Текст книги "Никто не плывёт по опасной реке, Чапаева просто прибрали в ЧеКе. Поэзия"

На Бога надейся, да сам не плошай!

 
Человек с разбега, зла не ожидая,
Наступил на грабли около сарая.
Рукоятью по лбу хлестануло так,
Что отнялись руки, и отсох кутак!
 
 
Ну, несчастный случай, а на сердце мука,
Это невезенье или злая штука?
Если в карме жизни путь твой на ладони,
Будешь ты в пролёте, как в обрыв в вагоне.
 
 
Ну, а если, в целом, не Творец тут правит,
Значит, допустимо, чёрт тебя направит!
Или, может, сам ты управляешь волей,
Сам себя увечишь, случай же лишь долей?
 
 
Лично не имею я на всё ответа,
Трудно тут дождаться от меня совета.
Разве лишь, надейся в жизни всё ж на Бога,
Но, и не плошай ты, грабли у порога!
 

Всё крутится!

 
Мельник маленький такой,
Весь обсыпанный мукой.
Тут, на мельнице служил,
И работой дорожил.
 
 
Мельник знает весь процесс,
Мол, дела – не тёмный лес.
Вон плотина, там вода,
Всё что надо для труда.
 
 
А на выходе – мука,
Подставляй мешки бока.
С тёплым хлебом на столе
Веселее жизнь в селе.
 
 
Десятина шла ему,
Ну, немного, и сому,
Жил тот в омуте изстарь,
Как поместный господарь.
 
 
Только раз пришёл народ,
Был чужим здесь этот род,
Мельник явлен колдуном,
И удавлен был как гном.
 
 
Все строенья подожгли,
Жарки были те угли,
От запасов же муки
Стены вспыхнули крепки,
 
 
А плотина, в дырах вся,
Унеслась, сома неся!
И не стало хлеба тут,
Пауки лишь сеть плетут!
 
 
Что пришедшим до беды,
Местный люд для них скоты.
Сами хлеба не едят,
Лишь на мясо всё глядят.
 
 
Где живёт осёдлый люд,
Там ремесла и цветут,
А кочевник на ходу,
Сеет горе и беду!
 
 
Можно просто обменять,
Но, приятнее отнять!
Так вот, через много лет
Череда проходит бед!
 
 
А потом крутой осел,
Землепашцем стал пострел,
И, плотину возведя,
Сел тут мельник не мудя.
 
 
Вновь обозы потекли,
Пашаничка из земли,
Сеют, мелят, скот пошёл,
А, глядишь, чужой пришёл!
 
 
И на круге новом всё,
Но, поток сома несёт!
 

Старый двор!

 
Всё играла радиола во дворе.
И играли во дворе мы в футбол,
А хоккей по зимней поре,
Трое на трое, удар, первый гол!
 
 
Вот соседка Клавка сушит бельё,
И верёвки поперёк, да и вдоль,
Так потырило простынки жульё,
Пустота на тех верёвках и голь!
 
 
Голубятню поломали в ночи,
Говорят, что с Кулишей босяки,
Путь на Конку, там постой, не кричи,
Может выйдешь ты на их косяки!
 
 
А вчера во двор на разбор,
От Варварки хари, с войной,
Говорил от них Ваня-Пробор,
А от нас Таран заводной!
 
 
Перетёрли, завтра встречняк,
На Ильинском будет скверу,
Ждут с цепями, «перья» верняк,
Путь к войне идёт, не добру!
 
 
Но, пролез сквозь старших Лиса,
Толковал по-свойски и вот,
За водярой хряет Исса,
Тут совсем другой поворот!
 
 
А Папаня к штабу идёт,
Есть у старших схрон во дворе,
И пришедший рядом бредёт,
Раздавить стакан в конуре.
 
 
Нет давно тех старых дворов,
В родах новых они послед.
Но, от старых седых костров,
Всё ж идёт чуть заметный след!
 

Семейная драма

 
Честно, то была картина,
Склифасовского мазки,
Шёл по улице мужчина,
Погибая от тоски.
 
 
Был одет на голо тело
Старый плащик дождевой,
На ногах галоши смело
Всем кивали головой!
 
 
Нёс в руке он два яичка,
И солонку, мол, для них!
Возрастная обезличка,
Возраст вышел, пыл утих!
 
 
Кстати, было полшестого,
И не вечера, утра,
Что-то было для Толстого
Живописного пера!
 
