Текст книги "Смерть Британии! «Царь нам дал приказ»"

Глава 8

28 ноября 1885 года. Брюссель, штаб-квартира NATO

– Таким образом, штаб объединенной армии пришел к выводу, что имеющимися средствами мы не можем взломать оборону русских войск в Югославии и, развив наступление, не то чтобы взять столицу коронной территории, но даже серьезно приблизиться к ней.

– Вы уверены? – настороженно переспросил Фредерик Хейнс, британский фельдмаршал, представляющий интересы Туманного Альбиона в координационном совете альянса.

– Абсолютно. Особенно после того, как узнал, что русские снимают часть войск из Югославии и возвращают их в места основной дислокации. Они практически завершили вывод целого корпуса, который уже сейчас возвращается в свои киевские казармы.

– Может быть, у них возникли проблемы?

– Вряд ли. Скорее наоборот.

– В каком смысле?

– Я думаю, что они считают этот корпус лишним. Ввели его туда в качестве резерва, но он не понадобился. Поэтому сейчас, по данным разведки, русские перешли на довольно странную практику ротаций. Они меняют поротно соединения из числа уже воевавших на свежие части из России. Выводимые отправляются в армейские дома отдыха на побережье Черного моря.

– И что это значит?

– То, что они обстреливают свои части, используя наши атаки в качестве учебных пособий. Вы понимаете? После всех тех усилий, что мы приложили, нас не воспринимают всерьез, – глаза Мольтке были вытаращены, а голос зазвенел. – Кроме того, это говорит о том, что перед нами в Югославии всегда свежий и не измотанный боями враг.

– Хорошо, – вступил в разговор генерал-фельдмаршал Энрико Козенц, представляющий Италию на этой встрече. – Что вы предлагаете? Насколько я вас смог узнать, вы бы не решились на подобное заявление без веских на то оснований и готового предложения.

– Все так. Основания очень вески. Справку по потерям личного состава и материальной части я вам предоставил, – кивнул Мольтке на небольшие папки, лежащие перед каждым участником встречи. – Мое предложение очень простое. Мы должны перейти к обороне и начать решать сложившийся тупик политическими методами. В идеале – разделить Югославию на две части: подконтрольную нам и подконтрольную русским.

– Вы считаете, что русские не перейдут в наступление?

– Да, именно так. Александр слишком любит и ценит своих солдат, чтобы отправлять их на наши пулеметы. Тем более что у него масса других способов воздействия на нас.

– Но Югославия, – попытался возразить Хейнс.

– А что Югославия? – перебил его с усмешкой Мольтке. – Она выполнила свою роль. Мы ведь хотели выяснить боеспособность русской армии. Выяснили. Хотите из-за этого клочка земли положить миллионы с таким трудом подготовленных солдат?

– Неужели все настолько плохо?

– В том-то и дело, что так. Мы готовились к французской кампании. А русские – нет. Они пошли дальше и стали творчески переосмысливать уроки, полученные там. Нам нужно время, чтобы их догнать. Догнать и перегнать. И дело не только и не столько в оружии… – Мольтке покачал головой.

– Ну, хорошо, – кивнул Хейнс, – вам виднее. По крайней мере, потери, понесенные нашими войсками, весьма красноречиво подтверждают правдивость ваших слов. Раз вы считаете, что нужно перейти к обороне, значит, так и нужно. Я же как куратор военного отдела при совете альянса рекомендую Генеральному совету перейти к мирному сворачиванию этого конфликта. Он себя исчерпал и дальше тянуть не стоит. Если верить вашему прогнозу и считать, что русские не перейдут в наступление – мы просто потеряем время и людей. Обученных, прошу заметить, людей, которые стоят денег, и немалых. А так же патроны, снаряды и прочие расходные средства. В случае же их наступления, которое вполне может завершиться успешно, разгром будет катастрофическим, как и наше политическое положение на мировой арене.

– Много хуже, – тихо пробурчал Мольтке.

– Что? – переспросил Хейнс, не понявший смысла реплики.

– Я говорю, что наше положение на мировой арене станет не катастрофическим, а намного хуже. Ведь эта победа приведет Испанию к выводу о том, что мы – не те союзники, с которыми можно сотрудничать. Это верный путь к союзу между ней и русскими, который поставит сам факт существования нашего альянса под угрозу.

