Текст книги "Странные клятвы"

– Не извиняйся, дорогая. Я большую часть времени провожу в сражениях и охране границ, поэтому не успеваю смотреть за садом, – мужчина указал на усаженные цветами немногочисленные клумбы. – За садом замка должна следить хозяйка. Поскольку ты обнаружила большие познания в этой области, то можешь заняться этим делом, если оно нравится тебе. И не зови меня «лордадриан». Мне больше нравится Адриан.

– Адриан – это прозвище? А лорд?

– Лорд – это титул, – объяснил де Лэнси, сохраняя серьезное выражение лица, однако в глазах появились искорки. – Мое имя – Адриан де Лэнси.

– А, это как с Братомпитером. Брат – это тоже титул, а Питер – имя, да?

– Именно так, но «брат» означает другой титул, – мужчина задумчиво посмотрел на нее. – Ты сразу вспоминаешь о некоторых вещах, стоит тебе только упомянуть о них. Может, если я задам тебе несколько вопросов о твоем прошлом, ты вспомнишь что-нибудь?

– Хорошая мысль, – Мериэль почесала затылок и терпеливо ждала начала разговора.

– Ты помнишь, где твой дом?

Она задумалась, но безрезультатно. Тогда Уорфилд попытался снова.

– Ты помнишь, как звали твоего отца?

Опять тот же результат, вернее, его отсутствие. Расстроившись, Мериэль закусила губу.

– Ты прекрасно владеешь тремя языками, но какой из них твой родной? Ты нормандка? – девушка не ответила, и Адриан продолжил: – Кельтка?

– Простите меня, – несчастным голосом сказала девушка, жалобно наморщив лоб. – Я не могу ничего сказать. Я помню латынь и то, что нужно делать с цветами, но не помню прошлое.

– Не волнуйся, дорогая, – быстро произнес Адриан, обняв ее за плечи. – Может, память еще вернется к тебе. А если нет, то не вижу особой причины переживать.

Мериэль прильнула к Адриану, чувствуя тепло его тела. В это же самое время у нее возникло странное ощущение, что мужчина испытал облегчение от того, что она мало что помнит. Как такое может быть? Размышляя над этим, девушка пришла к выводу, что в Уорфилде сложилась довольно странная ситуация. Чем больше девушка думала над этим, тем все более необычной она ей казалась.

– Адриан, можно спросить вас кое о чем?

– Конечно, о чем пожелаешь. Если смогу, то отвечу.

– Как получилось, что ничего не известно ни обо мне, ни о моей семье? Ведь у меня должны быть родные?

Граф тщательно выбирал слова.

– Тебя нашли одну в королевском лесу недалеко отсюда. Ты немного пострадала от неудачного падения с лошади и отказывалась говорить о себе, только упомянула, что приехала из Гвайнеда, который находится в Уэльсе. По твоим словам, у твоего брата там небольшое хозяйство, еще у тебя есть сестра в Линкольне.

– Но ведь вы не поверили мне? – уверенно сказала девушка, правильно поняв подоплеку сказанного.

Уорфилд покачал головой.

– Ты противоречила самой себе, говорила бессмыслицу. Возможно, часть сказанного – правда, но какая, не знаю.

– Зачем мне было лгать? – возмутившись, воскликнула Мериэль. – Не могу поверить, чтобы я беспричинно сказала неправду.

– Нет, конечно, у тебя имелась веская причина, но не могу себе представить, какая, – де Лэнси лукаво улыбнулся. – Если я спрошу, то вопрос и будет являться ответом.

Девушка, нахмурившись, вновь поднесла розу к лицу, вдохнув нежный аромат. Чем больше мужчина говорил, тем больше она смущалась. Но самый главный вопрос еще не был задан. Мериэль нерешительно сказала, указав на высокий замок.

– Я не понимаю своего положения здесь. Это ваше поместье, вы самая важная персона в Уорфилде, а я —таинственная незнакомка, которую вы подобрали в лесу, ничего из себя не представляющая и, к тому же, отъявленная лгунья. Вы уделяете мне много времени и внимания, но почему? Кто я для вас?

Последовало долгое, напряженное молчание. Наконец Уорфилд сказал:

– Ты женщина, на которой я хотел жениться.

