Текст книги "Итальянский флот во Второй Мировой войне"

Глава IV.
Итальянский флот в войне с Грецией

Снабжение морем и действия флота

Во время всей греческой кампании и даже несколько месяцев после ее завершения обеспечение линий снабжения через Адриатику потребовало от флота значительного напряжения. Исключительно плохая погода, перегруженность албанских портов, несогласованные, но всегда срочные требования, британское воздушное наступление, растущая активность вражеских подводных лодок, опасность неожиданных ночных атак британских кораблей, узость акватории по сравнению с интенсивностью движения на ней, огромные объемы перевозимого снабжения – все эти факторы вместе взятые заставили флот напрягать все силы и тратить массу энергии. Нагрузки все более возрастали, так как в это же время требовалось решать и другие, не менее важные и срочные задачи, первой из которых были все возрастающие перевозки в Ливию.

В этих условиях перевозки через нижнюю Адриатику не только потребовали большого количества грузовых судов всех размеров, но и вынудили привлечь большое число военных кораблей, помимо тех, что использовались для непосредственного сопровождения конвоев. Крейсерам, базирующимся в Бриндизи и Таранто, приходилось патрулировать в Отрантском проливе при малейшей тревоге, а также при проходе любого войскового конвоя. За каждым сообщением о появлении вражеской подводной лодки следовали интенсивные поиски в течение нескольких дней. Обнаружение минных заграждений, поставленных британскими субмаринами, возложило тяжелую работу на тральщики. Когда морские перевозки приобретали жизненно важный характер флот без колебаний предоставлял для перевозок не только свои суда снабжения, но и корабли, включая крейсера и эсминцы.

Что касается действий флота, то они принесли полный успех. Можно даже назвать их значительным военным успехом. Переброска снабжения и подкреплений на греческо-албанский фронт имела масштабы, доселе невиданные. Фактически их полный объем до сих пор не известен точно. Однако, несмотря на. все трудности и опасности, перевозки сопровождались минимальными потерями. Приводимая статистика перевозок из итальянских портов на греческо-албанское побережье доказывает это. Обратные переходы не включены в эти цифры, которые охватывают греческую кампанию до самого юнца, то есть до 30 апреля 1941 года. Процент потерь приведен в скобках. Перевозки включали:

– личный состав 516440 человек (0,18)

– военные грузы 510688 тонн (0,2)

– верховые и вьючные животные 87092 голов (0)

– ганки, бронетранспортеры, автомобили 15951 штука (0,55)

Обеспечивая эти перевозки, итальянские военные корабли совершили 1070 выходов. Сюда не включены выходы с целью косвенного прикрытия конвоев.

Здесь необходимо отметить, что и после оккупации Греции от флота потребовалось продолжать перевозки. Всего до заключения перемирия из Италии на Греческо-Албанский театр было перевезено 895441 человек и 1387537 тонн грузов. Общие потери были минимальными – 0.2% людей и 0.5% материалов.

В конце ноября флот начал по требованию армии новые операции. Сюда входили частые обстрелы греческих и албанских позиций. Помимо этого начались действия против греческих кораблей и береговых объектов, которые проводили итальянские корабли, базирующиеся на Додеканезских островах.

Одним из многих последствий греческой кампании была изоляция Додеканезских островов, которыми владели итальянцы. Жители и войска гарнизона постепенно начали ощущать нехватку различных остро необходимых вещей. Сложившаяся ситуация делала посылку конвоев исключительно тяжелой проблемой. По этой причине некоторое количество снабжения доставлялось подводными лодками. Однако, так как вместимость субмарин была очень мала, вскоре стало необходимо применить иную систему. Поэтому три маленьких теплохода – «Калино», «Калится» и «Рамб III», каждый водоизмещением около 1200 тонн, были приспособлены для прорыва британской блокады без сопровождения.

