Текст книги "Закованные во льдах. История о крупнейшей международной экспедиции на Северный полюс на корабле «Поларштерн»"

Однолетнему льду не хватает времени, чтобы наслоиться, поэтому он выглядит более гладким, и его плоские участки редко бывают толще двух метров. Противоположностью является многолетний лед: у него позади уже много циклов сдвига и наслаивания, и его поверхность характеризуют высокие круглые холмы – это старые и разрушенные торосные гряды. Таким образом, этот лед может достигать толщины в несколько метров. Твердый керн нашей льдины – это кусок двухлетнего льда. Раньше Арктика была покрыта толстым многолетним морским льдом, но сегодня это скорее исключение. Большая часть нашей льдины состоит из достаточно ровного однолетнего льда или нового льда, который как раз формируется – как и почти весь лед вокруг нас. Возможность исследовать климатические процессы на всех этих типах льда там, где мы находимся, является неоценимым преимуществом для экспедиции.

Когда летом солнце поднимается высоко над горизонтом и двадцать четыре часа в сутки обжигает поверхность льда, то начинается новый процесс, таяние – в зависимости от региона примерно с конца мая до середины июня. Из-за светлой поверхности лед обладает высоким альбедо, т. е. высокой отражающей способностью, и при свежем слое выпавшего снега отражает более восьмидесяти процентов солнечной энергии в космос. Но того, что остается, достаточно, чтобы нагреть лед и растопить его весь или частично. Образуются тальники, и кромка льда отступает. В Центральной Арктике часть нового льда, образовавшегося за последний год, сохраняется в течение лета. Следующей зимой оставшиеся льдины и ледяные хребты растут дальше, нагромождаются друг на друга и т. д. – пока со временем не образуется крепкий многолетний лед, в отличие от морского льда в большей части Арктики, который каждое лето практически полностью тает, а зимой образуется заново.

Как мы увидели, найти многолетний толстый лед в Арктике можно все реже и реже. Вместо него преобладает тонкий однолетний лед, который следующим летом чаще всего опять тает. К этому привели глобальные изменения климата.

2.11.2019, день 44

Мы уже несколько дней не видим дневной свет. Сейчас –22 °C и полное безветрие. Для нашего аэрогородка мы устанавливаем огромную палатку-ангар, дом Miss Piggy – красного привязного аэростата, который будет проводить измерения атмосферы. Оранжевая палатка-ангар размером восемь на десять метров и практически четыре метра высотой. Она – самая большая инфраструктара нашего исследовательского лагеря. Но сначала ее нужно установить.

Для монтажа мы выбрали безветренный день, чтобы было легче работать. Огромный ангар поддерживается каркасом из шлангов, которые надуваются и держатся под давлением с помощью двух компрессоров. Таким образом, у ангара нет твердой структуры, что делает его стабильным даже во время сильных штормов – здесь нечему ломаться. В последние дни мы уже подготовили ровную поверхность на льду, сделали стабильную основу из деревянных панелей и соединили их болтами. И теперь трехсотпятидесятикилограммовая палатка-ангар лежит на льду. Та самая, которой несколько дней назад так интересовался белый медведь. Пока еще тяжело представить, что из этого скоро получится большое закрытое помещение. Мы быстро разворачиваем палатку и присоединяем ее к компрессорам – не хотим терять время. Здесь, в Арктике, никогда не знаешь, какой погода будет через час.

Аэрогородок с Miss Piggy, нашим всеми любимым привязным аэростатом. Он может подниматься в атмосферу на высоту до 2 километров и проводить измерения надо льдом

Тяжелая и быстрая работа заставляет нас потеть даже при минусовой температуре, и вскоре каждый из нас похож на облачко пара, которое в безветрии стоит на месте. Когда я монтирую пол для ангара на нашу основу из деревянных досок, я губами держу болт – не очень хорошая идея, он примерзает, и я еле-еле вытаскиваю его.

