но я рискнул сообразно выгоде. И я получу ее. А вы… вы не сделали ничего плохого людям… и не сделали бы, даже если бы видели в этом для себя пользу. Но посмотрите, вас сейчас все ненавидят, причем совершенно незаслуженно! Потому что даже убивать драконов и грабить – это не столь опасно, как поступать не так, как все. Это, наверное, и есть храбрость. А вчера я окончательно понял, что все-таки труслив. Знаете почему? Потому что вы никогда не шли против своей совести и даже не задумывались об этом, а я помешал вам разбить треклятый амулет, хотя знал, что вы поступаете правильно. Храбрость должна быть честной…

Я в некотором недоумении пыталась примерить на себя эти слова, удивленно глядя на раскрасневшееся смешное лицо взволнованного Виро. Если бы я могла говорить, то объяснила бы ему, что люди – и демоны, выходит, тоже – часто видят в поступках других то, что хотят видеть. Должно быть, не во всем он был согласен со своим господином, и рано или поздно повод для того, чтобы устыдиться, бедняга все-таки нашел… Но какое мне было дело до перемен в мировоззрении демона? Я ведь была далеко не столь хорошим человеком, как ему казалось.

C возродившейся из небытия надеждой я смотрела на Виро, умоляя всех богов, чтобы следующими словами стали: «И поэтому я все-таки вам помогу!» – но жизнь в который раз продемонстрировала, что она полна сюрпризов.

– …Поэтому я не помогу вам, ведь я – трус, – жалобно окончил Виро свою речь.

Я негодующе забулькала и остановилась как вкопанная, вне себя от ярости. На меня тут же налетела какая-то пара. Дама, разглядев, в кого она впечаталась локтем, посерела, обмякла на руках своего кавалера и была уведена куда-то в сторону.

Виро неловко ухватился за мою талию и потащил дальше кружиться по залу, немилосердно топчась по моим ногам и продолжая свои бессвязные речи.

– …Поймите, я хочу вам помочь, госпожа Каррен, но не решусь на это, ведь я себя знаю… – бормотал он, вконец запыхавшись и разволновавшись. – Я всю ночь думал, как это сделать, и придумал… Но я не смогу, я знаю, что не смогу. Это все равно что надеяться, будто человек, не умеющий плавать, спасет тонущего, понимаете? Я вот сейчас с вами говорю – и тут же жалею, что открыл рот. Я… я боюсь! И я понимаю, что если не попробую, то никогда не смогу себе этого простить… Но это все в будущем, а сейчас мне все равно слишком страшно.

На его лице отражалась такая борьба чувств, что я перестала на него злиться. И впрямь, что делать демону, если ему недостает решимости совершить хороший поступок? Нехорошо ведь смеяться над человеком, который боится войти в темную комнату или же обратиться с речью к толпе, хотя для других это не составляет труда. Виро не был храбрецом, в чем честно признавался, но он хотел мне помочь. По крайней мере, на это у него хватило мужества.

И я, улыбаясь из последних сил, похлопала его по плечу, скроив сочувственную мину. Правда, тут же пришлось об этом пожалеть, потому что секретаря это едва не доконало – он наступил на подол моего платья, и мы едва не грохнулись на пол. Хорошо, что другие пары предусмотрительно и опасливо соблюдали дистанцию, держась от нас как можно дальше, из-за чего в зале наблюдался некоторый кавардак, а слуги, приставленные к зеркалам, немилосердно потели от ужаса.

– Вы мне нравитесь, правда, – брякнул Виро, пытаясь расправить мое перекосившееся платье, не прекращая при этом попыток вальсировать. – И хоть вот это все… – Он окинул нервным взглядом мое унылое декольте. – Немного не то, чего я ожидал от девушки, которая мне придется по душе, но я все равно… попробую… решиться. Слушайте внимательно, госпожа Каррен! У нас осталось чуть больше часа… Боги всемогущие, я не верю, что это говорю! Амулет вас убьет, вне всякого сомнения. Человеку не выдержать силы охранного заклятия, которое на нем лежит. А вот демон… – Тут он сглотнул от ужаса, но все же продолжал дрожащим голосом: – Демон может и пережить. Скорее всего. Но ему будет очень больно, да. Так больно, что он на это никогда не решится, как бы стыдно ему потом ни было. Но он постарается сделать все, на что способен, так что у вас будет шанс… Помните, как началась вся эта беда с Крестом Освальда, да? Заклинанию все равно, кто его произносит…

Я напряженно слушала его, пытаясь понять, что же он мне предлагает, но вдруг мое внимание отвлек нарастающий звук боя часов. Часы на башенке ратуши били полночь. Я остановилась, не веря своим ушам и чувствуя, как леденеет моя спина. Виро тоже словно окаменел. Прочие же люди продолжали танцевать, с опаской косясь на нас, внезапно замерших посреди зала.

