Текст книги "Приключения Кавалера и Клея"
Автор книги: Майкл Чабон
Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
11
Двое суток никто из них не спал. Художники пили кофе, принесенный Джерри, пока он не кончился, а затем сгоняли в ночное кафе «Грек» на Восьмой авеню и притащили оттуда четыре картонных подноса с черной бурдой в бело-голубых бумажных стаканчиках. Как и обещал, в отношении курицы Джерри проявил негуманную жесткость, зато все остальное было роздано нуждающимся. Туда добавились пакеты с сандвичами, хотдогами, яблоками и пончиками; художники также очистили НЗ, состоящий из трех банок сардин, банки шпината, коробки кукурузных палочек, четырех бульонных кубиков и нескольких старых черносливин. Аппетит Джо по-прежнему оставался выброшен на берег где-то к востоку от Кобе, но Сэмми принес буханку хлеба, который Джо мазал маслом и пожирал в течение всего уикенда. Они одолели четыре блока сигарет. Художники врубили радио на полную громкость, а в тихие промежутки доводили друг друга до безумия своим гудением. Те, у кого имелись подружки, наплевали на свидания.
Очень скоро выяснилось, что Сэмми, лишенный своей библии вырезок и уворованных поз, был во всей компании художником наименее одаренным. А потому через неполных двенадцать часов натужного продвижения своей карьеры художника комиксов он ее забросил. Сэмми сказал Джо продолжать работу, а сам сделал расклад всего остального иллюстративного материала для истории про Эскаписта, беря в качестве руководства, когда ему это требовалось, один из номеров «Боевых комиксов», «Детектива» и «Чудо», что замусоривали пол Преисподней. Джо тоже подобрал номер «Детектива» и взялся его пролистывать.
– Значит, идея в том, чтобы рисовать так же паршиво, как эти ребята.
– Эти ребята не пытаются рисовать паршиво. Кое-что из того, что они делают, – самое то. Есть один парень, Клейг Флессель, так он, черт побери, по-настоящему хорош. И старается быть в курсе. Вот, взгляни. – Сэмми схватил номер «Боевых комиксов» и раскрыл его на странице, где Джо Шустер нарисовал Супермена освобождающим Лоис Лейн из хватки каких-то широкоплечих скотов – делающих прибыль на войне, как припомнил Сэмми. Фон был сведен до собственно тел этих самых скотов. Скудные иероглифы обозначали лабораторию, бревенчатый домик, скалистую горную вершину. Подбородки выпирали. мускулатура была схематичной, глаза Лоис – изогнутыми щелками. – Это очень просто. Все лишнее убрано. А вот если ты станешь сидеть и заполнять каждую панель всякими там летучими мышками, лужами и витражами, прорисовывать каждый мелкий мускул каждый малюсенький зубчик, основывать всю эту ерунду на Микеланджело и самому себе по этому поводу плешь проедать, вот это будет паршиво. Главное – ты используешь картинки, чтобы рассказать славную историю.
– А эти истории славные?
– Порой славные. Наша история офигительно славная, если меня спросить.
– Офигительно. – произнес Джо, медленно выпуская это слово, точно приятную затяжку.
– Что офигительно?
Джо пожал плечами.
– Ничего. Я просто сказал.
Настоящие таланты Сэмми, как выяснилось, лежали в иной сфере, нежели карандаш или кисть. Это стало ясно всем, когда Дэйви О'Дауд вернулся в Преисподнюю после краткого совещания с Фрэнком на предмет идей для персонажа Дэйви. Работая на кухонном столе, Фрэнк уже целиком погрузился в собственную идею или нехватку таковой, и его нельзя было особо тревожить. С кухни Дэйви вернулся, задумчиво почесывая в затылке.
– Мой парень летает, – сказал Дэйви О'Дауд. – Это я точно знаю.
Джо бросил взгляд на Сэмми, и тот хлопнул себя ладонью по лбу.
– Ох-х, – простонал он.
– А что такое?
– Летает, значит?
– Ну да. А что, с этим что-то не так? Фрэнк говорит, что тут все дело в желаемых вымыслах.
– В чем, в чем?