 
Я сидел в патрульной тачке,
Мимо шёл и заглянул,
Утро вязло в звуков жвачке,
День в испарине тонул.
 
 
Ну, окликнул бедолагу,
Что, мол, где, и почему?
Закури, прошу беднягу.
Растолкуй, я всё пойму!
 
 
Этот странник странноватый
Душу сразу мне излил,
Ох, тюфяк, набитый ватой,
Как же ты себя спалил?
 
 
У жены сегодня дома
Шла уборка, как война,
В ходе ругани и грома
Как всегда права жена!
 
 
Ну, и выгнала на время,
Дав несчастному еду,
А сама, ножищу в стремя,
И в дела, как на елду!
 
 
Говорит, придёшь обратно,
Как управлюсь я в делах,
Сам увидишь, как опрятно
Без тебя у нас, галах!
 
 
И послала, да далёко,
Вот и бродит муж смурной.
Поджидает время срока,
Что назначен был женой!
 
 
Отвезли его до дома,
Точно, так и было там.
Многим, видимо, знакомо
Чувство с горем пополам!
 

Устина

 
Не избавиться от грусти,
Аж, всплакнулось раз, другой!
У Устины, или Усти
Человек был дорогой!
 
 
Подарил казак колечко,
И уехал на войну,
А Устина в дар сердечко,
И теперь оно в плену!
 
 
Нету милого и нету,
Как уехал, так пропал,
Может сгинул он со свету.
Иль, в полон к врагу попал?
 
 
Только время пролетело,
На станицу ей письмо,
Мол, встречай, такое дело,
Разрешилось всё само.
 
 
Без руки с войны вернулся
Матерой уже казак,
Воевал, в боях не гнулся,
Да попал вот под резак!
 
 
Поженились, было дело,
Мало кто пришёл назад,
Раздобрело Усти тело,
Посветлели и глаза!
 
 
Человек с войны до Дону,
Это ж надо, повезло!
И живут, не надо звону,
Смерть поправ, судьбе назло!
 
 
Сыновья росли и внуки,
Хлеборобы на полях,
Вот за них и принял муки
Дед на той войны углях!
 

Зима-уборщица

 
Шла Зима-уборщица,
Прибирала грязное,
Что в землё топорщится.
Странное и разное!
 
 
Ссадины снарядные,
Чёрную окалину,
Кладбища отрядные,
Всю калину-малину!
 
 
Сыпала метелями
На машин сожжение,
На оградки с елями,
Где заснуло тление!
 
 
Прибирала, прятала,
Саван цвета белого,
Мёртвых с смертью сватала,
Робкого и смелого!
 
 
Нет зимою тления,
Но, война куражится,
Люди как поленья,
Снег – он кровью мажется.
 
 
А Зима ликует,
Убирает чисто.
Снег в прицел бликует,
Выстрел, смерть до свиста!
 

С детства слова знакомые

 
Шёпотом шептало
Как запчасть «шептало».
Старый пулемёт «Максим»,
И «шептало» вместе с ним!
 
 
Были там и «щёчки»,
Были рукоятки,
Две прицела точки,
Смертушка в остатке!
 
 
АКМ с «Максимом»,
Бессловесным мимом,
Но, с повадкой злою,
С ними жизнь золою!
 
 
Столько перебили,
Эти элементы,
И не зазбоили,
Чувствуйте моменты!
 
 
«Маузеры» с «Кольтом»,
«Браунинг» с «Наганом»,
Пречудесным вольтом
В прелесть с нежным станом!
 
 
Эти окаянцы,
Славные герои,
Впелись в танцы-шманцы,
Словно жили с Трои!
 
 
Стольких положили,
Войнам дань и ментам,
Что подчас служили
Роковым моментам.
 
 
Где-то рядом были
И «ТТ» с «Макаром»,
Их мы не забыли,
Выстрел, и как варом!
 
 
Тоже корифеи,
Крови – выше крыши,
Наши, не трофеи,
Хоть названье тише!
 
 
Сколько люди живы,
Столько лет оружью.
Все пути блудливы,
И ведут к безмужью!
 
 
Бабы нарожают,
Выстрел – уравнитель,
Как в асфальт сажают,
А Господ тут зритель!
 

Разбойники. Опять не Шиллер!