Стрелки часов, висящих на стене, еще не подобрались к одиннадцати.

Похоже, мы просто не заметили, что здесь проходило небольшое искажение пространства, сопряженное с искажением времени. Повсюду наступила полночь, кроме небольшого уголка зала, где находились часы.

Мой взгляд, пометавшись по сторонам, наконец нашел Теннонта, также окаменевшего от потрясения. Выражение его лица было ужасным.

Я знала, как он сейчас поступит, и бессильно закрыла глаза, сжав руку Виро, холодную и липкую от пота.

Глава 34,
в которой Каррен предстоит принять трудное решение

На несколько бесконечных мгновений мне показалось, что мы с Теннонтом остались одни в зале, – все остальные люди, шум, музыка слились в одно мутное, глухо рокочущее пятно. Существовало только бледное, окаменевшее лицо мага и мое надрывно бьющееся сердце. Я замечала мельчайшую дрожь его губ, знала, что означает нервное движение его рук и неестественная поза, в которой он застыл на секунду, прежде чем решиться.

А затем я услышала его голос – не крик, не рев, но он с легкостью перекрыл все старания оркестра и людской гомон. Мутная пелена с глаз спала, и теперь я различала замерших в испуге, ничего не понимающих жителей Эсворда. Сбились с шага и остановились танцоры, отшатнулся и съежился бургомистр, не успевший спросить у лжечиновника, в чем дело.

– Вон! Все – вон! – приказал Теннонт, глядя в пол, и словно волна ледяной воды окатила зал, сбивая людей с ног и опрокидывая вазы с цветами. Со звоном осыпались несколько зеркал, и тишину прорезал одинокий женский визг, который тут же подхватили во всех углах зала.

Бургомистр, струхнувший, но все еще пытающийся сохранить лицо, что-то возмущенно залопотал, но одного взмаха руки мага хватило, чтоб он укатился куда-то в сторону, словно мяч, сбив по пути нескольких нерасторопных горожан.

Говорят, в панике люди не способны верно оценить, откуда исходит наибольшая опасность. Жители Эсворда оказались сообразительны, как на подбор, и с воплями устремились к выходу, демонстрируя здравую убежденность в том, что хуже распоясавшегося мага ничего быть не может. Виро изо всех сил толкнул меня куда-то в сторону, так что я избежала опасности быть затоптанной в давке. В растерянности пытаясь подняться после того, как пролетела кубарем несколько метров, от досады я едва не вырвала себе клок волос. У меня была возможность смешаться с толпой и выбраться наружу, пусть даже рискуя переломать ребра, но я упустила свой шанс.

Едва я только об этом подумала, как цепкие пальцы мага сомкнулись на моей шее, и следующий тычок отправил меня обратно в объятия Виро, который тут же заломил мне руку за спину.

Зал опустел. Пол был усеян осколками зеркал, повсюду виднелись обрывки одежды и растоптанные цветы.

– До чего же приятное ощущение, – произнес Теннонт, с удовлетворением осматривая зал.

Меня передернуло от омерзения. Даже в Академии мне редко встречались столь самодовольные чародеи. Теперь он мог не притворяться и забыть о глупых забавах с бургомистром и горожанками, поклонением которых он развлекался от нечего делать. Теннонт открыто упивался тем, что мог сотворить любую гнусность, не опасаясь понести наказание, и было ясно, что большего счастья для него не существует. Безнаказанность и всемогущество значили для него одно и то же, впрочем, как и для большей части магов.

– Ну, где же вы, храбрые эсвордцы? – пробормотал он, разминая пальцы и кривя губы в злой улыбке.

Словно услышав его, в дверях показались стражники во главе с растерянным капитаном, который тем не менее, завидев мага, браво завопил:

– Именем бургомистра!..

– Катитесь ко всем бесам! – откликнулся маг, хищно улыбаясь, и в то же мгновение капитан, ринувшийся в атаку, словно наткнулся на невидимую преграду, порядочно ушибив лоб. Вслед за ним точно так же шлепнулись на пол и несколько стражников, доказав, что последние события ничуть не пошатнули дисциплину в рядах стражи, высокий уровень которой я ранее отмечала.