Первым отправился в путь «Калино», который покинул Неаполь 1 декабря 1940 года и достиг Лероса через 5 дней, не обнаруженный врагом. Система оказалась жизнеспособной, и рейсы блокадопрорывателей продолжались, пока наконец Греция не была оккупирована. Потерь не было. Всего блокадопрорыватели совершили 16 рейсов и перевезли 16190 тонн грузов.

Эти путешествия сопровождались тысячью и одним приключением, но самое невероятное выпало на долю капитан-лейтенанта Джорджио Джоббе. В тот самый момент, когда он проходил пролив Касо, чтобы войти в Эгейское море, он заметил в дождевом шквале совсем и близко сильно охраняемый британский конвой. Конвой шел тем же курсом, что и итальянское судно. Капитан-лейтенант Джоббе, используя плохую видимость и большое число вражеских судов, присоединился к конвою и прошел в Эгейское море вместе с ним. При первой возможности он ускользнул и благополучно добрался до цели.

Несмотря на изоляцию и относительные трудности, проистекшие из этого, надводные корабли и подводные лодки, базирующиеся на Леросе, провели несколько тревожащих набегов на британские линии снабжения между Египтом и Эгейским морем.

Возможно, по этой причине в последние дни февраля англичане предприняли попытку оккупировав итальянский остров Кастелориццо, расположенный между Родосом и Кипром. На рассвете 25 февраля около 500 британских солдат специального штурмового подразделения высадились на берег с десантного судна, прикрываемого дивизией крейсеров. Горстка моряков и таможенников, находившихся на Кастелориццо, отбивалась, как могла. В гористой части острова они создали линию обороны и затребовали по радио помощь. После полудня итальянские эсминцы «Селла» и «Криспи» и миноносцы «Лупо» и «Линче», приняв на борт 240 солдат и моряков, покинули Родос. Ночью эти корабли под командой адмирала Бьяншери достигли Кастелориццо, «Лупо» вошел в маленький порт и начал высадку войск. Поднявшееся сильное волнение заставило отложить высадку и вынудило корабли вернуться на Родос. Как только позволили погодные условия, «Лупо», «Линче» и 2 торпедных катера вернулись к Кастелориццо и высадили остальных солдат. К закату англичане были окружены и попали под обстрел итальянских кораблей. Тем временем «Криспи» и «Селла» перебросили новых солдат и вооружение. На следующее утро уцелевшие английские солдаты сдались. Адмирал Каннингхэм писал в Лондон, оправдывая неудачу, что «итальянцы действовали с предельной энергией и предприимчивостью». Он назвал всю операцию «прогнившим делом».

Встреча в Мерано

Германия и Италия до этого момента считали свои военные операции совершенно независимыми. Если не брать во внимание нескольких попыток сотрудничества, которые были чисто символическими и имели только пропагандистское значение, каждая страна вела войну самостоятельно. Фактически каждый старательно хранил свои планы в тайне от партнера. Когда надежды итальянцев на короткую войну развеялись, стало понятно, что чем дальше, чем больше Италия будет зависеть от союзника, поставляющего сырье и вооружение, которого Италии не хватало. Тем не менее, итальянцы продолжали колебаться. У них вызывала беспокойство мысль о слишком тесном сотрудничестве с Германией. Ведь немцы, вместо выполнения просьб итальянцев о посылке вооружения и техники, предлагали посылать полностью оснащенные германские части, такие, как X авиакорпус и Африканский Корпус. Эта политика имела совершенно очевидную цель – внедриться в итальянскую военную машину, чтобы управлять ею в германских интересах, которые слишком часто расходились с итальянскими. Поэтому итальянское Верховное Командование оказалось перед дилеммой – или согласиться на более или менее широкое германское вмешательство, или отказаться от материальной помощи, которая становилась все более необходимой.

