Текст книги "Лапочка для Демона"

На своем месте

Ресторан «Золотое руно»  находится в центре города. Недалеко Центральная площадь, мэрия, здание Городской Думы. Дома вокруг старые,  некоторые  еще дореволюционной постройки.

Вот в одном из таких, двухэтажном, идеально отреставрированном под начало двадцатого века и открылось несколько лет назад это заведение.

Я в нем никогда не бывала, просто мимо проходила.

Красивая пафосная вывеска, на стоянке перед рестораном только  дорогие автомобили…

Не наш с Ладой вариант.

Не мой – точно.

Мой бывший парень, Андрей, водил меня в Макдональдс и в дешевые кафе быстрого питания.

А я и не жаловалась. Радовалась, наоборот, потому что всегда без разницы было, куда. Главное – с ним.

Ну вот, опять вспомнила, какой дурой была, и стыдно.

В машине, черной, дорогой, я сразу прижимаюсь к Игорю, от волнения сильно бьется сердце.

Мой Демон, как всегда точно угадывающий настроение, обнимает и тихо шепчет слова утешения. Говорит, чтоб не волновалась, что ничего страшного, что дядька – не людоед, и мне просто надо быть собой.

Улыбаться, слушать и кушать. Вот и все.

Я не успокаиваюсь, конечно, но чуть-чуть в себя прихожу.

Водитель посматривает на нас в зеркало заднего вида, но выражение лица его совершенно нейтральное.

Мы едем в самый дорогой ресторан города.

На мне белое платье и бриллианты. Ой… Ощущение нереальности, абсолютной.

Я никогда не смогу к этому привыкнуть. Никогда не смогу почувствовать себя на своем месте среди этого всего.

На мое удивление, мы подъезжаем не к центральному входу, а куда-то в сторону сворачиваем.

Я и не знала, что с торца здания тоже есть вход!

– Это для випов, – шепчет  Игорь, прежде чем выйти из машины и подать мне руку.

Я опираюсь на нее, ступаю на чистый асфальт сначала одной ногой, потом второй, встаю, стараясь делать это максимально элегантно. Чтоб как в кино.

Высокий каблук, совершенно непривычный, неустойчив, и я чуть-чуть заваливаюсь на Игоря.

Черт! Стыдно-то как! Еще упасть мне только не хватало для полного позора!

Игорь смеется, видя ужас на моем лице, а затем… Просто подхватывает на руки!

– Аххх… Игорь, ты что? Ты что? Отпусти меня! – шиплю я, не решаясь вывернуться из его объятий.

– Спокойно, Лап, я не хочу, чтоб ты упала, – весело говорит он, никак не желая поставить на землю.

Он легко несет меня к входу, я растерянно смотрю на водителя. Тот по-прежнему невозмутим, но в глазах – улыбка.

Смущенно прячу лицо на груди Игоря, шепотом все же уговаривая его не дурить и поставить меня на ноги!

Это же позор! Стыдно-то как…

– Ничего не стыдно, – гудит мне на ухо наглый Демон, подмигивая швейцару, непонятно зачем стоящему у автоматически открывающихся роскошных дверей.

Вносит в вестибюль.

Там он, наконец, ставит меня на ноги, немного поддерживает, чтоб не качалась на высоких каблуках, разматывает палантин.

Я, как кукла, покорно кручусь в его руках, позволяя себя раздевать.

– Надо же, как подарок свой распаковываю, – хрипит Игорь, и глаза его в этот момент… Дикие.

Я замираю, разглядывая его светлое лицо с неожиданно заострившимися чертами, словно завороженная,  смотрю в стремительно чернеющие глаза.

– Ты – мой главный подарок, Лап, – Игорь кладет тяжелые ладони мне на плечи, сжимает сильно, до легкой боли, – я тебя никому не отдам.

– Да? – глупо спрашиваю я, понимая, что сейчас что-то происходит странное и очень важное.

– Да. Я тебя замуж возьму, – уверенно продолжает он, и я внезапно таю.

Вот отчего так?

Ведь все решено между нами, все понятно. Он и в разговоре с другом и потом со мной тоже вел себя так, словно не только давно сделал предложение, но и получил согласие, и остались только бумажные вопросы.

И я себя так же вела, просто поддерживая его поведение своим непротивлением. И согласием.

Игорь настолько уверен был в том, что мы поженимся, что и у меня сомнений не возникало.

И вот теперь…

Теперь что-то происходит.

Он озвучивает свое решение. Не другим. Мне.