При включении компрессоров ничего не происходит: перебои в напряжении нашей тонкой линии электропередачи. Мы рассчитывали потребность в электроэнергии для аэрогородка, учитывая производительность длительного режима работы компрессоров, но высокий расход электроэнергии, необходимый для запуска двигателей, затруднил нам работу. Даже быстро организованные генераторы, работающие на бензине, не могут запустить компрессоры. Поэтому сначала мы прокладываем толстую линию электропередачи от распределительного щита городка океана, находящегося на расстоянии примерно сотни метров. Теперь у нас достаточно мощности, чтобы компрессоры заработали, и в мгновение ока огромная палатка-ангар раскрывается сама собой.

Под конец рабочего дня я с налобным фонариком обхожу аэрогородок. Там, в «крепости», стоят ледяные скульптуры, как будто изготовленные неизвестным скульптором. Они бы наверняка заняли почетное место в любом музее, но вместо этого они одиноко стоят на просторах непроницаемо темной Арктики.

Все покрыто толстой защитной оболочкой изморози, состоящей из крупных, блестящих ледяных кристаллов. Позади маленькой точкой светится корабль – наш безопасный и теплый дом в этой завораживающей, но все же непригодной для жизни среде.

Вернувшись к кораблю, команда делает прорубь для большого зонда для проводимости, температуры и глубины и сетей биологов. Маленький зонд уже установлен в городке океана, но он не может обеспечить нас достаточной информацией о проводимости и глубине. Нам нужна прорубь размером минимум четыре на четыре метра рядом с кораблем, в радиусе захвата нашего судового крана, на котором приборы будут висеть во время использования. Приложив огромные усилия, команда в намеченном месте разбивает лед на более мелкие, но все еще весящие несколько тонн глыбы. «Бензопила Элли» в своей стихии, без устали орудует цепной пилой с длинным полотном. Остальные используют сверла для льда, чтобы пробурить отверстия по контурам ледяных глыб, отделяя их от остального льда часть за частью. Затем в центре средней ледяной глыбы делают отверстие, через которое под лед проталкивают деревянный брус на бечевке, занимающий поперечное положение и использующийся как опора.

Во время тяжелых работ на льду при –30 °C можно быстро вспотеть. Пар поднимается из-за воротника наших полярных костюмов, и при безветрии каждый оказывается в облаке пара, которое ломает свет собственного налобного фонарика и слепит глаза

Самый северный ледяной бар мира позволяет насладиться уникальными моментами на просторах окружающего морского льда и изоляции вблизи Северного полюса во время полярной ночи, длящейся месяцами

Теперь огромную глыбу льда, размером не менее двух кубометров и весом две тонны, предстоит поднять краном. Но получится ли это? Еще никто не делал такое отверстие в подобных условиях. Кран увеличивает напряжение, затем происходит рывок, и глыба льда парит в воздухе под аплодисменты окружающих. Огромное облегчение! Так вот как это работает! Оставшиеся глыбы льда мы постепенно вытаскиваем из проруби тем же методом, пока, наконец, не будет завершена и эта элементарная инфраструктура для наших исследований – большие океанологические приборы теперь имеют доступ к толще воды под нами!

Ледниковые формации позади аэрогородка на территории «крепости»

Из новой проруби надо достать шугу[18]18
  Рыхлые скопления твердой фазы агрегатного состояния вещества, в нормальных условиях имеющего жидкое состояние. В зависимости от количества льда шуга сохраняет способность течь как жидкость или теряет эту способность из-за возникновения заторов. При любом количестве шуги в жидкости снижается ее текучесть.


[Закрыть], которая осталась там после бурения, затем опустить крупногабаритную электрическую мешалку в воду, чтобы прорубь не затянулась снова льдом. На лед около корабля судовой кран ставит еще две ледяные глыбы рядом друг с другом. Через высверленное отверстие мы вставляем внутрь цветные огоньки – теперь у нас светящийся ледяной бар прямо на льдине! Он еще прослужит нам до конца зимы.

