Текст книги "Лапочка для Демона"

Инь и ян

– Вот что ты за человек, Ирк? Пропала на две недели, вообще ни слуху, ни духу! – голос Ульянки разносится по всему подъезду, громкий и настойчивый, а я только хлопаю ресницами оторопело.

Забыла я совсем про нее, если честно.

Игорь стоит рядом, оглядывает Ульянку спокойными холодными глазами, но попыток остановить нашу беседу не делает.

В принципе, он сказал,  что нам можно теперь не скрываться, что все вопросы уже решены, так что…

– Я же тебе звонила, когда с отпуска вернулась, и потом стучала в дверь несколько раз, – ругается Ульянка, – хотела уже Ладе набирать…

– Это мой жених, Игорь, – перебиваю я соседку, кивая на Игоря, – милый, это наша с Ладой приятельница, Ульяна, она живет на десятом.

– Ой… Прости, прости! У тебя тут… А я… – Ульянка смущается, но смотрит на Игоря с любопытством.

– Да ничего, давай завтра, хорошо? Днем?

– Ага… Я постучусь…

Мы поднимаемся на свой этаж, заходим в квартиру.

Я нагибаюсь, чтоб расстегнуть замочек на туфлях. Хорошая обувь, конечно, но все равно за вечер ноги устали.

– Игорь, это же ничего, если она завтра в гос…

И в следующую секунду взвизгиваю, потому что оказываюсь в буквальном смысле в центре урагана.

Меня подхватывает, несет и опрокидывает на кровать!

Только и успеваю, что туфлю с левой ноги сронить на пол.

С невероятным изумлением смотрю на остренький носок правой, оказывающийся у меня перед  глазами.

А все потому, что мой жених, оказывается, умеет моментально превращаться в демона! Нет, я и до этого знала про такое, но обычно он – ледяной демон. А тут – горячий! Огненный!

Он обжигает грубыми жесткими движениями, отдающимися, тем не менее,   сладким током по венам, дыханием тяжелым, словами лихорадочно-нетерпеливыми:

– Весь вечер ждал… Бля… Смотрел… Хорошая такая… Лапа моя… Наконец-то!

Все происходит настолько быстро, что я даже отвечать не успеваю на ласки, на его подчиняющие движения.

Игорь возится с моим бельем, задирает платье из индийского дорогого хлопка чуть ли не на голову , прикусывает голый беспомощно подрагивающий живот, раздвигает шире ноги.

А я могу только руками водить по кровати растерянно. И на ногу свою смотреть, в красивой туфле, задранную повелительным жестом.

Его язык, горячий и влажный, в самом низу – вызывает дикую дрожь, я выгибаюсь и ахаю, раскидывая руки по покрывалу и собирая ткань в горсть.

– Вкусная какая, – урчит он, придерживая меня одной рукой, чтоб не дергалась, – так хотел… Весь вечер… Дядька, гад… Не буду никому ничего… Утащу тебя на необитаемый остров… И буду трахать целыми днями… И ночами…

Я толком не понимаю его слов, потому что мой жених умудряется их совмещать с делом. И, надо сказать, выходит это у него очень даже правильно.

Где такому учат?

В этот момент Игорь нажимает на что-то, там, внизу, языком , и я дрожу совершенно неконтролируемо от накатившего удовольствия.

Глаза закатываются, дыхания не хватает, в голове сплошной сумбур.

Хочется получить хотя бы мгновение на осознание, осмысление произошедшего, но никто мне этого, конечно же, не позволяет сделать.

Мой жених скользит вверх, перехватывает обутую ногу у щиколотки и устраивает себе на плечо.

А затем приподнимает меня за ягодицы и резко входит. Всей своей немаленькой длиной. До упора. Не отводя своего дикого черного демонического взгляда.

И я кричу. Да. На каждое его неумолимое движение вскрикиваю!

– Давай, Лапа, давай, покричи еще, – хрипит он, не останавливаясь ни на секунду.

Он стоит на коленях на кровати, полностью одетый, в белой, невероятно идущей ему рубашке, и равномерно натягивает меня, распаренную и расхристанную до невозможности, на себя.

