Текст книги "Экстренный номер"

Пенни

Пенни испытывала неудобства от потения. Не то чтобы от нее воняло или что-то подобное. Но с марта и примерно по октябрь ее кожа неизменно оставалась влажной. Она чувствовала, как собираются лужицы под обеими грудями, а над верхней губой выступают влажные усики, как бы стремительно она их ни вытирала.

Да еще эти обеды на улице при температуре под сорок, посреди города, где все хорошие места в тени разобраны наглыми и супербдительными. Пенни окинула взглядом толпу. Ад и правда заключается в других людях.

Ей негде было найти убежище, кроме своей машины. Когда Джуд уходила к Мэллори, Пенни не могла расслабиться, зная, что двухголовое чудовище из «лучших подруг с шести лет» может явиться, стоит ей только устроиться поудобнее. Она не была зависима от крэка или одержима мастурбацией, но недостаточно ценила свою любовь к уединению, пока ее не поселили в одной комнате с девушкой, которая могла ходить в туалет с открытой дверью, голая и есть при этом крендельки, окуная их в хумус. Пенни нужно было куда-то деться от этого. Она прыгнула в свою «хонду» и поехала в город, где заплатила пять баксов за парковку, чтобы сидеть на потрескавшейся скамье под палящим солнцем и есть разочаровавшие ее корейские тако за семь долларов, запивая шестидолларовым взбитым «орчата латте». Она задавалась вопросом, пройдет ли вся ее юность так же: в избегании соседей по комнате, обдираловке за плохую кухню-фьюжн и в том особенном одиночестве, когда тебя душит общество людей, с которыми ты не хочешь проводить время.

Пенни встала, чтобы выбросить промокшую бумажную тарелку в урну. По обе стороны от нее было неприличное количество баров – центральная улица в Диснейленде для тех, кто пьет днем. Еда была отвратительной, а вот на людей посмотреть стоило.

Тощий пацан выделился из толпы и едва не навернулся. Пенни потянулась за телефоном, но недостаточно быстро. Она никогда не успевала схватить его вовремя, чтобы сделать хороший кадр. Пот бежал у нее по спине и просачивался в резинку белья. Пацан дошатался до края тротуара и припарковался под деревом. Он хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, лицо у него побелело. Может, это героин. Пенни потерла локоть с внутренней стороны, там, где, как ей казалось, должна быть героиновая вена, а потом ткнула в руку пальцем, оставляя красные круги. Надо было намазаться кремом от солнца. На ее глазах пацан, который привалился к стволу дерева, закатал рукава черной футболки, превращая ее во что-то вроде майки. Господи, он был такой тощий, наверняка наркоман… А руки покрыты татуировками.

Пацан отбросил волосы, открывая лицо. Только это был не пацан. Это был дядя Джуд. Дядя Сэм. Горячий дядя Сэм. Горячий дядя Сэм, который, возможно, получал передозировку наркоты прямо перед ней. Она должна была что-то сделать! Господи, она была не в том состоянии, чтобы предаваться альтруизму. Пенни быстро завязала волосы в пучок и вытащила мятную пастилку из сумки.

Приоритеты, Пенни. Спаси человека от смерти. Никого не волнует, чем у тебя пахнет изо рта.

Она снова посмотрела на Сэма, проверяя, шевелится ли он. Сейчас он, наверное, был уже в тисках смерти мозга, делал последний вдох, пока она тут прихорашивалась.

Что мне делать? Что мне делать?

Как спасти умирающего:

1. Позвонить «Молоту Техаса». Что? Как получилось, что единственный ресурс, который приходит ей в голову, – устаревшая реклама адвоката по травмам?

2. Забить на него. Господи, он же не твой дядя! Фу. Но он дядя Джуд. А Джуд нравилась Пенни, хотя и слишком много болтала.

3. Пойти посмотреть, не умер ли он уже.

Пенни перебежала дорогу к безжизненному телу и заглянула ему в лицо.