Он… Делает мне предложение?

– Да? – опять глупо спрашиваю я, словно заклинило на одном слове. Самом правильном, наверно, сейчас?

– Да. Ты же согласна?

Мамочка моя! Он спрашивает! Он спрашивает у меня согласия! Уже все решив, уже отдав документы в ЗАГС, он спрашивает у меня!

На такой диссонанс и нелогичность способен только мой размеренный и логичный Демон!

– Да.

Я отвечаю уверенно. И да, это единственное правильное сейчас слово.

Игорь молча достает из кармана кольцо, без коробки, и надевает мне на палец.

Я оторопело смотрю на здоровенный чистый камень, единственный на белом толстом  металле, потом перевожу взгляд на Игоря.

– Зачем?

В самом деле, зачем? Он мне и так столько всего купил, столько подарил… Зачем еще? И прямо сейчас? Почему?

– Хочу так. Это кольцо мамы. Теперь твое.

Мы смотрим друг на друга, стоя в пустом вестибюле шикарного, пафосного ресторана, и никого вокруг не видим. Нам и не нужен никто. Это так странно и так правильно сейчас.

– Я хочу… Хочу, чтоб ты ничего не боялась. Ты – самое важное для меня сейчас, Лапа. Единственно важное. Тебе просто нечего бояться теперь. Понимаешь?

– Да, – говорю я то самое, правильное слово.

– Ну вот и хорошо. – Игорь выдыхает, улыбается, проводит по волосам ладонью, – пошли теперь к дядьке.

Он берет меня за руку и тянет за собой.

Чуть поодаль нас встречает женщина-администратор, все это время скромно стоявшая в  стороне и не мешавшая нам. Светловолосая, немного полноватая, красивая, она с достоинством кивает на приветствие Игоря и ведет нас в зал.

Он светлый, очень роскошный, каждый предмет обстановки на своем месте. Сразу становится понятно, что хозяева не поскупились на дорогого дизайнера, вполне возможно, итальянца.

Само помещение не очень большое и построено таким образом, чтоб каждому гостю было удобно.

Отдельные апартаменты, закрытые ложи и диванчики, обитые шениллом.

Небольшая сцена. Сейчас на ней стоит одинокий саксофонист и играет что-то невыносимо красивое и грустное.

Я засматриваюсь на него больше, чем на окружающую обстановку. Всегда любила музыку. Жаль, что не играю ни на одном инструменте…

Игорь тянет меня настойчиво в глубь зала, я по пути машинально провожу пальцами по серебристой спинке дивана. Дорого. Красиво очень.

Поднимаю глаза и натыкаюсь на группу мужчин,  что застыли со стопками в руках за столиком неподалеку. Становится немного неуютно от того, что так пристально следят за моими движениями. И не только они. С других столиков тоже смотрят. Не только мужчины, но и женщины…

Это, наверно, потому что я,  как дикарка, по сторонам верчу головой. Стыдно…

Хотя, может, они не столько на меня смотрят, потому что ну что во мне может быть интересного?

Наверно,  на моего Игоря смотрят.

Знают, кто он такой. Чей он родственник…

Игорь замечает, что я немного торможу, останавливается, смотрит на меня вопросительно, а затем ловит чужие изучающие взгляды, усмехается.

– Сразила местный бомонд, – шепчет весело, проезжаясь по моей спине ладонью и так ненавязчиво опуская её вниз на ягодицу. Очень по-собственнически показывая, чья я.

Я не протестую. Это неловко и, наверно,  неправильно, но… Он мне сказал не бояться. Я и не боюсь.

Игорь ведет меня к уютному дивану с высокой спинкой, расположенному рядом со сценой.

Выглядит эта полу-ложа очень обособленно, благодаря высокой спинке и подлокотникам,   посетителям заведения  не видно людей, сидящих за  столиком.

Пока идем, я опять, не удержавшись, верчу головой, уже не думая, как это выглядит со стороны.

Все же  какая атмосфера сказочная. Словно я оказалась в другой стране или даже на другом континенте. Америка послевоенная. Точно! Что-то из этой серии. Может, дизайнер не итальянец, а американец… С безупречным вкусом. Ну а что? Среди них и такие есть…

Столько лет я жила в этом городе и представления не имела, что существуют вот такие заведения.

У нас, в провинции.

Другой мир, другие люди…

Кстати, насчет людей.

Губернатор, Сергей Анатольевич, видит нас и встает навстречу.

Разглядываю его,  пока идем,  пользуясь моментом.

