Текст книги "Облачно. Но не более"

– Точно! Именно так мы ей и сказали!

– Ну тогда давай – за все хорошее!

– Истинно так.

– К-как вообще дела?

– Олеж, ну как. По-всякому, сам понимаешь.

– Учишься все?

– Ну раз как экзамену готовлюсь – то уж наверное учусь!

– А-а, ну да, логично. Вам стипендию-то сейчас – платят хоть какую?

– Тонко подмечено – хоть какую. Так, до Москвы доехать и мороженое потом на вокзале съесть.

– Понятно. В п-принципе, так и думал. И как выкручиваешься?

– Ну, кошельки пока не режу! Так работаю помаленьку.

– И где?

– Где получится. Это тебе хорошо, сел на свой ЗИЛ – и уже на работе! В институте-то тоже ведь надо появляться иногда. Вернее, теперь уже в двух, у нас же с этого курса уже базовый есть, где диплом писать. Но подворачивается всегда что-нибудь, как в песне пелось – кто ищет, тот всегда найдет. Пока перед выборами дело было – опросы социологические проводили. А тут недавно как раз – листовки какие-то у метро раздавал стоял…

– А-а-а! Вот ты мне и попался! Сейчас я тебя… – и Олег Юрьевич сделал легкую попытку придушить меня.

– А-а-а! Олежа, за что?! Что я тебе плохого сделал в этой жизни!

– То-то я думаю… В-вот как ни выйдешь из метро – стоят прям стеной и все чего-то всунуть мне хотят. Уж идешь весь насупленный, морда клином, руки в карманы, застегнут наглухо – нет, все равно п-прямо кидаются! Прошлый раз шел, все думал – еще раз хоть один мудак такой на меня прыгнет – задушу вот на месте! А ты вот, оказывается, и стоишь передо мной…

– Олеж, ну прости. Работа такая. Это кажется, что быстро все раздашь – а их там в пачке этих листовок о-го-го сколько. Еще старший, который нам их выдает, он по сантиметрам толщину пачки меряет, еще сожмет ее так со всей силы, чтоб побольше-то тебе выдать, небось, когда Боря тебе на физкультуре «стальной зажим» показал, и то слабее было…

– С Бори з-за это станется! Рано или поздно! Я в-все помню. Землю жрать будет у меня! Хорошо что освежил…

– Вот, и стоишь потом с этой кипой, а там чуть ли не тысяча штук, и стоишь и думаешь – ну что за мудак мимо тебя идет, морда клином, весь застегнутый в прямом и переносном смыслах, ну тяжело взять что ли, руки прям отвалятся как будто… а если кто вот еще раз возьмет и сразу в урну сунет – все, думаю, вот прям догоню и задушу!

– Меня-то за что?!

– За то. За то, что помимо старшего еще и проверяющий ездит, смотрит за тобой втихаря, и если видит, что листовка в урне или на асфальте валяется – считает, что ты ее не раздал, а просто выбросил. И денег не заплатят потом, понял? Но теперь-то я вижу, что как раз ты вот такой красивый передо мной стоишь. В общем, хорошо что мы встретились с тобой, правда?

– Ну, за встречу!

– Да погоди, не части так… Хотя ладно – давай!

– Ну а п-перспективы-то есть какие?

– Да не знаю я. Может, и есть. Хотя, конечно, иной раз такая безнадега нахлынет, прям выть охота на луну. Как это…

Это в детстве так было однажды, в поликлинику с мамой ехал. А не близко, на метро и на автобусе потом еще, и опоздать нельзя. А автобус был такой, что номер один, но были «красный» и «черный», по-разному ехали, и нам нужен «черный», и вроде подходит, спешим, успеваем, уф. А весна ранняя, солнце светит, но одет еще тепло, пробежался, и сразу жарко так, душно. И только автобус как будто едет не так, я же знаю все повороты наизусть, и мать встревожено идет к водителю, и возвращается вся такая растерянная… водиле-то что, ну, забыл номер переставить, ему-то все равно. И я в ужасе, потому что понимаю, что теперь-то мы точно опоздали, далеко уже уехали и совсем не туда, и вот да, безнадега такая, что редко случается, почти никогда… Или опять же, стоишь, ждешь автобуса – а у нас далеко видно, дорога прямая, почти на две остановки. И тоже опаздываешь, а все нет и нет, нет и нет, черт, неужели впрямь не успею я, а дело-то важное, смыслообразующее можно сказать, но потом вроде вон показался на пригорке… А хорошо у нас придумали, все маршруты, которые проходят – номера по-разному пишут, разным шрифтом и толщиной, очень удобно, самих цифр еще не видать, но понять уже можно: да, вроде мой, вроде как ура. Но что-то как-то быстро он идет, ну, может народу-то на предыдущей остановке не было, подъехал и тут же уехал, хотя нет, как-то быстро несется… и уже видна табличка «В парк», твою мать, ну нашел же время, все, теперь точно кранты, поезд ушел. И навалится такое вот чувство, что прям дышать не можешь, такая тоска… ненавижу опаздывать.