Она надеялась, что не накапает на него по́том.

Он действительно выглядел мертвым.

И, кстати, татуировка у него на бицепсе изображала не шахматную фигуру. Это была голова коня с глазами, завязанными полоской ткани. Что это значило?

Сосредоточься, Пенни. Вот дерьмо…

– Сэм! – Она легонько пнула его ногу. На них по-прежнему были одинаковые кроссовки.

Сэм

Он знал лицо этой девушки, но не мог вспомнить, откуда. Он уставился на нее, пытаясь сосредоточиться.

Друг или враг? Друг или враг? Я должен тебе денег? Ты подруга Лоррейн? Пожалуйста, не будь подругой Лоррейн.

Сэм закрыл глаза от стыда. У нее был мягкий голос. Приятный голос.

– Сэм, ты жив? Это Пенни. – Голос звучал словно издалека.

Сэм почувствовал, как его снова пнули в ногу, и застонал.

– Я подруга Джуд, – сказало блестящее лицо с ярко-красными губами.

– Кто такая Джуд? – хрипло спросил он.

– Твоя кузина.

– Племянница, – поправил он.

– Ты умираешь?

Он кивнул и попытался достать телефон из кармана, не потеряв сознание.

– Джуд придет? – Он не хотел, чтобы она увидела его таким. Ему была ненавистна мысль о том, что кто-то увидит его таким.

– Нет.

Слава богу.

Где-то на задворках его сознания скреблись строчки из рэпа Бигги.

Что-то про стук сердца и ноги йети.

– Сэм, ЧТО происходит? ТЫ выглядишь УЖАСНО.

Слух то исчезал, то возвращался.

Сердце готово было разорваться.

Тук-тук-тук.

Я умираю, умер.

Умер, умер, умер.

– Кажется, у меня сердечный приступ. – Он закрыл глаза.

– Дерьмо, дерьмо, дерьмо, – сказала она. – Дерьмо.

А потом:

– Алло! 911?

Сэм подумал: смешно, что все приветствуют оператора по номеру телефона, по которому позвонили. Как будто нужно уточнять.

– Моему другу плохо. Я не знаю. Да, я рядом с ним.

Сэм почувствовал приступ тошноты. Он надеялся, что ему не придется блевать на людях.

– Сэм… м-м-м…

– Беккер, – сказал он.

– Беккер. Двадцать один, я думаю.

Сэм кивнул.

– Нет, – сказала она. – Я не знаю. По крайней мере, я так не думаю…

Он почувствовал холодную ладонь у себя на руке. Он открыл глаза.

– Сэм, ты принимал наркотики?

Было бы хорошо.

Он покачал головой.

– Нет, не принимал. Э-э-э… поверхностное дыхание, холодный пот…

– Острая боль в груди, – сказал он.

– Острая боль в груди, – повторила она.

– Как спицей проткнули, – сказал он.

– Как спицей проткнули, – повторила она.

– М-м-м, хм, – услышал он ее голос, а за этим последовало, – да, я думаю, спицей проткнули его грудь.

Именно.

Сэм снова кивнул.

– Хорошо, спасибо. Всего доброго.

Сэм подумал, что в телепередачах люди никогда не прощались. А потом задумался, почему люди при смерти размышляют о самых дурацких вещах.

Он почувствовал, как Пенни садится рядом с ним.

– Сэм, проснись.

– Я не сплю, – прошептал он.

Она пристально смотрела на него.

– Ты уверен, что не принимал наркотики?

Он сверкнул глазами, прежде чем осознать – не к месту, – что она довольно милая, когда смотрит в глаза. Достаточно милая, чтобы его огорчало, что она видит, как он умирает на улице.

– Абсолютно, – сказал он.

Она протерла его мокрый лоб рукавом своей почему-то влажной футболки. Он заметил краешек лифчика и отвел глаза.

– Извини, – сказала она. – Не знаю, зачем я это сделала. Мне велели с тобой разговаривать, пока не приедет помощь.