Я знаю уже, что Сергей Анатольевич в одно время заменил Игорю отца. Родной отец моего любимого был бандитом. Игорь не стеснялся, всё мне рассказал.

Что у отца была другая семья, он обманывал маму Игоря и, в итоге,  ушел обратно в свою первую семью. Что Игорь ненавидит отца до сих пор, несмотря на то, что тот давно уже умер в тюрьме.  Ненависть была настолько сильная, что в четырнадцать лет Игорь взял себе отчество, точнее сказать матчество – Ольгович. И поменял фамилию, не желая иметь с отцом ничего общего.

И Сергей Анатольевич был его самым близким человеком, потому что мама  уехала жить за границу, как только Игорю исполнилось восемнадцать. Права я не имею осуждать, но не понимаю, как можно так кинуть родного мальчика ради карьеры и своей личной жизни. Но почему-то на мать Игорь нисколько не злился. Возможно, была причина Ольге  Владимировне  уехать.

Нашему губернатору пятьдесят лет. Вся область знает, что он любит горные лыжи,   держит себя в отличной физической форме, пропагандирует здоровый образ жизни и присутствует на открытиях всех крупных спортивных комплексов области. Поддерживает детский спорт. Мне ли не знать, я Богдана, сына Лады,  на спортивные секции водила.

Губернатор – импозантный мужчина, с  сединой, глаза серо-голубые, но не такие, как у Игоря, мой мужчина всё же очень светлый, а Сергей Анатольевич со смуглой кожей.

И взгляд такой… Странный. Внимательный очень.

Меня, пока шла к столику, успел всю обсмотреть, оценить. Неприятно, на самом деле. Хотя, может это естественное поведение для человека его статуса? Аура прокурора и политика и все такое… Откуда мне знать, как они себя ведут в обычной жизни, я же не сталкивалась  никогда.

– Что за рожа? Дядь Серёжа! – расправляет руки в стороны Игорь, приводя меня в ступор этой ужасной панибратской пошлой фразой.

– Мелкий  ты жучара, – Сергей Анатольевич хватает моего Игоря за шею, наклоняет к полу, а другой рукой лохматит копну его белоснежных волос.

Я не выдерживаю и смеюсь.

Неожиданное приветствие.

Демон щурит глаза, но не вырывается. Делает очень медленный замах кулаком и наводит дядьке в живот.

– Как ранение? – ставит защитный блок наш губернатор.

– Не беспокоит.

Мужчины обнимаются и целуются.

Губернатор перестаёт быть в моих глазах властным непонятным  мужчиной    и превращается в дядюшку.

– А я тебя помню! – улыбается он и сгребает меня в объятия, – это ты слёзы лила в Игорёхиной палате, когда его подстрелили. И колыбельные ему пела.

Мне становится неловко, что кто-то  меня видел тогда, стыдно даже. Смущенно прячу лицо на груди Игоря, а он поддерживает.

Ласково гладит по плечам и спине, целует нежно и успокаивающе.

Мы садимся на диван,  устраиваемся, Игорь с дядей перебрасываются какими-то, им одним понятными, шутками все того же разлива, что и первая, приветственная, а я немного успокаиваюсь, тянусь к бокалу с водой, оглядываюсь.

На сцену перед нами выходит стройная хорошенькая блондинка в платье, усыпанном стразами. Невероятно красиво. Начинает петь о любви тихим, умиротворяющим голосом.

– О твоих проблемах наедине, – сразу определяет программу предстоящего разговора Сергей Анатольевич. – Сейчас о твоих радостях. На свадьбу приедут наши с Олей сёстры. Катя из Германии, ты знаешь, она тренер. Марина, жена Фролова, он теперь тоже губернатор, слышал?   И брат наш, дядька твой,   Матвей. Нужно его женить и вытащить из-за Полярного круга, а то доисследуется,  женится на какой-нибудь белой медведице…

– Вот по поводу свадьбы  я и пришёл поговорить, – тихо начинает Игорь. – Её не будет. И я хочу, чтобы ты маму уговорил не готовиться к торжеству.

– Да мне без разницы, что ты решил, пятьдесят человек важных людей будет. А ты можешь не приходить, – губернатор подмигивает мне, – да, Иринка? Мы рядом с тобой посадим кого надо.

Игорь тихо смеётся, откидывается на спинку дивана, протирает глаза.

– Это писец, дикий. Ещё и Матюша притащится, он же со своими друзьями опять? Нам только сборища полярников и метеорологов на свадьбе не хватает.

