Текст книги "Клинт Иствуд. Последний ковбой. Биография"

После окончания в Голливуде студийной эры в отрасли появилась новая логика. Фильм «Золото Калифорнии» представлял собой (по крайней мере, на первый взгляд) вестерн, т. е. еще один жанр, считавшийся проблемным, – главным образом благодаря распространению вестернов на телевидении. Студия понадеялась, что последняя большая голливудская звезда – «ковбой» Клинт Иствуд – поможет ей оживить оба жанра – и вестерн, и мюзикл. Чтобы заполучить Клинта, студия создала в фильме роль Парднера, которой не было в оригинальной бродвейской версии. Парднер представлял собой любопытную смесь «хорошего» Роуди из сериала «Сыромятная плеть» и «плохого» Человека без имени из спагетти-вестернов. С другой стороны, продюсеры свели Клинта с Ли Марвином, сыгравшим «седого» в оскароносном шедевре Эллиота Сильверштейна «Кэт Баллу» (1965). На голливудском языке это называлось «не пропустить кастинг». К этому миксу был также добавлен режиссер – лауреат Пулитцеровской премии Джошуа Логан[54]54
  Логан получил Пулитцеровскую премию за то, что помог вывести на бродвейскую сцену в 1949 году произведение Роджерса и Хаммерстайна «Юг Тихого океана».


[Закрыть]. Его опыт создания нескольких других бродвейских мюзиклов, в том числе прибыльного «Камелота» (1967), казалось бы, должен был обеспечить торт нового фильма обильной сахарной посыпкой финансового успеха.

Клинт очень хотел участвовать в этом проекте. Ему всегда нравились фильмы Джошуа Логана, он считал его «актерским» режиссером и чувствовал, что ему нужно поработать с таким человеком после «механического» режиссера Брайана Хаттона в фильме «Там, где гнездятся орлы». Он также с нетерпением ждал совместной работы со сценаристом Пэдди Чайефски, который пообещал радикально переосмыслить оригинальную бродвейскую историю и сделать ее бесконечно более удобной для экрана. И наконец, Клинту понравился спокойный музыкальный стиль Андре Превина. Превин был нанят, чтобы написать несколько новых песен специально для Клинта, и пообещал приблизить их к тихому джазовому стилю актера, чтобы ему было их легко петь.

Ирвингу Леонарду удалось получить для Клинта аванс в 500 000 долларов. Эта цифра все еще была значительно ниже его постоянно требуемого миллиона, но Леонард настолько хитро сконструировал контракт, что большая часть гонорара Клинта приходилась на налоговые льготы, а сам он, как предполагалось, будет иметь солидное участие в ожидаемой прибыли. Леонард также сумел получить одобрение Клинта относительно выбора актеров, благодаря чему актриса Джин Сиберг смогла получить роль мормонской жены, которую Парднер решает купить и которая впоследствии входит в сложные трехсторонние отношения героев. Лернер создал этого персонажа, чтобы немного заинтересовать молодежную часть зрительской аудитории, а Клинт настоял, чтобы эту роль сыграла Сиберг.

Многие считали Сиберг француженкой – видимо, из-за ее ролей в фильме Отто Преминджера «Святая Жанна» (1957), французской картине «Здравствуй, грусть» («Bonjour Tristesse», по-английски «Hello, Sadness», 1958) и особенно в революционной французской ленте Жана-Люка Годара «На последнем дыхании» («Bout de Soufe», 1960). Последняя картина стала одной из жемчужин французской «Новой волны», вызвала международную сенсацию и после появления ленты «Бонни и Клайд» вдохновила на подвиги целое поколение независимых американских кинематографистов. На самом деле Сиберг родилась в штате Айова, переехала в Париж на время съемок в картинах «Святая Жанна» и «Здравствуй, грусть» и некоторое время продолжала жить во Франции после съемок ленты «На последнем дыхании». К тому времени, когда она согласилась появиться в «Золоте Калифорнии», ее карьера находилась в упадке – главным образом, из-за ее активного участия в различных левых радикальных организациях и откровенной поддержки широко известной американской Партии черных пантер. Эта поддержка привлекла внимание Дж. Эдгара Гувера, который, как многие полагали, использовал ФБР, чтобы преследовать ее до тех пор, пока она в 1979 году не совершила самоубийство – в возрасте сорока одного года Сиберг умерла от передозировки снотворного.