Ошеломленная, Мериэль взглянула на собеседника, полагая, что тот шутит, однако чистые, серые глаза оставались абсолютно серьезными. Видя ее реакцию, Адриан спросил:

– Ты помнишь, что такое женитьба, или мне объяснить?

Мериэль с трудом сглотнула и опустила глаза, теребя лепестки розы. Мысль о том, чтобы стать женой этого доброго прекрасного человека, заставила ее задрожать от радости.

– Я… я помню, что это означает. Но почему вы хотите жениться на мне? Насколько я помню, люди обычно женятся на равных себе, поэтому лорд, владелец огромного поместья, может вступить в брак со знатной богатой леди, а я совсем не такая. Наверное, я даже не знатная дама.

Адриан накрыл своими ладонями ее хрупкие руки, останавливая нетерпеливые движения пальцев, перебиравших лепестки.

– Мериэль, мне все равно, кто ты по рождению, потому что я полюбил тебя с первого взгляда. Ты казалась такой красивой, обаятельной и свободной, как птица, что я сразу понял – моя жизнь будет пуста и бессмысленна без тебя.

Не осмеливаясь поверить в услышанное, Мериэль подняла глаза и увидела искаженное любовной мукой и страстью лицо мужчины. Это очень смутило ее. Припомнив, как обычно проходят свадьбы и что им предшествует, она спросила.

– Мы помолвлены?

– Нет, помолвка еще не объявлена.

Девушка все мгновенно поняла, и радость исчезла с ее лица.

– Вы сказали, что надеялись сделать меня своей женой, но это было раньше. Значит, теперь вы этого не хотите, да? Вы изменили свое решение, – Мериэль отвела глаза, пытаясь не расплакаться. – Я все понимаю. Сейчас я не та, что раньше. Вам нужна мудрая и сильная жена, способная управлять замком, – она вновь опустила глаза. – Возможно, даже до несчастного случая я не смогла бы этого делать.

– Я не переменил своего решения, – быстро возразил Уорфилд. – Причина, по которой мы так и не были помолвлены, в том, что ты не хотела выходить за меня замуж.

Отпрянув, словно от удара, Мериэль подняла глаза:

– Вы шутите, – прошептала она. – Я не могла отказать вам.

– Нет, я не шучу, – прекрасные губы Адриана искривились в горькой усмешке. – Причем ты отказала мне… очень решительно, – он хотел сказать больше, но опомнился и покачал головой. Мериэль почувствовала его боль.

– Если я говорила, что вы ненавистны мне, то вновь солгала, – убежденно заявила девушка. – Могу ничего не помнить, но одно знаю наверняка – так сильно я не могла измениться.

– Хотелось бы верить этому, – осторожно произнес Уорфилд, не отрывая глаз от лица собеседницы.

Желая уменьшить его боль, де Вер подняла руки и, прижав их к его щекам, притянула голову мужчины к себе. Де Лэнси судорожно вздохнул и сжал ее в объятиях, не в силах больше держать себя в руках.

Теперь Мериэль нашла подтверждение своей догадки, что будет гораздо приятнее, если двое человек прижмутся друг к другу губами, нежели обычный дружеский поцелуй в щеку или лоб. Новое, незнакомое ощущение наполнило ее невыразимой радостью, открыв целый мир неведомых ранее чувств.

Помня о собственной неопытности, девушка следовала примеру Адриана, приоткрыв губы, как делал он, осторожно пользуясь язычком, руками лаская его спину. Результат оказался сногсшибательный – волна сладкой истомы, наслаждения и желания разлилась по телу, хотя Мериэль и не имела понятия, чего именно ей хочется. Интересно, целовались ли они когда-нибудь подобным образом? Мысль еще не успела оформиться в мозгу, как Мериэль уже знала ответ – конечно, нет. Такое наверняка бы запомнилось.

Однако Уорфилд, быстро взяв себя в руки, оторвался от желанных губ, оставив девушку в полном недоумении.

– Почему? – задыхаясь, пробормотала она, думая, что сделала что-то не так.

Адриан прижал ее к себе, однако целовать не стал. Мериэль слышала стук его сердца и поняла, что он испытывает такие же чувства, что и она сама.

