Текст книги "Танцуя с ветром"

Глава 27

Ввиду исключительности обстоятельств Люсьену пришлось достать две ночные рубашки, которыми он почти никогда не пользовался. Кит надела одну из них, буквально утонув в ней, и, уютно устроившись рядом с ним, мгновенно заснула. А Люсьен еще долго лежал с раскрытыми глазами, глядя на свою очаровательную спящую подругу и наслаждался ее близостью.

Стрэтмор размышлял о том, откуда у девушки такое отвращение к браку, и пытался понять, было ли это неприятием замужества вообще, или она все еще не доверяла ему. Возможно, и то и другое. Но он же не собирался запирать ее в клетку и подрезать крылья. Под его кровом она сможет по-прежнему исповедовать свои убеждения. В этом ему еще придется убедить Кит.

Наконец усталость взяла свое, и граф задремал. Он проснулся от громкого крика девушки. Она металась во сне и пыталась ударить его кулаком в лицо. Люсьен крепко ухватил ее запястья.

– Кит, проснись. Это только сон! Девушка открыла глаза, посмотрела на него непонимающим взглядом и продолжала вырываться.

– Кит, это я – Люсьен, – громко произнес он. – Это Люсьен. С тобой все в порядке?

Она затихла, взгляд ее постепенно прояснился.

– Люсьен? – прошептала она чуть слышно.

– Да, это я, Кит, – он отпустил руку девушки и зажег свечу. – Расскажи, что тебе приснилось.

– Это было ужасно… Мне снилось, что я, одетая в какой-то странный непристойный костюм, истязаю мужчину, весящего в цепях. Я стегала его хлыстом. Я сама себе была омерзительна, и все же от каждого удара я получала наслаждение. Как странно, что и он, этот мужчина, тоже получал удовольствие. – Кит закрыла пылающее лицо холодными ладонями. – Как ты думаешь, сны показывают нашу истинную сущность? Неужели я так порочна?

– Конечно, иногда во сне мы видим самих себя как в зеркале, – задумчиво ответил Люсьен, – Но иногда мы можем узнать и о посторонних.

Он уложил несколько подушек друг на друга и устроился поудобнее, прижав к себе Кит.

– Расскажи все подробно, пока не забыла.

– Представь себе небольшое зловещее помещение. Жарко так, что пот выступает на лбу. Обстановка вычурная и безвкусная, – девушка расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке – от волнения она начинала задыхаться. – На мне черные сапожки на очень высоком каблуке, обтягивающее черное шелковое платье и парик из длинных волос, кажется, рыжих.

– А как выглядел мужчина?

Кит потерла виски и огорченно покачала головой.

– Все куда-то исчезает. Прости, мне нужно выпить воды.

Она резко села, спрыгнула с кровати и упала на пол.

– Кит, – Люсьен тут же встал и, подхватив девушку на руки, уложил на кровать, укутав одеялом.

Кит побледнела. Вся дрожа, она попыталась улыбнуться.

– Не бойся, со мной все в порядке. Через несколько минут я приду в себя.

Люсьен собирался налить воды в стакан, но услышав ее голос, остановился.

– И с тобой такое бывает? – спросил он.

– Да, в общем-то, с рождения. Только раньше приступы были гораздо слабее. А сейчас я просто устала, я буквально опустошена – даже встать не могу. Эти кошмары у меня начались совсем недавно. Думаю из-за того, что я все время боюсь за Киру.

– Возможно, – ответил Люсьен, – А ты всегда в этих кошмарных снах кого-то стегаешь хлыстом?

Кит задумалась.

– Думаю, да.

Люсьен налил воды и принес Кит. Пока девушка пила, ему пришлось поддерживать ее за спину, настолько она была слаба. Потом он удобно уложил ее и разжег огонь в камине.

– Скажи, а не думаешь ли ты, что это не сны. Может быть, ты ощущаешь то, что происходит с Кирой?

– Я думала об этом. Но, по-моему, это маловероятно.

– Не спеши. Лучше вспомни, в какой руке ты держала хлыст, в правой или в левой?

Кит с изумлением уставилась на свои ладони.

