Текст книги "Никто не плывёт по опасной реке, Чапаева просто прибрали в ЧеКе. Поэзия"

За что?

 
Лежал связист, пораненый, побитый,
Зубами провода соединив,
Всё что сумел, так ртом, с трудом открытым,
В проводке ликвидировать разрыв.
 
 
И так погиб, но стал страны героем,
О мёртвых хорошо, иль ничего,
Сквозь столько лет писак продажных воем
Потоки грязи льются на него.
 
 
Кто эти вот страны своей отбросы,
Откуда вылезли, иль выползли откель?
Всё что нам свято – с грязью под откосы,
Мол, лучше мира, нас сметущий сель.
 
 
А дура-баба, что с врагом связалась,
Желая сильно русских попинать,
Писакам борзым близкой оказалась,
Её без слёз не могут вспоминать!
 
 
Ах, женщина, проста и простодушна,
Ну, позвонила, чё-то там сказав.
А может ей в стране российской душно,
Стремилась к правде, деток наказав!
 
 
Всё что во вред России как Державе,
Для борзописцев письменный простор.
А после спросят: Я за что в канаве?
А пулемёт ответит: А за вздор!
 

Сны-перевёртыши

 
Везуха и непруха собрались на совет,
Что б высказать, по-делу, решительное нет!
Мол, сами разбирайтесь, судьба здесь не при чём,
Крутыми быть старайтесь, а морду – кирпичом!
 
 
На этом я проснулся, шёл разговор во сне,
Пошарил, оглянулся, и мордою к стене.
Со мною рядом глыба, ну, человек-гора,
И снулая, как рыба, что без воды с утра!
 
 
А из одежды лента в роскошных волосах,
Я с этого момента играть стал на пасах!
Чего-то колебалось, но разом я заснул,
Упал, как будто в бездну, и, вроде как, всхрапнул.
 
 
Проснулся очень быстро, пуста моя кровать,
Привиделось, знать, чисто, нельзя так поддавать!
Допиться можно так-то до розовых слонов,
И вот на этом такте опять я среди снов.
 
 
Я, почему-то голый, стою на берегу,
Ныряют крокодилы, и я нырнуть могу.
Так те, хоть с интересом, словить чего пожрать,
Но я, ведомый бесом, хочу им подыграть!
 
 
Нырнул, и в роли жертвы, тебя уже едят,
Зубастые же стервы, и все пожрать хотят.
Открыл глаза проснувшись, опять со мной она,
Случайно оглянувшись, смотрю в дверях жена!
 
 
Тут взвыл я дурноматом, пошли б вы сны в дуду,
Обматерил всё матом, решил – с ума сойду.
Вскочил, бегом с кровати, и под холодный душ,
Спаси святая мати, я средь погибших душ.
 
 
Вот тут звенит будильник, глядь, утро, всё путём,
На кухне холодильник бормочет ни о чём.
Скворчит бекон, и кофе повсюду аромат,
Ну, жизнь начала века, не сыщешь компромат.
 
 
Ни душа, ни бабищи, порядок, всё ништяк,
Здоровый запах пищи, что тоже не пустяк.
Я захожу на кухню махнуть на опохмел,
И вижу там такое, что сразу онемел.
 
 
Ночное привиденье сидит с моей женой,
Внушает обалденье их взглядик ледяной.
В руках у них по скалке, хорошие дела.
Мои дела на свалке, свобода умерла!
 
 
Очнулся, что такое, повязан и побит.
И всё вокруг другое, больничное на вид.
Лежу я на кровати, а воробей-мутант
Из рукавов рубашки связал прелестный бант!
 

Слон и скипидар

Побасенка. Не про слона.

 
Шёл по лесу слоняра,
Нёс литру скипидара,
Поскольку на вокзале
Его «фор фри» давали!
 
 
Стояла там цистерна,
Тебе за два момента
Нальют в пустую тару
Вот этого товару.
 
 
Сказали, пить не надо,
Бухло для мазосада.
Натирка садомаза,
Тем можно, по два раза!
 
 
Слоняре всё до-фени,
Присел на травку в тени,
Читает этикетку,
От мух пристроив ветку.
 
 
Там череп и две кости,
Читает, лучше бросьте,
Нас ждут специалисты,
Чьи помыслы не чисты.
 
