Текст книги "Братство рун"

Глава 14

Это было чудовищное пробуждение. Не только потому, что голова Квентина гудела и резкая боль раскалывала ее пополам, но и потому, что вернулись воспоминания. Воспоминания о подземной штольне, о мече рун и о встрече с людьми в балахонах.

Квентин сжался всем телом, когда вспомнил, что аббат Эндрю погиб у них на глазах. Он услышал перед собой презрительный смех Чарльза Делларда, который оказался предателем, и ему тут же стало ясно, что он в плену.

Тихий стон раздался в его груди, и он открыл глаза. Но он увидел совсем не то, что ожидал. Потому что вместо людей в балахонах и масках он увидел дорогие его сердцу прелестные черты Мэри Эгтон.

– Я… я умер? – прозвучал единственный вопрос, который пришел ему на ум. В конце концов, это было просто невероятно, что он встретит Мэри именно здесь. Значит, он умер и очутился на небе, где исполнились все его мечты и желания.

Мэри улыбнулась. Ее лицо было бледнее, чем раньше, а длинные волосы спутаны. А в остальном ничего не изменилось в ее красоте, от которой сердце снова заколотилось в груди Квентина.

– Нет, – ответила она. – Не думаю, что вы умерли, мой дорогой мастер Квентин.

– Нет? – Он приподнялся и смущенно огляделся по сторонам. Они находились в крошечном помещении с низким потолком и деревянным полом и стенами. Свет падал через узкую решетку на потолке, и лишь теперь Квентину бросилось в глаза, что их тюрьма двигалась. Стены каморки раскачивались в разные стороны, снаружи доносились храп лошадей и цокот копыт.

Они находились в карете, но это был не единственный сюрприз. В противоположном углу Квентин рассмотрел сэра Вальтера, который, прислонясь к стене спиной, сидел на полу, а на голове у него было подобие перевязки.

– Дядя, – с удивлением молвил Квентин.

– Доброе утро, мой мальчик. Или мне лучше сказать: добрая ночь? Я сомневаюсь, что эти подонки благожелательно настроены к нам.

– Г-где мы? – смущенно спросил Квентин. Постепенно до него стало доходить, что он не умер, ведь иначе как здесь оказалась Мэри?

– На пути в цитадель братства, – ответила она. – Где это, правда, никто мне не сказал. Я такая же пленница, как и вы.

– Но… это невозможно, – промямлил Квентин беспомощно. – Вы не должны здесь находиться. Вы должны быть под защитой своего жениха в замке Ратвен.

– Собственно, да, – согласилась Мэри, и затем рассказала Квентину обо всем, что приключилось с ней после того дня, когда они попрощались в Абботсфорде.

Хотя она выражалась кратко, ей ничего не оставалось, как рассказать и о той ночи, когда Малькольм Ратвен хотел овладеть ею и преследовал ее по ночному замку. Лицо Квентина перекосило отвращение, и сэр Вальтер, который проснулся раньше него и слушал историю уже во второй раз, также возмущенно качал головой.

Мэри рассказала о записках Гвеннет Ратвен и о своих снах. О братстве рун и о заговоре, который был осуществлен более пятисот лет назад. Лицо Квентина при этом заметно покраснело.

– В конце концов, – закончила она свой рассказ, – мне ничего больше не оставалось. Я решила бежать, и кое-кто из слуг помог мне незаметно выбраться из замка. Я не знала, куда мне податься, и поэтому я решила скакать в Абботсфорд. Сперва все складывалось прекрасно, но буквально в самом конце моего путешествия я попала в руки Чарльза Делларда. Я не могла знать, что у него и Малькольма общие дела, мне это стало ясно лишь тогда, когда он велел остановить и схватить меня.

– Малькольм Ратвен – главарь банды, – добавил сэр Вальтер с горечью. – Разве это можно представить себе? Шотландский лэрд стал предателем короны. Это позор.

– Но тогда… тогда все правда, – охнул Квентин, который с трудом сопоставлял последние события. – Заговор против Уильяма Уоллеса, проклятый меч, который принес победу под Бэннокберном, – все так и произошло в действительности. Сны леди Мэри подтверждают это.

