Текст книги "Пропавшая рукопись"

– Роберт…

– Я не о покойниках думаю. А вот те, кому жить, после того, что я с ними сделал… – Роберт осекся, покачал головой, поерзал в седле, вымученно улыбнулся: – Только послушай, что несу. Отходняк после драки. Не обращай внимания, девочка. Я занимался этим, когда тебя еще на свете не было.

Это было не преувеличением, а простой констатацией факта. Аш кивнула:

– Тебе лучше поговорить со священником. Найди Годфри. А потом приходи поговорить со мной. Вечером. Где Флориан?

Он, кажется, приходил в себя:

– В лекарской палатке.

Аш снова кивнула:

– Ладно. Я хочу поговорить с командирами копий, с теми, кто участвовал в стычке. И проведи перекличку. Я буду в штабной палатке. Давай!

Аш проехала через компанию молодежи. Парни в латах неуклюже сползали с боевых седел, перекликались между собой, не обращая внимания на пажей, подхватывавших поводья и восхищенно внимавших россказням о сражении. Она хлопнула одного по звонкому наплечнику; отпустила грязную шутку, проезжая мимо второго суб-капитана – савойского ландскнехта Поля ди Конти; ответила ухмылкой на восторженные вопли; спешилась и загрохотала вверх по склону, к лекарской палатке. Привлеченный звоном доспехов, из палатки вынырнул вихрастый мальчишка-паж.

– Филиберт, принеси мне переодеться! – приказала Аш. – И пришли Рикарда, мне надо снять латы. Флориан!

Аш нырнула под полог палатки вместе с парнишкой, тащившим охапку свежего тростника. Внутри шатра пахло засохшей кровью и блевотой, из отгороженного ширмой уголка, оставленного полковым лекарем для себя, доносился аромат трав и специй. Пол был густо засыпан соломой. Сквозь белую парусину стен проникали золотые лучи.

Шатер был почти пуст.

– Что еще? А, это ты? – высокий стройный человек поднял голову и улыбнулся, откинув свисающую на глаза криво подстриженную челку. – Смотри, какая прелесть! Плечо начисто выбило из сустава.

– Как ты, Нед? – Аш считала, что раненый имеет привилегии перед лекарем. Полковой хирург Флориан де Ласи мог и подождать.

Ей не пришлось рыться в памяти, чтобы припомнить имя: Эдуард Астон, старый рыцарь, бежавший от «росбифов», note 9Note9
  «Росбиф» или «ростбиф» – в то время это было распространенное на континенте прозвище англичан. Предполагалось, что говядина – их единственная пища.


[Закрыть] занятых династическими войнами, чтобы стать наемником. Его латы валялись на полу – сразу видно, собирались не в один день: нагрудник миланский, наручи по готической германской моде. Луч света падал на его лысую макушку в венчике седых волос, под спущенным с плеч камзолом с каждой минутой наливались багрянцем синяки, лицо выражало боль и отвращение. Плечо выглядело очень странно.

– Боевой молот, что тут скажешь! Какой-то бургундишка, хвост ему в зубы, подкрался сзади, пока я приканчивал его приятеля. И коню моему досталось, вот беда!

Аш мысленно пробежалась по списку копья англичан, которым командовал сэр Эдуард Астон. Он привел в отряд одного арбалетчика, одного прилично снаряженного лучника, двух опытных кавалеристов, отменного сержанта и пьяницу пажа.

– Враттэн, твой сержант, позаботится о лошади. Я прикажу ему пока принять командование в копье. Отдыхай спокойно.

– Но свою долю-то я заработал, верно?

– Не сомневайся! – Аш перевела взгляд на Флориана де Ласи, который обеими руками взялся за запястье англичанина.

– Ну-ка, скажи: «Christus vincit, Christus regnit, Christus imperat», – приказал лекарь.

– «Christus vincit, Christus regnit, Christus imperat», – послушно повторил раненый, сдерживая голос, больше привычный к открытому полю. «Pater et Filius et Spiritus Sanctus».

– Держись! – Флориан уперся коленом в ребра Эдуарда, дернул что было силы…

– Мать твою… и отпустил.

– Ну вот. Сустав на месте.

– Ты почему мне не сказал, что больно будет, башка твоя дурная?!