У него в голове защелкали шестеренки.

– Стой. Черт, ты вызвала скорую?

Она кивнула.

– Как спица в груди? – напомнила она. Как будто сто процентов случаев протыкания спицей (воображаемой и реальной) требовали вызова скорой.

– Позвони им опять! – приказал он. Сердце у него застучало сильнее. – Отмени их! – настаивал он. – Я не могу позволить себе скорую!

Она секунду смотрела на него, а потом схватила телефон и зашагала прочь. Через тысячу лет она вернулась.

– Я им позвонила. – Она присела перед ним на корточки, положив руки ему на плечо. – Хотя ты неправильно реагируешь.

Несмотря на ступор, Сэм взвился в ответ на ее выбор слов.

– Неправильно? Что, быть на мели – неправильно?

– Стой, ты можешь сделать так? – Она высунула язык прямо перед собой.

Он повторил за ней.

– Что там должно быть с языком при сердечном приступе? – нетерпеливо воскликнула она, словно он намеренно скрывал от нее необходимую для диагноза информацию. – Черт, кажется, это при инсульте. – Она вытащила телефон и начала беспомощно искать.

Сэм втянул язык обратно в рот.

– Ладно, – сказала она, сделав глубокий вдох. – Не умирай, ладно?

Он кивнул.

– Пообещай мне, – сказала она.

Он снова кивнул.

– Знаешь что? Попробуй замедлить дыхание… Раз Миссисипи… два Миссисипи… Говори это про себя.

Он сосредоточился на дыхании.

– Ты сегодня ел?

Он покачал головой.

Перед его лицом появился пластиковый стакан. Трубочка пахла корицей и была испачкана красной помадой.

– Она не очень хорошая, – сказала она.

Сэм сделал глоток.

Орчата. Холодная. Сладкая. И она была права: напиток был довольно мерзкий.

– Ты сегодня выпил много кофе?

Он кивнул. Как и в любой другой день.

– У тебя есть отдающая куда-то боль?

Он покачал головой. Пенни читала с телефона.

– А онемение?

Он покачал головой.

– Сэм?

Он кивнул. Он действительно Сэм.

– Сейчас мы с тобой пройдемся.

Он покачал головой.

Она взяла его руку и закинула себе на плечи. Она была мокрой насквозь, и там, где его голая мокрая рука касалась ее шеи, кожа была скользкой. Он перенес вес на ноги, чтобы его, взрослого мужчину, не пришлось снова нести какой-то женщине.

– Я отвезу тебя туда, где тебя смогут осмотреть, ладно? Моя машина припаркована близко, совсем близко. Шагай вместе со мной, пожалуйста…

– Ладно, – сказал он.

* * *

Через пятнадцать минут они добрались до пункта неотложной помощи «МедСпринг».

Кондиционер работал вовсю. Сэм промок насквозь, но в остальном был спокоен. Ему ужасно хотелось поехать домой и поспать.

Пенни молчала. Даже краем глаза было видно, что она на взводе. Руки сжимали руль так сильно, что костяшки побелели. Он не мог поверить, что немая и мрачная соседка Джуд спасала ему жизнь. Возможно, ему придется купить ей чучело маленького паука или что-нибудь еще в благодарность.

– Я скоро вернусь, – сказала она, глядя прямо перед собой.

Сэм не хотел ей объяснять, что не может позволить себе скорую, больницу или дешевую клинику неотложной помощи в плохом торговом центре.

– Я в порядке, – сказал он.

– Нет, не в порядке.

– У меня нет медицинской страховки, – признался он.

– Ох.

– Богом клянусь, я уже в порядке, – сказал он минуту спустя. – Не знаю, что это было. Возможно, тепловой удар.

– У тебя раньше случался тепловой удар?

Он покачал головой.

– Знаешь, если у тебя случается тепловой удар, то мозг запоминает, как это работает, и в будущем ему легче повториться. Может, даже намного легче, чем раньше.

