Текст книги "Ты моя собственность"

48

Холодный воздух коснулся обнаженного почти до талии тела, кожа мгновенно покрылась мурашками. Маг со свистом втянул носом воздух, глаза его странно блеснули.

– Неплохо… – сипло сказал он, протянул руки и жадно стиснул мои груди, впившись ногтями в соски.

От боли я закричала, но вместо крика из скованного ужасом горла вырвался слабый писк. Зрачки мага расширились, подернулись пьяной мутью, словно мои страх и боль доставляли ему немыслимое удовольствие. А может, так оно и было?..

– Тебе нравится… – прохрипел он, с силой вдавив меня в стену, так, что дыхание перехватило, в ушах раздался противный звон.  Даже через несколько нижних юбок я чувствовала, как он возбужден. – Шлюха…

Его лицо было лицом безумца. Страшное, перекошенное от похоти и предвкушения, с налитыми кровью глазами, с раздувающимися ноздрями и оскаленным ртом. Ничего человеческого… Зверь… Чудовище из моего сна… О боги…

Тело покрылось липкой испариной, спину обжег леденящий холод. Страх, дикий страх заглушил все мысли и чувства, разросся, заполняя душу, и… Лопнул, как натянутая до предела струна,  исчез, оставив после себя пустоту и отупение. Будто со стороны я равнодушно наблюдала, как насильник задрал подол моего платья и жадно щупает между  ног. Как он прижался мокрыми губами к моей груди, кусая сосок и от этого распаляясь еще больше… А в это время на полу лежит мертвая, убитая им женщина, и в соседней комнате на кровати – холодное тело моего жениха…

Что-то странное и неизведанное просыпалось внутри, заполняя пустоту, проясняя сознание, отрезвляя, вытесняя покорность.

Темный маг терзал мое тело, лапал, кусал, рыча от похоти и удовольствия. Точь-в-точь как те разбойники из таверны. Смердящие, грязные, пьяные, они были лучше него. Они не врали, не изображали из себя благородных. А этот? Чистенький и надушенный, вкусно кушающий и спящий на мягкой постели. Благородный и знатный. Честнее было бы просто убить меня. Но не-е-ет… Он знал, что безнаказанно может делать со мной все, что захочет. Изнасиловать, пытать, причиняя дикую боль… Потому что сильнее. Как может от него защититься слабая женщина?  Трус!

Внутри закипал гнев. Я чувствовала, как он разливался по венам, словно смертоносная лава, заполнял мысли и чувства. Маг напрягся, настороженно принюхиваясь… Но почему-то я точно знала, что нужно делать.

Я всхлипнула и обмякла в его руках, бессильно сползла по стене и распласталась на холодном каменном полу. Маг выругался, отступив на шаг.

– Безднова сука, – разочарованно протянул он и брезгливо потыкал меня в бок носком сапога. – А ну, поднимайся. Я еще с тобой не закончил.

Я тихо лежала, едва дыша, и представляла тот обманчивый холодный покой, из которого меня вырвал король. Вспоминала, что я тогда чувствовала, как наслаждалась безмятежной тишиной, блаженным бесчувствием…

Темный склонился надо мной, спины между лопатками коснулся холод металла, и через секунду ткань лифа, туго прижимавшая локти к бокам, лопнула до самой талии. Спину кольнуло, потекло что-то теплое. Кровь?! Но я не шевельнулась. Маг отступил на шаг, видимо, раздумывая, что делать, я тут же вскочила на ноги и метнулась прочь, на ходу высвобождая руки. Забежав за массивный стол, я перевела дыхание, не спуская глаз с мага. Тот небрежно облокотился о стену и, прищурившись, смотрел на меня.

– Хочешь поиграть? – процедил он. – Иди сюда.

Вот уж нет. Измываться над собой я не позволю. Не на ту напал. В кошки-мышки пусть играет с изнеженными темными дамочками. И если уж мне суждено умереть, то сразу! Маг нахмурился, злобно играя желваками. Да, именно то, что мне нужно. Чтобы он потерял самообладание, взбесился, перестал себя контролировать.

– Благородный маг Бриан… – сказала я. – Королевский друг, чистокровный темный…

Слова приходили сами, вставали одно за другим. Откуда они брались, я не понимала. Просто произносила их, словно слыша себя со стороны. Странно, но я точно знала, что чувствует маг. Я ощущала его эмоции так, будто они плавали в воздухе. Каждая имела свой запах и вкус. Кисловатая, немного затхлая зависть… Тяжелая мускусная злость… Пряный горьковатый страх… Острая, словно пучок жгучего перца, ненависть…

– … Тот, что подбирает объедки с королевского стола… Живет в его дворце и даже нож таскает, совсем как король. Только пользоваться им не умеет. Резал платье и спину рассек. Ай-ай-ай… Бледная копия с великолепной картины, всегда второй… Завистливое ничтожество, предающее друга.