Но в тридцать один год она еще была восхитительной красавицей с большими глазами, высокими скулами и утонченной европейской аурой. Клинта, который впервые увидел Сиберг во время кастинга, она едва не довела до безумия. По его настоянию она была немедленно принята на работу, и они сразу же начали роман, который ни от кого не скрывали. Роман продолжался даже после того, как сам фильм вышел из-под контроля режиссера Логана, чья маниакальная депрессия оказалась безудержной. Эта депрессия вылилась в распухший бюджет – на производство фильма, в котором было столько же жизни, сколько в забальзамированном теле, ушло 30 миллионов долларов.

Сиберг и Клинт прекратили отношения, когда на съемочной площадке в Орегоне появилась Мэгги с младенцем «на буксире». Но как только она уехала, весь актерский состав и съемочная группа облегченно вздохнули, и роман возобновился. Так продолжалось до тех пор, пока из-за разногласий между Логаном, Чайефски и Клинтом у группы не закончились деньги на натурные съемки и актерам для завершения фильма не пришлось вернуться в павильоны Голливуда. В этот момент – возможно, чувствуя, что он находится слишком близко к дому, а съемки подходят к концу – Клинт бросил Сиберг. Сердце Джин было разбито, и она не нашла себе покоя даже в бурном браке с Роменом Гари.

После пяти изнурительных месяцев работы стало ясно, что Логан понятия не имеет, что делать с растущим финансовым монстром, в который превратился фильм «Золото Калифорнии». Картину неофициально закончил помощник режиссера Том Шоу. К тому времени студия Paramount, финансировавшая фильм, хотела только того, чтобы съемки как-то закончились. Руководство студии и все вовлеченные в это дело люди уже свыклись с мыслью, что фильм станет одной из самых дорогих «рождественских индеек», представленных почтенной публике. Несмотря на то что за первый год проката только в США фильм собрал солидную сумму в 14,5 миллиона долларов (чему способствовали отдельные благоприятные рецензии и бесспорная «кассовость» образа Клинта), он так и не достиг точки безубыточности, которая из-за всех перерасходов была расположена где-то у отметки в 60 миллионов долларов. В последующие годы критические отклики на фильм лучше не стали. (Times не устает напоминать об этом каждый раз, когда фильм появляется в телевизионной программе: «Мюзикл о золотой лихорадке в Калифорнии. Утонченный, но приземленный. А Клинт поет как лось»[55]55
  На многих зарубежных рынках фильм шел вообще без песен – была надежда, что таким образом он привлечет больше лояльных фанатов Клинта Иствуда и вестернов. Позднее Клинт попытался защитить это решение: «В Италии они сделали так при первом показе. Это обычная практика. Все мюзиклы были отмечены в Европе ужасными провалами, за исключением “Вестсайдской истории”. В большинстве случаев там игнорируют всю музыку». Цит. по: Dick Lochte in Los Angeles Free Press, April 20, 1973.


[Закрыть].)

Несмотря на то что фильм «Золото Калифорнии» нельзя было назвать полной катастрофой, он, несомненно, ознаменовал собой нисходящий поворот в прежде неуклонно восходящей карьере Клинта. Теперь, когда 1960-е годы сменились 1970-ми, а доминировавшие прежде в Голливуде студии начали уступать место независимым фильмам, Клинт решил сделать гигантский скачок вперед. По его мнению, студийная работа, подобная созданию «Золота Калифорнии», теперь стала динозавром индустрии. Такой подход полностью утратил свою актуальность и стал неприменим к созданию новых независимых фильмов. Клинт был уверен, что он может сделать эту работу лучше.

Проще говоря, он хотел стать режиссером.

