Текст книги "Тайна девичьего камня"

Лобов с серьезным видом отхлебывает дымящийся липовый чай, откусывает напоминающее амброзию печенье и морщит нос. Затем что-то бормочет, встает и достает бутылку водки, подаренную родственниками. Я никак не могу отказаться от его предложения.

– На наноуровне все по-другому. Например, золото. Оно синее. Вы это знали?

Лобов слегка сияет. Мы чокаемся. Я замечаю, что у него есть только один стакан, который он дал мне. Сам он пьет спирт из оловянной кружки. И до меня начинает доходить, почему он так разговорился. Дело не в Нобелевской премии, а в интервью. Он подтверждает: да, гости бывают у него нечасто.

Но когда я задаю вопросы о деньгах, которые он получит, о славе и известности, о поездке на все Нобелевские торжества в Стокгольм, он только качает головой и слегка улыбается, как маленький Будда. Тогда частная жизнь. У него есть семья? И тут разговор заходит в тупик. В его взгляде сквозят злость и меланхолия, и я думаю: вот он какой. Весь в себе. Самая большая научная тайна в мире. Под конец я спрашиваю его мнение об этом эпитете.

– Ерунда. Самая большая тайна в мире не я, а сама жизнь.

– Тогда что такое жизнь? – спрашиваю я, и мне сразу же становится неловко.

– Очень хороший вопрос, потому что наивный. Несмотря на все тысячелетние исследования и размышления, нет точного научного определения слова жизнь. Наука в состоянии только перечислить качества, присущие жизни. Жизнь, например, может быть химической системой, отделенной от окружающего мира кожей, оболочкой или стенками клеток. Или, например, жизнь может сохранять энергию с помощью обмена веществ. Жизнь может размножаться, приспосабливаться и так далее. Но никакого точного определения. И знаете почему?

Я качаю головой. Лобов, не спрашивая, подливает мне в стопку, и я беру еще одно мягкое печенье.

– Потому что слово жизнь – капитальная ошибка, это неудачное слово, ненаучное слово. Оно ничего не имеет общего с природой. Мы, люди, придумали жизнь, чтобы описать природу.

Я прошу его пояснить эту мысль.

– Посмотрите на Северную Африку и прямые государственные границы между Египтом, Суданом и Тунисом, – отвечает он. – Откуда взялись эти прямые границы? Колониальные власти прочертили их линейкой, совершенно не считаясь с народностями, географическими районами и всем прочим. И все же мы можем сказать, что это работает. Есть оцепления, есть пограничный контроль, и тебе говорят: здесь кончается моя страна и начинается твоя. Точно такие же выдуманные границы люди провели в природе: здесь царство флоры, здесь царство фауны, а здесь царство минералов. Здесь жизнь, а здесь мертвая материя, эта птица живая, а та мертвая. Иметь границы практично. Но они ничего не говорят о природе. Мы придумали границу между камнями, животными и растениями для того, чтобы создать порядок. Природа не делает различий между вами, жуком и этой стопкой. Все существа состоят из 94 встречающихся в природе элементов, главным образом угля. Сейчас вы пьете одно угольное соединение, а едите другое. А помимо угля вы принимаете внутрь немного железа, марганца, кальция и прочего.

– Но я живу, – возражаю я. – А печенье нет.

Лобов удовлетворенно откашливается и готовится продолжить лекцию. Я понимаю, что он из породы людей, которые радуются, когда им оказывают сопротивление. Может быть, это типично для лауреатов Нобелевской премии.

– Очень трудно сказать, что живое, а что мертвое. Artemia salina[18]18
  Artemia salina – артемия, вид ракообразных из класса жаброногих (лат.).


[Закрыть] – своего рода сухие шарики, напоминающие перчинки. Если эти перчинки поместить в раствор трехпроцентной соленой воды, они начинают превращаться в ракообразных. А лист только что собранного с поля мангольда? Этот лист – жизнь? Чем глубже погружаешься в материю, тем более расплывчатыми становятся границы. Взять, например, вирусы. У них есть ДНК, но нет пищеварения. Они как висячие в воздухе головы, которые ищут свое тело. Являются ли эти висячие головы формами жизни?

Лобов начинает говорить о генах. Человек, без сомнения, на 93 процента схож с шимпанзе. Но мы также на 65 процентов схожи с соснами и елями. Генетически разница между двумя различными бактериями больше, чем между Нобелевским лауреатом и свеклой.

