Текст книги "Итальянский флот во Второй Мировой войне"

Война с Россией

Советский Черноморский флот был не слишком эффективным. Его крупные корабли ни разу не участвовали в каких-либо операциях, хотя легкие силы оказывали постоянное давление на прибрежный фланг армий Оси. Советские подводные лодки, как уже упоминалось, принесли совсем немного хлопот итальянским танкерам, перевозившим румынскую нефть. Так как Италия вступила в войну с Советским Союзом и послала войска на русский фронт, то и итальянскому флоту пришлось вступить в бой. Такая возможность представилась в первые месяцы 1942 года, когда южный фланг германских армий вошел в Крым. По условиям конвенции Монтрё военные корабли воюющих держав не могли проходить через Дарданеллы, однако это не остановило итальянский флот, который решил перебросить свои малые корабли через Балканы. Это произошло в апреле 1942 года и было выполнено с потрясающим мастерством.

Для действий на Черном море были выделены 6 малых торпедных катеров типа Mas, 6 карликовых подводных лодок и 10 взрывающихся катеров 10-й флотилии Mas. Торпедные катера были перевезены по шоссе в Вену на специальных трейлерах. Из Вены они пошли своим ходом по Дунаю и наконец вышли в море. Подводные лодки и взрывающиеся катера доставили на их базы в Констанце и Фаосе соответственно, первые – по железной дороге, вторые – специальными автоприцепами. Базы были оснащены всем необходимым оборудованием, доставленным из Италии. С продвижением фронта перемещалась и база торпедных катеров – Евпатория, Ялта, Феодосия и Анапа. Командовал подразделением и осуществлял оперативное руководство на Черном море капитан 1 ранга Мимбелли. Он проделал выдающуюся работу. На Черном море и позднее на Сицилии Мимбелли руководил операциями не с берега, напротив, он принимал участие в большинстве выходов.

Черноморская флотилия активно действовала с апреля 1942 года по май 1943 года, совершив около 200 выходов на задание. Особенно интенсивными эти операции были весной и летом 1942 года. Флотилия участвовала в захвате Крыма, прорыве на Керченский полуостров, осаде и захвате Севастополя. Торпедные катера не ограничивали свои задачи атаками вражеских судов, они широко сотрудничали с приморским флангом германской армии. Эти корабли обстреливали из пулеметов советские войска и их укрепления на побережье, высаживали подрывные команды и множество раз дрались с советскими катерами. Их действия получили самую высокую оценку немцев.

С наступлением печально известной зимы 1942 – 43 годов активность флотилии вынужденно ослабла. Однако катера все равно совершили множество выходов, в основном прикрывая прибрежный фланг во время отступления немцев с Кавказа, а потом из Крыма. Когда сухопутные войска окончательно откатились назад, торпедные катера и карликовые подводные лодки были переданы румынскому флоту, так как возвращать их в Италию было слишком трудно и опасно.

Кроме содействия сухопутному фронту, итальянская Черноморская флотилия может занести в свой актив потопление 2 советских эсминцев, 2 подводных лодок и 3 грузовых судов, множество советских кораблей были повреждены (Насчет эсминцев вопрос, конечно, интересный. Но подводные лодки № Щ-214 и С-32 действительно были потоплены итальянцами. А.Б.). Флотилия потеряла 2 торпедных катера и 1 лодку при налетах бомбардировщиков на порты базирования.

В это же самое время итальянский флот сражался и в финских водах, точнее – на Ладожском озере. Туда были отправлены 4 торпедных катера типа Mas. Это путешествие длиной 3000 километров через всю Европу – само по себе целая эпопея. Катера были перевезены из Специи в Штеттин на специальных трейлерах в сопровождении автоколонны со всем необходимым для организации базы на озере. Для перехода через Альпы пришлось местами переделать дорожные повороты, в некоторых тоннелях катера приходилось снимать с трейлеров и толкать на катках. При проезде по узким улочкам некоторых маленьких городков часто приходилось ломать угол дома. Из Штеттина катера часть пути проделали на торговом судне, а потом двинулись своим ходом по системе каналов. Последний отрезок пути они проделали по железной дороге и опять самостоятельно по финским каналам. Наконец, когда добрались до намеченного места на Ладожском озере, там оказался густой лес, и базу пришлось создавать с нуля. Весь путь был проделан так быстро, что торпедные катера были готовы к бою через 20 дней после того, как они покинули Специю.

