Текст книги "Смерть Британии! «Царь нам дал приказ»"

Глава 9

В то же время. Германская империя. Фамильное поместье Бисмарков

Отто фон Бисмарк больше десяти лет занимал непривычную для него роль – оппозиционера. Это невероятно угнетало, однако он ничего с этим поделать не мог, так как Фридрих, став Императором единой Германии, не только его убрал из правительства, но и методично устранил со всех ключевых постов людей, преданных бывшему канцлеру. Было очищено каждое министерство, каждое ведомство. Поэтому уже через год после отставки Отто ничего не оставалось, как сидеть в своем имении и «курить бамбук». Да изредка посещать старых друзей, загнанных в аналогичные «стойла». Однако вынужденное бездействие не мешало ему обмениваться невероятным объемом писем и публиковаться в германской и итальянской прессе с разнообразными злободневными статьями.

Этот день выдался удачным. К нему приехал старый друг Вильгельм Штиберт, бывший начальник особых служб Прусского королевства и находящийся, так же как и Бисмарк, в опале у проанглийского правительства Фридриха Гогенцоллерна.

– Вильгельм! Рад вас видеть! Как вы добрались?

– Хорошо, мой друг, хорошо.

– Вы устали? Может быть, отобедаем?

– Если можно, то я бы сразу перешел к делу. У меня очень мало времени.

– В таком случае извольте в мой кабинет.

Спустя несколько минут, после того как они расположились в удобных креслах, служанка аккуратно закрыла дверь.

– Итак… – Бисмарк вопросительно взглянул на Штиберта.

– Переговоры прошли успешно, – улыбнулся Вильгельм.

– Вы беседовали с его наставником?

– Берите выше, – заговорщицки подмигнул Вильгельм. – Мой старый друг и протеже, которого я продвигал по своему ведомству, посодействовал тому, чтобы меня назначили наставником наследника. Одним из наставников. Поэтому я еду в свое имение завершать все дела. Мне дали всего лишь неделю.

– Это замечательно! – Отто просто просиял. – Иоганн Вайс[54]54
  Иоганн Вайс – рабочий псевдоним русского агента глубокого залегания. В ходе чистки 1872 года смог занять пост начальника контрразведки новой Германской империи.


[Закрыть] молодчина!

– Я бы не стал так однозначно его оценивать. Он очень непростой человек, который всегда ведет свою игру.

– Странно, а мне казалось…

– Вам казалось то, что желал вам показать Иоганн. Недаром он законно занял мое место. Его, скажу я вам, занять непросто, и еще сложнее – усидеть. А Иоганн сколько держится? Он на удивление хитрый простак с мощным умом и большими ресурсами.

– Ресурсами? Откуда они у него? Разве что он стал нечисто играть?

– Я не могу сказать по этому поводу вообще ничего толком. Промахов за ним не замечено, что удивительно. Однако в нескольких случаях он привлекал к делу довольно крупные суммы денег, слишком крупные, чтобы быть его личными накоплениями с жалованья. Впрочем, после дела эти деньги растворились так же стремительно и без каких-либо следов, как и появились.

– Вы думаете, он связался с банкирами?

– Не исключаю. Впрочем, дело свое он делает очень хорошо – почти всех иностранных шпионов вычислил, взял под колпак и аккуратно кормит малозначительными сведениями, формируя стабильные, надежные каналы.

– Замечательно. Но… – Бисмарк задумался. – Если Иоганн такой непростой человек, то зачем ему связываться с вами? Ведь если что, он будет отвечать головой перед Фридрихом.

– У меня с ним был достаточно откровенный разговор, в котором я ему выложил все карты. – Бисмарк побледнел. – Не переживай. Большую часть наших тайн он и так уже знал. За нами следили. Давно.

– И как он отреагировал?

– Он сам и инициировал этот разговор. Хотел прояснить причины нашего поведения. Иоганн ведь умный мальчик, скоропалительных выводов не делает.

– Так он с нами?