Аналогичные, только еще более обоснованные опасения существовали и в военно-морской области. Германия не являлась мощной морской державой, и итальянский флот считал абсурдным и нетерпимым вмешательство немцев в его дела в обмен на оборудование, которое флот хотел получить из Германии. Вмешательство выглядело еще более странным, учитывая, что итальянский флот ничему не мог научиться у германского, исключая отдельные технические новинки. До этого времени контакты между двумя флотами были исключительно поверхностными и осуществлялись через морские миссии в Риме и Берлине. Однако члены этих миссий играли роль простых наблюдателей.

В январе 1941 года обстоятельства подтолкнули оба флота к более близкому взаимопониманию в связи с германским наступлением в Греции. Впервые немцы оккупировали часть Средиземноморского побережья. Однако до самого конца флоты сохраняли полную оперативную независимость. Со своей стороны итальянский флот надеялся, что эти новые обстоятельства помогут решить тяжелейшую проблему обеспечения топливом. В середине февраля 1941 года начальник штаба итальянского флота адмирал Риккарди и его германский коллега адмирал Редер встретились в Мерано. Переговоры длились 3 дня. Официальной целью встречи был обмен идеями в военным опытом, но о подлинных причинах встречи мы скажем ниже.

Как упоминалось ранее, итальянский флот начал войну, имея 1800000 тонн нефти. Несмотря на экономию и ограничения, введенные сразу, как только стало ясно, что война затягивается, к февралю 1941 года 1000000 тонн из этого резерва был израсходован. Шел девятый месяц войны. При таких темпах, итальянскому флоту уж« летом пришлось бы прекратить всякую активность. Представители флота неоднократно обращали внимание Верховного Командования на эту тяжелейшую проблему, но никакой договоренности с немцами добиться не удавалось. Поэтому итальянцы надеялись, что непосредственные переговоры с германским командующим, который, как профессионал, хорошо понимал проблему, дадут удовлетворительное решение вопроса. Действительно, встреча в Мерано привлекла внимание Редера к проблеме. Весной 1941 года некоторое количество нефти начало прибывать из Германии, но его совершенно не хватало даже для удовлетворения минимальных потребностей. Супермарина уже была вынуждена ограничить ежемесячный расход топлива флотом 100000 тонн, что составляло половину топлива, необходимого для обеспечения оперативной свободы. В действительности по различным причинам эта цифра не превышала 50000 тонн, или одной четвертой потребности. Поступление топлива не только не обеспечивало нормальных действий, но и начало серьезно сказывалось на проводимых операциях.

Летом 1941 года, когда из Германии прибыло всего 103000 тонн нефти, резервы итальянского флота были окончательно исчерпаны. С этого момента итальянский флот был вынужден проводить операции, только когда это позволяли поставки нефти. В те периоды, когда они задерживались или прерывались, деятельность флота была совершенно парализована. Позднее мы увидим кризис, разразившийся зимой 1941 года, и настоящие кандалы на руках флота в середине 1942 года.

На встрече в Мерано германские представители хвастались своими собственными успехами в Северном море и требовали от итальянского флота более агрессивного образа действии. Однако итальянские представители ясно доказали, что ситуация в Северном море ни в каком отношении не похожа на средиземноморскую. Они показали необходимость для итальянского флота придерживаться той линии поведения, которая избрана ранее. Отклонения от нее считались возможными только в особых случаях, которые до сих пор не представились.

В этой связи следует коротко заметить, что Супермарина должна была придерживаться общих директив и специальных приказов, которые поступали к ней от Верховного Командования. Все эти директивы имели одну цель: не подвергать итальянские линкоры неоправданному риску. Муссолини хотел сесть за стол мирных переговоров, имея в своем распоряжении сильный флот. Здесь не место обсуждать, насколько эти директивы повлияли на методы ведения морской войны, но автор должен лично засвидетельствовать, что в нескольких случаях, по крайней мере в первый год войны, Муссолини прямо влиял на решения Супермарины в сторону большей осторожности.

