Текст книги "Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире"

В бывалых бейсбольных кругах все сошлись во мнении, что провал Билли Бина был связан не с его физическими данными, а с психологическими проблемами. Его ум просто вытеснил его природные способности. Он не мог расслабиться и плыть по течению. И в этой ситуации было неудивительно, что старшее бейсбольное поколение решило, что Билли нужен «мозгоправ».

Ну, вот, собственно, к кому отправили Билли. Сама идея приглашать психотерапевтов для работы с бейсболистами была заново открыта клубом «Окленд Эйс» в начале восьмидесятых[31]31
  В сороковые годы ХХ века в бейсбольных кругах было модно приглашать для работы с бейсбольными игроками психотерапевтов. Клуб «Сент-Луис Браунс» еще до войны нанял психолога Дэвида Трейси, который был специалистом по гипнозу. Трейси написал о своей работе в книге «Выход на биту. Опыт психолога», которая в некоторой мере дает понять, почему в бейсбольных кругах не спешили обращаться за помощью к психологам. Вот небольшой отрывок из книги Трейси, в котором описывается прием гипноза: «Я попросил его (питчера команды “Браунс”. Прим. пер.) лечь на кушетку и остановился возле него. На расстоянии пятнадцать сантиметров от его глаз я держал палец и попросил не отрывать от него взгляд, пока я говорил следующее: “Ваши ноги тяжелеют, становятся чугунными. Ваши руки тяжелеют, становятся чугунными. Вы погружаетесь глубоко, глубоко в сон…”» Прим. авт.


[Закрыть].

Первым представителем новоиспеченной профессии стал харизматичный Харви Дорфман, бывший учитель частной средней школы, у которого была некоторая теоретическая подготовка по части психологии. На пару с Карлом Куэлом, координатором команды низшей лиги клуба «Окленд», Дорфман написал книгу «Психология игры в бейсбол». Это позволило ему надеть бейсбольную форму и попасть на скамейку для выведенных в аут игроков, где Дорфман мог в реальном времени работать с целым букетом ментальных воплей выведенных в аут игроков. Куэл не располагал временем, которое зачастую требовалось потерявшим самообладание игрокам, чтобы снова обрести внутреннее равновесие. Как рассказывал Куэл: «Если вы начинали швырять игровое оборудование или что-то еще, что попадало вам под руку, то вы автоматически становились “клиентом” Харви, хотелось вам того или нет». Самым эффективным «разрушителем», которого когда-либо видели бейсболисты, был Билли – сама судьба отправила его в руки Харви. Первое впечатление, которое сложилось у Харви о личности Билли, состояло в том, что парень ведет странную игру в прятки с одолевающими его злыми демонами и что он удачно прячется от этих демонов за ширмой профессионального бейсбола. По мнению Дорфмана, «бейсбольные организации не понимают, что в отношении определенной категории особо талантливых игроков, у которых возникают проблемы с проигрышем, нужно смириться и ждать, пока такие игроки возмужают. Это большая ошибка – спешить, пытаясь бежать впереди паровоза. Таким игрокам нужно дать время, чтобы их провал не превратился в публичное унижение. Их важно учить смотреть на все в перспективе: что бейсбол – это важно, но на нем свет клином не сошелся. Важно, чтобы такой игрок понял, что существенно не то, вывели тебя в аут из игры или нет, а то, что ты себя безупречно ведешь на бейсбольном поле, когда соревнуешься с противником. Такие парни верят в свой талант, но не верят в себя. Они воспринимают себя через призму своих статистических результатов. Результаты плохие – и они воспринимают себя как ничтожество. Такие парни никогда не вырабатывают в себе механизмов адаптации и преодоления, потому что им никогда ничего не приходилось преодолевать и ни к чему не приходилось адаптироваться».