 
А на первый пай – чисто серебро,
Хоть себя щипай, так тебе свезло!
При хабаре ты, куль с монетою,
Куль с монетою, жизнь конфетою!
 
 
А на пай второй – злато чистое,
Получай, герой, нижь монистою,
Хочешь сам носи, хочешь в дар дари,
Хоть кого спроси, в счастье упыри!
 
 
А на третий пай – девка умница,
И красивая, и разумница.
Есть один дефект, да один изъян,
Я пришиб её, был я сильно пьян!
Я сначала к ней с уговорами,
А она в ответ всё со вздорами.
Мол, она кровей, что не мне чета,
Певчий соловей, ну, и всё, черта.
Шибанул её шелепугой раз,
А она в траву, да и взгляд погас.
Вон она лежит, мной убитая,
На ветру дрожит кичка сбитая!
 
 
Смерть её моя, лишь моя вина.
Хоть без пая я, махану вина.
Прикопаю сам бабу сладкую,
Бабу сладкую, к брани падкую,
Придержи язык, не встревай в дела,
Тут сама б глядишь, и жива б была!
Чай, не в тереме, не среди огней,
Огребла своё, да и хрен бы с ней!
 

Пяльцы

 
Жизнь бежит сквозь пальцы,
Кровь из ран рудою,
Вышиванья пяльцы
С девой молодою.
 
 
Под кустом ракиты,
Сцена из сраженья,
Казачок убитый,
Вовсе без движенья.
 
 
А конёк игриво
Теребит уздечку,
Всё вокруг красиво,
Хоть бери и в печку!
 
 
Ни порыва ветра,
Девушка заснула,
Рядом в шляпе фетра
Кавалер у стула.
 
 
Тоже дело в раме,
Круглая картина,
Братьям Ной о Хаме,
Мол, совсем скотина!
 
 
Вот оно искусство,
Что творит, как дышит.
Тут экспрессий чувство,
Всё художник слышит!
 
 
Заодно и руки
Заняты, в работе.
Ремесло от скуки,
Вроде, день в заботе!
 
 
Вышьем и подарим
Думочку ль, платочек!
И роман заварим
Между строчек точек!
 
 
Только дева в пяльцах,
Рядом с кавалером,
Тоже в наших пальцах,
В платье с нежным флером!
 
 
Всё в кольце с винтами,
Просто на салфетке.
Сказочно с финтами
В этой круглой клетке.
 
 
Все они сюжеты,
И не живы даже.
Кстати, как гаджеты,
Скоро распродажа?
 

Черёмуха

 
Как черёмухи цветы хороши!
Оторваться тянет в них от души.
И пьянят они тебя как вино,
Да зовут быстрей свалиться на дно!
 
 
Но, потом приходит мора пора,
И цветы с неё сдувают ветра.
Чёрны ягоды, и странен их вкус,
Есть-то можно, да короток искус!
 
 
Полюбил ты навсегда и с утра,
Мир прекрасен и широк, не нора!.
В высших сферах пребывает душа,
Да и чувства как клинок палаша!
 
 
Только время наше вечно спешит,
Вот уже любовь твоя лишь смешит,
Глядь, оскомина пришла, и мандраж,
За любовью этой брак в антураж!
 
 
Где девчонка, что делила любовь?
Эта баба холодит твою кровь,
Все её слова всегда поперёк,
И на всё, про всё, лишь горький упрёк.
 
 
Я тебе, мол, жизнь мою отдала,
Только это что теперь за дела?
Денег нету, значит, нет и любви,
Облетевший цвет назад не зови!
 
 
Не вернуть, того что ушло,
Это – поцелуй сквозь стекло.
Вроде, тот же самый процесс,
Но, любовь ушла в дальний лес!
 

Трансформер

 
О, вот это ножки!
Как козюни рожки.
А оскал, гляди оскал,
Только б леший приласкал!
 
 
Не идёт, а пишет дева,
Прямо троллей королева!
И грудей висит арбуз
Даже ниже верхних пуз!
 
 
Встреть такую вот в ночи,
Так от страха хоть кричи,
Это если сможешь в крик,
Нет, ты сам прикинь, старик!
 
 
Ладно, маханём стакан,
А затем второй, друган.
Без закуски? А рукав?
Ладно, пей, не будь лукав!
 
 
Просветлело, ё-маё!
Жизнь, как с блёстками шитьё.
Но, добавим-ка на раз,
Во берёт, крушит как КРАЗ!
 