– Ты прав. Я держала его в правой руке, как Кира, – она поглядела на Люсьена с ужасом. – Но поверь, Кира никогда бы не стала никого мучить…

– Но ведь ты чувствовала, что этот мужчина испытывал наслаждение, – сказал Люсьен. – Значит, он мог ее заставить так поступать.

– Кто же может получать удовольствие, испытывая боль. Таких людей просто не бывает.

– Ты не права, – он присел на край кровати, взяв ее руки в свои. – Душа человека полна загадок. Какие только скрытые желания не таятся в ней. Иногда боль и наслаждение переплетаются друг с другом так тесно, что невозможно отличить одно от другого.

Встретив недоверчивый взгляд девушки, Люсьен добавил:

– Я знаю, тебе это покажется совершенно ужасным, но даже в Лондоне есть такие публичные дома, куда очень приличные мужчины приходят именно за тем, чтобы испытать боль. Я знаком с хозяйкой одного из них. Там как раз используют хлыст.

Кит прикусила губу и уже собиралась возмутиться, но журналистское любопытство победило.

– А она тебе говорила, зачем это надо?

– Хозяйка, ее зовут Долли, говорит, что большинство посетителей – люди весьма влиятельные, обладающие большой властью и деньгами. На них лежит огромная ответственность. Но время от времени и они становятся беспомощными, и тогда только такие безумные проявления любви могут вернуть им прежнюю уверенность в себе. Есть женщины, которым нравится бить и унижать мужчин, ведь их самих когда-то били и унижали.

– По-моему, у этих людей очень страшный склад ума.

– Ты напрасно во всем ищешь логику, – сухо ответил Люсьен, – когда речь заходит о чувствах, мы видим больше необъяснимого, чем рационального. И у мужчин, и у женщин иногда возникают очень странные прихоти. Некоторым нравится бить других, некоторым – быть избитыми, а некоторым – и то и другое. И хлыст – вовсе не единственное орудие, которое используют люди. Долли рассказывала, что у нее бывали мужчины, которых в детстве пороли няньки или учителя. И вот в зрелом возрасте им хотелось еще раз испытать это чувство, эту боль, смешанную с восторгом. А другие… – но тут он, спохватившись, замолк. – Ну, хватит об этом. Я думаю, основную мысль ты поняла.

Кит стиснула пальцы Люсьена.

– Ты думаешь, Кира попала в такой бордель? – спросила она с содроганием.

– Это маловероятно. Хозяевам таких заведений просто нет надобности похищать женщин. Желающих хватает. Долли говорила, что у нее бывают даже светские дамы. Они приходят поработать бесплатно.

Люсьен чувствовал себя очень неуютно. Ему совсем не хотелось обсуждать с Кит эти ужасные стороны жизни.

– Я думаю, – продолжил он, – что твоя первая догадка верна. Киру похитил мужчина, который увлекся ею. Но, видимо, его вкусы достаточно необычны. Он не стал насиловать ее, а заставил выполнять свои чудовищные прихоти. Наверное, он заставил Киру понять, что ей придется делать то, что приказано.

– О Боже! – воскликнула Кит. – Как это омерзительно!

– Бывают вещи и похуже, – серьезно сказал Люсьен. – Ведь ты чувствуешь, что физически с ней все в порядке. Она измучена только нравственно.

– Но зачем ему это? Он хочет стать на время беспомощным, но ведь Кира – его пленница. И даже с кнутом в руках она в его власти.

– Трудно сказать, – пожал плечами Люсьен. – Возможно, ему достаточно и этой иллюзии.

Кит неуверенно взглянула на графа. Она не знала, хочет ли услышать ответ на вопрос, который уже давно вертелся у нее на языке. Наконец девушка решилась.

– А ты сам когда-нибудь пробовал такое?..

Он улыбнулся и покачал головой.

– Долли мне предлагала. Она даже была готова сама все продемонстрировать. Ее считают в этом деле мастерицей. Но я отказался. По-моему, из страдания можно извлечь радость. Радость от того, что оно кончилось.

Казалось, Кит не поверила графу до конца, и он добавил:

– Знаешь, многое из того, что считают запретным, – просто продолжение самых обычных отношении. Разве мало пар, которым нравится дразнить друг друга, мучить, ревновать или разыгрывать сцены соблазнения. Но некоторые люди идут дальше.