Иногда совместный досуг во время тяжелых трудовых будней очень важен для всех – он сплачивает команду. Несколько дней назад у нас была вечеринка по случаю Дня Всех Святых – праздник творчества и импровизации. Один наш коллега превратился в точную копию C-3PO, неуклюжего робота из серии фильмов «Звездные войны», искусно оснащенного спасательными одеялами и другими предметами, найденными на борту. Его сопровождал R2-D2 из тех же фильмов. Даже движения были похожи. Другой коллега, по-видимому, в результате ужасного несчастного случая, проткнул голову одним из наших флажков. Кровь и мозг стекали по его лицу настолько реалистично, что мы уже хотели отвести его прямо в больницу «Поларштерна» для экстренной операции.

И сегодня есть повод для торжества: праздник, который отмечает коллектив, когда прошла половина совместно проведенного времени – фаза номер один! У нас впереди столько же дней, сколько уже прошло в первой части экспедиции, по крайней мере, если не принимать во внимание долгий обратный путь, о котором никто еще не может сказать, сколько времени он займет.

ИНФОРМАЦИЯ

ВРЕМЯ НА КРАЮ СВЕТА

Мы делим время по географической долготе: поверхность Земли поделена на двадцать четыре часовых пояса. На Северном полюсе меридианы сходятся в одной точке. Теоретически там можно было бы пересечь все часовые пояса всего несколькими шагами – так далеко на севере они несущественны. К тому же ритм смены дня и ночи нарушен: солнце встает и садится только раз в год. По дороге «Поларштерн» переводил время двенадцать раз, чтобы соответствовать географическому положению. Но, поскольку судно пришвартовано к льдине, полярники могут, так сказать, сами выбрать свое время: часы теперь идут по всемирному координированному времени (UTC), которое на нулевом меридиане и является стандартным (лондонским). Это облегчает общение с остальным миром, и отметку времени, которая будет стоять на всех собранных данных, можно будет позже легко пересчитать.

На рабочей палубе мы готовим на гриле, празднуем в прилегающих рабочих помещениях, экспериментальной лаборатории и производственной комнате. Обычно там находится судовая лебедка, но в любое время там можно разложить складные столы и скамейки и посидеть вместе в свободное после работы время.

У вечеринок на «Поларштерне» своя особенная притягательность. Как часто я танцевал здесь до поздней ночи в предыдущих экспедициях. В затемненной комнате для вечеринок почти забываешь, где находишься. Когда выходишь наружу подышать свежим воздухом, ты стоишь, как ошарашенный, глядя на проплывающие мимо айсберги Арктики, окрашенные полночным солнцем в розовый цвет, или на тень корабля на боковой стороне столообразного айсберга.

Но наш праздник в честь половины проделанного пути проходит в вечной темноте, где ночь не отличается от дня. Тем временем уже легко можно узнать, кто из наших попутчиков ладит между собой, а у кого и более сильные чувства друг к другу. Насыщенные общие испытания и ежедневные захватывающие впечатления сближают. Это знакомо каждому. Общие переживания сплачивают – и вряд ли это можно испытать вместе более сильно и близко, чем во время полярной экспедиции. Во время экспедиций я обрел друзей на всю жизнь и знаю немало пар, которые нашли друг друга, потом создали семью и позаботились о пополнении в рядах полярников.

Пока наш вечер идет своим чередом и, как любая хорошая вечеринка, набирает обороты, мы выигрываем час, потому что в эту ночь переводят часы. Мы танцуем до трех… Два раза.

3.11.2019, день 45

Тихое утро после вечеринки. Сегодня ветрено, скорость ветра – десять метров в секунду, и опять с юго-востока.

Около 14 часов зажигается сигнальная ракета, которая была прикреплена в научном центре к натяжной проволоке на низких кольях. Она предупреждает нас о приближающихся в темноте белых медведях. Одна из наших команд проверяет проволоку, но следов медведей не находит. Скорее всего, ракета срабатывает из-за ветра и обледенения проволоки.