– Прости меня, но ты сводишь меня с ума.

– Почему вы извиняетесь? – обиженно надувшись, спросила девушка, не понимая. – Мне казалось, все было очень хорошо.

Уорфилд хрипло рассмеялся.

– Это так, но через пару минут я не смог бы остановиться.

– Вы можете считать меня полной идиоткой, но я никак не возьму в толк, почему мы перестали.

– Потому… потому что мы могли сделать то, что разрешено только между мужем и женой.

Заинтересовавшись, Мериэль спросила:

– Вы хотите сказать, что только женатые люди могут так поступать?

– Вообще-то мужчины и женщины часто спят вместе, даже если не связаны семейными узами, – признался де Лэнси. – Но в глазах церкви брак и физическая близость мужа и жены священны, с ними не может сравниться ни один союз.

Глаза девушки широко раскрылись.

– Вы хотите сказать, что это будет еще лучше, если мы поженимся?

Адриан засмеялся.

– Ах, дорогая, ты слишком хорошо обо мне думаешь, – держа Мериэль за плечи, он отстранил девушку от себя и заглянул в лицо. – Я никогда не был женат, поэтому не знаю разницы, но брак – серьезное дело, клятва вечной любви и верности. Это нечто, лежащее за пределами обычной физической близости, гораздо выше и сильнее.

Мериэль, до этого заигрывающая с ним, сказала совершенно серьезно, скромно опустив глаза:

– Если вы все еще желаете жениться на мне, Адриан, то на этот раз я с радостью приму ваше предложение, даже больше, чем с радостью, – немного подумав, она закончила: – Я очень и очень буду счастлива.

Печально улыбнувшись, граф отпустил ее плечи.

– Нельзя решать так быстро. Что если память вернется к тебе и ты вспомнишь, как ненавидела меня?

– Я не могла ненавидеть вас, – твердо возразила девушка.

Не обращая внимания на ее слова, Уорфилд продолжал:

– Я… не всегда честно и благородно поступал с тобой, а в этот раз собираюсь исправиться, – помолчав, де Лэнси взял ее руку и прижал к щеке. – Пройдет время, ты окончательно выздоровеешь и, если все еще будешь желать стать моей женой, то я буду счастлив обвенчаться с тобой.

– Я всегда буду желать этого, – нежно проговорила она. – Клянусь, – взглянув на его лицо, такое прекрасное и дорогое, Мериэль не могла даже подумать, что ее решение когда-нибудь изменится.

ГЛАВА 11

Далеко за полночь раненый гонец, прибывший в замок, сообщил Адриану, что Ги Бургонь взял небольшое поместье Честон. Бесцеремонно разбуженный среди ночи, Уорфилд выслушал известие достаточно спокойно, но в душе отругал себя за беспечность – ведь Ричард предупреждал его.

Граф быстро отдал распоряжения, кому из рыцарей следует готовиться выступить. Честон – довольно маленький замок – башня и небольшой двор, поэтому его люди могут спокойно отвоевать его обратно, если выступят скоро, до того как соперник организует оборону. Адриан обсудил с сэром Уолтером путь к месту тревоги, а тем временем оруженосец Уорфилда надевал на него доспехи.

Замок гудел, как муравейник, повсюду, бряцая оружием, сновали вооруженные люди. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Мериэль тоже проснулась и примчалась в комнату белокурого ангела, босая и одетая лишь в тонкую сорочку. Адриан не знал, сколько времени она тихо стояла в углу, когда наконец заметил ее. В глазах любимой светилось отчаяние.

На то чтобы отдать последние распоряжения рыцарям и отпустить их, потребовалось несколько минут. Когда все ушли, граф подошел к Мериэль. Всю неделю после ее чудесного выздоровления они каждый день проводили много времени, беседуя и гуляя по окрестностям. Уорфилд вел себя на удивление сдержанно, как и подобает воспитанному, галантному кавалеру. Это было очень нелегко – Мериэль доверчиво тянулась к нему. Однако, признаться честно, де Лэнси сдерживало не столько понятие о чести, сколько страх, что однажды утром она проснется, все вспомнив и ничего не простив.

Когда он приблизился, девушка встревоженно спросила:

– Ты вернешься?