– Отчасти. Иоганн согласился с тем, что Фридрих слишком искаженно видит ситуацию, да и находится под избыточным влиянием Виктории. Фактически он ее марионетка. До добра это Германскую империю не доведет, и Иоганн это прекрасно понимает. Однако наш прогноз на войну с Россией не разделяет, оценивая очень высоко проведенные Мольтке реформы. Честно говоря, за минувшие с французской кампании двенадцать лет наш фельдмаршал очень основательно потрудился, превратив Рейхсвер в лучшую армию Европы.

– А Россия? Разве Иоганн не понимает, что Александр тоже не стоял на месте?

– Понимает, но, опираясь на разведывательные данные, считает, что в России сейчас много самых разнообразных проблем. Да, там есть несколько элитных корпусов, но в целом армия плохо обучена и отвратительно вооружена. Я не стал его переубеждать. В конце концов, светить свою собственную агентуру перед ним не стоит.

– И что дальше?

– Он предложил нам прекратить готовить государственный переворот, уделив все силы на подготовку наследника и его окружения. Вас, к сожалению, Фридрих не терпит на дух, поэтому сделать наставником нельзя. Однако меня и ряд наших старых соратников – вполне реально. Попробуем приложить все силы к тому, чтобы юный Вильгельм смог получить достаточно трезвое виденье мира.

– Признаться, я в восторге, – воодушевленно сказал Бисмарк. – После долгих лет отчуждения мы начинаем добиваться некоторых успехов. Кстати, а что с этим итальянским полковником? Вы смогли с ним договориться?

– Алессандро Грациани оказался чрезвычайно аккуратным и довольно подозрительным человеком. Мой поверенный провел с ним приватные переговоры, но ничего толком не добился.

– Неужели этот Алессандро так сильно отличается от своего предшественника?

– Как небо и земля, мой друг. Уже сейчас, спустя два года после смерти Гарибальди, Алессандро является фактически диктатором Итальянской республики.

– А почему он не желает провозгласить себя королем?

– Понятия не имею. Единственное, что мне известно, так это то, что у него чрезвычайно далеко-идущие планы в отношении Италии. И они нас вряд ли обрадуют. Сейчас Рейхсвер – лучшая армия Европы. Но если все так пойдет, то скоро ей придется потесниться, уступая первенство рвущимся вперед итальянцам. Кроме того, фактически руководя последние лет семь, Алессандро смог воссоздать национальную инженерную школу в самых разных областях. Вы же помните, как русские в конце 60‑х – начале 70‑х прошлись по нашим землям, перекупая всех, до кого могли дотянуться. Нам пришлось буквально с нуля все взращивать. Так вот – у Грациани это дело поставлено намного лучше. Он оказался весьма недурственным заочным учеником русского Императора в этих вопросах и обогнал по многим вопросам как Германию, так и Великобританию.

– Чего он хочет?

– Он не любит делиться своими планами. Но, на мой взгляд, он поглядывает на Корсику с Сардинией, которые заняли евреи по предложению русского Императора. Кроме того, у него есть определенные интересы в Африке и Адриатике. Поговаривают, что Швейцарская Конфедерация проводит штабные игры по отражению итальянского вторжения.

– И насколько они достоверны?

– Я не располагаю никакими сведениями, которые позволили бы подтвердить или опровергнуть эти заявления.

– В случае если Вильгельм займет трон Германской империи, а мы с вами, дорогой друг, вернем свое положение, Алессандро будет готов вести с нами переговоры о разделе сфер влияния в Европе?

– Для этого мы должны взять власть в свои руки. Никаких авансов он не раздает.

– Какой-то он странный… – задумчиво произнес Бисмарк.

– Вы даже не представляете насколько, – произнес, печально качая головой, Штиберт. – По моим сведениям, Алессандро одержим идеей возрождения древних римских традиций, но переложив их на новый лад.

– И что, у него есть какая-то ясная программа действий? Или это только желания?

– Он написал целую книгу, которая потихоньку набирает обороты в Италии. «La mia Lotta[55]55
  «Моя борьба», в переводе с итальянского языка.