– В желаемых вымыслах. Знаешь, это типа самое главное, чего хочется какому-нибудь маленькому пацану. Скажем, ты… ну, ты типа не хочешь иметь искалеченную ногу. Так что ты – раз-два – даешь твоему парию волшебный ключ, и он может ходить.
– Угу. – Сэмми предпочитал не рассматривать процесс создания персонажа в столь прямолинейной манере. И задумался, какие еще свои желания он по незнанию мог присовокупить к персонажу хромого Тома Мейфлауэра.
– Мне всегда хотелось летать, – признался Дэйви. – и, могу догадаться, уйме других парней тоже.
– Ну да. Это обычная фантазия.
– Тогда, по-моему, этого нельзя иметь слишком много, – вставил Джерри Гловскн.
– Ладно, пусть по-твоему, он может летать. – Сэмми взглянул на Джо: – А Джо?
– Почему… – вздохнул Джо.
– Почему?
Сэмми кивнул.
– Почему он может летать? Зачем ему это нужно? И чего ради он использует эту свою способность в борьбе с преступностью? Почему бы ему просто не стать лучшим в мире вором-домушником?
Дэйви раздраженно закатил глаза.
– Это еще что, катехизис по комиксам? Да не знаю я!
– Давай все по порядку. Как он это делает?
– Не знаю.
– Прекрати ты со своим «не знаю».
– У него большие крылья.
– Придумай что-нибудь еще. Может, реактивный ранец? Антигравитационные ботинки? Шляпа-вертолет? Мифологические силы крыльев? Межзвездная пыль? Кровь, перелитая от пчелы? Водород в венах?
– Стой, не гони, – буркнул Дэйви. – Ну ты. Сэмми, даешь!
– Ага, в этой фигне я мастак. Что, испугался?
– Чтобы ты знал – просто малость смутился.
– Возьми что хочешь. Итак, это жидкость. Антигравитационная жидкость в его венах. А на груди у него – такая маленькая машинка, которая эту самую ерунду в него качает.
– Ну да, хорошо.
– Вот-вот, и ему нужен этот состав, чтобы жить, понимаешь? Летательная часть – это… ну это просто такая неожиданная побочная выгода. Он ученый. Медик. Он работал над каким-то видом, скажем, искусственной крови. Знаешь, для раненых на поле боя. Синтокровь – так она называется. Может, она… блин, не знаю, может, она сделана из перемолотых метеоритов, которые из какой-нибудь дали к нам залетели. Потому что кровь основана на железе. Не знаю. Но потом какие-то криминальные типы… нет, какие-то вражеские шпионы, они вламываются в лабораторию и пытаются эту самую синтокровь похитить. Когда наш парень им этого не позволяет, они пристреливают его, его девушку и бросают их там, думая, что им хана. В общем, девушке, как ни печально, уже не помочь, но нашему парню в шаге от смерти все-таки удается подключиться к этой самой качалке с синто-кровью. То есть с медицинской точки зрения он действительно умирает, но эта ерунда, этот жидкий метеорит, он возвращает его с самого края. А когда он приходит в себя…
– То выясняет, что может летать! – Дэйви радостно оглядел всю комнату.
– Итак, наш парень может летать, и он начинает преследовать шпионов, которые убили его девушку. Теперь он действительно может делать то, что всегда хотел, а именно – помогать силам мира и демократии. Но ему никогда нельзя забывать про свою слабость, он всегда должен помнить, что без насоса с синтокровью он труп. Он никогда не сможет перестать быть… быть… – Сэмми защелкал пальцами в поисках имени.
– Летающим Полутрупом, – предложил Джерри.
– Бладменом, – отрезал Джули.
– Стрижом, – вмешался Марти Голд. – Самой быстрой птицей на свете.
– А я такие чудные крылья нарисовал. – пожаловался Дэйви О'Дауд. – Клевые, перистые.
– Да ладно, черт с ними, с крыльями, – сказал Сэмми. – Они могут быть просто для вида. Мы назовем его Стрижом.
– Ага, это мне нравится.
– Итак, он никогда не может перестать быть Стрижом, – продолжил Сэмми. – Ни на одну-единственную долбаную минуту в сутки. – Тут он умолк и вытер рот тыльной стороной ладони. В горле у него саднило, губы совсем высохли, и Сэмми казалось, будто он проговорил целую неделю. Какое-то время Джерри. Марти и Дэйви молча переглядывались, а потом Джерри слез с табурета и прошел в свою спальню. Оттуда он принес старую пишущую машинку марки «ремингтон».