– Конечно, – удивился Адриан. – Я хотел разбудить тебя, чтобы попрощаться, а не просто раствориться в ночи.

Мериэль заметно расслабилась. Обняв девушку, Адриан отвел ее в комнату, где у изголовья горела одинокая свеча.

– Это опасно – я говорю о ссоре с вашим соседом?

Уорфилд хотел было возразить, но передумал. Простодушие Мериэль было частью ее натуры, но вовсе не означало, что он должен говорить с ней как с глупым ребенком.

– Конечно, когда человек отправляется на войну, он всегда рискует жизнью, но рыцаря в полном боевом вооружении не так легко убить, – немного подумав, де Лэнси продолжил: – В большинстве сражений рыцари находятся в относительной безопасности, потому что ценны только живыми, мертвые же стоят мало или, честно сказать, ничего не стоят. Но здесь другой случай – между Ги Бургонем и мной существует кровная вражда. Однажды я убью его.

Сверкая глазами, Мериэль обняла мужчину, уткнувшись лицом ему в грудь.

– Или он убьет вас.

– И это возможно, – признал Адриан, прижавшись к ней. – Но я так не думаю, потому что справедливость на моей стороне. На этот раз меня не будет несколько дней. Отвоевать Честон не представляет особой сложности, если, конечно, действовать быстро.

Мериэль едва слышно пробормотала:

– Ваши доспехи не очень-то приятно обнимать.

– Что верно, то верно, – рассмеялся Уорфилд, разомкнув объятия и укладывая девушку на кровать. Накрыв ее одеялом, он наклонился.

– Я вернусь к тебе, дорогая, и очень скоро. Не беспокойся ни о чем. Сэр Уолтер будет охранять замок в мое отсутствие, а он опытный воин.

Притянув ближе его голову, безумно желая невыразимой сладости поцелуя, Мериэль вызвала в нем страстное желание сбросить с себя доспехи, забыть про врагов и соединиться с ней. К действительности рыцаря вернула появившаяся откуда-то Кестрел, коснувшись щеки Адриана пушистым хвостом. Засмеявшись, мужчина выпрямился.

– Здесь есть кое-кто, кто не будет по мне скучать. Твоя кошка ревнует тебя ко мне.

– Она женского рода и скоро тоже влюбится в вас, – возразила девушка, провожая взглядом уходящего белокурого ангела.

В ее действиях и словах ясно читалась любовь, а человеку, идущему воевать, необходимо считать себя нужным кому-то. И коль скоро это маленькая война, небольшой конфликт, он скоро вернется домой, чтобы познать все прелести нового состояния – любить и быть любимым.

На захват Честона ушло только два дня, еще два – на устранение повреждений и похороны погибших. К разочарованию Адриана Ги Бургонь возглавил нападение на замок, но после удачного наступления хозяина поместья удрал восвояси. Итак, их поединок вновь откладывался на неопределенное время. Несколько раз им удавалось скрестить мечи, но сражающиеся рядом рыцари не давали возможности решить вопрос жизни и смерти. Однажды им пришлось встретиться лицом к лицу в доме сэра Рейнолфа Честера. Соперники вынуждены были вежливо и учтиво общаться друг с другом, то есть вести себя, как подобает цивилизованным людям. Их поведение немало насмешило сэра Рейнолфа. Адриан несколько лет ждал главной, решающей встречи, однако сейчас обнаружил, что его терпению пришел конец. Сейчас он желал исполнить клятву мести, затем запрятать злобу и мстительность в глубину души, чтобы начать новую счастливую жизнь с Мериэль.

Шел дождь и уже стемнело, когда Адриан, наконец прибыл в Уорфилд, сопровождаемый всего лишь шестью всадниками. Остальные остались в Честоне, чтобы дождаться, пока обитатели поместья окончательно придут в себя и организуют надежную защиту. Когда слуги сняли с него доспехи, граф заглянул в комнату Мериэль, жадно глядя в нежное лицо спящей любимой, но разбудить не решился. Утром будет больше времени на приветствия. Едва положив голову на подушку, Уорфилд немедленно погрузился в тяжелый сон.

Мериэль проснулась, задыхаясь от ужаса. С тех пор как уехал Адриан, ее мучили кошмары, и девушка боялась спать. Сегодня сквозняк, проникший через щель, задул свечу, и темнота казалась еще страшнее оттого, что воздух был тяжел и влажен.