Основной задачей эскадры была блокада Ленинграда. Город был осажден с суши и часть снабжения получал через Ладожское озеро. Торпедным катерам пришлось действовать в очень неблагоприятных условиях и в незнакомой обстановке. Наступившая суровая зима сократила период их действий до 2 месяцев. Однако эскадра серьезно затруднила Советам судоходство и потопила канонерку и транспорт. Когда озеро замерзло, катера были перевезены в Таллин, все оборудование было складировано там же. После выполнения задачи экипажи вернулись в Италию. На следующий год торпедные катера были переданы Финляндии.

Блокадопрорыватели

Ранее уже упоминалось, что начало войны застигло часть итальянских торговых судов за пределами Средиземного моря. Они имели общее водоизмещение 1215000 тони, что составляло более трети общего торгового тоннажа Италии – 3396000 тонн. Штаб ВМФ заблаговременно принял меры для их возвращения в Италию, но не смог реализовать свои планы, так как судоходством руководило другое министерство. Большинство судов сумело укрыться в нейтральных портах Северной и Южной Америки. Однако США, задолго до своего вступления в войну, захватили те итальянские суда в своих портах, экипажи которых не успели при угрозе затопить их. Аналогичная судьба ждала и суда в большинстве портов Южной Америки.

Как уже описывалось, к моменту падения Итальянской Восточной Африки Супермарина приказала всем судам покинуть порты Эритреи и Сомали, если они имеют хоть малейшую надежду достичь «дружественного» нейтрального порта. Чтобы выполнить это, им, разумеется, пришлось бы прорваться через британские патрули в проливе Перим. Колониальный шлюп «Эритрея» и вооруженные пароходы «Рамб I» и «Рамб II» вышли из Массавы в Японию. Используя базы этой страны, они должны были действовать в качестве рейдеров в Индийском океане. К несчастью, «Рамб I» был вскоре замечен британским крейсером «Линдер» и потоплен. Остальные 2 корабля после месячного плавания достигли Кобе, но так и не смогли начать карьеру рейдеров. Японцам не нравилась идея действий итальянских кораблей в их водах, и они создавали своим союзникам все мыслимые и немыслимые препятствия.

Грузовые суда «Индия», «Пьяве» и «Гималайя» должны были совершить длинное путешествие в Рио де Жанейро. Первые 2 судна были застигнуты англичанами в бухте Ассаб и затоплены своими экипажами. «Гималайя», успешно проскочив Красное море и Перим, пересек Индийский океан, прошел к югу от Австралии, пересек Тихий океан, прошел мыс Горн, южную Атлантику и достиг Рио де Жанейро. Из кораблей, стоявших в Чисимайо, 7 получили приказ двигаться на Мадагаскар в Диего-Суарес, принадлежавший Виши, но только 2 сумели добраться до цели. Остальные были обнаружены и захвачены.

Учитывая развитие политической ситуации, стало ясно, что возникает опасность захвата итальянских судов, нашедших укрытие в нейтральных портах. Поэтому Супермарина приняла программу перевода их в другие нейтральные порты, казавшиеся более безопасными. Этой программой также предусматривалась организация судоходства между итальянской базой в Бордо и портами Японии, которая имела сырье, остро необходимое итальянской военной промышленности. Такие переходы должны были совершаться в строжайшем секрете, чтобы суда не были обнаружены союзниками, имевшими полное господство на море. Возникало множество проблем военного, политического, снабженческого характера, которые приходилось решать отдельно для каждого отправляемого судна. Эту работу следовало выполнять всеми возможными средствами, привлекая на помощь секретную агентурную сеть флота.

Первыми должны были выйти корабли из портов США. Однако в начале 1941 года, когда шли подготовительные работы, они были захвачены американским правительством. О последствиях такого шага мы уже говорили. С марта по июль 1941 года 21 судно – 8 с Канарских островов (5 из них с Тенерифе), 8 – из Бразилии и 5 – из атлантических портов Испании двинулись в Бордо. 15 из них достигли цели; 3 были затоплены в море своими экипажами после обнаружения кораблями союзников; 2 все-таки были захвачены и 1 потоплено по ошибке германской субмариной. Они привезли остро требовавшееся сырье – кварц и бериллий.