– Сон есть сон, мой мальчик, а не доказательство. Однако я должен признать, что существуют невероятные совпадения и взаимосвязь между снами леди Мэри и тем, что мы разузнали о секте рун. Конечно, я уверен, что для этого найдется простое, рациональное объяснение. Вероятно, Малькольм Ратвен рассказывал ей что-нибудь о своих планах?

– Ни единого слова, – Мэри отрицательно покачала головой.

– Или вы ненароком подслушали разговор, в котором шла речь обо всех событиях. Человеческий разум порой играет с нами странные шутки.

– Это не были шутки, сэр Вальтер, – заверила его Мэри. – То, что я видела во сне, я видела только во сне. Более того, мне казалось, что я сама была там, будто разделила судьбу Гвеннет Ратвен. Она тоже попала в плен, и ее притащили в притон сектантов, в круг камней.

– В круг камней, – как эхо повторил Квентин с ужасом. – И что там произошло?

Мэри заколебалась, прежде чем ответить.

– Там жестоко убили Гвеннет Ратвен. Мечом, который навлек на Уильяма Уоллеса порчу. Ее кровь окропила злое проклятие.

– Что произошло после? – поинтересовался сэр Вальтер. – Что случилось с мечом?

– Этого я не знаю. Последний сон, который приснился мне, рассказывал не о Гвеннет, а о молодом человеке по имени Гален Ратвен. Это было столетия спустя, во время восстания якобитов. И Гален Ратвен принадлежал к братству. Он и его люди бежали из Эдинбургского замка по потайному подземному ходу…

Квентин и сэр Вальтер обменялись удивленными взглядами.

– По потайному подземному ходу?

– Штольня в скале. Потайной ход на случай бегства.

– У них было что-нибудь при себе? – поинтересовался сэр Вальтер с большим интересом.

– Конечно, это был меч. Они обернули его в кожу, чтобы не повредить. Старый мужчина, которого называли графом, держал его при себе, позже Малькольм сказал мне, что он был основателем братства. Но потом замок стал содрогаться под ударами выстрелов орудий, и штольня обрушилась. Она похоронила под своими обломками графа, а с ним и м….

Мэри оборвала себя на полуслове, когда заметила, что оба мужчины неподвижно смотрят на нее.

– В чем дело? – спросила она. – Я сказала что-то не то?

– Нет, моя дорогая, – ответил сэр Вальтер, – но я должен признаться, что наталкиваюсь на границы своего рационализма. То, что вам приснилось, леди Мэри, происходило в действительности. Квентин и я уже были в этой штольне в Эдинбурге. Мы видели смертные останки того человека, и мы нашли меч.

– Меч – это то, ради чего эти люди все совершают, – добавил Квентин. – Уже столетиями они искали его, и теперь, когда они, наконец, получили его в свои руки, они замышляют снова совершить заклятие, точно так же, как тогда против Уильяма Уоллеса.

– Понимаю, – прошептала Мэри, и можно было видеть, что у нее на душе было неспокойно. – Значит, все сходится. Но почему я вижу эти сны? Почему я вижу там вещи, которые происходили раньше? Это так ужасно.

– Я читал в свое время статью в журнале, – поразмыслив, ответил сэр Вальтер. – Ученый из Парижа высказывал в ней свои размышления, что при определенных обстоятельствах воспоминания из далекого прошлого проходят сквозь время и снова появляются в настоящем. В качестве примера он рассказывал о молодой женщине из Египта, которая рассказывала, что знает путь в заброшенную могилу. Когда последовали ее описаниям, то действительно натолкнулись на засыпанную песком пещеру с остатками скелета. На вопрос, откуда она получила эти сведения, она отвечала, что видела сон о египетской принцессе, которая показала ей дорогу.

– Так обстоит дело и со мной, – подтвердила Мэри. – Вы говорите о своего рода… переселении душ?

Сэр Вальтер улыбнулся.

– Пожалуй, о своего рода родственных душах. Тот француз считал, что подобные случаи крайне редки. Только если души и судьбы обоих людей похожи друг на друга ошеломляющим образом, может произойти так, что воспоминания из давно минувших времен снова возникнут, как эхо, если вы того пожелаете.