– Но у вашего великого ученого Каролуса Линнеуса (за границей его называют Линнеем) не было этих предрассудков. Таким же образом, каким он систематизировал животный и растительный мир, он попытался систематизировать минералы. Он уравнял эти три группы.

– Но с минералами он потерпел неудачу, – робко возражаю я, – это было одно из самых больших фиаско Линнея.

– Может быть. Но по сути он был прав. То, что мы называем жизнью, берет свое начало прямо из камней. Уголь, водород, азот, кислород, свинец и фосфор – вот те элементы, которые нужны, чтобы возникла жизнь в нашем ее понимании. После того как начинаются химические процессы, развитие происходит с быстротой взрыва и с большой интенсивностью. Возьмем бактерии. Некоторые возникают даже в кипящей воде, другие выдерживают высокий уровень радиации или живут только за счет свинца. На самом деле жизнь начинает бить ключом из камней, как только расстояние до солнца становится – как говорите вы, шведы, – каким нужно.

Я рассказываю ему, что шведские микробиологи недавно сделали пробное бурение на большой глубине в скальном грунте на острове Эспё под Оскарсхамном. Искали стабильную среду для окончательного хранения отработанного ядерного топлива. И сразу же обнаружили до двух сотен новых видов бактерий, которые живут только в горной породе и за счет нее.

– Потрясающе. И это естественным образом приводит прямо к ответу на ваш вопрос. Понятие жизнь на самом деле своего рода состояние. По сути это синоним «активных элементов». Точно так же, как вода может быть жидкой или твердой, как лед, так и минералы могут быть пассивными, как камень, или активными, как жизнь. Упомянутый вами тип бактерий на самом деле доминирует над жизнью на всей нашей планете. Они также способствуют ряду химических процессов, например созданию и поддержанию атмосферы.

Лобов показывает на мои руки и рассказывает, что золото в моем обручальном кольце и иттрий в экране моего мобильного телефона возникли, когда однажды взорвалась гигантская мегазвезда и выбросила множество звездной пыли, пыли, которая потом стянулась в новые солнца, новые солнечные системы и в новую планету – Теллус.

– Бактерии здесь, на земле, являются своего рода преобразователями. Они превращают минералы в жизнь, а затем жизнь обратно в минералы. Так происходило тысячи миллионов лет.

Он откидывается назад на диване и на несколько минут замолкает.

– Вплоть до сегодняшнего дня. С помощью нанотехнологии люди станут управлять этими процессами.

В ожидании моей реакции он пристально смотрит прямо перед собой.

– И мы даже не можем представить себе, что нам тогда предстоит увидеть, – продолжает он. – Это может привести как к самым фантастическим возможностям, так и к самым омерзительным сценариям, какие только можно вообразить. Только представьте себе, что барьеры между видами перестанут существовать. Вы хотите медведя с львиной головой – пожалуйста. Вы хотите говорящее дерево – пожалуйста. Вы считаете, что вашей кошке надо успокоиться к вечернему приему – похлопайте ее три раза специальной перчаткой, и она превратится в камень. Похлопайте снова, и она оживет.

Я вежливо говорю, что до этого еще идти и идти.

– Да, идти, – кивает он, – но совсем не так далеко, как вы думаете.

При этих словах в глазах у самой большой в мире научной тайны появляется печаль. Он быстро убирает бутылку водки.

Я понимаю, что разговор окончен.

Когда мы прощаемся в темной прихожей, у него на глазах внезапно появляются слезы.

– Слезы – это всего лишь хлорид натрия и вода, – говорит он, пытаясь засмеяться.

Я поспешно выхожу. На улице наступил вечер. Несколько заблудившихся листьев кружатся по улице Бардина, и мне приходит мысль, что я рада, что листья не могут ко мне обратиться. И хотя это противоречит принципам научной журналистики, я ловлю себя на том, что надеюсь: самая большая мировая тайна останется неразгаданной.

Источник: «Дагенс Нюхетер»

15

Ида выключила двигатель прямо у обшарпанного трехэтажного жилого дома с балконами.

Ее взгляд зацепился за постеры вечерних газет в витрине табачного киоска на нижнем этаже. «Афтонбладет» писала: «ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ. Мистическая СМЕРТЬ лауреата на Нобелевском банкете». Ей вторила «Экспрессен»: «НОБЕЛЕВСКАЯ ТРАГЕДИЯ. Полиция подозревает УБИЙСТВО».