– А теперь приступим к серьезным делам, – сладчайшим голосом произнес Теннонт, оборачиваясь ко мне.

…Артефакт, который я видела лишь мельком, теперь был установлен на столике, который маг собственноручно перенес в центр зала. Левитировал он его плавно и стремительно, заставив меня с досадой вспомнить свои собственные жалкие попытки на воротищенском кладбище. За прозрачной преградой изрыгал проклятия капитан, там же копошился и бургомистр, но прошибить невидимую стену они не могли. Я про себя отстраненно отметила, что Теннонт еще и жуткий позер, – он мог бы просто не подпустить никого к ратуше, но предпочел, чтобы у сегодняшнего действа были зрители. Успешный опыт декламации перед восторженными дамами испортил его напрочь.

– Времени нет, – деловито сообщил чародей. – Я сейчас сниму с тебя заклятие молчания, и ты прочитаешь текст, который я тебе дам. Это будет быстрая смерть, к тому же слухи о ней разойдутся по всем окрестностям. Да и в Изгарде будут судачить. Ты же всегда хотела славы и признания, безродная лгунья?

Я почувствовала, как перестал сжимать шею невидимый шнурок, и хрипло сказала:

– Пожалуй, я бы смирилась с бесславной смертью от старости.

Теннонт неестественно расхохотался и с презрением бросил:

– От моих предложений не отказываются!

С этими словами он развернул перед моими глазами небольшой свиток, и я удостоверилась, что формула, изложенная в нем крупными буквами, действительно очень проста. Теннонт положил пергамент на столик с артефактом и отошел от него, беззвучно считая шаги. Видимо, моя смерть предполагалась не только быстрой, но и эффектной. По крайней мере, наблюдать за ней полагалось с расстояния десяти шагов.

– Я попробую… – неуверенно шепнул мне на ухо Виро, но я лишь горько всхлипнула, не веря в то, что он сумеет помочь. Особенно теперь, когда от смерти меня отделяли всего несколько коротких строчек.

В детстве я слышала немало историй о том, как гордо встречали свою смерть великие короли, королевы и маги прошлого. Молча они шли на эшафот, прощая своих врагов, и даже палачи, бывало, утирали скупую слезу, когда видели, как любезно и величаво обращаются к ним эти люди, стоящие на пороге смерти. Но так как я сомневалась, что моя смерть войдет в легенды и сказания, пусть даже у нее будет немало свидетелей, то принялась брыкаться, царапаться и визжать всяческие проклятия, отказываясь приближаться к артефакту. Хоть Виро и не был хил, но справиться с беспорядочно мелькающими коленками, локтями, костлявыми кулаками и острыми зубами ему было непросто. Он пыхтел мне на ухо, что я все делаю неправильно, и уговаривал смириться, но я придерживалась другого мнения.

– Довольно! – снова повысил голос Теннонт.

Я почувствовала, как обмякают мои руки и ноги, ослабевая и немея.

– У нас нет времени, глупая девка. Ты давно знала о моих намерениях, так что должна была успеть оплакать свою безрадостную и бесполезную жизнь. Я, честно говоря, даже в толк взять не могу, отчего ты так яро борешься за столь презренное существование. Но я не об этом хотел с тобой поговорить. Пораскинь-ка своими мозгами и сравни два варианта будущего: быстрая и практически безболезненная смерть, которая к тому же принесет мне много пользы, либо же мучительная и долгая, которая принесет мне много удовольствия. Причем чем дольше она будет длиться, тем приятнее мне будет. – Тут голос Теннонта стал вкрадчивым и тягучим. – Знаешь ли ты заклинания, относящиеся к курсу пыток? О, ты до него не дошла конечно же… Как тебе, например, формула, которая позволяет сдирать с человека кожу тоненькими полосками? Или та, что изломает ребра и нанижет на них внутренности? Поверь, курс пыток – мой конек, я даже факультативные занятия посещал в свое время…

Я с ненавистью посмотрела в его абсолютно пустые от ярости глаза и устало кивнула, сдаваясь.

– Вот и славно. У тебя осталось пятнадцать минут. Читай! – Теперь его голос был резким и сухим, словно треск ломающейся ветки.

Ноги еще не вполне повиновались мне, но я приблизилась к столику. Виро шел за мной, и я поняла, что он будет стоять рядом до конца, чтобы исключить всякие случайности. Вдруг я захочу сбросить артефакт на пол, чтобы разбить, или выкину еще какую-нибудь штуку от отчаяния? Должно быть, демону, в отличие от мага, было не обязательно отходить на десять шагов от того места, где я должна была умереть.

