Текст книги "Тайна девичьего камня"

23

«Дырка», – подумала Ида.

На полу посреди кухни образовалось квадратное отверстие метр на метр, куда сполз лоскутный коврик. В темноте виднелись простые ступеньки, которые вели вниз.

«Сложно догадаться, – подумала она. – А все так просто».

Очень медленно она спустилась по лестнице, отшвырнув коврик. Внизу, в помещении не больше подпола, на пластмассовом шнуре с потолка, покрытого тонким слоем паутины, свисала строительная лампа без абажура. Вдоль стен шли полки со стеклянными, металлическими и пластмассовыми банками. Что это? Консервированные овощи? Малярная краска?

Почему они никогда раньше не показывали мне это помещение?

И словно все события последних суток улетучились – то, что случилось в Ратуше, Миранда, Лобов, шкатулка, показалось таким далеким. Теперь значение имело только то новое, что открылось в хорошо знакомом. У нее участился пульс, и она внимательно осмотрелась.

На одной из стен подпола не было полки. Там на крюке висел охотничий костюм, а под ним стояло охотничье ружье, прислоненное к стене. На полу лежал пакет, который она лениво пнула ногой. В пакете лежало охотничье радио и старый оптический прицел. Когда она сняла с крюка вешалку с одеждой, на стене появилось что-то круглое. Это была металлическая крышка на уровне талии, величиной с колодезную крышку. И на ней было что-то написано.

ASEA Atom[23]23
  Шведская энергетическая компания, которая в 60-х гг. строила в Швеции АЭС.


[Закрыть] 1960.

Она размышляла, не понимая. С одного края крышки она увидела…

Замочную скважину.

Несколько секунд Ида размышляла. Сверху из кухни донеслось глухое пощелкивание. Она сразу же замерла в ожидании, что ее позовут. Но все опять стихло.

Она медленно поднесла ключ к скважине. В груди у нее сильно екнуло.

Ключ подошел.

Она повернула ключ на полный оборот.

Крышка открылась с протяжным треском, и после некоторых колебаний она перелезла через отверстие.

В большом внутреннем помещении было совершенно темно, но она сразу же нашла на стене щит с несколькими выключателями. На противоположной стене находилась обычная металлическая дверь.

Она зажгла несколько ламп и случайно ударила ногой по красной ручке, расположенной внизу на стене.

Тотчас послышалось глухое жужжание, а затем грохот.

Потолок отъехал в сторону, в помещение влетели комья снега, сразу же показалось голубое небо, и она увидела короткую дорогу вверх, достаточно широкую, чтобы по ней мог проехать мотоцикл.

Вскоре она осмелилась подняться наверх и оказалась у фронтона домика. Штабель дров с помощью какого-то тугого механизма отодвинулся в сторону и обнажил бетонную лестницу с двумя транспортными дорожками с каждой стороны. Долгое время она стояла и просто смотрела.

Тем временем холодный воздух перед ее лицом наполнился кружащимися голубянками.

24

Ида вскоре спустилась обратно в подвал. После нескольких попыток ей удалось вернуть на место красный рычаг. С громким жужжанием потолок опять сомкнулся, и наконец наступила тишина.

Какое-то время она смотрела на выкрашенную в серый цвет металлическую дверь, которая была приоткрыта, и думала о бабушке, обо всем, что случилось с того момента, как в ее комнате в студенческом общежитии рано утро зазвонил телефон, и о том, что ей на самом деле пришлось пережить, и о том, что бы она сейчас делала, если бы все это не случилось.

Может быть, готовилась бы к экзаменам на следующей неделе или наконец пошла бы на бесплатное пробное занятие в фитнес-центр у Норртуля?

Она вздохнула. В конце концов она нажала на ручку и вошла. В помещении находилась ржавая металлическая лестница и автоматически зажигающаяся лампа дневного света; на стене мигала желтая ламповая кнопка. Она нажала на кнопку, и дверь за ней опять закрылась.