Но для этого ему прежде всего пришлось стать продюсером. Никто не собирался его нанимать на должность режиссера, несмотря на его звездный статус. Никто не доверит снимать фильм с бюджетом в несколько миллионов долларов человеку, у которого нет режиссерских титулов. Ему пришлось самому искать деньги и использовать их для глубокой модернизации компании Malpaso. Тем временем он продолжал смотреть, слушать, продюсировать, а также сниматься в фильмах других режиссеров, у которых, по его мнению, он должен был чему-то научиться.

Иными словами, решив выйти из голливудского мейнстрима, он посчитал, что самым быстрым и наиболее целесообразным способом получить желаемое будет еще более глубокое погружение в этот мейнстрим.

Глава 8

Я считаю, что Дон Сигел – чрезвычайно талантливый парень, лишенный известности, которую он, вероятно, должен был получить намного раньше. Голливуд переживал этап, когда награды доставались большим картинам и ребятам, которые знали, как потратить много денег. В результате те парни, которые снимали много, с большими усилиями и небольшим количеством денег, прославлены не были. Поэтому Дону много лет пришлось ждать того момента, когда он начнет снимать фильмы с довольно хорошим бюджетом. Он режиссер, каких мало. Если все идет не так, как планировалось, он не садится, не плачет и не считает, что все потеряно, как делают некоторые другие режиссеры.

Клинт Иствуд

Стремясь извлечь выгоду из своей возрастающей популярности и постоянно растущих кассовых сборов, Клинт хотел делать фильмы, которые бы демонстрировали его лучшие качества, но не превращали в вечно множащуюся версию Человека без имени. В то время как другие в положении Клинта, возможно, с радостью бы принимали череду простых, популярных, грубоватых вестернов и наслаждались одним персонажем (как это делал Арнольд Шварценеггер до тех пор, пока новизна не приелась – тут-то его карьера в кино и закончилась), Клинту было нужно что-то другое – хотя пока еще он не знал точно, что именно. Одно несомненно: достигнув уровня признанной голливудской звезды, он хотел на этом уровне остаться – возвращение к работе на бензоколонке его почему-то совершенно не привлекало.

Как актер Клинт понимал, что Человек без имени вызывал интерес у зрителей не из-за штампов (разбитое сердце, разлука и отчаяние), а из-за набора своих уникальных «нет»: у него нет семьи, нет женщины, нет прошлого и нет будущего. Он понимал, что именно увлечение зрителей этим уникальным персонажем зажгло его восходящую звезду.

Но как режиссер Клинт не был заинтересован в том, чтобы увековечить этого персонажа, превратив его в карикатуру. Вместо этого он хотел оказаться «позади» и «внутри» изображения, которое он проецировал на экран. Для этого ему нужно было создать работу, которая не только соответствовала бы этой цели, но и была бы в пределах его возможностей.

Несмотря на неожиданный успех со спагетти-вестернами, путь кинематографического самопознания Клинта до сих пор не был ни быстрым, ни легким, ни гладким. Более того, злополучное «Золото Калифорнии» разрушило почти все, чего он ранее достиг. Художественный провал этого фильма даже больше, чем финансовый, убедил его раз и навсегда, что никто в Голливуде ничего не знал (а если и знал, то не больше, чем он сам, а может, и намного меньше) о том, как сделать хороший фильм, который мог бы принести приличную прибыль.

Тем не менее Клинту еще предстояло очень многое узнать о том, как выложить на экран имевшиеся в его голове идеи. У него было пять лет, чтобы понять, как это делается. Неэксклюзивный контракт Клинта с Universal от 1968 года (Лэнг заставил его подписать документ, удвоив гонорар за «Блеф Кугана» до 1 миллиона долларов) истекал самое раннее в 1975 году – в зависимости от того, сколько фильмов он сделает для студии за обозначенный период. Он давно разочаровался в этом контракте, так как проекты, которые он приносил в студию, практически не встречали поддержки. Что еще хуже – в декабре 1969 года от сердечного приступа в возрасте 53 лет внезапно скончался Ирвинг Леонард – давний коммерческий директор Клинта, президент и сооснователь Malpaso и его настоящий друг. Обычно внешние события мало сказывались на хладнокровном Клинте, но потеря Леонарда, несомненно, его потрясла.