Немцы в Мерано высказали опасения Берлина, что англичане могут перебросить в Грецию сильные подкрепления. Конечно, эти опасении породила подготовка немцами собственного вторжения в Грецию. По этой причине немцы предложили, чтобы итальянский флот нанес несколько ударов по британскому судоходству между Египтом и Грецией. Эти действия дополнили бы атаки итальянских подводных лодок и легких сил с Додеканезских островов. Адмирал Риккарди объяснил, насколько трудно будет найти благоприятный случай, чтобы добиться решающего успеха в этом районе. Он отметил, что из-за высокой эффективности британской авиаразведки и больших расстояний неприятель имеет серьезные шансы отвести свои конвои раньше, чем прибудут итальянские корабли. Немцев удовлетворили объяснения адмирала, и вопрос был оставлен.

В начале марта Берлин сообщил Риму, что ведутся интенсивные приготовления к операциям на греческом фронте, и настаивал, чтобы итальянский флот предпринял хоть что-нибудь, чтобы помешать перевозке англичанами снабжения в Грецию. Уступая этом} политическому давлению, итальянское Верховное Командование приказало флоту выполнить требования немцев. В сущности, флоту снова пришлось пожинать плоды непродуманного предприятия, против которого он протестовал ранее.

Выполняя приказ Верховного Командования, Супермарина начала несколько операций. Было увеличено количество подводных лодок в годах вокруг Крита. Специальным штурмовым подразделениям было приказано снова атаковать корабли в бухте Суда. Наконец, крупным кораблям было поручено провести набег. Супермарина неохотно выполняла эти приказы, чувствуя, что риск, который они влекут за собой, значительно превышает возможность захватить врасплох вражеские конвои возле Крита. Флот, впрочем, не стал выдвигать новых возражений из-за политических последствий отказа от проведения операции. Немцы выказали исключительный интерес к этому предприятию и облегчили сомнения Супермарины, пообещав содействие самолетов X авиакорпуса. Они также заявили, что германские торпедоносцы повредили два из трех британских линкоров 16 марта к востоку от Крита – как выяснилось, совершенно безосновательное заявление.

Операция против британских линий снабжения основывалась на трех абсолютно необходимых предпосылках:

1. Внезапность.

2. Эффективная авиаразведка, которая позволит итальянским кораблям быстро установить контакт с возможными целями и уклониться от всех угроз.

3. Эффективное воздушное прикрытие кораблей, которое отгонит вражеские самолеты-разведчики и защитит корабли от воздушных атак, так как им придется действовать в водах, находящихся под контролем британской авиации.

Надлежащая помощь авиации была обещана. Супермарину заверили, что за день до начала операции X авиакорпус проведет интенсивную разведку восточного и центрального Средиземноморья, совершит налет на Мальту и перехватит любые самолеты, которые могут вылететь оттуда. На рассвете, когда итальянские корабли окажутся возле Крита, итальянская авиация будет бомбить аэродромы острова, проведет разведку обычных британских маршрутов вблизи Крита и до самой Александрии, а также будет прикрывать корабли до меридиана Аполлонии. В то же время X авиакорпус проведет разведку района между Киренаикой и Критом и будет прикрывать итальянские корабли почти весь день – пока до заката не останется два часа. Наконец, итальянские ВВС дали заверения, что истребители с Родоса будут сопровождать и прикрывать корабли все утро, пока они находятся в районе Крита. Учитывая такую поддержку с воздуха, риск морской операции становился приемлемым. Все запланированные действия авиации описаны детально для того, чтобы можно было сравнить, многое ли было выполнено и каким образом.

Операция состояла из рейда крейсеров, поддержанных линкором «Витторио Венето», который 22 марта прибыл в Неаполь из Специи, Операцию планировалось начать 24 марта, но ее задержали на 2 дня по требованию X авиакорпуса. Немцы хотели договориться лично с адмиралом Иакино о деталях германской воздушной поддержки, так как X авиакорпусу в первый раз предстояло взаимодействовать с итальянским флотом. Кроме всего прочего, было решено провести учения по сопровождению и опознанию кораблей, привлекая большое количество самолетов в день, когда итальянское соединение будет проходить Мессинским проливом.