 
Слоняре на хрен это,
Движенье как ракета,
Себя учить позволить?
Нельзя слонов неволить!
 
 
Не дочитав, что в титрах,
Но, разобравшись в литрах,
Он литра половину
Всосал чрез горловину.
 
 
Оставшийся остаток
Использовал до пяток,
Полив слоновьи ноги,
И тут вскричал: О, Боги!
 
 
Сработало как надо,
А боль страшнее Ада.
Он мчал наскипидарен,
Был изнутри поджарен.
 
 
Потом упал издохнув,
Но, на последок охнув,
Сказал, ну, я придурок,
Последний среди урок!
 
 
Мораль вот этой сказки
С лжецов срывает маски,
Горит, так в рот по-пьянке?
Слоны, они не танки!
 
 
Из кожи, и из мяса,
Их глотки – путь для кваса,
Совсем не для солярки,
И терпентинов марки!
 

Моя бабушка

 
Бабушка-старушка
В барабаны бьёт,
Маханула кружку,
Песенки орёт.
 
 
Всё про то что нету
Даже трёх рублей,
И идёт по свету,
Словно Бармалей.
 
 
Старая пиратка
Хочет умереть,
Но, нужна обратка,
Что б им всем сгореть.
 
 
Сукачёву лично
Что б гореть в огне,
Слишком неприлично
Спел он про мине.
 
 
Кнапстер курит бабка,
Крепкий табачок,
Ей нужна расслабка,
Мёртвых что б пучок.
 
 
Дикая старуха,
Хрен чего несёт,
Ну, во всём ей пруха
Бог её пасёт!
 
 
Вот, смотрю на сцену,
Еле жив певец,
Нужно перемену,
Иль придёт ****ец.
 
 
Нету смысла в песне,
Но, даёт парнос,
Что главней, хоть тресни,
Для седых волос!
 

Тоже любовь чистая

 
Полюбили двое,
Да одну овечку,
Что паслась в покое,
У моста чрез речку.
 
 
Блеяла красиво,
Шкурка шелковиста,
Вовсе не спесива,
Даже не речиста.
 
 
Солнышко на склоне,
Шла овечка к дому,
Вот на этой зоне
И бывать сорому.
 
 
Волки налетели,
Не один, а парой,
И овечку съели,
На полянке хмарой.
 
 
Так душа отпела,
Затушилась свечка,
Без младого тела
Вкусная овечка!
 
 
Волки тоже любят,
Но, своеобразно,
И овечек губят,
Жизнь-то безобразна!
 

Любитель насекомых

(всех несогласных – в ботанизирку!)

 
Я жалею насекомых,
Хоть полётных, хоть искомых,
Сам я их легко ловлю,
В банку с ядом, и гублю.
 
 
Я ведь только для науки,
Обрекаю их на муки.
Сунешь тлю в ботанизирку,
Сдохла, ты её в пробирку.
 
 
Для студентов и народа,
Мой показ – живёт природа.
Чудный бабочек размах,
Смотрят все на Ух и Ах!
 
 
Да, я смерть несу по свету,
Но, стараюсь на планету,
Я в копилку наших знаний
Череду вношу познаний!
 
 
А подохшие – не в счёт,
Так уж жизнь у нас течёт,
Кто при власти, тот и прав,
Жизнь других существ поправ!
 
 
Муравей, иль лугандоний,
Дохнут пусть, без матримоний!
Ради мира и науки,
Не кладу я праздно руки.
 
 
Все сегодня для народа,
Хлеб и зрелища, Свобода.
Остальное – пустяки,
Наши планы – далеки!
 
 
На иголку, засушить,
Можно и не потрошить.
Неживой – ни друг, ни враг,
Я, конкретно, не дурак!
 

Очередной романс

 
Вдаль уходящие отсветы лунные,
Пал на луга и на речку туман,
Тени контрастные, чёрно-чугунные,
Нам предрекают с несчастьем роман.
 
 
Тайно прошли наши встречи любовные,
Муж у тебя, и охрана стеной,
Призраки лучшего, тени бескровные,
Вдаль улетают в тумане волной!
 
 
Мы полюбили, но встреча случайная,
Нам не давала ни права, ни прав,
Наша любовь – церемония чайная,
Тайно тянулась, основы поправ.
 