– Я понимаю, – ответила Мэри, и кровь отхлынула от ее лица.

– Это, повторяю, не моя теория, а француза с буйной фантазией. С учетом того, что с вами произошло, здесь явно есть рациональное зерно.

– Вы говорили о схожести судеб, сэр Вальтер, – тихо сказала Мэри. – Значит, мне грозит та же кончина, что и Гвеннет Ратвен?

Квентин, который внимательно следил за разговором, больше не выдержал. Он не мог видеть, как страдает Мэри, и поэтому собрал воедино остатки своего мужества и сказал:

– Об этом не было сказано, леди Мэри. Это лишь теория, и если вы спросите меня, то не очень хорошая. Не могло ли все это оказаться удивительным совпадением? Вы пережили дурные дни в замке Ратвен – не послужило ли это причиной кошмаров?

– Вы так действительно считаете? – спросила она его, и он увидел сверкающие слезы в ее глазах.

– Непременно, – солгал он, даже глазом не моргнув, когда сам должен был в действительности скрывать свой собственный страх.

То, что сказал его дядя, его очень обеспокоило. Разве мало темных проклятий и языческих заговоров? Нужно было, чтобы появились вдобавок такие таинственные вещи, как переселение душ и мрачные предсказания? Но Квентин Хей чувствовал в себе наряду со страхом нечто такое, что было гораздо сильнее его, – симпатию к леди Мэри.

Чтобы придать ей уверенности, он бы презрительно рассмеялся перед лицом четырехголового Цербера. Ему показалось, что он усвоил еще один урок в своем старании стать мужчиной, и благожелательный кивок сэра Вальтера подбодрил его на этом пути.

Мэри тихонько всхлипнула, и Квентин обнял ее рукой за плечи, пусть даже это не полагалось ему в виду их социального различия. Теперь, в этот миг, они были равны независимо от их происхождения. Вероятно, братья рун убьют их всех, так какое это имеет значение?

– Не беспокойтесь, леди Мэри, – прошептал он. – С вами ничего не случится. Я обещаю вам, что мы сделаем все, чтобы защитить вас от этих ряженых парней. Этот подлый Малькольм никогда не получит вас, иначе я вызову его на бой.

– Мой дорогой Квентин, – вздохнула она. – Вы – мой герой, – она склонила свою голову к его плечу и заплакала горькими слезами.

– Значит, это он.

С удивлением Малькольм Ратвен рассматривал клинок, лежащий перед ним на столе. На первый взгляд, это был самый обычный меч, по виду которого нельзя было заключить, о каком могущественном оружии идет речь. Но две вещи явно привлекали внимание. Этому мечу более ста лет, но ни ржавчины, ни какого-либо другого изъяна не было на нем, а был только рунический знак, который выгравировали поверх внешней стороны клинка.

Темные силы были заключены в этом знаке – силы, которые дремали более полутысячи лет и только того и ждали, чтобы их выпустили наружу. И это сделает он, Малькольм Ратвен, наследник великого друида.

Его глаза засверкали, и странная улыбка заиграла на губах, когда он взял в руки меч. В тот миг, когда он дотронулся до него, его пронизал холодный ужас – ощущение, словно он почувствовал силу и власть прошедших столетий. Глухой смех раздался в его горле, и он поднял меч, чтобы рассмотреть его в свете фонаря.

– Наконец-то, – сказал он. – Наконец-то он мой! Так, как и было предопределено. Во время полнолуния меч вернется обратно. Теперь мы будем править. Руны и кровь.

– Руны и кровь, – подтвердил Чарльз Деллард, который молча вошел в комнату.

Коварный инспектор видел блеск в глазах Малькольма Ратвена и знал, что он значит. Но он остерегался распространяться по этому поводу. Малькольм Ратвен был неограниченным главарем братства рун, и тот, кто хотел воспользоваться его властью, должен был обладать искусством молчания в нужный момент.