– Не хватает, не хватает, – Сергей Анатольевич пробует своё блюдо и двигает ближе ко мне тарелку с чем-то невероятно ароматным. Я беру приборы и начинаю дегустировать. С удовольствием. Когда еще в таком месте побываю?  – Я ему жену нашёл, из семьи научных работников, живут тоже за Полярным кругом, кочуют, изучают там что-то. Батя девчонки позвонил, мол, девочке тридцать два, а Матюше – тридцать шесть. Пора бы уже пересечься на шестьдесят шестой параллели. Так что даже не думай. Много зайцев убьем твоей свадьбой. Не считая самого жирного. Тебя, засранца.

Игорь кривится, хотя я знаю, что как раз на то, что удастся уговорить дядьку совсем не устраивать торжество, он и не рассчитывал. Но не попробовать не мог, конечно же.

– Ладно, – сдается он, – я готов сверкнуть на свадьбе. Но только ради Лапы, ей идёт белое платье.

– Очень, – кивает Сергей Анатольевич, восхищённо глядя на меня. – Мать ей уже подыскивает что-то дизайнерское.

– Охренели, – крутит головой  Игорь. – В общем, час от силы, покажемся, станцуем, подарки возьмём и уедем.

– Всё согласуем, – кивает губернатор. – Мне повод нужен людей собрать.

Игорь берет  меня за руку, поглаживает подаренное в вестибюле кольцо.

– О, а вот и прабабкино наследство, – смеется Сергей Анатольевич, одобрительно глядя на племянника, – молодец, Игорех, все правильно.

– Я знаю, – кивает Игорь и продолжает, – со стороны Иры будут Алексеевы всем составом и со всем своим выводком.

– То, что надо, – одобряет его дядька, – как раз вопросы есть к Алексееву-старшему.

– Так он же от дел отошел? – удивленно поднимает брови Игорь.

– Это вы, щенки, так думаете… Надо же вам хоть видимость свободы давать…

А я думаю о том, что больше с моей стороны, кроме семьи Лады не будет никого… И это больно.

Хотя, вроде как, пережила уже звонок маме…

И все равно вспоминается не ко времени, портя настроение.

Я ей вчера позвонила, с трубки, что мне Игорь дал.

– Мама, – радостно кричала я в трубку, – мама , я замуж выхожу!

– За кого? – недовольно ответила мать, – денег не дам. Нету.

– Мне не надо, я просто… Сказать…

– А кто он?

– Программист…

– Это такие, что все время в игры играют? Ой, дочааааа… Зачем он тебе нужен? Вот Андрей был какой хороший, работящий. С машиной! А ты все профукала, упустила мужика.

– Мама…

– Ну чего «мама»? Говорила тебе, нечего в городе делать, нет там нормальных мужиков. Давай возвращайся обратно, у нас тут у соседей внук…

– Мам…

– Вечно ты меня не слушаешь! Неблагодарная ты.

– Пока, мам.

Хороший такой разговор с мамой получился. Лишнее подтверждение, что правильно сделала, не вернувшись к ней обратно, когда все плохо было. У нее сердце, тяжелая жизнь и стереотипы. Я смогу ей помочь, потом, когда начну зарабатывать, смогу отсылать деньги, чтоб жизнь была легче.  Но вряд ли буду приезжать.

Игорь замечает, что я немного расстроена. Наливает мне вина в фужер.

– Немного, Лап, потерпи, – шепчет на ухо, жарко и сладко, – и домой поедем…

В его словах – обещание горячей ночи, от которого мне волнительно и томно.

Девушка на сцене выпевает мягко и округло каждую гласную, я пью вино, ем вкусный сыр с плесенью.

И чувствую себя на своем месте.

Как ни странно.

Переговоры на родственном уровне

– Дядь Сереж, не лезь, – говорю, спокойно, стараясь сразу дать понять насчет серьезного настроя. Не злюсь, смысла нет совершенно.

То, что дядька узнает про мою ситуацию, хотя бы вкратце, было понятно изначально. Не тот формат, чтоб скрыть, учитывая, какую деятельность развел я  в его области.

Но все же то, что губернатор сам полезет… Да ну нафиг!

Сжимаю губы, опять, в очередной раз ощущая себя щенком толстолапым, которого прикрывают серьезные зверюги. Ну и, попутно, в дерьмо носом макают в качестве обучающего момента.

Осталось только мать привлечь до кучи, как в прошлый раз, когда меня подстрелили неудачно.

А, может, уже и привлекли.