Вечером 26 марта итальянские корабли вышли в море. Из Неаполя вышел «Витторио Венето» под флагом адмирала Иакино, командовавшего эскадрой, и 4 эсминца. 1-я дивизия (адмирал Каттанео), состоявшая из тяжелых крейсеров «Зара», «Пола», «Фиуме» и 4 эсминцев, вышла из Таранто. Из Бриндизи вышла 8-я дивизия (адмирал Леньяни) в составе крейсеров «Абруцци», «Гарибальди» и 2 эсминцев. На рассвете 11 марта «Витторио Венето» прошел Мессинским проливом. Впереди, на расстоянии 10 миль, шла 3-я дивизия (адмирал Сансонетти). Она состояла из тяжелых крейсеров «Тренто», «Триесте» и 3 эсминцев, которые незадолго до этого вышли из Мессины. В 10.00 в 60 милях от Аугусты к ним присоединилась 1-я дивизия, а в 11.00 – 8-я дивизия.

С этого момента соединение должно было до 20.00 двигаться в направлении Аполлонии (Киренаика). В это время, находясь на долготе Крита, 1-я и 8-я дивизии должны были выдвинуться в Эгейское морс но крайней восточной точки Крита, которой они должны были достичь к 8.00. После этого им следовало повернуть на обратный курс и соединиться с «Витторио Венето» в 15.00 в 90 милях к юго-востоку от Наварина для того, чтобы вместе вернуться в базы. Тем временем, «Витторио Венето» и 3-я дивизия должны были выйти в точку в 20 милях южнее маленького острова Гавдос у южного побережья Крита. Около 7.00, если не будет установлен контакт с неприятелем, им следовало лечь на обратный курс. Естественно, целью обоих рейдов была атака вражеских конвоев или военных кораблей. Главной опасностью, особенно для кораблей, входящих в Эгейское море, была возможность воздушных атак англичан с Крита или из Греции.

Бои у Гавдоса и Матапана

Наутро 27 марта были намечены учения по отработке воздушного прикрытия итальянских кораблей, но германский самолет так и не появился. Днем следовало провести генеральную репетицию, но «большое количество» самолетов также не появилось. Зато в 12.20 «Триесте» сообщил о британском гидросамолете «Сандерленд», который в течение получаса кружил поодаль, а потом исчез. Его радиопередача была перехвачена и немедленно расшифрована. Оказалось, что «Сандерленд» из-за плохой видимости заметил только 3-ю дивизию и ничего не знал о «Витторио Венето» и остальных двух дивизиях, шедших позади. Этот контакт разрушил основную предпосылку операции – внезапность. Позиция 3-й дивизии и ее курс недвусмысленно указывали на ее агрессивные намерения.

Супермарину потом критиковали за то, что после потери элемента неожиданности она не отменила операцию. Но следовало помнить, что выход не был реакцией на сложившуюся тактическую ситуацию. Он был предпринят под внешним давлением, в основном по политическим соображениям. Если бы Супермарина повернула корабли, получив разрешение Верховного Командования, после единичного и случайного контакта, это решение могло иметь далеко идущие последствия в итало-германской политической игре в Греции. Поэтому Супермарина эскадру не отозвала.

День прошел без приключений. В 19.00 1-я и 8-я дивизии пошли к Эгейскому морю, а «Витторио Венето» вместе с 3-й дивизией двинулся в точку южнее Гавдоса В 22.00 Супермарина приказала первой группе не засолить далее в Эгейское море, а вместо этого идти на соединение со второй группой и на следующее утро действовать совместно. Это осторожное решение держать все силы вместе мотивировалось отсутствием всякой информации о передвижениях противника после контакта с «Сандерлендом».

