Текст книги "Беспощадная истина"

Мы занимались сексом на диване в гостиной. На следующее утро Рик повез Крокодила в пункт медицинской помощи, так как тому требовалось что-то осмотреть. В магазине «Кмарт» та женщина была на месте, и она сообщила Рику, что она «сделала то, что не следовало делать». В тот вечер я сказал ей, что нам не следовало заниматься сексом, потому что я тренировался. Она также сообщила Рику, что во время секса я нанес ей повреждения и что ей требуется лечение. Затем она поинтересовалась у него, что я думаю о ней, учитывая, что у нас был секс. Позже она позвонила Рику и договорилась встретиться с ним в магазине «Дэнни». Там она рассказала Рику, что я ей понравился и что она огорчилась, увидев, что я не пришел вместе с ним. Она добивалась, чтобы Рик позвонил мне и попросил меня приехать, потому что она вновь хотела бы встретиться со мной.

Затем она позвонила Рику на сотовый и предупредила, что мы должны уехать из города, потому что окружной прокурор вынуждает ее возбудить дело. Она также сообщила, что собирается обратиться в какой-нибудь журнал. Рик поинтересовался: «Как нам это уладить?», на что та ответила: «Мне просто нужен новый автомобиль». У нее была какая-то развалившаяся колымага.

Рик вернулся домой и спросил:

– Что там с той леди из магазина «Кмарт»? Она говорит, что вы нанесли ей повреждения.

– Да? – Я понятия не имел, о чем он говорит.

Мы решили пойти к ней на работу и открыто поговорить с ней. Когда мы встретились с ней на автостоянке, она совершенно спятила: все время повторяла, что расскажет журналу всю историю и что ей нужна новая машина. Я послушал несколько секунд, потом повернулся к Рику и сказал:

– Сваливаем отсюда. Я же говорил тебе, что это психованная.

И тогда она по-настоящему психанула. Вокруг нас на автостоянке были люди, и она почувствовала себя задетой.

На следующий день, 18 июля, мы открыли газеты и прочитали историю этой ненормальной о том, что я ее изнасиловал. Когда я пришел в спортзал, там уже были орды газетчиков, рассчитывавших, что я сделаю заявление.

В течение нескольких часов Дэрроу предпринял необходимые шаги. Он появился в зале и велел Рику вернуться в дом и собрать наши вещи. Через полчаса все мы были в небольшом турбовинтовом самолете, направляясь в Лос-Анджелес. Сам Дэрроу вернулся в Биг-Беар и взялся за дело.

Просто удивительно, как эта история схожа с историей Дезире Вашингтон. Они обе пытались после секса переговорить со мной, а я не отвечал на их звонки. Они обе вышли из себя, когда я потом обращался с ними по-скотски. Разница заключалась в том, что на этот раз у меня был гениальный адвокат, который сработал на опережение, чтобы защитить меня.

Он начал с опроса тех, кто вместе с этой женщиной работал в магазине «Кмарт». Он нашел ее близкую подругу, работавшую вместе с ней, которая сообщила ему, что предполагаемая жертва на следующий день подошла к ней на работе и рассказала, что «занималась любовью» со мной. Она описала меня как «милого» и «приятного», сказала, что ей «понравились» мои поцелуи и ласковые речи. Она также нарисовала на листке бумаги большой пенис и сказала своей подруге, что я был таким большим, что ей, действительно, после секса со мной было больно. Она попросила свою подругу отвезти ее ко мне домой, чтобы она могла получить от меня извинения за неуважительное отношение к ней. Она была разочарована, так как ожидала от меня особого обхождения, а я даже не предложил ей никаких напитков. Она также рассказала своей подруге, что хотела бы, чтобы все «зашло немного дальше», чтобы отомстить мне, потому что я не извинился перед ней.

Дэрроу не остановился на достигнутом. Когда ему позвонил племянник той леди из «Кмарта», Кермит, они договорились о встрече на квартире у Кермита. Кермит сказал Дэрроу, что он арендует эту квартиру, а затем добавил: «Как хорошо было бы, если бы у меня было два миллиона долларов, чтобы снять все это здание!» Тогда Дэрроу спросил Кермита, может ли он записать их разговор, на что тот ответил: «Я так свои дела не веду. Подозреваю, что вы не хотите заключить со мной сделку».