Она включила радио и нажала на кнопку автоматической настройки, но не смогла найти новости ни на одном канале. И тут из подъезда вышла Марина с двумя спортивными сумками. Ида опять завела двигатель, и машина тронулась, едва Марина успела закрыть дверь.

Она сразу же показала Иде свой телефон.

– Только что звонили с твоего мобильного! Я, конечно, не ответила.

Ида увидела, что номер русский, но не Альмы.

– Это она, Миранда, – тихо сказала Ида, и ее опять затрясло. – Это они… стреляли в меня… Мой мобильник у них. Она знает, что мы друзья. Они угрожали прийти к тебе, если я… пойду в полицию.

Обе молчали. Было похоже, что Марина не знает, что сказать.

– Я только должна позвонить бабушке, – опять сказала Ида. – Я больше не могу. Я скоро сломаюсь. А что, если они меня по-прежнему преследуют? Мы должны где-нибудь остановиться, чтобы я смогла спокойно позвонить.

Она посмотрела в зеркало заднего обзора, но никакого БМВ там не увидела.

– Поезжай к заливу Винтервикен, – сказала Марина. – Здесь поезжай прямо за домом.

Ида обогнула дом, развернулась под автострадой и поехала дальше по узкой дороге вдоль покрытого снегом склона к пляжу. На расчищенном от снега пляже никого не было. Она остановилась за бараком, который, судя по всему, летом использовали как раздевалку.

– Мне очень трудно думать четко, – произнесла Ида. – Я слишком устала и боюсь. И с похмелья. Извини, что втянула тебя в эту историю.

Она похлопала Марину по плечу и уже собралась опять расплакаться, но откашлялась и достала розовый мобильник. Она крепко задумалась.

Что там за номер-палиндром? Начинается и кончается на 7, плюс несколько четверок и восьмерок посредине, и…

Дрожащим указательным пальцем она стала набирать разные цифры, пока не вспомнила нужную комбинацию, и в конце концов решилась нажать на кнопку вызова.

Она услышала гудки, четыре гудка, которые вдруг прекратились, как будто кто-то ответил. Но в трубке было молчание.

– Алле?

Тишина. Человек на другом конце провода явно сомневался. Затем наконец послышалось:

– Ида! Что случилось? Ты одна?

Голос Альмы.

– Я с моей подругой Мариной. Я только хочу сказать, что собираюсь пойти в полицию. Все пошло к черту. Я спрячу шкатулку, а потом пойду в полицию… Я нигде не чувствую себя в безопасности… Что на самом деле происходит? Они за мной гонятся! Они стреляли в меня, они пытаются меня убить!

Она чувствовала, что у нее дрожит голос, и Альма перебила ее:

– Успокойся, Ида. Что ты говоришь? Они стреляли?

– Да!

В трубке на несколько секунд все стихло.

– Мне только что звонили с твоего телефона, – сказала Альма. – Думаю, это Миранда.

– Да, телефон у нее.

Похоже, Альма опять задумалась.

– Вот что, слушай.

Ида перебила ее, глядя на чаек, толпившихся у воды.

– Бабушка, они могут появиться в любую минуту и начать в нас стрелять. Что мне делать?

– Ты должна спокойно рассказать, что случилось, – ответила Альма.

Ида попыталась как можно более четко описать все утро и первую половину дня, как она проснулась, а затем как пришла Миранда с телохранителем. Альма задала несколько встречных вопросов. Все заняло пару минут, и Ида видела, как Марина все время поглядывает в зеркало заднего обзора.

– Но как они могли найти тебя в таунхаусе в Эншеде? – спросила Альма.

– Не знаю!

– Гм…

Альма задумалась.

– Ты в чем?

– В каком смысле?

– На тебе та же одежда, что и вчера?

– Да.

– Немедленно сними ее! А заодно все украшения и заколки.

– Это почему?

В голосе Альмы слышалось нетерпение.

– Точно не знаю, но каким-то образом Миранде удалось установить на тебе жучок. Наверное, поэтому она тебя нашла.

Ида быстро проверила свое платье и нижнее белье, но ничего не нашла.

– Думаю, это не так, – ответила она. – В таком случае они бы следили за мной с самого банкета.

– Вот как. Да, ты права. Гм. У тебя еще что-то есть? Может быть, туфли?

Ида оглядела машину.

И тут она увидела.

Вечерняя сумочка. Со шкатулкой и письмом.

Но подожди, разве там не было еще одной вещи?

Она сорвала застежку и увидела.

Перечница.

И ты всегда будешь помнить, что на свете есть ненормальная русская тетка с солонкой.

