Текст книги "Точка отсчета"

Александр Федоров. Охотинспектор Климовского района

Ружье бьет в плечо, и я вижу, как освещенная фонарем рожа бельмастой собаки взрывается кровавыми брызгами. Ах ты, дьявольское отродье, шелестишь травой справа, где же ты, тварь? Получи на звук, и еще раз, ага, визжишь, сука! Шарю лучом фонаря кругом и вижу, как две собаки обходят меня слева, на пулемет нацелились, гады. С поводочкой, с выносом на полкорпуса, на! Следующая, на! Лежат, чудища долбаные, с полным картечи пузом, поди, не побегаешь. Патроны, быстрее, говно этот патронташ, выкину его на хрен, патрон сначала не засунешь, потом не вытащишь. Хватаю патроны прямо из пачки, так быстрее. Клац, клац, весело прыгают они в магазин, ну кто тут еще? Только бы фонарь не оторвался от ружья, да нет, вроде держится.

Светает, еще минут пятнадцать, и будет видно без подсветки. Опять шорох, только сейчас слева. Свечу туда и вижу клыки размером с палец, близко подобрался гад, да он же прыгает! Выстрелы бьют в уши, я палю вперед, уже не целясь. Вроде жив. Что же так тихо кругом, неужели отстрелялись?

– Напарник? – Старшой первый подает голос.

– Тут я.

– Егорыч это, Старшой, я живой.

Что-то по-своему лопочет негр. Ему отвечает второй американец. Значит, все целы.

– Дорн делает извинение. Он сделал паузу, потому что повязка мешает, – издалека доносится голос негра.

– Скажи ему, что все нормально. Напарник, переходишь на сектор с восьми до одиннадцати, как понял?

– Принял.

Где же этот хитрый кобелина, что ко мне так тихо подполз? Вот он, тут валяется, без башки, а все остальное цело. Фу ты пакость какая, ну и видон! Шкура драная, вся в язвах и коросте. Шерсть свалялась, какими-то сосульками висит. По весне у нас энцефалитные лисы попадаются, которых клещи до смерти заедают, так и те краше выглядят. Ладно, пока тихо, надо зарядиться, подготовить патроны и проверить фонарь.

Напарник. Сталкер, в миру Артем Быков

Контролер все еще медлил, хотя давно уже вывел своих на самую неудобную для нас позицию.

– Напарник, что думаешь? Кого-то он ждет, иначе бы напал.

– Возможно. Он захватил несколько собак из большой стаи. Может, переваривает.

– Молодец ты, хорошо пса уложил.

– Старался. Я вот думаю, откуда у контролера столько зомби в свите?

– И что, какие идеи?

– Скорее всего, с упавшего вертолета.

– Вот дерьмо.

– Они не люди, хотя еще похожи.

– Я знаю, только хреново это – стрелять по своим.

– Они уже не свои, Старшой. Поскольку зомби свежие, разваливаться на части от одной пули явно не будут. Ну и человеческие рефлексы в них еще сильны, то есть зомби будут помнить все то, что умели эти люди при жизни. Может быть, не все, конечно, но многое.

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Смотри внимательнее, на твоем секторе сейчас меньше всего стрелков. Пока что пришлю тебе в помощь Егорыча. Ну а для контролера у меня есть сюрприз.

– Какой, если не секрет?

– Десять мин я отложил в резерв.

– Предусмотрительный ты. Я вот не догадался бы.

– Повоюешь с мое, тоже научишься. Все, бывай.

Контролер, как назло, занял позицию на краю болота, так что, даже если окончательно рассветет, выйти нам по намеченному пути будет тяжело. Поэтому в любом случае нужно, чтобы он сместился, так что уж лучше пусть атакует. Ну вот, вижу какое-то шевеление в моем секторе, мутанты, судя по всему, движутся к краю леса.

Слева в окоп спрыгнул егерь. В руках у него американская винтовка, с которой недавно отстреливался Старшой, ружье за спиной.

– А Старшой чем воевать будет?

– Сказал по старинке, тигром с фонариком, все равно говорит, скоро светло станет.