Ида оказалась в большой комнате, настолько большой, что ей пришлось сесть и как следует подумать.

Что все это значит?

Стены были обиты фанерными панелями, на одной стене висел большой олеографический портрет Гёте. Два плюшевых дивана, кресло, кухонный уголок и большой стол с пластмассовой подложкой. Стены увешаны досками для объявлений, фотографиями и рисунками, а на полу повсюду стояли горы книг на различных языках.

И много следов бабушки. Чаша Коста-Буда. Расписной свадебный сундук, который она помнила с детства и не видела много лет. Подсвечники. Длинная вышитая дорожка на обеденном столе, где также стояла берестяная корзина для бумажных салфеток. Непарные стулья, оленья шкура на стене, различные поделки.

И в глубине еще одна дверь.

Она сильно сглотнула, ей было трудно поверить в то, что она видела.

Она села в одно из кресел и закрыла глаза.

Как, как?

Как бабушка с дедушкой на самом деле обеспечивали себя все эти годы? Только за счет кустов смородины, меда и народных промыслов? Конечно, нет. Но как, она не знала.

Кто построил это сооружение? Она попыталась хоть что-то вспомнить, но в голове крутились только обрывки воспоминаний. Бабушка часто приезжала на скутере с прицепом, это факт. Однажды в лесу вдруг появилась груда острых валунов, а перед ней – следы трактора. Она помнит, что бабушка только сказала, что это первая и последняя груда такого рода. Ида не поняла и выкинула это из головы.

Она встала и подошла к одной из досок, на которой висело множество фотографий и странные рисунки.

И тут ее как холодом обдало. На одном листе в углу было написано: Ида 5 лет. Красивым бабушкиным почерком.

Она быстро сняла пришпиленные фотографии и обнаружила за ними детский рисунок высокого дома с черными дымоходами. На крыше дома стояла лошадь и зеленая машина. Над всеми радостно светило солнце. Дедушке в день рождения!

Ида не помнила, что нарисовала этот рисунок. Она сняла с доски еще несколько бумажек и дошла до самого последнего слоя. Похоже, ее никогда не вытирали. Доска была исписана непонятными формулами и адресами неизвестных ей людей.

Она подошла к стопкам с книгами и, быстро просмотрев их, нашла несколько фотоальбомов. Она осторожно листала альбомы, отделяя друг от друга слипшиеся развороты, издающие при этом хруст.

Сначала серия побледневших цветных фотографий стройки, может быть, просто-напросто стройки вот этого помещения, в котором она сейчас сидит? Грузовики в лесу, мужчины, выстроившиеся в ряд перед горой бревен. Дедушка и еще какие-то люди, которых она не узнавала.

Постой-ка… Разве это не брат Лассе? Совсем молодой? Нет, вряд ли, у него другие уши.

На грузовике была надпись: «Вход в шахту и машинное отделение Фрёсё». Другая фотография изображала бабушку, которая сыпала цементный порошок в смеситель. Все выглядело, как при обычном дачном строительстве в 60-х гг. Если бы не странная дыра на земле за бабушкой.

На еще одной фотографии – бабушка, склонившаяся над микроскопом, на заднем плане – шварцвальдский торт со свечками, сгоревшими дотла аж до самых сливок.

Еще фотографии, бабушка и дедушка, почти всегда в комбинезонах, все в работе. Дедушка на фото смотрит немного по-детски, бабушка в своей решительной, почти агрессивной позе с целеустремленным взглядом серых глаз.

Ида вздрогнула.

