Текст книги "Куриный бульон для души. 101 рождественская история о вдохновении, любви и чуде"

Зеленый елочный шарик

Если ты богат, дари свое богатство; если беден – дари сердце.

Арабская пословица

К третьему году работы в школе я стала ценить рождественские каникулы за возможность отдохнуть, а не за искреннюю радость детишек. Я преподавала в четвертом классе, и ученики плюс проблемы со здоровьем совсем меня вымотали. Я молилась, чтобы мне хватило сил дотянуть до конца занятий. Но сперва нужно было пережить один из самых тяжелых дней учебного года.

Когда утром прозвенел звонок, я тихо застонала. Пришла пора начинать этот цирк. Я побежала по холодной улице от мобильного класса (так я называла свой трейлер) к прогретому зданию школы. Возле автобуса четвертого класса меня встретили двадцать две улыбающиеся мордашки. Я усилием воли заставила себя тоже улыбнуться и обнять малышей. «Еще семь с половиной часов», – подумала я.

По дороге в класс они болтали и делились планами на каникулы. Мне пришлось отправить на место учеников, которые держали меня за руки и обнимали за талию, чтобы сесть за стол и приступить к ежедневным обязанностям. Но не успела я открыть журнал, как на стол посыпались открытки и подарки. Дети наперебой желали мне веселого Рождества.

– Спасибо, – ответила я не один миллион раз.

При всем моем унылом настроении, каждый подарок казался мне прекрасным. Как мило, что детишки не забыли обо мне!

Когда торнадо пожеланий стихло до уровня урагана, я услышала, как кто-то зовет меня по имени. Повернувшись, я увидела Брендона, который смущенно стоял у стола, держа в руках небольшой круглый сверток.

– Это вам.

– Спасибо, милый. – Я обняла мальчишку и положила подарок на стол, вместе с остальными.

– Вы не откроете?

Я почувствовала, что ему это важно.

– Конечно.

Я развернула бумагу и сняла липкую ленту.

– Осторожно, – сказал Брендон, – он хрупкий.

Медленно раскрыв сверток, я увидела небольшой зеленый елочный шарик с крючком. И тут я поняла, что он сделал.

– Ха, он просто снял его со своей елки! – ехидно заметил стоявший рядом ученик.

Я с трудом сдержала слезы.

– Да, – кивнула я. – От этого подарок стал только лучше.

– Это мой любимый, – признался Брендон.

– Он будет и моим любимым! У меня на елке нет ничего зеленого.

Брендон просиял.

Когда у меня выдалась спокойная минутка, я взяла шарик в руки. Неужели я играла такую важную роль в жизни этого мальчишки, что он специально искал для меня подарок? Это не пакетик с красивым бантом, который мама дала ему, когда он побежал на автобус. Он сам придумал, что мне подарить.

Теперь я каждый год осторожно вытаскиваю зеленый шарик из коробки и вешаю на елку, вспоминая, как много значат взрослые для детей. А еще – как много значат для меня мои ученики.

Элетерия Д. Ли

Венок традиций

Пожалуй, нет на Рождество лучше украшения, чем венок из улыбок друзей.

Неизвестный автор

– Проверь, чтобы венок был в самом центре, – наставляла я мужа, пока мы добавляли последние штрихи к рождественскому убранству нашего дома.

Оглядываясь по сторонам, я гордилась нашей работой: у камина висели рождественские носки, на полке стояли разноцветные свечи, а на елке горели яркие фонарики. Но настоящим символом Рождества для меня был наш пушистый венок. Схватив рулетку, я пошла к двери проверять, ровно ли он повешен.

Я ласково провела пальцами по колючим зеленым иголкам, вдохнула чудесный запах свежей хвои и представила, как все мои близкие – тетушки, дядюшки, двоюродные братья и сестры – прикрепляют на дверь такие же венки. Хотя нас разделяли сотни миль, мы все были связаны нашей рождественской традицией – каждый год мы вместе «собирали зелень» на нашей ферме на западе Пенсильвании.

В этом году сюда съехалось более сорока родственников. Как всегда, в конце ноября мы совершили традиционное паломничество на нашу усадьбу, молочную ферму, которую мои предки основали около двухсот лет назад. Мой дядя, всю жизнь работавший на этой ферме, до сих пор живет в старом белом доме и ждет нашего визита каждый год. Мы приехали с пирогами и запеканками, усталые с дороги, но довольные встречей с семьей. Наевшись индейкой и другими лакомствами, мы надели теплые пальто и вышли на улицу.