Девушка пыталась успокоиться и внезапно поняла, с облегчением вздохнув, что он вернулся.

Соскочив с кровати, даже не разбудив Кестрел, свернувшуюся в ногах, Мериэль побрела по коридору, подгоняемая сквозняком и абсолютной тишиной, царившей в замке.

Инстинкт не обманул ее: белокурый ангел спал в своей комнате. Занавески были подняты, и она могла ясно различить мужчину, лежавшего на постели лицом вниз, раскинув руки. Лунный свет падал на распростертую фигуру, и ночные тени придавали Адриану вид неземного существа, некоего божества. Дрожа от холода, девушка замерла от охватившего ее восхищения. В голову снова пришла мысль о спустившемся на землю ангеле, скрывавшем свою силу, чтобы смертные, окружавшие его, не были сожжены пламенем.

Мериэль осторожно присела на край кровати, стараясь не потревожить его сон. Одно только присутствие Адриана способно оградить ее от кошмаров.

Все-таки ей следовало бы знать, что воин пробуждается от малейшего шороха. Не успела она присесть, как Адриан мгновенно проснулся и, схватив за плечи, прижал ее к постели. Его пальцы больно впились в тело, а рельефные, словно вылепленные мышцы обнаженных рук и плеч казались произведением талантливого скульптора.

Мериэль судорожно вздохнула от неожиданности, но не испугалась. Лицо Адриана склонилось над ней, и Мериэль поняла, что мужчина, окончательно проснувшись, узнал посетителя. В то же мгновение он отпустил ее плечи.

– Тебе больно? – участливо спросил Уорфилд.

Девушка покачала головой.

– Нет, – отдышавшись, ответила она. – Простите, я не хотела потревожить вас.

– Я тоже не хотел причинять тебе боль, – улыбнулся Адриан. Де Лэнси провел рукой по теплой щеке девушки, ощущая под ладонью нежную кожу. – Тебе холодно, дорогая? Что-то случилось?

– Я просто… видела дурной сон, – к своему ужасу девушка начала плакать.

Адриан обнял ее, прижал к себе, стараясь успокоить и согреть своим теплом.

– Не волнуйся, – нежно прошептал он. – Никто и ничто не обидит тебя здесь.

Когда Мериэль перестала плакать, он спросил:

– Ты помнишь сон? Иногда, если о кошмаре рассказать вслух, ночные демоны теряют власть.

– Я… была узницей в каменной клетке, очень похожей на мою комнату, и стены начали сдвигаться, ломая мне кости и хороня под обломками. Я слышала хруст костей, не в силах набрать в легкие воздуха, чтобы закричать.

Девушка вздрогнула от пережитого ужаса и собрала все свое мужество, чтобы не заплакать вновь:

– Там был демон, он насмехался надо мной, говорил, что я должна довериться ему, и если сделаю это, он освободит меня, но я знала, что он лжет. Но самое ужасное, – девушка почувствовала, как дрожь пробежала по телу, – у него было ваше лицо.

Уорфилд застыл, затем опустился на подушки, прижав девушку к себе и поглаживая плечо любимой, стараясь успокоить своими ласковыми прикосновениями.

– Это дурной сон, дорогая, и только. Ты же знаешь, я никогда не обижу тебя, и говори мне «ты».

– Хорошо. Да, я знаю, что ты не сделаешь этого, – растерянно прошептала Мериэль, несказанно удивившись, что Адриан мог такое предположить. Положив голову ему на плечо, она расслабилась. – Вот почему сон показался мне ужасным – зло приняло личину добра и красоты.

Коснувшись губами ее лба, Уорфилд нежно произнес:

– Это всего лишь сон. Тебе следует забыть его.

Кошмар был уже почти отогнан на задворки сознания, потому что Адриан находился рядом, такой добрый и нежный. Ощущая, как спадает напряжение, девушка прижалась к нему, надеясь, что он не попросит ее уйти.