 
Вот и сегодня, идя на свидание,
Я укрываюся тёмной полой,
Тянутся долго мои ожидания,
Сыпется время тоской и золой.
 
 
Выстрел раздался во тьме заколдованной,
Пуля сражает, как слова стрела,
Двое лежали, а лес очарованный
Листьям шептал про лихие дела!
 

Просто рядовой

 
Солдат не должен думать,
На то он и солдат,
Винтовка и подсумок,
А штык и друг и брат.
 
 
Решают командиры,
Куда тебе идти,
На зимние квартиры,
Иль сдохнуть по пути.
 
 
Придёт пора – обедать,
А ночь придёт, так сон,
Солдат не должен ведать,
На что нацелен он.
 
 
Прикажут, режь старуху,
А деда – сапогом,
По водам, иль по суху
Сражайся со врагом.
 
 
Приказ – оно святое,
Сначала исполняй,
Есть правило простое,
Стране не изменяй.
 
 
А если ты изменишь,
То плаха и петля,
Коль жизнь свою ты ценишь,
Иди, дома паля.
 
 
Но, после не ссылайся,
Я исполнял приказ,
Хоть матерись, хоть лайся,
Ответ за всё на раз.
 
 
По-тиху и по-малу
Проиграна война,
И скоро трибуналу
Твоя вина видна.
 
 
Преступные приказы
Ты мог не исполнять,
Ты мог уйти в отказы,
На старших не пенять.
 
 
Подписаны бумаги,
Виновен рядовой,
Расстрельный взвод в овраге,
Ба-бах, ты не живой!
 

Калистратушка

 
Шёл по свету Калистратушка,
Вдрызг убогий человек.
Снарядила его матушка,
Мол, совсем заел наш век.
 
 
Мужики в семье стараются,
Хоть копейку, да домой,
В поле с хлебом убираются,
Ну, а ты иди с сумой.
 
 
Говори, сбираешь денюжки,
На татарский на полон,
Всё для нашего для Сенюшки,
Мол, давно в полоне он.
 
 
А скопится сумма некая,
Так, по-быстрому, домой.
И пошёл он блея, мекая,
По дворам страны с сумой.
 
 
Как сберётся хоть немножечко,
Наш ходок быстрей в кабак.
Пьёт ковшами, не по ложечке,
Ночью спит среди собак.
 
 
Полюбил он жизню вольную,
Не заманишь калачом.
За свою свободу гольную
Может в бошку кирпичом.
 
 
Хорошо ему, на волюшке,
Он свободный человек.
И такой желанной долюшки
Вам желает он навек.
 

Российский фронт давит

 
Ох, несчастную Украину
Давит северный сосед.
Роль такая в пору Каину,
Нет что бы спасать от бед!
 
 
Поставлять товары разные,
Лучше, если задарма,
Отношенья буржуазные
Для союза не тюрьма!
 
 
Потому как Ненька родная
Всё бралася на измор.
Помнит память всенародная
Россиян Голодомор!
 
 
И этапов сроки длинные,
Колыма и лагеря.
Наши предки в дни былинные
Здесь сражалися не зря.
 
 
Наши хлопцы тоже воины,
Гнут в сражениях Донбасс,
И похвалы удостоены,
Все в Европе любят нас.
 
 
Только русские в стороночке,
С нами им не по пути,
Ни к чему им наши шконочки,
«Градов» острые мечи.
 
 
Лезут с палками колёсными,
Развернуться не дают,
Со статейками поносными
Ковы всякие куют.
 
 
Тяжко воевать с Россиею,
Это ясно дураку,
Собирайтесь с силой Вийею,
Прихватив с собой сорку.
 
 
Каждый пусть ведёрко вывалит,
Можно прямо в интернет.
И врагов российских выварит,
Пусть их там и вовсе нет!
 

Кукованя

 
Жил-был старый Кукованя,
Всё коптил свой окаём,
Кой-чего имел в кармане,
Потому о нём поём.
 
 
В этом самом вот кармане
Самоцветов горсть была,
Прямо в жизни, не в обмане
Лань взяла и принесла.
 
 
Дед отправил внучку в город
Поступила что бы в ВУЗ,
Начал заливать за ворот,
Без девчонки в доме грусть.
 