Леонард был незаменим из-за того, что уникально сочетал роли отца, наставника и… всепроникающего путеводного света. В попытке найти ему замену Клинт остановился на кандидатуре давнего руководителя студии, а теперь его постоянного продюсера Боба Дэйли, которого он знал со времен съемок сериала «Сыромятная плеть», когда Дэйли вырос от аналитика по затратам студии до руководителя подразделения. Его работа состояла в том, чтобы контролировать поток денег, поступавших на студию, в том числе на производство «Сыромятной плети». Клинт всегда любил деловой стиль и проницательность Дэйли, поддерживал его стремление минимизировать затраты и сокращать расходы, которые обычно идут на пестование эго звезд – например, на предоставление лимузинов и получение льгот. Сейчас работа Дэйли в Malpaso заключалась в том, чтобы продолжать помогать Клинту находить замечательные проекты, в которых он мог бы сниматься или которые мог продюсировать, помогать ему управлять своими ежедневными затратами, а также выступать в качестве посредника в отношениях между Malpaso и аудиторской компанией Kaufman and Bernstein[56]56
  Леонард свел Роя Кауфмана и Ховарда Бернштейна и предложил им организовать аудиторскую компанию. Клинт Иствуд стал их первым клиентом.


[Закрыть].

Первый фильм, который Клинт решил снять после смерти Леонарда, был по сценарию, предложенному ему Элизабет Тейлор, – «Два мула для сестры Сары». Он начал работать над ним под руководством Леонарда, который одобрил эту идею незадолго до смерти. Клинт хотел снять этот фильм, поскольку чувствовал, что главный герой был более гуманистичной, более углубленной версией Человека без имени. Продюсером фильма стал Мартин Рэкин – человек, который в 1950-х годах добился значительных успехов как сценарист, а потом полностью занялся продюсированием. Он выбрал вариант оригинального сценария, написанный режиссером-ветераном Баддом Боттичером. Первый вариант фильма должны были снимать с Клинтом и Тейлор в Мексике.

Затем Тейлор сообщила Рэкину, что хочет, чтобы производство было перенесено из Мексики в Испанию, но Рэкин настаивал на том, что нужно сохранить локацию в Мексике, быть верными сценарию и таким образом снизить производственные затраты. Тейлор, кроме того, испытывала некоторые «проблемы со здоровьем», которые мучили ее на протяжении всей карьеры. И как только страховка для Тейлор превысила бюджет фильма, Рэкин и Universal решили освободить ее от исполнения роли[57]57
  Вероятно, Universal отказалась от этой идеи после того, как предыдущий фильм Тейлор – «Бум!» Джозефа Лоузи с Ричардом Бёртоном – провалился в прокате, а она отказалась снижать свой семизначный гонорар за появление в «Двух мулах».


[Закрыть]. Клинт согласился остаться, при условии что будет определять режиссера картины. Рэкин не возражал против того, чтобы в качестве первого кандидата рассмотреть выбранного Клинтом Дона Сигела.

На замену Тейлор Universal выбрала Ширли МакЛейн – бродвейскую танцовщицу, ставшую блестящей кинозвездой после участия в фильме Альфреда Хичкока «Неприятности с Гарри» (1955). Она только что закончила съемки в фильме «Милая Чарити» (Universal и Боб Фосс), и студия, полагая, что картину ждет огромный успех, рекомендовала ее для исполнения главной роли в новом фильме. Клинт, Рэкин и Сигел ответили согласием, и МакЛейн оказалась в съемочной группе.