Дэрроу нашел администратора магазина «Кмарт», который сказал ему: «Не верьте ничему, что она говорит». Он также сообщил Дэрроу, что она открыто обсуждала свои обвинения в изнасиловании со всеми, кто готов был ее выслушать, в том числе с клиентами магазина. Она наслаждалась вниманием со стороны журналов. Дэрроу поговорил с арендодателем леди, который проинформировал его, что та не относилась к числу «людей, заслуживающих доверия». Дэрроу даже нашел одного покупателя магазина «Кмарт», у которого был компьютерный бизнес. Он дал Дэрроу запись своего разговора с этой леди. Она добивалась встречи с ним после работы, а на встрече рассказала, что была разочарована тем, как у нее дома складывались отношения с мужем, и искала сексуального общения на стороне. Когда компьютерный парень сообщил ей, что он не имеет желания вступать с ней в связь, она начала изводить его телефонными звонками.

Последнее, но не менее важное: Дэрроу получил официальное письменное показание двух известных врачей, заявивших, что боль и/или кровотечение достаточно часто являются результатом секса по согласию сторон.

Дэрроу изложил все эти показания на ста пятидесяти страницах и представил их районному прокурору округа Сан-Бернардино. Он сообщил прокурору, что в соответствии с уголовным кодексом штата Калифорния окружной прокурор «обязан довести до сведения большого жюри свидетельства, которые обоснованно опровергают обвинения», и что его расследование выявило множество свидетельств тому, что решительно подтверждает «категорическое утверждение мистера Тайсона о том, что он не был вовлечен в какое бы то ни было уголовное правонарушение».

Между тем леди из «Кмарта» наняла Глорию Оллред, адвоката, навязывающего свои услуги, чтобы та представляла ее при ведении дел по гражданским искам. Телеканал Showtime был обеспокоен тем, что прессе по всему миру стали известны новые обвинения в мой адрес, поскольку это могло «серьезно помешать возможностям телеканал осуществлять свою подготовку к следующему поединку Тайсона в Копенгагене». Они хотели располагать достоверной информацией о том, будет ли окружной прокурор выдвигать обвинения. И они получили такую информацию. После того как Дэрроу направил прокурору округа Сан-Бернардино свой потрясающий документ, тот отказался выносить обвинение против меня. Думаю, что иногда справедливость все же торжествует.

Затем меня снова попытались подставить. Спустя несколько недель я валялся в телевизионной комнате в своем доме в Лас-Вегасе и смотрел передачи спортивного центра канала ESPN. До меня доносился запах жареной курицы, которую шеф-повар Дрю готовил на кухне к обеду. Было обычное утро в Лас-Вегасе, пока в комнату не ворвался мой помощник Дэррил:

– Майк, мне кажется, здесь талибы!

Он, похоже, был в истерике.

– Дэррил, заткнись! – велел я ему. После террористического акта 11 сентября прошло всего десять дней.

– Нет, мне, на самом деле, кажется, что у нас на территории талибы! – Дэррил был совершенно серьезен.

– О чем ты говоришь? – спросил я.

– Майк, посмотри! – сказал он.

Мы вышли наружу.

Там было около сотни парней в зеленом камуфляже, с оружием в руках, ручными гранатами на ремнях. Каждый держал большой прозрачный защитный щит. Они медленно двигались к дому, периодически прячась за стволами больших пальм. Вдобавок ко всему, через большие кованые ворота моего участка въезжали два огромных стенобитных тарана, на боку которых было слово SWAT[263]263
  SWAT (Special Weapons Assault Team, сейчас чаще Special Weapons And Tactics) – полицейское подразделение специального назначения.


[Закрыть]. Мы услышали гул в воздухе и посмотрели вверх: в небе кружили вертолеты. Мой дом был захвачен.

Весь батальон был готов осуществить прорыв через парадную дверь. Они держали перед собой щиты, в руках – оружие, форменные брюки были заправлены в берцы. Затем они вытянулись в цепь перед нами.

– Стоп! Не двигаться! – рявкнул один из них.

Я стоял не шевелясь.

«Щелк, щелк, щелк», – раздался звук взводимых винтовок.