[Закрыть]». Странное название и еще более странное содержание. Алессандро называет новое общество, которое он собирается построить, «третий путь», или «fascismo». По сравнению с его идеями, режим Александра в России – утопический идеал свободы. В общем, я вам пришлю, если пожелаете. Там есть на что взглянуть.

– Если вам не трудно. Признаться, вы меня заинтриговали.

– Вы бы знали, как меня заинтриговал этот Грациани.

– А как вы сами думаете, в этой «La mia Lotta» есть зерно истины?

– На мой взгляд, эта книга чудовищна настолько, что ее нужно сжигать в кострах вместе с теми, в чьих руках ее просто увидели, даже в закрытом виде. Но если отринуть мораль, то да, я считаю, что эта книга, написанная строгим, стройным и доходчивым языком, очень сильна. Если ей следовать неукоснительно, то земля потонет в крови, но эта жертва принесет очень богатый урожай – новое государство, лишенное многих традиционных язв. Назвать его справедливым сложно, но, по крайней мере, оно будет давать шанс пробиваться талантливым ребятам с самых низов на серьезные должности. А это стоит многого.

– Тогда тем более присылайте. Вы же знаете, я готов даже душу дьяволу продать ради благополучия любимой Германии. И…

– Да, друг мой, да. Проверив почву, я поделюсь этой книгой с моим подопечным. Если Вильгельм разделит эти взгляды, то крепкий союз с Италией будет у нас в кармане. Тем более что никаких принципиальных противоречий в Европе между нашими странами не существует.

Глава 10

21 мая 1884 года. Москва. Кремль. Николаевский дворец

– Итак, товарищи, – Александр обвел тяжелым взглядом всех присутствующих в кабинете, – вы моя новая команда. Крысы, заведшиеся на нашем корабле, заставили меня переоценить многих. Да, вам не хватает опыта, но я очень надеюсь на то, что вы справитесь. Что вы оправдаете высокое доверие, оказанное вам Российской империей… – начал Император первое заседание Государственного совета в обновленном составе…

Закончился первый этап большой чистки, которая отправила в застенок свыше двух тысяч чиновников имперского и регионального уровня. Не всех, конечно, но обновленная Имперская контрразведка рыла так, что ничто и никто не мог спрятаться от ее проницательного взора. Михаил Прохорович не испытывал ни жалости, ни сострадания к своим бывшим коллегам, и на то имелись причины – вся его семья погибла во время неудачного покушения, совершенного оперативной группой Быкова. И он мстил.

Император сделал свою ставку на Михаила Прохоровича и не ошибся, обретя, наверное, лучшего начальника контрразведки. Для остальных же Михаил Прохорович превратился в чудовище, от упоминания имени которого у «товарищей», которым было что скрывать, выступал холодный пот и надолго портился стул. Одержимый навязчивой идеей справедливости, выходец из крестьянской среды, бывший рекрут, прошедший Крымскую войну и все кампании 60—70-х годов… он был поистине ужасен. В нем многое переплеталось причудливым узором, и природная сметливость, и безумная жестокость, лишенная, впрочем, какой-либо эмоциональности, и чудовищная работоспособность… В марте-апреле 1884 года чиновничество Российской империи впервые за последние двенадцать лет прочувствовало железистый аромат собственной крови. И холодный, казалось бы, совершенно ничего не упускающий взгляд волкодава, готового растерзать любого, кто дерзнет пойти против интересов России. Особенно после того, как пошли слухи о применении какого-то секретного медицинского препарата, заставляющего говорить правду. Безусловно, в руках Михаила Прохоровича не было пресловутой «сыворотки правды», но как мощный сдерживающий фактор эта «утка» оказалась очень кстати.