– Сейчас могут мутанты полезть, готовься, на всякий случай.

– А кто хоть там?

Я вздохнул и немного помедлил с ответом.

– Похоже, кровососы. Семейка.

Алекс Нейл. Морская пехота США, рядовой

Раньше я думал, что в армии хорошо, потому что за тебя все решили, так что тебе остается только исполнять приказы. А теперь вот понял, что это только в мирное время приятно, а когда над тобой пули свистят и съесть тебя все время пытаются, то как-то хочется все-таки знать, что же происходит. Откуда, например, тут пули взялись? Кто тут по нам пострелял было и скрылся? Старший вон мечется как угорелый, сектора меняет, даже не спросишь, что к чему.

Вот и сейчас спрыгнул ко мне в окоп, сунул в руки М16 и отправил на изначальную позицию. Сам тут, говорит, с пулеметом управлюсь. Хотел я ему вопрос задать, а он только рукой машет, быстрее беги. Ну, бегу я, бегу, куда деваться!

Рядом на позиции Напарник с егерем.

– Чего ждем?

– Кровососы.

Ух ты, этого чуда еще не видали. Это которые хищники? Ну, то есть которые невидимые? Ладно, посмотрим, какого цвета у вас кровь, погань. Просидели мы так минут десять, а может, и больше, потому как небо розоветь уже стало. Когда в напряжении чего-нибудь ждешь, время быстро летит, я давно заметил. Тут смотрю, Напарник рукой машет в лес, я к прицелу тут же и приник. Вижу, идут, только белые контуры быстро мечутся, да так, что из прицела все время выпрыгивают. Взглянул я в прибор и похолодел – точно ведь, невидимки, глазом не видно, только инфравизор их и сечет. Сбоку уже стрельба началась, а я все никак не могу приспособиться. Кого-то все время ловлю в прицел, стреляю, но чувствую, мажу, потому как резвые они, что твой кенгуру. Напарник с егерем, наверное, не лучше меня попадают, поэтому слышу, как сталкер орет Старшему, зажигай, мол. И мне тут же кричит – снимай прицел. Я и без него уже сообразил, что не выходит с инфравизором ничего, угол зрения маловат. Тут и заполыхало под лесом, языки пламени чуть ли не до крон деревьев достают. Стало, наконец, видно, что вроде кое-где воздух словно струится, прямо как во втором «Хищнике», там, где в самом начале хищник на фоне неба. Это, кстати, мой любимый фильм. Это потому, что Шварценеггер белый, а во втором фильме главный герой Дэнни Гловер – наш, черный. Я не расист, вы не подумайте, просто нравится мне Дэнни, и все.

Ну вот, струится эта хрень уже намного ближе, и тут я понимаю, что, если прямо сейчас их не завалить, хрен мы отсюда уйдем. Я уже по открытому прицелу нацелился – и от души очередь в одного хищника, а потом в следующего. Попал или нет, не знаю, но оба вроде бы исчезли. Егерь из ружья рядом садит и хорошо садит, рядом две твари уже валяются. Скажу вам честно, зауважал я гладкий ствол после этой ночи, раньше-то и за оружие его не считал. Для ближнего боя – самое то.

Перевел дух, значит, по сторонам смотрю, вроде нигде воздух уже не мельтешит, но я палец на спуске держу, готовлюсь, на всякий случай. И тут сзади оба пулемета заговорили одновременно, а им в ответ из лесу тоже кто-то стреляет. Я только на секунду отвлекся, обернулся, посмотреть, как там чего, как слышу – сбоку веточка хрусть. Голову, значит, поворачиваю, да так и обмер. Хитрая гадина ко мне на четвереньках подобралась, я ее и не заметил. Мутант уж е видимым стал, перед прыжком, наверное, у них так заведено, изготовился, тут-то я его и разглядел. Мать честная! Скажу я вам, все эти голливудские режиссеры – сосунки. Гаже и страшнее дряни, чем этот кровосос, ни в каком фильме не встретишь. Руки длиннющие, коростой какой-то покрыты, а на кистях когти, как у Фредди Крюггера. Туловище короткое, в язвах, а ноги как у кенгуру, мощные, толстые. Ну и, конечно, главное – башка. «Пираты Карибского моря» смотрели, Деви Джонса помните? А, да что там сравнивать, пустое. Башка у него, короче, широкая, вместо рта склизкие щупальца извиваются, как у кальмара, только вместо присосок крючки. И пахнет от него… Говорят, мускусом. А по мне так не мускусом, а смертью от него пахнет. Самой что ни на есть концентрированной.