Ведь перечницу мне дала Миранда.

– Мне кажется, я знаю, – быстро сказала Ида в трубку. – Вчера за ужином Миранда дала мне одну вещь. И если жучок есть, то он находится как раз внутри этой вещи.

Ида быстро отвернула крышку и высыпала весь перец себе на колени. Но ничего, кроме серо-коричневого порошка, там не было. Она быстро заглянула под крышку и увидела маленькую напоминающую монетку пластину с орнаментом в виде микросхемы.

– Я нашла жучка, – сказала она Альме, не переводя дыхания. – Жучок был в перечнице, которую мне дала Миранда.

– Немедленно от нее избавься! Но не выбрасывай. Например, положи ее в другую машину, так мы собьем Миранду с толку.

– А кто она вообще такая?

– Сейчас мне некогда объяснять. Потом! Сейчас вам надо оттуда выбраться. Подальше от жучка.

– Но я по-прежнему не понимаю, – сказала Ида, заводя двигатель. – Почему они не нашли меня гораздо раньше?

На несколько секунд опять воцарилась тишина.

– Где была перечница этой ночью? – спросила Альма.

Ида задумалась.

Перечница ведь всю ночь пролежала в вечерней сумочке? Да, наверняка это так.

Хотя подожди, она же лежала внутри – да, именно, – она лежала внутри шкатулки.

– Перечница все время была при мне. Но я положила ее внутрь шкатулки, которую получила от Лобова. А сегодня утром я ее достала.

– Что? Я тебя правильно понимаю? Значит, ты открывала шкатулку? – нервно спросила Альма.

– …Да.

– Как это произошло? Случилось нечто особенное? Ты что-то почувствовала?

– Нет. Что ты имеешь в виду?

Какое-то время Альма молчала.

– Потом… я расскажу. Но, во всяком случае, у нас есть объяснение, – быстро произнесла Альма. – Шкатулка подбита свинцом. Сигнал жучка не мог сработать, пока шкатулка была закрыта. И только когда сегодня утром ты ее открыла, они получили сигнал и смогли поехать в Эншеде. Немедленно положи перечницу обратно в шкатулку и уезжай оттуда!

Марина прервала Иду, подняв дрожащую руку.

– Мне кажется, с той стороны едет машина.

За сугробом в нескольких сотнях метров от них промелькнула крыша синей легковушки.

– Нам надо закончить разговор, – сказала Ида в трубку. – Не звони мне, я сама тебе позвоню! – и повесила трубку.

– Это БМВ, Ида, – прошептала Марина. – Но здесь тупик, нам их не миновать.

– Быстро.

Они выскочили из машины, Марина с сумками и Ида с вечерней сумочкой. Ида поспешно заперла машину. Можно было бежать только в одну сторону – под прямым углом от раздевалки, которая закрывала поле зрения подъезжающей машине.

– Им ничего не стоит вычислить наши следы на снегу, – шепнула Марина, которая опережала Иду на несколько шагов. Ида почувствовала, как холод обжигает ее босые ноги, а бальное платье мешает быстро пробираться по снегу.

– Наверх, между деревьями!

Они услышали, как БМВ прибавил газ, и побежали по покрытому снегом холму и вверх по крутой лесной тропинке дальше в лес. Двери БМВ сильно и резко хлопнули, и в тот же миг девушки спрятались за большим валуном на самой вершине лесной кручи. Они тяжело дышали. Ида посмотрела на свои ноги – из одной текла кровь, и обе потеряли чувствительность.

– У тебя есть, – прохрипела она, – какая-нибудь обувь?

Марина быстро порылась в одной из сумок и достала сначала пару леггинсов, а потом пару кроссовок «Адидас», которые Ида быстро на себя натянула. Марина осторожно выглянула из-за камня.

– Это они?

– Определенно это БМВ. Женщина с мужчиной. Стоят около нашей машины. Заглядывают в окна. Женщина держит в руках телефон. А мужчина… он… черт!

Марина с быстротой молнии опять спряталась за камень.

– Он мог меня видеть. Он стоял и рассматривал наши следы на снегу.

Они немного выждали, а потом Марина опять выглянула из-за валуна.

– Женщина все время стоит и разглядывает свой мобильник.

– Она наверняка использует его, чтобы выследить жучок, – прошептала Ида. – Но перечница опять лежит в шкатулке. Пока перечница там, она нас не найдет.

Несколько секунд они сидели молча. Вид у Марины был опечаленный.