– А то ты сам не знал! Теперь заткнись и дай закончить, – светловолосый лекарь задумчиво нахмурился, помолчал с минуту и забормотал, склонившись к самому уху рыцаря: – Мала, магубула, мала, магубула!

Старый рыцарь удивленно поднял кустистые седые брови. Аш молча ждала, пока ловкие пальцы Флориана туго прибинтовывали временный лубок.

– Не тревожься, Нед, – успокоила она. – Вряд ли ты пропустишь что-нибудь интересное. Фридрих, наш славный вождь, потратил семнадцать дней, чтобы одолеть двадцать четыре мили от Кельна. Нельзя сказать, что он так уж рвется к славе.

– Да я и сам предпочитаю, чтоб мне платили за то, что я не дерусь! Я уже старик. Ты еще увидишь меня в гребаной могиле, хвост ей в дырку.

– Я увижу тебя в гребаном седле, хвост тебе в дырку, – возразила Аш. – Этак через…

– Через неделю, – Флориан вытер руки о бока камзола, оставив темные полосы на красной шерсти и на белоснежном полотне рубахи, выглядывавшей из-под шнуровки. – Ну вот и все. Еще была трещина в предплечье, но с этим я покончил до твоего прихода, – лекарь подмигнул ей с высоты своего немалого роста. – От тебя разве дождешься по-настоящему интересных случаев? Небось ни одного трупа не прихватила для моих анатомических исследований!

– Моих там не было, – серьезно ответила Аш, с трудом сдерживая смех.

Флориан передернул плечами.

– Как прикажешь изучать смертельные раны, если ты не доставляешь мне их?

Нед Астон что-то тихо пробормотал. Аш послышалось: «хренов упырь!».

– Нам повезло, – строго заметила Аш. – Флориан, а перелом у кого?

– Бартоломео Сен-Джон. Фламандец из копья ван Мандера. Срастется.

– И ни одного искалеченного! Ни одного убитого! И никто не подхватил заразу! – Аш торжествующе присвистнула. – Зеленый Христос меня любит! Нед, я пришлю к тебе сержанта.

– Обойдусь. Я еще жив пока, – английский рыцарь кинул презрительный взгляд на лекаря и выбрался из шатра, бормоча что-то непочтительное. Хирург, как всегда, пропустил ворчание раненого мимо ушей.

Глядя ему вслед, Аш обратилась к Флориану:

– Первый раз слышу, как ты заговариваешь рану.

– Да… я позабыл заговор против бескровных повреждений. Тот, что ты слышала, помогает от сапа.

– От сапа?

– Им лошади болеют. note 10Note10
  В тексте латинское слово неясного значения, возможно, сап.


[Закрыть]

– Лошади!.. – Аш чуть не подавилась. – Ладно. Флориан, мне надо вылезти из этих железок, и я хочу поговорить с тобой. Сейчас же!

Снаружи во всю жарило солнце. Аш чуть не задохнулась в доспехах. Она с тоской покосилась на свой шатер под бессильно обвисшим штандартом «Льва Лазоревого».

Флориан де Ласи протянул ей кожаную флягу, спросил:

– В чем дело?

Аш с удивлением обнаружила, что на сей раз во фляге хирурга воды было значительно больше, чем вина. note 11Note11
  К питьевой воде в то время, для предотвращения инфекционных заболеваний, непременно добавлялось некоторое количество алкоголя.


[Закрыть] Она полила из горлышка себе на голову, не обращая внимания на струйки, сбегающие по стальным пластинам, и задохнулась от блаженного ощущения прохлады. Вода, правда, была тепловатой, но Аш с наслаждением пила ее, объясняя между глотками:

– Я подставила императора. Кончилось его спокойное сидение под Нейсом – с намеком бургундцам, что, мол, Нейс – вольный город и Герман Нейский – наш друг, так не будете ли вы так любезны отправиться домой. Война!

– Подставила? Кто знает, что на уме у нашего Фридриха? – изящное лицо Флориана, бледное под слоем грязи, выразило отвращение. – Говорят, от вас едва ушел сам бургундский герцог. Правда?

– Правда, черт его побери!

– Фридрих должен быть доволен.

– Может, да, а может, и нет. Политика – не война. Кто в этом дерьме разберется?

– Капитан! – четырнадцатилетний паж так разогнался, что поскользнулся на сухой земле. – Приказ. Император. Зовет вас в свой шатер. Сейчас же!

– Сказал, зачем?