 
Правда кошка Подарёнка
Помогала чем могла,
То притащит в дом мышонка,
Мол, используй для стола.
 
 
Или так себе, играет,
Всё дед в хате не один,
И живёт, не умирает,
Положенья господин.
 
 
Деду мясо от охоты,
Тут и пенсия ништяк,
Много по дому работы,
Ведь хозяйство не пустяк.
 
 
Сборы ягод, да с грибами,
С огорода там чего,
Пропустил – стучи зубами,
Некому кормить его.
 
 
Внучка в Вузе отучилась,
Возвратилась в хуторок,
И опять оно случилось,
Лань пришла, и точно в срок!
 
 
Сыпет, просто засыпает,
И подворье и избу,
Дед уставший засыпает,
Мол, видал я всё в гробу.
 
 
Внучка камушки собрала,
Вышло полтора мешка,
И в столицу ускакала,
Позабыв про старика.
 
 
Кукованя взял и помер,
От таких бесовских дел.
После выкинул он номер,
Ожил вдруг средь мёртвых тел.
 
 
И с тех пор тайгою рыщет
Огромадный старикан,
Точно внучку сдуру ищет,
Садит души на кукан.
 
 
Может справа, может слева
Ловко метануть аркан,
Ты спасёшься враз от гнева,
Коль нальёшь ему стакан!
 
 
Сказ Бажова нам указка,
Только времечко ино,
Пусть живёт такая сказка,
И в бумаге, и в кино!
 

Клоунада наоборот

 
Клоун клоуна спросил,
Мол, под кого ты закосил?
А в ответ: Ты что, дурак?
Я не клоун, жизни мрак.
 
 
Встретил я позавчера
Бабу с нашего двора.
Слово за слово, а там,
К ней поднялись по делам.
 
 
Мол, давай кой-что решим,
Ну, короче, согрешим.
Мне бы нет, да убежать,
Чем потом ежа рожать!
 
 
А разделась, всё при ней,
Солнца луч среди огней.
Мы на койку, обняла,
Тут и начались дела.
 
 
Чую, как её язык
Мне в подбрюшие проник,
Понял, оплодотворён,
Значит, всё, приговорён.
 
 
Что ж, мне нечего терять,
Стал я бабу потреблять.
Разохотился, спешу,
Кончу, мол, и учешу.
 
 
Но, опомнился к утру,
В животе нашёл дыру.
А в норе сидит червяк,
Что б его и бабу так!
 
 
После этих милых слов,
Клоун молвил: Будь здоров!
Время завтрака идёт,
А еда стоит и ждёт.
 
 
Нету даже и костей,
Клоун сразу стал толстей.
Побежал и бабу съел,
Вот такой вот беспредел!
 
 
Клоунада – это да,
И она не для суда,
Так что клоун может вас
Съесть под сладкий хлебный квас!
 

В средней полосе

 
Воды озера зеркальные,
Рябь, да стебли камыша,
А от дач ручьи фекальные
Дотекают не спеша.
 
 
Два баллона, лодка битая
Явно тут не со вчера,
И пропойцы морда сытая,
Что заснул в ней до утра.
 
 
Ты равнина среднерусская,
Нам знакомая в азах,
Не широкая, не узкая,
Пропадаешь на глазах.
 
 
Слово правды городничьего,
Про обычай и забор,
Нам видно с полёта птичьего,
Добрым молодцам в укор.
 
 
Нанесём, по-всяку, гадости,
В пруд – солярку и мазут.
А потом сидим без радости,
Мысли чёрные ползут.
 
 
И откуда эпидемии?
Раньше ж, вроде, всё путём.
Тут не нужно академии,
Прямо мы к концу идём!
 

Март-апрель

 
В марте на сердце тревога,
Мысли, горла перехват,
Мнится дальняя дорога,
Не в объём земли охват.
 
 
Потревожили капели
Отогрелась чуть страна,
И кричит: Вставай с постели,
Всё в порядке, старина.
 
 
Март апрелю чистит небо,
Сушит мокроту дорог,
Слышь, бери кусину хлеба,
Да в дорогу, за порог!
 
 
Что б к апрелю воротиться,
Сделав нужные дела,
Да на церковь покреститься,
Ту, чьи рядом купола!
 