– Да уж, много дальше, – Кит состроила недовольную гримасу. – Теперь ты мне объяснил. Скажи, а Долли расскажет тебе, кто у нее бывает?

– Не думаю, что она назовет мне их имена сама. Хотя она сможет подтвердить или опровергнуть мои предположения. Но у меня совсем нет уверенности, что злодей, которого мы ищем, ходит туда.

– Но надо с чего-то начать. Спроси о Мэйсе, Чизвике, Нанфилде, Уэстли и Харфорде. Не думаю, что похититель – Харфорд, но он может оказаться соучастником. – Кит стало получше, и она села на кровати.

– А как ты догадался, что мои кошмары – это то, что происходит с Кирой?

– Что-то подобное было у нас с Линни. Мы видели одинаковые страшные сны, но не догадывались об этом. Только когда нам было по девять лет, после одной тяжелой ночи мы рассказали друг другу о том, что видели во сне. Потом, я умел отдавать ей свою энергию. Помнишь, я тебе рассказывал?

– Я не очень тогда поняла, что ты имел в виду.

Взгляд графа стал рассеянным.

– Это трудно объяснить. Но я попробую. Когда Линни болела, я часто сидел с ней рядом, держал за руку и просил ее забрать у меня часть моей силы. Это было что-то вроде игры, но все-таки хорошо помогало. Когда я был рядом, сестра быстрее выздоравливала, но и я быстрее уставал. Даже когда мы расстались, эта связь не прервалась. Иногда я ночами не смыкал глаз, а потом узнавал, что в это время сестра тяжело болела.

Люсьен замолчал. Если он будет вспоминать, что было дальше, то его опять охватит тоска.

– Скажи, а у вас с Кирой было что-то подобное?

– Наверное, да. Но мы этого так и не осознали. Когда мне тяжело, я всегда думаю о Кире. Я считала, что получаю от нее эмоциональную поддержку, но, наверное, это было не все. Возможно, она отдавала мне свою энергию.

– А теперь твоя сестра в беде, и поток поменял направление. Теперь энергию отдаешь ты. А Кира черпает у тебя силу, и это помогает ей выжить, – внезапно граф улыбнулся. – Представь, каким странным показался бы наш разговор большинству людей, тем, у кого нет брата или сестры-близнеца.

– Ну, в этом я не сомневаюсь.

Кит замолчала, а на лице застыло напряженное выражение. В огромной ночной рубашке Люсьена девушка казалась особенно уютной и беззащитной. Верхняя пуговица была расстегнута, и нескромный взгляд графа мог проникнуть гораздо глубже, чем следовало. Теперь, когда они стали любовниками, он легко угадывал очертания тела девушки под складками плотной ткани, изгиб ее тонкой талии, округлости грудей, манящие бедра… Его губы пересохли. Он всегда умел ждать, но, кажется, он вот-вот лишится этой способности. Страсть подобна лихорадке, единственным лекарством от которой для него была Кит. Больше всего на свете сейчас он желал ее. Он хотел любить, хотел полной близости. И это было совсем нетрудно. Люсьен знал какой властью обладает над ней, знал, как нежными прикосновениями и поцелуями растопить лед ее сопротивления. Он знал, что стоит его руке скользнуть по ее колену, коснуться невзначай ягодицы, и страсть девушки вспыхнет с не меньшей силой, чем у него. Одна ласка последует за другой, и вскоре они сольются в пламенном объятии.

Но когда страсть иссякнет, Кит будет презирать его за эгоизм, за то, что он нарушил свое обещание. Люсьен собрал остатки своих сил и отвел взгляд от соблазнительного выреза.

– О чем ты думаешь, девочка? У тебя опять беспокойный взгляд.

– Знаешь, в пятницу в «Марлоу» премьера. Мы играем «Скандал в благородном семействе». В провинции пьеса прошла с успехом, а в Лондоне это первое представление. У меня такая маленькая роль, что даже моей фамилии в программке не будет. Вот я и подумала, может, ты пригласишь к себе в ложу тех, кого мы подозреваем. Ты смог бы понаблюдать за ними в момент моего первого выхода.