В воздухе словно взорвался целый коктейль из эмоций, тут же в два прыжка маг долетел до стола и, едва коснувшись ногой столешницы, перепрыгнул его.  Я отпрянула, но он схватил меня за волосы и рванул к себе. От дикой боли слезы брызнули из глаз, но мне было наплевать. Я жадно вдыхала эмоции, чувствуя, как наливается внутри меня что-то неведомое… Первобытное, чистое, мощное. Течет по венам вместе с кровью, бурлит, подпитываясь выплеснутыми магом эмоциями.

– Нарвалась… – побелевшими губами прошипел Бриан и со всей силы ударил меня по лицу. В ушах зазвенело, во рту появился привкус крови. – Ты еще будешь умолять меня о смерти…

– Правда глаза колет… – упрямо прошептала я.

В воздух взметнулось столько ненависти, что он стал густым и тягучим. Я с наслаждением выпила ее всю, до капли. Жадно, уже не скрываясь. Изнутри рвалась сила, необыкновенно мощная, сметающая все на своем пути. Перед глазами все плыло, а в груди бешено стучало сердце. Что это? Маг отшатнулся, попятился, в ужасе глядя на меня. От него летели сгустки тьмы, щекотно касались меня. Пряные, острые, безумно вкусные. И я глотала их, и его страх, и его удивление… Глотала до тех пор, пока они не иссякли. Глаза королевского мага остекленели, и он упал на пол.

Мертв. Странно, но это не вызвало во мне никаких эмоций.

Я вздохнула, облизала губы.

Не слишком сытно… Но это явно придало мне сил.

49

Я поднялась и поправила платье. Хотя – что там было уже поправлять! Да и зачем – никого живого в комнате уже не осталось.

Почему-то теперь я точно знала, что нужно делать, словно только что произошло какое-то невероятное изменение. Все стало другим, и я сама стала другой. Я подошла к Аманде, вгляделась в неживые черты лица с надеждой. Мне хотелось, чтобы она была жива, впрочем, я понимала, что это вряд ли возможно. И помочь ей я уже ничем не могла. Аманда была уже мертва. Маг хорошо постарался, разорви его бездна!

Не испытывая ни страха, ни брезгливости я обыскала женщину и почти сразу нашла то, что искала: холщовую куколку, которую пронзила булавка с синим камнем.

Я взяла ее в руки и тут же почувствовала леденящий мертвенный холод. Душу сковало ужасом, и даже дыхание стало болезненным, колючим. Я вырвала булавку из холщового тела и бросила ее на пол, словно она была пропитана ядом.

Бездна побери эту ведьму! Она, кажется, все сделала, чтобы усложнить мне задачу.

Платье висело на мне лохмотьями, обнажая всё, что находилось выше талии. Если у меня получится и Саймор все-таки придет в себя, не хотелось бы предстать перед ним в таком виде.

И снова я знала, как действовать.

Ведьма собиралась оставить меня здесь, чтобы учить. А она предусмотрительна. Наверняка тут есть все, что необходимо для жизни. Комнату, предназначавшуюся мне, я нашла почти сразу и даже успела отметить, что обставлена она довольно миленько. Похоже, Аманда действительно возлагала на меня большие надежды.

Платье нашлось тут же. Неудобное, пышное, с чересчур глубоким декольте… Но остальные были не лучше, да и времени на выбор не оставалось. Оно хотя бы не разорвано до самого пупа, значит, уже лучше того, что сейчас на мне.

Я нацепила платье и побежала в комнату, где оставила Саймора. Он был бледен, но дышал. Если сравнивать с тем, каким я его оставила здесь, он был значительно менее мертв, если так можно выразиться… Все-таки выдернуть булавку оказалось правильной идеей. Да, я все делала правильно – это я чувствовала кожей или чем-то еще.

Но этого все еще было недостаточно.

Я запустила пальцы в темную густую шевелюру Саймора. И сразу почувствовала боль. Но не отдернула руки, понимая, что на правильном пути. Чтобы помочь больному, от этой боли надо было не бежать – напротив, следовало вобрать ее в себя, всю до конца, до капли. Не оставив ему ничего. И я на каком-то интуитивном уровне знала, как это сделать.