Это дикий контраст: его жесткие движения, его ледяной жестокий взгляд, его приказной тон… И мой огонь внутри. Тот огонь, который он пробуждает. Мы – словно инь и ян, словно белое и черное, словно…

Черт, мы настолько противоположны, что даже страшно, как так получается совпасть самыми нужными, самыми важными для жизни деталями.

Он меня плавит своим льдом.

Так не бывает, но так есть.

Безумие в чистом виде.

Удовольствие в чистом виде.

Я, кажется, еще раз кончаю, просто глядя на него, холодного, белоснежного и жесткого. Вихрь буквально выворачивает все внутри, несет в потоке, не позволяя даже ухватиться за что-то, найти точку опоры.

Последнее, что я помню перед тем, как упасть в пропасть – его черные демонические глаза.

– Падай, Лапа, – приказывает он, – я подхвачу.

Просыпаюсь я ночью, ощущая себя странно: одновременно отдохнувшей и уставшей.

Игоря в постели нет, но он рядом.

Сидит неподалеку в кресле, с ноутом. Экран дает отсвет на его бесстрастное лицо, я полминуты наблюдаю за тем, как движутся его зрачки, скользя по строчкам текста. Наверно, текста, потому что отсветы ровные, не как при резкой перемене картинки.

– Что ты делаешь? – тихо, чтоб не сбить его, спрашиваю.

– Работаю, Лап, спи.

Игорь отвечает спокойно, не отрываясь от экрана, и становится ясно, что он давно заметил мое наблюдение.

– Но ты же сам…

– Мне можно, Лап. Работа ждать не должна. В конце концов, у нас свадьба.

– Да Бог с ней, – я устраиваюсь поудобней, чувствуя внезапную усталость, – давай просто распишемся…

– Не получится так, Лап, – усмехается он, – дядька не поймет. Надо, чтоб все было  правильно.

– Но это же большие деньги… – я, даже не зная его родни до конца, могу предположить, сколько будет стоить торжество, – пусть дядька, если ему хочется, помогает…

Мне это кажется логичным и правильным. Мы с Игорем ничего не хотим. Если родне нужна свадьба, пусть и платят.

А мой жених не должен ночами убиваться, деньги зарабатывать на это.

– Ты чего, Лап? – улыбается Игорь, – думаешь, я кому-то позволю оплатить мою свадьбу?

– Но…

– Спи, Лап, и не волнуйся. Я все сделаю.

Я послушно закрываю глаза и опять проваливаюсь в сон.

Сладкий, очень сладкий сон, в котором мой жених мягко ложится сверху, раздвигает ноги и утыкается сухими теплыми губами в шею.

– Сладкая такая у меня, Лапа… У нас будет самая лучшая свадьба…

Я обнимаю его и согласно вздыхаю.

Конечно, самая лучшая.

Потому что мой ледяной демон будет рядом.

Разговор с подругой

– Игорёша, – тихо зову любимого, заглядывая в гостиную. Он спит на диване, хотя уже одиннадцать часов утра. Не спал полночи. Деньги зарабатывал, чтоб свадьба у нас была шикарная.

Я не задумываюсь особо, что именно он делает. Понятно, что-то связанное с играми, программами и прочим.

У меня, конечно, нет такого предубеждения против айтишников, как у мамы, но вот спросите сейчас, чем мой мужчина зарабатывает себе на жизнь, не отвечу.

Игорь что-то делает и за это получает деньги. Очень неплохие деньги, судя по его квартире, машине и привычке  легко  тратиться.

Единственное,  в чем я точно уверена, так это в его статусе среди айтишной тусовки. Высоком статусе.

Никита, сын Кирсанова, кое о чем обмолвился, когда мы с ним разбирались в графическом планшете, что подарил мне Игорь.

Мой Демон имеет особый вес среди своих, его знают, ему платят деньги за работу. Новое для меня слово «кибербезопасность», которое еще только предстоит освоить.

Но я справлюсь.

Игорь у меня крутой. И пусть я пока толком не разобралась, но уже горжусь.

И стараюсь его во всем слушать и доверять.

Например, если он сейчас не разрешит по каким-то причинам общаться с пришедшей в гости Ульянкой, я его послушаю.

– Ммм? – мычит мой белоснежный Демон, не раскрывая глаз. Слепо шарит по кровати, – иди сюда…

Я краснею густо, понимая, для чего зовет.