 
Я про эту говорил?
Алкоголь меня взбодрил.
Вот ядрёна, что за стать,
Как бы мне её достать!
 
 
Спали вместе, всё сбылось,
Но, с рассветом унеслось.
Он увидел, с кем тут спал,
И запал совсем пропал!
 
 
Оба с девой голышом,
Нету рая с шалашом,
Папа с мамой и иконой,
Или в ЗАГС, иль дело с зоной!
 
 
Потому девица та
Не святая простота,
Сбил её в семнадцать влёт,
По УК сплошной залёт!
 
 
Дело тёмное, друзья.
Создалась в стране семья!
Толь, притрутся, толь, убьёт,
Цепи чёрт для них куёт!
 

Под Ардаганом!

 
По опушке, на поляне
Серый конь бежал в тумане,
Грива вилась на ветру,
Дело было поутру.
 
 
Вон сидёлко, набок сбито,
А у самого копыта
Казачина гребенской
Полон смерти и тоской!
 
 
Это вид со стороны,
С крепостной сплошной стены.
И в ворота, за добычей,
Арнауты стаей сычьей!
 
 
Конь от них, они за ним,
Он в туман нырнул, как в дым!
А казак взлетел в седло,
Саблю в руку, пронесло!
 
 
Тут в засаде сотня вся,
Понеслась, врагов кося.
Взят был в плен топчу-баши,
Артиллерия, пляши!
 
 
Ленин Турции вернул,
Словно он ферзя зевнул,
Наш священный Арарат!
Не пора ли брать в обрат?
 
 
Ардаган и Баязет
Кровью русских был согрет.
Карс и горный Эрзерум
Знали пушек наших шум!
 
 
Ереван и Карабах
Колыхались от папах.
И с Баку Нахичевань
Без России просто рвань!
 
 
Мало ль кто и где живёт,
Шла Империя на взлёт.
Мы ещё вернём своё,
Разнеся врагов смитьё!
 

Быт

 
Это было на рассвете,
Мы решили, что не дети,
Хватит в пряталки играть,
И пора уже в кровать!
 
 
Вот тогда всё понеслось,
Да в природе отдалось,
Глядь, ребёнок на носу,
Портит девичью красу.
 
 
Мать её, сильна умом,
Как в предвиденьи самом,
Надо, мол, приплод с полей,
И без всяких там соплей!
 
 
Я на браке настоял,
И на месте не стоял,
Расписались, стали жить,
О ребёнке не тужить.
 
 
Скоро родился пацан,
Весь повадками в отца,
Всё на бас, и голосит,
Жизнь течёт чрез прорву сит!
 
 
Жили в комнате одной
Мать её, да сын с женой,
Ну, и мы, так трое нас,
Трое их, и свет погас!
 
 
Ну, не жизнь, жилище змей,
И соседи всё хамей.
Нас в квартире шесть семей,
Сам прикинь и поимей!
 
 
Так, не выдержав, слинял,
Быт нам всю любовь унял.
Но, с абортом не прошло,
Парень вырос им назло!
 

СИЗО

 
Окошко в клеточку,
«Забралы» в сеточку.
С «конём» проблемы нам,
И, в целом, жизни срам.
 
 
День за два тут в СИЗО,
Прикольно и свежо,
Да только быт такой,
Прощай покой!
 
 
Стою на вышке я,
Пупкарю, думаю,
В общаге вся семья,
Но, деньги сумою.
 
 
Мне на квартиру пай,
Идёт спасение,
А то приходит край,
Судьбы трясение.
 
 
Я в сутки здесь стою
Все восемь часиков,
От скуки лишь пою,
Всё больше «классиков».
 
 
Им день за два идёт,
Мне в сутки треть как срок,
Его свобода ждёт,
Мне всё невпрок!
 
 
Мы оба зеки здесь,
По обе стороны,
И мне мой срок не счесть,
Кружитесь вороны.
 

В горах

 
Серпантином тут дороги,
Не спеши, сломаешь ноги,
Можно прямо через горы,
Да с собою будут ссоры.
 
 
Если с местным, то лафа,
Путь-дорога как софа.
И приятна и мягка,
Ну, навроде, коньяка!
 
 
Тянут ослики палатки,
Заодно, твои манатки.
Можно взять с собой мангал,
Глядь, шашлык и пришагал!
 