Мнение Билли о себе очень отличалось от мнения Дорфмана. Бейсбол не сдался под напором его характера. Билли считал, что это все полная чушь, что его характер – или, точнее, его эмоциональную предрасположенность – невозможно изменить. «Знаете, если что-то не случилось, – говорил Билли, – это и не должно было случиться. Если у вас не получилось, значит, изначально неоткуда было взяться чему-то, что позволило бы вам добиться успеха». Все попытки психологической работы с ним он считал полной чушью: «Спортивный психолог – это костыль, оправдание тому, почему у вас что-то не получилось, а не решение проблемы. Если кому-то нужен психолог, это значит, что в человеке есть слабость, с которой не победить. Само по себе это не недостаток, это становится недостатком на бейсбольном поле». Билли был тем, кем он был. Просто в бейсболе есть свои правила, и он не мог играть по этим правилам. «В том нет ничьей вины, – говорил Билли. – У меня просто не было чего-то необходимого для того, чтобы оставаться в игре».

Во время весенних сборов 1990 года Билли наконец подчинился действительности. Он уже не был мальчиком. Он стал мужчиной. Он женился на своей школьной подруге, и та уже седьмой месяц носила под сердцем их первенца. На Билли висел груз огромной ответственности, и никаких реальных перспектив, которые дали бы ему твердую почву под ногами. Он перекочевал из категории многообещающих игроков в категорию не оправдавших возложенных на них надежд, причем Билли так и не осознал, как такое стало возможным. Но факт оставался фактом – он это видел, поскольку не был слепым. Чтобы понять это, достаточно было посмотреть вокруг. «Былой нарядный глянец сошел, и рядом с новым свежим поколением игроков я выглядел скучно. Мне было двадцать семь лет, а к двадцати семи годам вы по большому счету становитесь тем, кем могли стать в этой жизни». Он расцвел, возмужал, внешне превратился именно в такого мужчину, каким пророчили ему стать скауты. И тем не менее бейсбол словно надломил Билли.

Бейсбол сделал его непригодным для всего, кроме игры. В клубе считали, что Билли, как и все, снимется «с лагеря» в 1990 году и проведет еще один сезон, перебиваясь на скамейке запасных в команде Главной лиги или играя за команду категории ААА в низшей лиге клуба. Но Билли поступил по-другому. Он встал со скамейки выведенных в аут игроков клуба «Окленд», на которой частенько сидел, пошел в главный офис и сказал, что хочет, чтобы его взяли на работу в качестве скаута-«разведчика». «Разведчики» ездили до команды Главной лиги, чтобы определить сильные и слабые стороны соперников. Казалось, для Билли наступал самый расцвет в его профессиональной бейсбольной карьере, а он предпочел стать сторонним наблюдателем и больше не хотел играть в бейсбол. «Я всегда говорил, что мне нравится играть в бейсбол, но я не уверен, что мне действительно нравилось то, что я делал, – говорил Билли. – Я чувствовал себя не в своей тарелке».

Когда пятый защитник внешнего поля пришел с просьбой дать ему место офисного работника, в главном офисе не знали, что ему ответить. Ситуация граничила с чем-то фантастическим, как если бы политик решил не продолжать свою предвыборную кампанию из-за того, что захотел стать членом избирательного штаба, или известный актер вдруг вышел из гримерки и пожелал взяться за обязанности главного рабочего-постановщика. Никто из сотрудников офиса никогда не играл в Главной лиге бейсбола, но все мечтали об этом. Большинство из них отдали бы не только дорогую им перчатку-ловушку, но и пару пальцев в придачу ради того, чтобы хоть один год поносить форму команды, входящей в Главную лигу. Сэнди Альдерсон, генеральный менеджер «Эйс», недоумевал больше остальных: «Никто никогда так не поступает. Никто не говорит: “Я ухожу из профессионального бейсбола. Я не хочу больше играть, а хочу стать скаутом”». Тем не менее Сэнди Альдерсон взял Билли на работу: «Я не думал, что чем-то рискую, так как считал, что скаут-разведчик вообще ничего не делает». Крис Питтаро был вынужден в свое время уйти в скауты из-за травмы. Когда Билли позвонил ему, чтобы сообщить новость, Питтаро подумал, что Билли шутит: «Пока вы в игре, вы всегда надеетесь, что что-то может для вас поменяться в лучшую сторону. Никто никогда не прекращает надеяться. Я тоже верил до самого конца, что удача мне улыбнется. Билли решил уйти сам. И этот поступок просто не укладывался у меня в голове». В конце концов Билли добился того, чтобы услышали то, что он пытался сказать с того момента, как ему исполнилось семнадцать лет: он не хочет играть в бейсбол.