– Идея неплохая, но… – Стрэтмор нахмурился. – Если похититель увидит тебя, он поймет, что ты – сестра Киры. Ты сама мне говорила, некоторые мужчины мечтают переспать одновременно с сестрами-двойняшками. Ты будешь в опасности.

– Ну, если меня похитят, я, по крайней мере, увижусь с Кирой.

– Не шути так, – резко ответил Люсьен. – Если с тобой что-то случится…

Кит взглянула ему в глаза и сразу потупилась. Казалось, между ними проскочила искра. Не сговариваясь, они отодвинулись друг от друга.

– Завтра я постараюсь попасть на представление, – прервал молчание Люсьен. – И больше не позволю тебе выходить одной. Скажи, твой сыщик с Боу-стрит годится в телохранители?

– Думаю, да. Он защищает меня, как овчарка ягненка, не дает потеряться.

– Ну что ж, очень разумно с его стороны, – Стрэтмор задумчиво посмотрел на девушку. – Мне нужно вести себя так же. Ты могла бы сознательно связаться с Кирой, как ты думаешь? Может быть, тебе удастся узнать что-то новое о похитителе и о том, где ее прячут.

– Ты думаешь, что, когда мне опять приснится этот ужасный сон, я должна задать Кире эти вопросы? – Кит нахмурилась. – Не думаю, что у меня получится. Я не контролирую себя во сне. Даже если у меня получится, все равно толку не будет. Ведь эти кошмары – просто уродливые картины, проносящиеся в ее и моем мозгу.

Люсьен внимательно посмотрел на девушку, чтобы понять, достаточно ли она отдохнула.

– Я думаю, мы можем воспользоваться гипнозом. Я владею методами Месмера.

Кит от удивления широко открыла глаза.

– Так это не пустая болтовня?

– Не знаю, существует ли магнетизм, о котором пишет Месмер, но его методы гипноза очень действенны. Они позволяют привести наиболее чувствительных людей в полусонное бессознательное состояние. И если в таком состоянии ты войдешь в контакт с Кирой, через тебя я смогу задавать ей вопросы.

– Так ты умеешь гипнотизировать?

Люсьен кивнул, и Кит расхохоталась.

– По-моему, ты умеешь все на свете. Где ты научился?

– У одного физиолога. Он работал вместе с Месмером, а потом решил усовершенствовать его методы. Мне это показалось стоящим внимания, и я попросил дать мне несколько уроков. Не знаю, поможет ли нам месмеризм связаться с Кирой, но я абсолютно уверен, что он тебе не повредит.

– Я согласна. – Кит нервно провела руками по бедрам. – Что я должна делать?

– По-моему, сегодня ты слишком устала. Давай отложим все до завтра.

– Нет-нет… Усталость рушит барьеры, которые воздвигает сознание. Очень хорошо, что и я и Кира обе устали. Ведь она провела всю ночь с похитителем, она не могла не устать.

– Хорошо. Постарайся расслабиться и сядь поудобнее.

Кит откинулась на подушки и утонула в них. Люсьен взял горящую свечу с ночного столика и приблизился к девушке.

– Ты готова?

Она кивнула, поправила одеяло и посмотрела на него с волнением.

– Ничего страшного не случится. Возможно, ты вообще ничего не заметишь, – сказал Люсьен, как всегда, спокойно и беззаботно. – Пожалуйста, расслабься и смотри на пламя. Видишь, какое оно ровное и светлое. В нем сгорают все твои невзгоды, вся твоя усталость. Остается мир и покой. Ты устала, очень устала. Расслабься, теперь тебе можно расслабиться. Ты чувствуешь легкость, легкость и покой. Ты перышко, летящее в потоке бриза.

Голос Стрэтмора звучал все теплее и мягче, он обволакивал и усыплял, он был сладким, как патока.

Люсьен не ошибся. Кит была самым подходящим объектом для гипноза. Постепенно расслаблялись мускулы. Ее лицо стало спокойным, а взор не отрывался от пламени, Наконец, граф почувствовал, что девушка готова.

– Твоя левая рука стала совсем легкой, – медленно произнес он, – такой легкой, что может парить в воздухе. Отпусти ее на свободу.

Рука девушки медленно поднялась вверх и застыла.

– Хорошо, Кит. Теперь ты чувствуешь, как твоя рука тяжелеет. Она такая тяжелая, что сейчас упадет. Не мешай ей падать.

