Текст книги "Ты моя собственность"

20

Человек со шрамом вел меня по коридорам, а я судорожно пыталась представить, куда мы движемся и что меня сейчас будет ждать. Обрывки фраз складывались вместе и приобретали какой-то уж совсем угрожающий смысл.

Эта девица, королевская любовница, которая словно походя бросила: «Остальных королевский маг видит чаще чем король».

Обещание короля меня не касаться…

И вот теперь меня ведут к тому самому магу.

Что ему может быть от меня нужно? От страшной догадки сжалось сердце.

Придворный маг – это тот, кто творит государственно важную магию. На нем защита, на нем здоровье короля и его окружения, на нем столько всего, что даже простому темному не понять. Что-то похожее говорил Лаорр…

Придворный маг пользуется магией больше, чем любой темный. И это значит только одно: эмоций, любимой еды темных, ему нужно куда больше, чем любому другому темному. И ничего удивительного в том, что девушки, которых король подбирает вроде бы как для себя, затем оказываются в его объятиях.

Я остановилась посреди коридора и сказала своему провожатому:

– Я не хочу к магу. Я должна поговорить с его величеством.

Мужчина ничуть не удивился, ответил ворчливо:

– Все хотят поговорить с его величеством. Но сейчас он занят. Что касается посещения мага, это обычное дело. Вам нечего бояться.

Его слова меня ни капли не успокоили. Я собиралась возразить, но тут увидела очертания ключа в кармане его ливреи, и все прочие мысли разом вылетели из моей головы. Возможно, это мой путь к свободе…

Я замешкалась с ответом, рассматривая силуэт ключа, а через мгновение провожатый уже распахнул передо мной дверь. Я оказалась в просторном кабинете. Колбы, склянки, предметы, которым я не знала назначения. Они были на полках, на огромном столе – везде. Я никогда еще не видела комнаты, похожей на эту.

Лишь один угол выглядел так, будто он не пришел из кошмарного сна городского сумасшедшего, а был похож на часть человеческого жилища: невысокий столик, диванчики да и большинство предметов на этом столе были знакомыми.

– Здравствуйте, леди, – раздался голос откуда-то из-за склянок.

Я подняла взгляд и увидела молодого человека с приятной улыбкой и ясными глазами. Не так я представляла себе придворного мага. Он должен быть старше и солиднее, что ли. Кажется, мое замешательство его только порадовало.

– Вы ожидали увидеть кого-то другого? – Он улыбнулся. – Позвольте представиться: Бриан, придворный маг. Вашего имени не спрашиваю – конфиденциальность прежде всего.

Я смотрела на него во все глаза. Он совершенно не выглядел как тот, кто начнет срывать с меня одежду и упиваться моими эмоциями. Напротив, он кажется очень милым…

– Очень приятно, – выдавила я.

Я обернулась к королевскому служаке, ища поддержки, но обнаружила, что дверь в странную комнату уже заперта, а человек с изуродованным лицом отсутствует.

Мы с магом здесь одни, и что это для меня значит, я совершенно не представляла.

– Садитесь. – Он указал мне на диванчик возле того самого человеческого столика.

Я с легкостью выполнила это распоряжение. Ноги подкашивались от волнения, и мне хотелось присесть.

– Я весьма удивлен, – сказал он, когда я выполнила его просьбу. – Обычно его величество советуется со мной, когда приглашает во дворец… гм… девушек. Но не в этот раз…  Видно, тут какая-то ошибка.

Советуется с придворным магом, когда выбирает себе игрушки? Вот уж где странность так странность.

Впрочем (я снова похолодела!) в этом нет ничего странного, если моя первоначальная догадка верна и он действительно выбирает девушек для мага. А этот парень так мил и любезен со мной лишь потому, что еще не знает, что, в отличие от других девиц, я здесь не по своей воле.

– Ну, да не забивайте голову. – Кажется, маг смутился. Может быть, оттого, что сказал мне лишнее? – Посмотрите предметы на этом столе. Выберите из них тот, что вам больше всего нравится.

Я взглянула. Выбор был простым: я потянулась к колоде карт.