– Здесь нет бен Ладена! Мы не имеем отношения к одиннадцатому сентября, мы тут ни при чем! – сказал Даррел. Похоже, он насмотрелся новостей по каналу CNN. Парни выглядели как вояки на учениях в пустыне. Проблема заключалась только в том, что их полигоном был мой участок с домом, моя собственность.

Они, наконец, прояснили, кто они такие. Это не были талибы, это была полиция Лас-Вегаса. Я еще никогда в своей жизни не видел так много полицейских в одном месте в Лас-Вегасе. Они сказали, что им поставлена задача расследовать обвинение в том, что я захватил заложницу, молодую женщину, и три дня удерживал ее в своем доме, постоянно насилуя. Некоторые из моих охранников в доме были вооружены, Дэррил устроил для них пост охраны. Подозреваю, эта молодая леди рассказала властям, что у нас в доме есть оружие, поэтому к нам заявились полностью подготовленными. Незадолго до этого у нас изменился график дежурств, и охранники работали в темное время суток. Когда полиция ворвалась к нам, было около одиннадцати утра, охрана ушла до вечера, и ворота были открыты.

Как только Рик увидел, что нас захватывают военные, он позвонил моему адвокату Дэрроу Соллу. Дэрроу велел ему вытащить меня из дома и ничего, ни одного слова, не говорить полиции. Это был правильный совет. Нас обыскали, затем приказали всем покинуть здание. Дэррилу велели остаться, так как он был управляющим и мог обеспечить им доступ везде, куда они хотели попасть. По ряду причин шеф-повару Дрю также разрешили остаться. Дело было в том, что пока его держали лицом на полу, из кухни пошел запах паленой курицы, поэтому ему разрешили подняться и вернуться на кухню, чтобы не сгорел весь дом.

Итак, внутри находились только Дэррил и Дрю, и полиция начала потрошить мой дом, комната за комнатой, шкаф за шкафом, бумажка за бумажкой. С кроватей подняли пружинные сетки и матрацы. Пересмотрели каждое видео. Операция продолжалась с одиннадцати утра до часа ночи следующего дня. Черт, в какой-то момент они даже заказал пиццу и устроили себе обеденный перерыв. Они были достаточно любезны и предложили кусочек Дэррилу, но тот отказался.

В результате конфисковали кучу вещей, в том числе мои личные записи с сексуальными сценами. Я названивал весь день:

– Дэррил, они еще там?

– Да, Майк, они потрошат весь дом.

Я поехал в спортзал, затем попросил своего телохранителя Рика подбросить меня к одной моей подруге. Я был совершенно сбит с толку: зачем эти парни вторглись в мой дом? Как оказалось, дело было так. Я встретил девушку, которая звонила в полицию из парикмахерской Мака. Я привез ее к себе, и, по существу, она просто переехала ко мне где-то на неделю. Отправляясь на тренировку, я оставлял ее одну. Она выбиралась на кухню в одной моей футболке, шеф-повар Дрю на скорую руку готовил что-нибудь для нее. Она знала все коды безопасности для дома и для ворот, поэтому могла приходить и уходить, когда ей вздумается. О каком похищении могла идти речь? Когда она, наконец, покинула дом, Рик отвез ее домой. Она осталась довольна. Что же заставило ее сделать такое заявление насчет меня, которое привело к полицейскому рейду?

Я понял это, когда мне из Хьюстона позвонил один мой приятель, режиссер звукозаписи. Он рассказал, что эта девочка встречалась еще с одним очень известным боксером. Когда она после меня вернулась к нему, он пришел в ярость. Он избил ее, а затем велел пойти в полицию и сообщить, что я ее похитил и насильно удерживал ее.

Я был, в самом деле, очень разозлен. Я не мог быть полностью уверен в том, что именно этот боксер стоял за всем этим дерьмом, но если это было так, то его можно было считать трупом. Я убежден, что существует судьба, что с плохими людьми случаются плохие вещи. Я прикидывал, как бы отметелить его, и он, должно быть, почувствовал это, так как усилил меры безопасности. Однако телохранители при нем ровным счетом ничего не значили. Я знал в своем районе одного паренька, который был осужден за групповое изнасилование. Он обычно отвозил меня на общественные работы. Он пообещал мне, что достаточно одного моего слова – и по его сигналу в моем распоряжении будут двести человек, все с оружием. Я был признателен за это предложение, но отклонил его. Я никогда не увлекался мщением. Спустя несколько лет я даже вместе с этим боксером выкурил травку. Но тогда мне, на самом деле, хотелось вздрючить его. Хорошо, что я спустил эту проблему на тормозах.