Мы полночи занимались любовью, потом он работал, а я спала.

И, по идее, должен бы мой жених устать и выдохнуться, но это вообще не про него.

Проснуться не успел, и тут же…

Шагаю к нему машинально, потому что больше всего на свете хочу сейчас тяжесть его рук ощутить, но вовремя вспоминаю о приятельнице.

И торможу.

– Ко мне Ульяна пришла. Помнишь, мы видели ее вчера?  Можно мы с ней чай попьём на кухне?

– Безопасная… раком грубо…

– Что?! –  не понимаю я.

– Частый запрос в поисковике у твоей Ульяны, – усмехается Демон и отворачивается к стене, продолжая спать.

Да, жутковато иногда с ним. Всё обо всех знает. Хотя… Только о тех, кто в  сети прописался. О моей маме он спрашивал всё, ничего не смог узнать. У них в деревне толком не все карты амбулаторные в электронном виде. Поэтому слеп мой Игорёша на той территории.

Но зато в своей сфере – ас.

И параноик немного.

Зачем Ульянку проверять? Как мне в глаза-то ей теперь смотреть?

Вздыхаю, прикрываю дверь в гостиную.

Тихо маню за собой Ульянку, которая с круглыми глазами и с улыбкой до ушей рассматривает в прихожей мужскую обувь приличного размера и куртку на вешалке.

Уля невысокая, худенькая и вертлявая девушка.

Мы с ней познакомились в спортивной секции, куда я водила Богданчика, а Ульяна – дочку. Она – мать-одиночка, очень активная и совершенно неунывающая. А еще очень добрая.

Этой добротой она к себе  располагает, ей хочется верить, хочется доверять.

Я и доверяла. Она единственная знала, что меня однажды обокрал известный дизайнер. Знала, что Андрей меня унижал. Ладе я не рассказывала всего в полном объеме. Так, вкратце и всегда легко, чтоб лишний раз не напрягать. Потому что моя подруга запросто могла бы начать за меня вступаться. А Лада  и без того очень много делала, куда еще ее проблемами дополнительными загружать?

С Улей в этом плане всегда было проще. Мы приятельствовали, делились какими-то историями из жизни, близко не дружили, конечно, но я знала, что девчонка она надежная и всегда готовая поддержать морально.

Когда началась моя дикая эпопея с кредитом и обманом, Уля как раз уезжала на малую родину, отвозила дочку лагерь. И все прошло мимо нее.  Хотя… Вряд ли бы я стала вообще к ней обращаться. Зачем хорошего человека подставлять?

Я ставлю чайник, смотрю, как Уля достает из пакета конфеты и зефир. Такая веселая, улыбается, подмигивает мне…

«Раком грубо»…

Да ё-моё, Демонище!!!

Это – не та информация, которую я хотела бы знать про соседку!

К тому же у меня есть одно дело к ней. Серьезное.

– Уль, дай телефон ненадолго, мне нужно учениц предупредить, что уроки отменяются. Проплачено, а я пока не могу.

–Держи, – Улья протягивает телефон, дожевывая розовый зефир. – Кто он такой? Чем занимается?

– Много чем, – улыбаюсь  я, – в основном с компьютерами связано…

– Настраивает, чинит? – серьезно уточняет она, уважительно кивая.

Для Ули человек, умеющий починить компьютер –  очень достойный кандидат в женихи.

– Да… – рассеянно подтверждаю я, разбираясь с ее телефоном,  – и это тоже… Наверно…

Устанавливаю перед собой телефон Ульяны, вхожу в свой аккаунт и настраиваю видео.

– Не даёт мне в интернет выходить. А мне так стыдно перед девочками. Маленькие совсем, ждут, когда мы ёжика дошьём.

Мои ученицы офлайн,  и я пишу в общем чате объявление.

И тут выходит на связь Анечка. Белокурая… Очень похожая на Игоря, кстати.

Бывают же такие совпадения… Или не совпадения.

Что я знаю про своего Демона? Может, он был женат уже, может, просто есть ребенок…

В очередной раз приходит осознание собственной беспомощности и даже недалекости.

Господи, я – как рыбка гуппи, глупенькая. Рот только раскрываю и глаза таращу.

Ничего не спрашиваю, всему верю, мозг не выношу, слушаюсь…

Кукла бестолковая.