– Когда закончишь с историей Дэйви, делай мою, – сказал он.
Субботним вечером Джерри все-таки сумел ускользнуть на часок, чтобы вернуть мисс Розе Сакс ее сумочку, а затем еще раз в воскресенье днем, уже на два часика, возвращаясь с кривой отметиной на шее от зубов девушки по имени Мэй. Что же до Фрэнка Панталеоне, то он исчез в пятницу, где-то в районе полуночи. В конце концов его нашли в ванной комнате. Полностью одетый, Фрэнк лежал в пустой ванне, а на коленях у него была чертежная доска. Закончив страницу, он ревел: «Мальчик!» Тогда Сэмми бегом относил эту страницу наверх к Джо, который не отрывал взгляда от сияющей тропы своей кисточки, пока не ударило два часа ночи с воскресенья на понедельник.
– Красотища, – сказал Сэмми. Сам он уже несколько часов как закончил со своими сценариями, но продолжал бодрствовать, попивая кофе до дрожи в глазных яблоках, чтобы у Джо все время была компания, пока он заканчивал задуманную Сэмми обложку. Это было первое слово, сказанное ими по меньшей мере за час. – Пойдем посмотрим, не осталось ли там чего-нибудь пожевать.
Джо слез со своего табурета и отнес обложку к футовой в вышину кипе монтажных основ с иллюстрациями и кальки. Этой кипе предстояло стать первым выпуском их комиксов. Затем Джо подтянул брюки, несколько раз покрутил ошалелой головой на скрипучей оси шеи и последовал за Сэмми на кухню. Здесь они нашли и принялись пожирать легкий ужин из трижды обглоданной половины теперь уже почти античной курицы, девяти пресных печенинок, одной сардины, капельки молока, а еще – желтоватой полоски твердого как алмаз сыра, которую они нашли вклиненной под молочную бутылку между пластин полки за окном. Франк Панталеоне и Джули Гловски давным-давно ушли домой в Бруклин; Джерри, Дэйви и Mapти спали в своих комнатах. Джо смотрел из окна на продуваемый всеми ветрами задний двор, черный ото льда. Вокруг его глаз с тяжелыми веками роились густые тени. Наконец Джо прижался лбом к холодному стеклу.
– Где я? – спросил он.
– В Нью-Йорке, – ответил Сэмми.
– В Нью-Йорке. – Джо хорошенько подумал. – Город Нью-Йорк. Соединенные Штаты Америки. – Он закрыл глаза. – Нет, это невозможно.
– С тобой все в порядке? – Сэмми положил Джо руку на плечо. – А, Джо Кавалер?
– Да, Сэм Клей.
Сэмми улыбнулся. Снова, как когда он впервые заключил пару свежесварганенных американских имен в аккуратный чернильный прямоугольник партнерства на первой странице дебютного выпуска Эскаписта, живот Сэмми переполнился каким-то неуютным теплом, и он почувствовал, что краснеет. Это был не просто румянец гордости, не просто неосознанный восторг от такого символизирования своей растущей привязанности к Джо; Сэмми и с нежностью, и со стыдом переживал горе утраты профессора фон Клея – то самое чувство, которое он раньше никогда не позволял себе испытывать. Он крепко сжал костлявое плечо кузена.
– Мы сделали нечто великое, Джо, ты это понимаешь?
– Большие деньги, – отозвался Джо, и глаза его широко раскрылись.
– Да, верно, – сказал Сэмми. – Большие деньги.
– Теперь я вспоминаю.