Рука Кит беспомощно опустилась на одеяло. Люсьен хотел уже перейти ко второму этапу, но вдруг осознал, что больше всего ему хотелось спросить девушку, любит ли она его. Он с трудом подавил в себе это желание. Сейчас совсем не время. Да он и не уверен, что хочет услышать правдивый ответ.

– Постарайся добраться до Киры, – тихо сказал он. – Она устала, она одинока, ей станет лучше, когда ты окажешься рядом. Ты чувствуешь ее близость?

Глаза Кит зажглись радостным блеском.

– Да. Кира, Кира, я люблю тебя.

Интерлюдия

Когда он наконец ушел, девушка почувствовала себя смертельно усталой. Ей хватало сил только на то, чтобы сорвать с себя мерзкую одежду. Потом она долго вытирала свое обнаженное тело грубым полотенцем. Он ни разу не спал с ней, даже не касался ее. И тем не менее, каждый раз после этих встреч она чувствовала себя так, будто ее облили грязью с головы до ног. Сегодня ночью все было еще хуже, чем обычно. Он дал ей недвусмысленно понять, что ее ждет впереди. Теперь страх и отчаяние сковали ее.

Девушка надела самую скромную и длинную ночную рубашку, которую нашла в шкафу. Еще в самом начале своего заточения она поклялась, что не будет себя жалеть, но как-то трудно не нарушать данного себе слова.

И как всегда в такие моменты, она подумала о своей сестре. Она была надеждой и опорой. Какое счастье сознавать, что ты никогда не останешься в полном одиночестве. Девушка постепенно погружалась в сон. Она чувствовала, что сестра совсем рядом и дарит ей свое тепло и покой. Она даже позвала ее:

– Кит! – Кира была так взволнована, услышав голос сестры, что тут же проснулась, и связь между ними исчезла.

Вернулась тоска, одиночество и страх.

Прошло несколько минут, и она поняла, что должна успокоиться, если хочет восстановить контакт с сестрой. К ней вернулись ее уверенность и твердость, которые всегда помогали в трудную минуту. И ее сознание вновь было открыто. Она готова встретить сестру.

Глава 28

– Она ушла, – сказала Кит, и лицо ее стало пустым.

– Расслабься и успокойся, – ласково ответил Люсьен, – сейчас ты снова соединишься с ней. Дай ей возможность самой найти тебя.

Прошло несколько минут, и Кит облегченно вздохнула. Она снова соединилась с сестрой.

Люсьен начал задавать вопросы.

– Кира в Лондоне или в деревне? Кит наморщила лоб и с напряжением выдавила из себя:

– В… в деревне.

– Она знает, где именно?

Кит, казалось, была смущена и не знала, что ответить. Тогда он попытался помочь.

– У тебя перед глазами карта Англии. Вот Лондон, он отмечен крестиком. Где находится Кира? К северу или к югу от Лондона? Восточнее или западнее?

– Не знаю, – ответила Кит и замолчала на несколько минут. – Не очень далеко от Лондона, – наконец произнесла она, – не больше чем в двух часах езды.

Если это соответствовало действительности, то район поисков значительно сузился.

– Как выглядит ее тюрьма?

– Темнота. Всегда темнота. Только свечи. Тишина. Охранники. – Дыхание девушки стало тяжелым. – Очень трудно без солнца. Но там можно жить.

– Она знает, кто ее похититель?

Кит застонала, а на ее лице застыл ужас.

– Нет, нет, – закричала она.

– Успокойся, Кит. Ты в безопасности, – продолжал Люсьен размеренным тоном. – Скажи Кире, что скоро мы найдем ее. Мы ее спасем.

Эти слова должны были успокоить девушку, но реакция была совершенно неожиданной. Казалось, ее охватило отчаяние.

– Совсем нет времени… Солнце… солнце уходит. Я не доживу до Нового года.

Кит залилась слезами.

– Не плачь, не плачь, Кира, – шептала она в беспамятстве. – Я не вынесу этого.

Люсьен сел рядом с Кит и сжал ее руку.

– Мы ищем тебя, Кира – сказал он с усилием. – Мы тебя найдем и заберем домой.

– Хочу домой сейчас, – вскрикнула Кит.