Что он во мне нашел?

Натянуто улыбаюсь в камеру, здороваясь с ученицей.

– Папа, это Ирина Анатольевна, моя любимая, – куда-то в сторону говорит Анечка.

Папа у нее , значит, неподалеку… Ну и отлично. Конечно, она не имеет никакого отношения к моему Игорю.

А мне бы нервы полечить. И поменьше думать.

Господи, Ира, ну куда уж меньше?

– Анечка, – улыбаюсь я немного виновато,  –  я пока не смогу вести уроки, поэтому откладываем на месяц нашу вышивку. Я вышлю фото, как дошить ёжика…

– Ирина Анатольевна, а вы на кухне? А где ваши часы?

Я оглядываюсь  на стену, затем поправляю  экран.

– Я просто с телефона, а не с ноутбука, поэтому их не видно. Ели ты не сможешь самостоятельно дошить ёжика, не расстраивайся, я тебе бесплатно всё потом покажу. Сейчас не могу.

– А вы будете писать?

– Э-э-э, – протягиваю я, оторопело смотрю в сторону. Вот как сказать правду? Как сказать, что не знаю ничего совершенно, что от меня пока что мало что зависит?  – Я буду стараться. Прости, Анечка, я действительно не могу.

– Ладно, –  немного дуется маленькая девочка, и я опять подмечаю сходство с Игорем. Он тоже вот так кривит губы…

Надо будет все же спросить у Игоря о его родственниках.

Прощаюсь, опять заверяя, что, как только получится, сразу возобновлю уроки, выключаю чат, сворачиваю видео, выхожу из своего аккаунта.

Уф!

Сделала важное дело!

Так меня совесть мучила из-за этих уроков – не передать.

А с Игорем даже заговаривать было неловко. Он и без того все время мои проблемы решает, о моей безопасности думает… И тут я еще его своими угрызениями совести буду напрягать…

– Такие дела, Ириска!!! – восхищённо шепчет Ульяна, хозяйничая на моей кухне и разливая чай по кружкам. Мы с Ладой из чашечек не пили, у нас «вёдра». Просто иногда приходилось только чаем и питаться. Как хорошо, что это время в прошлом. И не вернется больше. Никогда.

– Какие? – я не особо любопытная, но иногда интересно послушать, как другие живут.

– Ты же в курсе, что твой бывший  – игрок? Он та-а-ак влетел…

– Впервые слышу, – удивляюсь я.

– Он задолжал многим, оказывается, прятался, – продолжает Ульянка, азартно блестя глазами, – продал все,  и ту хату, что они с матерью у тебя отжали, тоже… И все равно не хватило. А сегодня с утра его, говорят, нашли. Кто-то месторасположение скинул одновременно бандитам и полиции! Прикинь?

– А ты откуда знаешь? – удивляюсь я осведомленности Ульянки, а еще совпадению неприятному… Надеюсь, мой Демон к этому отношения…

– Ну так у меня знакомый в полиции! И сегодня выезжал ловить твоего Андрея! Говорил, что прям полный расклад по его делам на почту к самому главному начальнику прилетел, да еще и с доказательствами! Мошенничество, вымогательство, даже кража! Знакомый говорит, явно хакер какой-то сработал, очень все грамотно и со всеми скринами! Приходи и бери! А они, когда пришли по адресу, застали там бандитов, прикинь?

– Ага…

Мне становится трудно дышать и одновременно пересыхает в горле. Торопливо пью чай, пытаясь успокоить сердце.

Хакер, значит… С доказательствами… А ведь я даже фамилии Андрея  не называла…

Демон ты чертов…

– Короче, он теперь в больничке, а, как выпишут, сразу под суд пойдет, – завершает Ульяна, – и я считаю, что это справедливо. Столько над тобой издевался со своей мамашей, гад! Вот и получили оба по делам своим. Мамаша его, говорят, комнату в общаге снимает, и уборщицей устроилась там же работать…

– Не надо так, – отвечаю я, – мне его жалко… И ее тоже.

– Дурочка ты сердобольная, – качает головой Ульянка, – всех прощаешь, всех тебе жалко… Очень даже хорошо, что они по заслугам получили, как и эта тварь, что у тебя коллекцию украла.