 
Этот горный наш туризм
Лечит всех без игл и клизм.
Не боец ты, так и что?
На Эльбрусе был зато!
 
 
Пусть на фото не Эльбрус,
Вот обрывы, ты не трус.
Климат точно здесь иной,
Покоренье – за спиной!
 

Очень жуткая сказочка

 
Как-то очень старый дед,
Что давно согнут и сед,
Бабке ночью говорит,
Вроде как её корит!
 
 
Скучно, старая, живём,
Быдто мы крапиву рвём,
Варим в щах всё лебеду,
Скоро я с ума сойду!
 
 
Где бы нам мясца добыть,
Хоть кого на суп прибить.
Шкуру можно и продать,
Вот настанет благодать.
 
 
Наш районный почтальон
Деньги носит, не бульон.
Магазин – сто вёрст пути,
Нам туда не добрести.
 
 
Я измыслил тут капкан,
Взять медведя за калкан,
Зверь здоров, а я умён,
И на дело устремлён.
 
 
Мозг наутро дед включил,
Снял заслонку, заточил,
Вот резак, вот сала шмат,
Пусть простой, но автомат.
 
 
Короб, сало, злая сталь,
Режиссёрски, как Досталь,
Дед обдумал все хода,
Ждёт животное беда!
 
 
И свершилось, и сбылось,
Раскрутилась злая ось,
Без ноги медведь ушёл,
Дед мясца себе нашёл!
 
 
Бабка ногу, враз, варить,
Деда ум благодарить,
Шерсть прядёт, из той ноги,
Выйдут славные носки!
 
 
А медведь избыл беду,
Снова, ушлый, на ходу,
Сам себе создал протез,
И к старинушкам полез!
 
 
Я на липовой ноге,
Раздаётся по тайге,
На берёзовой клюке,
К деду, рыться в кадыке!
 
 
Ходит рядом и поёт,
Спать супругам не даёт,
Объясняет всем зверям,
Инвалид сродни царям!
 
 
Часто матерно в припев,
Вспоминает зла посев,
Мол, теперь, в такую мать,
Всем он может жизнь сломать!
 
 
Ногу требую свою,
Потому, я тут пою.
И кричит скырлы – скырлы,
Крики эти очень злы!
 
 
Долго дедушка терпел,
Только в трубочку сопел,
А потом гранату взял,
Дёрнул, бросил, звук увял!
 
 
Нет, медведь – не броневик,
В жуткой смерти враз поник.
Шкура, мясо, жизнь – лафа,
Всё, последняя строфа!
 

Такие вот дела

 
Кто по улочке идёт?
Это мой конвой бредёт,
Посерёдке буду я,
Спета песенка моя!
 
 
Недалёко и забор,
Тут мне выйдет перебор,
Был патрона перекос,
Вот и путь мой под откос!
 
 
Сам виновен, что сказать,
Надо б грязь всю зализать,
Поленился, не успел,
Вот и на земле отпел!
 
 
Красно-чёрный штаба флаг,
Изрешетят, как дуршлаг,
А сначала выбьют пыль,
Что во мне за много миль.
 
 
Я ж с Испании сюда,
Кровь людская – не вода,
Были русские у нас,
Мы теперь хлебаем квас.
 
 
Что такое, ё-маё,
Разбегается смитьё,
Наши вроде, да, они,
И опять в глазах огни!
 
 
Этим разом повезло,
Выжил я, врагу назло.
Санто Яго спас меня,
Просто вынул из огня.
 
 
Ну, и Иверская мать
Не дала меня сломать,
Я ж по-дедушке русак,
Не попал сейчас впросак!
 

Про царя Филофея и его тринадцать сыновей!

 
Было время – было дело
И писал наш гений смело
О Никитушке-царе,
Да дурной судьбы игре!
 
 
Мол, тринадцать дочерей
Обнаружили, став зрей,
Что отсутствует у них
То, о чём писался стих!
 
 
То что всяким бабам надо,
Их отрада и услада,
Что при каждой как звезда,
То есть, именно, ****а!
 
 
Вольны гении писать
Коль имеют, чем поссать!
А девицам тем как быть,
Что им, про ссаньё забыть?
 
 
Это так, бухтю я здесь,
А за что, про что, Бог весть.
Нам, поэтам, иногда
По сопаткам бьют года!
 
 
Ту историю давно
Потребляли под вино,
И Барков с его Лукою,
Восставали с упокою!
 