Этот набор разноцветных картинок хорошо знаком и мужчинам, и женщинам. Мужчины играют в игры, женщины раскладывают пасьянсы, а наша с Мираей матушка не просто собирала сочетания, перекладывая карты с места на место, – она читала по ним судьбу. Еще маленькая я наблюдала, как она глядела в картинки да растолковывала кому-нибудь из соседок.

– Десятка сердечная – нечаянная радость…

А соседка похохатывала:

– Неужто мой Рой сегодня трезвым придет?

Мама качала головой…

– А вот вижу в твоем доме мужчину.

– Ну точно, Рой! – торопилась подтвердить соседка.

Но мама возражала:

– Да нет, твой Рой сердечной масти, а этот – крестяной. Да с подарком явится…

Соседка словно бы смутилась:

– Может,  брат из деревни приедет да гостинца привезет? Молочка, яиц домашних.

Мама с улыбкой соглашалась:

– Конечно, может.

– Ты мне другое скажи: не заберут ли Сая, кровинушку мою, в гвардейцы?

Мама смотрит в карты и качает головой:

– Казенного дома не вижу. Будь спокойна.

Соседка душевно благодарит и оставляет на столе гостинчик:

– Это вот девочкам твоим. Прими от чистого сердца…

– Хороший выбор, – вырвал меня из воспоминаний голос мага.

Я снова вернулась в реальность и увидела, что карт уже нет у меня в руках. Задумавшись, я разложила их на столе. Замысловатый расклад – тот, который делала мама: сначала через две на третью, дама в центре, потом за спиной, потом впереди, потом – что в голове и что под ногами.

Как толковать карты, я понимала уже с младенчества. Мама часто говорила: «А вот десятка черна, печаль принесла. А уж с валетом вдвоем – горе пророчит». И сейчас, лишь бросив мимолетный взгляд на расклад, я увидела все и сразу: и свою неволю, и короля на сердце, и чувства – то ли мои, то ли его, непонятно. Болезненная любовь, пронзающая душу. А еще ухватила впереди черный туз при черной девятке да при черной десятке. Неминуемая смерть!

Я быстрым движением смешала карты. На такое и глядеть не стоит.

– Очень интересно, – сказал маг. – Очень, очень интересно.

Он смотрел на меня не так, как мужчина смотрит на интересную ему женщину. Нет, он смотрел как ребенок на подарок в коробке, словно был готов разрезать меня, лишь бы посмотреть, что у меня там внутри. От этого взгляда становилось не по себе.

– Я устала и хотела бы вернуться в комнату… – робко сказала я.

– Да-да, конечно. – Мне показалось, что он даже не слушал меня.  – А теперь положите руки вот сюда. – Он подвинул ко мне прозрачный шар.

– Я… я не хочу больше. Отпустите меня.

– Ради всех богов, прекратите капризничать и делайте, что я велю! – он повысил на меня голос, но даже это меня не убедило. Касаться шара не хотелось, а еще я чувствовала себя совершенно обессиленной.

– Ну же! – теперь он почти кричал. От приятного молодого человека не осталось  и следа. Я закусила губу и спрятала руки за спину.

– Не буду!

Он схватил меня за плечи:

– Делайте, что велю!

21

Я дернулась, затрепыхалась в его руках,  стараясь вырваться. Но не тут-то было. Стальная хватка сжималась, лишая последних сил. Всем своим существом я чувствовала опасность, в голове в панике метались мысли. Что хочет сделать со мной этот маг? Зачем ему нужно, чтоб я добровольно возложила руки на шар?  А ему точно нужно, иначе-то он просто применил бы темную магию. И что ждет меня за непослушание?

Маг злобно встряхнул меня, так что лязгнули зубы, в глазах потемнело, и я с ужасом поняла, что сейчас потеряю сознание…

Дверь с грохотом распахнулась: на пороге стоял король. Он сверкал глазами и явно был в бешенстве. Ну вот, мало тут было одного сумасшедшего, теперь второй пожаловал.

– Что она здесь делает? – прогремел он.