Я шевелила пальцами, вбирая в себя смертельную ледяную черноту. Та поддалась, стала медленно перетекать из бездыханного тела ко мне, в меня. И это тоже было правильно, хоть и очень страшно и очень болезненно.

Когда я пила мага, я становилась сильнее – я выпивала из него жизнь. Но теперь все было наоборот: бедняга Саймор источал смерть.

Я не знаю, сколько я так просидела над ним. Время замедлило свой ход, или ускорило, или вовсе пропало. Я лишь видела, как розовеют щеки Саймора, как глубже становится его дыхание. Определенно, у меня получается! Но в то же время сама я с каждой секундой слабела и надеялась лишь на то, что сумею, успею – должна суметь.

– Риаса? – Саймор открыл глаза и даже смог оглядеться по сторонам. – Что  это за место?

Но вряд ли я могла бы дать ему какие-то ответы. Перед глазами потемнело, и я почувствовала, что проваливаюсь в пустоту. Что ж, во всяком случае, я сделала все, что могла.

50

Я пришла в себя в темном и сыром помещении, подскочила и уже, подобно Саймору, была готова спрашивать, где я. Только ответить на этот вопрос было некому. В помещении я была одна.

А вот его предназначение угадала сразу. Маленькая комнатка без окон, твердая лежанка, а главное – цепь, которой я была прикована к стене. Серебряная цепь с десятком наложенных заклинаний – их я чувствовала кожей.

Я в тюрьме. И кто-то приложил много усилий, чтобы я отсюда не сбежала.

– Эй! – крикнула я, – Есть тут кто-нибудь?

Дверь лязгнула, но не отворилась, лишь открылось решетчатое окошко, куда просунулась любопытная физиономия незнакомого мужчины, явно не из благородных.

– С тобой разговаривать не велено! Так что не шуми тут! – торопливо пробормотал он и захлопнул окошко, словно я могла сквозь него просочиться.

За дверью эхом разнесся голос:

– Эта пришла в себя! Надо доложить кому следует.

– Надо – значит, доложим, – ответил другой голос.

Я подергала цепь, и откуда-то изнутри пришло понимание: не получится. Я могла бы разорвать серебро, будь я в лучшей форме, да и большинство заклинаний, которые наложены на цепочку, слабенькие, их с трудом, но все же можно разрушить. Но два из них были такие, что справиться с ними не представлялось возможным.

Откуда, бездна побери, я все это знаю? Что произошло?

Догадка пришла сама собой, как будто бы я получила ответ от невидимого собеседника.

Аманда!

Это она, умирая, успела сотворить свое последнее колдовство и каким-то образом отдала мне часть умений.

Я вспомнила гребень, касающийся моих волос, и вспомнила то, чего тогда не видела, не умела видеть – мягкий свет, который исходил от него. Понимала ли Аманда, что у нее мало времени, или просто так случайно совпало? Не знаю.

Но теперь я была вооружена. Да только та сила, которую дала мне ведьма, кажется, будет играть против меня. Теперь уж я точно не смогу доказать, что мы с ней не заодно и что я не одна из них.

А следующая догадка пронзила мое сердце острой болью. Я не в королевском дворце, а в тюрьме. И у этого может быть только одна причина: так решил король. Я крутила эту мысль в голове долго, придумывая все новые и новые возможности: королю не доложили, он не знает, что я здесь, это все заговор… Но ни одна из них не была правдоподобной. Гибель Бриана, королевского мага и главного соратника, вряд ли могла пройти мимо его внимания. Значит, он точно знает, что я здесь.

Этот вывод словно лишил меня сил бороться и сопротивляться. А может, и не он, возможно, дело было в заклинаниях, обильно вплетенных в серебряную цепочку. Я, звякнув ею, улеглась на кровать и прикрыла глаза. Сил не так уж много, чтобы я могла расходовать их бездумно и бесполезно.

* * *

Дверь лязгнула, и я была вынуждена открыть глаза. Но на этот раз она со скрипом отворилась, и я подскочила на своей лежанке. Вдруг это все-таки король? И тут же ответила сама себе: нет, не он. Его бы я почувствовала.

Мужчина, который вошел в дверь, был темный. Он был немолод и суров – именно так и должен выглядеть королевский маг… Новый королевский маг. Он уселся рядом, и я поняла, что меня он не опасается. Уверен в своих заклинаниях, которые сдерживают меня. Впрочем, приходится признать, он правильно уверен. Я не могу ничего ему сделать. Это понимание пришло изнутри. Значит, не стоит и пытаться.