Этим он поставил жирную точку в конце давнего спора со своим талантом. Он решил, что его талант к делу не относился: как можно говорить о том, что у тебя талант, если ты не смог добиться успеха? Игра в бейсбол требовала сноровки, умения или каких-то уловок: но как бы ни назвали то, что требовала эта игра, Билли этим не располагал и потому играл в бейсбол не слишком хорошо. В своих собственных глазах он перестал быть парнем, который должен был добиться успеха, и превратился в человека, на котором висел неподъемный груз чужих надежд и чаяний, лишенных здравого смысла.

Сэнди Альдерсон хорошо помнит, как весной 1990 года, еще до того, как Билли решил уходить из бейсбола, Билли Бин тренировался отбивать мяч. Он совсем мало знал о Билли, и ему было интересно, какой Билли игрок. «Он был очень несобранным на площадке, – вспоминал Альдерсон. – И особенной мощи в нем не ощущалось. Я помню, как, понаблюдав за Билли, задавал очень конкретный вопрос: почему мы вообще этого парня взяли в команду?» Не то что это было особенно важно. Менеджером команды «Эйс» в Главной лиге был Тони Ларусса, и, по замечательной традиции бейсбольных менеджеров крупного калибра, его мало заботило мнение генерального менеджера.

Последнее было одним из многих бейсбольных устоев, которые Альдерсон собирался поменять. Когда Билли пришел работать в главный офис «Эйс» в 1993 году, он как раз успел застать начало судорожного научного эксперимента. Десять лет назад, когда Альдерсона взяли на место генерального менеджера, для бейсбольных кругов он был «человеком со стороны», имевшим очень поверхностные понятия об игре. Это было редкостью: большинство генеральных менеджеров в бейсболе вырастали из скаутов. Альдерсон же был адвокатом из Сан-Франциско, имел за плечами дипломы двух дорогущих университетов страны: один – Гарвардской школы права, а другой, кандидатский, – Дартмутского колледжа. Альдерсон был полным профаном в бейсболе, даже на уровне колледжа. Альдерсон когда-то служил офицером морской пехоты США и своей внешностью больше соответствовал званию «бывшего морского офицера», нежели «одетого с иголочки адвоката». «Сэнди ни хрена не знал о бейсболе, – вспоминал Харви Дорфман, бейсбольный психолог, которого, можно сказать, выпестовал Альдерсон. – Он был новообращенным. Но он был человеком передовых взглядов. И хотел понять, как устроена игра изнутри. Кроме того, Альдерсон умел нагнать на окружающих страху».

Когда Альдерсон пришел работать в бейсбол, он захотел докопаться до сути игры, и у него это получилось. Он пришел к выводу, что всё, начиная со стратегии игры на поле и заканчивая оценкой игроков, можно было делать эффективнее, если использовать статистический анализ – тестирование гипотез, анализ истории статистики игр, – и что результаты такого анализа дадут на практике более эффективный результат, нежели коллективная мудрость бывалых «бейсбольных волков». Анализируя бейсбольную статистику, вы могли очистить свое восприятие от шелухи бейсбольных предрассудков. Например, когда менеджеры команд говорили об очках, которые зарабатывает команда благодаря занятию баз, они фокусировали внимание на среднем показателе отбивания мячей для всей команды. Но более тщательный анализ показывал, что процент занятия баз, связанный с заработанными очками, имел очень слабую взаимосвязь со средним показателем отбивания для всей команды. И наоборот, процент занятия баз имел более выраженную взаимосвязь с показателем попадания на базу и процентом сильных ударов. Можно было доказать, что тактики нападения, которые принесли в свое время известность бейсбольным менеджерам: бант[32]32
  Бант – вид удара, при котором отбивающий просто подставляет биту под мяч, не делая при этом большого замаха. Прим. пер.