Маг мгновенно выпустил мои плечи и попятился, я покачнулась, окончательно приходя в себя, и тоже сделала шаг назад.  Потому что испугалась. Странно было бы не испугаться… В этот момент король был воистину страшен. Я легко могла бы себе представить, что в следующую секунду он испепелит всех присутствующих одним лишь взглядом. А если вспомнить, что это темный, обладающий магией… От возникшей перед глазами картинки стало еще страшнее. Мне захотелось забиться куда-нибудь в угол и сделаться невидимой. О боги, да лучше я б в обморок упала…

– Н-н-но эт-то же н-новая девушка… Об-бычная процедура. Ис-с-следования… – залепетал маг, бледнея на глазах.

Он был в таком смятении, что я сразу поняла: королевский гнев обращен не на меня, а на него.

– Довольно! После поговорим, – холодно сказал король, но было видно, что он в ярости. – Не смей даже смотреть в ее сторону!

Король приблизился, схватил меня за руку и вытащил из комнаты. Он размашисто шагал по коридору, я едва успевала за ним. Что-то здесь становится добрым обычаем – таскать меня туда-сюда. А я ничего не могу с этим сделать. Хоть бы понять, что происходит…

Долетев таким образом  до моей комнаты, король отворил дверь и практически втолкнул меня внутрь. Видно было, что он все еще клокочет от ярости.

Вот уж совсем непонятно, я-то чем не угодила?  Пусть со своими слугами сначала разберется! Не сама же я, в конце концов, рвалась к этому магу! Меня вообще до сих пор трясет!

Обида и только что пережитый страх неожиданно встали в горле большим колючим комком, я отвернулась и прислонилась к стене, мечтая как можно скорее услышать стук закрывающейся двери.

Я думала, король оставит меня здесь и пойдет по своим государственным делам: щупать девственниц, объявлять и прекращать войны, казнить нерадивых магов – что там его сейчас может развлечь?

Но он и не собирался меня оставлять. Вошел следом и задвинул засов.

Не дав мне опомниться или сказать хоть слово, король с силой прижал меня к стене и навис надо мной. Сердце тут же рухнуло вниз и замерло, моментально стало жарко. Я подняла голову, и его глаза оказались напротив моих. Они горели странным огнем, от которого становилось страшно. И чем дольше я в них смотрела, тем больше слабела в его руках.

Если ему все еще кажется, что он меня не касается, то он ошибается. Но что-то мне подсказывало, что сейчас неподходящий момент для разговоров об этом.

– Вы не должны никуда и ни с кем ходить, – сказал он, склонив свое лицо так низко, что мое и его дыхание смешались, отчего в животе сладко заныло, а вся кожа покрылась мурашками.  – Никто не смеет к вам приближаться!

Он дышал часто и коротко, ноздри его раздувались. Казалось – еще немного и он задохнется. Я не понимала, отчего он злится – так. Неужели было нарушено какое-то правило?

– Но… Я и не хотела… Никуда идти… – пробормотала я, тщетно пытаясь отвести взгляд. Потому что если я его не отведу…То сама задохнусь… пожалуй… – Пришел этот ваш… со шрамом и велел мне пойти… Я не знала…

Боги! И зачем только я оправдываюсь? Король в гневе. Он не слышит ничего, кроме собственной ярости.

– Никто здесь не может говорить вам, куда идти, никто, кроме меня!

И снова он сказал какую-то глупость. А как же девушки-служанки и это вот «его величество ждет вас в библиотеке, давайте наряжаться…»?

В любой другой момент я бы не преминула напомнить ему о его оплошности, но какое-то внутреннее чутье подсказывало, что сейчас этого говорить нельзя. Ничего сейчас говорить нельзя.

Но я все-таки сказала:

– Вы так обеспокоены? Мне грозила опасность?

– Какая опасность вам может грозить в моем замке? – раздраженно бросил король. Но вот уверенности в его голосе не было.

Он молча смотрел мне в глаза. Этот взгляд пронизывал, прожигал, завораживал… Словно им король касался там, глубоко внутри, чего-то сокровенного так, будто только он один имел на это право… Мне было тесно в объятиях, я почти задыхалась.

– Поцелуйте меня, – велел король.

Это было так неожиданно, что я застыла. И снова промелькнула мысль, что держать свое обещание он не собирается. Впрочем, это ведь не он будет касаться меня, а я его.