– Завтра все свершится, Деллард. Мы соберемся в кругу камней и совершим ритуал, который уже состоялся там многие столетия назад. Великому друиду не посчастливилось пережить момент, когда проклятие снова повторится, чтобы принести предателю смерть и поражение. Но мы, его наследники, в его память совершим ритуал.

– Что ожидает пленников?

Малькольм рассмеялся с чувством превосходства.

– Судьба благоволит нам, Деллард. Вы полагаете, что путь Скотта случайно пересекся с нашим? Руны предсказывали это. Скотт не только должен был найти для нас меч, но он станет также тем, кто запишет события завтрашней ночи для потомков.

– Сэр? – Деллард удивленно поднял брови.

– Вы правильно меня поняли. Я хочу, чтобы Скотт присутствовал при этом. Он станет свидетелем моего величайшего триумфа. Он должен лично увидеть исторический момент, которой изменит историю не только этой страны, но и всего мира. Более пятисот лет назад этот меч принес Уильяму Уоллесу смерть, а Роберта Брюса сделал королем Шотландии. Уже не за горами тот час, когда предателя Георга вышвырнут с шотландского престола, и меня, Малькольма Ратвена, изберут как его преемника. Это мощное оружие, Деллард, было создано, чтобы управлять королями.

Чарльз Деллард кусал губы. Инспектору стало ясно, что за последние дни рассудок Малькольма Ратвена помутился. Как такое произошло, Деллард не знал, но молчал. Он слишком далеко зашел, чтобы повернуть обратно.

– Что у вас, Деллард? – спросил Малькольм, заметивший тень на лице своего помощника. – Вы решили, что я тронулся умом?

– Конечно, нет, сэр, – поторопился заверить его Деллард. – Я только спрашиваю себя, не зашли ли ваши планы немного дальше… на данный момент.

– Дальше? – Снова в голосе Малькольма Ратвена зазвучали нотки чудовищного смеха. – Это вы говорите только потому, что не верите во власть этого оружия так, как я. Я не могу вас в этом упрекать. Вы британец и не впитали традиции этой страны с молоком матери. Меч, мой дорогой инспектор, скрывает силы, о размере которых вы даже не подозреваете. Они в состоянии без труда поколебать равновесие всей империи. Сила и решительность людей, которые сформировали эту нацию, сосредоточились в этом оружии, и если в ночь полнолуния я, наконец, совершу ритуал, то ко мне перейдет и то, и другое. Я стану обладать силой Уоллеса и сердцем Брюса. С ними обоими я освобожу страну от несправедливых захватчиков и в итоге сам надену корону. Наступит новое время, и старый порядок вернется. Начнется новая эра, в которой будут править старые боги и демоны. Так, как это предсказали руны.

И после этих слов Малькольм Ратвен снова принялся хохотать – громким, раскатистым смехом сумасшедшего.

Глава 15

Когда они услышали шаги у барака, то уже знали, что настал их час.

Два дня их с непонятной целью возили по стране, запертых, как звери, в деревянной клети. В какой-то момент, когда солнце уже село, карета остановилась. Сэра Вальтера, Квентина и леди Мэри освободили из их тесной тюрьмы и заперли в убогой хижине. В ней они провели ночь и день, пребывая в пугающем неведении.

Перед дверью раздался чавкающий шум шагов по болотистой почве. Мэри, тесно прижавшись к Квентину, бросила на него испуганный взгляд, и обычно такой робкий юноша распрямился.

– Не беспокойся, – сказал он спокойным голосом. – Что бы ни случилось, я буду с тобой.

С шумом открылась дверь. Сумерки уже наступили, и пляшущее пламя факела упало в хижину. Пятеро мужчин в балахонах стояли в дверях. Все они были в капюшонах и в масках братства.

– Тащите сюда женщину, – приказал кто-то, после чего они уже хотели схватить Мэри, но Квентин поднялся и встал перед ними.

– Нет, – сказал он решительно. – Оставьте ее в покое, вы, разбойники!

Но сектанты не желали, чтобы кто-то вставал на их пути. Они грубо оттолкнули его в сторону, при этом он ударился о стену и, как подкошенный, упал на пол. Беспомощно он видел, как парни схватили яростно защищавшуюся Мэри и утащили прочь.