В добавление к Эскаписту и Черной Шляпе их книжка теперь могла похвалиться вступительным приключением, нарисованным тушью и надписанным Марти Голдом. в карьере третьего героя. Снеговика Джерри Гловски. по сути Зеленого Шершня в бело-голубом нательном комбинезоне, дополненного корейским служкой, ружьем, которое выстреливало «морозильный газ», а также завзятым бродягой, описанным в сценарии Сэмми как «льдисто-голубой парень, подобный мгновенно подмечающим зло глазам Снеговика». Джерри сумел удержаться в этом колченогом стиле, с пользой применяя его при изображении Фана, мелкого, с торчащими передними зубами, но отлично дерущегося корейского служки, а также Обсидианового Кулака, слюнявого и когтистого оппонента Снеговика, жуткого монстра в монокле. Кроме того, они получили Стрижа Дэйви О'Дауда с его роскошными, шелковистыми крыльями в духе Алекса Реймонда. а также Радиоволну, нарисованного Фрэнком Панталеоне и обведенного тушью Джо Кавалером с неоднозначными, как пришлось признать Сэмми, результатами. Винить в этой неоднозначности Сэмми мог только себя. При создании Радиоволны он положился на опыт и сноровку Фрэнка в обращении с карандашом, не осмеливаясь предложить ему помощь в развитии или наброске сюжета полосы. Такое почтение имело результатом потрясающе нарисованного, со вкусом одетого, роскошно мускулистого и великолепно обведенного тушью героя без всякой надоедливой подружки, вздорного закадычного приятеля, ироничной тайной личности, неуклюжего полицейского комиссара, ахиллесовой пяты, корпуса тайных союзников или хоть с какой-то личной причиной для мести – только лишь с поспешно объясненной, прилично изображенной и крайне сомнительной способностью переноситься по воздуху «на незримых рельсах аэроволн» и неожиданно выпрыгивать из решетки «Филко» прямиком в логово специализирующихся по кражам драгоценностей негодяев, больших любителей джаза. Сэмми довольно скоро стало очевидно, что как только Радиоволну раскусят, всем проходимцам в его родном городке всего лишь понадобится выключить радиоприемники, а потом совершенно безнаказанно себе воровать. Однако к тому времени, как Сэмми получил шанс толком во всем разобраться, Джо уже обвел тушью половину всего материала.
Джули проделал славную работенку с историей своей Шляпы, иллюстрируя один из переработанных и подогнанных по мерке сюжетов Сэмми про Тень – в простой, слегка карикатурной манере, не слишком отличной от той, в которой Джо Шустер делал своего Супермена, но с лучше прорисованными зданиями и машинами. Наконец Сэмми был удовлетворен приключением Эскаписта, хотя мизансцены Джо, если честно, казались ему малость статичными и слишком привлекательными, а в самом конце – явно поспешными и даже корявыми на вид.
Однако неоспоримым и славным достижением этой вещицы была обложка. Это был не просто рисунок, а картина, выполненная в темпере на толстом картоне в изысканном стиле иллюстратора, одновременно идеализированном и в высшей степени реалистичном, который напомнил Сэмми Джеймса Монтгомери Флегга. Впрочем, Джо сказал, что на самом деле позаимствовал этот стиль у одного немецкого иллюстратора по фамилии, как ни странно, Клей. В отличие от великих антифашистских обложек, которым еще только предстояло появиться, здесь не было никакого жуткого тарарама танков или горящих самолетов, никаких нацистских приспешников в шлемах или дико вопящих особ женского пола. Здесь были только два главных персонажа, Эскапист и Гитлер, стоящие на неоклассическом помосте, драпированном нацистскими флагами на фоне голубого неба. Джо потребовалось всего пять минут, чтобы совершенно точно дать позу Эскаписта – ноги широко расставлены, здоровенный правый кулак дугой летит по странице, собираясь нанести бессмертный тумак, – и целые часы, чтобы раскрасить образ в самых ярких участках и тенях, заставляя его казаться таким реальным. Темно-синюю ткань костюма Эскаписта морщили самые настоящие на вид складки. Волосы героя – Джо и Сэмми решили использовать в качестве маски головной платок, чтобы обнажить шевелюру, – поблескивали как золото и в то же самое время их словно бы раздувал и трепал вполне реальный ветер. Мускулатура Эскаписта казалась достоверно слабоватой и преуменьшенной, а вены у него на руках вздувались от дикого тока крови. Что же до Гитлера, то он вылетал к тебе спиной вперед прямо-таки из самой картины – голова запрокинута, челка рассыпалась, руки машут, разинутый рот волочит за собой длинную струйку крови. Неистовство этого образа потрясало своей странной красотой. Оно пробуждало в зрителе загадочные чувства – благородной ненависти, раболепного страха, трансмутированного в зубодробительное возмездие, – которых немногие художники, работавшие в Америке в конце 1939 года, могли достигать так просто и эффективно, как Джо Кавалер. Джо кивнул и в ответ сжал руку Сэмми.