Буду? Да ни за что!

– Ну же!

В его голосе нетерпение. И уверенность в том, что я не откажу.

А разве я могу отказать? Я же имею дело с темным! Нет, я бы, конечно, с легкостью противостояла его обаянию, но разве могу я противостоять магии? Не могу…

Я зачарованно потянулась губами к его губам, чувствуя, как сумасшедше колотится сердце. Приникла осторожно, словно пробуя на вкус… Его губы были упругие и нежные, такие приятные, что голова моментально закружилась, по телу растеклась странная слабость, и сладко вспыхнуло внутри. Отрываться не хотелось… Хотелось стоять вот так вот бесконечно долго, и трогать губы губами, и пьянеть от их упоительной гладкости, от неуловимого запаха яблок,  чувствуя, как каждое прикосновение рассыпается искрами в животе.

Король хрипло выдохнул и слегка отстранился, я невольно потянулась следом, всхлипнув от невыносимого чувства потери. И этот мой еле слышный всхлип словно послужил сигналом к началу.

Его рот смял мои губы в жарком, неистовом поцелуе. Бесстыдном, жадном, глубоком… Безумно возбуждающем. Будто волной штормовой накрыло с головой, поволокло в темный омут, где нет ничего, кроме влажных требовательных губ, дразнящего языка, горячего дыхания на щеке, от которого плавилась кожа. Внизу живота сладко пульсировало, вспыхивало колючими искрами, в висках грохотала кровь.  Он целовал меня так, что ноги подкашивались. Так, что нечем было дышать. Так, словно брал меня прямо сейчас, делал своей собственностью, присваивал. Я обмякла в его руках, смирившись с тем, что произойдет дальше. Почти желая того, что произойдет… Да нет, не почти.

Не в силах больше противиться желанию, я ответила на поцелуй. Теперь уже не король прижимал меня к стене – я прильнула к нему, обхватив руками, с томительным стыдом предвкушая, что будет дальше.

Но я ошибалась.

Он оторвался от меня, отодвинулся и уткнулся лбом в стену, хрипло и коротко дыша, словно каждый вздох доставлял ему нестерпимую боль. Его плечи подрагивали, бока ходили ходуном.

– Нынче ночью вы будете у меня в опочивальне, – через какое-то время сказал король. – Служанка приведет вас. И запомните: вы не можете ни с кем говорить, кроме нее, никуда ни с кем уходить. Вы здесь только для меня.

Король ушел, а я, едва держась на ногах, побрела к кровати и обессиленно рухнула на нее.

22

Его поцелуй все еще горел на моих губах, а тело сладко ныло от желания, словно, даже исчезнув, этот мужчина оставил на мне свой след, свою печать. Я уже была готова признать, что мне была приятна и ярость короля, когда он увидел меня рядом  с другим, и несдержанность после. Но я не обманывалась в том, что это на самом деле. Магическое влияние темного…

Я не слишком часто его испытывала.

Однажды сестра показала мне, что это такое. Она бы никогда не стала, но я так ее просила… И она сдалась – повелела мне принести столовые приборы в ее комнату – вполне безобидное, хоть и нелепое и бессмысленное действие. Но я бежала выполнять это поручение так, словно бы это было лучшее, что я могу сделать в этой жизни.

Когда морок прошел, я ужаснулась. И тут же потребовала у нее дать обещание никогда, никогда так не поступать. Мирая тогда лишь пожала плечами: «Мне бы и в голову такое не пришло». Да никому бы не пришло!

А через несколько дней подарила мне образок богини, сказав: «Это защитит тебя. И от меня тоже».

Я вздрогнула. Как же я могла об этом забыть! Все мои драгоценности теперь у меня – Аманда не посмела их забрать. Она уж точно неглупа и прекрасно понимает, что ни носить, ни продать их не сможет. Это слишком рискованно: напав на след украшений, Лаорр сможет добраться и до нее. И гнев его будет огромен.

А это значит, что образок все еще там, в моем саквояже. Я подскочила с кровати и бросилась перебирать свои вещи. Сначала не нашла то, что искала, и в отчаянии закусила губу, стала выбрасывать вещи, трясти саквояж – и образок нашелся. Он зацепился за подкладку. Я прижала украшение к груди, надела на шею… теперь многое изменится. И уже нынешней ночью наша игра с королем будет выглядеть совсем иначе!