После полицейского рейда в мой дом всплыло имя той девушки, и журналисты смогли добраться до парикмахерской, чтобы попытаться взять у меня интервью. Мак спрятал меня в задней комнате и на все вопросы отвечал, что в тот день меня не видел. Мак даже позвонил окружному прокурору Стюарту Беллу и сообщил ему, что это он познакомил со мной девушку, что она не была пленницей и даже каталась на моей машине по всему городу. Мак также заявил ему о своей обеспокоенности в связи с тем, что я должен был бы скоро лететь в Копенгаген для следующего поединка.

– Не беспокойтесь, – ответил ему Белл. – Майк может спокойно отправляться туда на поединок. Мы проведем дополнительное расследование, и если что-нибудь случится, то оно случится уже после поединка.

На рейсе в Копенгаген, куда мы направлялись для моего боя с Брайаном Нильсеном, у нас произошел инцидент. Крокодила начало тошнить, а затем он потерял сознание. У него была передозировка. Его отвезли в больницу. Прошло три дня, и мы уже решили, что он умер, но когда мы пошли на взвешивание, он вдруг появился, как ни в чем не бывало, словно ничего не случилось. Крокодил был одним из тех ребят, которые могли принимать наркотики круглые сутки, затем резко «завязывать» и шесть недель обеспечивать тренировки. А затем вновь вернуться к наркотикам и получать кайф, как будто не было никакого перерыва.

– Эй, приятель, чем занимался? – спросил я его.

– С момента, как мы виделись последний раз, я еще не торчал, – ответил он.

– А я не прекращал с момента, как мы виделись последний раз, – сказал я. – Черт, как это у тебя так получилось?

Дело в том, что когда я начинаю торчать, то меня надо арестовать, чтобы остановить.

В этой поездке вместе с нами был Дэрроу. Вскоре после того, как мы добрались туда, один здоровяк, похожий на типичного датского байкера, что-то сказал жене Энтони Питтса. Тогда Дэрроу развернулся и, бац, одним ударом сбил парня с ног. На самом деле он с этим ударом опередил Энтони.

– Просто превосходно! – сказал я. – Со мной в одном лице мой адвокат и мой, блин, телохранитель.

Дания была от нас в полном восторге. Билеты в огромный зал были распроданы мгновенно. Я не выходил на ринг уже больше года и считал, что мне потребуется несколько раундов, чтобы справиться с Нильсеном. Он в то время был чемпионом по версии Международного боксерского совета, однако это ни о чем не говорило. Его называли «Супер Брайан», и его показатель был 62:1, но он по-настоящему не дрался ни с одним из боксеров высокого класса, находящимся в хорошей форме. Он побил «Костолома» Смита, Тима Уизерспуна и Ларри Холмса, но на момент боя с ним все они уже завершали свою карьеру. Он был здоровым парнем, ростом 6 футов 4 дюйма и весом 260 фунтов[264]264
  1,9 м и 118 кг соответственно.


[Закрыть], для меня это была неплохая мишень. Уже в первом раунде я наказал его ударами по корпусу, а за несколько секунд до окончания третьего сбил его с ног серией сокрушительных комбинаций. Он упал, как вековой дуб. Если бы канаты не смягчили его падение, думаю, он мог бы расколоть ринг надвое. Это был всего лишь второй раз, когда он оказался на канвасе за всю свою долгую карьеру. В этот раз я с пользой проводил на ринге время. К этому времени я заметно прибавил в весе, якобы потому, что соперник много весил, но на самом деле я особенно не тренировался перед этим боем. Я вышел на ринг с 239 фунтами[265]265
  108, 4 кг.


[Закрыть], это был рекордный в моей карьере вес, поэтому я хотел побоксировать еще несколько раундов.