– Вы догадываетесь, в чем вас обвиняют?

Я мотнула головой. Он мог обвинять меня в чем угодно.

– Вы и ваша сообщница обманным способом завладели магией.

Я усмехнулась.

– Родиться с магией – это и есть обманный способ?

– Настоящая чистая магия может быть только у темных. То же, чем пользуетесь вы, – порождение бездны.

Я не стала ничего на это отвечать. «Порождение бездны» – глупая отговорка. Но тому, кто хочет себя оправдать, – сойдет и эта.

– Вы со своей сообщницей обманом заманили Бриана, королевского мага, в свое логово и убили. В неравной борьбе он смог победить старую ведьму, но погиб от ваших рук.

– Все было не так, – сказала я, даже не сомневаясь, что никто не станет меня слушать. Здесь уже придумали историю, которая устроит всех. Больнее всего, что она, кажется, устроила и короля.

Или все-таки не устроила? Надежда никак не хотела умирать. Глупая-глупая надежда умрет вместе со мной.

– Мне нужно поговорить с королем, – сказала я.

Маг презрительно усмехнулся.

– Чтобы вы могли убить и его? Нет. На рассвете вас казнят, и точно вы не увидитесь до этого времени с королем.

– А моя семья, сестра? Я хочу с ними попрощаться.

– Не советовал бы вам этого делать, – отозвался маг. – Таким образом вы лишите их всякой возможности отречься от вас, и их судьба будет плачевна. Не исключено, что они окажутся здесь, камер в королевской тюрьме хватает, а их имение перейдет в казну. Впрочем, никто не даст им совершить такой ошибки!

Я молчала, понимая, что загнана в угол и выхода у меня нет. А он заключил торжественно и заунывно:

– Подумайте о своих преступлениях этой ночью, прежде чем предстать перед лицом бездны. Потому что другого времени для этого не будет.

Он встал и вышел, оставив меня разбитой и раздавленной. Теперь сомнений не оставалось. Тогда на балу я увидела то, что было чистой правдой: король от меня отрекся.

51

Разумеется, я не собиралась следовать совету мага и размышлять хорошенько о своих преступлениях. Во-первых, никаких таких злодейств за собой я припомнить не могла, а во-вторых, если это моя последняя ночь перед шагом в бездну – глупо тратить ее на такую ерунду. Я не сдамся!

Они ведь не будут убивать меня прямо в камере.

Нет, скорее всего, казнь обставят как-нибудь поторжественнее. Это и есть мой шанс – сбежать по пути. Я сделаю все, что только в моих силах, да только этих сил надо набраться. Пока же я чувствовала невероятную слабость, словно два месяца отлежала с лихорадкой и только начала приходить в себя.

Что было тому причиной, я не сомневалась. Цепочка, которая приковывала меня к стене камеры. Что-то из заклинаний неумолимо тянуло из меня силы. Не слишком активно, каплю за каплей, но все же.

Силы, которых и без того мало, вряд ли сейчас стоило тратить на размышления. Я закрыла глаза, попыталась уснуть и даже преуспела в этом – мало-помалу опустилась в тягучую полудрему.

Из этого состояния меня вышвырнуло резко и в одну секунду. Я мигом села на узкой лежанке и вслушалась. По коридору раздавались шаги, тихие осторожные, и все же каким-то невероятным образом я знала, кто это. Тот, из-за кого мое сердце начинает стучать громко, как сумасшедшее.

Король. Я вскочила с лежанки и оправила складки платья. Глупо, неужели я все еще хочу быть для него красивой? И неужели здесь, в этом подземелье, дурацкие тряпки могут сыграть хоть какую-то роль?

Дверь открылась, на этот раз тихо и бесшумно. В полумраке камеры я все-таки смогла рассмотреть королевский профиль. Красив. Даже здесь, даже сейчас красив, хоть эта красота и отзывается болью в сердце.

– Зачем вы пришли? Посмотреть на меня, перед тем как меня не станет? Вам мало того, что я умру? Вам нужно заставить меня страдать еще больше?

Мне не следовало заговаривать с ним первой, мне вообще не следовало говорить, нужно было беречь силы. Кто знает, вдруг и вправду завтра представится счастливый случай и я смогу сбежать.

Повисла долгая пауза, словно бы король и сам не знал ответа на этот вопрос.

– Ты убила Бриана.