Так завершилась первая часть программы. 15 ноября 1941 года началось выполнение второй части, когда теплоход «Кортелаццо» вышел из Дайрена (Манчжурия), имея на борту 5200 тонн ценных грузов. На Рождество теплоход «Орсеоло» вышел с аналогичным грузом из Кобе. Оба судна пересекли по диагонали Тихий океан, обогнули мыс Горн, прошли Атлантику и прибыли в Бордо после двухмесячного путешествия. 7 февраля 1942 года теплоход «Фусидзама» вышел из Кобе с 6000 тонн груза. Через 80 дней он прибыл в Бордо.

1 октября «Орсеоло» открыл серию обратных переходов. Он вышел из Бордо с грузом станков и техники, которые были нужны японцам и которые затребовало японское правительство. 11 ноября настал черед «Кортелаццо». Если «Орсеоло» сумел благополучно добраться до Кобе, то «Кортелаццо» был потоплен. 25 января 1943 года «Орсеоло» снова вышел из Кобе и через 66 дней прибыл в Бордо. Однако его опыт показал, что трудности прорыва вражеской блокады торговыми судами резко увеличились. Поэтому было принято решение переоборудовать часть подводных лодок для перевозки грузов. Последнюю попытку предпринял «Гималайя», который вышел из Бордо 8 апреля 1943 года. На следующий день он был замечен и атакован вражескими самолетами и получил приказ вернуться в порт. После этой неудачной попытки торговые суда более не использовались, решение задачи возложили исключительно на подводные лодки.

Так как организация таких переходов была крайне сложной, а зачастую «таинственной» процедурой, то все заслуги следует приписать экипажам, совершавшим столь долгие и рискованные вояжи. Следует помнить, что это были обычные торговые суда, часто находившиеся в скверном состоянии после нескольких месяцев стоянки в чужом порту. Их экипажи были совершенно не готовы к плаваниям в условиях военного времени. Тем не менее, эти суда отлично исполняли приказы Супермарины. Их капитаны, офицеры и матросы вписали блестящую главу в историю войны.

Глава XVI.
Флот и перемирие

Готовые пожертвовать жизнью

Хронологический обзор действий итальянского флота оборвался в главе XIII в тот момент, когда Мессина была захвачена союзниками. Прежде чем пала Сицилия, Супермарина рассмотрела возможные направления следующего удара союзников. Существовал большой выбор возможных целей – Сардиния, Кампанья, полуостров Салентине, Ионический сектор Греции. К середине августа были созданы планы отражения удара союзников на каждом направлении и приняты соответствующие меры. Однако к этому времени появились новые факторы политического характера. Внутреннее положение Италии и падение фашистского режима делали все более вероятной гипотезой высадку в собственно Италии. Сосредоточение десантных кораблей союзников в портах Тирренского побережья Сицилии указывало на подготовку высадки в Кампанье. Могли быть высажены и вспомогательные десанты на побережье Калабрии.

Неприятель действительно намеревался поступить именно гак. Супермарина правильно определила, что союзники хотят захватить Неаполь, крупный порт, необходимый им в качестве опорной базы снабжения. Супермарина также предугадала десанты на флангах Неаполя, так как теперь тактика союзников была хорошо изучена. Ожидалось, что высадки будут произведены либо в районе Салерно, либо Гаэты. Множество соображений указывало на то, что будет выбрана Гаэта. Однако союзники для высадки избрали первый вариант и понесли тяжелые потери в результате этой ошибки. Супермарина ожидала, что одновременно с высадкой главного десанта войска союзников переправятся на Калабрийском полуостров из Мессины.

К несчастью, общая ситуация была такой, что не оставалось ни малейших сомнений – наступление союзников в южной Италии приведет к окончательному краху сопротивления итальянцев. Поэтому основной идеей всех планов флота в этой фазе войны было «сражаться до конца», используя все оставшиеся корабли, от линкоров до торпедных катеров. Флот приготовился погибнуть. Высшее командование старалось вдохновить своих подчиненных именно на такие действия.