Я это долго рассказываю, а тогда, как только увидел эту роскошь, так сразу весь магазин в него и высадил. Он как раз к прыжку готовился, от этого все пули в лоб и в грудь ему пошли. Кровосос уже шлепнулся на землю, уже и боек у меня уже вхолостую щелкнул, а я все давлю на спуск и ору чего-то, вроде «жри, мать твою, получай!». Тут только заметил, что у ребят не все ладно. На егере собака висит, тот даже не кричит, а хрипит как-то нехорошо, а сталкер ножом ее рубит, винтовка в стороне лежит, видать, товарища задеть боится.

Александр Федоров. Охотинспектор Климовского района

Промахнулся я только один раз. Но этого раза мне хватило с головой. Бельмастая дрянь прыгнула и вцепилась в руку чуть повыше локтя. Меня как обухом ударили, вижу, как мое мясо наружу выворачивается, а сделать ничего не могу. Как будто со стороны смотрю на чью-то руку, вижу, как распоротый рукав слезает, как кровища по клыкам собачьим течет, заливает ей нос. И вот что странно, боли почти не чувствую, даже подумать успел, а как же она дышать будет, если кровь моя, значит, ей ноздри зальет. Только успел так покумекать, как болью меня и скрутило. Будто свинец расплавленный в локоть залили, и все, ничего больше в мире нет, ни леса, ни чудищ, только одна рука и осталась. А потом свет померк, отключился я, наверное.

Кричал я, по всему видать, здорово, потому как когда в себя пришел, то только хрипеть и мог, горло сорвал. Рука горит, но болит поменьше, отпускает понемногу. Это я потом понял, что кто-то укол мне сделал, а кто тут рядом, даже понять не могу, перед глазами все плывет.

Тут слышу, в окоп прыгают. Руку мою, чувствую, поднимают, и опять жгучая боль по мозгам как даст, перед глазами только молнии засверкали. Не знаю уже, сколько времени прошло, мне показалось – минут пятнадцать, не меньше, но опять чуток отпустило. И вот я, значит, слышу:

– Папочка, миленький, потерпи немного, сейчас все пройдет, еще немножечко, все хорошо будет, рану перебинтую, отпустит, вот увидишь. Это дочка моя здесь, моя младшенькая. Она все еще чего-то лопочет, вроде успокаивает меня, а мне хоть и больно, так что невтерпеж, а вот на душе сразу тепло стало. Я посмотрел, что она делает, но сразу глаза отвел, ну не могу никак на свое мясо распластованное смотреть. Заметил только, что Наташка руку мою держит твердо, а у самой пальцы хоть и трясутся, но двигаются уверенно. Доченька, доченька, когда же ты так выросла, молодчина моя!

Напарник. Сталкер, в миру Артем Быков

Сильно егеря пес подрал, но жить будет. Если отобьемся, конечно. Наташка молодец, справится одна, а нам с Нейлом нужно к пулеметам. Там сейчас горячо, а судя по автоматным очередям, зомби из шлейфа контролера пошли в атаку.

В предрассветных лучах отчетливо видны тени, перебегающие от укрытия к укрытию и прикрывающие друг друга огнем. Грамотно идут, не повезло нам с противником. Надо же было этому контролеру найти профессиональных солдат на нашу голову! Инфравизор тут не поможет, зомби не излучают тепла, и я отбрасываю М16, взамен хватая родной АКМ. Делаю пару очередей и слышу, как рядом шлепают по земле пули. Ничего себе зомби, не все живые так умеют. Я быстро меняю положение и на этот раз целюсь тщательнее. Краем глаза вижу, как Нейл прыгает к пулемету, и сразу же оттуда выскакивает Старшой. Он перекатывается куда-то вправо, в противоположную сторону, и замирает.