– Именно поэтому, – благосклонно кивнул Фредерик Хейнс, – мы и постараемся получившийся конфликт замять до того, как русские решатся на наступление. Особенно сейчас, когда они вывели целый стрелковый корпус, стоящий у них в резерве. Без него они не решатся.

Глава 9

Спустя некоторое время. Москва. Кремль. Николаевский дворец

– И что докладывают наши резиденты? – Александр весьма заинтересованно слушал доклад Плотникова.

– Что мы вывели все стратегические резервы из Югославии и сейчас просто учим своих солдат, обстреливая их в боях.

– Отлично, – усмехнулся Император. – Товарищ Скобелев, вы завершили подготовительный этап «Тайфун»?

– Кирасирская бригада, три полка драгун и сводная дивизия воздухоплавательных войск[70]70
  После армейской реформы вооружения 1875 года введены новые формации частей. Смотри приложение.


[Закрыть] в полном составе были переведены в Югославию под видом ротационных подразделений. Сейчас накапливаем топливо и боеприпасы на прифронтовых складах в направлении главного удара. До завершения подготовительной фазы по плану осталось двенадцать суток.

– А реально?

– Мы идем строго по плану, – произнес совершенно спокойный Скобелев.

Глава 10

2 декабря 1885 года. Предрассветные сумерки тихого, слегка туманного утра. Южная часть долины Западной Моравы

Андрей Павлович Глебов не спал, хотя сего и чрезвычайно жаждал, так как за последние три дня его мир превратился в какой-то неописуемый калейдоскоп событий, совершенно не дававший ему отдохнуть. Но он не расстраивался. Опыт предыдущих боев показал, что от качественной и своевременной штабной работы зависит очень многое, особенно сейчас, когда связь используется повсеместно и нужно, как говорит Его Императорское Величество, интерактивно[71]71
  Интерактивность (от англ. interaction – «взаимодействие») – понятие, которое раскрывает характер и степень взаимодействия между объектами. «Интерактивное управление войсками в реальном времени» – означает наличие обратной связи между центром управления и подчиненными структурами. Это было достигнуто посредством полевых телефонов и переносных радиостанций, позволяющих с минимальными задержками реагировать на изменение оперативной обстановки.


[Закрыть], то есть в реальном времени, управлять войсками…

«Слова-то какие подобраны!» – отвлекся, задумался Андрей Павлович. А как он дергался вначале, когда нужно было создавать эти совершенно непривычные центры и узлы, обеспечивающие постоянную связь со всеми подчиненными частями… Даже и не столько прецедентную, сколько формальную, опрашивая по расписанию все подразделения о положении дел. Ужас… тихий ужас. Но как это помогло в конечном счете потом, во время попыток противника прорвать их оборону. Они всегда, абсолютно всегда оказывались готовыми…

– Глебов! – разбудил задремавшего стоя майора голос командира. – Доброе утро! – усмехнулся тот. – Товарищи офицеры, – обратился полковник уже ко всем офицерам, собравшимся в просторном зале огромного дома, в котором расположился штаб полка. – Согласно распоряжению генерала Скобелева ровно в четыре утра сего дня я должен при вас вскрыть конверт с особыми инструкциями. – Все насторожились и подтянулись, а полковник взял со стола ножик для бумаги и аккуратно разрезал кромку конверта, выкрашенного изнутри черной краской, после чего степенно извлек на свет несколько листов бумаги и начал читать…

Через пару минут после оглашения приказа весь штаб полка разбежался по подразделениям, за исключением дежурных и таких, как Андрей Павлович, неудачников. У них оставалось четверть часа до начала дикого аврала. Поспать он не успевал, поэтому вышел на крыльцо. Сел на ступеньки. Прислонился спиной к стене и закурил, любуясь на сумрачное небо, еще практически не тронутое рассветом. Впрочем, целую плеяду больших сигарообразных дирижаблей, идущих где-то высоко на север, он видел отчетливо. В его голове всплыли детали предстоящей операции, и он усмехнулся.