Под стать Кривоносу оказался и новый начальник Имперской разведки Павел Ильич Плотников, недавно сменивший уже немолодого Ковалева. Сын простого рабочего из Нижнего Новгорода смог сделать блистательную карьеру. Благодаря случайности он попал в одно из начальных технических училищ, где его заметили и стали продвигать. Потом было среднее техническое училище. Обучение в Московской Императорской военно-инженерной академии. Участие в Среднеазиатской кампании 1871–1876 годов, в ходе которой Павел Ильич зарекомендовал себя умным, дерзким и решительным командиром, не рискующим без дела своими подчиненными. Курсы повышения квалификации. Разведывательно-диверсионная школа. Успешная работа на французском и итальянском направлениях. В общем – помотала его жизнь не меньше, чем Михаила Прохоровича. Но несчастья обходили его стороной. Вот и теперь, когда началась эта кровавая весна, он легко прошел проверку и после недолгих пертурбаций возглавил Имперскую разведку, хотя о том и мечтать не мог.

Александр посмотрел на своих бойцов холодными и внимательными глазами и понял, что среди них нет ни одного аристократа старой школы. Ни одного родовитого да столбового. Даже тех, кто был дворянином до поступления на службу к Императору, было всего трое. Остальные приобрели этот статус только в результате своих заслуг на службе. Ситуация казалась чрезвычайно необычной для своего времени, так как все эти люди поднялись с самых социальных низов своими силами, своим упрямством, своим трудолюбием и умом. Волкодавы, которых поискать. Злая свора. Умная свора. Безжалостная свора. Даже руководители таких, казалось бы, мирных направлений, как Министерство иностранных дел, просвещения и науки, в боевой обстановке вряд ли бы растерялись. Император невольно вспомнил сцену из знаменитого советского кинофильма «Дежавю», когда американский профессор-энтомолог, будучи по совместительству гангстером из Чикаго, прекрасно сдает нормативы по стрельбе. Ощущение подобных «профессоров» при виде получившейся у Александра команды не отпускало его. Страшно… даже ему было страшно.

Новый состав Государственного совета был невероятен для своего времени. Еще несколько лет назад Император не мог даже представить, что сможет собрать таких людей на столь влиятельных должностях. Теперь же он наблюдал их перед собой. Да не просто так, а поучая и наставляя.

– Поэтому, товарищи, перед нами стоит важная задача – завершить начатое дело. Чтобы ни у кого из вас не было сомнений, то я прямо заявляю – интересы Империи превыше всего. Тот, кто решит встать на пути их реализации и продвижения будет уничтожен. Если же для благополучия России потребуется уничтожить все остальные государства, то так тому и быть. Времена компромиссов безнадежно уходят в прошлое. В Италии поднимает голову новое социально-политическое течение, ставящее итальянцев выше всех остальных народов. В Великобритании такая традиция главенствует уже несколько веков. Германия в ближайшее время заразится чем-то аналогичным. И я говорю вам – для России интересы наших подданных отныне стоят несопоставимо выше пусть даже иностранных королей. Это наша страна, и мы с вами стоим у ее руля, чтобы сделать все возможное для ее процветания.

Глава 11

В то же время. Итальянская диктатура. Рим

Алессандро Грациани сидел за своим письменным столом и уже третий раз вдумчиво перечитывал то, что ему доложили из Константинополя разведчики.

– Какая-то дикость, не находите? – он бросил последний листок на стол и поднял глаза на начальника своей разведки.

– Дикость? – удивленно переспросил Винсенто дель Бачо.

– Да, сущая дикость! Вы ведь в курсе, что именно благодаря помощи русских друзей мы смогли обуздать безудержность римской католической церкви. А что творят они сами? Я бы понял, если бы на престоле сменился Император, но ведь этим всем ужасом руководит один и тот же человек. Зачем он это делает?

– Мне кажется, он пытается уничтожить все иные религии, кроме христианства, в своих владениях.

– Это и так ясно, Винсенто. Какая ему с этого польза?

– Не знаю, – задумчиво произнес руководитель итальянской разведки. – А вы знаете, мне кажется, тут есть небольшой подвох.

– В самом деле? Какой же?