Он покачал головой и вспомнил шутки Пенни про приложение, создающее новые приложения. Очевидно, она из больших ботанов.

– Так что… – сказала она. Темные глаза Пенни блестели, щеки расцвели розовым румянцем. – Постой, у тебя что, был панический приступ?

– Что? Нет. У меня не бывает панических приступов. Никогда в жизни. – Господи, стоит пустить ее на WebMD, как она начинает считать себя врачом.

– У тебя был чертов панический приступ, – сказала она, снова отворачиваясь. – Потливость, ощущения как при сердечном приступе. О господи! – Она шлепнула левой рукой по нижней части руля. – Это очевидно. И ты сегодня не ел. Кофеин. Как тупо!

– Окей, постой, – он вскинул руки. – Почему ты так сердишься? – Он потянулся, чтобы дотронуться до ее руки, но она отдернулась с шумным выдохом.

– Извини. – Ее плечи поникли. – Это все адреналин. Гнев – моя обычная реакция на страх.

– Это славное качество, – сказал он.

Славное?

– Знаю, – ответила Пенни. – Все от него просто в восторге. Фу… – Она застонала, протирая лицо и размазывая помаду по подбородку.

Он кивнул. Что делать с помадой, он не знал. Может, удастся выкрутиться, если ничего не говорить, пока он не окажется дома.

Пенни дала ему бутылку воды. Он благодарно ее принял.

А потом она схватила с заднего сиденья свой рюкзак из черно-серой камуфляжной ткани, плюхнула себе на колени и принялась в нем рыться, в итоге вручив Сэму пакет орехов кешью из синей сумочки на молнии, полной других маленьких компактных продуктов для перекуса.

– Э-э-э, иногда это случается из-за кофеина или низкого уровня сахара в крови, – сказала Пенни, объясняя свои припасы.

Ладно, надо ей сказать.

– У тебя помада по всему лицу, – сказал Сэм, указывая на ее подбородок.

Пенни повернула зеркало заднего вида и снова вздохнула.

Из другого отделения рюкзака, на этот раз из черной сумочки на молнии, она вытащила маленькую упаковку влажных салфеток. Оттуда же ей на колени выскочил зеленый пластиковый провод.

– Самое необходимое на каждый день, – сказала она, спокойно убирая провод.

– Самое необходимое?

– Ну да, – ответила она, – то, что всегда при мне.

– На случай апокалипсиса? Типа тревожного чемоданчика?

– Правильно. Только я ношу все это каждый день. У некоторых парней при себе еще есть спрятанное оружие и фонарики, но это глупо, потому что сейчас у всех есть телефоны с функцией фонарика, – сказала Пенни и умолкла.

Сэм задавался вопросом, зачем девчонкам такие большие сумки. Он считал, что для косметики, а не для мягких сумочек, полных припасов на черный день и стяжек для проводов разной длины.

– Еда – это важно, – сказал он. – А проводов никогда не бывает достаточно.

– Ты надо мной смеешься? – спросила она.

– Нет. – Он яростно покачал головой и съел еще горсть орехов. – Совсем нет. Я чертовски тебя за это уважаю. Твоя сумочка спасает мне жизнь.

У нее виднелся маленький шрам над левой бровью, и Сэм хотел спросить про него. Может, в ее жизни случалось что-то странное. Это объяснило бы весь ее стиль.

– Все звуки были как будто под водой? – спросила она через минуту. Губы она вытерла начисто, и Сэм отметил, что без слоев помады они выглядят намного лучше.

– Под водой?

– Когда ты терял сознание.

– Да, приглушенно.

– У меня тоже так бывает.

– Моя девушка беременна, – внезапно сказал он, удивив самого себя.

Пенни склонила голову.

– То есть моя бывшая.

– Ого, – выдохнула она.

– Ага. Я все равно ее люблю.

– Ух.

– Она мне изменила.