– Так не пойдет, Ида. Ты…

Марина внимательно посмотрела на нее, и Ида уставилась в землю.

– Понимаю. Мне очень жаль, Марина, что я тебя втянула. Это так несправедливо, прости меня. А что, если они расстреляют нас, расстреляют тебя!

Подруги пристально смотрели друг на друга несколько секунд, ни одна не плакала, но обе сжали челюсти и прищурились.

– Хватит, – наконец сказала Ида. – Я спущусь к ним и дам им то, что они хотят. Они же совершенно ненормальные! Они убьют нас здесь, на снегу. Я спущусь к ним, и нам больше не придется бояться.

Она выглянула из-за камня и тотчас увидела Миранду и телохранителя на опушке леса.

Они могут подняться сюда за какую-нибудь минуту.

Преимущество в одну минуту.

Миранда беспрерывно смотрела на свой телефон с недовольной миной, а телохранитель широким жестом показывал в сторону леса. Они оживленно обсуждали что-то по-русски.

Внезапно Миранда оборвала саму себя, сосредоточенно держа телефон перед собой, и крикнула что-то с неожиданным энтузиазмом.

Что теперь такое?

Она все равно принимает сигнал, хотя жучок лежит в шкатулке?

Ида обернулась.

Марина встала. Она вышла из укрытия, держа перечницу между большим и указательным пальцами. Одновременно она протягивала Иде вечернюю сумочку и шкатулку.

Она достала жучок из шкатулки!

– Что ты делаешь?

– Прячься, – быстро шепнула Марина. – Они не знают, что нас двое. Они не знают, как я выгляжу. Прячься. Я собью их с толку.

– Но я не позволю тебе так поступить!

– А я себе позволю. Созвонимся! Конец связи!

И Марина побежала. Она бежала невероятно быстро через гребень горы и между деревьями на другую сторону возвышенности, где гул метро эхом разносился по лесу.

Ида как можно ближе прижалась к валуну и так плотно закрыла глаза, что в голове у нее словно что-то взорвалось.

16

Ида слышала, как Миранда с телохранителем окликают друг друга. А потом дверцы машины опять хлопнули, и она увидела, как БМВ дал газу и выехал обратно на ту дорогу, по которой приехал.

Они наверняка собираются перехватить сигнал, подумала она, теперь, когда они заметили, что он идет из другой части леса. Только бы Марина поскорее избавилась от жучка. И только бы она потом позвонила, когда будет в безопасном месте!

БМВ исчез, и все опять стихло.

Ида заметила «вольво» Поля и через минуту-другую встала и, крадучись, стала спускаться по откосу. Она чувствовала резь и боль в ногах, несмотря на леггинсы и кроссовки, но уже скоро опять села в машину и смогла ее завести, увеличить скорость и быстро выехать на автостраду Хегерстенсвеген.

Через какое-то время, заехав не туда в Грёндале и в конце концов оказавшись у Хорнстуля, она проехала по Западному мосту. На востоке в заливе Риддарфьерден мерцало солнце. Кирпичная кладка Ратуши тоже отражала свет, но вдоль всей набережной развевались полуспущенные шведские и российские флаги.

Она отбросила мысли о Лобове и о том, как бы ей позвонить Марине.

Интересно, что сделала Марина? Добежала вниз до станции метро Эрнсберг, закинула перечницу в поезд, идущий в центр, а затем сама села в поезд, идущий в противоположную сторону?

Она улыбнулась этой мысли, но потом почувствовала страшную слабость, на грани обморока. В принципе она только пыталась ехать прямо в своем ряду, миновав Эужениакопплет и проехав мимо парка Хага дальше на север по трассе Е4.

Сначала мне надо поесть. Что-нибудь, что угодно.

А потом я займусь всеми другими проблемами.

Она медленно попыталась составить список проблем.

Отвратительное сексуальное нападение.

Я ранила полицейскую, и меня разыскивают.

Телохранитель русской женщины стрелял в меня и угрожал убить моих друзей, если я обращусь в полицию.

В сумке у меня лежит странная и опасная окаменелость.

Я должна переодеться.

Она свернула на бензоколонку и сразу же вспомнила о бумажнике Поля, открыв его с некоторой надеждой. Внутри лежала купюра в двадцать крон, монета в десять крон и две монеты по одной кроне. И все.

Она выругалась, зашла на заправку и купила два банана и шоколадный кекс. На этом деньги кончились.