 
А сегодня мы для вас
Новый поведём рассказ!
Аж, тринадцать сыновей
Настругал наш Филофей.
 
 
В стольном городе царя
Все любили не за зря!
Стольких приголубил царь,
Что не смог и счесть под старь!
 
 
Да тринадцать лишь родных,
Кучерявых, озорных,
Но, при родах, рок злодей
Всех царят лишил мудей!
 
 
Подросли, пора женить,
Только легче схоронить,
Нет прикидов для етьбы,
Не сдаваться ж без борьбы?
 
 
Собирает царь Совет,
Срочно требует ответ,
Что тут надо предпринять,
Что б судьбину поменять?
 
 
Старый дедка-лесовик,
Снял замшелый дождевик,
Почесал слегка муде,
И пробулькал в бороде!
 
 
В дальнем царстве бабка есть,
У неё всего не счесть,
Надо бы гонца туда,
Может привезёт муда!
 
 
Баба-бой была в стране,
Отличалась на войне,
Даже царь, вступив с ней в трах,
Восклицал, спаси Аллах!
 
 
Машкой звали бабу-бой,
Хороша была собой,
Хоть без правой, мля, груди,
С лука что б огонь вести!
 
 
Амазонка и атлет,
Вот такие – раз в сто лет,
С ятаганом и клевцом
Справится с любым бойцом!
 
 
Получив царя Указ,
Баба на кобылу враз,
И в дорогу, значит в путь,
Что б добыть чего-нибудь!
 
 
Ну, нашла старухин двор,
Состоялся разговор,
Бабка бабе – я те съем,
Враз порву, без всяких схем!
 
 
Та по сказке говорит,
Бабку начисто корит,
Мол, сначала в баньку нам,
Там, напаримся мы в хлам,
 
 
Пообедаем потом,
Посоветуйся с котом,
Вон он, зенки раскатал,
А иначе жди скандал!
 
 
Бабка, баньку растопив,
Настояньям уступив.
Парит бабу, та её
Тихо гладит, ё-маё!
 
 
Враз растаяла Яга,
Срочно спрятала рога,
С бабой в ласки, в деле губы,
Обе ласковы, не грубы!
 
 
И другой пошёл отсчёт,
Как мол закусить насчёт?
А потом бы и в кровать,
Хватит жару поддавать!
 
 
Что там было, дело мрака,
Кот и тот ушёл, собака!
Заварился там кондей.
Но, дошло и до мудей!
 
 
Отгрузила их Яга,
Баба в сумку, да —ага!
Скачет гордая к царю,
Мол, его я одарю.
 
 
Конь споткнулся о пенёк,
Полетел на земь конёк,
Баба прянула с седла,
И мудишки не спасла!
 
 
Полетели из сумы,
Это ж муды, не умы,
И уселились на сучок,
Все тринадцать, весь пучок!
 
 
Баба их звала, звала,
Не идут, что за дела,
Захотелось тут отлить,
И пришлось себя голить.
 
 
Как увидели муде,
Силу женскую в ****е,
Покорились, разом вниз,
На манду, как на карниз!
 
 
Баба их суёт в мешок,
Пьёт стакан на посошок,
Славит Бога и спешит,
Только ветром плащ шуршит!
 
 
Прискакала, отдала,
Ей в награду два села,
Три пять шапок серебра,
Да ешё и с воз добра!
 
 
А муде, на место встав,
И елду собой восстав,
К славе вящей послужив,
Были с каждым, пока жив!
 
 
Вот такой вот вариант,
Метеоров радиант,
Шутка юмора без зла,
Для бобра и для козла!
 

Памяти Сашко Билого

 
Сколько ни было чего,
Не брало за хирш его,
Сала много нагулял,
Всех врагов перешмалял.
 
 
Прокурора за кадык,
Мол, пришёл тебе кирдык,
Депутатам угрожал,
В страхе, как врагов, держал.
 
 
Только раз в ночной тиши
Слышит – сухари суши,
Сдайся тихо, за тобой
Группа «Альфа», рвётся в бой.
 
 
Билый храбрый был мужик,
Он сдаваться не привык,
Сиганул, разбив окно,
Мол, уйти не мудрено!
 
 
Только передумал вдруг,
Стал стрелять с обеих рук,
Душу Сашко погубил,
В спину сам себя убил!
 