Признания не иссякали. Он хотел проявить свою благодарность за то, что его подвезли, накормили и не заставляли чувствовать психом, когда оказалось, что в этом все дело. Однако его голосовые связки никак не могли сформировать слово «спасибо», хоть и не останавливались ни на мгновенье.

– Ух ты, – сказала она.

Пальцы Пенни подобрались ближе к его руке. Сэм на мгновение подумал, что она возьмет его за руку, но вместо этого она взяла пару орехов и при этом очень старалась до него не дотронуться.

– Первый раз хуже остальных. Намного, – сказала она, хрустя орехами. Сэм был не уверен, о чем она говорит: о панических атаках или о беременных бывших. Да это и не имело значения.

Пенни

По дороге назад Пенни то и дело поглядывала на Сэма. Он сидел с закрытыми глазами. Она не могла поверить, что он рассказал ей про свою девушку, MzLolaXO, и что MzLolaXO беременна! Джуд с ума сойдет, когда узнает. Пенни не могла представить, что скажет об этом доктор Грин во время еженедельной терапии по скайпу. Эти сеансы становились все более и более странными. Во время последней Джуд обсуждала свои проблемы с личными границами, пока Пенни в той же комнате пыталась делать домашнюю работу.

Худая грудь Сэма поднялась и опустилась. Пенни на секунду задумалась, сможет ли поднять его на руки в случае необходимости.

– Отвези меня обратно в «Дом», пожалуйста, – сказал он, взяв себя в руки.

Пенни подавила желание проверить, какая у него температура. Может, это было что-то серьезнее панической атаки? Он такой уязвимый… Она знала, что нужно следить за дорогой, но ее завораживало то, как движется его кадык. Как будто что-то пытается вырваться на свободу. Ей хотелось протянуть руку и погладить его, всего разочек, или лизнуть. Господи, что с ней происходит?

– Я не знаю, где ты живешь, – сказала она, заставляя себя говорить ровно и меняя полосы. Может, удастся посмотреть, где он спит?

– Не в мой дом – в «Дом», где я работаю, – сказал он.

– Ты уверен?

– Дома нет еды, – пояснил он, не открывая глаз. Пенни нравилось, что можно за ним наблюдать без ограничений.

– Как ты потом доберешься домой?

– Сам разберусь, – сказал он.

Она хотела надавить. За руль ему садиться нельзя. К тому же она не знала, означают ли обстоятельства, в которых оказалась MzLolaXO, что она поможет Сэму, или нет.

Сэм открыл глаза. Пенни замерла.

– Почему ты больше не хочешь снимать документальное кино? – внезапно спросила она.

– Что?

– Ничего.

Пенни мечтала спросить об этом со дня их знакомства. Она хотела знать, что заставило его отказаться от кино и пойти работать пекарем, или баристой, или чем там именно он сейчас занимался. Любопытство бурлило у нее в голове, но она себя сдерживала. Пенни знала, что у нее есть привычка в разговоре прыгать с темы на тему без предупреждения. Ее мама называла это «говорить на языке Пенни». Никто, кроме Пенни, не владел им свободно.

Просто Пенни видела мало документальных фильмов, только тот, про канатоходца, и другой, про чувака с суши, и еще про «Морской мир»; и у нее не было знакомых документальщиков. Она могла поспорить, что Сэм хорошо снимает. Честно говоря, учитывая панический приступ и беременную девушку, если бы Сэм снимал фильм о собственной жизни, Пенни бы его смотрела не отрываясь.

Сэм

Когда они остановились перед «Домом», Сэму показалось, что он вышел из него много недель назад. Он не мог дождаться момента, когда снимет одежду и рухнет в постель.

– Спасибо, – сказал он, расстегивая ремень безопасности. Неожиданно у него возник порыв обнять Пенни, хотя вообще он не был склонен обниматься с людьми. Но когда он повернулся, чтобы попрощаться, она посмотрела на него настороженно, словно дотронься он – и она загорится.