Но вслух сказал:

– Знаешь, я тогда в лагере был пионерском. И чего-то после полдника зашел в комнату там к одним парням, ну, я так-то не особо с ними общался, другая компания была, а тут заглянул. А там сидит такой наш клоун записной, Андрей его звали, но неважно… и говорит – «А знаете, как СССР расшифровывается?» Мы такие – ну как? Как еще, как будто сам не знаешь. Союз Советских и так далее… А он – а вот и нет! Саша срал среди ромашек, поняли?! И сам заржал еще первый…

Но это после полдника. А после ужина – нас всех, кто там был, в вожатскую комнату. Ясное дело, стуканул кто-то, в семье же ведь не без Павлика Морозова. А может, и сам этот Андрюша, такой гондон был, если начистоту. Ну все, думаю – приехали. Сейчас антисоветскую пропаганду пришьют на раз-два, из пионеров выгонят, из школы тоже, отца, небось, с работы уволят… зачем, зачем пошел, они и не друзья мне вовсе, почему с Афониным не играл в футбол в это время, с Танькой он, что ли, со своей разлюбезной обжимался где, нашел тоже время, ну почему все так, все один к одному… маленько, конечно, как тот Саша среди… И тоска прям такая смертная: «Всё! Жизнь завершена… насовсем…»

– И чем к-кончилось?

– А ничем. Вожатый наш, Серега Шимин, глазами так циркнул на нас и говорит: «Вы, пацаны, охерели такие шутки шутить? Проблем хотите? Чтоб я не слышал больше…» Ну и все. А потом только года через два узнал, что он не Шимин был, а Шимис на самом деле. То есть, видать, втайне разделял озвученную точку зрения…

– К-конечно! – радостно воскликнул Олег Юрьевич, – Раз Шимис – так наверняка! Вон уже, никакого СССР нет, а этих – навалом, и все как один в полном порядке! И Боря Эльцин, и Чубайс, и Бурбулис! А Саше тому, бедному, сейчас может в иной день и посрать-то нечем…

– Ну ладно, это история рассудит! Мы ведь не о ситуации в целом, а так, о мелких частностях вроде нас с тобой… Ты знаешь, в какой я институт научный сейчас езжу, где типа практику проходим и специализированных знаний набираемся?

– И какой?

– Океанологии.

– А, ну да, ты же тогда сразу как поступил, уже говорил, что вас сразу распределяют по направлениям, точно! Рассказывал еще, что вы там в рейс научный должны будете пойти, романтика там, ветер дальних странствий… И как? Сходил уже?

– Олеж, ну какой там «сходил», о чем ты. В него и ходили последний раз аккурат в тот год, как мы поступили. А теперь уж все. В общем, повезло, как обычно!

– А что так?

– Ну ты сам посуди. Корабль же идет, океаны там, загранка, порты приписки. Оттуда же привезти можно много чего, а здесь продать за свободно конвертируемую валюту. А теперь смекни, нужны там кому студенты или вполне можно справиться и без них? Один безусый практикант ведь занимает места почти как целый подержанный автомобиль «Тойота», а его же еще и кормить нужно!

– Л-логично опять!

– Океанология, как ты сам понимаешь, по-другому-то осязаемые деньги едва ли может приносить на данном этапе развития, ну так, если здраво смотреть на вещи.

– То есть – совсем нету перспектив?