Бельмо артефакта влажно поблескивало, а пергамент чуть подрагивал. Слышны были приглушенные крики эсвордцев, которые пытались пробиться через стену, впрочем, без особого усердия. Я бы на их месте тоже не торопилась, ибо не представляла, что они могут сделать толкового, разрушив преграду, отделяющую их от могущественного и недоброжелательного чародея.

– Читай! – повторил Теннонт, и я, облизав пересохшие губы, произнесла первые слова.

Так как я запиналась, Теннонт остался недоволен, из-за чего я испытала приступ сильнейшей головной боли, заставившей меня взвыть.

– В следующий раз я сделаю так, что кровь польется у тебя из ушей, – уведомил меня чародей. – Читай громко и внятно.

– Esse'ra thaolynn kyagg… – произнесла я как можно громче и в отчаянии бросила взгляд на Виро.

Увиденное заставило меня снова запнуться, и ту же секунду я услышала гневное восклицание Теннонта. Последовала новая вспышка боли, и я почувствовала, как горячая струйка поползла по шее.

Но это было отнюдь не самое главное в тот момент! Ведь запнулась я из-за того, что увидела, как Виро беззвучно произносит те же слова, что и я! Он стоял спиной к Теннонту, поэтому тот не мог видеть, что губы его секретаря шевелятся.

«Помните, как началась беда с Крестом Освальда? Заклинанию все равно, кто его произносит!» – повторила я про себя и бросила взгляд на пергамент, делая вид, что все еще не пришла в себя от приступа боли.

Заклинание завершалось словом Haand'ess. Это значило, что сработает оно после того, как произносящий его дотронется до амулета. Я посмотрела на руки Виро.

Они тряслись мелкой дрожью.

– Читай, дьявол тебя задери! – заорал Теннонт, уже не в силах сдержать свое волнение.

Еще один взрыв в голове – и снова струйка крови побежала мне за шиворот.

Я торопливо распрямилась и продолжила чтение, косясь на Виро. Он закрыл глаза и повторял то же самое. Должно быть, за ночь он выучил заклинание наизусть. Именно это он хотел мне сказать во время танца, но успел предупредить лишь о том, что не решится пойти до конца. И стало быть, мне придется сделать это за него. Наши руки были совсем рядом, и Теннонт не успел бы ничего сделать.

«Виро, как же ты мог обречь меня на такой выбор?» – беспомощно думала я, проговаривая слова заклинания. Оставались секунды, и мне нужно было решиться за это время на ужаснейший поступок в своей жизни, иначе нить этой жизни должна была оборваться. Своими собственными руками мне предстояло причинить страшную боль существу, которое странным и невообразимым образом полюбило меня. Да, я хотела жить, но такой ли ценой? Ведь он говорил, что не уверен, выживет ли после этого. Просто у него был хоть какой-то шанс. И он делился им со мной.

О, если бы мне не нужно было самой решать! Если бы он сам протянул руку и коснулся проклятого амулета! Мне было бы проще. Это был бы его выбор. На малейшую долю груз на моей совести стал бы легче. «Как тебе не стыдно, мерзавец?! – умоляла я его в мыслях зло и беспомощно. – Даже спасти меня не смог так, чтобы я не чувствовала себя последней сволочью! Протяни свою треклятую руку и реши за меня! Если ты хочешь меня спасти – спасай, но не делай меня убийцей!»

Но я знала, что он не сможет. Чтобы выжить, мне придется нести ответственность за его судьбу целиком и полностью. Потому что я должна буду…

– Дотронься до амулета! Немедленно! – Голос Теннонта уже утратил все мягкие и бархатистые интонации, так шедшие этому седовласому важному господину. Это был рев хищника, который во что бы то ни стало хочет заполучить свою добычу.

Да, слова заклинания закончились. Осталась последняя мелочь.

Я подняла взгляд на Виро и ужаснулась его бледности. Пот тек по его смешному, круглому лицу вперемешку со слезами. «Ну давай же!» – одними губами произнес он, зажмурившись.

Мысли человека куда быстрее его слов. За те доли мгновений, которые понадобились мне для того, чтобы решиться, я успела попросить у Виро прощения сотни раз – за ту боль, которую собиралась ему причинить.

– Ну же!!! – выл и хрипел Теннонт, потрясая кулаками над своей головой, но сохраняя заветную дистанцию в десять шагов.

– Простите меня и – спасибо! – быстро шепнула я Виро и прижала его безвольную, липкую руку к артефакту.