– Чего??? – а вот тут мне реально воздуха перестает хватать.

Таращу глаза на Ульянку, рот открываю немо.

– Ты чего, мать? – удивляется она, – я думала, ты в курсе… Уже два дня весь интернет гудит, все новости местных порталов только про это…

– Да про что? – не выдерживаю я, повышаю голос. А самой реально страшно услышать ответ.

– Да про то, что переписку ее вскрыли! А там – черным по белому – твое письмо с портфолио, ее ответы про то, что она посмотрит, а потом опять твое письмо, где ты спрашиваешь, зачем она взяла твои разработки! И все это подлинное! Не фейк, с доказательствами! Как это ты не в курсе до сих пор? Да тебе должны были телефон оборвать  журналисты!

Может, и оборвали… Но где я теперь свой телефон-то найду?

А в интернет я, естественно, зайти не могу…

В отличие от моего чудесного молчаливого жениха…

– Слушай, наверняка тебе теперь предложения будут от тех агентств, с которыми эта овца договора заключала, – продолжает Ульянка, – она же на бабки попала, и серьезные. Это же скандалище дикий! С ней контракты поразрывали… Ну и репутация, естественно, похерена… И вот что бы ты тут опять про всепрощение не говорила, но я считаю, что все справедливо! Все правильно!

– Да… Да… – в голове у меня бедлам, и сил спорить с активной Ульянкой нет совершенно. Мне необходимо много времени, чтоб осознать произошедшее.

Принять его.

Мой Демон умудрился за два дня найти и наказать людей, обидевших меня. Причем, наказать настолько качественно и жестко, что мне их иррационально жаль.

А еще я злюсь. На то, что Игорь, как всегда, все решил без моего участия. И, если по всем основным вопросам я с ним обычно соглашаюсь, то здесь, в этой ситуации…

Я их простила уже, этих людей. И отпустила ситуацию.

Потому что каждый из них преподал мне важный урок, и хотя бы за это можно их если не благодарить, то, по крайней мере, просто не думать о них, не касаться гадости.

Я про них забыла уже.

И вычеркнула из своей жизни.

А Игорь своей местью возвратил обратно, заставил про них думать и даже переживать…

И меня не спросил!

Мне оно надо?

Зачем, вот зачем влез?

Я дышу, пью чай, пытаясь успокоиться.

– Эй, ты чего, мать? – Ульянка тревожно смотрит на меня, подсовывает розовый кругляш зефирки, – на вот, съешь. И расскажи, как там Ладка с Богдашей. Как ее мелкие?

– Нормально все, – через силу улыбаюсь я, – давай-ка ты мне лучше расскажи, что у тебя за знакомый такой в полиции образовался…

Мой Демон спит, устал за ночь.

Ну ничего, пусть выспится, наберется сил.

Я подожду.

Наказание Лапочки

«Это прикольно», – думаю я, сонно разглядывая напряженное и злое личико Лапочки. Она, как рыжая маленькая лисичка, носик сморщила, напрягла брови и глаза вытаращила.

Очень прикольно. Наверно, ей кажется, что грозно и нереально серьезно выглядит сейчас. Но это нифига не так.

– Игорь!

Ого! Официальное обращение! А где же «Игореша,  мой любимый»?

Что-то, значит, прямо такое приключилось… Напряг какой-то, причем, именно с моей стороны, раз Лапа так раздухарилась.

– Ммм? – сонно отвечаю, немного притворяясь, конечно, но так легче ждать    развития событий.

Ну и прикольней, конечно же.

– Игорь! Что ты сделал с Андреем? И с Розой?

О как!

Вот так и знал, что подружка эта, любительница жесткой ебли раком, нафиг тут не нужна!

Назвездела Лапе моей того, что ей знать не требуется!

Я тихо-спокойно все сделал, без пыли и шума. На кой ворошить?

Андрюша,   после двух месяцев больнички,   заедет на зону розовым слоником. Информация о том, кто он такой и насколько ему там должно быть весело, уже отправлена. Люди ждут.

Роза эта, мать ее Рериховна ( вот вопрос, как она с таким охренительным именем-отчеством умудрилась вообще в бомонд русский пролезть? Ей только свахой работать, ассоциации характерные сразу. Хотя, может фамилия помогла? Сидорова. Сочетание – огнище) тоже получила путевку в жизнь. Дополнительную. Ну    не все ж ей на молодых талантах выезжать?