Сигел позже вспоминал:

«Не было никаких сомнений в том, что Ширли является прекрасной актрисой с большим чувством юмора. Но у нее была светлая кожа, а лицо напоминало карту Ирландии. В роли мексиканской монахини она выглядела бы по меньшей мере смешно. Но Ширли была назначена на картину, и, естественно, сценарий нужно было переписать так, чтобы он соответствовал ее внешности… В результате работы над сценарием вместе с Мартином и Клинтом я сделал потрясающее открытие. Оказывается, Бадд Боттичер не только создал рассказ, он также написал сценарий. Он был известным режиссером и моим хорошим другом… Я спросил его, почему он не считается режиссером, и он заявил, что Марти никогда не давал ему прямого ответа на этот вопрос. Оказывается, ему очень нужны были деньги, поэтому он продал свою историю и свой сценарий Марти, который передал их в собственность Universal, получил все ему причитающееся и… нанял Альберта Мальца, чтобы написать другой сценарий. Мне стало смешно от того, что я его режиссер. Бадд засмеялся и сказал мне, что все было улажено с Марти задолго до того, как на сцене появился я. Мы остались хорошими друзьями».

Снятый Сигелом фильм напоминал не что иное, как повествование о Человеке без имени в симбиозе с историей о моральном возвышении Кугана. Сигел углубил характер персонажа Клинта, постоянно жующего сигару (здесь его зовут Хоган), осмыслил и «американизировал» его чувства по отношению к женщинам, расширив потребность этого человека в искуплении своих грехов путем спасения этих женщин. То, что в фильмах Леоне проходило пунктиром, в фильме «Два мула для сестры Сары» стало основным сюжетом. Это не могло не понравиться Клинту.

Действие фильма происходит в Мексике в середине XIX века, во время войны за независимость, т. е. в период восстания против оккупировавшей страну армии Наполеона. Повстанцы планируют атаковать пост французской армии в Чиуауа. Хоган (Клинт) – американский наемник (как и Человек без имени), который сталкивается с группой преступников, собирающихся изнасиловать женщину (МакЛейн). В быстрой, но ожесточенной перестрелке (как в начале «Пригоршни долларов») небритый Хоган, затягивающийся окурком сигары и одетый, как и Человек без имени, в знаковое пончо, расстреливает насильников и соглашается помочь женщине перебраться в безопасное место, после того как узнает, что она – монахиня, пытающаяся убежать от французов, которые хотят убить ее за помощь восставшим. По пути он обнаруживает, что она не обычная монахиня. Она ругается, пьет спиртное, считает себя очень женственной и использует все свое обаяние, чтобы заставить его помочь ей пустить под откос французский обоз. Во время атаки Хоган получает ранение, и Сара возвращает его к жизни. Затем он обнаруживает, что на самом деле Сара – проститутка, маскирующаяся под монахиню. Между ними вспыхивает искра любви, и когда их миссия завершается, эта любопытная и загадочная пара вместе уходит вдаль, растворяясь в прекрасном мексиканском пейзаже.

Фильм сопровождала музыка Эннио Морриконе, который написал незабываемые партитуры для трилогии Леоне. Таким образом возникла дополнительная связь Хогана с Человеком без имени, а фильм стал неформальным американизированным сиквелом трилогии. Клинт вспоминал:

«Мне кажется, [фильмы Леоне] изменили сам стиль, сам подход к вестернам [в Голливуде]. Они их “оперировали”, если позволительно употребить такое слово. Насилия и стрельбы в них оказалось немного больше, чем в жизни, но зато в них была отличная музыка и новые типы партитур. Я не сильно разбираюсь в музыке, но мы взяли того же композитора – Эннио Морриконе – и для “Сестры Сары”… Это были истории, которые не использовались в других вестернах. К тому же по внешнему виду и стилю они немного отличались от того, что снимали в то время. Не думаю, что какая-то из них смогла бы стать классическим вестерном, как это произошло с “Искателями” Джона Форда 1956 года. Они были более фрагментированными, более эпизодическими, главный герой проходил через различные маленькие эпизоды… Серджо Леоне чувствовал, что звук для кино очень важен. У каждого фильма должен быть свой собственный звук, как и своя собственная картинка».