[Закрыть], кража базы[33]33
  Кража базы – перемещение на следующую базу без удара. Украсть первую базу бьющий имеет право в том случае, если кетчер не смог поймать третий пропущенный отбивающим удар. Если кетчер поймал третий не отбитый правильный мяч (страйк), бьющему объявили бы аут. Пока кетчер ловит пропущенный мяч, бьющий может бежать на первую базу. Прим. пер.


[Закрыть], хит-энд-ран[34]34
  Хит-энд-ран – стратегия нападения, когда хотя бы на первой базе есть игрок. Игрок первой базы, как и в случае с кражей базы, бежит, чтобы занять вторую базу, пока питчер подает мяч. В отличие от кражи базы отбивающий старается не пропустить мяч. Прим. пер.


[Закрыть], – по сути своей, во многих ситуациях были бессмысленными и даже вредили победе. «Я пришел к выводу, что менеджеры команд занимаются всей этой фигней, потому что это безопасно: за применение таких тактик их не будут критиковать». Альдерсону цифры и вычисления давались не без труда, но он был достаточно умен, чтобы понять и использовать выводы, сделанные на их основе. «Я не умел делать регрессивный анализ, – вспоминал Альдерсон, – но я знал, что это такое, и мог использовать результаты, полученные с его помощью».

В изначальные планы Альдерсона не входил повторный анализ вопросов, которые относились к сфере профессионального бейсбола, но в итоге именно таким повторным анализом все и закончилось. На протяжении долгого времени его анализ и поиски носили достаточно академический характер. «Не нужно забывать, что в то время не было никаких доказательств, что вся эта хренотень вообще что-то может значить. А мой авторитет в бейсболе оставлял желать лучшего: у меня не было никакого игрового опыта». Команды «Окленд», которыми управлял Тони Ларусса, имели огромный фонд заработной платы и достаточно хорошо играли в конце восьмидесятых и в начале девяностых годов, потому Альдерсон чувствовал, что он вынужден «оставаться в плену успеха». Более десяти лет он мог позволить себе оставаться в этом приятном плену. С 1970 года основным владельцем клуба был Уолтер Хаас-младший[35]35
  Уолтер Хаас-младший – СЕО компании Levi Strauss & Co., сменивший на посту своего отца Уолтера Хааса. Прим. пер.


[Закрыть], который по натуре своей был скорее меценатом, нежели бизнесменом. Хаас считал, что профессиональная бейсбольная команда – это благотворительный траст, потому щедро выделял деньги на содержание клуба. В 1991 году в клубе «Окленд Эйс» были самые высокие зарплаты во всем бейсболе. Хаас был готов терять миллионы, чтобы была конкурентоспособная команда, которой бы гордился Окленд, и у Хааса это получилось. Три сезона подряд, с 1988 по 1990 год, «Эйс» участвовали в играх Мировой серии.