Это же она сама. На вид здесь ей можно дать год-два. Она сидит на улице рядом с охотничьим домиком на детском стульчике с маленьким подвесным столиком. Худая, в коричневом платье, поверх которого надета вязаная кофта, и тонком летнем капоре с цветочным узором. Волос у нее еще нет, широкая улыбка и измазанный мороженым рот. Перед ней на столе лежит ее лучший друг, Воффен, пока еще в довольном хорошем состоянии, с обоими глазами и целыми кожаными ушами. У него тоже вся мордочка в мороженом. Кто там на заднем плане – Манфред, Лассе и Альма? Кто же тогда делал снимок? Ида сжала челюсти и попыталась вспомнить. Когда ее стали брать в охотничий домик? Разве не тогда, когда она пошла в школу? До этого она ведь все больше собирала с бабушкой грибы в лесу и купалась. Днем, когда бабушка с дедушкой приезжали сюда работать, она всегда оставалась у Лассе и Анн-Мари. Разве не так? Или они были у себя дома и отдыхали? Ведь они уже тогда были немолодые.

Но если они действительно работали здесь, у Прогалины, чем они в таком случае занимались?

Ей было трудно собрать воедино свои очень немногочисленные воспоминания. У нее возникло чувство обделенности, и она закричала в отчаянии, будучи не силах вспомнить больше. И стала дальше листать альбом.

Ее собственная студенческая фотография. Не так много лет назад. Какая прическа! А серьги! Как этот снимок сюда попал?

Она отбросила все мысли и только продолжала листать дальше.

Еще студенческое фото, опять ее.

В животе кольнуло.

На кровати, слабо улыбаясь, сидит девушка лет восемнадцати с усталыми глазами. На ней светло-зеленое платье без рукавов, в руке она держит букет ландышей. Они выглядят очень свежими и живыми. У девушки бледная кожа в болячках, тонкие пальцы и невыразительный лоб. Хотя, похоже, лямки платья-сарафана сшиты из шелка, плечи ее напряжены, словно шелк жжет.

И все же. Каждая черточка лица. Каждая складка над скулами. Каждая мелочь в разлете бровей. Тонкие ноздри, миндалевидный разрез глаз, радужная оболочка насыщенного свинцово-серого цвета вокруг больших зрачков. Ида не могла оторваться. Она видела саму себя и в то же время нет.

Попробовав произнести вслух заветные слова, она села и заплакала.

– Ева… Мама.

Европейская жемчужница

Европейская жемчужница – заповедный пресноводный моллюск, который относится к классу двустворчатых (Bivalivia) раковин. Жемчужница водится главным образом в Северной Европе, где живет в проточной, чистой воде с низким содержанием известняка. Она может жить на песчаном, галечном или каменистом дне. Раковина моллюска отличается прочностью, напоминает по форме почки и окрашена от темно-коричневого до черного цвета. Светлая внутренняя сторона раковины может мерцать различными красками.

Популяция европейской жемчужницы жила на земле полноценной жизнью 80 миллионов лет, но последние сто лет она сильно сдала свои позиции и сегодня находится под угрозой уничтожения и является заповедной. Большие популяции встречаются только в Канаде, на северо-западе России и на северо-востоке Скандинавии.

Европейская жемчужница – одно из самых древних беспозвоночных животных. Отдельные индивиды могут жить свыше ста лет, а самому старому найденному моллюску было 296 лет.

В давние времена этот моллюск был очень востребован из-за жемчужин. Они образуются, когда посторонние частицы вместе с водой проникают в моллюска во время того, как он дышит и ест. Если моллюск не может избавиться от частицы, она покрывается слоем перламутра от оболочки в раковине моллюска. В настоящее время ловля жемчужин запрещена законом.

Паразитирующий процесс размножения у европейских жемчужниц своеобразен. Половое созревание моллюсков заканчивается только к 18–20 годам. Летом самцы выпускают в воду свою сперму, сперма через жабры самок попадает в яйца, которые оплодотворяются. Затем самки выпускают миллионы оплодотворенных яиц в виде личинок, называемых личинками глохидиями. Длина этих личинок около 0,7 миллиметра, они напоминают маленьких моллюсков, но их раковины открыты. Большинство глохидий умирает очень быстро, но отдельные немногочисленные личинки через жабры попадают в рыб, таких как лосось, форель или голец. Тогда личинки захлопывают раковину, укореняются в жабрах рыб и сидят там целый год, питаясь за счет кровообращения рыбы. Когда они вырастают, они перестают держаться за жабры, и если они приземляются на чистое дно из песка или гальки, у них есть шанс выжить.