Намерение Клинта состояло в том, чтобы развить связь Сигел – Иствуд как продолжение линии Леоне – Иствуд, американизировать спагетти-вестерны и по возможности повторить их феноменальный коммерческий успех. Была еще одна цель – восстановить главную роль Иствуда как образ тихого, очаровательного убийцы, спасающего свою душу. Позже Клинт утверждал, что в фильме он сделал все возможное, особенно в сцене, когда Сара вынимает стрелу из его плеча. Эпизод снят средне-крупным планом, Клинт пьет спиртное, которое дала ему Сара, чтобы унять боль. Во время этой операции он тихо запевает песню – неожиданный выбор, который одновременно делает характер персонажа более мягким и углубляет его. Здесь фильм выглядит уже чем-то иным, совсем не гладким ретро-сиквелом, и показывает, чем он на самом деле является – историей любви. Для Клинта это был важный шаг вперед в его развитии как романтического актера. Такая трансформация призвана была вывести его (и кассу) за пределы толпы поклонников боевиков и дурманящих мюзиклов и охватить более широкую аудиторию.

А именно – женщин.

После завершения съемок фильма «Два мула для сестры Сары» Клинт вернулся в Кармел к Мэгги – но только для того, чтобы упаковать свои вещи и снова улететь, на этот раз в Лондон и Югославию. В течение следующих восьми месяцев он будет играть роль в фильме MGM «Воины» (неэксклюзивный контракт с Universal позволял это делать). Позже название фильма было изменено на «Герои Келли». Это была сатирическая лента, выражавшая протест против войны во Вьетнаме. Как известно, первой картиной-протестом против вьетнамской войны стал «Военно-полевой госпиталь» (1970) Роберта Олтмена (для облегчения болезненных ассоциаций его снимали в Корее). Действие фильма «Герои Келли» было отодвинуто еще дальше, на времена Второй мировой войны, что сделало его сатиру еще более яркой (и более безопасной), настроенной против самой священной в американской истории военной кампании, которая была не подвержена критике.

Клинт согласился участвовать в этом фильме по ряду причин. Сам он был сторонником Никсона и голосовал за него во взрывоопасном 1968 году. Но Клинт отвергал постоянные попытки президента бомбить Вьетнам как ненужные и в политическом, и в моральном плане. Клинта никоим образом нельзя было назвать либералом, но он никогда не был и истовым республиканцем. Лучше всего для описания его взглядов на политику подходит термин «прагматическая независимость». К 1970 году, после семи лет бурной войны, которая вела в никуда, ему, как и многим американцам по обе стороны политического фронта, эта война просто надоела. Сценарий фильма «Герои Келли», в котором он играет главную роль, как раз и выразил отношение к сложившейся ситуации с нужным количеством цинизма.

Вместе с ним на экране появилось много выдающихся актеров. Прежде всего это был Телли Савалас, который несколько лет назад имел большой успех в роли Фето Гомеса, одного из заключенных в биографической тюремной драме с Бертом Ланкастером в главной роли («Любитель птиц из Алькатраса», режиссер Джон Франкенхаймер, 1962). Затем «комик с золотым сердцем» Дон Риклз, появлявшийся в лентах Роберта Уайза «Идти тихо, идти глубоко» (1958, с участием Кларка Гейбла), «Мышиной возне» Роберта Маллигана (1960) и во множестве мало запоминавшихся телевизионных передач, пока не оказался в прямом эфире «Вечернего шоу Джонни Карсона» в роли злобного, но привлекательного стэндап-комика, и эта роль наконец сделала его звездой. Дональд Сазерленд – исполнитель роли Ястреба в сериале «Чертова служба в госпитале МЭШ». Актер Кэррол О’Коннор, который позже в том же году получил свою лучшую роль фанатичного, но в то же время привлекательного Арчи Банкера в сериале «Все в семье». Все эти актеры второго плана, помогавшие зрителю сосредоточить внимание на Клинте, посеяли в этой картине семена своих будущих постоянных персонажей (для Риклза это была роль гангстера-«умника», которую в фильме он в полной мере не осознал).

Клинт очень хотел, чтобы режиссером фильма стал Дон Сигел, – хотел настолько сильно, что подписал контракт, потому что Сигел согласился стать режиссером. Однако в последнюю минуту Сигел был вынужден уйти из проекта из-за проблем, связанных с монтажом и выпуском фильма «Два мула для сестры Сары». Конкретно проблемы заключались в том, что за монтажным столом он столкнулся с Рэкином. В результате новая картина была предложена Брайану Хаттону, с которым Клинт в последний раз работал над фильмом «Там, где гнездятся орлы». С эстетической точки зрения Клинта не сильно устраивал этот вариант, но с практической – он понимал, что фильмы Хаттона приносили деньги, и Клинт одобрил его назначение на эту картину.