Пробуждение от сладких объятий успеха началось в 1995 году, когда Уолтер Хаас умер. Наследники продали клуб бизнесменам из прибрежных районов Лос-Анджелеса, занимавшихся управлением недвижимостью, Стиву Скотту и Кену Хофманну, которые по натуре были уже не меценатами, а стопроцентными бизнесменами. Они пожелали, чтобы Альдерсон продолжал управлять клубом, но уже со значительно меньшим бюджетом. «Новые владельцы не хотели тратить деньги, – сказал Альдерсон. – Они ясно дали понять, что бейсбол – это бизнес. И нас резко поставили в жесткие бюджетные рамки, внутри которых мы могли позволить себе иметь игроков, умеющих хорошо делать только что-то одно. Какой навык мы должны были искать в каждом из них?» В какой из навыков, или «инструментов», бейсболистов выгоднее всего инвестировать – вот к чему свелся вопрос по подбору игроков. Первый краткий ответ, если верить разъяснительному меморандуму, который разослал Альдерсон своим сотрудникам, заключался в том, что инвестировать нужно в хороших отбивающих. Разъяснения были составлены Эриком Уолкером, бывшим авиационно-космическим инженером, который занимался тем, что писал о бейсболе. «От умения принимать подачу, – писал Эрик, – зависят пять процентов успеха игры». Остальными составляющими победы, по его словам, были умение подавать мяч и отбивать его, и, несмотря на то что подача и отбивание мяча одинаково важны, «хорошие питчеры обычно ценятся, а хорошие отбивающие часто остаются несправедливо забытыми». По словам Уолкера,

«…анализ бейсбола дает много интересных и ценных результатов. И тем не менее бесспорным остается тот факт, что число три является критическим для бейсбола: три выведенных в аут игрока означают конец иннинга[36]36
  Бейсбольный матч состоит из девяти интервалов – иннингов, и в каждом из них команды меняются ролями. Одна команда становится обороняющейся: ее игроки занимают позиции питчера, кетчера, защитников внутреннего поля (возле баз) и внешнего поля (левый, правый и центральный полевой защитники), а другая – позиции атакующей команды. Игроки атакующей команды по очереди выходят на биту, то есть к базе отбивающего, чтобы отбивать подачи противника и занимать базы. Прим. пер.


[Закрыть]. До того как третьего игрока не вывели в аут, возможно поменять ход игры, после третьего аута уже ничего не исправишь. Все, что подвергает нападающую команду опасности, что их игрока выведут в аут, уменьшает шансы на победу; все, что снижает опасность аутов, увеличивает шансы команды выиграть. Что такое процент попаданий на базу? Если просто и четко определить, это вероятность того, что отбивающего не выведут в аут. Если выразиться таким образом, становится совершенно ясно, что наиболее важный изолированный (одномерный) статистический показатель для нападающей команды – это процент попаданий на базу. Он измеряет вероятность того, что отбивающий, вышедший на биту, не будет выведен в аут, а следовательно, иннинг еще будет продолжаться».

Контрольным ориентиром для Альдерсона в управлении организацией был его опыт службы в морской пехоте США. Он относился к команде «Эйс» как в морской пехоте относятся к лагерю новобранцев: индивидуальный талант и заслуги менее важны, чем коллектив и организация в целом, а организация в целом функционировала бесперебойно только в случае, если все ее члены действовали слаженно и дисциплинированно. Как только Альдерсон пришел к выводу, что умение отбивать поданный мяч самое важное, а все остальные навыки играют второстепенную роль для достижения победы, Альдерсон с упорством офицера морской пехоты начал внедрять во всех командах низшей лиги клуба единый подход к отбиванию. Он включал в себя три пункта.

1. Каждый отбивающий должен вести себя на поле, как будто он был первым из команды, кто выходит отбивать, и его главная цель – попадание на базу.

2. Каждый отбивающий должен уметь отбивать достаточно мощные подачи, так чтобы вывести мяч за пределы поля и заработать для команды пробежку домой. Данное умение считалось важным, так как в некоторой мере оно заставляло питчера соперника подавать мяч с осторожностью и вело к прогулкам и высокому проценту попаданий на базу.

3. Для каждого, кто имел от рождения все данные для того, чтобы стать профессиональным бейсболистом, отбивание подач требовало не столько физического напряжения, сколько умения правильно настроиться на игру. Можно сказать, некоторые аспекты отбивания подачи, которым можно было научиться, носили психологический характер.