– Ты прав, – сказал он. – Пожалуй, мы сделали нечто славное.
Джо прислонился к стене кухоньки, затем стал сползать, пока не плюхнулся на пол. Сэмми сел рядом и вручил ему последнюю печенинку. Джо взял печенинку, но вместо того, чтобы ее съесть, принялся отламывать кусочки и швырять их из тесной кухоньки в куда более просторную Преисподнюю. Нос его в профиль напоминал раздувающийся парус; волосы усталыми кольцами спускались по лбу Казалось, Джо пребывал в миллионах миль оттуда, и Сэмми подумалось, что он сейчас с грустью припоминает что-то у себя на родине – какое-то давным-давно виденное чудо, рекламную песенку про губную помаду, танцующего цыпленка в музее безделушек, бакенбарды своего отца, кружевной край лифчика своей матери. Внезапно, словно бумажный цветок внутри одной из капсул «Сада мгновенных чудес» «Эмпайр Новелтис», сознание всего, что его кузен оставил позади, расцвело в сердце у Сэмми, истекая кровью.
А потом Джо, почти сам себе, вдруг сказал:
– Да, хотел бы я еще раз увидеть эту Розу Сакс.
Сэмми рассмеялся. Джо молча на него посмотрел. Он слишком вымотался, чтобы спросить, а Сэмми – чтобы объяснить. Еще несколько минут протекли в молчании. Подбородок Сэмми упал ему на грудь. Голова его немного там покачалась, а затем снова подскочила, и он резко раскрыл глаза.
– А что, это первая женщина, которую ты голой увидел?
– Да нет, – сказал Джо. – Я рисовал моделей в художественном училище.
– Конечно.
– А ты видел?
Разумеется, этот вопрос содержал в себе больше подтекста, чем простое наблюдение за женщиной без одежды. Сэмми давным-давно заготовил для подобных оказий детальный отчет о потере своей девственности – трогательную сказку о случайной встрече под променадом на пляже с Робертой Блюм в ее последний вечер в Нью-Йорке, как раз перед отбытием девушки в колледж. Однако на сей раз ему почему-то не хватило духу этот самый отчет выдать.
– Нет, – просто сказал Сэмми.
Когда часом позже Марти Голд пробрел вверх по лестнице в отчаянных поисках стакана молока, который бы хоть как-то уравновесил эффект выпитого кофе, он обнаружил кузенов спящими на полу кухоньки, почти в объятиях друг друга. Мучимый всякими болячками и жестокой бессонницей, Марти пребывал в очень дурном настроении. А потому следует поставить ему в величайшую заслугу то, что он не впал в истерический припадок на предмет злостного нарушения кузенами его запрета на сон в этой квартире, а вместо этого набросил на Джо и Сэмми армейское одеяло – то самое, что вернулось вместе с сыном Вакуловских из-под Ипра и согрело пять пальцев на ноге Эль Каппа. Затем Марти взял с полки за окном бутылку молока и потащил ее к себе в постель.