В воздух взлетает осветительная ракета, и на несколько секунд зомби видны как на ладони. Как по команде пулеметы захлебываются очередями, я тоже стреляю, чувствуя, что мои выстрелы находят цель. Слышно, как крупнокалиберные пули с чавканьем входят в тело одного из зомби, и в тот же момент срабатывает мина. Свист над головой вжимает меня в землю, и я задом отползаю в безопасное место. Старшой стреляет из подствольника, меняя положение после каждого выстрела. Дальний правый пулемет, за которым лежит раненый американец, внезапно замолкает, и тут же с его стороны слышатся выстрелы из М16. Значит, кончились патроны. Это очень плохо. Старшой что-то кричит, и Дорн тоже начинает садить из подствольника. Интересно, как американец понял, что от него хотят? Хотя, когда приспичит, и по-китайски начнешь понимать. Внезапно стрельба смолкает. Бросаю взгляд на детектор и с облегчением вижу, что контролер отступает в лес, постепенно забирая вправо.

Старшой кричит Лехе, чтобы тот помог второму американцу перебраться в центральный окоп, раз уж у того все равно закончились патроны. А я с облегчением переворачиваюсь на спину и смотрю в небо. Совсем рассвело, минут через двадцать нужно будет валить отсюда. Где-то тут в кармане были сигареты. Ох, а я же сам себе обещал бросить курить. Ну, хорошо, вот сейчас покурю и точно брошу. Честно-пречестно. А, к черту, все равно сигарет нету, одна мелкая крошка, не сообразил перед боем выложить из кармана. Вдруг утреннюю тишину разрезает крик ужаса, и я рывком вскакиваю на ноги.

Алекс Нейл. Морская пехота США, рядовой

Примерно на полпути до Дагова окопа я услышал, что кто-то зовет на помощь и Старший кричит: «Нейл, назад!» Я обернулся посмотреть, и тут же со всех ног бросился к пулемету, отчаянно понимая, что все равно не успею. Огромное чудище, неуклюже прыгая с ноги на ногу, вывалилось из леса и стало озираться, словно выбирая цель. А что ему выбирать – там, кроме русской девушки и ее раненого отца, никого нет. Хуже всего, что эти двое сидят как раз посередине между моим пулеметом и гигантом, так что, даже добеги я до него вовремя, непонятно, а как мне стрелять? Старший с Напарником отчаянно бегут мне наперерез, смещаясь с линии огня, но что они сделают со своими пукалками против такого чудища?

И вдруг за спиной раздался крик не крик, а какой-то рев. Я даже грешным делом подумал, что в довершение всех бед еще кто-то из мутантов пожаловал на огонек, и оглянулся на бегу. Дорн стоял во весь рост, тяжело опираясь на раненую ногу, и кричал так, что в ушах закладывало. Я, когда маленький был, однажды слышал, как человек так кричал. Это была мама, когда мы с братом… ну, неважно, короче, это была наша ма. Я сначала не понял, чего хочет Дорн, но когда тот подствольным фонарем начал сигналить мутанту прямо в рожу, то догадался, что Даг отвлекает чудище на себя. Тут я совсем остановился, потому как Дагов пулемет у моего пулемета стоял в мертвой зоне. Старший нас потому так и поставил, чтобы мы в два ствола простреливали все пространство между лесом и болотом. Все, что у меня сейчас есть, чтобы помочь Дагу, – это М16. Для гиганта это совсем немного. Может, Старший поможет, если успеет на огневую позицию.

Монстр развернулся, взревел и, неуклюже взмахнув рахитичными руками, ринулся прямо на Дага. И тут я понял, что Старший тоже не успеет, а значит, жить Дорну осталось секунд восемь-десять, не больше.

Даг опустился на здоровую ногу и поднял М16, опершись локтем на другое колено, перемотанное перепачканными землей бинтами. В свете наступившего утра было видно, что на передней ноге, чуть выше линии сгиба, проступает продолговатое кровавое пятно. Дорн уперся локтем в колено и не торопясь, как мне показалось, поднял винтовку. Три одиночных выстрела прозвучали один за другим, потом Дорн слегка поправил оружие и выстрелил еще раз.