– Пап, быстрее! Все уже едут в лес!

Две наши дочки бежали по двору, боясь отстать от остальных.

Мы забрались в старый деревянный прицеп, и дядюшкин трактор потянул его вперед. Зрелище было то еще – полная телега веселых родственников шотландского и ирландского происхождения! Самому младшему было три, а самому старшему – уже за семьдесят.

Пока мы ехали по неровной проселочной дороге, из-под колес летел гравий. Примерно через милю мы повернули в лес. Нас встретили пушистые сосны, и дальше мы покатили по грязной тропе, пригибаясь под нижними ветвями деревьев.

– Приехали, – объявил дядюшка и заглушил мотор.

Мы вылезли из прицепа и разошлись в разные стороны, чтобы набрать ароматных вечнозеленых ветвей, из которых мы собирались плести рождественские венки. Младшие дети быстро потеряли интерес к этому делу и столпились у ручья, где можно было вдоволь побрызгаться и побросать в воду камушки.

– Пусть веселятся, – сказал мне дядюшка. – В детстве мы всегда играли в этом ручье.

Приглядывая за детьми, мы срезали сосновые и еловые ветви, выбирая для венков самые красивые. Я тоже подобрала несколько штук, но больше смотрела по сторонам. Я бродила по земле моих предков. Мои прабабушки устраивали пикники в тени этих деревьев. Я представила, как мама с сестрами резвится в том же ручье, где сейчас играли мои девочки. Это место – быстрый ручей и высокие сосны – казалось мне едва ли не священным. Я попыталась вобрать в себя все это – смех девочек, чистый целебный воздух, – но тут солнце стало клониться к горизонту, мы снова сели в прицеп и поехали домой.

В старом сарае, где мы всегда плетем венки, скоро началась суета. Мы работали конвейерным методом, аккуратно прикрепляя веточки к металлическим основам. Как деловые эльфы, мы напевали себе под нос и обменивались семейными сплетнями, пока наши шедевры обретали форму. Отдел бантов, возглавляемый людьми с художественным вкусом, украшал праздничные венки лентами, колокольчиками и малиновыми ягодами. Готовые венки один за другим вешались на стену для осмотра. Какой мы возьмем домой на этот раз? Какой мы отнесем на кладбище, на могилу моего отца, который ни разу не пропустил встречу на ферме, пока был жив?

Когда все вокруг окутала темнота, наш день традиций подошел к концу. Уложив венки в свои машины и фургоны, мы попрощались и разъехались по домам. Пусть мы и живем в разных концах страны – от Огайо до Нью-Йорка и гор Западной Вирджинии, – каждое Рождество частичка семьи остается с нами.

– Вот. Теперь по центру.

Дома, в Огайо, я повесила венок на дверь. Это не просто рождественское украшение, это напоминание о семье. Мы все связаны, как переплетенные ветки, и навсегда соединены в один венок истории и традиций.

Стефани Уосс

Почта

Мудрый влюбленный ценит не подарок любимого, а любовь дарящего.

Фома Кемпийский, теолог

Год выдался не из легких, и в то Рождество мне было не особенно весело.

Случались, конечно, и взлеты, но падения, резкие повороты и непомерная нагрузка вконец вымотали меня. Хроническая болезнь мужа, которая несколько лет не прогрессировала, вдруг вернулась с удвоенной силой. В больнице ему сообщили плохие новости, и пришлось остаться там надолго. Казалось, каждая неделя приносит новое испытание. Я жила надеждой, но все надежды рухнули, когда мой муж, с которым мы прожили целых тридцать лет, скончался от болезни сердца.

Он умер в середине октября, и в декабре у меня просто не было сил на веселье. Мне ужасно не хотелось оставаться одной, поэтому я старалась занять все свое время. Я не стала брать отпуск, когда все остальные уехали отдыхать, и все праздники развлекала друзей и близких. Хорошо помогала готовка. Моя жизнь перевернулась с ног на голову, и теперь я многого не понимала, но по-прежнему знала, как испечь бисквит и сахарное печенье. Мне было легче, когда задача казалась знакомой.

Дома вечно кто-то гостил, часто приходили члены семьи. Мы с невесткой обычно по очереди устраиваем Рождество, и в тот год была ее очередь. Но я попросила ее уступить мне, чтобы праздник прошел у меня дома. В это Рождество я просто не могла остаться не у дел.