Хотя нет, если б хоть что-то узнала, уже здесь бы была. Никакие границы Ольгу Владимировну Савинову не удержат.

– Интересно девки пляшут, – усмехается в ответ на мое агрессивное лицо дядя Сережа, – по четыре штуки в ряд… И вот вопрос, жучара ты мелкий, неужели ты, разводя такую сырость в моей области, думал, что я не узнаю ничего? Совсем ты, выходит, дядьку своего за дурака держишь…

– Это просто тебя не касается, это мое дело. И Ирины.

– Нет, Игорек, – дядька тянется за сигарой, ждет, пока я привычно помогу подкурить, вкусно затягивается.

Мы с ним сидим в випе, совершенно закрытом, и, подозреваю, экранируемом. Специально для таких вот переговоров.

Мне слегка не по себе, в основном, от того, что Лапа моя сейчас сидит в зале одна. Ну, верней, не одна, конечно, а в компании дядькиной постоянной любовницы, Оксаны, но все равно.

Я настолько привык, что моя невеста все время в пределах видимости, что теперь как-то неуютно.

Вроде и головой понимаю, что ничего ей не грозит, что, если и есть в этом городе место безопасное, то вот оно, здесь, но, тем не менее,  сложно не сорваться и не выглянуть в зал, хотя бы на пару секунд.

Просто увидеть рыжую макушку, увериться, что с ней все хорошо…

Попахивает маньячностью, причем, уже даже и не в начальной стадии. Но плевать.

Дядька эти мои телодвижения возможные легко срисовывает, усмехается опять:

– Не прыгай, там моих людей больше, чем официантов. Никуда твоя рыжая красавица не денется.

– Ты ее плохо знаешь, – вздыхаю я , даже не думая играть и подтверждая, что да, волнуюсь. В слабости своей признаваясь.

– Хорошая девочка, молодец, – кивает дядька, – я еще тогда, в прошлый раз, когда она песни тебе пела в больнице, оценил… Подумал еще, что, если упустишь, дураком совсем будешь… Не упустил. Наша порода, правильная. Хотя, внешне вообще не наш, конечно…

Я привычно морщусь на очередное упоминание того, насколько похож на отца, пропускаю мимо ушей. Дядька никогда не развивал эту тему, но по оговоркам матери становилось понятно, что он терпеть не мог моего папашу.

Ну, тут, в принципе, ничего нового.

Такого дегенерата любить не за что.

– Ну да ладно, у нас гены сильные. Сын твой точно в нашу породу будет.

– Да ты, я смотрю, уже планы строишь, – улыбаюсь я, ощущая в груди неожиданно приятное тепло. Сын. У меня может быть сын. Рыжий, как Лапа моя. И с моими серыми глазами. Или дочка. Маленькая светловолосая принцесса…

– Конечно строю, – спокойно подтверждает дядька, – в жизни самое главное – это грамотно построенные планы и способы их реализации. Хотя, зачем я очевидные вещи хакеру рассказываю? Ты про системы и построения больше меня знаешь… Вон, какую схему закрутил, вместе с ментярой своим борзым.

В голосе дядьки недовольство. Ну еще бы, залезли на его территорию!

– Дядь Сереж, это мое дело, вообще не твое. Просто не мешай.

– Да уже и мешать-то нечему. Все сами, молодежь наглая, все сами! А ты не подумал, как это на репутации области отразится? А? Не мог просто звякнуть и сказать? По-родственному? Я бы тихо и спокойно все сам решил! Но нет, нам же нужна шумиха на всю страну! Нам же нужна кровь!

– Да какая шумиха, о чем ты? – морщусь я, – ну постреляли парочку владельцев микрофинансовых организаций…

– Мальчик мой, мне ли тебя учить, что все взаимосвязано?

– То есть, ты с ними связан?

– Не надо мне хамить! Я со всеми связан так или иначе. И здесь стоял вопрос другого уровня. А именно, по какой причине в моем ведомстве ловят блох, а я не в курсе? Не по-родственному, как думаешь?

– Дядь, – я смотрю твердо в его глаза, – эти суки мучили мою женщину. Они ее напугали. Они ее вывезли в столицу и продали в рабство. И все это произошло в твоей области. Как считаешь, их надо было просто закрыть? А то и, может, вообще пожурить и отпустить под подписку? Ты думаешь, я не знаю, как у вас там рука руку?