– Помоги нам найти тебя, Кира, – продолжал Люсьен. – Расскажи о своем похитителе. Как нам узнать его?

– Высокий… Похож на дьявола… Только что от адского костра, – Кит замотала головой. – Хочу уйти, скорее уйти…

Пора было останавливать сеанс, иначе все трое упадут от изнеможения. Стрэтмор глубоко вздохнул и, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно, произнес:

– Скажи Кире, что ты любишь ее. Кира должна быть мужественной.

– Люблю тебя, Кира, – подхватила Кит, успокаиваясь. – Люблю всегда.

– Сейчас я буду считать до десяти, и, когда я скажу «десять», ты проснешься. Ты будешь помнить все, что произошло. Один… два…

Досчитав до десяти, Люсьен скомандовал:

– Просыпайся, Кит!

Девушка заморгала, и ее взгляд опять стал осмысленным.

– Сработало, – еле слышно сказала она и провела по лбу тыльной стороной ладони. – Но, Боже мой, я никогда так не уставала! Это было даже тяжелее ночного кошмара…

Люсьен прилег на кровать рядом с девушкой и прижал к себе ее дрожащее тело.

– Ты все сделала замечательно. Помнишь, как все было?

– Да. Это очень странно, – Кит замолкла и сделала несколько глубоких вдохов. – Она понимала, что мне нужна информация, но не могла выразить ее словами, сколько бы усилий ни прикладывала. Все, что она мне сообщила, это были эмоции, какие-то картины. Не очень-то обнадеживающий результат.

– Я думаю, когда Кира упомянула дьявола, она имела в виду своего похитителя. Видимо, он высокого роста и худой. Как ты думаешь, Кит?

– Да, и ты знаешь, это совпадает с моими ночными видениями. Просто раньше я не могла этого вспомнить, – она потерла виски. – Я говорила что-то об адском пламени?

– Говорила. Догадываюсь, что ты связываешь это с «Геллионами», детьми ада. Мы и раньше так думали. Теперь у нас есть подтверждение. Кроме того, теперь мы знаем, что Кира где-то за городом, но недалеко, и что ее прячут в каком-то изолированном строении, – Люсьен нахмурился. – Возможно, это обычный загородный дом, только окна закрыты ставнями. Может быть, ты еще что-то вспомнишь?

– Только одно. Она ужасно боится. Что-то страшное должно произойти в ближайшее время. Нам надо спешить.

– Чего-то мы все-таки добились. С завтрашнего дня я организую слежку за всеми, кого мы подозреваем. Может, похититель приведет нас прямо к твоей сестре. Я выясню, у кого из них есть имения в двух часах езды от Лондона, и посмотрю все досье на «Геллионов». Я собирал их в связи с расследованием о шпионаже. Не думаю, что между похищением Киры и этим; есть какая-то связь, но кто знает.

– Ты прав, – ответила Кит. – Я до предела сузила свои поиски. Мне просто не хватало сил. Но я не удивлюсь, если похититель окажется тем человеком, которого я подозревала меньше всего, – Кит снова начала дрожать. – Представь, мы знаем, кто похититель. Что мы сможем сделать? Как мы найдем Киру?

– С твоей помощью. Думаю, когда ты окажешься неподалеку, тебе нетрудно будет отыскать ее.

– Ты прав. Но я должна быть от сестры не дальше, чем на четверть мили.

– Мы сможем пробраться в поместье ночью и обследовать его.

Люсьен прижал к себе дрожащую девушку еще крепче. Сейчас она была такой беспомощной, так нуждалась в его защите. Со стыдом он думал, что не может защитить свою возлюбленную от того, чего она боялась больше всего на свете.

– Тебе потребуется много мужества, Котенок, – серьезно сказал он.

– Я сделаю все! – ответила Кит. Вид у нее сейчас был совсем усталый. Под глазами легли тени.

– Ее хорошо охраняют, – продолжили она, обуреваемая тревогой. – Как же освободить сестру из заточения?

– Мы отобьем ее, черт возьми. Твой кузен Джейсон нам поможет. Он производит впечатление решительного человека. Мне помогут мои друзья. С ними я не побоялся бы вызволить Киру даже из лондонского Тауэра.