– Гонец мне больше ничего не сказал, капитан!

Аш запихнула перчатки в перевернутый шлем, а под мышку.

– Ладно. Рикард, собери мое копье. Быстро. Мастер хирург, идем. Нет! – она резко остановилась, латные сапоги скользнули по нагретой траве. – Флориан, иди переоденься!

Лекарь насмешливо поглядел на нее.

– Я что, здесь самый грязный?

Аш осмотрела свои латы:

– Мне из этой сбруи быстро не выбраться. Рикард, ведро воды!

Через несколько минут ее латы были чисто вымыты сверху донизу, промокший насквозь камзол под кирасой чуть-чуть охлаждал тело. Аш отжала ладонями длинный хвост густых волос и перекинула его через плечо, оставив капли стекать на спину. Отправив пажа с приказами, она широко зашагала к центру лагеря.

– Не то в рыцари посвятят, – пробормотал Роберт Ансельм, догоняя ее, – не то здоровенный фитиль вставят. Ты посмотри на них! Явились полюбоваться!

Вокруг полосатого шатра императора, вмещающего четыре полотняные комнаты, собралась необычно большая толпа. Пробираясь сквозь нее, Аш оглядывалась по сторонам. Дворяне, молодые люди с треугольным вырезом камзолов – последний крик моды – в рейтузах со штанинами разного цвета и с длинными кудрями. Ни одного без кирасы, а кое-кто и в полном доспехе. Старшее поколение потеет в длинных официальных одеяниях и шляпах с валиками вместо полей. На травяной площадке вокруг шатра не решаются появляться кони, скотина, женщины и голозадая ребятня. Пьяные солдаты тоже стараются держаться подальше. Запах конского навоза почти теряется в благоухании подсыхающего тростника.

А вот и ее офицеры.

Солнце успело не только обсушить латы, но и вытянуть влагу из камзола. Высохшая ткань под облегающим металлом впитала почти весь пот, и Аш еще не настолько изжарилась, чтобы совсем задохнуться. «Я вполне могла бы успеть переодеться! Стоило устраивать спешку, чтобы потом ждать!»

Коренастый широкоплечий мужчина лет тридцати торопливо протолкался к ней. Коричневая ряса свисала на его босые ступни.

– Извини, капитан!

– Опаздываешь, Годфри. Ты уволен. Я найду себе полкового священника получше.

– Запросто. Известно, что наш брат растет на деревьях, дитя мое. – Священник поправил крест на груди. Его грудной голос звучал солидно и веско, морщины вокруг глаз выдавали привычку к жизни под открытым небом. По его невозмутимому лицу невозможно было догадаться, как давно и как близко Годфри Максимиллиан знает своего капитана.

Аш поймала взгляд его карих глаз и постучала ногтем по шлему, зажатому под мышкой. Металл отозвался нетерпеливым звоном.

– Ну что говорят твои «контакты»? Что у Фридриха на уме?

Священник хмыкнул:

– Покажи мне кого-нибудь, кто бы за последние тридцать два года хоть раз угадал!

– Ладно, ладно! Глупый вопрос, – Аш пошире расставила ноги, чтобы шпоры не звенели, и обвела взглядом знать императорской свиты. Кое-кто кланялся, встретившись с ней глазами. Изнутри палатки не доносилось ни звука.

Годфри Максимиллиан добавил:

– Насколько я понимаю, нашлось шестеро или семеро рыцарей, обладающих некоторым влиянием, которые пояснили ему, что Аш никогда не считает нужным дожидаться приказа, чтобы начать бой.

– А если бы я не атаковала, они бы ворчали, что наемники деньги берут, а начать бой не торопятся, – пробормотала Аш, в то же время кивая знакомому капитану другого наемного отряда, итальянцу Джакобо Россано. – И какие дураки идут в капитаны наемников?

– Например, вы, мадонна, – заметил ее собственный итальянец, мастер-канонир Антонио Анжелотти. Золотистые кудри и чистое лицо делали его заметным в любой толпе, не говоря о том, что все знали его как искусного канонира.

– Вопрос был риторическим! – огрызнулась Аш. – Ты знаешь, что такое отряд наемников, Анжелотти?

Вместо канонира ей ответил подошедший Флориан де Ласи. От переодевания лекарь не стал намного чище.