Вдруг гигант, несшийся как ядро из пушки, начал оседать на ходу. Ноги его заплелись, и, как подкошенное дерево, он хлопнулся на мокрую от росы землю. Мутант проехал по инерции еще метра три и остановился, застыв бесформенной кучей.

В полной тишине Даг, скривившись от боли, медленно перекатился на бок и сел, протянув вперед раненую ногу.

Напарник. Сталкер, в миру Артем Быков

Я поднял стволом автомата голову псевдогиганта. Не меньше двух пуль попали точно в мозг, третья, скорее всего, прошла рядом, и еще одна легла в стороне, раздробив скулу. Это лучший выстрел, совершенный в боевых условиях, который я когда-нибудь видел и, наверное, еще увижу в своей жизни. Тут и не знаешь даже, что сказать.

Все мы собрались возле американца, наперебой выражая ему свое восхищение. Даже егерь пришел, неловко поддерживая раненую руку здоровой.

Старшой сидел на корточках, чтобы удобнее было смотреть сидящему на земле американцу в лицо, и держал его ладонь в своей руке, слегка потряхивая.

– Он молодец, Леха, переведи ему, Даг настоящий боец, для меня было честью сражаться рядом с ним.

Американец что-то ответил, застенчиво улыбаясь. Так он выглядит намного симпатичнее, чем тогда, когда я первый раз с ним встретился. Я почувствовал потребность сказать морпеху что-нибудь хорошее.

– Ну ты и крикнул, Даг, я, честно говоря, подумал, что еще один гигант из лесу прется, так что перепугался будь здоров.

Мы рассмеялись, пока Нейл переводил сказанное.

Американец ответил, и Нейл перевел:

– Он говорит, что тоже испугался.

– Ну, а как я обос… гм… очканул, так это точно никому не рассказать, – вмешался в разговор Егерь. – Думал, все, приплыли.

Наташа стояла рядом с отцом и робко глядела на Дага. В руках она держала нож и упаковку чистых бинтов, намереваясь, видимо, сменить пропитавшуюся грязью и кровью повязку Дорна. Она одна пока еще не проронила ни слова.

Дорн, сидевший на земле, поднял голову и что-то сказал, обращаясь к Нейлу.

– Даг говорит, что испугался больше всех, – пояснил Нейл.

– Да ладно, перестань, видел я, как ты испугался, три пули всадил ему точно в мозг. Не представляю, кто из моих знакомых смог бы так. Ты парень что надо, держи пять.

Даг улыбнулся, пожимая мне руку, и отчего-то перевел взгляд на Наташу. Он тихо, но четко и ясно выговаривая слова, произнес короткую фразу, как будто обращаясь к девушке.

Странное дело, но все мы замолчали, почувствовав, что сейчас американец сказал что-то очень важное. Нейл что-то недоуменно спросил Дага по-своему, и тот кивнул.

– Даг просит перевести. Он говорит, что был сильно напуган, потому что боялся не за себя. Он боялся за нее.

Дзинь! Нож, который держала Наташа, выпал у нее из рук и ударился обо что-то металлическое на дне окопа. Наташа и Даг смотрели друг на друга не отрываясь. Потом девушка сделала шаг навстречу и опустилась на колени, отчего их глаза оказались напротив друг друга. Тогда она нежно взяла лицо американца в свои ладони и поцеловала его в губы.

Старшой скорчил страшное лицо и погрозил егерю кулаком. По-моему, самое время, потому что тот был уже давно не в восторге от происходящего и даже покраснел от желания вмешаться.

– Нейл, Напарник, бегом на позицию, собирайте все боеприпасы, что еще остались, потом за носилками. Егорыч, идем к Хаммеру, найдем тебе оружие для одной руки. Давай, давай, не стой как пень. Через пятнадцать минут готовность к выходу. – Старшой аккуратно, но требовательно взял упирающегося Егеря под руку и повел его в сторону. Ну а нас с Нейлом два раза просить не надо, не тупые, понимаем, что боеприпасы, конечно, вещь нужная, но гораздо важнее, чтобы эти двое остались одни хотя бы на те пятнадцать минут, которые остались нам до выхода.