Однако замена Сигела на Хаттона нарушила в фильме баланс между сатирой и «умными» приключениями. Проще говоря, фильм Хаттона в большей мере сосредоточился на горах золотых слитков, нежели на бомбах и бюрократии.

В конце концов, лента «Герои Келли» стала выглядеть скорее раздутой, чем объемной, и скорее громоздкой, чем внушительной. Клинту казалось, что сложные натурные съемки тянутся бесконечно долго, хотя по всем параметрам состав группы, действовавшей на съемочной площадке, был великолепен. По словам Риклза, общаться с Клинтом было легко и весело:

«Я работал с Клинтом Иствудом над фильмом “Герои Келли”. Мне сказали, что съемка займет три недели. Она заняла шесть месяцев. У меня были проблемы с едой. Там у них все плавало в масле. В результате некоторые из нас превратились в звезд спринта и научились на пути к туалету преодолевать звуковой барьер. Но в конце концов все актеры стали приятелями. “Клинт, ты был бы великолепен, – сказал я однажды Ист вуду, – если бы когда-нибудь научился нормально говорить и перестал шептать”. Клинт в ответ посмотрел на меня своим иствудским взглядом и прошептал что-то неразборчивое…»

После почти восьми месяцев съемок и монтажа в Лондоне Клинт был вынужден сделать дополнительную рекламу для фильма «Золото Калифорнии» и доснять некоторые куски для еще не выпущенного (и все еще незаконченного) фильма «Два мула для сестры Сары». Когда же он увидел финальную версию «Героев Келли», то остался особенно недоволен вставленной в конце фильма пародией на кульминацию ленты «Хороший, плохой, злой» с Клинтом, Саваласом и Сазерлендом. Для Клинта это было подтверждением, что фильм далеко ушел от первоначальной задумки. Сам он объяснял происшедшее уходом Сигела с поста режиссера.

Позже Клинт вспоминал:

«Изначально это был очень хороший антимилитаристский сценарий, в котором говорились важные вещи о войне, о склонности человека к самоуничтожению. При монтаже все сцены, в которых происходили дискуссии философского содержания, были вырезаны, а вместо них добавили сцены действия. В результате, когда все было закончено, картина потеряла свою душу. Если бы действие и рефлексия были лучше сбалансированы, то лента охватила бы гораздо более широкую аудиторию. Я не знаю, оказала ли студия давление на режиссера или режиссер потерял зрение на этом пути, но я знаю, что картина стала бы намного лучше, если бы не было этой попытки любой ценой удовлетворить поклонников экшена. И картина осталась бы такой же эффектной и привлекательной. Не случайно одни боевики “выстреливают”, а другие – нет».

Фактически прокат фильма «Герои Келли» начался 23 июня 1970 года, всего через неделю после выхода картины «Два мула для сестры Сары», которая получила гораздо более благоприятные отзывы. Сильнее других похвалил картину Los Angeles Herald-Examiner, заявивший следующее: «”Два мула для сестры Сары” – это увлекательный фильм, в котором Клинт Иствуд сыграл свою лучшую и самую содержательную роль на сегодняшний день. В этой картине он смотрится намного лучше, чем когда-либо. В режиссере Доне Сигеле Иствуд нашел то, что Джон Уэйн нашел в Джоне Форде, а Гэри Купер – во Фрэнке Капре».