Приободренная этой мыслью, я почувствовала себя увереннее. Пусть я не так много выиграю – я по-прежнему несвободна, я по-прежнему заперта в замке темного, у которого, похоже, не все в порядке с головой, – но зато теперь я не буду вынуждена его желать и таять, как только он меня коснется.

А если я свободна в своих чувствах и помыслах – рано или поздно я обрету и настоящую свободу.

Я наскоро сбросила вещи в саквояж и закрыла его. И вообще. На что я трачу время? На глупые страдания? И это когда рядом нет служанки и можно вдоволь понаблюдать за заветной дверью!

Я подошла к окну.

На этот раз мне не пришлось долго ждать, прежде чем я смогла увидеть что-то интересное. Человек со шрамом уже был там. Видимо, караулил, ждал дорогих гостей.

Я напряглась: ожидание вдруг стало тревожным. Почему-то на этот раз от гостей я ждала только плохого. И не напрасно.

Когда стали сгущаться сумерки, из проема вышли две женщины. Обе они были наряжены в темные балахоны. Надвигающаяся темнота скрывала их лица, но одну я узнала сразу же.

Аманда. Та, что привела меня сюда. О том, кто такая вторая, догадаться было не трудно. Явно еще одна юная девушка – подарок для короля. Мне почему-то стало горько. Я коснулась рукой губ, на которых, казалось, все еще горел его поцелуй. А что я хотела? То, с какой страстью он целовал меня сегодня, вовсе ничего не значит. Вернее, значит. Значит,  что он никому не позволит коснуться своей игрушки. Но кто сказал, что сам не станет заводить новых?

И неужели я была настолько глупа, что могла предположить нечто подобное?

Женщина и девушка проследовали за человеком со шрамом и скрылись из виду. А я осталась у окна.

Как ни уговаривала я себя, что мне все равно, сердце наполнилось горечью, и почему-то мой оберег от темной магии совсем не помогал.

23

Девушка-служанка явилась с очередным перекусом и приказом собираться в королевскую опочивальню. Мне же кусок в горло не лез. Я все пыталась найти объяснение тому противному щемящему чувству, которое поселилось в моей душе, но никак не могла, пока, наконец, не придумала следующее: причина не в девушке, которую привела с собой Аманда, а в самой Аманде. Именно она вызывает у меня неприятные воспоминания о том, о чем хотелось бы забыть, именно от нее мне становится жутковато. Да-да, это страх, а никакая не глупая ревность. Потому что с кем и как развлекается король – вообще не мое дело и совершенно точно не может меня задевать. И сегодня, надеюсь, я смогу сама себе это доказать.

Образок – оберег от магии темных – приятно холодил мою кожу. Поскольку один он мог бы вызвать у короля подозрение, то я добавила еще несколько украшений: из вороха драгоценностей выбрала пару колечек, изящные сережки, которые низко спускались, касаясь шеи, и браслет, тонко обнимавший запястье. Король, с присущим ему самодовольством, и не подумает, что я захотела защититься. Напротив, решит, что его игрушка сама увлеклась игрой и захотела принарядиться. Вот и прекрасно. Думаю, он быстро поймет разницу между мной и остальными обитательницами замка. Впрочем, о чем это я… Какая мне разница, что он там поймет. Главное, я не буду чувствовать этого мучительного наслаждения, смешанного со стыдом.

Злая победная улыбка играла на моих губах, когда я входила в королевские покои. Король стоял у окна и листал какие-то бумаги. Вид у него был самый озадаченный. Он точно не был похож сейчас на монаршую особу, которая решила поразвлечься и долго выбирала, какую из наложниц пригласить к себе в комнату. Он обернулся, увидел меня и сразу переменился. Я могла бы поклясться: он рад меня видеть. Что-то такое почти человеческое промелькнуло в выражении его лица. И хотя брови его были по-прежнему нахмурены, но  глаза потеплели, а кончики губ едва заметно дрогнули.  Его взгляд обежал меня всю от макушки до кончиков туфелек, выглядывающих из-под платья, и задумчиво остановился на цепочке, обвивавшей мою шею. Кожа там моментально покрылась мурашками, сердце подпрыгнуло и жарко заколотилось в груди. О боги! Что же со мной творится? На мне же оберег! Это могло значить одно из двух: либо королевская магия так сильна, что ее не взять никаким амулетом, либо тот самый амулет не работает. Может, он и с самого начала был неправильный, кто ж его проверял? В замке было не принято воздействовать темной магией.