Вся эта суета помогла мне пройти через первую суматоху Рождества. Но в конце концов, когда ужин закончился, а подарки были распакованы, все разошлись по домам. Вокруг сразу стало тихо, и я поняла, как тоскую по Биллу.

Он не слишком любил ходить по магазинам, но в поисках идеального подарка для меня готов был горы свернуть. Однажды я попросила на Рождество вязаный свитер с узором, и он несколько недель носился по магазинам, пока не нашел нужный. В другой раз он долго выяснял, какой цифровой фотоаппарат подойдет мне лучше всего. Время, которое мой муж тратил на поиски подарка, и было языком его любви.

Во время уборки я нашла коробку. Она одиноко стояла у стены в гостиной. Никто не видел, откуда она появилась. Я подняла ее с пола – и почувствовала себя прямо как в «Сумеречной зоне»[6]6
  «Сумеречная зона» (1993) – культовый американский фильм, сместь триллера, фэнтези и фантастики.


[Закрыть]. Внутри оказалась керамическая «почта» для моей коллекции деревенских домиков.

Большую часть домиков Билл подарил мне на Рождество несколько лет назад. Они были не раскрашены, поэтому я весь год с удовольствием трудилась над ними. По деревне ездил паровоз, я сделала холмы и фермы, школу и каток. На Рождество я собирала ее и рассматривала удивительный мирок. Каждый раз деревушка получалась разной.

В прошлом году я не стала ее доставать. Я очень устала от стресса из-за болезни Билла и свела к минимуму подготовку к Рождеству. Деревушка больше всех радовала меня саму, и я решила, что обойдусь без нее, ведь на установку требовались силы.

И все же мне ее не хватало. Без нее праздники были мне не в радость. Обидно, что никто, похоже, не обратил внимания на ее отсутствие. Даже муж ничего не сказал. Не знаю, заметил ли он, что я ее не вытащила. Рождество прошло, а деревушка так и стояла в гараже в своей корзине.

На следующий год, когда все самое плохое уже случилось, я все же собрала деревушку. Доставая каждый домик, я погружалась в воспоминания. Мне нравились сарай, церковь, магазин игрушек и железнодорожная станция. Я поставила на улицы фонари, скамейки и фигурки людей в викторианских нарядах. Можно было нажать на кнопку, и маленькие человечки на катке в самом центре начинали двигаться.

Я смотрела на керамический домик, который держала в руках. В моей деревушке не хватало почты – и вот она, уже раскрашенная! Ее можно было сразу поставить среди других домов. Я подвинула магазин сладостей и освободила место, а затем отступила на шаг, чтобы взглянуть на настоящее чудо.

Выходит, Билл все заметил.

Энн Пичман

Новая традиция

Рождество, детишки, это не дата. Это состояние души.

Мэри Эллен Чейз, писатель, педагог

На светофоре зажегся желтый свет, а затем красный. Я остановилась. Тротуары кишели людьми, которые спешили с покупками домой. Снежинки кружились в воздухе и таяли, касаясь лобового стекла. Во всех витринах мигали огоньки. Вдруг мои глаза наполнились слезами – неужели пришло Рождество?

Загорелся зеленый. Я чувствовала себя ужасно одинокой. По дороге домой я видела нарядные елки в гостиных и разноцветные гирлянды. Слезы лились у меня по щекам, а сердце сжималось от боли. В тот год я просто не могла выносить Рождество.

Я снова осталась одна после тридцати лет брака. Все как будто ушло вместе с мужем – и дом, и семья. Мне незачем было готовить праздничный ужин, заворачивать подарки, наполнять рождественские носки. Все равно я не услышу радостного визга детей в Сочельник. Наша семья разрушилась, раскололась на части, разлетелась на множество маленьких кусочков.

Моей старшей внучке тогда было шесть лет, и она спрашивала:

– Бабушка, когда ты поставишь елку?

– В этом году я не буду ее ставить, милая, – отвечала я.

Но в один прекрасный день она заявила:

– Бабушка, без елки нельзя! Это неправильно.

У нее на лице было написано разочарование, от которого мне стало еще больнее – в тот год многое сложилось «неправильно».

– Ладно, – согласилась я. – Но при одном условии. Вы ВСЕ поможете бабушке нарядить елку. Вы выберете время, когда все смогут прийти… а об остальном я позабочусь. Мы устроим вечеринку по случаю украшения елки. Назовем ее бабушкиной елочной вечеринкой.

– Да, да, да! – затараторила внучка, подпрыгивая от радости и хлопая в ладоши.