– Вы понимаете, вместе с достаточно безапелляционным вытеснением всех иных религий с территории Российской империи Александр меняет и само православие. Оно сейчас и оно же лет двадцать назад – две большие разницы. Вы понимаете? Ну, смотрите. Во‑первых, он смог захватить Константинополь и взял под свой контроль самый высокий престол в традиции православия. Фактически престол Константинополя для православных является чем-то аналогичным кафедре Ватикана для католиков. Во‑вторых, он возродил патриаршество на территории Империи, упразднив все автономии и вариации. Фактически он ввел единый стандарт религии, остальные выставив ересью. В‑третьих, он создал фактически большой Ватикан, только православный, на базе Константинополя. Огромный город-храм, город-монастырь. В‑четвертых, он полностью пересмотрел очень многие постулаты православия и под лозунгом «возвращения к истокам» очень сильно его изменил. Помните те знаменитые дневники Филарета?

– Это все хорошо, только я не могу понять сути. Зачем он это все делает?

– У нас же есть аналог того, что сооружает Его Императорское Величество, – мило улыбнулся Винсенто. – Там патриарх во главе аппарата Православной церкви. Тут вы, во главе Итальянской партии фашистов.

– Вот оно что… – задумался Алессандро. – Но почему тогда не он возглавил эту организацию?

– Я не могу знать ответ на этот вопрос, – пожал плечами Винсенто. – Он ведь достаточно любопытный человек и далеко не все из того, что он делает, можно сразу понять. На первый взгляд, мне кажется, что он просто решил отделить мух от котлет. То есть старается не смешивать государственное управление и партийные дела. Государственный аппарат занимается своими делами, партийный – своими. А учитывая, что он строится на базе традиционной религии, уклон в духовно-нравственную плоскость деятельности ему, по всей видимости, очень выгоден.

– Вы считаете, что Александр Русскую православную церковь превратил в подобие нашей партии?

– Православную церковь, – поправил его Винсенто. – Слово «русская» из названия убрали, потому что она охватывает слишком много народов. А так – да, я считаю, что Его Императорское Величество решил сделать из церковного аппарата партийный, благо что для этого больших препятствий нет.

– В самом деле? – удивился Грациани.

– Конечно. Если отбросить условности, то церковь мало чем отличается от нашей партии.

– Хм… Странно все это, – задумался Алессандро. – Мне непонятно, зачем он разделяет аппараты партии и управления так сильно? Ведь по идее нужно, наоборот, их сращивать.

– Не могу знать, – пожал плечами Винсенто. – Вполне возможно, что он считает иначе. По крайней мере, все, что он делает в этой плоскости, говорит о строгом разделении партийной, то есть религиозной деятельности и административной. Он во многих местах даже ввел дублирование. Например, в армии, при частях от батальона и выше, кроме армейского командира, введена должность священника.

– И что в этом необычного? У нас тоже в армии много священников.

– Дело в том, что для этих целей в рамках церкви организовали православный рыцарский орден Святого Георгия. А братьев этого структурного подразделения Православной церкви обязали не только в случае необходимости вступать в бой с противником, но и личным примером, если потребуется, воодушевлять личный состав частей.

– Любопытно…

– Еще как любопытно! Кроме того, по нашим сведениям, церковный аппарат фактически является средством контроля над деятельностью управляющих на местах. Поэтому духовный наставник, который присутствует на каждом заводе, на каждом корабле… он не только занимается спасением душ прихожан, но и следит за тем, чтобы все было по закону и совести, а если что не так – то может или сам вмешаться, или донести по инстанции.

Алессандро Грациани жевал губы и думал. Ему не нравилось то, что ему говорил начальник разведки, но никакие выводы в голову упорно не шли.

– Вы помните православный рыцарский орден Красной Звезды?

– Конечно. И что с ним?

– У Православной церкви уже два рыцарских ордена. Причем не фиктивных, а действенных. Рыцарей Красной Звезды в минувший год очень сильно почистили, устраняя тех, кто попал туда случайно. А это говорит о вполне жизнеспособном организме.

– Это замечательно. Но нам-то что с этого?