– Я протестую! – кричал сэр Вальтер, больная нога не позволила ему подняться. – Немедленно оставьте в покое леди!

– Закрой пасть, старый дурак, – последовал грубый ответ, и парни поволокли молодую женщину к двери.

– Оставьте ее в покое, – орал Квентин, – возьмите меня вместо нее, – но в следующий момент люди в балахонах уже вышли из барака. Дверь заперли, и пленники услышали отчаянные крики Мэри, разносящиеся в наступившей ночи.

– Проклятье! – кричал Квентин и барабанил по двери в бессильной ярости. Слезы брызнули у него из глаз, и он рвал от отчаяния на себе волосы. – Почему я не помешал им? Я должен был ей помочь! Мэри доверяла мне! Я обещал защищать ее, а сам оказался жалким трусом!

– Ты сделал все, что мог, – с печалью в голосе ответил сэр Вальтер. – Тебе не в чем себя упрекнуть. Во всем, что произошло, виноват один только я. Зачем я совал свой нос в дела, которые меня не касались? Если бы я только послушался аббата Эндрю. Или профессора Гэнсвика. Так много людей погибло зря, но я все равно не хотел отступать. Теперь мы все должны платить за мое тщеславие.

Квентин тем временем немного успокоился. Он вытер слезы на глазах и сел возле дяди на землю.

– Ты не имеешь право так говорить, – возразил он ему. – Все, что ты сделал, дядя, было правильно. Смерть Джонатана на совести преступников. Что ты должен был сделать? Стоять рядом и смотреть, как дело порастает быльем? Ты был прав в каждой мелочи. И я рад, что стоял на твоей стороне.

– Что я принес тебе, мой мальчик? – Сэр Вальтер покачал седой головой. – Ничего, кроме страха и ужаса.

– Это неправда. У тебя я научился тому, что существуют вещи, которые стоят того, чтобы за них бороться. Ты научил меня, что значит лояльность. От тебя я узнал, что такое кураж.

– И ты оказался хорошим учеником, Квентин, – заверил его тихо сэр Вальтер. – Лучшим из всех, кто был у меня.

– Ты серьезно?

– Конечно. Ты следовал за мной, даже если не разделял моего мнения. И это я называю лояльностью. Ты преодолевал свой страх и дошел до сути вещей, вот это я называю куражом. Твой большей заслугой, однако, является то, что ты поддерживал до последнего леди Мэри и даже предложил обменять себя вместо нее. Вот это, мой милый племянник, я называю смелостью.

Квентин улыбнулся в ответ дяде, который с улыбкой смотрел на него. Раньше бы такая похвала значила для него все, теперь же – с учетом обстоятельств – была лишь слабым утешением.

– Я благодарю тебя, дядя, – сказал он наконец. – Это была для меня честь – быть твоим учеником.

– Как и для меня было честью учить тебя, – ответил сэр Вальтер, и в уголках его глаз Квентин заметил стыдливые слезы.

Потом наступило молчание.

Ни один из них не проронил больше ни слова, оба молча смотрели перед собой. Что еще они могли сказать? Все было уже сказано, всякое другое слово лишь увеличило бы боль.

Они оба знали, что спасения нет. Еще было не ясно, что уготовили им сектанты, но Малькольм Ратвен и его оголтелые бандиты уже с лихвой доказали, что ни в грош не ставят человеческую жизнь. Чтобы достичь своей цели, братья рун шли по трупам, и ни сэр Вальтер, ни Квентин не строили себе иллюзий на этот счет. Они умрут, вероятно, уже сегодня, в ночь, предсказанную рунами на саркофаге Роберта Брюса.

Это была ночь лунного затмения…

Долго они сидели молча, погруженные в свои мысли. Через некоторое время возле барака опять раздались шаги. Дверь открылась, и люди в балахонах вошли снова.

На этот раз очередь наступила сэра Вальтера и Квентина.

Зрелище было ужасно и отвратительно.

В древнем круге камней, созданном в доисторические времена, собрались братья рун – дюжина людей в балахонах, одетых в черные маски и балахоны братства.