На рассвете 28 марта «Витторио Венето» шел к намеченной зоне, 3-я дивизия находилась в 10 милях впереди него, а 1-я и 8-я дивизии располагались в 15 милях слева по корме. Около 6.00 «Витторио Венето» и «Больцано» катапультировали свои разведывательные гидросамолеты Ro.43. В 6.35 самолет с «Витторио Венет»» заметил 4 британских крейсера и 4 эсминца, идущих на юг примерно в 50 милях на юго-восток от итальянского соединения. В 7.58 3-я дивизия заметила британские корабли, позднее опознанные как крейсера «Орион», «Аякс», «Перт» и «Глостер», и 4 эсминца адмирала Придхэм-Уиппела. Адмирал Сансонетти на полной скорости погнался за англичанами и в 8.12 с дистанции около 25000 метров открыл огонь. Так начался бой у Гавдоса.

Британские крейсера попытались скрыться. Следуя на максимальной скорости, они сумели удержаться на пределе дальнобойности итальянских орудий. Итальянцы немедленно сконцентрировали огонь на «Глостере», который был вынужден идти зигзагом, чтобы не получить попадания. Но перестрелка на такой большой дистанции, осложненная вдобавок скверной видимостью, не принесла попаданий ни итальянской, ни британской стороне. (Англичане открыли огонь на 15 минут позже итальянцев и стреляли спорадически.)

Примерно после часа боя, в 8.50 адмирал Иакино приказал 3-й дивизии поверить назад, и некоторое время спустя все итальянское соединение уже возвращалось в свою базу. Вряд ли оправдан был риск продолжения бесцельной перестрелки, особенно потому, что итальянские корабли зашли далеко за Гавдос и были почти на полпути к Тобруку. Более того, логично было ожидать, что в любую минуту могут начаться воздушные атаки англичан, а истребители прикрытия пока не появились. Вдобавок разведчики Ro.43 не обнаружили поблизости британских конвоев, поэтому можно было считать задачу выполненной.

После того как 3-я дивизия начала отход на северо-запад, британские крейсера последовали за ней, хотя и продолжали держаться вне пределов дальнобойности ее орудий. В 10.45 адмирал Иакино повернул на юг, хотя ни британские корабли, ни самолеты пока еще не подозревали о присутствии «Витторио Венето». Он надеялся этим маневром зажать британские крейсера между линкором и 3-й дивизией. В 10.50 «Витторио Венето» заметил корабли Придхэм-Уиппела, которые были захвачены врасплох. Иакино приказал 3-й дивизии повернуть, чтобы образовать другую половину клещей. В 10.56 «Витторио Венете» открыл огонь из своих огромных орудий с дистанции 25000 метров.

Британские крейсера немедленно развернулись и на полной скорости пошли на юго-восток. Прикрываясь дымзавесами, они зигзагом удирали от 381-мм снарядов, иногда отвечая залпами. Их высокая скорость позволила им оторваться от линкора. В официальных британских отчетах говорится, что один снаряд лег настолько близко к «Ориону», что корабль был серьезно поврежден. В отчете говорится также, что «Глостер» находился «в смертельной опасности» в момент, когда стрельба была прекращена.

Клещи, задуманные адмиралом Иакино, не получились из-за отсутствия тактической авиаразведки. Так как из-за малого радиуса действия Ro.43 пришлось лететь на Родос, итальянцам оставалось только гадать о позиции англичан. То, что видели с «Витторио Венето», не могло служить основой для уверенных выводов, а 3-я дивизия находилась слишком далеко, чтобы немедленно вмешаться. Поэтому Придхэм-Уиппел сумел ускользнуть на юго-восток.