Однако только одной личинке из 100 миллионов удается превратиться в моллюска.

Европейскую жемчужницу классифицировал Карл фон Линней в 1758 г., дав ей латинское название Margaritifera margaritifera.

Источник: Ульф Йоранссон, Наши рыбы и водная фауна, Форум, 200

25

Ида проголодалась. Четверть часа она просидела на корточках, листая альбомы, и теперь чувствовала, как у нее громко урчит в животе.

В кухонном шкафу она нашла пакетик с сухариками, быстро высыпала в воду порошок с черничным напитком, размешала его и нагрела на плите. На полках она нашла музыкальный центр и айпод цвета лайма. Бабушка всегда идет в ногу со временем. Она пролистала список музыкальных произведений – тут были Шуберт, Высоцкий, Карл Герхард, Улла Шёблум, Эверт Тоб, Шопен, Булат Окуджава, Хенрик Горецкий, Шостакович, Фред Окерстрём, Збигнев Прейснер, Хачатурян и Юсси Бьёрлинг.

Но я лучше послушаю радио.

Она включила четвертую программу и сразу же услышала знакомый голос Бейонс и пульсирующий бит. Положила еду на стальной поднос. Напиток и сухарики наполнили и согрели желудок.

Она сложила все фотографии в одну кучу, и крошки от сухариков упали на документы, газетные вырезки, написанные от руки письма и старые рождественские открытки. Она стала дальше рыться в грудах книг и нашла массу технической литературы на нескольких языках, целую кипу снимков крупным планом различных видов моллюсков и связки протоколов с результатами исследований из различных шведских ведомств 60-х годов. Мимоходом она обратила внимание на лозунг на пивной кружке, из которой пила: Men: no shirt, no beer. Women: no shirt, free beer[24]24
  Мужчины: нет рубашки, нет пива. Женщины: нет рубашки, бесплатное пиво (англ.).


[Закрыть]. Что за дешевый мужицкий юмор?

Ида продолжала рыться в папках и тетрадях. Ей показалось, что в основном речь шла о каких-то заявках на получение разрешений. Некоторые документы и книги были на английском, немецком или русском.

Она пресекла непроизвольную попытку начать все сортировать и вместо этого принялась размышлять.

Русский – да, Альма же часто говорила о России и Польше.

Может быть, бабушка была шпионкой восточного блока? И этот бункер служил ей рабочим кабинетом? А дедушка был ее сообщником? Нет, это полный абсурд.

На отдельной роскошной полке стоял ряд папок фирмы «Эсселте», некоторые с пометкой «Европейские жемчужницы».

Моллюски?

Она вздрогнула и открыла папки, но обнаружила внутри только старомодные карты и неразборчивые записи.

Г-н Лобов спросил меня о моллюсках. И письмо – надо попытаться прочесть его как можно быстрее.

На остальных папках было написано ДАНИЕЛЬ СОЛАНДЕР, на них стояли номера – от первого до восьмого – и даты – с 1768 по 1778 год.

Открыв папки, она поняла, что речь идет о копиях старинных документов, написанных на смеси латыни и старошведского с отдельными вкраплениями французского.

На пол упал маленький листок пожелтевшей бумаги. Подняв его, Ида увидела, что это вырезка из американского журнала о знаменитостях «Эсквайер». Заголовок гласил:

«Медсестра подает в суд на родственников Фрэнка Синатры – хочет получить часть наследства».

Ида сморщила брови.

Синатра, этот старый певец? Чем это Альма занималась и что на самом деле она собирала?

Она положила вырезку обратно в одну из папок.

Чего тут только нет, и в то же время…

Ее размышления прервал короткий сигнал тревоги – она забыла выключить плиту.