Танкисты

 
В каждом танке нас четыре,
Трудно в деле уцелеть,
«Фауст» – мы в подлунном мире,
Только души, телу тлеть!
 
 
Хорошо в кино танкистам,
Как вперёд, так враг дрожит,
Словом, танки в поле чистом,
И пехота враз бежит.
 
 
Хрена в сумку, из-под кочек
Два орудия, да в бок.
Пятки смазывай, сыночек,
Вьётся огненный клубок.
 
 
Огнемётом из окопа
Полоснут, да точно в бак.
И прости-прощай пехота,
Танку дело-то табак.
 
 
Иль отчаянный вражина
Подождал, да связку швырк!
И опять не та картина,
Танк горит, война не цирк!
 
 
Но, идут страны танкисты,
Через злую боль потерь,
Яры, пред страною чисты,
Подыхай фашистский зверь!
 

На любой стороне

 
Гильза чуть приплющена,
Фитилёк, огонь,
Плащ-накидка спущена,
Время сна и сонь.
 
 
Только сна хранителю,
Парню на посту,
Словно кинозрителю
Зырить в пустоту.
 
 
Бди, храни товарищей,
Нонче твой черёд.
Средь войны пожарищей
И бросков вперёд.
 
 
Нет на фронте времени,
Брось, кончай мечтать,
Вдруг удар по темени,
Всё, «Псалтырь» читать!.
 
 
Вот граната брошена,
Пламя и разрыв,
Жизнь под корень скошена,
Смерть вошла в прорыв.
 
 
Лишь одни убитые,
Уцелевших нет.
Кровью все залитые,
В страшном смертном сне.
 

Умелец

 
По дороге мчал прохожий,
На прохожих не похожий,
Потому как он имел
Восемь ног на пару тел.
 
 
Все с копытами ножища,
Хорошо хоть их не тыща,
Хвост к хвосту, башка к башке,
Чудо я держу в руке!
 
 
Я лошадку вырезал,
Мне товарищ подсказал,
Мол, согни листок вдвойне,
Будет коник на коне!
 
 
Я нарисовал дорогу,
Коник мчится на подмогу.
Бой ведут богатыри
От зари и до зари.
 
 
Если ног всего четыре
Скачешь ты, как пуля в тире.
Ну, а если восемь ног,
Кто б тебя осилить мог?
 
 
Я их несколько создал,
А потом вопрос задал,
Как использовать коня?
Нет ответа у меня!
 
 
Быстро бегать – это да,
Но, выходит ерунда.
Где ж тут место для седла?
А мысль хорошая была!
 

О вкусах не спорят?

 
Людям нравятся маслины,
А по мне – пирог из глины.
Вкус – оно, конечно, есть,
Только как вот это есть?
 
 
И солёные арбузы
На столах не для обузы,
Потребляют казаки
Под чихирь и пироги!
 
 
Люд от пирогов с пасленом
Не отгонишь и поленом.
Пьют кисель из ревеня,
Только он не для меня.
 
 
Просто чудо ветчина,
Только многим не нужна,
Как с маханом беляши,
Говорят, что хороши.
 
 
Любят люди хлебный суп,
Рыбий жир с тресковых губ,
Суши, толченый чеснок,
И самогон, что валит с ног.
 
 
Вкусы разные у нас,
Так сложилось, без прикрас.
Но, один наш вкус на всех,
Только с ним придёт успех.
 
 
Вкус свободы и любви
Он у русичей в крови.
Все мы – русские теперь,
Ты во вкус свободы – верь!
 

В человецах благоволение

 
Шёл волшебник по дороге,
Тихо ставил в снег он ноги,
И волшебною рукой
Опускал на мир покой!
 
 
Зажигал Луну на небе,
Освещал Марию в хлеве,
И младенцу Иисусу
Слал дары не для искусу.
 
 
Миром полнилась земля,
Снег окутал тополя,
А на елях белых белки
Разыгралися в горелки!
 
 
Спал медведь в своей берлоге,
Подтянув под брюхо ноги,
Волк и тот видать устал,
И вегетарьянцем стал.
 
 
Славлю сущность с существом!
Поздравляю с Рождеством.
Ваш Семенченко. Комбат.
По окопам друг и брат.
 