– Отряд наемников? – хирург задумался, словно над больным с неясным диагнозом. – Скажем, группа верных, но тупых психопатов, обладающих способностью бить любую другую группу психопатов, которая окажется в поле их зрения?

Аш скептически подняла бровь:

– За пять лет ты так и не разобрался в солдатском ремесле.

Лекарь ухмыльнулся:

– Вряд ли мне это вообще по силам.

Аш сурово устремила на палец ему в грудь.

– Я тебе скажу, что такое отряд наемников! Это огромная машина, в которую с одного конца закладывают хлеб, молоко, мясо, вино, палатки, сукно, веревки… а с другого конца выходят дерьмо, грязные тряпки, попорченное добро, пьяная блевотина и битые горшки. А то, что они еще, между прочим, время от времени дерутся, особого значения не имеет.

Аш сделала паузу, чтобы перевести дыхание и понизить голос. Пока она говорила, ее глаза безостановочно шарили по толпе, разбираясь в цветах и гербах, выделяя возможных союзников и знакомых врагов.

В императорском шатре – по-прежнему никаких признаков жизни.

– Это разинутая пасть, в которую я должна забрасывать провизию каждый день, без отдыха – отряд всегда ровно на две жратвы от распада. А еще деньги. Не будем забывать о деньгах. А если и случается драка, в результате полно больных и раненых, с которыми приходится возиться. И от них никакого толку, пока не поправятся! А стоит им подняться на ноги – и они забывают о дисциплине и колотят окрестных крестьян.

Флориан снова вставил:

– Вот что получаешь, когда платишь восьми сотням оборванцев за то, что они идут за тобой!

– Они не идут за мной, а позволяют мне вести их. Это совсем разные вещи!

Флориан резко сменил тон:

– Все будет хорошо, Аш. Наш высокочтимый император не захочет потерять значительную часть своей наемной армии.

– Будем надеяться, что ты прав.

Незнакомый голос за ее спиной, почти рядом, произнес:

– Нет, милорд, капитан Аш еще не явилась. Я ее видел как-то: грубое мужеподобное существо, крупнее иного мужчины. При ней была какая-то девка из обоза, которую она открыто ласкала. Девчонка едва сносила ее лапанье. Сами понимаете, что такое «баба-солдат».

Аш открыла рот для ответа, заметила, как вздернул бровь Флориан де Ласи, и раздумала оборачиваться. Вместо этого она отошла на несколько шагов, оказавшись рядом с пожилым капитаном императорского отряда в черно-желтой ливрее.

Готфрид Инсбрукский кивнул ей:

– Славная была стычка.

– Надеялась на подкрепление из города, – Аш пожала плечами. – Кажется, Герман Гесский не склонен выбираться из укрытия.

Говоря с ней, рыцарь императора не сводил глаз с шатра.

– А зачем бы ему? Он и без нашей помощи продержался восемь месяцев, а ведь я бы ему и восьми дней не дал. Маленький вольный городок против всей бургундской армии!

– Маленький вольный городок, бунтующий против своего «законного правителя», архиепископа Рупрехта, – заметила Аш, добавив в голос изрядную порцию скепсиса.

Готфрид откровенно усмехнулся:

– Архиепископ Рупрехт – ставленник герцога Карла, бургундец до мозга костей. Потому-то бургундцы так стараются восстановить его в правах. Кстати, капитан Аш, вам это, должно быть, понравится: Рупрехта ведь еще отец герцога провел в архиепископы; и знаете, что прислал Рупрехт в дар благодарности покойному Филиппу Бургундскому? Льва! Настоящего живого льва!

– Только что не синего, – вмешался высокий молодой голос. – Говорят, он и спит, как лев, их герцог Карл: с открытыми глазами.

Аш, повернувшись к молодому рыцарю, чтобы ответить, вдруг подумала: где я могла его видеть?

Впрочем, встретить германского рыцаря, знакомого по одной из прошлых кампаний, – обычное дело. Аш бегло осмотрела нового собеседника: очень молод, едва ли старше нее; длинноногий и долговязый, но ширина плеч говорила о том, что через пару лет он наберет тело. На нем был готический салад, даже при открытом забрале скрывавший большую часть лица, зато Аш могла оценить богатый камзол и штаны, изящно сочетавшие белую и зеленую половину, высокие кожаные сапоги, почти полностью скрывавшие ноги, и рыцарские шпоры.

И вычурный готический нагрудник – казалось бы, излишний для человека, который сегодня не участвовал в схватке.