12
На следующее утро, вполне возможно, был самый красивый рассвет за всю историю Нью-Йорка. Небо сияло голубизной, точно лента на призовом барашке. На вершине Крамлер-билдинг подобно целой секции медных духовых сверкали обветренные горгульи. Множество из 6011 яблонь острова тяжелели плодами. В воздухе висел аграрный привкус яблок и конского навоза. Всю дорогу по городу и в вестибюле Крамлер-билдинг Сэмми насвистывал «Френези». Насвистывая, он развлекался фантазией, в которой он, Сэм Клей, всего лишь несколькими годами спустя солировал в качестве владельца компании «Клей Пабликейшнз Инкорпорейтед», выпускающей пятьдесят изданий в месяц, все от дешевки до зауми, имеющей две сотни сотрудников и занимающей три этажа в Рокфеллер-центре. Сэмми купил Этели с Бабулей дом на Лонг-Айленде, далеко в захолустье, с садом и огородом. Он нанял Бабуле сиделку, чтобы та ее купала, сидела с ней и вталкивала ее таблетки в бананы. В общем, чтобы эта сиделка дала его матери передышку. Сиделкой был тучный, коротко стриженный малый по имени Стив. По субботам со своими братьями и их друзьями Стив играл в футбол. Он носил кожаный шлем и спортивную фуфайку с надписью АРМИЯ. А Сэмми по субботам покидал свой обшитый полированным гранитом, разукрашенный всякими хромированными фигулечками кабинет и садился на поезд, чтобы навестить родственников. Развалившись на роскошном сиденье своего личного вагона, он пировал черепашьим мясом, самым отвратительным и нечистым из всех видов мяса, которое Могучая Молекула однажды попробовал в Ричмонде и до своего смертного часа так и не забыл. Сэмми повесил свою шляпу па стену прелестного, солнечного коттеджа на Лонг-Айленде, поцеловал матушку и Бабулю, после чего предложил Стиву перекинуться в картишки и выкурить по сигаре. Да, в это последнее прекрасное утро своей жизни в качестве Сэмми Клеймана он испытывал опасный оптимизм.
– Ну что, принесли мне Супермена? – без всякой преамбулы спросил Анаполь, когда Сэмми и Джо вошли в его кабинет.
– Погодите, сейчас увидите, – отозвался Сэмми.
Анаполь освободил место у себя на столе. Кузены одну за другой открыли папки и выложили стопку страниц.
– Сколько же вы сделали? – удивленно поднимая брови, спросил Анаполь.
– Мы сделали целую книгу, – сказал Сэмми. – Босс, позвольте представить вам… – тут он понизил голос и сделал цветистый жест в сторону стопки, – дебютный выпуск премьерного издания компании «Эмпайр Комикс», «Человека в…
– «Эмпайр Комикс»?
– Угу. Я так подумал.
– Не «Пикант».
– Пожалуй, так лучше.
Анаполь почесал указательным пальцем свой раздвоенный подбородок.
– «Эмпайр Комикс».
– И ее премьерным изданием… – Сэмми поднял лист кальки с рисунка Джо, – станет комикс «Человек в маске».
– А я думал, это будет называться «Радостные зуммеры» или «Атас-подушка».
– Вы так хотите это назвать?
– Я хочу продавать новинки, – сказал Анаполь. – Я хочу распродать радиоприемники.
– Тогда «Удивительный миниатюрный радиокомикс», – выдал Джо, явно находясь под впечатлением, что такое название звучит просто отлично.
– Это мне нравится, – сказал Анаполь. Затем он надел очки и наклонился, изучая обложку. – Он светловолосый. Это правильно. Он кого-то бьет. Это хорошо. Как его зовут?
– Его зовут Эскапист.
– Эскапист. – Он нахмурился. – Он бьет Гитлера.
– Ага, как вам такое?
Анаполь хмыкнул. Взял первую страницу за краешек, прочел две первых панели истории, затем просмотрел остальное. В темпе одолел две следующих страницы. Затем сдался.
– Знаете, мне просто терпения не хватает всякой ерундой заниматься, – сказал крупнейший оптовый торговец стрекочущими заводными жвалами на северо-востоке, откладывая страницы в сторону. – Мне это не нравится. Я этого не понимаю.
– Что вы имеете в виду? Как вы можете этого не понимать? Он сверхчеловек, мастер эскейпа, самовысвобождения. Никакие наручники не могут его сдержать. Любой замок бессилен. Он приходит на выручку тем, кто томится в цепях тирании и несправедливости. Гудини, но с примесью Робин Гуда и чуточку Альберта Швейцера.
– Между прочим, – сказал Анаполь, – я вижу, что у вас есть для этого дела сноровка. Но я не говорю, что это хорошо. – Тут крупные черты его удрученной физиономии напряглись, и вид у босса Сэмми стал такой, словно его мутит от скверного завтрака. «Он чует деньги», – подумал Сэмми. – В пятницу Джек разговаривал со своим дистрибьютором, «Сиборд Ньюс». Выясняется, что «Сиборд» тоже ищет Супермена. И мы не первые, от кого они об этом услышали. – Анаполь щелкнул пальцем по переключателю, который давал ему связь с секретаршей. – Мне нужен Джек. – Он взял трубку. – Все пытаются влезть в эту ерундовину с костюмированным персонажем. Мы должны запрыгнуть туда раньше, чем лопнет пузырь.