Стрэтмор гладил спину девушки. Он хотел, чтобы она поскорее заснула и избавилась от тягостного состояния.

– Успокойся, девочка моя. Мы спасем Киру, если только это в человеческих силах.

– С тобой так спокойно, – прошептала Кит, засыпая, и уткнулась лицом ему в плечо. Дыхание ее становилось глубоким и ровным, и вскоре она уже мирно посапывала.

Люсьен лежал, откинувшись на спину, и смотрел на пляшущие на потолке тени. Несмотря на уверенный тон, которым он говорил с Кит, беспокойство его росло с каждой минутой. Если информация от Киры точна, у них практически не оставалось времени. Развратное чудовище, похитившее Киру, было вполне способно на преступление. Этот человек мог пресытиться обществом Киры и убить ее просто для того, чтобы избавиться от свидетеля своих мерзких игр, а потом обзавестись новой девушкой.

Теперь почти все зависело от возможности Кит, от того, насколько прочной окажется ее духовная связь с сестрой. Она взвалила на свои плечи непомерный груз, и если не удастся спасти Киру, девушка никогда себе этого не простит. Сознание вины будет преследовать ее до конца жизни, и она никогда не сможет избавиться от ощущения неполноценности и одиночества. А такого никому не пожелаешь. Люсьен прекрасно понимал, что в его решимости бороться за Киру эгоизм играл вовсе не последнюю роль. Он был почти уверен, что, если Кира погибнет, Кит никогда не простит этого ему, и их отношениям будет положен конец. При этой мысли он весь напрягся. Убедившись, что девушка крепко спит, он осторожно высвободился из ее объятий, встал с кровати, подошел к письменному столу и написал лаконичную записку: «Михаэль, мне нужна твоя помощь. Если сможешь, приезжай в Лондон немедленно. Люсьен». На внешней стороне сложенного письма он написал адрес: «Лорду Михаэлю Кениону, Брин Маниор, Пел-рейт, Кармартеншир, Уэльс». Капнув на сложенную бумагу горячим воском, он приложил к нему фамильную печатку, которая была вставлена в его перстень. Утром первым делом он отправит записку с посыльным. Михаэль окажется незаменимым помощником, если придется отбивать Киру силой. Потом он прилег рядом с Кит. Как он надеялся, что дождется часа, когда девушка будет полностью доверять ему.

– Доброе утро, Долли. Твой слуга сказал, что я могу подняться прямо к тебе, – сказал Стрэтмор, заглянув в приоткрытую дверь.

Роскошная блондинка, склонившаяся над бухгалтерскими книгами, подняла голову и широко улыбнулась в ответ.

– Какая приятная неожиданность. Уж не решил ли ты добавить пряностей в свою постную жизнь?

Он ухмыльнулся и прикрыл за собой дверь.

– Нет, нет. Вспомни наш уговор. Я никогда не называю тебя развратницей, а ты за это больше не считаешь меня бесчувственным пуританином, который может превратить любую женщину в ледяную статую.

Долли откинулась на спинку стула и расхохоталась.

– Мне всегда нравилось твое отношение к моему делу. Обычно люди впадают в крайности. Одни считают меня самой жестокой женщиной, появившейся на свет со времен кашей прородительницы Евы, другие относятся к нему уж очень серьезно. Они забывают, что приходят просто поразвлечься.

– У тебя найдется для меня несколько минут?

– Ну конечно. Сейчас должен явиться один тип, но он может подождать. Это будет только полезно. Он успеет должным образом настроиться.

Долли встала из-за стола, взяла в руки огромный веер из страусовых перьев и повернулась к Люсьену, приняв картинную позу – положив руку на бедро.

– Как тебе мой новый костюм? Как, по-твоему, способна я еще доводить мужчин до безумия?

Люсьен внимательно осмотрел экстравагантный наряд Долли. На ней было платье из красного бархата, туго стянутое в талии и с большим декольте. Она так туго затягивала корсетом свою аппетитную фигуру, что пышные груди соблазнительно выпирали из декольте. Это зрелище заставило бы покраснеть даже святого. Долли повернулась, и он увидел сбоку на юбке высокие, до бедра, разрезы, через которые взгляду открывались ноги в черных шелковых чулках, обутые в черные сапожки для верховой езды с серебряными шпорами.