Молодые военные, стоявшие рядом, тоже были одеты в зеленое. Мекленбург? Шарнскотт? Аш тщетно перебирала геральдические различия.

Она предпочла вести разговор в легком тоне:

– А я слыхала, что герцог Карл спит сидя в деревянном кресле, не снимая доспехов. Боится, как бы мы не застали его врасплох. Но большинство из нас не склонно нарушать его покой…

Лицо рыцаря под забралом застыло.

– Сука, переодетая мужчиной, – проговорил он. – Надеюсь, капитан Аш, вы когда-нибудь скажете нам, что у вас в гульфике!

Роберт Ансельм, Анжелотти и еще полдюжины офицеров обступили своего капитана, касаясь ее своими стальными плечами. Ну ладно же, холодно подумала Аш и демонстративно опустила взгляд на суконный чехольчик между своими набедренниками:

– У меня там запасные перчатки. А у вас?

– Ну, мочка рваная!

– В самом деле? – Аш подчеркнуто внимательно рассматривала заметную выпуклость под бело-зеленой тканью. – Не похоже, но вам, бесспорно, виднее…

Обнаживший оружие перед шатром императора рискует быть изрубленным на месте; Аш не удивилась, что германский рыцарь не стал хвататься за меч. Чего она не ожидала, так это одобрительной ухмылки, внезапно мелькнувшей на его лице. В этом юнце оказалось достаточно силы, чтобы оценить шутку, направленную против него самого!

Он повернулся к ней спиной и как ни в чем не бывало заговорил со своими друзьями, указывая перчаткой на покрытые сосновым лесом холмы:

– Завтра поохотимся! Там видели вепря, и не маленького. Говорят, до плеча моей кобыле!

– Тебе мало врагов? – безнадежно вздохнул Годфри за плечом Аш. Его лицо над густой бородой побледнело то ли от жары, то ли от напряжения.

– С этими ослиными задницами иначе нельзя, – усмехнулась в ответ Аш. – Годфри, этот парень, не знаю, как его, всего-навсего феодальный лорд, один из многих. Ну а мы – солдаты. На моем мече надпись – «Deus vult», а на его, должно быть, «острым концом к врагу»! note 12Note12
  В оригинале совершенно непереводимая шутка, основанная на созвучии двух слов из немецкого и малоизвестного, ныне исчезнувшего диалекта фламандского. Я пытался передать дух текста, изменив слова. «Deus vult» означает: «Божья воля».)


[Закрыть]

Ее офицеры засмеялись. Порыв ветра развернул императорский штандарт, и на секунду черное с золотом полотнище заслонило солнце. От рядов солдатских палаток долетел запах жареной говядины и хриплый голос, орущий непристойные куплеты. Звук флейты, послышавшийся из шатра Фридриха, не мог заглушить фальшивых воплей.

– Я это заслужила! Мы это заслужили. Закон власти: тот, кто не поднимается вверх – падает вниз. Нечего и думать остановиться передохнуть.

Аш обвела взглядом лица солдат своего эскорта: мало кто старше двадцати; потом офицеров: Анжелотти, Флориан и Роберт Ансельм… и новые, которые служат под ее началом первую кампанию. Обычный набор командиров копий: скептики и фанатики, тупицы и толковые. После трех месяцев военных действий она всех знала по именам.

Из шатра вышли двое стражников, одетых в черно-желтое.

– Кроме того, неплохо бы пообедать, – заключила Аш, щупая ладонью волосы. За время ожидания серебристые пряди успели просохнуть. Она повернула голову, ощущая тяжесть волос. Несколько волосков наверняка зацепятся в щелях лат, но придется потерпеть, решила Аш, зато я выгляжу, как картинка!

– А еще… – Аш обращалась к Флориану де Ланей, но осеклась, обнаружив, что лекарь исчез. – Где Флориан, мать его? Неужели опять обоссался?

Звук горна заставил умолкнуть все разговоры. Из шатра показался император в сопровождении стражи и шестерых знатных дворян. Аш выпрямилась, глотнув раскаленного воздуха. Ей в глаза снова бросилось лицо южанина (военный наблюдатель?), который, несмотря на закрытые темной тканью глаза, уверенно следовал по пятам за императором, безошибочно перешагивая через растяжки шатра.

– Капитан Аш, – сказал император.