Умиротворенная, Мериэль провела пальцами по обнаженной груди мужчины, лаская нежную, гладкую кожу, ощущая под пальцами жесткие волосы. Она нахмурилась, обнаружив на ребрах шрамы. Что ж, шрамы – украшение и непременный атрибут воина, однако почему ими должен быть отмечен любимый? Что, если бы меч вошел глубже? Нет, об этом лучше не думать.

Нежные пальчики Мериэль провели по соску, и она почувствовала, как тот твердеет от ее прикосновения. Прижав голову к груди Адриана, девушка ощущала неуловимые для постороннего изменения в его теле – частое дыхание и сердцебиение. Но еще более интересной оказалась собственная реакция – зеркальное отражение его ощущений. Проводя по своей груди, Мериэль почувствовала, что ее соски также отвердели.

– Наверное, – задыхаясь, произнес Адриан, – будет лучше, если ты перестанешь. Я теряю контроль над собой.

Она послушно закрыла глаза, однако рука продолжала непроизвольно двигаться. Мужчина лежал полностью обнаженный, и только тонкая простыня разделяла их. Девушку привлекли короткие светлые волосы на его груди, узким клином спускавшиеся к животу.

Добравшись до живота, Мериэль игриво описала пальчиками круг и спустилась ниже. Она уже согрелась, а тело любимого полыхало жаром. Тыльной стороной ладони девушка коснулась раскаленной плоти, и та мгновенно напряглась. Адриан застонал и схватил ее руку, сплел пальцы вместе и прижал к груди.

– Прости меня, – с раскаянием прошептала Мериэль. – Тебе надо спать, а я мешаю.

Уорфилд хрипло рассмеялся.

– Наоборот, именно потому, что ты мешаешь, я не буду спать. Лучше, – поднеся ее руку к губам, он поцеловал ладонь, – буду делать вот так.

Девушка издала вздох от удовольствия. Крепко обняв, Адриан осторожно уложил ее на постель и лег сверху.

– Или лучше это, – пробормотал он, отыскав ее губы.

Вначале поцелуй был очень нежным, но когда рот Мериэль приоткрылся от наслаждения, его губы стали тверже, а поцелуи более страстными. Дыхание молодых людей слилось в одно, сердца забились в унисон, и Мериэль ощутила, как внутри разгорается пламя, когда рука мужчины скользнула на ее грудь. Отыскав сосок сквозь тонкую ткань рубашки, Уорфилд осторожно провел по нему указательным пальцем. Эти движения заставили девушку всхлипнуть от наслаждения, она ощутила, как внизу живота появилось новое, неизведанное ранее чувство.

Застонав, Мериэль выгнулась и прижалась к Адриану. Его бедро находилось между ее слегка раздвинутых ног. Мериэль чувствовала, что по его телу пробежала дрожь. Собрав все свои силы, мужчина с трудом оторвался от нее.

– Наверное, за все мои грехи Бог назначил такое наказание. Ты сводишь меня с ума, дорогая.

– Я не хотела сердить тебя, – прошептала Мериэль. – Я не всегда могу понять, что хорошо, а что плохо.

– Ты вовсе не рассердила меня, – Уорфилд еще находил в себе силы шутить. – Просто ты разрушила мои добрые намерения. То, что мы делаем, не всегда считается ужасным, просто это… немного не вовремя.

Сев на постели, она опустила ноги на пол.

– Я пойду в свою комнату, а ты спи.

– Нет! – Адриан схватил Мериэль за руку, заставив лечь. Перевернувшись на бок, он прижал хрупкое тело к себе, обняв девушку за талию. – Мы будем лежать здесь и замаливать грехи.

Мериэль, хихикнув, успокоилась, умиротворенная его близостью и ощущением мускулистого тела. Невозможно волноваться и беспокоиться, когда Адриан рядом.

Уорфилд проснулся с первыми лучами солнца, обнаружив, что во время сна его рука переместилась и теперь покоилась на нежной округлости груди. Девушка все еще спала, и улыбка озаряла ее лицо. Вспомнив о мучивших ее кошмарах, мужчина поморщился, опасаясь, что ненависть к нему могла затаиться в дальних уголках сознания Мериэль. Теперь она полностью доверяет ему, причем без всяких на то оснований. Если память ее вернется, вид искаженного ненавистью лица, которое теперь выражает любовь и доверие, будет подобен удару меча.