Факелы в их руках были единственным освещением, потому что луна, которая стояла высоко в небе, уже начала тускнеть. Теперь можно было видеть только узкий серп, светивший бледным светом. Лунное затмение вот-вот должно было произойти.

Сэра Вальтера и Квентина ввели в центр круга – туда, где стоял каменный жертвенный стол. Их ждали двое людей в балахонах.

Один из них был высокого роста, и под балахоном четко проглядывались очертания его худой, стройной фигуры. Почерненная маска закрывала его лицо, однако сэр Вальтер был уверен, что это не кто иной, как Чарльз Деллард, инспектор-предатель.

Другой человек был меньше ростом. От остальных сектантов его отличало белоснежное одеяние и серебряная маска на лице. Через прорези сверкала пара глаз, полных ненависти.

Должно быть, это Малькольм Ратвен, предположил сэр Вальтер, пока Квентин искал глазами молодую женщину, связанную по рукам и ногам, которая лежала на каменном жертвенном столе. Ее одели в убогое платье из серого льна и распустили длинные волосы на тысячелетнем камне. Отчаяние сквозили в ее взоре.

– Мэри! – закричал Квентин, и мощным рывком ему удалось вырваться из лап своих мучителей. В несколько прыжков он оказался возле жертвенного стола и припал к нему.

– Мэри, – прошептал он. – Мне так жаль. Так жаль, ты слышишь?

– Любимый Квентин, – ответила она с дрожью в голосе. – Ты ни в чем не виноват. Судьба против нас. Я желаю, чтобы мы никогда не встречались.

– Нет, – ответил он, и слезы выступили у него на глазах. – Все равно, будь что будет, но я счастлив, что повстречал тебя.

– Погляди. – К ним подошел мужчина в серебряной маске и окинул их хозяйским взглядом. Его голос источал злобу.

– Значит, ты все-таки подыскала себе кого-то, кто растопил твое ледяное сердце, Мэри Эгтон? Кого-то, кто достоин тебя – безродного горожанина самого дурного сорта.

– Не смей его оскорблять, – закричала на него Мэри. – У Квентина гораздо больше чести и достоинства даже в одном его мизинце, чем во всем твоем проклятом теле, Малькольм Ратвен. Ты последний отпрыск благородного рода, твой титул и имения всего лишь унаследованы. Что есть у Квентина, того он добился сам. Если бы мне пришлось выбирать между вами, то без сомнения я бы предпочла его.

Человек в маске пошатнулся, как от удара кулаком, так сильно его задели слова Мэри.

– Ты пожалеешь, – предрек он, – когда я желал твоей симпатии, ты отказала мне в этом. Теперь ты ответишь за это.

– Вы все заплатите за это, – добавил он, обращаясь к Квентину и сэру Вальтеру. – Прежде, чем луна снова появится, вы пожалеете, что встали у нас на пути. Наступит новое время, уже сегодня ночью!

– Что вы задумали? – поинтересовался сэр Вальтер, похоже, совершенно не впечатленный патетическими словами сектанта. – К чему все это кровопролитие? К чему эта бессмысленная ненависть? Этот дурацкий маскарад? Вы действительно верите во весь этот спектакль?

Человек в серебряной маске бросил на него странный взгляд. Потом он медленно и угрожающе подошел к нему.

– Неужели, – сказал он при этом, – после того, что вы узнали и пережили, вам не хватает веры, Скотт? Однако я отлично вижу страх в ваших глазах.

– Тут вы правы. Но причина этого не старые проклятия и глупый маскарад, которых я не боюсь, а гораздо большее, – то, что вы можете причинить шотландскому народу своим безумием. Что вы намерены предпринять, Малькольм Ратвен?

– Итак, вам известно, кто я, – ответил тот и поспешным движением руки снял свою маску. Бледные черты его лица были перекошены от ненависти. – Тогда я хочу оказать вам услугу и в последнем акте этой пьесы предстану перед публикой с открытым забралом. А почему бы и нет? Если сейчас будет закончен ритуал, то больше не играет никакой роли, как меня зовут и кем я был раньше. Будут только спрашивать, кто я сейчас.