– Андрей Павлович, – послышался из-за спины знакомый голос. Майор вскочил, чуть не снеся головой подпорку небольшого навеса, прикрывающего крыльцо от дождя.

– Я! – сказал Глебов и, озоруя, встал по стойке «смирно».

– У нас много дел, давайте не будем подавать дурной пример своим подчиненным.

– Есть прекратить отдых! – козырнул устало улыбающийся Глебов и рыбкой нырнул в здание штаба. Дел действительно было очень много.

В то же время в расположении кирасирской бригады, готовящейся к наступлению вдоль долины Западной Моравы, бригадир Федор Лаврененко тоже собрал своих подчиненных для оглашения приказа командования.

– Товарищи! – командир был необычайно взволнован. – Сегодня наш первый бой. Многие из нас уже сражались. Но не так, – он махнул в сторону бронированной техники, стоящей чуть поодаль. – Никогда прежде мир не знал подобных машин на поле боя. Никогда! Мы – первые! Император верит в нас, товарищи! – бригадир слегка перевел дух и продолжил: – Эта первая атака будет проходить не так, как мы ее отрабатывали на учениях. Сильная оборона противника и решительная нехватка драгун, которых у нас всего три полка, причем взять новые просто неоткуда, заставляют идти на компромиссы. Поэтому в бой вы пойдете не в качестве огневой поддержки пехотных частей, а будучи самостоятельной ударной силой. Защиту же от пехоты противника вам обеспечит наша артиллерия. Поэтому я настоятельно не рекомендую вам, даже в случае срыва гусеницы, вылезать из своего панцера[72]72
  Панцер – войсковое название ЛТ‑1 бис и вообще любых танков. Дано было народом стихийно, без пинка сверху. Происходило от слова «панцирь», только слегка переиначенного.


[Закрыть]. Над вами будет непрестанно рваться шрапнель, не давая пехоте противника высунуться и что-либо предпринять. В случае проблем дожидайтесь подхода своей пехоты и только после того, как она займет позиции вокруг вас – начинайте ремонт машины. Пехоту на этот счет уже проинструктировали.

Глава 11

6 декабря 1885 года. Берлин. Резиденция Императора

Едва Мольтке переступил порог кабинета своего Императора, тот, увидев, что обычно невозмутимое лицо генерала и вовсе превратилось в безжизненную маску, вскочил из-за стола и подался вперед.

– Друг мой, – взволнованно начал сам Фридрих. – На вас лица нет. Что случилось?

– Ваше Императорское Величество… произошла трагедия. Полный разгром!

– Что?! Каким образом? Вы же говорили о том, что оборона наша крепка и русские ее быстро взломать не смогут. Буквально два дня назад!

– Да. Говорил, – твердо встретил взгляд императора Мольтке. – Но я ошибся. Русские внезапно вытащили из рукава нескольких тузов, о которых мы не имели ни малейшего представления, и бросили их на стол в убийственной комбинации. Нас раздавили кирасиры и драгуны. А с воздуха…

– Погодите-ка! – перебил Мольтке Император. – Какие такие кирасиры? Вы в своем уме? Тяжелая кавалерия – это уже давно история!

– Ваше Императорское Величество, – невозмутимо, но вежливо начал Мольтке, – прошу простить меня. Дело в том, что я использовал названия, не пояснив их значения. Дело в том, что русские назвали кирасирами совсем не кавалерию, а войска, использующие в качестве основного оружия бронированные тракторы, вооруженные пулеметами. Они оказались совершенно неуязвимы для нашего стрелкового оружия и шрапнелей. За все их наступление мы смогли только три механизма подбить из артиллерийских орудий и семь из крепостных ружей. Драгуны же, не кавалерия, а пехотные части, обученные воевать во взаимодействии с кирасирами.