Командующий флотом адмирал Бергамини уже отстаивал такую идею. Флоту было приказано атаковать десантные соединения, даже если это будет означать бой со значительно превосходящими силами. Подводные лодки тоже должны были следовать в зону высадки, чтобы атаковать корабли союзников. В первую же ночь торпедные катера, штурмовые части и патрульные суда должны были вступить в бой при поддержке уцелевших эсминцев и корветов. От участия в последней битве были освобождены только вспомогательные суда. Все военные корабли должны были «сражаться до последнего».

Из-за разделения сил между Тирренским и Ионическим морями в Тирренском осталось только 3 линкора, 5 крейсеров, около 10 эсминцев, 15 подводных лодок, 28 торпедных катеров, несколько единиц из 10-й флотилии Mas плюс примерно 15 миноносцев и корветов. Если бы высадка произошла в секторе Ионическое море – Адриатика, в распоряжении командования имелось 2 малых линкора («Дориа» и «Дуилио»), 3 легких крейсера («Кадорна», «Сципионе», только что построенный «Помпео»), 1 эсминец, 9 подводных лодок, 6 торпедных катеров и десяток миноносцев и корветов. Этими кораблями полностью исчерпывался список боеспособных единиц флота во второй половине августа 1943 года.

Почти наверняка итальянские корабли были бы перехвачены и потоплены или, по крайней мере, выведены из строя авиацией союзников прежде, чем они прибудут к району высадки. Такой исход казался тем более вероятным, что итальянские ВВС и Люфтваффе могли обеспечить воздушное прикрытие только днем непосредственно в районах высадки, располагая для этого всего 30 самолетами. Далее, союзники располагали мощной авиацией для прикрытия десантных сил. Их флот состоял из 8 линкоров, 8 авианосцев, 26 крейсеров, по крайней мере 100 эскортных кораблей и великого множества более мелких кораблей. При таком превосходстве можно было и позабыть о полном господстве в воздухе. Поэтому не было ни малейших сомнений в исходе «сражения», к которому готовился итальянский флот, чтобы спасти честь флага. Однако именно эти приготовления к славной гибели, которые сделал флот и все его службы, позволили ему организованно пройти через хаос перемирия, который обратил в руины всю страну.

Супермарина, охваченная самоубийственным энтузиазмом, отдав эти последние приказы, которые означали конец итальянского флота, его гордых кораблей и отважных моряков, предполагала, что высший командный состав ВМФ на борту флагманского корабля флота примет участие в последней битве. Однако более спокойный подход показал невозможность реализовать это предложение. Ведь требовалось продолжать командовать оставшимися военными кораблями и торговыми судами. Тем не менее, это предложение начало выполняться, три или четыре самых важных отдела Супермарины перебазировались на корабли.

Имея впереди самые мрачные перспективы, итальянский флот предоставил событиям идти своим чередом. Продолжались рутинные операции. Конвои перебрасывали подкрепления на Корсику и Сардинию, велись минные постановки в предполагаемых зонах высадок. В последние дни были поставлены 19 минных заграждений и множество противодесантных заграждений. Все эти операции проводились, несмотря на интенсивное противодействие союзников. Их авиация продолжала бомбить итальянские порты и дороги, основные города Италии. В результате этих атак итальянский флот в августе потерял 2 эсминца, 2 миноносца, 1 подводную лодку, несколько мелких кораблей, не считая поврежденных. Корабли союзников, которые теперь базировались на Сицилию, по ночам обстреливали побережье Калабрии. Флот никак не мог противодействовать этому из-за ничтожного расстояния между базами союзников и их мишенями. Кроме того, флот не имел надлежащей развединформации. В результате союзники вели себя все более нагло. Ночью 10 августа 4 крейсера проникли необнаруженными в залив Салерно, обстреляли район Кастелламаре и вернулись в Палермо до рассвета. Такие набеги, учитывая все обстоятельства, представляли мало риска для участвующих в них кораблей, но и приносили мало результатов. Однако они наносили серьезные удары по моральному состоянию не только местного населения, но и всей страны.