Моя Лапа была не первой и, что характерно, не последней, кого эта сучка нагрела. Я только нашел доказательства и отправил их всем заинтересованным людям. В основном, ее конкурентам, конечно же. Как самым заинтересованным. А дальше это дерьмо уже без моей помощи лилось.

Розе Рериховне путь теперь заказан не только в модную индустрию, но и даже в любые околомодные круги, потому что тусня одна, и единожды облажавшегося лишь толкнут в спину с удовольствием.

Плюс ко всему, все, что у нее есть, теперь будет арестовано, потому что пострадавшие стороны подали заявление в суд на возмещение ущерба и прочую фигню. Очень, ну вот очень серьезные суммы.  Я туда уже не лез, так, посмотрел только.

Так что Роза если и будет в ближайшее время работать, то не в Москве. Москва, как известно, любит победителей.

Ну и не в модной индустрии. Может, где на периферии уборщицей устроится.

Как мамаша этого черта, что Лапу мою унижал.

Кто-то скажет, что слишком жестко за одну ошибку…

Честно говоря, глубоко пофиг, что кто скажет. У меня свои законы и правила. Мою девочку обидели. Над ней издевались, пользуясь тем, что она сдачи дать не может. Слишком добрая и наивная.

Это видно любому, с первого взгляда.

Обижать доверившегося тебе человека, человека, про которого точно знаешь, что никогда ничего плохого не сделает, потому что тупо не способен на подлость,   признак    нелюдя.

А с нелюдьми и поступать надо так, как они того заслуживают.

И потому Лапа моя, маленькая агрессивная лисичка, может что угодно сейчас говорить     и даже стыдить меня, но ситуацию это не поменяет. И мнение мое не поменяет.

Она не может себя защитить.

Я – могу.

– Не знаю, о чем ты, Лап, – хриплю я сонно, потираю лицо ладонью, и моя злючка тут же заводится еще сильнее.

– Знаешь! Ты знаешь! Я тебя просила? Я тебе разрешала?

Так, а это перебор.

Пока она разоряется и фырчит, легко перемещаюсь по дивану и дергаю ее  на себя за руку.

– Ай! – Лапа теряет равновесие, падает мне на грудь и тут же воинственно упирается ладошками в плечи, – пусти! Я не позволю! Я не просила! Зачем ты так?

– А затем, глупая ты лисичка, – я не обращаю внимания на ее смешное сопротивление, перехватываю одной рукой поперек спины, прижимая сильнее, а второй придерживаю за затылок, чтоб не могла отвернуться и отпрянуть, – что я никому не позволю тебя обижать. Ты – моя. Я свое защищаю. И берегу.

– Но тогда… Тогда я не была твоей… – шепчет она мне в губы, испуганно и возбужденно блестя глазами. Лапа уже чувствует, как мне нравится ее близкое соседство, животиком ерзает прямо по твердеющему члену. Ощущает его и мило краснеет.

А меня торкает еще сильнее.

Бляха муха! Я же как только ее не имел за эти несколько дней! Все свои фантазии, какие возникали за все время общения с ней, еще тогда, когда и не думал о том, что вместе будем… Все попробовал!

И тем не менее прет. Каждый раз. И не по одному разу. Никогда у меня такого не случалось, ни с одной бабой.

Интерес обычно  заканчивался буквально после ночи секса. Ну, максимум, двух, это если дама подкованная и не боялась экспериментов.

А здесь словно в кумаре постоянном хожу, сладком дурмане.

Смотрю на нее, не могу перестать.

Глаза сами в ее сторону поворачиваются, руки сами тянутся…

И конца-края этому безумию нет.

С каждым днем только сильнее и сильнее.

Кто бы мне раньше сказал, что так бывает… Ржал над Питером и его зацикленностью на Ладе. Всякие умные вещи задвигал. Дурак… Дурак.

– Ты всегда была моей.

Резко переворачиваю ее на спину, хорошо, что диван широкий, и площадь позволяет. Наваливаюсь, не позволяя двинуться.

Лапа только охнуть успевает.

– Всегда была и будешь.

– Но…

Наклоняюсь и жестко впиваюсь губами в нежную шею, оставляя след на тонкой коже. На самом видном месте.