– По-моему, ты слишком консервативна, – заметил Стрэтмор. – Недавно я видел герцогиню. Ее костюм был похож на твой, только твой гораздо скромнее.

– Чудовище, – с шутливым возмущением воскликнула Долли и ударила Стрэтмора веером по руке. Удар оказался довольно ощутимым, и тогда граф внимательнее посмотрел на него. Между роскошными страусиными перьями были полоски жесткой кожи, которые могли причинить боль при сильном ударе. Это было орудие Долли, в котором переплетались красота и боль, и оно олицетворяло специфический характер ее заведения.

– Я всегда говорила, – продолжала она, – что порой бывает трудно одеться вульгарнее дам из общества. Но я-то это умею.

В подтверждение сказанного Долли уселась на стуле, скрестив ноги так, что в разрезах платья они обнажились до середины бедер.

– Садись. Полагаю, ты здесь не по службе.

– Боюсь, что нет, – ответил Стрэтмор и сел напротив. Лицо его стало серьезным. Он протянул Долли листок бумаги.

– Скажи, кто из этих людей бывает у тебя?

– Стрэтмор, ты знаешь, я не говорю о таких вещах. Мои клиенты должны быть уверены, что все останется в тайне.

– Я тебя понимаю и с уважением отношусь к твоим принципам. Но, прошу тебя, сделай для меня исключение. Я подозреваю, что один из них похитил молодую актрису, девушку хорошего происхождения, и держит ее у себя насильно. Он заставляет ее заниматься именно тем, от чего приходят в восторг твои посетители.

– Но это глупо, – нахмурилась Долли, – такие вещи доставляют наслаждение только при обоюдном согласии.

Она взглянула на список.

– Не думаю, что Харфорд. Я о нем слышала, но здесь он ни разу не был. Он посещает обычный бордель, который держит моя приятельница. По-моему, он скучный тип. Ему надо, чтобы девочки были снизу, мальчики сверху, и никаких нововведений. В общем, вроде тебя.

– Я предпочитаю, чтобы ты не делала таких сравнений, – ответил Люсьен с обидой.

Долли улыбнулась и вернулась к списку.

– Все остальные у меня бывают, но не часто. Они приходят в поисках разнообразия. Мэйс всегда играет роль хозяина. Он любит доминировать. Чизвик играет то хозяина, то раба и любит менять роли. Уэстли всегда пассивен. Обожает, когда его сковывают кандалами. А вот и Нанфилд, – длинным острым ногтем Долли сделала отметку против его фамилии. – Этот заходит слишком далеко. В прошлый раз я попросила его больше не приходить.

– Как, по-твоему, кто из них мог стать похитителем?

– Может быть, Нанфилд. Но трудно сказать. Они все чертовски изобретательны. Им все время подавай что-то новенькое. Возможно, на этот раз им потребовалась такая девушка.

– У меня есть основания полагать, что девушку заставляют играть роль хозяйки.

– Это очень странно. Никогда не думала, что мужчина, предпочитающий роль раба, может совершить похищение. Но в таких делах ничего нельзя знать заранее, – Долли протянула листок Стрэтмору. – Надеюсь, я смогла немного помочь тебе.

– Конечно, Долли, – Люсьен встал. – Я очень благодарен тебе.

– Дай знать, если тебе удастся найти девушку, – сказала Долли и мрачно добавила: – Такой тип, как этот похититель, способен на все.

– Этого-то я и боюсь, – тихо ответил Люсьен.

Стрэтмор уже давно работал у себя в кабинете, когда в дверях появился Джейсон Трэверс. Он отдохнул, был чисто выбрит и одет в костюм хозяина. Теперь он выглядел уже не бродягой, а вполне достойным джентльменом, хотя одежда и болталась на нем, как на вешалке. Граф пригласил его войти.

– Доброе утро. Как вы себя чувствуете? – спросил он.

Американец был явно взволнован и принялся ходить взад-вперед по комнате.

– Чувствую, что сейчас я менее безумен, чем вчера. Хотя еще не расстался окончательно с мыслью, что все, что произошло вчера и происходит сейчас, – бред, и я могу очнуться на тюремной койке.

– Слуги были достаточно предупредительны?