4.11.2019, день 46

У одного из коллег происходит обморожение. Он управлял навигационным прибором для нашей льдины в тонких перчатках, вместо того чтобы использовать стилус и толстые варежки. Теперь корабельный врач будет лечить его обмороженный палец. Долгое время неясно, можно ли его спасти. Но все обходится благополучно.

ИНФОРМАЦИЯ

ПЛЫВУЩАЯ БОЛЬНИЦА

Несмотря на все меры предосторожности, во время экспедиции все равно могут произойти несчастные случаи и тяжелые заболевания. Поэтому у «Поларштерна» есть своя полностью оснащенная маленькая больница: с операционным залом, лечебным кабинетом, больничной палатой, инфекционным отделением и огромным запасом лекарств. Здесь корабельный врач и медсестра могут даже лечить открытый перелом при помощи фиксатора или провести простую операцию по удалению аппендицита или паховой грыжи. Кроме того, в больнице есть аппарат УЗИ, цифровой рентгеновский аппарат, а также возможность сделать клинический анализ крови. Во время второй половины экспедиции, которая прошла в условиях пандемии коронавируса, транспортный ледокол доставил нам на борт специальную диагностическую аппаратуру. Комплексный медицинский уход за больными на борту особенно важен во время экспедиции MOSAiC, поскольку на определенных этапах эвакуация в больницу на суше практически невозможна и может занять несколько недель. В большинстве случаев все обходится незначительными жалобами – на порезы или грипп. В случае гриппа заболевшего помещают в инфекционное отделение с отдельной системой вентиляции. Если этого не сделать, вирусы быстро распространятся по всему кораблю.

Это нехорошо. Такие ошибки не должны происходить. На наших ежедневных встречах я напоминаю, как важно в команде постоянно наблюдать друг за другом, предупреждать, если кто-то случайно выставит незащищенную кожу на ветер, и постоянно спрашивать друг друга, как дела и все ли в порядке. В этой среде важно заботиться о себе и других и поддерживать друг друга. Если есть сомнения, то работа должна быть прервана или остановлена, даже если это требует времени. Я бы хотел, чтобы мы все вернулись из Арктики с таким же количеством пальцев, какое у нас было несколько месяцев назад в начале нашей экспедиции.

9.11.2019, день 51

Предупреждение о белом медведе! Сегодня мы оказываемся именно в той критической ситуации, которую мы все постоянно проигрываем в уме и к которой так часто готовились. И все же каждый может только надеяться на то, что, когда это произойдет, он сможет принять правильное решение за считаные секунды.

Белый медведь незаметно пробирается в середину научного лагеря, обойдя натянутую проволоку с юго-западной стороны, и неожиданно возникает из темноты около метеогородка. Охранник обнаруживает его, когда тот уже на расстоянии всего в полсотни метров и ведет себя опасно. С поднятым носом, качая из стороны в сторону головой, он втягивает в себя воздух и при этом продвигается дальше. Так ведет себя только любопытный медведь, который хочет узнать, что находится перед ним и нужна ли быстрая атака на возможную добычу. Это не тренировка, это опасная реальность, и перед нами не картонный медведь, как на учениях, а молниеносный хищник весом в сотни килограммов. Атакуя с такого расстояния, медведь может оказаться на человеке примерно через три секунды. На короткие дистанции белые медведи могут прыгать со скоростью до шестидесяти километров в час. Только что вышедший на вахту охранник, один из самых опытных, реагирует немедленно. Если использовать сигнальный пистолет на таком близком расстоянии, то есть только два варианта, и оба плохие. Либо стрелять низко, т. е. между собой и медведем, в снег – тогда светошумовой патрон разорвется под снегом и издаст только глухое «пыхтение»; или стрелять высоко, практически прямо над своей головой. Тогда светошумовой патрон разорвется высоко в воздухе. Но ни в коем случае нельзя стрелять просто в сторону медведя с этого расстояния! Тогда светошумовой патрон пролетит мимо медведя, разорвется позади него, медведь испугается и побежит прямо на вас. Классическая проигрышная ситуация, в которой вы не можете принять правильное решение, если медведь уже так близко.