Третий вариант я предпочла не рассматривать, иначе пришлось бы признать, что томительное и болезненное чувство, которое я испытываю всякий раз, когда вижу его и когда касаюсь, вызвано вовсе не магией. А это значит, что участь моя куда более печальна, чем я думала ранее. Нет ничего хуже, чем влюбиться в недостойного мужчину, – мне ли этого не знать. Но повторить эту глупость дважды…

Король приблизился ко мне. Сейчас он был куда более спокоен, чем утром.

– Вы решили принарядиться для своего короля? –  сказал он, не сводя глаз с той цепочки, отчего у меня мутилось в голове.  – Простите. Я должен был об этом подумать. Как и любой девушке, вам наверняка нравятся украшения. Завтра к вам явится придворный ювелир, обещаю, недостатка в украшениях у вас не будет.

Любой девушке?!  Я не «любая девушка»! И вообще, какая разница птице, что сидит в клетке, чем эту клетку украсят?  А вот королю лучше не знать, что мое положение мне не так уж и нравится. Чем меньше он будет меня сторожить – тем больше шансов, что со временем у меня получится сбежать. Я отвернулась и смогла, наконец, нормально вздохнуть и хоть немного собраться с мыслями.

– Благодарю… Это мило… с вашей стороны, – прошептала я.

Он привлек меня к себе, зарылся лицом в волосы и хрипло сказал:

– А поцеловать?…

От звуков его голоса, от горячего дыхания что-то сладко оборвалось внутри. Колени подогнулись, и я непременно упала бы, если б не обхватила его талию обеими руками, прижимаясь плотнее… Даже сквозь кучу одежды я чувствовала жар его тела, мускулистого, твердого, большого. Он приподнял мое лицо за подбородок и наклонился, почти касаясь моего рта своими губами. Почти… И это «почти» сводило с ума. Я словно пила его дыхание, а он пил мое, и было в этом что-то безумно возбуждающее, заставляющее привстать на цыпочки и тянуться, тянуться, чтобы приникнуть, наконец, к  этим манящим упругим губам… Словно если сейчас я немедленно его не поцелую, то просто умру. Эта мысль, пробившаяся сквозь истому, меня отрезвила, я даже попыталась отстраниться, но не тут-то было. Он притиснул меня к себе одной рукой, запустив другую в волосы и придерживая затылок, жадно впился в мои губы.

В голове зашумело, по телу моментально растеклась слабость, унося всю решимость и все благоразумие. Поцелуй становился жарче, бесстыднее, глубже. Его язык терся о мой, наступал и отступал, словно обещая упоительное продолжение.  Низ живота пульсировал, наливался теплом, тянул сладкой болью. Горячая мужская ладонь гладила спину, сминая легкую ткань платья, поднималась вверх и опускалась вниз, а я не только не возражала, но и покорно выгибалась, подставляясь под новые ласки, и таяла от этих прикосновений, и сама трогала его, где хотела, упиваясь ощущением твердых мышц под пальцами. Чужая рука сильно сдавила грудь, и я застонала прямо в его рот, терзающий мои губы. Он тер через ткань платья мой сосок, и это почти нестерпимое удовольствие отзывалось спазмами между ног, где сразу стало жарко и мокро.

На мгновение король отстранился, хрипло и коротко дыша,  и сквозь упоительный дурман я услышала хруст разрываемой ткани, почувствовала, как холодный воздух касается тела. «Несдержанный, как матрос…» – скользнула по краю сознания странная мысль, но додумывать ее не хотелось. Я трясущимися руками пыталась расстегнуть мелкие пуговички на рубашке короля, поскуливая от нетерпения. Он сгреб меня в охапку, бросил на кровать и сам упал следом.