– Действительно? – Сэр Вальтер равнодушно поднял брови. – И кто же вы, Ратвен? Сумасшедший? Мечтатель, утративший связь с реальностью? Или же вы самый обычный вор и убийца?

На лице Малькольма Ратвена отразилась богатая игра выражения гнева.

– Вы ничего не знаете, – заявил он. – Вы так же несведущи, как и в первый день, при этом у вас было достаточно возможностей, чтобы осознать это и поверить. Но я уверяю вас, Скотт, еще до восхода солнца вы убедитесь, что я не сумасшедший и что проклятие рун действительно существует. Потому что сегодня ночью я освобожу его.

– Значит, вот какова причина? Вот почему должны были умереть несчастные люди? Мой бедный Джонатан? Профессор Гэнсвик? Аббат Эндрю?

– Они были последними. Последними в длинном списке жертв, которые потребовались в борьбе за рунический меч. Много столетий назад был заключен пакт, Скотт. Пакт с темными силами, которые отныне живут в руническом мече, поддерживают его хозяина и могут сделать его королем. Они вызвали гибель Храброго Сердца и сделали Роберта Брюса королем.

– Роберт Брюс был королем Шотландии, – перебил его Скотт, – получив священное благословение церкви.

– Чепуха. Его королевство было лишь тенью. Его господство длилось недолго. Брюс мог бы править вечно, но он был слишком прост, чтобы понять, какие возможности предоставила ему судьба. Он оставил меч на поле боя под Бэннокберном и тем самым отказался ото всего.

– Он сделал лишь то, что подсказала ему его совесть.

– Он сам предрешил свое падение и выдал нас всех. Как известно, непосредственно после битвы колдунья, выступавшая за белую магию, забрала меч, чтобы спрятать его от нас. Многие столетия мы напрасно искали его.

– Мы? Кто «мы»?

– Братство рун и род Ратвенов, – с гордостью ответил Малькольм, – неразрывно связанные со дня битвы под Бэннокберном. Не одно столетие мы ищем меч и сделали все, чтобы вернуть господство, пока новый порядок укреплялся. Пришли англичане и заняли нашу страну, предводители кланов вели себя перед ними как глупые школяры. Не хватало силы, которая объединит кланы, потому что символ этого единства был утрачен в день судьбоносной битвы. Наконец меч все же обнаружили, и братство посчитало время наступившим. К сожалению, мы должны были признать, что ошибались.

– Восстания якобитов, – отгадал сэр Вальтер. – Значит, вы были движущей силой, стоявшей за этим. Вы надеялись с помощью Стюартов свергнуть правительство, но ваш план окончился крахом. Поэтому необдуманное проклятие из замка Эдинбург…

– Время еще не наступило, знаки неверно истолковали. Великий друид, ведущий наше братство через столетия, нашел смерть при обстреле Эдинбургского замка. Мой дед, Гален Ратвен, был единственным, кто знал о местонахождении меча. В беспорядке войны он умер и унес с собой эту тайну в могилу.

– Как жаль, – принес свои соболезнования сэр Вальтер без малейшего следа сожаления.

– Из-за его ранней смерти цепочка оборвалась. Столетиями членство братства рун передавалось от отца к сыну. Мой же отец был совершенно не в курсе. Он женился на аристократке, которая придерживалась английских обычаев и не была высокого мнения о древних традициях своего народа. До сих пор она одержима идеей женить лэрда Ратвена, своего единственного сына, на англичанке. Лэрд случайно натолкнулся на записки своего деда и узнал, какую гордую традицию хранит дом Ратвенов. Когда была обнаружена могила Роберта Брюса, он увидел знаки на саркофаге и понял, что это его судьба, – заново основать братство и заняться поисками меча, потому что близилось время исполнения.

– Но вы не нашли его, – подвел итог сэр Вальтер, которому было ясно, что Малькольм говорил о самом себе.