Охранник решает стрелять вверх. Высоко над головой медведя раздается грохот, и он понятия не имеет, откуда он исходит. Он смотрит в воздух, но не отступает назад, а сразу же переключает свой интерес на человека перед ним, которого он, вероятно, не считает источником грохота. Охранник вставляет новый светошумовой патрон и снова стреляет вверх. Тот же самый результат – медведь не двигается с места и продолжает вести себя опасно.

Складывается критическая ситуация: медведь, который уже на расстоянии менее полусотни метров, не реагирует на шумовые патроны и подходит все ближе. Это означает угрозу для жизни. Охранник следует протоколу – он перезаряжает ружье и целится. Опять пытаясь прогнать медведя, он делает резкий выстрел поверх его головы.

Медведь определяет связь между громким выстрелом и человеком. Теперь ситуация для него становится тревожной, и он удирает в темноту. Натянутую проволоку, которая вообще-то должна нас защищать от таких опасных посетителей, белый медведь проворно перескакивает, даже не задев. Корабельные поисковые прожекторы, управляемые с мостика, преследуют зверя.

Медведь не убегает далеко, но этого времени достаточно, чтобы эвакуировать всех со льда. Как только я узнаю, что все на борту, я с облегчением опускаюсь на стул на мостике.

Но теперь мы должны позаботиться о том, чтобы этот медведь не остался у нас, а шел дальше. Второй вооруженный член экспедиции отправляется на льдину для поддержки охранника; оба преследуют медведя на снегоходах и с безопасного расстояния делают еще несколько выстрелов из сигнальных пистолетов. С этого расстояния мы получаем желаемый результат: светошумовые патроны взрываются в воздухе между людьми и белым медведем, который возобновляет свой побег. Таким образом мы гоним его так, чтобы наш запах оставался сбоку и не привлекал его снова к кораблю.

Ханс Хонольд несет медвежью вахту, стоя на торосе. Каждую команду, работающую на льду, постоянно охраняет вахта, которую участники экспедиции по очереди принимают каждые два-три часа

Но даже во время этой операции по отпугиванию медведя он много раз останавливается и поворачивается к нам. Опять он водит носом по воздуху, пытаясь определить, есть ли здесь для него что-нибудь съедобное. Однако светошумовые патроны каждый раз заново убеждают его, что не стоит рисковать, и в конечном счете он продолжает свой путь, а двое наших коллег возвращаются обратно на корабль. Трап поднимают наверх, и ситуация вновь стабилизируется.

Мы еще около получаса с мостика наблюдаем за медведем в бинокль, освещая местность поисковыми прожекторами, и используем доставшийся нам старый тепловизор.

Медведь пылает в тепловом изображении на экране, видимо, все эти действия взволновали и напрягли его; теперь ему приходится избавляться от тепла, чтобы не перегреться. Он периодически перекатывается в снегу и засовывает туда голову. Очень странно наблюдать за тем, как белый медведь при температуре –25 °C и сильном ветре пытается охладиться.

Медведь продолжает свой путь, и мы теряем его из виду в труднообозреваемой местности торосных гряд. Какое-то время мы еще видим на тепловизоре, как он, прячась за торосной грядой, высовывает свою горячую голову, чтобы посмотреть, что же это за штука, которая так его напугала. Но мы можем с уверенностью сказать, что перепугались обе стороны. В конце концов мы больше не можем его разглядеть, и его след теряется в темноте.