Я гонял его по рингу шесть раундов. В начале седьмого он просто остался сидеть на своем табурете. У него было рассечение над левым глазом, и я работал над этим весь вечер. Он сказал рефери, что ничего не видит из-за повреждения глаза, но на самом деле он просто выдохся. Он был нормальным парнем. Он никому не нравился, потому что был весьма заносчивым, но я к нему относился хорошо.

После окончания боя мы устроили вечеринку по всей форме. Я занимал большой номер люкс, у нас с Крокодилом была травка и выпивка, и к нам подошли девушки. Это были нормальные, правильные, деловые девушки, работающие с девяти до пяти, не какие-то там проститутки или танцовщицы. В Дании с ее секс-клубами был широкий выбор вариантов для секса, но даже для меня это было слишком большим безумием. У концепции секса в Дании, Германии, в балканских странах слишком вызывающий характер.

Крокодил там буквально рехнулся. Вначале он трахнул дочку промоутера. Затем он утащил в туалет моего люкса одну палестинку, и я там наткнулся на них.

– Эй, эй, дружок! – Я похлопал его по плечу, и мы начали командную игру. Когда мы вернулись в номер, там обнаружились другие девочки, и мы начали заниматься сексом с ними. Я был в одном углу комнаты, а Крокодил – в другом, и я слышал, как одна из девочек говорила ему: «Я люблю тебя, Крокодил!»

– Как же ты можешь любить его? – крикнул я через всю комнату. – Ты ведь знаешь его всего неделю!

Я поимел даже суровую телохранительницу, которая возглавляла группу безопасности, нанятую датским промоутером. Она выглядела очень несговорчивой, с волосами, собранными в пучок, поэтому Крокодил был поражен, когда он зашел ко мне в комнату и обнаружил ее в моей постели с распущенными волосами, в моей футболке, весьма женственную. Она, действительно, влюбилась в меня. Она даже проводила меня обратно в Штаты, но я не стал продолжать наших отношений.

Через несколько дней после вечеринки в Копенгагене все вернулись домой, кроме нас с Крокодилом: мы с ним остались и два месяца гуляли по всей Европе. Конечно же, мы отправились в Амстердам. Всю поездку мы курили травку. Именно там я, наконец, узнал, как свернуть «дурку». Я был под сильным кайфом, кроме того, я еще не отошел после боя, поэтому мы набирали девушек в свои огромные гостиничные «люксы» и практически все время проводили там.

Из Амстердама мы отправились в Барселону. Мы побывали везде. Но затем один из моих тренеров начал названивать Крокодилу, чтобы тот уже возвращался, поэтому в конечном итоге мы вернулись обратно.

Я немного потусовался в Нью-Йорке, затем вместе с Крокодилом поехал в Браунсвилл, чтобы посмотреть на свой старый район. Крокодил находился за рулем одного из моих «Роллсов», и было уже за полночь, когда мы остановились на углу. К машине подошло где-то около сотни парней, и мы совершенно потерялись в этой толпе. Они были рады меня видеть. Я раздал им немного денег. Тем же вечером я пришел переночевать к Джеки, а Крокодилу велел идти в гостиницу. Проснувшись на следующее утро, я выглянул в окно и увидел там около тридцати парней, которые стояли у моей машины, наблюдая за спавшим Крокодилом.

– Ты почему не спал в гостинице? – спросил я его.

– Приятель, мне просто захотелось поспать в машине, – ответил он. Однако позже я узнал, что он расценивал гостиницы в этом районе как ночлежки.

В ожидании переговоров с Шелли Финкелем[266]266
  Шелли Финкель (род. в 1944 г.) – американский менеджер и промоутер в области бокса и музыки.


[Закрыть] относительно следующего поединка за чемпионский титул в тяжелом весе я провел разминочный бой. В ночь на 16 декабря я был в клубе «Шугар хилл диско» в Бруклине. Я расслаблялся с моим другом детства Дэйвом Мэлоуном и кучей девочек, когда к нам подошел здоровый высокий парень. На нем была большая норковая шуба и шикарная шляпа. Я подумал, что наверняка это гангстер.

– Майк, выпей со мной! Ты еще не зае… лся крутиться с маленькими людишками? – предложил он.