Когда она вышла, двое мужчин стояли и рассматривали ее машину. Они с удивлением посмотрели на Иду.

– Ты что, зажигала вчера? – рассмеялся один из них. – Это что, танцы в школе?

И тут она увидела: простреленное заднее зеркало, напоминающее отрезанную половинку пластмассового уха, уныло свисало с правой стороны. И внизу – дырка от пули на кузове, рядом с одним из задних колес.

И это вечернее платье.

Дрожа от холода, она молча прошла мимо мужчин у насосов, села в машину и уехала. Они долго смотрели ей вслед.

Только бы они ничего не заподозрили и не связались с полицией.

В голове что-то сильно стучало, она быстро съела бананы и кекс и попыталась внести ясность в свои мысли.

Так больше продолжаться не может. Когда Поль проснется, «вольво» будет объявлен в розыск.

Телефон его жены, он тоже у меня и включен.

Довольно глупо.

Теперь думай логически!

Эта проклятая свинья, что он на самом деле со мной сделал?

Она быстро свернула на съезд и вскоре оказалась на улочках северного пригорода, Соллентуны. Она въехала на виадук над шоссе и спустилась в район вилл.

Припарковавшись под защитой трансформаторного домика посреди жилых домов и немного отдышавшись, Ида принялась рыться в сумках.

Через какое-то время ей удалось натянуть на себя футболку, толстый шерстяной свитер и джинсы, которые она с трудом застегнула.

Мимо нее прошел мужчина с двумя таксами; больше никого не было.

В одной из сумок лежал зажим для денег с пятью купюрами по пятьсот крон. В сумке также лежало Маринино удостоверение личности и зарядное устройство с мобильным телефоном старой модели. Ида узнала старый телефон Марины. На телефоне была маленькая записка: «Прекрасно работает с новой симкой! Купи!»

В другой сумке была еще одежда и картонная коробка. Ида открыла коробку.

Ой.

Там лежало что-то среднее между автомобильным радио и рацией.

Радио?

Назвался груздем, полезай в кузов, как любила говорить Марина.

Ох уж эти радиолюбительские сигналы, подумала она. Большое хобби Марининого папы, которое перешло к Марине. Совершенно умирающее хобби, но все же.

Которое к тому же разделял Лассе. Может быть, ему понравится этот прибор?

Как же он работает? Ида покрутила ручки регулятора, но услышала только шум на низкой частоте.

Фактически это может пригодиться. Это она здорово придумала.

А теперь, прежде чем выключить мобильник, я должна позвонить Альме.

И избавиться от шкатулки.

Даниель Соландер

Даниель Соландер, родился 19 февраля 1733 г. в Питео, умер 13 мая 1782 г. в Лондоне, был шведским ботаником, натуралистом, естествоиспытателем и путешественником. Соландер был сыном Магдалены Бостадия и пробста-контрактника и члена парламента Карла Соландера. Даниель никогда не был женат.

В возрасте семнадцати лет Соландер поехал в Уппсалу, где стал одним из любимых учеников Карла фон Линнея. Линней предложил назначить его профессором в Санкт-Петербурге, но вместо этого в 1763 г. Соландер получил пост помощника библиотекаря в Британском музее в Лондоне.

Благодаря своему знакомству с состоятельным английским купцом Джозефом Бэнксом Соландер принял участие в кругосветном плавании Джеймса Кука на борту судна «Его Величество корабль Индевор». В ходе экспедиции Кука впервые были составлены карты Новой Зеландии и Австралии и изучены эти страны, в то время мало кому известные. Морской залив Ботанический прямо под Сиднеем получил свое название благодаря ботаническим находкам, сделанным Соландером при выходе на берег в 1770 году. В 1772 г. Соландер вместе с Бэнксом и будущим архиепископом Уно фон Тройлем совершили также поездку в Исландию.

С 1773 г. Соландер являлся хранителем Британского музея. Ему было также присвоено звание почетного доктора Оксфордского университета. Даниель Соландер похоронен на Бруквудском кладбище в Сассексе, Англия, на участке шведской общины, № 121 и 122.

Соландер – один из самых выдающихся английских авторитетов в области естествознания. Он увековечен рядом памятных мест во всем мире: в Англии, Австралии, Канаде (остров Соландера в Британской Колумбии) и в Новой Зеландии. В его родном городе Питео можно посетить усадьбу Соландера и парк Соландера.

Даниель Соландер считается первым шведом, нога которого ступила на землю Австралии.

Источник: Общество Соландера, Питео