Медведь проявлял большой интерес во время своего визита, и, так как я не знаю, где он сейчас находится, я пока никого не пускаю на лед, и трап остается поднятым. Медведь явно был голодным. Его поведение говорит о том, что он отчаянно ищет себе добычу. Я обеспокоен по поводу него. И действительно – менее чем через час мы видим белого медведя на траверзе левого борта на экране тепловизора, который, правда, не охватывает всю местность на 360°, как наша ультрасовременная инфракрасная камера First Navy, но четко контролирует левый борт и участок позади корабля. В течение получаса он ходит вокруг корабля на фиксированном расстоянии в несколько сотен метров, всегда ища укрытия за торосными грядами, – классическое поведение охотника. Но так уверенно, как в прошлый раз, он уже себя не ведет, держится на расстоянии. Видимо, операция со светошумовыми патронами все-таки была успешной.

Медведь обходит вокруг кормы корабля и почти доходит до конца нашей проволоки по правому борту – она была натянута специально для отпугивания хищника. Но перед ней еще находится одна из наших GPS-станций, которая отмечена флажком и размещена там, чтобы определять координаты работ, которые проводятся на льду. Эта станция уже успела пережить несколько визитов белых медведей, и на этот раз она тоже не осталась незамеченной. Медведь досконально изучает ее и встает на задние лапы, опираясь на флажок.

Он уже совсем не похож на робкого медведя и чувствует себя все более и более уверенно. Я подумываю о следующем задействовании снегоходов, как белый медведь отходит от GPS-станции и направляется в сторону натянутой проволоки. Очевидно, он четко видит тонкую проволоку в темноте. Он осторожно ее обнюхивает и идет вдоль нее несколько метров. Закончится ли это хорошо?

ИНФОРМАЦИЯ

ЧТО ЕДЯТ ПОЛЯРНИКИ?

14 000 яиц, 1400 литров молока, 1 тонна картошки, 150 банок орехово-шоколадной пасты: столько «Поларштерн» загрузил только для первых трех месяцев экспедиции; еще в списке продуктов около полутора тысяч отдельных наименований. Также есть два контейнера с долгохранящимися продуктами питания – для экстренного случая. Хорошая еда очень важна для полярных экспедиций. Она структурирует день и способствует хорошей атмосфере на борту. Два повара и два помощника работают с пяти утра до полшестого вечера, чтобы накормить примерно сотню человек на борту. За один заход они чистят около пятидесяти кг картошки. Пекарь начинает работать уже в два часа ночи, чтобы на «Поларштерне» каждый день были свежие булочки, а во второй половине дня – сладкая выпечка. По традиции на «Поларштерне» меню состоит из немецкой домашней кухни: гуляш, жареная колбаса с пряным соусом или шницель. Как и в каждой поездке, постепенно заканчиваются только свежие овощи: сначала салат, потом помидоры и огурцы. Поэтому некоторым участникам экспедиции по ночам начинают сниться брокколи и вишня. До конца первого этапа в декабре будет израсходовано 12,7 тонны продуктов, больше, чем во время других экспедиций. Ежедневная тяжелая работа на льду в сильный мороз увеличивает потребление калорий.

Бабах! Срабатывает сигнальная ракета на проволоке. Всего на расстоянии пяти метров от медведя она взвивается вверх и освещает всю местность, еще долго раскачиваясь в небе на парашюте. Медведь рывком отскакивает от проволоки и пускается в паническое бегство. На этот раз наша помощь, чтобы испугать его еще больше, уже не нужна. Медведь убегает, и с тех пор его никто не видел. Но тревожный вопрос, где в темноте сейчас этот огромный хищник, сопровождает нас еще несколько дней.

10.11.2019, день 52

Сегодня воскресенье, потому что на завтрак у нас яйца. Что-то не получилось со сдачей-приемом продуктов, и поэтому нам пришлось рационировать яйца – только на завтрак по четвергам и воскресеньям. С овощами тоже уже проблема, так что во многие дни обед теперь без цветной капусты или брокколи. Все всегда с нетерпением ждут овощных дней и надеются на доставку свежих запасов, когда «Драницын» снова снабдит нас продуктами в середине декабря.