В 11.00, вскоре после того как «Витторио Венето» открыл огонь, с него заметили 6 британских торпедоносцев, которые адмирал Каннингхэм немедленно послал в атаку, как только крейсера оказались в опасной ситуации. И действительно, в этот момент корабли Придхэм-Уиппела находились в серьезной опасности, так как итальянский линкор обстреливал их из 381-мм орудий, и требовалось что-то поскорее изменить. В 11.15 британские торпедоносцы вышли на исходную позицию для атаки, и «Витторио Венето», уже готовившийся собрать богатую жатву, был вынужден маневрировать, чтобы уклониться от новой угрозы. Встретив сильный зенитный огонь, самолеты противника сбросили свои торпеды на расстоянии 2000 метров от цели, однако «Витторио Венето» искусно уклонился от них, Тем не менее, британские пилоты сообщили адмиралу Каннингхэму, что добились одного достоверного попадания и еще одного вероятного.

Пока происходили эти события, группа британских крейсеров, благополучно ушедшая от опасности, полный ходом покинула сцену и скрылась за горизонтом.

Время подошло к 11.30, а Иакино все еще находился южнее Крита. Новостей о вражеских конвоях не поступало. Начались воздушные атаки, истребительное прикрытие так и не появилось. В то же время британские разведывательные самолеты кружили в небе над итальянской эскадрой непрерывно до самого заката. Было самое время поспешить назад, домой, и в 11.30 итальянцы взяли курс на Таранто.

В 12.07 3-я дивизия также подверглась атаке торпедоносцев, но попаданий не получила. С 14.30 до 17.00 британские самолеты предприняли 9 отдельных атак, к счастью, безрезультатных.

Однако в 15.20 «Витторио Венето» подвергся комбинированной атаке бомбардировщиков и торпедоносцев, которая имела более серьезные последствия Англичане в первый раз применили эту тактику, которая требовала превосходного взаимодействия самолетов двух типов. Сначала появились бомбардировщики и отвлекли внимание итальянских зенитчиков. Сразу после этого на корабль с кормы зашли 3 торпедоносца, летя буквально по волнам. Подойдя к «Витторио Венето», эти 3 самолета одновременно изменили курс и сбросили торпеды с трех различных направлений. Один самолет был сбит, но громадный корпус линкора был не настолько подвижен, чтобы уклониться от трех торпед, брошенных с очень короткой дистанции. Удар пришелся по винтам левого борта. Некоторое время корабль не мог двигаться, в пробоину хлынуло 4000 тонн воды. Эта был критический момент, но вскоре корабль снова дал ход. До Таранто оставалось 420 миль. Используя только винты правого борта, линкор развил скорость 10 улов, но постепенно увеличивал ее и наконец превысил 20 узлов. Для корабля, находящегося в подобном состоянии, это было большим достижением. Следует отдать должное техническому умению и организованности экипажа.

Иакино часто и совершенно напрасно повторял требование выслать истребители прикрытия. Штаб X авиакорпуса, чьего вмешательства требовала Супермарина со все возрастающей настойчивостью, особенно после торпедирования «Витторио Венето», в 17.30 ответил, что ничего не может предпринять. Позиция британской эскадры оставалась неизвестной, и германские самолеты могли по ошибке атаковать итальянцев.

Так как было логичным предположить, что вражеские воздушные атаки будут продолжаться до заката, следовало опасаться, что линкор получит юные попадания – уже с роковыми последствиями. Адмирал Иакино отправил 8-ю дивизию в Таранто, а остальные корабли перестроил в необычный строй, состояний из пяти колонн.

«Витторио Венето» шел в центре, имея эсминец по носу и эсминец по корме. Справа шли колонной крейсера Каттанео, слева – крейсера Сансонетти. Крайние колонны образовывали эсминцы.

Адмирал Иакино все еще не знал, что не только крейсера Придхэм-Уиппела, но и главные силы Александрийского флота висят у него на хвосте, хотя и за пределами видимости. Последняя группа состояла из линкоров «Уорспайт», «Барэм», «Вэлиант», авианосца «Формидебл» и 9 эсминцев. Она была тихоходнее итальянцев и не имела шансов нагнать их, если самолеты не сумеют замедлить отход противника. Поэтому адмирал Каннингхэм выслал в атаку все имеющееся самолеты. Уверенный, что «Витторио Венето» не только торпедирован утром, но также тяжело поврежден бомбами днем (как сообщили пилоты), он приготовился после заката нанести смертельный удар итальянскому линкору в артиллерийском бою.