После периода «размягчения», отмеченного массированными воздушными налетами, обстрелами с моря и с Мессинского побережья, 2 сентября союзники пересекли узкий Мессинский пролив и высадились в районе вокруг Реджо Калабрия. Этим событием началась «последняя битва». Финальная часть войны с союзниками была близка, и флот приготовился к последнему выходу. Однако Супермарина даже не подозревала, что новое итальянское правительство уже несколько дней ведет мирные переговоры с противником.

Перед лицом непредвиденных обстоятельств

Только 3 сентября адмирал Де Куртен, который 25 июля стал начальником штаба ВМФ, был вызван новым главой правительства маршалом Бадольо и получил известие, что «начались переговоры» о перемирии с союзниками. На самом деле в этот день в Кассибиле было заключено перемирие, его предварительные условия были подписаны итальянским представителем генералом Кастеллано.

Уже давно вся Италия желала окончания войны. Падение 25 июля Муссолини и его фашистского режима стало ясным проявлением этого желания. Верховное Командование вооруженных сил также не имело ни малейших сомнений – следует как можно скорее закончить войну, в которой у Италии не осталось никаких надежд па сколько-нибудь благоприятный исход. Однако для военных, связанных присягой, одно дело – знать, что следует предпринять, и совсем другое – получить приказ, который прямо предписывает совершить это. В данном конкретном случае флот лишь во второй половине дня 6 сентября получил от правительства известие, что «ведутся переговоры». Однако флот был ключевым элементом всех условий перемирия, он должен был участвовать в исполнении самых важных пунктов. Тем не менее, адмиралу Де Куртену было приказано хранить в тайне самый факт ведения переговоров даже от собственного заместителя адмирала Сансонетти. Поэтому Супермарина оставалась в полном неведении относительно происходящего. 5 сентября начали циркулировать неясные слухи, однако они пролили мало света на таинственные события.

Утром 5 сентября итальянское Верховное Командование, не дав никаких объяснений, потребовало прислать морского офицера, хорошо знакомого с военной ситуацией на Средиземном море. Для этой секретной миссии был затребован корвет. Как оказалось позднее, офицер был нужен в качестве военно-морского консультанта Комиссии по перемирию в Алжире, а корвет должен был забрать американского генерала Тэйлора из Устики. Однако Супермарина ничего этого не знала. Это секретное задание заставило нескольких офицеров Супермарины, выполнявших его, заподозрить, что готовится нечто необычное. Но Супермарина по-прежнему ничего не знала об истинной ситуации и возможных последствиях.

Только вечером 6 сентября адмиралу Де Куртену сообщили, что «переговоры близятся к завершению». Ему также сообщили, что потребуется от флота, хотя мнения флота до сих пор никто не спрашивал, да и сейчас не спросили. Де Куртену передали, что о перемирии будет объявлено «между 10 и 15 сентября, возможно, 12, но ни в коем случае не раньше 10». Подписание перемирия продолжало оставаться в тайне. Ему было разрешено сообщить эту новость адмиралу Сансонетти и еще нескольким высшим чинам, но только устно и в строжайшем секрете, «учитывая возможность германского переворота». Ему было запрещено упоминать о самом перемирии.

В тот же вечер адмирал Де Куртен приказал собрать совещание с участием упомянутых адмиралов. Он также составил крайне резкий письменный протест против того, что военно-морские пункты перемирия были выработаны без участия флота, который даже не знал их содержания. Утром 7 сентября Де Куртен и Сансонетти отправились вручить генералу Амброзио свой протест. Тем временем возле Палермо было замечено крупное десантное соединение союзников. Верховное Командование приказало отразить высадку, чтобы раньше времени не возбудить подозрения немцев, ведь о перемирии еще не объявили. Поэтому подводные лодки в соответствии с ранее изданным «самоубийственным» приказом начали выходить в отведенные зоны патрулирования. Так как ожидалось, что высадка состоится на рассвете 9 сентября, итальянский флот приготовился выйти в море во второй половине дня 8 сентября и начать поход к своей «последней битве». Вечером 7 сентября возле Салерно подводная лодка «Велелла» была потоплена британской подводной лодкой. Это был последний итальянский военный корабль, потопленный до оглашения перемирия.