Сегодня утром на борту намного спокойнее, чем обычно. Утром не запланированы работы на льду, и многие участники экспедиции использовали освободившееся время для себя, чтобы несколько часов отдохнуть после действительно очень насыщенных месяцев на «Поларштерне».

В своей уютной кабине включаю любимую музыку для воскресного утра. То же, что и дома утром выходного дня – Soul Lounge группы Bona Fide. Одновременно с этим я снова прокручиваю в уме вчерашнее происшествие с медведем.

Это было нехорошо. Если заметить медведя, только когда он уже на расстоянии пятидесяти метров, то всегда есть риск, что все обернется плохо. Секунды спустя он мог бы быть уже среди людей метеогородка, и это бы обернулось плачевно. Я вспоминаю последнее происшествие с белым медведем на острове Шпицберген. Там медведь незаметно прокрался в лагерь, многих убил или тяжело ранил, пока его не удалось застрелить. Страшно подумать.

В труднообозреваемой местности нашей «крепости» – везде многометровые глыбы льда и ледяные хребты, с глубокими прорезями между ними – в темноте и только с нашими налобными фонариками и прожекторами вряд ли можно гарантировать, что мы обнаружим медведя вовремя. Используя First Navy, нашу ультрасовременную инфракрасную камеру, с мостика, можно было бы намного раньше распознать приближение медведя, но она у нас сломалась.

Теперь участники экспедиции, которые стоят на вахте и высматривают медведей, могут рассчитывать только на свои силы. Это очень сложная задача. Они должны стоять на вахте от двух до двух с половиной часов полностью сосредоточенными и всматриваться в темноту, которая освещается лишь налобным фонариком, неделями ничего не видеть и все равно каждую секунду быть начеку, чтобы вовремя заметить приближение белого медведя и затем в течение секунд правильно среагировать. Эта работа идет по кругу, каждый должен отстоять вахту.

Вся процедура больше не кажется мне достаточно безопасной. Нам придется натянуть защитную проволоку вокруг всего научного лагеря, чтобы, по крайней мере, пока мы работаем в городках, вероятность того, что белый медведь нас застанет врасплох, была меньше. Это сейчас наша первоочередная задача.

Во второй половине дня я на лыжах совершаю прогулку вдоль натяжной проволоки, чтобы еще лучше понять, что делать. Судя по следам, медведь просто перепрыгнул через проволоку, не задев ее. В этом месте образовались снежные заносы, поэтому проволока опустилась ниже. Значит, нужно регулярно контролировать и поднимать проволоку там, где собралось больше снега.

Затем я решаю предпринять длительную лыжную прогулку в северном направлении. Температура около –30 °C, и почти нет ветра, чувствуется лишь очень легкий дрейф сзади. Я слышу скольжение лыж по холодному снегу – совсем другой звук, чем по более теплому снегу. Он тверже, царапает, и в него нельзя провалиться. Уже по звуку можно определить температуру.

Близко к горизонту висит полная оранжевая луна, огромная и нереальная, над ней в глубинах черной вселенной мерцают звезды. Я скольжу сквозь тьму по льду, между многометровыми ледяными торосами, мимо эпических ледяных скульптур и между ними, по более низким плоским равнинам и лужам талого прошлогоднего льда, которые опять покрылись толстой коркой. Когда я останавливаюсь, я не слышу ничего, кроме своего дыхания. Только всеохватывающая тишина. Луна окрашивает все в тусклый свет. И без налобного фонарика вокруг выделяются контуры ледяного пейзажа. Он выглядит неземным, с глубокими черными тенями на более глубоких поверхностях, почти нереальная абсолютная чернота. Время от времени издалека доносится слабое чириканье нашего ветрового профилемера, устройства, которое посылает звуковые волны вверх и измеряет скорость и направление ветра в атмосфере. Это похоже на исследование чужеродного небесного тела, застывшего в вечной тьме, такого как луна Сатурна или одна из причудливых фантастических планет из книг или фильмов. Небесное тело, соседствующее с планетой, медленно движется вдоль горизонта в виде низко расположенного диска оранжевого цвета. С Землей, которую мы знаем, это не имеет ничего общего.