– Рот закрой, щенок, – отрывисто командует дядька, моментально превращаясь из доброго спокойного отца семейства в жесткого мужика, наделенного серьезной властью и умеющего быть очень даже неприятным, – ты решил, что я, узнав о ситуации, мог бы все спустить на тормозах? Или ты считаешь, что я, в угоду репутации и каким-то богатым тварям с их грязными бабками,   похерю приоритеты родной крови? Ты там, в интернетах своих, не двинулся башкой случайно? Я тебе говорю, что надо было в любом случае сообщать мне. Потому что я мог решить ситуацию максимально быстро и безболезненно. И оптимально для твоей жажды мести. Поверь, ты бы насладился по полной программе!

Я молчу. Сказать нечего, дядька прав.

Я реально думал,  что он может настоять на законном развитии вопроса, а это значило, что все причастные к запугиванию и причинению вреда моей Лапе твари, максимум,  получили бы сроки. И уехали, живые и здоровые, на зону.

Меня такой вариант вообще не устраивал.

И я знал, что Кирсан меня понимает правильно. И тормозов не имеет. Совсем. Хорошего специалиста Питер нашел. Хоть и мудака редкостного, конечно.

– А теперь мне пришлось подчищать за твоим беспредельщиком!

– У тебя неверные сведения, мы здесь не при…

– Не беси меня, жучара, – смотрит на меня тяжело дядька, – то, что никто из москвичей не приехал сюда, еще не значит, что я не в курсе, откуда ноги растут. Совсем ты меня за маразматичного дурака держишь. Понятное дело, что разборки местные, но наводка-то – посторонняя! И я знаю, чья! И еще раз говорю, все можно было сделать чище! А не славить мою область в очередной раз , как столицу криминальных войн! Мне опять по этому поводу из Москвы звонили!

– Дядьк…

– Что ты все «дядьк» и «дядьк»? – дядя Сережа, судя по всему,  выговаривается и выдыхает, расслабляется, затягивается вкусно сигарой, – ну вот в самом деле, Игорь, ты уже взрослый у меня парень, ну нельзя же всю жизнь быть  настолько инфантильным? Откуда этот бред про «справлюсь сам»? Ты подумал о нас? О семье? О матери, у которой ты один? Для чего я, в конце концов, работаю? Разве не для того, чтоб иметь возможность защитить и вытащить своих родных из любой возможной задницы?

Мне становится не по себе немного.

Дядька прав. Я – инфантильный дурак, которым, по идее, вообще не должен бы быть.

Конечно, очень даже греет то, что в итоге разрулил ситуацию я сам. Ну, пусть немного Кирсан помог, тварь отмороженная, не обошлось в итоге без него все же. Но основное-то я сделал. И инфу слил, и конкурентов друг на друга натравил, и потом человека Кирсана навел, чтоб не просто так придурки на стрелке пообщались. А то мало ли… Могли и договориться в итоге. После вмешательства постороннего договариваться стало некому и не с кем.

Интернет уже сутки горит, куча фоток с места «криминальных разборок в стиле девяностых», как кричат заголовки.

Хорошо, что Лапа моя в этом не просекает совершенно.

Я получил моральное удовлетворение от произошедшего. И вообще никаких угрызений совести. Не мучит меня совесть за то, что получили по делам своим твари, продающие девочек в рабство, занимающиеся крышеванием игорного бизнеса, надуривающие беспомощных стариков и людей, попавших в сложные ситуации. Конечно, такие есть везде, в каждой области, и, надо сказать, что у дядьки-то еще и не особо им разгуляться давали, но все же, все же!

Так что нет. Фигней не страдаю.

Конечно, пришлось все же опять общаться с Кирсаном, потому что у него все подвязки, и возможность привлечь нужных людей.

Для, так сказать, гарантированного результата.

Ну и, опять же, надо налаживать с ним хотя бы видимость отношений, несмотря на его профессиональное скотство по отношению к моей невесте.

А то Питер расстраивается.

Я смотрю на дядьку, киваю в ответ на его слова.

– Ладно, дядька, прости меня. Я не прав был.

– Да ладно… – удивляется дядька, – мелкий-то подрос у меня! Умеет прощение просить! Раньше нихрена не выбить было! За это стоит выпить, я считаю.

Мы чокаемся пузатыми бокалами, пьем.

– И да, – добавляет дядька, – свадьба будет здесь, в области.

Вздыхаю. Придется со всем соглашаться. Накосячил потому что.

– Три дня.

Черт…

– По количеству приглашенных я с тобой еще обсужу, но, скорее всего, человек в триста-четыреста уложимся…

Бля-а-а-а…