– Ты далеко живешь? – Она хмурилась, шрам снова побелел, будто сердился на Сэма.

– Не-а, – сказал он.

– Хочешь, я попрошу Джуд что-нибудь тебе привезти?

– Не стоит, – он постарался улыбнуться. – Вообще-то… ты не могла бы ей не говорить, что мы встречались?

Пенни склонила голову.

– Не хочешь, чтобы я рассказывала о встрече или обо всем, что за ней последовало?

– И то и другое, – признался Сэм. – Я не хочу ее волновать. – Последнее, что ему было нужно, – чтобы Джуд узнала, что в его жизни полный бардак.

– Хм, – слегка нахмурилась она, – ладно. – Пенни снова посмотрела на него с видом «это неправильная реакция».

– Мне просто очень нужно отдохнуть как следует.

Она кивнула.

– Еще раз спасибо, – сказал он и открыл дверь машины, – за все. – Он вышел наружу и даже удержал равновесие.

– Постой! – Сэм услышал, как открывается дверь машины. Пенни помахала ему своим телефоном с пассажирской стороны.

– Какой у тебя номер? – спросила она, ярко краснея. – Чтобы у тебя был мой – для экстренных ситуаций.

Сэм продиктовал ей номер.

Его телефон загудел в кармане.

– Есть, – сказал он.

– Хорошо.

Пенни захлопнула дверь.

– Напиши мне, когда будешь дома.

– Ладно, мам.

Она насупилась, и от этого он улыбнулся.

– Извини. Обещаю написать. Я что-нибудь съем и отправлюсь прямо домой, в постель. И позвоню тебе, потому что теперь ты официально мое контактное лицо при чрезвычайных ситуациях. – Сэм отвернулся, чтобы уйти.

– Стой! – снова крикнула Пенни в окно. Он снова повернулся к ней.

– Разве вся суть контактного лица не в том, что ты уже слишком мертвый, чтобы позвонить ему?

Сэм рассмеялся. Она была права.

– Не забудь! – напомнила она, прежде чем уехать. Он вынул телефон.

Сообщение гласило:

Это пенни

Он улыбнулся, поднялся по лестнице и немедленно заснул, не раздеваясь, на следующие десять часов.

* * *

Когда Сэм проснулся, голова пульсировала от боли. Он сунул голову под кран в ванной и пил воду, пока не показалось, что его сейчас стошнит. Он проверил телефон. Почти два часа ночи.

Никаких звонков от Лоррейн или сообщений. Последнее, что он получил, – «Это пенни».

Черт, Пенни. Пенни, которой он обещал написать десять часов назад. Он почувствовал себя ужасно виноватым.

Но теперь было слишком поздно писать сообщения. Или нет? Исходя из того немногого, что он о ней знал, она была из тех, кто стал бы ждать. Ему было стыдно за свою панику – он все еще не хотел называть это полномасштабным приступом, – но куда хуже было заставлять ее волноваться.

Фу, почему он такой бесполезный?

Он сохранил ее номер как «ПЕННИ ЭКСТРЕННЫЙ НОМЕР» и написал одно слово:

Дома

Немедленно возникла рамка сообщения Пенни с многоточием. Потом исчезла. Потом снова появилась. И снова была удалена.

Наконец она ответила:

ок

Сэм подумал, что она, возможно, сердится. Он написал снова:

Извини, уснул

Она ответила:

Сон это прекрасно. Обожаю спать. Трудно спать, когда твое контактное лицо мертво, так что…

Дерьмо, она сердится. Но он все равно улыбнулся. У нее он тоже контактное лицо на случай экстренных ситуаций? Может, никто не знает, как работают контактные лица.

Сорри

Серьезно

Я говорил!

Я урод

Уфф

Спокойной ночи

Спокойной

Он отправил ей виноватый смайлик. Самый виноватый, без бровей.

Это было не в его стиле, но момент того требовал.