Из-за очень медленного дрейфа ветра позади мое собственное облако пара тянется за мной с такой же скоростью, как я еду на лыжах, и вскоре догоняет меня. Ледяной туман преломляет свет фонарика и ослепляет меня. Время от времени мне приходится останавливаться, давать ему рассеяться и в свете налобного фонарика с высокой точки обследовать местность в поисках белых медведей. Хотя и кажется, что ты на мертвой инопланетной звезде, на самом деле здесь во тьме бродят голодные существа, нападающие и пожирающие таких людей, как я.

11.11.2019, день 53

Сила ветра 5 баллов, –26 °C, снегопад и плотный снежный занос. Холодный день для нашей команды, которая возьмет сегодня с десяток ледовых кернов, отчасти сделает анализ сразу на льду, а часть образцов поместит в холодильные камеры на корабле для последующих исследований. Как ходячие ледышки, они возвращаются на борт после семи часов работы на льду, их ресницы отяжелели от замерзшего льда, остальная часть лица закрыта полностью обледеневшими масками.

13.11.2019, день 55

В последние дни сигнальные ракеты срабатывали дважды, но никаких следов белых медведей не было обнаружено. В первой половине дня я разрабатываю возможные маршруты для ратрака. Со мной работает Томас Штербенц из команды по планированию и обеспечению. Он только что провел зиму на станции «Ноймайер» в Антарктике, где я познакомился с ним и из-за его разносторонних способностей уговорил участвовать в экспедиции. Теперь, на другом краю света, он отвечает за наш парк транспортного хозяйства и управляет ратраком. Томас, его коллега со станций «Ноймайер» Хиннерк Хойк, отвечающий за двигатель корабля на более позднем этапе экспедиции, и их коллеги-механики с их огромным опытом и невероятным талантом к импровизации поддерживают работу экспедиции даже в самых сложных условиях – без них ничего бы не работало.

Они импровизируют, если нужны запчасти, которых нет на борту. Если топливо из-за плохого качества замерзает в трубах, они находят решение. В конце экспедиции ратраки и многие другие транспортные средства изобилуют временными замещающими конструкциями и использованными подручными средствами. Но они работают!

Ратрак, огромная гусеничная машина с фрезой и краном, весит от шестнадцати до семнадцати тонн. Ему нужен лед толщиной в добрый метр – более тонкий лед его не выдержит. Поэтому до сих пор он находится на борту корабля. Нам нужна мощная машина для тяжелых работ на льдине – особенно для строительства взлетно-посадочной полосы. Без нее весной, когда лед еще слишком толст, чтобы ледокол мог пройти так далеко на север, не сможет состояться запланированный обмен на самолетах

В непроглядной темноте ночи, глубоких черных тенях, отбрасываемых налобными фонариками, и бесцветных черно-белых контрастах льда исследовательс-кий лагерь часто производит впечатление исследовательс-кой станции на странном промерзшем небесном теле, движущемся в вечном мраке

Рядом с кораблем есть возможный маршрут для ратрака, с почти двухметровым льдом на всем протяжении пути. Но прежние лужи с тающим льдом ему пока не пересечь, потому что там толщина льда всего семьдесят-восемьдесят сантиметров (в начале было тридцать-сорок сантиметров). Мы решаем оставить ратрак пока на борту корабля и подождать. Но фрезу мы уже испытываем. Она была разработана специально для нас, чтобы можно было отфрезеровать торосную гряду прямо на льду. Она работает великолепно. Как мы и надеялись, фреза съедает все ледяные возвышенности и выплевывает их в виде огромных куч ледяной пыли – это действительно весело.