Она преклонила колено – настолько проворно, как позволяли латы, – перед мужчиной заметно старше ее.

– Сего дня, июня шестнадцатого, года Господа Нашего 1476 , – говорил император, – я с радостью желаю отметить вашу доблесть, выказанную против нашего врага, благородного герцога Бургундского. И обдумав, какая награда подобает наемному воину у меня на службе…

[Текст соответствует действительности, за исключением одной детали. Стычка при осаде Нейса имела место 16 июня не 1476, а 1475 года. Однако ошибка на один год в ту или иную сторону часто встречается в документах. В разных частях Европы, при юлианском календаре, Новый год отсчитывался где от пасхи, где от праздника Мадонны (25 марта), где от рождества Христова (25 декабря). После введения григорианского календаря в 1583 году летописцы, упоминая прошедшие годы, отсчитывали их от 1 января.

Мне остается только отослать читателя к комментариям Чарльза Мэллори Максимиллиана, в «предисловии и примечаниях» к первому изданию (1890):

«Германское „жизнеописание Аш“ повествует о множестве поразительных и часто неправдоподобных событий. Однако все подробности похождений дамы Аш надежно подтверждаются многочисленными упоминаниями в многочисленных и заслуживающих доверия исторических источниках. Поэтому одна ошибка в датировке может заслуживать снисхождения». ]

– Деньги, – деловито заметил голос за спиной Аш. Она не посмела отвернуться от Фридриха, чтобы гневным взглядом хлестнуть Анжелотти.

Морщинки вокруг бесцветных глаз Фридриха стали глубже. Малорослый светловолосый человечек, сменивший латы на голубое одеяние с золотой вышивкой, сцепил пальцы, унизанные перстнями, и сверху вниз глянул на Аш.

– Не золото, – продолжал он, – потому что у меня нет лишнего золота. И не земли, ибо это не подобает женщине, не имеющей мужа, который бы защищал ее владения.

Аш от изумления забыла правила этикета.

– Я что, нуждаюсь в защите?!

Она постаралась проглотить эти слова, даже не закончив фразу. Фридрих, не замечая ее вспышки, сухо продолжал:

– Не могу я и посвятить вас в рыцари, ибо вы женщина. Однако я нашел способ наградить вас земельными владениями, хотя и не напрямую. Вы вступите в брак, Аш. Вы выйдете замуж за одного из моих благородных рыцарей, ибо я обещал его матери, моей кузине в четвертой степени, что устрою его женитьбу. Итак, вы обручаетесь с синьором Фернандо дель Гизом.

И он указал – Аш проследила взглядом – на молодого рыцаря в бело-зеленых штанах и в затейливом готическом нагруднике. Император покровительственно улыбался.

Аш невольно со свистом втянула в себя воздух. Насколько она могла разобрать, лицо молодого человека под стальным забралом оставалось совершенно бесстрастным и таким бледным, что отчетливо выступили веснушки на скулах.

– Замуж? – ошеломленно повторила Аш. – За него?

– Вы недовольны, капитан?

«Милый Христос! – думала Аш, – я в самом сердце лагеря милостивого императора Священной Римской Империи Фридриха Третьего. Второго по могуществу владыки христианского мира. При всем дворе! Здесь самые могущественные из его подданных. И все они смотрят на меня. Отказаться невозможно. Но замуж? Я никогда и не думала выходить замуж!»

Ремень поножи врезался ей под колено. Все эти властные, богато разодетые мужчины уставились на нее. Она посмотрела на свои руки, скрещенные на набедреннике согнутой ноги, – без перчаток, загрубевшие, обветренные, с красноватыми полосками под ногтями. Эфес меча постукивал по нагруднику. Только заметив это, Аш поняла, что ее трясет. Вот так, девочка. Ты забыла. Ты в самом деле забыла, что ты женщина. А они все время помнили. А теперь решай – да или нет!

Она привычно отодвинула все – страх, унижение, ужас – в сторону, изгнала из себя.

Аш подняла склоненную голову, бесстрашно взглянула на императора, прекрасно понимая, какое зрелище она представляет: молодая женщина с непокрытой головой, скулы рассечены тремя тонкими белыми полосками шрамов, серебряные волосы гордо ниспадают на одетые сталью плечи и стекают плащом до середины бедер.

– Я не нахожу слов, ваше императорское величество. Такое признание, такая щедрость и такая честь… я не ожидала и не заслуживаю ничего подобного.