Оба фильма вышли летом почти одновременно, и Клинт был этим недоволен. Он чувствовал, что конкурировал с самим собой – и был прав. «Почему я должен прокатывать фильмы в двух кинотеатрах, расположенных прямо через дорогу?» – пенял он Джиму Обри, главе MGM, с которым конфликтовал еще раньше – в CBS. Впрочем, обе картины продемонстрировали кассовый успех – еще и при том, что в кинотеатрах пока шла картина «Золото Калифорнии», иначе говоря, в прокате одновременно демонстрировались три фильма Клинта Иствуда! По иронии судьбы лента «Золото Калифорнии» оказалась самым кассовым хитом из трех: ее общие сборы при первом показе составили 7 миллионов долларов, что почти вдвое превышало сумму от ленты «Два мула для сестры Сары» (4,7 миллиона долларов) и было больше, чем у картины «Герои Келли» (5,2 миллиона долларов). В итоге, правда, «Два мула» оказались более успешными, чем «Келли», так как соотношение цены к затратам у первой ленты было меньше.

Клинт, вероятно, был очень доволен, что лето прошло под тремя заголовками его хитов, которые демонстрировались в кинотеатрах всего мира. Однако ни один из трех фильмов даже близко не соответствовал тому, что он хотел показать в своих картинах, что мог сделать и что мог заработать. Вместо этого каждый из них приблизил его к мейнстриму и средним по популярности фильмам – и ни один не имел явного преимущества.

Клинт все еще искал фильм, который мог бы дать ему свободу. Теперь он думал, что нашел такой проект – в сценарии, который Дженнингс Лэнг прислал ему во время работы над «Героями Келли». Этот сценарий был основан на романе Томаса Куллинана и адаптирован Альбертом Мальцем (когда-то занесенный в черный список сценарист проделал такую же работу для фильма «Два мула для сестры Сары»). Сценарий назывался «Обманутый». Клинт не мог выбросить его из головы. Он думал, что это сценарий очередного вестерна про героя-одиночку, и надеялся прочитать его за одну ночь, но быстро понял, что это нечто гораздо большее. Озадаченный Клинт попросил прочитать сценарий Дона Сигела и высказать свое мнение. Сигел сказал, что он ему понравился, и тогда Клинт решил делать по нему фильм.

Это история о Джоне МакБёрни (Клинт) – тяжелораненом солдате армии северян, которого обнаружила в лесу десятилетняя девочка по имени Эми (Памелин Фердин), когда собирала грибы в лесу неподалеку от пансиона, в котором жила. Она помогает ему добраться до пансиона, где директриса Марта Фарнсуорт (Джеральдин Пейдж) предлагает ему убежище. В конце концов несколько воспитанниц, в том числе Эми и Эдвина (Элизабет Хартман), понимают, что если они отпустят его, то он непременно будет схвачен и убит армией южан. Чтобы спасти его жизнь, они делают его пленником, не давая покинуть пансион. Сначала МакБёрни не понимает, что происходит, отвлекаясь на кажущуюся легкость в соблазнении многих воспитанниц и их сексуально подавленной директрисы.

Но дело принимает (в буквальном смысле) плохой оборот, когда Эдвина видит, как МакБёрни занимается любовью с одной из девушек, и из мести толкает его вниз по длинному лестничному пролету. Падение ранит его больную ногу, и директриса решает, что ее нужно ампутировать. Когда МакБёрни просыпается и понимает, что потерял ногу, в гневе он обвиняет всех девушек в том, что они сделали его своим пленником. В конце концов, однако, он становится сексуальным хозяином, перебирая девушек, как ему заблагорассудится, используя их и подвергая насилию – до тех пор, пока они не решают убить его с помощью ядовитых грибов.

Но прежде чем они реализуют свой план, МакБёрни умирает от сердечного приступа (хотя поначалу девушкам кажется, что они действительно его убили). После этого они возводят в память о нем часовню, признавая таким образом, что он навсегда изменил их жизнь.

Метафора фильма – о дьявольском (или христианском) несовершенстве. Сломанная нога МакБёрни – многозначный символ, подчеркивающий неспособность (или нежелание) быть свободным, физическое повреждение (распятие) и моральное отступничество (правда, неполное). Фактически в фильме в очень свободной форме пересказывается предание о Христе. Человек ходит среди нас, его убивают, ему поклоняются, затем его увековечивает та же самая группа, которая планировала его убить. Но он также воплощает дьявольские проявления: сексуальную страсть, физическое ограничение (лишение свободы) и моральное господство.