– Он напал на меня! Он хотел меня убить одним, знаете ли, довольно привлекательным для темных способом… И у него почти получилось. Мне удалось справиться с ним, когда уже разорвал на мне одежду.

Король вздрогнул, будто я дала ему пощечину.

– Бриан бы не посмел, и ваша одежда в полном порядке. Что удивительно, – хмыкнул он, и глаза его еще больше налились гневом. – Ведь люди Бриана, когда ворвались в дом, нашли вас в объятиях жениха.

Последнее слово он произнес брезгливо, практически выплюнул. Ах вот оно что! Наверное, следовало рассказать ему, что я сменила платье. Как раз для того, чтобы мой жених не увидел лишнего. Но оправдываться сейчас было выше моих сил. Мне хотелось вернуть королю всю боль, что он причинил мне.

– Разве не для того вы отправили меня из дворца? – спросила я.

– Я отправил вас из дворца, чтобы вернуть вас семье, и очень был удивлен, на следующий же день узнав о грядущей свадьбе. Боюсь, вы слишком быстро забываете своих мужчин.

А теперь, словно от пощечины, вздрогнула я. Это он сейчас намекает на то, что я слишком быстро забыла Гильома в его же объятиях? Негодяй!

– Что поделать, я плохо разбираюсь в мужчинах… Каждый из них меня предал. Но только один решил казнить.

Я слушала обидные слова, выкрикивала обидные слова и с ужасом понимала, что не могу ни одной секунды злиться на этого мужчину. Даже сейчас, когда он показал свое истинное отношение ко мне, когда он согласился с моей смертью, да что там согласился, сам же и подписал указ (такие вещи не решаются без королевского росчерка), даже сейчас больше всего на свете я хотела коснуться его, закрыть ему рот поцелуем, потребовать, получить от него все то, что мог дать только он.

– Ненавижу вас! – почти крикнула я, зачем-то сделав шаг навстречу и оказавшись уже слишком близко к королю.

Запах яблок… Едва уловимый, неясный, всколыхнул в душе целую бурю упоительно сладких воспоминаний … Нет! Не поддамся. Хватит! Я прищурилась и выпалила, четко выговаривая каждое слово, словно выплевывая их в такое знакомое лицо:

– Вы мне отвратительны!

Король побелел. Глаза его метали молнии.

– Отвратителен? – прорычал он, сжав мои плечи, и так встряхнул, что лязгнули зубы.

– Отвратительны! – с яростью отчеканила я.

И через секунду  оказалась зажата между холодной шершавой стеной камеры  и горячим телом короля. Он навалился на меня с такой силой, что спиной я ощущала каждый камень, каждую трещинку старинной кладки, а животом все пуговицы его камзола, все его тело, будто оно тоже было моим. Мои груди вмялись в его грудь, его сердце тяжело бухало под моей щекой. Я чувствовала, как двигаются, перекатываясь, его мышцы, как расширяется и сужается от дыхания его грудь, как вдавливается между бедер сквозь два слоя ткани его возбужденный член. Стальные пальцы стиснули подбородок, заставив запрокинуть лицо, и жадный мужской рот впился в мои губы. О боги… Я уже привыкла к тому странному умопомешательству, которое всегда накатывало на меня, стоило королю только оказаться рядом, но к тому, что случилось сейчас, я была не готова. Совсем не готова. Словно жаркая волна накрыла с головой, закружила, потащила за собой в клокочущий омут.  В голове зашумело, по телу мгновенно растеклась лихорадочная слабость, будто король выпил из меня весь гнев. На какое-то мгновение всплыла в голове мысль, что я не должна… Всплыла и исчезла, так и не додумавшись до конца. Должна, не должна… Какая разница, когда его губы так сладко терзают мой рот. По-хозяйски, бесстыдно, порочно, будто овладевая мной. Будто он имеет на это полное право. Только он один, и больше никто…

– И теперь… – Король на миг оторвался от поцелуя, и я едва не застонала от острого чувства потери. – И теперь отвратителен?

– Да! – упрямо прошептала я и помотала головой, чтобы избавиться от невыносимого возбуждения.

Даже  щеку прикусила. Рот тут же наполнился привкусом крови, но желание нисколько не ослабло. Как можно сопротивляться этому безумию? Да и нужно ли? Будь что будет. Пусть хоть так, но я получу его… Я потянулась к упругим горячим губам:

– Ненавижу-у-у….

– Ведьма, – хрипло выдохнул король, и в следующее мгновение жарким ураганом обрушился на меня.