– Встаньте! – Фридрих протянул ей руку. Она понимала, что император наверняка чувствует, как вспотела ее ладонь. Кажется, его тонкие губы дрогнули в усмешке. Он властно протянул другую руку, взял тонкую холеную ладонь молодого рыцаря и положил ее на широкую ладонь Аш. – Да не оспорит никто, что эти двое будут мужем и женой!

Оглушенная громкими отрывистыми аплодисментами, чувствуя в своей руке теплые мягкие пальцы мужчины, Аш оглянулась на своих людей.

«…Что же мне – в Бога, в душу, в мать! – теперь делать?..»

2

За окном дворцового покоя в Кельне лил дождь. Вода потоками хлестала из желобов и пастей горгулий, заливала булыжники мостовой, грохотала, отрывисто, как выстрелы аркебуз note 13Note13
  Огнестрельное оружие пятнадцатого века с кремневым замком.


[Закрыть], в драгоценные оконные стекла. Когда в разрывах туч на мгновенье показывалось ясное небо, мокрые камни блестели нежными тонами кремовых пирожных.

Аш стояла перед своей будущей свекровью.

– Все это… очень… мило… – она наконец выпуталась из складок лазурного бархата, закрывавшего ей лицо, – но я должна вернуться к отряду! Меня вчера отправили от Нейса в такой спешке, что я даже не успела переговорить со своими офицерами.

– Вам необходимо приготовить женское платье к венчанию, – резко возразила Констанца дель Гиз, заметно споткнувшись о последнее слово.

– При всем уважении, мадам, – у меня под Нейсом осталось восемьсот мужчин и женщин, связанных со мною контрактом. Они привыкли, что им платят! Я должна вернуться и объяснить, какую выгоду получат они от моего брака.

Констанца дель Гиз все еще сохраняла ленивую красоту и роскошные светлые волосы, а вот долговязость сынок унаследовал, конечно, не от своей миниатюрной матушки. Мягкий бархат розового платья плотно обтягивал ее маленькую грудь и свободно ниспадал от бедер до крошечных ступней в шелковых туфельках. Нижние юбки и рукава – из алой с серебряной нитью парчи. На пышном головном уборе и на золотом пояске рубины с изумрудами. С пояса на цепочке свисают кошелек и связка ключей.

– Мои портные не могут работать, когда вы ерзаете, – укоризненно продолжала Констанца. – Прошу вас, стойте спокойно.

Толстый валик на чепце Аш вцепился в прическу, как маленький жирный зверек.

– Это может подождать. Мне надо сперва разобраться со своими людьми!

– Милое дитя, мне и так нелегко. Как прикажете подготовить все к свадьбе за одну неделю? Я готова убить Фридриха! – большие голубые глаза Констанцы были полны укора. Аш отметила про себя: «Фридрих», не «император»… – А вы, дитя мое? Сначала вы настаиваете, что будете венчаться в латах!..

Аш покосилась на швею, копошившуюся у ее колен с булавками и ножницами:

– А это что, не платье?

– Нижнее платье. Цвета вашего герба. – Старуха – лет пятьдесят, не меньше – поднесла пальцы к губам, в ее глазах стояли слезы. – Я потратила целый день, убеждая вас расстаться с камзолом и штанами!

В дверь постучали. Служанка ввела коренастого бородача. Аш узнала отца Годфри Максимиллиана, обернулась к нему и тут же наступила на подол собственной полотняной рубахи:

– Е…!

Вся комната погрузилась в молчание. Портной с подмастерьями, служанки, ее будущая новая матушка – все с ужасом уставились на нее. Констанца дель Гиз зарделась.

Аш съежилась, глубоко вздохнула и отвернулась к окну, ожидая, пока кто-нибудь снова заговорит.

– Fiat lux, миледи, капитан. – С шерстяного капюшона Годфри ручьями текла вода. Он невозмутимо стянул капюшон с головы и перекрестился на изображение Зеленого Человека в резьбе комнатного алтаря; улыбнулся портным и служанкам и снисходительно благословил их. – Хвала Древу!

– Годфри! – Аш с благодарностью посмотрела на священника. – Флориан и Роберт с тобой?

Ансельм немало повоевал в Италии, в одном отряде с Антонио Анжелотти. Прежние товарищи по оружию до сих пор не отвыкли от итальянской формы имени. Сейчас Аш необходимо было поговорить именно с Робертом.