Я проявил к нему уважение, и мы выпили несколько бокалов шампанского и выкурили косячок. Он сказал, что его зовут Митчелл Роуз и что он был первым, кто побил «Баттербина»[267]267
  «Баттербин» (дословный перевод – «Каролинский боб») – прозвище Эрика Скотта Эша, американского боксера-тяжеловеса, кикбоксера и бойца смешанных единоборств.


[Закрыть].

– Майк, если бы мы с тобой дрались, ты бы атаковал, а я бы контратаковал, – стал он бахвалиться.

– Брат, не был бы ты так любезен, чтобы повторить это еще раз? – попросил я. – Мне показалось, что ты что-то сказал, но я не совсем уверен.

– Если бы мы с тобой дрались, ты бы атаковал, а я бы уклонился и контратаковал, – повторил он, дернув косячок.

– Передай мне косячок, – попросил я.

Он передал его мне, и прежде, чем дернуть, я оборвал тот его конец, к которому прикасались его губы. Затем я попросил:

– Передай мне мое шампанское.

Он дал мне бокал. Я швырнул его на пол и прорычал:

– Уе…й отсюда, ниггер!

Я поднялся и собирался наброситься на него прямо в клубе, но Дэвид разрядил обстановку. В конце концов Митчелл ушел.

Через некоторое время мы с Дэвидом и где-то с четырьмя девочками покинули клуб. Прямо там, на тротуаре, нас дожидался Митчелл Роуз.

– Эй, Майк, отправляйся домой с этими глупышками, – сказал он, показывая на девушек.

Ну что ж! Я провел прямой по корпусу, и его норковая шуба слетела с него. Я стал наносить яростные удары с левой и правой, но он ускользнул от моих пьяных движений и слинял. Тогда я поднял норковую шубу, спустил свои штаны и вытер норкой свой зад. К тому времени уже встало солнце, много людей шло на работу, мимо проезжали автобусы, весь клуб высыпал на тротуар – и все глазели на то, как я вытирал задницу его шубой. О боже! Если бы такое произошло сегодня, когда во всех телефонах есть видеокамеры!

Только я сам мог выставить себя в таком дурацком свете. В этом отношении я очень похож на свою мать. Когда она заводилась, она могла рвать и метать, кричать всем: «Полижи мою киску!» и «Отъе… сь!» Потом мы оба очень жалели о том, что мы натворили.

Спустя четыре месяца Роуз подал против меня иск на 66 миллионов долларов. Он хотел компенсации за попытку покушения на него и причинение повреждения своей норковой шубе. Он также хотел 50 миллионов долларов в качестве возмещения морального ущерба. Этот парень до сих пор преследует меня, пытаясь прославиться за мой счет. Он даже наваял какие-то самиздатовские брошюры под названием «Майк Тайсон пытался убить моего папу».

Переговоры по поединку с Ленноксом Льюисом были на завершающем этапе, мы собирались провести его в апреле, поэтому я решил еще немного погулять, прежде чем приступать к тренировкам. Менее чем через неделю после уличной драки с Митчеллом Роузом я взял двух молоденьких уличных девушек для отдыха на Ямайке. Они были моими партнерами по тусовкам. Я пошел в магазин «Версачи» и одел их. Мы занимались сексом и вместе курили травку, и если мне хотелось других девочек, они добывали мне замечательных цыпочек. У меня всегда были девушки, которые обеспечивали мне других девушек. Так что, если меня видели с красивой девушкой, можно было бы подумать, что я занимаюсь с ней сексом, но скорее всего она была гомиком или бисексуалом, но в любом случае ее интересовал не я. Мне обеспечивались девочки, так что мы оба помогали друг другу.

Когда Шелли услышал, что я собираюсь на Ямайку, он очень разволновался. Он знал, что я носил самые дорогие ювелирные украшения, а в то время на Ямайке грабили и убивали сплошь и рядом. Поэтому он попросил известного ямайского боксера Майкла Маккаллума, чемпиона мира в трех весовых категориях, забрать у меня украшения.

– Привет, Маккаллум, рад тебя видеть, – сказал я. – А что ты здесь делаешь?

– Меня попросили приехать и забрать ваши вещи, – ответил он.

– Идем, гульнем вместе, братан. Будет преотлично! – предложил я.