В 1995 году Альдерсон создал новую бейсбольную корпоративную культуру, центром которой был один-единственный показатель бейсбольной статистики: процент попаданий на базу. Набирание очков после изначального попадания игрока на базу в соответствии с новым учением требовало не столько искусства или таланта, сколько являлось обычным игровым процессом. Если вы могли задать процессу определенный режим, как на конвейере, где каждый игрок выполняет отведенную ему функцию в процессе бейсбольного производства, вы могли снизить затраты на каждую пробежку игрока в сравнении с затратами, которые существовали на рынке. Альдерсон продвигал свою систему как истинно морской пехотинец, проявляя нетерпимость к исключениям из правил. «Сэнди сделал длинный доклад о всех “за” и “против” выборочной тактики отбивания подач, – рассказывал Карл Куэл, которому поручили внедрение инструкции Альдерсона в клубе. – Он хотел подтолкнуть продвижение игроков на более высокие уровни команд низшей лиги и далее. Никто до этого не слышал о таком показателе, как процент попадания на базу, но если ты знаешь, что вероятность твоего попадания на уровень Главной лиги зависит от твоего показателя попадания на базу, ты начинаешь на этот показатель обращать внимание». Основным принципом системы, как сформулировал его сам Альдерсон, было то, что «система и есть искомая звезда. Причиной тому, что система работает, является то, что все верят в то, что говорят. Если мы перестаем верить в то, что говорим, система становится слабой». Неприемлемым недостатком в игроках низшей лиги было неумение игнорировать неправильные подачи вне зоны страйка и, наоборот, самым ценным качеством – умение зарабатывать прогулки, пропуская такие неправильно поданные мячи. Никому из игроков не разрешалось получать награды в низшей лиге или же продвигаться на другой более высокий уровень лиги, если его показатель заработанных прогулок был меньше чем один к десяти выходам на биту.

Результаты, к которым привели новые правила, что ввел Сэнди Альдерсон, были интересны всякому, кто верил в то, что именно от питчера, а не отбивающего зависит показатель попаданий на базу. Чуть ли не сразу все команды низшей лиги клуба «Эйс» стали лидировать по показателю заработанных прогулок. Для того чтобы закрепить лидирующие позиции, Альдерсон регулярно контролировал статистику нападения своих команд и давил на менеджеров, чьи команды не зарабатывали себе прогулки. Однажды, просматривая статистику команд, Альдерсон заметил, что дочерняя команда клуба «Окленд» уровня АА из низшей лиги отставала по показателям от остальных команд клуба: ее игроки не зарабатывали прогулки для команды с таким же неистовством, как члены остальных команд. «У меня перед глазами лежал отчет, – рассказывал Альдерсон. – Было ясно, что результаты по прогулкам нулевые. Я тут же позвонил менеджеру команды и сказал: “Либо результаты вырастут, либо ты лишишься места”. И результаты взмыли ввысь. Моментально».

Но даже после того, как морская пехота США пришла наводить порядок в клуб «Окленд Эйс», в системе оставалось слабое звено: команда Главной лиги. Одно то, что в 1990 году в ней мог появиться такой бесшабашный слабенький отбивающий, как Билли Бин, доказывало, что подход Альдерсона не срабатывал до конца. На территории, где обитала команда Главной лиги, поступь генерального менеджера становилась более сдержанной, нежели в коридорах офисов команд низшей лиги. Альдерсон не мог запросто ввалиться к Тони Ларуссе и сказать: «Либо результаты по прогулкам вырастут, либо ты лишишься места». И никто бы не посмел. Потому что таковы были сложившиеся устои, потому что парни, которые заправляли в головном офисе Альдерсона, никогда в своей жизни в профессиональный бейсбол не играли.