– Флориана я нигде не смог разыскать. А Роберт пока заменяет тебя в отряде.

«А ты где был? Я ждала тебя восемь часов назад, – мрачно подумала Аш. – И в каком виде явился! Хоть бы грязь отчистил. Тут из сил выбиваешься, убеждая эту женщину относиться ко мне серьезно, и вдруг является такой священник, будто сейчас из-под куста!»

Годфри, должно быть, что-то уловил на ее лице. Он обратился к Констанце дель Гиз:

– Простите мне мой вид, мадам. Я проскакал верхом от самого Нейса. Люди капитана Аш срочно нуждаются в ее совете.

– О! – старая дама непритворно удивилась. – Она в самом деле нужна там? Я полагала, что она для них всего лишь символическая фигура. Мне казалось, что солдаты должны лучше делать свое дело в отсутствие женщины!

Аш открыла рот, но молоденькая служанка выбрала именно этот момент, чтобы набросить ей на лицо легкую вуаль.

Годфри Максимиллиан посмотрел на грязную лужу, натекшую с его плаща и подбиравшуюся уже к грудам тканей, приготовленных портными, пожал плечами и решительно обратился к хозяйке замка:

– Солдаты не идут в атаку за символической фигурой, миледи. И символическая фигура не собирает за три года отряд в тысячу человек, которых охотно приглашают на службу в войско императора.

Дама, много лет проведшая при дворе императора, растеряно взглянула на Аш.

– Вы хотите сказать, она в самом деле…

– Я командую наемным отрядом, – перебила Аш, – и я должна вернуться к своим обязанностям. Нам никогда еще не платили мужьями. Я знаю своих людей. Им это не понравится. Супруг – не золото!

– Командует наемным отрядом, – бессмысленно повторила Констанца и вдруг сердито сверкнула на Аш своими голубыми глазами. – О чем только думает Фридрих! Он обещал устроить моему сыну достойную партию!

– А мне он обещал заплатить землями, – сердито подхватила Аш. – Вот и полагайся на слово великих мира сего!

Констанца возмущенно затараторила:

– Известно, что выходит, когда женщина берется командовать в сражении. Эта бесполая сука – Маргарита Анжуйская – потеряла английский престол, принадлежавший ее несчастному супругу. Я не позволю обойтись подобным образом с моим сыном. Вы дики и невоспитанны и возможно, происходите из крестьян, но я нахожу у вас добрые задатки. Манерам я вас обучу. Увидите, как скоро все забудут о вашем низком происхождении, когда вы станете женой Фернандо и моей дочерью.

– Херн… чепуха! – Аш, повинуясь жесту портного, подняла руки. Голубое бархатное платье на чехле из золотой парчи тяжело легло на плечи.

Одна из служанок принялась подметывать кружева к спинке тугого корсажа. Другая откинула широкие парчовые рукава платья и, закрепив их выше локтя, начала застегивать пуговки нижних узких рукавов с меховой оторочкой. Портной завязывал золотой пояс, опускавшийся низко на бедра.

– В доспехи влезть легче, – проворчала Аш.

– Уверен, леди Аш не обманет доверия вашего сына Фернандо, – невозмутимо заметил Годфри. – Книга Притчей, глава четырнадцатая, стих первый: «Мудрая жена устроит дом свой, глупая же разрушит его своими руками». note 14Note14
  Я цитирую издание Библии Короля Джеймса (1611), не существовавшее во времена Аш, но более знакомое современному читателю.


[Закрыть]

Что-то в тоне, которым это было сказано, заставило Аш резко обернуться к нему.

Констанца тоже подняла глаза на Годфри – ей пришлось поднимать их довольно высоко, отметила про себя Аш.

– Одну минуту. Отец, вы сказали, что этой девице принадлежит военный отряд?

– Да, по контракту.

– Следовательно, она богата?

Аш непочтительно фыркнула в кулак. Ее обветренная кожа не выигрывала от соседства шелков и манжет из волчьего меха. Опустив руку, она весело объяснила:

– Была бы богата, если бы не приходилось платить ублюдкам… то есть, моим людям. О, дьявол, опять я…

– Я знал Аш еще ребенком, мадам, – ловко вставил Годфри, – и, заверяю вас, она вполне способна сменить лагерные привычки на придворные манеры.