– Хорошо. Только сначала вам надо снять все свои украшения. Здесь люди бедны, Майк, и если они увидят это, они это заберут, – сказал он.

– Х… ня все это! – сказал я. – Вряд ли они хотят забрать это. Они хотят видеть это на мне. Они не будут уважать меня, если я выйду без своих украшений.

Он настаивал на своем, но я не уступил. В конечном итоге мы побывали в самых опасных районах Ямайки, и с нами ничего не случилось. Мы получали только любовь. У Дээмиана Марли[268]268
  Дээмиан Марли (род. в 1978 г.) – ямайский музыкант, регги-исполнитель, обладатель трех наград «Грэмми».


[Закрыть], в доме его отца, я получил такой кайф от травки, как никогда в жизни. Мы так классно забалдели, что даже взмокли. После той травки не было депрессии, она приводила в какое-то оцепенение. Ощущения были очень необычными, глубокими и в то же время мягкими.

Однажды ночью Маккаллум взял меня, кто бы мог подумать, в стриптиз-клуб, и я мог насладиться видом прекрасных ямайских девушек.

– Майк, я бы хотел, чтобы кто-нибудь из них проводил меня в отель. Как ты думаешь, сколько это будет стоить? – спросил я его.

– Вы могли бы получить вон ту за сорок тысяч, – ответил он.

– За нее – сорок тысяч долларов? – Я не мог в это поверить.

– Нет, нет, это ямайские деньги. Это двадцать долларов США – пояснил он.

– Вот это да! Давай возьмем их всех! Скажи, чтобы заведение закрыли, – сказал я.

– Они не могут этого сделать, Майк, – возразил он. – Выберите трех из них.

Я выбрал трех горячих девушек, мы вернулись в мой отель и там повеселились.

Уже совсем в канун Нового года я решил покинуть девушек на Ямайке и провести нескольких дней новогодних праздников на Кубе. Рик, парень по обеспечению моей безопасности, настаивал на том, чтобы поехать со мной. У него хранился мой паспорт. Тогда я не знал этого, но Шелли очень нервничал, опасаясь, что, если в моем паспорте появится печать правительства Кубы, американские власти не позволят мне вернуться в страну.

Как только я вышел из самолета, я почувствовал себя так, словно оказался на небесах. Я будто вернулся в машине времени в 1950-й год. Там ездили старинные американские автомобили 50-х годов, и дома выглядели так, словно они были из той же эпохи. Как только мы зарегистрировались в своем отеле, я сбежал от Рика. Мне хотелось посмотреть на обыкновенных людей. На самом деле я сделал это уже во вторую очередь. Первое же, что я сделал, – это я нюхнул немного «кокса». Я привез своей наркоты с Ямайки.

Кубинцы были совершенно замечательными людьми. Я везде гулял, и ко мне никто не приставал. Никто не бросался ко мне с разговорами, подходили только для того, чтобы спросить, можно ли обнять меня, или уточнить, не нужно ли мне чего-нибудь. Все были очень гостеприимны и старались защитить меня. Не было каких-то сумасшедших массовок, как в Шотландии, или Англии, или Японии. Кубинцы не были назойливыми. Возможно, они думали, что я псих, но хороший, добрый псих, потому что все они улыбались мне и смеялись.

Я уже пару часов гулял по Гаване, пробираясь через гетто и переулки, когда ко мне подошел этот парень. Он прекрасно говорил по-английски.

– Мистер Тайсон! Мистер Тайсон! Я видел, как вы гуляете, и не мог поверить, что это были вы. Вам не следует гулять на этих улицах одному. Вам нужна семья. Эй, папаша, пошли со мной! Пошли ко мне!

– Хорошо, заметано! – ответил я. Я был решительным парнем.

Он привел меня в свой дом, и теперь оставалось только выбрать женщину.

– Ну, и что же тут такое? – спросил я. – Покажите мне дам. А то я пойду в ночной клуб.

– О нет! Вам не надо за этим ходить в ночной клуб. Вам нужна жена? Побудьте здесь!

Он выбежал из дома, нырнул в переулок, скрывшись из глаз, и через несколько минут, откуда ни возьмись, вернулся с красивой молодой леди в летнем платье.

– Я достал тебе жену, – сказал он. – Она тебя устраивает?