Алекс Нейл. Морская пехота США, рядовой

Сначала мы шли быстро, потому что были еще силы, да и Дага несли мы со Старшим. Напарник прокладывал путь, обходя нечасто встречавшиеся аномалии, остальные шли за ним. Но потом, через пару километров, когда стало ясно, что контролер идет по следу, Старшего сменил Напарник, и мы замедлились. Плечи к этому моменту основательно ныли, как будто кто-то забил в них по гвоздю, ноги отяжелели и промокли.

Старшой отстал от группы, так что вскоре мы услышали автоматные очереди позади. Никто ни о чем не говорил, но и так было понятно, что все очень надеются, что со Старшим все в порядке. Мы с Напарником припустили из последних сил, но тому все равно время от времени приходилось притормаживать, чтобы не вляпаться в очередную задницу. Наташа шла рядом с носилками, мешаясь под ногами. Отчего-то ни у кого из нас не было желания прогонять ее, и мы шли, шли и шли.

Вскоре Старший догнал нас и сменил Напарника. К этому времени я устал так, что потерял счет времени и расстоянию. Минут через десять за нашими спинами раздался взрыв. Мы остановились на минуту, чтобы перевести дыхание. Пальцы на руках одеревенели и, казалось, уже никогда не разогнутся. Едва шевеля непослушными руками, я обмотал ремнями кисти и перекинул петли через ручки носилок. Старший снова сменился, чтобы поставить растяжки на пути преследователей. На этот раз взрыв прогремел намного позже. Старший скомандовал пятиминутный привал.

– Замедлились, гады. Боятся растяжек, жалко только гранат осталось две.

Как в тумане прозвучал чей-то вопрос:

– Что будем делать, когда они совсем кончатся?

– Молиться.

Старший повозился с какой-то хреновиной, и в воздух неожиданно взлетела сигнальная ракета. Я уже вымотался настолько, что утратил способность удивляться и плохо понимал, зачем это все нужно. Команда «вперед», и снова спина впереди идущего человека работает лопатками – вверх, вниз, вверх, вниз. Интересно, кто это, тот, кто идет впереди? Старший или Напарник? Мне уже все равно. Сзади взрыв и очереди из автоматов. Значит, впереди Напарник, Старший, скорее всего, опять отстал, чтобы задержать контролера и выиграть лишних минут двадцать.

– Осталось меньше половины пути, – донесся как бы издалека знакомый голос русского, – надо нажать.

Странно, сзади очереди, кто же там стреляет? Ага, ясно, хитрый русский обманул преследователей, и те, опасаясь попасть в засаду, ведут бой с воображаемым противником. А чего бояться трупам? Хотя нет, контролер совсем не труп, вот он и боится. Наверху опять звенит какая-то ракета. Наверное, наша, только я уже не могу думать ни о чем, кроме этого выматывающего марша и хлюпающей под ногами жижи. Постепенно все мысли вытесняются одной – скорее бы это все кончилось. Звучит какая-то команда, я с удивлением понимаю, что мы остановились, и падаю на четвереньки. Вокруг небольшой, относительно сухой холм, поросший травой. Старшой смотрит на детектор, понятно, что его беспокоит контролер. Тот почти догнал нас, так что остается только принять бой. Бой так бой, что угодно, только не вперед. Сознание проясняется, и я понимаю, что преследователи отчего-то не торопятся сделать последний бросок. Мы ждем, вглядываясь в парящую влагой поверхность болота.

Впереди, в том направлении, куда мы двигались, появляются красные точки. Их очень много, поэтому, наверное, контролер остановился. Если это новые мутанты, то они сметут нас, даже не заметив. Но вот, наконец, среди деревьев мелькает человек, одетый в песчаный камуфляж, за ним еще несколько. Я понимаю, что все закончилось, и на этот раз закончилось хорошо. На их плечах нашивки, которые мы с Дагом не спутаем ни с чем. Это наши.