– Едва нашлись следы, только указание на книгу, в которой были записаны тайны нашего братства на тот случай, если оно когда-нибудь будет разбито и понадобится его заново основать. Хотя наши заклятые враги, монахи Драйбурга, все эти столетия следили за нами, они не догадывались, что эта книга находится у них перед носом. Эту книгу, разрозненную на фрагменты, которые разнесли по разным библиотекам, они хранили сами.

– И в поиске этих отрывков документа вы добрались до Келсо, – подвел итог сэр Вальтер.

– В Драйбурге была одна из библиотек, существовавших еще в древние времена, она могла хранить документ. Конечно, я не знал, что монастырь постигло разрушение. Итак, нам пришлось искать в Келсо долгими ночами со всем усердием. Но мы ничего не нашли. И тут несведущий молодой человек по чистой случайности наткнулся на нужные нам сведения.

– Джонатан, – вздохнул сэр Вальтер. – Поэтому ему пришлось умереть.

– Ваш студент оказался в неподходящее время в неподходящем месте, Скотт. Чтобы замести наши следы в библиотеке, я отдал приказ сжечь ее дотла. Я полагал, что пожар в библиотеке привлечет к себе достаточно внимания и поможет нашему агенту проводить поиски рунического меча.

– Вы говорите о Чарльзе Делларде.

– Конечно. То, что ваш незадачливый племянник чуть не погиб при пожаре в библиотеке, еще больше облегчило для нас дело, потому что вы лично потребовали официального расследования и тем самым обеспечили Делларду полное прикрытие. До тех пор, пока вы не начали совать свой нос в дела, которые вас не касались. Мне тут же стало ясно, что вы представляете для нас опасность. Итак, я решил убрать с дороги вас и вашего племянника.

– Покушение на мосту, – догадался сэр Вальтер. Малькольм кивнул.

– Однако покушение прошло не так, как мы планировали. И вместо вашей кареты на подпиленный мост въехала другая карета – с двумя молодыми женщинами.

– Отъявленный подлец! Эти женщины из-за вас чуть не лишились жизни!

– Знаю. И представьте мое удивление, когда я узнал, что одна из этих женщин – моя собственная невеста. Между тем я знал, что это не было совпадением, а того желали звезды. Неудачное падение моста поставило меня в затруднительное положение. Монахи в Келсо присматривались к нам, и вы, мой уважаемый Скотт, все больше оказывали давление на Делларда, тогда как поиски братства не продвигались вперед. Итак, я должен был принять решение…..

– …и вы приняли решение избавиться от меня и Квентина, – продолжил сэр Вальтер. – Поэтому последовало нападение на имение. Вы хотели запугать нас, чтобы мы покинули Абботсфорд и уехали в Эдинбург.

– Вы неправильно истолковали мои планы, Скотт, – Малькольм говорил, как учитель с учеником. – Я не хотел избавиться от вас. Наоборот, я делал все, чтобы поддержать вас в ваших расследованиях. Потому что мне было ясно, что ваш блестящий разум и ваши старания могут оказаться очень полезными, если мы заставим вас работать на себя. Лишь слишком поздно я выяснил, что монахи в Келсо пришли к той же мысли. С тех пор мы попеременно давали вам указания, при этом каждый из нас дивился стремительному продвижению, которые вы совершали. Разве это не ирония судьбы? Вы были марионеткой у нас обоих и ни разу не заметили этого.

– Вы лжете, – сказал сэр Вальтер, но его замешательство было хорошо видно. Действительно ли это было так? – спрашивал он себя. Действительно ли все это время им манипулировали и управляли, а он и не заметил этого? Не работал ли он на руку врагам со своим упрямством и жаждой узнать правду?

– Что произошло с профессором Гэнсвиком? – спросил он.

– Что должно было с ним случиться?

– Почему он должен был умереть? Только потому, что он мог слишком много рассказать мне? Это доказывает, что вы лжете.

– Вы серьезно верите, – Малькольм Ратвен презрительно фыркнул, – что вам мог помочь этот старый дурак? Он был так же безопасен, как и бесполезен. То, что он сообщил вам, мы бы сами могли вам поведать.

– Почему же тогда вы убили его? Почему, если он не представлял для вас никакой угрозы?