Супермарина и Иакино, с другой стороны, все свои маневры основывали на предположении, что в море находятся только крейсера Придхэм-Уиппела, но и те уже повернули назад, в Александрию. В действительности не имелось никакой конкретно информации, которая оправдала бы подобное предположение. Вдобавок имелись некоторые причины подозревать, что неприятель готовится к ночному бою против итальянцев. Если бы только Супермарина или Иакино отнеслись внимательнее к этим подозрениям, ночного боя, который будет описан ниже, можно было бы избежать, или хотя бы уменьшить потери.

Таким образом, вечером 28 мая итальянское командование, как в береговых штабах, так и на кораблях в море, совершенно не смогло сориентироваться к ситуации. Эти ошибки имели крайне тяжелые последствия, усугубленные случайным стечением обстоятельств.

В 18.00, расшифровав приказ адмиралу Каннингхэму из Александрии, адмирал Иакино понял, что на закате британские торпедоносцы снова атакуют итальянские корабли. В 18.23 были замечены 9 самолетов. Находясь вне радиуса действия зенитных орудий, они почти час спокойно кружили вокруг итальянской эскадры, изучая ситуацию. Корабли были бессильны отогнать их. В 18.51 солнце село, и в 19.20, с наступлением темноты, вражеские самолеты начали приближаться. В этот напряженный момент итальянская эскадра поставила дымзавесу, а крейсера включили прожектора, чтобы ослепить пилотов. В 19.25 итальянские эсминцы заметили приближающиеся самолеты, и все корабли открыли интенсивный зенитный огонь. Атака продолжалась 20 минут. Корабли умело маневрировали в дыму и темноте, хотя они находились в плотном и непривычном строю. Пилоты вражеских торпедоносцев были поражены яростью, с которой отбивались итальянцы, и сбрасывали торпеды наугад. Когда прекратилась стрельба, казалось, что ни один корабль не пострадал вообще. Но вскоре после этого стало известно, что «Пола» в самом конце атаки получил попадание торпедой и потерял ход.

Тем временем Супермарина информировала адмирала Иакино, что, по данным радиопеленгации, в 17.45 британская эскадра находилась в 75 милях от теперешней. позиции «Витторио». Из этого сообщения адмирал Иакино мог сделать вывод, что там присутствуют в крайнем случае британские эсминцы, проводящие ночное патрулирование. Супермарина передала эту информацию без всяких комментариев, что вроде бы подтверждало приведенную выше оценку. Поэтому в 20.18 Иакино приказал 1-й дивизии адмирала Каттанео, к которой принадлежал «Пола», идти на помощь поврежденному кораблю. Этот приказ пришел одновременно с просьбой Каттанео отправить 2 эсминца на помощь крейсеру. Поэтому в 20.38 Иакино подтвердил свой приказ и проинформировал Каттанео о радиограмме Супермарины от 17.45.

Так как адмирал Каттанео погиб в бою, причины, по которым он медлил исполнить приказ, остались неизвестны. Возможно, он дожидался от «Полы» детальной информации о полученных повреждениях. Действительно, в 20.53 он получил запрос о буксировке. Несколькими минутами ранее адмирал Каттанео запросил подтверждение полученным приказам и получил его в 21.05. После этого он приказал «Заре» и «Фиуме» и эсминцам «Альфиери», «Кардуччи», «Ориани» и «Джиоберти» повернуть на помощь «Поле». Похоже, адмирал Каттанео твердо уверился, что британские корабли далеко, так как он выбрал строй кильватера, причем эсминцы замыкали колонну. Возможно, он сам возглавил колонну, желая первым увидеть «Полу», чтобы сразу отдать распоряжения по спасению крейсера.