– Не, ну как. Говорю же – иногда нахлынет, конечно, но в целом жить можно. Облачно, но не более. Тут вот как раз один профессор заслуженный перед нами специально выступал. Ну там, перед студентами или кто аспирант уже… Докладывал, что был на каком-то сверхсекретном совещании в Кремле, ну, типа, все, само собой, пересказывать не буду, язык отрежут. Но, дескать, намечается такая военная доктрина, что ракеты будут больше на подлодках ставить, а не как сейчас.

– А как сейчас?

– Как сейчас не скажу. Это ж государственная тайна, я на военной кафедре подписку давал! Ладно, только тебе как другу на ушко: сейчас – шахтного и мобильного сухопутного базирования. А будет вроде как – с большим акцентом на плавсредства…

– Вам-то что с того?

– Что нам с того – это и был главный тезис выступления. Дескать, рано или поздно эти прорвавшиеся во власть бандиты и национал-предатели спохватятся и поймут. А если подводные лодки развивать – это ж океанология и есть в первую очередь. Стало быть, неизбежно возобновление финансирования и вообще. Поэтому вы, говорит, вот лично вас прошу каждого, знаю, давно на сторону смотрите, подработки там, а кто и вообще за бугор нацелился – не бросайте учебу, держитесь. Будет и у нас свой Праздник Нептуна, короче.

– И когда же это все случится?

Тут я вздохнул:

– Ты знаешь, если корректно сформулировать… скажем так. Профессор этот, который выступал, даже академик на самом деле… он дед крепкий, молодым многим фору даст, фронтовой закалки, и накатить так, судя по всему, не дурак, таких, как говорится, сейчас уже не делают. Но вот он при всем при том – точно уже этого не дождется…

– П-понятно, – вздохнул в ответ Олег Юрьевич.

Потом подумал и спросил:

– Значит, нету никакого проку в твоей физике? А я ведь тебе еще в школе про это говорил!

А я подумал и сказал:

– Олеж, а вот и есть! Есть! Вспомни, как ты ко мне зимой тогда в Химки приезжал, и кино потом с Джеки Чаном смотрел… ну, помнишь?

– А-а, точно. Б-было такое дело! Ладно, согласен – есть!

Да, было дело! Один старый мудрый еврей составил нам тогда протекцию в зимнюю выездную школу юных физиков, отличная вышла поездка. Что особенно понравилось – в вечерние часы местный работник культмассового сектора приносил видак в конференц-зал и демонстрировал будущим Ньютонам и Ландау актуальные новинки мирового кинематографа, «Доспехи бога» там, «Операция А», с Джеки Чаном, короче. Забесплатно! То есть – даром! Так-то в видеосалон пойти гнусавый голос переводчика послушать – это целый рубль выложить надо, а здесь – все к твоим услугам за просто так. Я и сейчас, если спросить, за кого ты, за луну или за солн… ну, в смысле, за Джеки Чана или за Брюса Ли? Ну конечно за Джеки Чана!

Одна была загвоздка. Каждый день надо было придумывать новую задачу для участия в интеллектуальной схватке с друзьями-соперниками из других городов, и в какой-то миг фантазия иссякла. Не придумывалось ничего свежего, оригинального. А школа-то – всероссийская, ребят из других городов не выгонишь, а вот москвичей, коли не предоставили бы они задумки – вполне могли по системе «плей-офф» и попросить вежливо на выход, чтоб не занимали жилплощадь и не тратили попусту талоны на усиленное питание. Так-то оно и само по себе было бы обидно – а уж остаться без вечернего сеанса и вдвойне, и даже втройне. Нет, тут было за что побороться и пошевелить мозговой извилиной!

И тогда уже почти в роковую полночь – эврика! Ну конечно – Джеки Чан в полете! Вот тебе – готовая задача, тут тебе все что угодно: и кинематика, и динамика, и момент собственного вращения и импульс, и далее вплоть до Второго начала Термодинамики. Эх, как же оно сразу в голову-то не пришло, ну да ладно – до утра время расписать все по осям х, у и z еще есть.

Собственно, именно на следующий вечер, после блистательной победы в схватке умов, меня и навестил Олег Юрьевич, я еще спросил его – «Ах-ха, небось, на велике приехал?!», а он так, тщательно храня серьезность на лице, молвил – «Не, какой велик, на автобусе. Пешком еще через чисто поле пришлось, еле нашел вас тут!», и я еще тогда тихонечко под видом непризнанного гения провел его, и очередную кинишку посмотрели. «My lucky stars», как сейчас помню. Наши счастливые звезды, без сомнения!