Она кашлянула и попыталась снова обозреть все бумаги и книги, но безуспешно.

Значит, я просто ищу дальше? Пока не найду какую-нибудь путеводную нить, пока не найду то, ради чего бабушка послала меня сюда. Но что это?

Ее взгляд упал на самую дальнюю дверь. Внутри был своего рода предбанник, где висела одежда, а в потолке было отверстие для душа. В картонном ящике лежало несколько не распакованных белых маскировочных костюмов. На ящике осталась грузовая накладная, десять штук за 768 крон, куплено на фирме заказов по почте Юла. На широком крючке болталась защитная маска с капюшоном и респиратор в затвердевших резиновых упаковках, которые, казалось, вот-вот рассыпятся. На двери висела сувенирная вывеска, наверняка тоже дедова: «The City of Westminster. Please adjust your dress before leaving»[25]25
  Город Вестминстер. Пожалуйста, перед уходом приведите в порядок вашу одежду (англ.).


[Закрыть]. Она сразу же оказалась в еще большей комнате с рядом простых длинных столов, на которых стояли компьютеры, книги и множество технических приспособлений.

По лабораториям в Каролинском институте она знала аппараты для электролиза и дистилляции и простой конфокальный микроскоп. Большая часть оборудования казалась устаревшей, но встречались и почти что новые или, во всяком случае, неиспользованные аппараты, но она не могла понять, для чего они.

За исключением маленькой, похожей на варочную панель металлической пластины. Через флэшку пластина присоединялась к компьютеру и не давала чашке с кофе остыть. Ида улыбнулась – она видела это в каталоге Технического склада дома у Марины.

На соседней стене висел портрет гладко выбритого мужчины в старомодной одежде – Гёте.

Гёте? Старый немецкий поэт. Альма ведь никогда его не упоминала? Он для нее что-то значил?

Она более пристально посмотрела на портрет. На маленьком клочке бумаги, прилепленном к левому краю рамы, было написано несколько слов, и ей пришлось наклониться вперед, чтобы их прочесть.

Неподражаемым почерком Альмы там было написано: «Прочти все письма Гёте!»

На полках в стеклянном шкафу лежало несколько минералов различной формы. В каждом отсеке – большой образец и маленькие сосуды, возможно, с тем же минералом, но уже в виде порошка. Внимание девушки привлек напоминающий гроздь винограда коричневый камень со смолистым блеском. На этикетке карандашом от руки было написано название шахты «Pechbl. 1863 (Gryssgrufvan)». В соседнем отсеке лежали черные блестящие камни и ярко-желтые камни с зеленой нижней частью, маленькие кристаллы, напоминающие железы, минералы с серебристым блеском, круглые камни цвета красной ржавчины и маленькие зеленоватые шарики с шипами. Этикетки пестрели такими названиями, как моназит, гадолинит, ортит, цирконий, эвксенит, самарскит и иттротанталит.

Да, значит, Альма первоначально была геологом?

На верхней полке стоял ряд старинных книг в кожаных переплетах. На корешке самой толстой книги грубым угловатым шрифтом золотыми буквами было написано: SOLVE ET COAGULA[26]26
  «Растворяй и сгущай» – девиз алхимиков (лат.).


[Закрыть].

Ида прочла эти слова несколько раз, не сумев найти какого-либо вразумительного объяснения.

Что-то знакомое, наверное, из области химии?

Coagula, пожалуй, то же самое, что коагулировать, сгущать? В таком случае solve должно означать противоположное, растворять.

Но что сгущать и растворять?

На одной стене в рамке висела большая фотография крупного моллюска с кратким текстом: Европейская жемчужница. Margaritifera margaritifera.

Опять эта жемчужница? Что в них такого особенного?

Нет, это уже почти чересчур. Какое-то безумие.

Она оторвалась от шкафа и прошла вглубь комнаты. На огромном столе лежало несколько подрамников с натянутыми холстами, как минимум дюжина. К холстам было пришпилено множество бабочек. В стоявшем рядом микроскопе она разглядела крылья или части крыльев, а также куколки, личинки и маленькие яйцеобразные шарики.