Днем 7 сентября состоялось совещание адмиралов из штабов, дислоцированных в Риме. На нем обсуждался вопрос о «возможном германском перевороте». Только некоторые адмиралы понимали, что угрозы немцев – не пустое сотрясение воздуха. Все участники совещания должны были 8 сентября вернуться в свои штабы и 9 сентября начать действовать по выработанному плану, так как предполагалось, что на следующее утро будет объявлено о перемирии. Вся эта программа рухнула, как только вечером 8 сентября, на 2 дня ранее намеченного срока, было объявлено, что подписано перемирие. В этот момент командиры самых дальних штабов даже не добрались до места.

Утром 8 сентября большой конвой союзников в сопровождении мощного соединения военных кораблей был замечен на полпути между Палермо и Неаполем. Итальянский флот приготовился во второй половине дня поднять якоря, чтобы двинуться навстречу судьбе. В этот момент Верховное Командование приказало флоту не выходить без особого приказа, так как стало известно, что союзники хотят объявить о перемирии в этот же день.

Теперь стало известно, что союзники, так и не поняв ошибочности своего поведения во время переговоров, хотели сохранить в тайне от итальянского правительства дату высадки. Невнятное заявление «между 10 и 15 сентября», на основе которого действовало итальянское Верховное Командование, а следовательно – и флот, основывалось на заявлении одного из высших союзных офицеров генералу Кастеллано, который отправился подписывать перемирие. Такое совершенно неожиданное и преждевременное объявление о подписанном перемирии принесло множество тяжелейших последствий для итальянских вооруженных сил, так как не позволило подготовиться к действиям против немцев. Именно эта поспешность была причиной трагических событий, сотрясавших Италию. Союзники тоже в итоге пострадали, хотя чуть позднее.

Тем временем все учреждения Супермарины пребывали в блаженном неведении относительно происходящего. Совершенно случайно 8 сентября в 18.20 автор находился вместе с адмиралом Джирози, начальником оперативного отдела, когда зазвонил телефон. Адмирал, услышав сообщение, побелел, а потом безжизненным голосом произнес: «Наш радиоцентр сообщает, что из Алжира передают известие о перемирии. Но я не верю этому. Разве возможно, чтобы мы ничего об этом не знали, особенно сейчас, когда линкоры готовятся выйти к Салерно?» В этот момент снова зазвонил телефон, и адмирал Сансонетти подтвердил правдивость сообщения.

Только после того, как генерал Эйзенхауэр объявил о перемирии, адмирал Де Куртен был ознакомлен со статьями, касающимися итальянского флота. Из-за глупой секретности руководству флота пришлось принимать решения огромной исторической важности в считанные минуты. В очередной раз никто не поинтересовался мнением флота даже в части тех решений, которые прямо его касались. Однако перемирие было принято законным итальянским правительством, поэтому флот должен был повиноваться приказам. В результате оставалось лишь протестовать post facto по поводу тех условий, которые затрагивали честь. Условиями перемирия предусматривался «перевод» военных кораблей в порты союзников под своим флагом, со своими экипажами, сохраняя оружие. Не было даже упоминания о «передаче» кораблей и тем более «капитуляции». Такие условия ни в коей мере не затрагивали чести флота. Это не касалось торговых кораблей, захваченных или сдавшихся союзникам. Они считались «реквизированными» союзниками. Поэтому флот обязан был выполнить условия перемирия. Все корабли итальянского флота беспрекословно подчинились решению правительства, насколько позволяли условия.

Следует отметить, что для флота было гораздо легче затопить все свои корабли. Такая операция была простой и безопасной. Корабли любого флота в военное время готовы к подобным действиям. Вспомним, например, с какой быстротой был затоплен французский флот в Тулоне. Кроме того, на первый взгляд самозатопление флота выглядит очень красивым жестом.

Однако даже в условиях жесточайшего цейтнота итальянский флот сумел понять, что интересы нации требуют скрупулезного выполнения условий перемирия. Что касается победивших союзников, для них «корабли» были единственной реальной военной силой, которой располагала Италия в тот момент. Поэтому исключительно важно было использовать эту силу самым эффективным способом, даже если это потребует серьезных жертв.