– Т-точно, было дело! Ладно, есть прок, согласен. Ну, давай тогда – за физику!

– За нее, родимую.

Постояли, подумали каждый о своем. А может, и об одном и том же.

– Ну, по домам, что ли?

– К-куда ты собрался? – удивился Олег Юрьевич и… вытащил вторую. Точно такую же, только полную.

– Олеж, у меня экзамен через два дня, – напомнил я, но уже без прежнего энтузиазма и решимости в голосе.

– Я в-вроде не предлагаю тебе его не сдавать? – только и улыбнулся в ответ Олег Юрьевич, – Хочешь, пойдем еще куда-нибудь…

И они пошли. Практически куда глядели глаза.

– Олеж, а помнишь, как вот тоже так пошли, когда тебя из армии встречали?

– Да-а-а! Фрагментами!

– Мы сейчас так же можем закончить…

– А мы д-другой дорогой пойдем!

Со встречей тогда вышло так. Сперва все шло хорошо, ну или во всяком случае – по плану. В первый месяц Олег Юрьевич писал раз в неделю и подробно, но затем освоился и перешел на ежемесячный график оповещения в телеграфном стиле. «Возили на стрельбище, но когда приехали, оказалось, что нету патронов…» «Патроны вроде подвезли, но теперь солярки нет ехать. Я на своем „Урале“ вообще уже недели две за руль не садился, прикинь!», и так далее. Ну, время было такое, патроны и солярка важнее были на других территориях страны. А потом мать его, используя подвернувшуюся оказию, решила перевести новообращенного «слона» из Калининградской губернии под Москву, на станцию Удельная.

Это была ошибка. Удельная часть была сформирована в соответствии с новыми, прогрессивными веяниями по искоренению дедовщины – из бойцов строго первого года службы. Каковые бойцы немедля принялись бороться за место под солнцем и лидерство в коллективе совершенно лютыми методами, на фоне которых прежние неуставные отношения оказались просто-таки образцом порядка и уважения к правам человека. «Я последние недели три без цепи на кулаке спать вообще не ложился…» – так кратко прокомментировал ситуацию сам Олег Юрьевич. Но это – Родина, уже надо было привыкнуть к тому, что все перемены тут – к худшему, и все благие веяния веют известно куда. В общем, при помощи энной суммы процесс возвращения воина на родную землю был доведен до логического конца, да оно и сразу там человеку, который иной раз и «так точно!» мог полминуты выговаривать, делать было особенно нечего.

Как бы то ни было, но провожали Олега Юрьевича хорошо – а встретили и того пуще! Просто сказочно теплый день в конце сентября, перебрались через наш длиннющий мост над железнодорожной станцией, сели на школьной спортплощадке с видом на омывающий промзону гаражный «самострой»… а потом Олег Юрьевич сказал:

– С-слушай, я обратно на мост, чувствую, не подымусь уже!

– Да ну, брось. Ну что мы там выпили-то?

– Это тебе «что». А я уже четвертый день без перерыва. С батей вчера как сели, так он сегодня с утра даже отгул попросил на работе!

– Ну, хочешь я тебя подниму?

– Да ну, брось. Что ж ты, потащишь меня как алкаша какого.

– Ну а что тогда делать?

– Давай через Ховрино пойдем, там такой переход, подниматься никуда не надо, сквозной прям!

– А пойдем!

Ховрино, попрошу заметить – этот как минимум километр в сторону, ну и потом обратно еще соответственно. Нет, безусловно – такое решение можно принять только в молодости, и как же хорошо, что она была!

По пути в Ховрино взяли еще. Свернули в парк, отошли в сторонку, нашли уютное местечко где-то возле труб каких-то…

– Олеж, а теперь я чувствую, что обратно не дойду!

– Зато я чувствую, что теперь смогу на мост подняться. В-второе дыхание!

Слушайте, дети – вот говорят, мол, не возвращайся туда, где был счастлив… ерунда это, парни. Я вас обоих в этом парке в коляске возил, вы еще там всегда носиками начинали крутить и проснуться пытались, ну, понятное дело, чем там от трубы этой несет – и всегда уносил оттуда в сердце маленький кусочек счастья…

Но вернулись домой. Хотя не скажу точно – то ли через мост, то ли через переход… но не суть. Футбол еще сели смотреть – ах, золотая осень девяносто второго года. Так ничего вроде, сначала и впрямь на уровне первенства водокачки команды – но с середины лета разбегались. А в тот день эффектно обыграли бледно-голубых друзей-соперников, четыре-три, очень неплохо. Онопко еще со штрафного забил…

– Олеж, а как гол забили?