Она поговорила со всеми и через несколько дней перезвонила мне, чтобы сообщить выбранную дату. Она была очень деловой девочкой.

Мне казалось, что семью уже не собрать вместе, но в назначенный день все были у меня. Мои сыновья с шутками и хохотом обтесывали ствол елки, чтобы установить ее на подставку, а потом распутывали гирлянды, которыми хотели ее обмотать.

На кухне за столом сидели дети – Стефани, Джейсон, Эрика и Рейчел (возрастом от двух до шести лет). Они нанизывали на нитки клюкву и попкорн, то и дело отправляя лакомства в рот. Мы с их родителями заранее договорились: «На этой вечеринке можно есть что угодно».

Вкусно пахло горячим пуншем из сушеных и замороженных фруктов со специями и корицей. Рядом стояли привычный для праздников яичный ликер, горячий шоколад с зефиром, домашний фруктовый пирог, шарики из попкорна, яблоки, блюда с орехами и подносы с рождественским печеньем. Пока мы трудились и болтали, каждый подходил к столу и брал себе лакомство по вкусу. Взрослые поднимали детей, чтобы те могли повыше повесить свои гирлянды из попкорна и блестящие шарики.

Когда елку нарядили, мы собрались возле электрооргана и стали петь рождественские песни. Затем мы прочитали «Рождественскую историю» при свете фонариков. Малыши скоро заснули.

Так родилась наша новая традиция.

Дети становились старше и брали на себя все больше задач. Они подбирали рождественскую музыку, а утром перед вечеринкой собирались у меня на кухне, чтобы вместе печь печенье. Несколько раз в этот особенный день к нам присоединялись друзья. Потом даты пришлось согласовывать с учетом расписания экзаменов и сессий, но бабушкина елочная вечеринка осталась «новой традицией», о которой все вспоминают с теплотой.

С первой вечеринки прошло тридцать три года. Теперь в нашей семье семь правнуков и мы разбросаны по нескольким штатам. Не забывая о «традиции», бабушка каждый год с радостью наряжает елку, про себя от души благодаря свою настойчивую внучку за то, что одно грустное Рождество превратилось во многие годы счастливых воспоминаний.

Жозефина Оверхалзер

Деревянный солдатик

Мы видим вещи не такими, какие они есть, а такими, какие мы есть.

Анаис Нин, писатель

Такое впечатление, что каждый год мне нужно все больше времени, чтобы украсить дом к Рождеству. Игрушки сами задерживаются у меня в руках, ведь каждая из них значит очень многое. Вот и сегодня я не смогла сразу расстаться с маленьким раскрашенным солдатиком из пробкового дерева.

В нем нет ничего особенного – это игрушка из простенького набора «сделай сам» для людей со скромными художественными талантами. Нет ничего особенного, вот только… При взгляде на него я перемещаюсь во времени. Стоит зима 1974 года, и мы с моим мужем Роджером, нашей двухлетней дочерью Анной и миниатюрной таксой Матли только что переехали в Техас, в городок Уичито-Фолс.

Наступал День благодарения, а все друзья и близкие остались далеко-далеко. Моего мужа приняли на учебу по специальности «бортинженер ВВС» на авиабазе Шепард, и он должен был явиться на службу на следующий день после праздника. Официально его отправили в командировку без семьи, поэтому нам не полагалось довольствия. Мы понимали, что семейный бюджет будет трещать по швам, но не допускали даже мысли о том, чтобы не ехать всем вместе. За год до этого Роджер все праздники провел в Корее, и на этот раз мы решительно не хотели разлучаться.

Путь из Вашингтона был долгим, тем более что по пути мы заезжали в Огайо и в Пенсильванию, чтобы навестить родителей. Но наконец мы добрались до пункта назначения.

Как по волшебству, рядом возник симпатичный мотель. Мало того, на другой стороне улицы оказался ресторанчик «Деннис»! Мы обрадовались, увидев в витрине пестрое меню, обещавшее «ужин с индейкой и всевозможными гарнирами». В приподнятом настроении мы вытащили нашу насупленную дочку из автомобильного кресла и пошли в темную, прохладную ночь.

– Нам всем ужин с индейкой, – заявили мы скучающей официантке.

– Закончился, – ответила она.

Мы на мгновение замолкли, переваривая эту информацию.

– Три порции спагетти, – наконец пробормотала я.

После столь нетрадиционного для Дня благодарения ужина мы заселились в мотель и сразу легли спать.