– Нам с этого нужно делать выводы. В частности, русский Император не только не пропустил мимо наши успехи в вопросах партийного строительства, но и предпринял определенные шаги для компенсации. Причем, что немаловажно, не бездумно копируя, а осмысленно перенося на почву его Отечества.

– Значит, он тоже занимается мобилизацией масс… – задумчиво произнес итальянский диктатор. – А почему он не включает в создаваемый партийный аппарат лучших представителей других религий?

– Это мне не известно.

– Такая бойня… – Алессандро снова взял листы доклада и начал их читать. – Как вы думаете, долго еще мусульмане продержатся?

– Не думаю. После восстания на Северном Кавказе русский Император запретил не только возводить какие-либо духовные строения, хоть как-то связанные с исламом на территории Российской империи, но даже ремонтировать их. Любой, даже самый пустяшный, ремонт мечети является основанием для ее сноса. Не считая того, что кроме уничтожения здания происходит целая операция по вычислению и наказанию всех лиц, связанных с нарушением данного закона. Всегда страдают духовные лидеры ислама, которых очень серьезно наказывают, ссылаясь на то, что они подбивали население нарушать закон. В общем, если так пойдет дальше, то лет через десять-пятнадцать в Российской империи останется всего несколько мечетей и небольшая горстка духовных лидеров.

– А медресе?

– Их деятельность в ходе реформы образования была прекращена и все находящиеся на территории Российской империи медресе закрыты.

– Но ведь ничто не мешает духовным лидерам учиться на соседних землях. Как Александр это прекратит?

– Уже прекратил. Таких «ученых людей» Имперская контрразведка очень трепетно опекает. Достаточно одного неудачного выступления, связанного, например, с призывом «нарушать законы Российской империи» на публике, и их ждет «гостеприимный подвал». Трагизм ситуации заключается в том, что мусульмане живут по своим духовным законам… – хитро улыбнулся Винсенто.

– Любопытный ход, – усмехнулся Алессандро. – Серьезная травля. Но почему в качестве объекта для нападения он выбрал именно мусульман? Они что, где-то ему на мозоль наступили?

– Если судить по публичным выступлениям русского Императора, он не имеет ничего против ислама, но, и это немаловажно, считает, что на территории Империи должна быть только одна религия. «Одна Империя, один Император, один язык, одна религия…» – повторил Винсент недавно прочитанную формулу. – Поэтому гонению подвергаются не только мусульмане. Буддисты, индуисты, синтоисты, иудеи и прочие религии, не являющиеся ветвями христианства, находятся примерно в том же положении, что и мусульмане. Более-менее спокойно приходится только христианам, но даже за ними очень внимательный присмотр. При малейшем подозрении в связи с бомбистами или там, например, иностранной разведкой приход закрывается без каких-либо разговоров. Хотя, конечно, Имперская контрразведка с протестантами и католиками не зверствует, ведя себя весьма и весьма обходительно.

– Фанатик…

– Отнюдь. Я считаю, что он просто последовательный человек, любящий доводить дела до конца. И если так и дальше пойдет, то Православная церковь станет самой мощной религией в мире…

– А мы можем организовать подобный «боевой разворот» и найти общий язык с католиками?

– Сомневаюсь, – сказал Винсенто и задумчиво посмотрел в окно, – у нас условия совершенно иные. Если мы начнем производить те же манипуляции, что совершил Александр, то получим просто одну из версий католичества, расколов и без того многострадальное тело этой религии.

– Его это не останавливает. Вон как «недовольных» обхаживает, – кивнул Алессандро на листы отчета.

– Это большая и сложная война… – скептически ухмыльнулся Винсенто. – Он ведет ее больше десяти лет, я бы даже говорил о четверти века, мы – даже не начинали. Не думаю, что нам нужно менять лошадей на переправе. Особенно сейчас…

– Хорошо, в преддверии нарастания угрозы большой войны нам такие риски ни к чему, – согласился с начальником своей разведки Алессандро Грациани.