Ида подняла один из подрамников. Сначала она подумала, что на подрамнике находятся различные сорта бабочек, но потом увидела, что некоторые экземпляры прикреплены вниз головой. Похоже, все бабочки были голубянками, но окрас варьировал. Внешний край передних крыльев и все края задних крыльев были темно-синего цвета. С нижней стороны крылья были светло-серо-голубого цвета с черными пятнами, обведенными белыми кругами, и эти пятна располагались группами, напоминая пристально смотрящие паучьи глаза. На самом краю задних крыльев находились одно или пара оранжевых пятен. Похоже, под микроскопом особенно внимательно рассматривали именно эти пятна.

Рядом висела книжная полка, на которой не было ни одной книги о бабочках. Большинство книг были с названиями типа Micro and nano manipulations for biomedical applications[27]27
  Микро-и наноманипуляции для биомедицинского применения (англ.).


[Закрыть] или Recent developments in gold nanotechnology[28]28
  Недавние достижения в золотой нанотехнологии (англ.).


[Закрыть]или Blue as gold – The secrets of nano-string materials[29]29
  Синий, как золото – секреты нанострочных материалов (англ.).


[Закрыть].

Нанотехнология – вроде бы об этом рассказывал ее сосед по столу на Нобелевском банкете, но о чем конкретно шла речь, Ида вспомнить не могла.

Она открыла одну из книг и пробежала глазами текст предисловия.

И тут как будто что-то зашевелилось. Она увидела это только краешком глаза.

Что это?

Она обвела глазами комнату. Никаких звуков. Больше никакого шевеления.

Это стресс, мне только кажется. Да.

Нет. Вон там.

Подрамник.

Бабочки. Она увидела, как некоторые крылья и в самом деле вздрагивают.

Ида мельком взглянула на вентиляцию на потолке, но увидела только клубы пыли. Нет, никакого движения воздуха.

Она встала почти вплотную к подрамнику.

Одна, нет, две… три бабочки – да, они шевелились! Одна слабо подрагивала крылышками, другая, словно в предсмертных конвульсиях, билась своими антеннами о деревянную основу, третья медленно и синхронно сжимала правую и левую заднюю ногу, что-то вынюхивая своим маленьким хоботком. Ида быстро сделала шаг назад, отбежала к входу и встала, опираясь о дверной косяк. Ее мутило.

Нет, я обозналась, они не живые, наверное, я обозналась! Она уже было собиралась выйти из комнаты и вернуться обратно на кухню, к скутеру, домой на хутор Лассе, как увидела зеленоватый предмет, лежавший на настольном коврике на одном из письменных столов рядом с дверью.

Она остановилась.

Это была зеленая шкатулка.

Она внимательно на нее посмотрела.

Ведь шкатулка ужасно похожа на…

Кстати, где сумка, мелькнуло у нее в голове, сумка со шкатулкой и письмом от Лобова? Наверняка там, у кухонного шкафа.

Она отбросила эту мысль и подошла к самому столу.

На шкатулке была краткая надпись на русском языке. Наружная обивка была почти такая же, что и на шкатулке Лобова.

Девушка медленно протянула руку, схватила коробочку и открыла крышку.

Коробочка была пуста.

Между тем ее взгляд упал на стену, на которой висел огромный плакат желтого цвета с изображением черного символа, по форме напоминающего пропеллер.

HAZARD! Radioactivity! Keep out! HAZARD! Radioactivity![30]30
  Опасная зона! Радиоактивность! Не входить! Опасная зона! Радиоактивность!


[Закрыть]

Под плакатом была прикреплена маленькая записка: «Используйте защитное оборудование. Сейчас ты подвергаешься опасным дозам».

Ида вздрогнула и подбежала к двери.

Чем на самом деле тут занимаются?

Прочь. Немедленно прочь отсюда.