Однако вполне возможно, что этого никогда не произойдет. За исключением кошмаров ничего не говорило о возвращении памяти, и если Мериэль действительно полностью выздоровела, то вполне вероятно, что вместе с болезнью исчезла и неприязнь.

– Дорогая, я исправлю все зло, которое когда-то причинил тебе, – нежно прошептал он.

Утром человек обычно испытывает прилив чувств, и страсть достигает апогея, к тому же, Адриан уже отдохнул и не чувствовал себя таким усталым, как ночью, когда к нему пришла Мериэль. Поэтому, во избежание недоразумений, он отнес девушку в ее комнату, стараясь не разбудить и, не без основания, опасаясь за последствия.

Первая половина утра ушла на выяснение того, что произошло в замке во время его отсутствия. Однако никаких особых происшествий за столь короткое время не случилось, поэтому у Уорфилда появилось много свободного времени. Он решил посвятить его Мериэль и отвести ее в конюшни и сокольничью. С первой встречи он понял, что девушка любит птиц, и теперь ему было интересно, как она отреагирует на них. Уорфилд лелеял смутную надежду, что если и после этого к ней не вернется память, то ему больше нечего опасаться.

Мериэль с радостью принимала все его предложения. Он вовсе не удивился, когда девушка ловко натянула охотничью кожаную перчатку с видом человека, давно привыкшего к этому. Войдя в сокольничью, она огляделась и уверенно подошла к ближайшему насесту. Не прикасаясь к большой птице, чья голова была покрыта колпаком, Мериэль нежно сказала:

– Это ведь самка, не так ли? Я слышала о таких, но никогда прежде не видела.

Это означало, что таинственная леди ни разу не была в сокольничьих короля или богатого лорда.

Адриан вздохнул с облегчением. Похоже, она не нормандка.

– Ее мне подарила императрица Матильда. Она очень быстра, наверное, самая лучшая птица, которую я когда-либо видел.

Будто поняв, что речь идет о нем, сокол встрепенулся, гортанно вскрикнул и, хлопая крыльями, приподнялся. Остановленный возгласом хозяина, он почти успокоился, опустился на место, однако продолжал кричать. Мериэль поспешно отошла, уступив дорогу сокольничему, подбежавшему, чтобы успокоить птицу.

В другом конце помещения девушка увидела маленького ястреба и, не раздумывая, сняла путы с его лап и усадила на руку в перчатке.

– В ястребах есть что-то величественное, – пробормотала Мериэль, когда когти птицы впились в перчатку. – Они часто злы и раздражительны, но безрассудно смелы. Однажды я видела, как ястреб уселся на спину бегущему оленю. В другой раз была свидетелем сражения с зайцем, хотя тот значительно превосходил птицу по размерам.

– Ты помнишь, где это произошло? – спокойно спросил Адриан. Мериэль застыла, и ее чувства передались птице, которая мгновенно успокоилась. Девушка вернула ее на насест, двигаясь чрезвычайно осторожно.

– Нет. Я помню, что видела эти сцены, но когда пытаюсь вспомнить больше, ничего не получается.

Уорфилд обнял ее, и молодые люди продолжили осмотр. Главный сокольничий следовал за ними на почтительном расстоянии и наконец, осмелившись, подошел к графу.

– Ходят слухи о соколе, живущем на границе леса. Говорят, это обученная птица, улетевшая от хозяина. Я отправился туда, чтобы посмотреть собственными глазами, нашел ее и приманил. Птица спустилась, но не далась в руки, – сокольничий изредка посматривал на Мериэль.

– Да? – Адриан обменялся с ним взглядом, прекрасно понимая, на что тот намекает. Соколы, как известно, всегда реагируют на зов, независимо от того, как давно улетели от своих хозяев. Если эта птица раньше принадлежала Мериэль, то способна вернуться к бывшей хозяйке. Повернувшись к девушке, он спросил:

– Хочешь попробовать поймать сокола?

Удивившись, польщенная девушка с радостью ответила:

– Ну конечно!

Узнав о точных координатах места, где видели птицу, Адриан взял все необходимые приманки и в сопровождении Мериэль направился к конюшням.