Далее. Корабли, само их существование, представляли материальное и моральное наследие такой значимости, что поспешное, импульсивное их уничтожение стало бы подлинным предательством нации. В столь запутанной, неясной ситуации принять такое решение можно было, лишь имея твердую уверенность, что больше корабли не смогут послужить интересам нации (В конце Первой Мировой войны германский флот проследовал в Скани Флоу, хотя условия перемирия были еще более унизительны, чем принятые итальянским флотом 8 сентября. 7 месяцев спустя эти корабли были затоплены, когда стало ясно, что они больше не вернутся и Германию.). Если появятся достаточные причины, чтобы сделать затопление кораблей необходимым и возможным, тогда и только тогда следовало совершить этот шаг, но не ранее. Затопление можно было совершить в любое время в будущем, и никто не смог бы помешать этому. Супермарина оказалась в этом смысле крайне предусмотрительной. Корабли флота получили секретный приказ затопиться либо в случае получения специального шифрованного сигнала из Рима, либо по собственной инициативе, если будут предприняты действия, угрожающие их безопасности или чести.

Все это ясно понимал каждый моряк, поэтому необходимые мероприятия выполнялись исключительно дисциплинированно и в атмосфере морального подъема (Ни много, ни мало. Капитуляция в условиях морального подъема! А.Б.). Сегодня можно сказать точно, что выбор перехода на Мальту – решение достаточно болезненное и ведущее в неизвестность, если сравнивать его с красивым жестом самозатопления – явился выдающимся доказательством верности, дисциплины и понимания флотом своего долга перед страной.

Ниже мы покажем те многочисленные выгоды, которые получила нация в результате этого исторического решения. Здесь достаточно упомянуть тот факт, что основой для возрождения итальянской нации стало сохранение легитимист правительства и получение статуса «воюющей стороны». Поэтому в тот период, когда вся нация находилась в состоянии глубокого упадка, власть правительства, пусть даже шаткая, основывалась единственно на том, что оно имело в своем распоряжении организованный и послушный флот. Если бы этот флот исчез, то это стало бы грубейшим нарушением условий перемирия. В результате этого нарушения Италия была бы оккупирована так же, как это произошло впоследствии с Германией. Исчезли бы все огромные преимущества, политические и военные, материальные и моральные, прямые и косвенные, которые были получены в результате сотрудничества итальянского флота с флотом союзников.

Нужно сказать правду: окончательные мирные условия для итальянского флота резко отличались от первоначальных обещаний и посулов союзников. Тем не менее, условия договора, полученные Италией от союзников в Париже, оказались бы гораздо более тяжелыми, если бы на чашу весов не были положены действия итальянского флота. Ведь и сам флот мог быть уничтожен. Поэтому Парижский договор не только не преуменьшил, но наоборот – ясно подчеркнул огромное значение той жертвы, которую принес итальянский флот во имя благополучия нации.

Здесь следует указать на источник таких условий мирного договора. 23 сентября 1943 года адмирал Де Куртен встретился в Таранто с командующим морскими силами союзников адмиралом Каннингхэмом, чтобы выработать условия сотрудничества итальянского флота с союзным. (В действительности сотрудничество началось еще 9 сентября.) Результатом этой встречи стало «джентльменское соглашение». Все его пункты позднее честно выполняли обе стороны. Адмирал Каннингхэм указал на необходимость одолжить у Италии некоторые корабли в качестве компенсации за понесенные союзниками потери. Адмирал Де Куртен принял это требование в принципе, но настоял, что позднее этот вопрос будет обсуждаться заинтересованными правительствами. Однако, когда война закончилась, западные союзники уступили домогательствам Советской России в обмен на определенные уступки Советов. Поэтому во время Парижской конференции Италия была вынуждена одолжить некоторые из своих военных кораблей, которые теперь практически могли считаться военными трофеями. Жесткая позиция России сделала для Италии невозможным принять любую справедливую формулу раздела этих кораблей. Позднее Великобритания и США, памятуя о «джентльменском соглашении», отказались от выделенных им итальянских кораблей. Были достигнуты соглашения с Францией и Грецией о передаче им кораблей в возмещение потерь, понесенных ими от действий итальянского флот Только Советская Россия продолжала требовать репараций в полном объеме.