 
Саданул снаряд из «Града»,
Что ему из плит преграда?
Нет живых, открытки целы.
Ёлы-палы, палы-елы!
 

Городу, где я не был!

 
Город Баковка при мне
Был известен всей стране.
Прямо скажем, славен он
За советский наш гандон!
 
 
Я там лично не бывал,
Был бы, вам рапортовал.
Мол, у Партии Горкома
Статуй высится знакомо.
 
 
Композиция а ля!
В тишине и не пыля.
Странен несколько сюжет,
Да чего на свете нет!
 
 
Не Ильич, там, в полный рост,
А оно, на что есть спрос!
Наш фаллический бином,
Как клинический синдром.
 
 
Тут, в основе, – «Мимино»,
В той же кепке, что в кино.
Всё там жизненно у Бубы,
На Ларису точит зубы.
 
 
Рядом старый Мойдодыр,
Проверяет, нет ли дыр.
А белесый бегемот
Надувает и в полёт!
 
 
Это всё, мои друзья,
Лишь фантазия моя.
Враг завод тот раскатай,
Обогнали бы Китай!
 
 
Гнулись, мялись и рвались,
Но, без них, хоть провались.
Как и многое своё,
Чего не купишь на УЁ!
 

Любовь умерла!

 
Я вся твоя,
Хрипит свинья.
И вот уже
Трещит скамья.
Её припёр
Здоровый хряк.
Краснел, смущаясь,
Дикий мак.
В природе
Жуткие дела,
Любовь взяла
И отмерла.
Нет места чувству,
Только так,
Поймал, процесс,
И вроде как!
Нет, нам животных
Не понять,
Стремленье к сексу
Не унять,
Ну, на хрена
Козе баян,
Лишь бы в козле
Не был изъян!
А чувства и любовь
Слова,
Их сохраняет
Голова.
Для секса,
Ясно за момент,
Нам нужен
Дивный инструмент.
И он совсем
Не в голове.
Согласно слухам и
Молве!
 

Ты говорил мне такие слова…

 
В ледоход на ****оходы,
Ну, не ходят пароходы!
И трамваи не идут,
Если ****оходы тут!
 
 
Нет, сказал, конечно, круто,
Всё одето и обуто.
Сотвори, мол, шмазь, и в путь,
Что б кому-нибудь, но вдуть!
 
 
Автор, с разумом не дружит,
Всё расширит и обужит,
На хрена козе сонет,
Коль согласна на минет?
 
 
По кустам свою жилетку
Волк трепал, как ястреб ветку.
Волк – он старый трансвестит,
То-то по кустам свистит!
 
 
Ни о чём ты, автор, брешешь,
Только зря язык свой чешешь,
Лучше б делом занелси,
Всех нас Господи спаси!
 

Гапон и Распутин

 
Под солнцем, что зимой багровое,
Идут Распутин и Гапон.
Давно в небытие суровое
Ушли, не жизнь, а смертный сон.
 
 
Сто десять лет как ходу крёстному
К царю прервали мирный путь.
Всё б ничего, да миру косному
Дана зарубка – не забудь.
 
 
Потом Гапон, в своё спасение,
Уйдёт в подполье, жизнь храня,
Но, только не найдёт везения,
Повешен будет среди дня.
 
 
Чего там было, нам не ведано,
Темна во облацах вода,
Жалеть умерших заповедано,
Всё остальное – лабуда.
 
 
Гапон царю служил, как велено,
Иль, революции служил?
Не нам, что молодо и зелено,
Давно он головы кружил.
 
 
Распутин старец жил в открытую,
Ну, что с того, что был дикой?
Носил рубашку он расшитую,
Но и берёг в стране покой!
 
 
Поставил на ноги наследника,
Давал дворцовым прикорот,
Порой, без всякого посредника,
Прихлопнуть мог враждебный рот.
 
 
Сын века своего и времени,
Как мог России он служил,
Был человек без рода-племени,
Да только с разумом дружил.
 
 
Почти сто лет, как он отравленый,
Под лёд был сунут на реке,
Простой мужик, народу явленый,
Сжимал иконку в кулаке.
 
 
Убиты оба, суд неправедный,
России лучше от того?
А хор, клеветниково-ябедный,
Как был, от смысла далеко!
 