– Я чего, понимаю что ль чего? Нашел кого спросить! А что?

– Просто это… вроде только штрафной собирались бить, а уже мяч в воротах… и как шли мы обратно – тоже помню лишь местами…

– Твои забили? Ну так и сиди, радуйся!

– Точно!

На самом деле оператор тоже не видел. Видимо, незримо присутствовал с нами третьим во время беспримерного перехода. Р-раз – и уже гол. Но все по-честному, судья не показал, что удар «по свистку» – значит, можно сразу пробивать!

Возвращайся, возвращайся…

– Олеж, только это… а закусить нечем у тебя?

– Т-ты оливье с холодцом что ли не наелся?!

– Да не, наелся. Но так оно – заранее как-то…

– А какая разница – заранее или нет?!

– Ну в самом деле.

– Ну хочешь, по-быстрому луковицу тебе вынесу… захрустишь, как тогда, весной!

– Когда тогда? А, слушай… вспомнил, точно. Было такое! Только мы не закусывали тогда еще.

– В-вот именно!

Поднялся тогда к нему на весенних каникулах. Собирались съездить в единственный профильный велосипедный магазин что на улице Якорной, прикупить по возможности чего-нибудь для своих железных коней в предвкушении открытия очередного сезона.

– Здорово! Ну что, собрался, едем?

– П-привет. Едем, конечно, что там собираться. Встали да поехали… слу-ушай! А чего от тебя так луком воняет?

– Олеж, что, сильно? А мне так вроде нет…

– Да невыносимо! Меня с тобой с таким и в автобус не пустят. Не г-говоря уж о метро.

– Горло заболело. Сильно. А лук – вроде как народное средство. Фитонциды там, ты где был-то, когда нам Алевтина на биологии это объясняла… вот и съел маленько.

– Ничего себе «маленько»!

– Ну прости…

– Оставался бы дома тогда, раз сильно болит. Для моей-то «Камы» может и найдется еще чего, а для твоего полугоночного – едва ли. Д-дефицит!

– Да ты понимаешь… говорю же тебе, с осени в новую школу пойду, скорее всего. Так что у меня тут с тобой – последние каникулы вместе. И неизвестно, что еще там дальше будет. Поэтому вот. Так что – ты уж возьми меня, пожалуйста.

– Ладно, беру, так и быть. Помогло хоть, от лука-то?

– Не-а, – сознался я, – Так и болит.

– В-вот тебе и ф-фитонциды! Больше слушай! Вон батя у меня – чуть что, стакан махнет, и опять здоров! Имей в виду на будущее. Где простыл-то, вон, теплынь на улице!

– Да в бассейне позавчера наверняка, вышел мокрый. С Котом еще в кафе мороженое ели, потом в кино пошли…

– Нужен он вам был, этот бассейн?

– Ну как же не нужен! Нам в секции его полгода обещали, еще с сентября. Мы вчера, между прочим, с вышки пятиметровой прыгнули!

– З-зачем??

– Что значит «зачем»? А как же это – испытать себя, характер показать! Это снизу смотришь – вроде невысоко, а туда как залезешь – страшно знаешь как! Вниз глядишь – такое чувство, что и в бассейн не попадешь, такой он маленький кажется, вот сиганешь – и об бетон…

– По-другому-то вы никак характер свой не могли показать!

– Ну а что «по-другому». Ну вот так.

– Что, и Кот прыгнул?

– Кот, между прочим, самый первый. И с трешки, и с пятиметрового потом. И глаза потом бешеные такие, что, кажется, и с десятки бы потом нырнул!

– А что не нырнул?

– Потому что нет десятки там. Это все-таки бассейн автокомбината, а не спорткомплекс «Олимпийский». Смотри, вот устроишься туда баранку крутить – и заставят тебя там нормы ГТО сдавать. Вспомнишь тогда…

– Значит, туда не буду устраиваться! Спасибо, что предупредил. А по Коту, кстати, так не скажешь, что он храбрый такой. Я прям его еще больше зауважал. А что, и Жуля прыгнул?