Лапа моя стонет, пальчики стискивает на плечах, губы кусает. Ей больно, наверно, я не особо нежный. Но эта дрожь, что рождается в теле, явно не от боли. Нет. Моя девочка настолько же ненасытная, как и я. Может, и больше.

Отрываюсь, мягко зализываю укус, смотрю в поплывшие глаза.

– Нет никаких «но», Лап. Твари должны быть наказаны. Твоя Роза всю свою карьеру сделала на таких доверчивых молодых дизайнерах. Из глубинки. Кто их слушать будет? Кто внимание обратит на их вопросы? Никто. Этот выродок со своей мамашей воспользовались твоей наивностью. И сделали это не случайно, а специально. Кроме этого на козленке много чего еще веселого. Поверь,   я  ничего особенного не сделал. Просто немного помог справедливости восторжествовать. Раздвинь ножки, Лап.

– Игорь, но это неправильно, – шепчет она, послушно раздвигая ноги и обхватывая ими меня за бедра, – неправильно, понимаешь? Ты мне ни слова не сказал… Я же просто так тебе рассказала, если бы знала, то никогда…

– Ты – маленькая дурочка, Лап, – хриплю я, приподнимаясь, чтоб стащить с нее трусики и провести контрольно пальцами по  уже влажной промежности… Ух, кайф какой! Отзывчивая моя девочка! – неважно, как я узнал. Важен результат. Они бы все равно доигрались. Я только чуть помог. Дай свою ладошку… Вот так… Сюда…

Голос еще больше хрипит, когда тонкие пальчики смыкаются на члене и начинают водить вверх и вниз. Смотрю то на эту офигенно возбуждающую картину, то на стеснительно краснеющую лисичку, и, наверно, эта картина даже еще более возбуждающая.

Словно у нас все в первый раз, и я мою девочку приручаю, ввожу в мир большого секса. В какой-то степени, это так и есть.

Не хочу думать, что с нею делал этот гондон, потому что, судя по ее неопытности, вообще ничего.

Идиот. Быть рядом с такой зажигалочкой и не вообще не пользоваться!

Хотя… Именно за это я и должен бы его поблагодарить.

Ну так я и поблагодарил. Придурок остался жить, эти ли не лучшая благодарность?

– Игорь… Но это же страшно, понимаешь? Я теперь буду бояться тебе что-то говорить… А вдруг ты решишь найти того двоечника, что меня по голове портфелем лупил, и наказать его?

Она выпускает мой член и пытается выползти из-под меня. Обидно немного, но , в принципе, я и так чуть не кончил, от одних только пальчиков нежных… Так что , наверно, даже и хорошо. Теперь поиграем подольше.

– Как его зовут, ты говоришь? – одновременно с вопросом я резко двигаю бедрами, попадая в свой персональный, влажный, горячий и тугой рай. Ох, да-а-а…

Отдельное удовольствие доставляют ее испуганно распахнувшиеся глаза.

Лапа не понимает, шучу я сейчас или на полном серьезе именем ее школьного обидчика интересуюсь, а я не собираюсь пояснять. Какие пояснения, когда она от испуга так сжимается, что чуть не кончаю сразу же!

– Ты… Ты… Ай…

Она не может ничего больше сказать, потому что я не выдерживаю интриги и начинаю двигаться. Неторопливо, враскачку, нежно-плавно, но обязательно , как в танце, с жестким и четким финальным аккордом.

Она от каждого моего толчка ахает, еще пару секунд силится удержать сознание и мысли, но затем я побеждаю. И  моя невеста больше не способна на возражения, выяснение отношений и возможную месть.

Ложусь на нее, хрупкую и тонкую, полностью, сжимаю, полностью обездвиживая, чтоб никакой инициативы, никаких лишний телодвижений. Никаких лишних мыслей.

Она права в своих сомнениях. Я все про себя знаю. И про то, что чертов параноик и слегка маньяк – тоже. И, наверно, если перемкнет, то и имя ее обидчика школьного выясню…

Но это осознание не мешает мне делать то, что я считаю нужным.

Она – моя. Никто и никогда не сможет сделать плохо ей. По крайней мере, пока я живой.

Да и тут есть варианты.

Всегда есть варианты.