Всю ночь по техасским равнинам гуляли холодные ветры, а наутро коврик перед дверью оказался засыпан снегом.

Роджер быстро оделся и поехал на базу, а остальные – включая собаку – плотнее завернулись в одеяла. Но вскоре Роджер снова появился на пороге.

– Велели приходить в понедельник утром, – объяснил он, не глядя мне в глаза.

– То есть…

– …мы могли бы провести День благодарения с нашими родными, – закончил он.

Мы переглянулись.

Что ж, хотя бы дом мне не придется искать одной. С оптимистичным настроем мы отправились на поиски дешевого меблированного жилья, где разрешат жить с ребенком и собакой. В конце концов мы нашли более или менее подходящий трейлер, который соответствовал всем перечисленным требованиям, а еще, как мы позже узнали, стал приютом для блох.

Мы поселились в этом трейлере. Роджер целыми днями пропадал на учебе и готовился к занятиям по вечерам. Стараясь не отвлекать его, мы гуляли по трейлерному парку, смотрели телевизор и читали книги.

Тем временем приближалось Рождество. По маленькому черно-белому телевизору показывали радостные праздничные передачи, и я не могла не заметить, как сильно наше депрессивное временное жилище отличается от нарядных домов на экране.

Людям, которые не сталкивались с этим на собственном опыте, сложно понять, как много для нас, жен военных, значат домашние вещи. Нам приходится часто переезжать, поэтому мы ищем опору в знакомых вещах, которые и делают дом домом.

Я думала об этом, пока мои драгоценные рождественские украшения лежали в коробке в камере хранения. С собой я взяла только несколько раскрашенных деревянных игрушек. В машине не хватало места, а у нас совсем не было денег, чтобы купить новые.

Все это можно было бы вынести, если бы 25 декабря мне удалось оказаться дома, пусть не с семьей, но хотя бы с друзьями. Однако я понимала, что это невозможно.

Покупки на Рождество были очень простыми – несколько маленьких подарков для нас с мужем и чуть больше для Анны. В магазине тканей я купила несколько отрезов и набивку и каждый день, пока она спала, а собака лежала у моих ног, вручную шила ей подушку в виде розового слона.

За неделю до праздника мы купили настоящую елку, которая почти упиралась в потолок нашей гостиной. Вместе с дочкой мы сделали гирлянды из попкорна и клюквы, нанизанных на толстую нитку, повесили их на елку и на шаг отступили, чтобы оценить результат своих трудов. Дочурка была в восторге, и даже мне пришлось признать, что получилось весьма неплохо.

В рождественское утро Анна сонно вышла из комнаты, но ее глаза загорелись, когда она увидела под елкой гору подарков. Она сразу же схватила подушку-слона и прижала ее к груди. Я украдкой взглянула на мужа и заметила, как он обрадовался счастью дочери.

Позже мы оделись потеплее и вышли на улицу, взяв с собой целый стаканчик монеток для телефона-автомата, стоявшего у входа в трейлерный парк. Забившись в кабинку, мы желали нашим родным веселого Рождества, и они отвечали тем же, причем все мы говорили одновременно.

После обеда к нам в гости заглянуло несколько однокурсников Роджера. Никто из мужчин не привез с собой семью, и мы решили приобщить их к нашему скромному празднику. Похоже, их вовсе не смущало, что еду подавали на бумажных тарелках, а вилки и ножи были пластиковыми. Мы болтали и смеялись в гостиной до самого вечера. В конце концов они без особой охоты отправились обратно в свои неуютные бараки.

Так и закончилось это странное Рождество в Техасе.

С тех пор прошло много праздников – каждый из них приносил радость от чудесных подарков, красиво украшенных домов и роскошных елок. Но все они слились воедино в моих воспоминаниях. А тот год, когда мы встречали Рождество в ветхом трейлере с простой елочкой, я помню как сейчас.

Анна уже взрослая, у нее четверо детей. Она обожала подушку-слона и спала с ней, пока ткань не протерлась от старости. Тогда она надела на нее наволочку, чтобы как можно дольше с ней не расставаться.

Деревянные игрушки до сих пор каждый год украшают нашу елку и гордо висят среди более дорогих соседей. Они заслужили свое место.

Если бы кто-нибудь спросил меня, почему я так ценю простого деревянного солдатика, я бы ответила, что он напоминает мне о том Рождестве, когда я поняла, что на самом деле важно в жизни.

Сьюзан Х. Миллер