Линкор Марат!

 
На линкоре, на «Марате»
Все орудия в обрате.
Лупят прямо по высотам,
Смерть пришедшим к нам босотам!
 
 
Как зенитки ни стреляй,
Самолёт – не баттерфляй.
Бомбы с неба точно в цель,
И линкор наш лёг на мель!
 
 
Ватерлиния в воде,
Время, знать, пришло беде.
Но, центральный бьёт калибр,
Комендорам – эквилибр!
 
 
Пусть в подбашенном вода,
Есть снаряды, это да.
И стрелял в блокаду он,
Всё своё отдав на кон!
 
 
Разобрали не враги,
Был порезан на куски.
А из стали – корабли,
На морях родной земли!
 

Прекрасная полячка

 
Господа гусары, что-то дым с угаром,
С утра гулеваним на фольварке старом.
Позабиты окна, двери на засовах,
Можем и проснуться мы в стальных оковах!
 
 
Ну-ка, грянем дружно нашу полковую,
Выпьем, я возглавлю группу штурмовую.
Оченно похоже – происки вражины,
Да замах был ложный супротив дружины!
 
 
Разломали двери и нашли панёнку,
Лет совсем немногих, юную девчонку.
Позакрыла вьюшки, топит печь соломой,
Так проснуться можно с смертною истомой!
 
 
И чего с ней делать, с молодою дурой,
С синими глазами, миленькой фигурой?
Шепчет: За свободу, да за славу Польши
Смерть приму без страха, не жилица больше.
 
 
Знаю два ответа, выбирайте сами,
Взрослые вы люди, есть меж вас с усами!
Дали ей цукерку, мол, давай, борися.
Вздёрнули на ветке, тут виси и злися!
 

Договор с обезьяном

 
В зоопарках обезьяны
К единенью в стаи рьяны.
Что бы всё – как у людей,
Самый сильный всем владей!
 
 
И, представьте, нет морали,
Так живут, и трали-вали,
На приличия кладут,
Но, своих не продадут.
 
 
И за сладенький банан
Ты не купишь обезьян.
Коли враг, так стаи всей,
Получи, носи, владей!
 
 
Разговор без смысла тут,
Только в грех тебя введут.
Понимают лишь дубьё,
И среди скотин – скотьё!
 
 
Можно саммит провести,
О спасеньи речь вести,
Не поверят ни за что.
Ты для них, как конь в пальто!
 
 
Посторонний истукан,
Чревомуд из дальних стран.
Обезьян – и обещал!
Чем он звук-то тот пущал?
 
 
Хочешь верь, а хочешь нет,
Дам ответ я и совет.
Бей, пока не заскулят,
И о мире замолят.
 
 
Обезьян – не человек,
Взгляд на всё другой из век.
Принудить, дрессировать,
В клетку, на цепь приковать!
 
 
Эволюцию пройдя,
Может добредёт идя,
До параметров добра,
Только завтра, не вчера!
 

Судьба небесного гейпарада!

 
Через речку, через луг
Встала радуга из дуг.
Все, как есть, на ней цвета,
В небе просто красота.
 
 
В центре надпись – ЛБГ,
Член огромный в кулаке,
И «мохнатки» злой оскал,
Мол, лучше б ты меня ласкал!
 
 
Оговорка тут по-Фрейду,
Всё готово к центру рейду.
Нонче в небе – гейпарад,
А такому всякий рад!
 
 
Ё-маё, откуда грому
Знать про ЛГБ истому?
Налетела вдруг гроза,
Небу оросив глаза.
 
 
Ветер рвёт цвета на части,
В дырах знамя от напасти,
Прояснились небеса-
Продолжались чудеса!
 
 
«Слава русским ВДВ»,
Пидор с дыркой в голове,
Ну, художник, ты востёр,
Нам подбросил дров в костёр!
 
 
Ты зачем все дни смешал?
Гейпарад тебе мешал?
Есть всем праздникам срока,
Ох, остыл бы ты пока!
 
 
Коли гей тебе не люб,
То не нужен ледоруб,
Что, он Троцкий этот гей?
Ты, давай, собой владей!
 
 
А художника и нет,
Ветер вышел из тенет,
Всё создал из облаков,
Да и был себе таков!