Отношение к команде, которая играла за клуб в Главной лиге, как к какой-то священной касте поразило Альдерсона, который более всего ценил порядок и дисциплину, основанные на строгом иерархическом подчинении. «В каком другом бизнесе, – удивлялся он, – судьбу организации вверяют менеджерам среднего звена?» Но именно так поступали в клубе «Окленд Эйс», именно так привыкли поступать и все остальные клубы Главной лиги бейсбола. И хоть Тони Ларусса считался менеджером среднего звена, у него был свой взгляд на то, как его команда должна зарабатывать очки, и его взгляды влияли на то, как делали размах своими битами его отбивающие. В итоге получалось, что пока среднестатистический игрок взбирался по ступеням команд низшей лиги, где действовала система Альдерсона, ему вбивали в голову, что ему нужно терпение, что ему нужно зарабатывать прогулки на базы, а затем, как только нога игрока переступала порог Главной лиги, ему говорили: выпусти на волю свою природную агрессию. Даже игроки, которым система, внедренная Альдерсоном на уровне команд низшей лиги клуба, хорошенько промыла мозги, прислушивались к таким призывам. И при малейшей возможности многие скатывались к старому подходу и наламывали дров. «Возможно, это связано с тем, что игроки, которые добираются до Главной лиги, по натуре достаточно властные, – размышлял о причинах такого поведения игроков Альдерсон. – К самообладанию и дисциплине игрока понуждать никогда не требуется. Но часто можно услышать, что они говорят: “Мне платят не за то, чтобы я просто прогулки зарабатывал”. Потому, если на игроков не давить, они и не будут зарабатывать прогулки».

Прежде чем разногласие переросло в настоящее противостояние, конфликт между старым и новым бейсбольным поколением разрешил бюджетный кризис. Тони Ларусса ушел из клуба, когда новые собственники объявили, что старым порядкам настал конец и на миллионные убытки клуба отныне никто не будет закрывать глаза. Альдерсон начал поиски менеджера для команды Главной лиги, который понимал бы, что он тут не самый главный, и наткнулся на кандидатуру только что уволенного менеджера «Хьюстон Астрос», Арта Хоу. «Арта Хоу взяли на работу для того, чтобы он воплощал в жизнь идеи головного офиса, а не свои взгляды на бейсбол, – вспоминал Альдерсон. – И именно в этом была новизна».

Позже Билли говорил, что его жена развелась с ним потому, что не могла спокойно переносить постоянный накал страстей, которые бушевали в нем, – это было заметно даже при взгляде на то, как Билли сжимает руль, когда ведет машину. Так или иначе, он вскоре оказался не только без бейсбольной формы, но и без жены. Все бейсбольные браки очень похожи: самое сложное время наступает, когда муж уходит из профессионального бейсбола и супруги понимают, что им теперь придется много времени проводить вместе. «Бейсбольные браки заканчиваются там, где заканчиваются бейсбольные карьеры, – говорил Билли. – До этого можно мириться с чем угодно, потому что завтра снова будет расставание». Жена Билли вернулась в Сан-Диего и забрала с собой их малолетнюю дочь Кейси. Билли с понедельника по пятницу занимался работой, а на выходные мчался из Окленда в Сан-Диего, вдавив педаль газа в пол. Денег на самолет у него не было.

Он черпал силы скорее из тревог, чем желаний, – и теперь ему не давали покоя две мысли. Во-первых, он боялся, что ничего не будет знать о своей дочери. Во-вторых, что не справится со своими новыми обязанностями в офисе. «Если бейсбол – это все, что ты знаешь, и при этом отдаешь себе в этом отчет, – описывал свое состояние Билли, – в вас вырастает созидательное отчаяние». Если Билли не мчался по калифорнийской трассе, он летал по стране, посещая бейсбольные игры и слушая, как скауты обсуждают игроков. Если раньше у Билли была смутная надежда на то, что большинство скаутов все-таки разбираются в предмете своих разговоров, то теперь Билли был в абсолютно уверен в обратном.