Они уже бывали здесь, но девушка не выказала желания сесть в седло и, теперь, с опаской поглядывая на странное приспособление, спросила:

– Как ты думаешь, я умею ездить верхом?

– Ты прекрасная наездница, – заверил граф, помогая ей усесться на лошадь.

Некоторое время Мериэль неуверенно раскачивалась в седле, затем ее лицо просветлело:

– Ах! – счастливо улыбнулась она и, наклонившись, погладила шею кобылы. – Мне этого так не хватало!

Усмехнувшись, Уорфилд вскочил в седло, и молодые люди покинули замок.

Проехав деревню, девушка поинтересовалась, как зовут лошадь.

– Можешь выбрать любое имя.

Она задумалась.

– Гм, я назову ее Розалией.

Волосы мужчины встали дыбом – это имя оказалось созвучно тому, которое пленница выбрала до потери памяти – Роза. Наверное, в прошлом у нее была лошадь по кличке Розалия или Роза, но где? Почему-то граф сомневался, что Мериэль ехала на старой заезженной кляче, которую якобы взяла из конюшни брата.

Всю дорогу до королевского леса Адриан размышлял о прошлом девушки, о ее окружении, хотя в глубине души надеялся никогда об этом не узнать. Женщина, знающая латынь, любящая и умеющая обращаться с соколами и ездить верхом, не могла обойтись без покровителя. Но где он был в тот день, когда Уорфилд нашел Мериэль в лесу?

Девушку не терзали мрачные мысли, она явно наслаждалась скачкой и обществом Адриана, а тот завидовал ее беспечности.

Через час они подъехали к огромному лугу, за которым раскинулся королевский лес, и напряженно начали всматриваться вдаль, пытаясь обнаружить сокола. Их кони неспешно двигались вдоль кромки леса, а всадники наслаждались поездкой. Время шло, но поиски не увенчались успехом. Адриан хотел было предложить вернуться в замок, когда Мериэль внезапно вскрикнула:

– Там! – и указала на небо. – Это сокол, которого мы ищем!

Уорфилду хотелось надеяться, что это так и есть, но его глаза не могли ничего различить. У Мериэль не было сомнений. Она спешилась.

– Дай мне колпак, манок, путы и отъезжай, – скороговоркой выпалила девушка, не отводя глаз от точки в небе.

Мало кто осмеливался командовать графом Шропширским, однако тот беспрекословно повиновался, удивленный ее привычкой повелевать. Он отдал Мериэль все необходимое и отъехал. Когда мужчина удалился на приличное расстояние, девушка стала свистеть в манок, и было видно, что это для нее привычное занятие.

Сначала казалось, что птица никак не реагирует на призыв, но девушка не унывала и размахивала приманкой. Адриан, прищурившись, смотрел на небо, сомневаясь в успехе.

Птица изменила угол полета, будто задумавшись и решаясь на что-то, затем начала спускаться вниз. По всем признакам перед ними действительно был сокол. При виде такой смелости и быстрого падения вниз человек не мог не ощущать благоговейного ужаса перед Богом, сотворившим такое великолепное создание.

Через несколько секунд сокол с силой врезался в приманку, вцепившись в нее мертвой хваткой и прижимая к земле. Даже находясь на приличном расстоянии, Уорфилд услышал громкий радостный смех довольной девушки. Когда птица жадно ухватилась за мясо, привязанное к приманке, Мериэль подбежала и связала ей лапы. Сокол не возражал и через мгновение был окончательно пойман.

Когда граф подъехал ближе и спешился, Мериэль взглянула на него сияющими глазами:

– Она вернулась ко мне, Адриан, вернулась! Нет ощущения прекрасней, когда дикое существо идет к человеку по доброй воле!

Намеренно небрежно он спросил:

– Как ее имя?

– Чансон, конечно, – сказав это, девушка запнулась, переводя взгляд с мужчины на птицу. – Но как… я узнала об этом?

– Я, наверное, еще не говорил, что в лесу, когда мы нашли тебя, ты держала сокола, но отпустила его, швырнув против ветра? – Уорфилд улыбнулся, виновато опуская глаза. – С первой встречи ты не доверяла мне, поэтому освободила птицу. Хотя я не могу поклясться, что это тот самый сокол, но сомневаюсь, чтобы другая птица могла послушаться тебя.