– Нет, Жуля не прыгнул, кстати! Куда-то слинял под надуманным предлогом (можно было бы сказать «под предлогом оторванной ручки у сумки», но до этого эпизода оставалось еще несколько месяцев – прим. авт.)

– Так и п-подумал. Жуля всегда был ссыкло, – резюмировал Олег Юрьевич, – Ну и бог с ним. А в кино какое ходили? Понравилось? Чего меня не позвали?

– Да хорошо, что не позвали. Не очень понравилось. Да это и не кино вовсе. Написано было «Волшебство Куин в Будапеште», а оказалось – концерт какой-то. Еле досидели до конца.

– А-а-а! И точно хорошо, что не пошел с вами. Ты знаешь, что у них солист этот, как его… Фредди, во! Знаешь, он кто?

– И кто?

– Пидор, вот кто!

– По-настоящему?

– Нет, понарошку! – фыркнул Олег Юрьевич, – Самый натуральный.

– Ну и ладно.

– Да не ладно. С пидорами на зоне знаешь как поступают? Дай, на ушко тебе скажу. Только в мою сторону не дыши, рот закрой…

…

– Да ты что?!

– Точно тебе говорю, – авторитетно закивал головой Олег Юрьевич, – У бати кореш по работе сидел в свое время, рассказывал. А самое плохое знаешь что?

– И что же?

– То, что кто с ними общается – то же самое делают. И даже кто в кино смотрел – аналогично. Так что – попали вы с Котом. Вляпались крепко. Не завидую я вам…

– Да ты что?! – похолодел я, – Олеж, но я не собираюсь на зону!

– Ну, а кто собирается-то?! Но страна у нас знаешь к-какая, от сумы и о т-тюрьмы, как говорится…

– Что ж ты сразу не предупредил-то?!

– А кто меня спросил?

После чего Олег Юрьевич выдержал гроссмейстерскую паузу и искренне расхохотался:

– Да л-ладно! Ну, п-пошутил! Кто если только в кино смотрел – тому ничего не будет!

– Да иди ты!!! Шутник…

– Л-ладно, не обижайся. Едем?

– Ну конечно – едем!

А еще через пару дней, а горло, кстати, все-таки прошло – в «Олимпийский», вот не зря он вспомнился. Эх, старт же нового сезона, и толпа плотно идет в переходе под проспектом Мира, и грохочет все, и в кассе такой смешной ящичек деревянный выдвигается туда-сюда, и вот он вожделенный билетик выкатывается тебе прямо в руки! Федор тогда умудрился как-то сразу два пенальти не забить, но все равно победили бакинский «Нефтчи» уверенно, 4:1. В тот год сезон мы вообще прошли уверенно, до самого золота…

– Олеж, а помнишь тогда еще…

– Ну а то!..

Очнулся я у родного подъезда. Попытался вспомнить код, вроде легкий был всегда, три всего же цифры. Так, 314, число «пи»… а, не подходит. Тогда 271 – число «е». Странно, опять не годится. Тогда… Черт, и вот что удивительно: волновое-то уравнение так и стоит перед глазами, и главное, что все абсолютно в нем понятно! Вот пси-функция, вот гамильтониан, а вот волновое слагаемое – все же естественно, как же раньше-то не мог осмыслить! Нет, безусловно: если мир вокруг нас и в самом деле реален, а не является просто нашей выдумкой – то устроен он именно так. Только код вспомнить не можешь…

– Код – это три цифры, которые сильнее всего стерты, – сзади Олег Юрьевич энергично помял мне уши, – Всегда тебе говорил, что мозги твои не доведут тебя до хорошего!

– Олеж, слушай… чего дальше-то было?!

– Н-нормально! – доложил Олег Юрьевич, – Где-то потанцевали, где-то песни попели, где-то подрались…

Я на всякий случай в поисках следов и увечий схватился руками за лицо в стиле форварда Никиты Баженова.

– Я подрался, – корректно уточнил Олег Юрьевич, – А тебя в сторонке поставил, так что ты только пел и танцевал. Ну всё, давай. Иди учи этот свой «мех». С новым годом!

Ну да. Все, как и в обычной реальности. Там попели, здесь посидели, где-то подрались.

И вся жизнь.