Единственное, что Билли сохранил, – свое яростное стремление к победе. Он просто переместил фокус внимания с игры на игроков. На новой должности наставником Билли стал Сэнди Альдерсон – представитель интеллектуальной элиты, обладатель двух дипломов старейших университетов страны, входящих в Лигу плюща, Потому Билли был готов прислушиваться к мнению Сэнди. Сэнди Альдерсон сказал о Билли: «Он осознал в какой-то момент, что для него будет недостаточно стать очередным Хосе Кансеко[37]37
  Известный американский аутфилдер (защитник внешнего поля). Прим. пер.


[Закрыть]». В 1993 году Альдерсон, впечатленный созидательным энтузиазмом, с которым Билли принимался за каждую поставленную перед ним задачу, перевел его в главный офис, сделал своим ассистентом и сказал, что главная цель Билли – находить в низшей лиге недооцененных игроков. После этого Альдерсон вручил Билли меморандум, составленный когда-то Эриком Уолкером.

Когда Билли закончил читать буклет, составленный Уолкером, он испытал – ну, в общем, сложно описать размеры восторга, который на него нахлынул. «Я никогда до этого не видел, чтобы кто-то пробовал объективно посмотреть на игру в бейсбол, – вспоминал о том моменте Билли. – Чтобы кто-то попытался выйти за рамки существующего субъективного мнения. Я сам воспринимал бейсбол весьма субъективно, но то, что я прочитал, имело для меня большой смысл». Буклет содержал не просто значимую информацию: в нем были ответы на вопросы, которые не раз мучили Билли и касались его самого. Взгляду человека со стороны, чужака в бейсболе, открылись заблуждения, созданные людьми, сопричастными к игре. Билли Бина когда-то тоже превратили в одно из таких заблуждений.

Билли был не из тех, кто теряет время, попусту рассуждая об истинных мотивах своего желания действовать – будь то стремление к успеху или поиск истины. Но совершенно неожиданно поиск истины обретал вид ключа к успеху. Билли был от рождения наделен способностью относиться скептически к общепринятой бейсбольной премудрости. Билли предчувствовал, что брошюрка, составленная Эриком Уолкером, это только первый шаг к коренным изменениям на пути к здравому восприятию игры – изменений, которые сконцентрируют доселе неведомую власть в руках генерального менеджера. Билли теперь интересовал вопрос, откуда взялся этот Эрик Уолкер и что еще, чего не было в брошюре, этот Эрик Уолкер знал. По словам Альдерсона, «Билли избавился от всех предрассудков бывшего игрока в бейсбол и приспособился к новому положению вещей. А между тем большинство таких же, как Билли, бывших бейсболистов просто сказало бы: “Это все неправда – мы играли совсем не так”». В ответ на вопрос Билли Альдерсон указал на полку истрепанных брошюр в мягком переплете, их автором был некий Билл Джеймс, который в свое время помог Альдерсону по-новому взглянуть на бейсбол. Альдерсон собрал практически полную библиотеку публикаций Джеймса, включая четыре книги, отпечатанные на дешевом ротаторе на собственные средства автора. Сэнди Альдерсон никогда не встречался и никогда не разговаривал с Биллом Джеймсом. Сэнди прекрасно осознавал, что он и Билл Джеймс – разные люди. Он принимает решения в бейсболе, а такие люди, как Билл Джеймс, лишь пишут о принятии решений в бейсболе. Несмотря на это, подход Джеймса к игре показался Альдерсону вполне убедительным и пришелся по душе, и он решил осуществить перестройку профессиональной бейсбольной организации в соответствии с идеями Джеймса. Для чего нанял Эрика Уолтера в надежде «получить кого-то с образом мыслей Билла Джеймса, но на кого распространялось бы право собственности клуба».

Билли Бин, естественно, никогда не слышал о Джеймсе. «Я почувствовал торжество, – рассказывал Билли, – когда осознал, что все то, о чем рассказывал мне Сэнди, было просто пересказом идей Билла Джеймса». Наконец Билли увидел свет в конце туннеля. Там, далеко, Билли увидел выход, где зеленело поле. Далеко-далеко от территории профессионального бейсбола и в то же время – в самом центре этой замечательной игры.