– У меня уже семь парней в сборе, босс, – сказал Сэмми. – Включая Фрэнка Панталеоне, который только что продал полосу «Кинг Фичерз». – Это была почти правда. – И здесь Джо. Вы сами видите, как он может работать. Как насчет той обложки?
– Бить Адольфа Гитлера, – пробормотал Анаполь, с сомнением наклоняя голову. – Насчет этого я просто не знаю. Алло, Джек? Ага. Хорошо. Ладно. – Он повесил трубку. – По-моему, Супермен в политику не вмешивается. Хотя лично я был бы не против, если бы кто-то и впрямь начистил Гитлеру рыло.
– В этом-то вся и суть, босс, – сказал Сэмми. – Уйма людей была бы не против. Когда они это увидят…
Анаполь махнул рукой, уклоняясь от полемики.
– Не знаю, не знаю. Присядь. И кончай болтать. Почему ты не можешь вести себя тихо и спокойно, как этот вот твой кузен?
– Вы сами меня попросили…
– А теперь я прошу тебя заткнуться. Вот зачем у радио есть выключатель. Ладно. – Анаполь вытянул ящик своего стола и достал оттуда коробку для сигар с увлажнителем. – Вы славно справились. Возьмите по сигаре. – Сэмми и Джо взяли себе по штуке, и Анаполь поджег двадцатицентовые «лонздейлы» серебристой зажигалкой «зиппо», презентованной ему по общей подписке членами Международного общества любителей Шимановски. – Присядьте. – Они сели. – Посмотрим, что скажет Джордж.
Сэмми откинулся на спинку стула, выпуская тщеславное облако голубоватого дыма с ласточкиным хвостом. Затем он вдруг подался вперед.
– Джордж? Какой Джордж? Ведь не Джордж Дизи?
– Нет, Джордж Вашингтон. А ты как думал? Конечно, Джордж Дизи. Ведь он редактор, разве не так?
– Но я думал… вы сказали… – Протест Сэмми оказался прерван приступом надрывного кашля. Он вскочил, оперся о стол Анаполя и попытался совладать со спазмом у себя в легких. Джо похлопал его по спине. – Мистер Анаполь… я думал, я буду редактором.
– Я никогда этого не говорил. – Анаполь сел, и пружины его стула заскрипели, как корпус попавшего в тяжелый шторм корабля. Такая его поза была скверным признаком – делами Анаполь занимался только на ногах. – И не собираюсь этого делать. И Джек не собирается. Джордж Дизи уже сорок лет в бизнесе. Он умен. В отличие от нас с тобой, он учился в университете. В Колумбийском университете, Сэмми. Он знает писателей, знает художников, знает, что такое крайние сроки, и не пускает деньги на ветер. Джек ему доверяет.
Сейчас, из такого далека, легко сказать, что Сэмми следовало это предвидеть. По сути, он был просто шокирован. Он доверял Анаполю, очень его уважал. Анаполь был первым успешным человеком, с которым Сэмми лично познакомился. Он был таким же неустанным путником, таким же властным, таким же преданным своей работе, таким же отстраненным от своей семьи человеком, каким был отец Сэмми, а потому предательство с его стороны также означало страшный удар. День за днем Сэмми выслушивал лекции Анаполя о том, чтобы брать на себя инициативу, о «науке возможности», и ему казалось, что это совпадает с его собственными представлениями о том, как устроен мир. Сэмми сомневался, что можно проявить больше инициативы или более по-научному ухватиться за возможность, чем он это сделал в последние трое суток. Сэмми хотелось заспорить, однако, лишенные центрального столпа в виде тезиса «инициатива вознаграждается», аргументы в пользу того, чтобы редактором стал он, а не безусловно квалифицированный и доказавший свою профпригодность Джордж Дизи, вдруг поразили его своей нелепостью. Сэмми скорбно осел на стуле. Его сигара потухла.