Я не мог поверить всему этому, лучше и быть не могло. Мне не хотелось напортачить. Я боялся, что девушка могла вдруг подумать, что она мне не нравится. Как он смог найти такую классную леди?

– Она просто замечательная! – ответил я.

Я решил, что это какой-то сутенер со своей шлюшкой и полез в карман.

– Сколько я должен? Сколько денег?

– Нет-нет! – сказал он. – Вы теперь член семьи, и это ваша жена.

Она была прекрасна. Когда мне что-нибудь требовалось, она мне это сразу же доставала. Она была очень внимательна. Мы немного прогулялись, затем вернулись в дом к этому парню, потому что он хотел устроить нам хороший ужин.

Его жена приготовила прекрасных омаров, парень принес к столу пару бутылок вина. Я не мог поверить своим глазам: там была бутылка «Лафит Ротшильд» за 2000 долларов. Но уэтих людей не могло быть таких денег! Они жили в совершенно обычном обветшалом многоквартирном доме. Я решил, что, может быть, кто-то из семьи этого парня работал в одном из отелей Меира Лански[269]269
  Меир Лански (1902–1983) – один из лидеров американской организованной преступности; принял активное участие в создании игорной империи, которая включала игорные концессии на Кубе.


[Закрыть], и, когда пришла революция, они взяли себе эту бутылку. Стараясь быть гостеприимным, парень достал свое лучшее вино, но я просто не решился пить его и предложил открыть бутылку подешевле.

Мой хозяин предусмотрел для нас большую культурную программу. Было запланировано захватывающее театрализованное представление в кабаре «Копа рум» в старом отеле «Ривьера-Гавана», который ранее принадлежал Лански. Единственная проблема заключалась в том, что на пути к отелю мне пришлось высунуть голову из такси, и меня вырвало. Тогда я не понял, в чем дело. Как оказалось, омары были сварены в грязной воде, и меня, надо полагать, настигла «месть Монтесумы»[270]270
  «Месть Монтесумы» – диарея, вызванная приемом пищи при поездке в менее развитую страну (Монтесума – вождь ацтеков).


[Закрыть] в тяжелой форме.

Я попытался досмотреть шоу, но не мог. Я был слаб, как последний сукин сын, что, однако, не остановило меня от садомазохизма: я хотел поехать с девушкой в свой гостиничный номер. Я полагал, что тошнота пройдет, и с моим членом все будет в порядке.

Я забрал свою жену, поблагодарил своего хозяина, подарив ему красивый дорогой рубиновый браслет, который был на мне, и мы на такси вернулись в отель. Девушка еще никогда не была в таком шикарном отеле, потому что кубинское правительство не разрешает местным жителям пользоваться отелями для туристов. Этот делается под предлогом защиты туристов от проституток, которые могут подсыпать им в выпивку «Микки Финн»[271]271
  «Микки Финн» – вещество, вызывающее немедленный понос.


[Закрыть] и ограбить их. Я думаю, кубинские власти просто не хотят, чтобы народ получил вкус к красивой жизни.

До того как добраться до своего номера, я наткнулся в фойе на съемочные группы кубинского телевидения. Подозреваю, что обо мне уже стало известно.

Я был голым по пояс, на мне не было нижнего белья, на брюках оставались следы рвоты, можно было заметить, что я под кайфом, так что я меньше всего хотел, чтобы меня засняли папарацци. И я вышел из себя. Я схватил их аппаратуру и швырнул ее в них, а затем сорвал с дерева три стеклянные елочные игрушки и бросил их в репортеров. Кроме того, я ударил одного из фотографов по голове. Я совершенно распсиховался, но папарацци подхватили свои камеры и свалили.

Когда мы добрались до стойки регистрации, я предполагал, что мне придется прибегнуть к хитрости, чтобы провести к себе девушку, но портье сказал мне, что в отель уже звонили правительственные чиновники и что для меня все улажено: мне разрешено приводить в свой номер любых гостей.

Мы легли в постель, девушка была на мне, но я был настолько слаб, что не мог ничего сделать. Я почувствовал себя лучше лишь утром, а на Ямайку мы с Риком возвращались ранним рейсом. До отъезда у меня с девушкой был секс, и она огорчалась, что я ухожу.