 
Да ещё и с двух стволов,
Пал от пуль, как от колов.
Группа «Альфа» не при чём,
Сделав морду кирпичом!
 
 
Похоронен был герой
Мордой вверх, и вниз норой!
Кто рыдал, кто глаз слюнил,
Кто речами в рай манил!
 
 
Год уже как нет Сашка,
Боевого хлопака,
Ярош, где ты там, ку-ку!
«Альфа» ждёт, пора к Сашку!
 

Грозовые годы

 
Тучи над Родиной встали,
Небо в далёком огне,
Хоть не из стали, не за медали
Гибнет народ на войне!
 
 
Где-то там, семья и дети,
Хоть письмишко напишу,
В бой на рассвете, смерть на планете,
Так что пишу и спешу!
 
 
К фронту бегут эшелоны,
Каждый отмечен судьбой,
Рельс перегоны, полны вагоны,
Может с разгрузки и в бой!
 
 
Я в боях, не плачьте мама,
Это точно, я вернусь,
Как речка Кама к Волге упрямо,
Так и ко мне ваша грусть.
 
 
Сколько верёвке ни виться,
Будет когда-то конец,
Не порезвится, может случится,
Смерть позовёт под венец!
 
 
Где-то осталась подруга,
И исстрадалася мать,
Может супруга, тщетно ждёт друга,
Миг может жизнь поломать!
 
 
Годы прошли грозовые,
Ныне заметны едва,
Люди живые, сны гробовые
В прошлом, но память жива!
 

Яйца на Пасху

 
Заяц с яйцами бежит,
Так что, аж, земля дрожит,
Мечет яйца как икру,
Ой, я со смеха помру!
 
 
В местной Пасхе зайцы вдруг,
Бросив по весне подруг,
Прячут яйца от детей,
Яйца, полные кэндей!
 
 
Дети тут встают от сна,
Голова одним полна,
Ищут яйца там в дому,
Где их спрятать по уму!
 
 
Дело просто на поток,
Лезут в каждый закуток,
По корзине у детей,
Сбор всех заячих сластей!
 
 
Это всё от русских шло,
Заяц сделал всё назло!
Что бы не клепал вперёд
Про зайчат херню народ!
 
 
«Косой заяц нанёс яец, да вывел детей, косых чертей!»
 

Путь на Голгофу

 
Тяжёл твой крест, жара,
Водицы бы испить,
Достала мошкара,
Слюны прогорклой нить.
 
 
Голгофа впереди,
Конвою всё равно,
Ты арестант? Иди!
Тут всё запрещено!
 
 
Да и к чему им быть
Синедриона злей?
Там люд решил забыть,
На казнь идёт еврей!
 
 
Из римлян весь конвой,
До мартовских календ
Толпы конвою вой,
Так. мелкий инцидент.
 
 
А из толпы аид
К Христосу – Тяжело?
Ну, ты здоров на вид,
Добился, не свезло!
 
 
«Иди», а дальше грязь,
И ругани комки,
В любом народе мразь,
И ругань ей с руки!
 
 
И ты «Иди», в ответ
Услышал фарисей,
Широк наш белый свет,
Следами ног усей!
 
 
И ходит «Вечный жид»,
Агасфер тенью стал,
Вон путь его, лежит
Среди песков и скал.
 
 
И не остановить,
Да и прощенья нет,
Решай, кого гневить,
Обширен белый свет!
 

Дела наши скорбные

 
(или дурилки картонные)
 
 
Христос приял от римлян муки,
Грехи для многих искупив,
Свободу положил нам в руки,
Себя земного погубив!
 
 
Нет, он воспрял, и взят на небо,
Поскольку Человек и Бог,
А нас дороги манят немо,
Из всех одна лишь не подлог!
 
 
Мы выбираем ту дорогу,
Что ближе нам, сердцам милей,
Порой ведёт дорога к Богу,
Порой лишь делает нас злей!
 
 
Идём у жизни по карнизу,
Сорваться – никаких проблем,
На свет на тот не надо визу,
Два пальца сунуть в голость клемм!
 
 
Сравненье, в целом, фигурально,
Грехи кишат, а мы спешим,
Нам легче оправдать морально,
Всё то, чем Господа смешим!
 
 
Свобода выбора для сильных,
Для них открыл Господь пути,
Вот только лживых и умильных
Не сможет и Христос спасти!