Вскоре, одетый в кукурузного цвета пиджак поверх зеленых вельветовых брюк и галстука в оранжево-зеленую клетку, в кабинет вошел Джек Ашкенази. За ним проследовал Джордж Дизи, который, похоже, пребывал в своем обычном брюзгливом настроении. Как верно упомянул Анаполь, Дизи был выпускником Колумбийского университета – 1912 года. В процессе своей карьеры Джордж Дебевуа Дизи опубликовал в «Севен Артс» подборку символистских стихов, объездил Латинскую Америку и Филиппины в качестве корреспондента «Американ» и лос-анджелесского «Экземинер», а также настрочил свыше ста пятидесяти дешевых романов под своим и доброй дюжиной чужих имен. Прежде чем он стал ответственным редактором всех изданий «Пиканта», Дизи успел состряпать более шестидесяти книжек главного бестселлера компании, «Серого Гоблина из тени», звезды «Пикант-детективов». И все же в отношении этих или других своих опытов и достижений Дизи не испытывал ни законной гордости, ни подлинного удовлетворения, ибо, когда Джорджу было девятнадцать, его боготворимый брат Малькольм женился на Онейде Шоу, любви всей жизни Дизи, и увез ее на каучуковую ферму в Бразилию, где они оба умерли от амебной дизентерии. Горестное воспоминание об этом трагическом эпизоде, пусть даже давным-давно разъеденное временем и смятое в пепельно-серый порошок у него в груди, в смысле наружности отвердело в широко известный очень мало кем любимый набор манер и поступков. Так, в этот набор входили тяжелое пьянство, чудные рабочие привычки и всеобъемлющий цинизм, а также редакторский стиль, твердо основанный на безжалостном соблюдении крайних сроков и руководстве с неизменным применением фактора внезапности, непредсказуемым и разрушительным, как удар метеорита из космоса. Выражалось это руководство в основном в издевательских и скабрезных разносах, которым Джордж Дизи подвергал своих дрожащих сотрудников. Высокий, дородный мужчина в роговых очках и обвисающих рыжеватых усах, он по-прежнему носил рубашки с тугими воротничками и жилеты с высокими пуговицами литераторов его поколения. Дизи во всеуслышанье заявлял, что презирает дешевые романы, и никогда не упускал возможности посмеяться над собой за то, что зарабатывает ими себе на жизнь. В то же самое время к работе он относился со всей серьезностью, и его романы, на каждый из которых обычно уходило по две-три недели, были написаны с несомненной живостью и немалой толикой эрудиции.
– Итак, теперь это будут комиксы, не так ли? – сказал Дизи Анаполю, обмениваясь с ним рукопожатием. – Деградация американской культуры делает еще один громадный шаг вперед. – Затем он достал трубку из заднего кармана брюк.
– Вот Сэмми Клейман и его кузен Джо Кавалер, – сказал Анаполь, кладя руку Сэмми на плечо. – Сэмми, значит, ответственный за всю эту ерундовину. Так, Сэмми?
Сэмми трясло. Зубы его стучали. Ему страшно хотелось схватить что-нибудь тяжелое и размазать мозги Анаполя по промокашке у него на столе. Еще ему хотелось зарыдать и выбежать из кабинета. Но Сэмми просто стоял и глазел на Анаполя, пока здоровяк не отвернулся.
– Так вы, мальчики, хотите у меня работать? – спросил Дизи. Прежде чем они успели ответить, он испустил подленький смешок и покачал головой. Затем приложил спичку к чашечке своей трубки и сделал шесть кратких затяжек вишневым дымом. – Что ж, давайте посмотрим.
– Сядьте, Джордж, прошу вас, – сказал Анаполь. Его традиционная мрачная надменность в непосредственной близости дипломированного пижона, как всегда, уступила место объявленному раболепию. – Думаю, эти мальчики проделали очень славную работенку. – Дизи уселся и подтянул к своему правому боку стопку страниц. Ашкенази встал вплотную, чтобы заглядывать Дизи через плечо. Пока Дизи поднимал защитный лист кальки на художественно выполненной обложке, Сэмми взглянул на Джо. Его кузен скованно сидел на стуле, положив руки на колени и внимательно наблюдая за лицом редактора. Окружавшая Дизи аура некой разрушенной цельности и уверенности в собственных суждениях явно произвела на Джо впечатление.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?