– Странно… – задумчиво произнес Фридрих. – Йоган докладывал мне о том, что подобные войска в России только создаются и обкатываются на полигонах, да и их боевые качества он оценивал невысоко. А тут…

– Да никто не ожидал подобного. Он был в этом вопросе не одинок, придерживаясь общего, казалось бы, весьма здравого взгляда на вещи. Тем более что до сих пор никто так и не понял толком, как с ними бороться. Вы понимаете, – замялся Мольтке, – из войск докладывают, что эти кирасиры очень гибко и аккуратно действуют, часто меняя тактику. То бронированные трактора прут на наши позиции под прикрытием плотного шрапнельного огня, то при поддержке пехоты проводят маневренные операции, то вообще используют засады. У нас в войсках сейчас совершенная паника, которая только усиливается из-за того, что русские вводят вслед за кирасирами и драгунами обычную пехоту, развивая наступление и закрепляя успех. За минувшие двое суток передовые отряды русских смогли пройти вперед на тридцать миль[73]73
  30 миль – 55,59 км.


[Закрыть] и уже сейчас на их пути нет никаких серьезных сил до самого Белграда. Да и там… – подавленно и обреченно вздохнул Мольтке. – Они продвигаются дальше по долине практически обычным маршем, совершенно не встречая сопротивления. Кроме того, мы не успеваем отвести войска от горных перевалов. Эта фланговая атака русских поставила весь фронт в критическое положение – уже сейчас ситуация такова, что я не исключу окружения и блокады нашей основной военной группировки в Югославии. На границе стоят еще две дивизии, но они там находятся на переформировании после неудачного наступления и, по сути, представляют собой два сильно побитых полка, лишенных артиллерии.

– Вы сказали что-то про воздух. Что там?

– Русские в направлении главного удара применили массированно дирижабли и новые аэропланы.

– Аэропланы? – округлил глаза Фридрих. – Как их вообще можно применить? Ведь на Международной выставке, проведенной в Москве в прошлом году, нам их показывали и рекомендовали в роли перспективнейших решений в области воздухоплавания. Впрочем, никаких поразительных успехов они не продемонстрировали, а потому вы, мой любезный Хельмут, сами отозвались о них как о дорогой и бессмысленной игрушке.

– В Югославии были применены совершенно иные аэропланы. Основную проблему для нас составили двухмоторные бипланы, которые несли с собой не только неплохой запас малых осколочных бомб, но и были вооружены пулеметами в турелях, из которых они тщательно поливали наши позиции. Из-за их маневренности, скорости и умеренных размеров мы смогли сбить только один такой аэроплан. Остальные же учинили совершенный разгром в 17‑й пехотной дивизии, полностью выведя из строя ее артиллерию и сильно проредив пехотные порядки.

– Странно… очень странно.

– Более чем. Тот сбитый аэроплан был осмотрен одним офицером нашей армии. Я читал его доклад и могу уверенно говорить, что сбитый аэроплан русских на голову выше всего того, что они нам демонстрировали в прошлом году в Москве. Кроме того, на части деталей стоит заводская маркировка с указанием даты изготовления… Обер-лейтенант Ганеман видел своими глазами датировку двух-трехлетней давности на отдельных элементах конструкции.

– И что это значит?

– То, что русские нам морочили голову. Все эти аэропланы летали еще до выставки, на которой они нам показали какие-то ранние и весьма убогие поделки. У нас не было и таких, но уровень того, что нам показали, был не серьезен, поэтому мы и восприняли русское увлечение аэропланами как баловство Александра.

– Не удивительно, – зло скривился Фридрих. – Так. Давайте вернемся к Белграду. Что с ним?

– Мы его не удержим. Нечем. Там полк пехоты. Артиллерии нет. Беда в том, что основные силы у нас сосредоточены в горах, вблизи от линии фронта и быстро вывести их назад по тем ужасным дорогам нереально. А вот кирасиры с драгунами двигаются по долине реки Западная Морава, и весьма быстро. За минувшие два дня с начала наступления они смогли с боем проходить по пятнадцать миль в сутки. Теперь же я думаю, что их скорость продвижения будет серьезно увеличена и через два, максимум три дня они окажутся на подступах к Белграду. Они ведь полностью переведены на механическую тягу. Из докладов следует, что у них все до последнего нестроевого двигаются на колесах или гусеницах. Средняя маршевая скорость по грунтовой дороге порядка десяти миль в час. Задержки могут быть, но несущественные, ибо нам их нечем организовать. Так что кулак из кирасирской бригады и трех драгунских полков…

– Что вы предлагаете? – перебил Мольтке Император.

– Пытаться развернуть наши фронтовые резервы и ударить во фланг наступающей русской группировки. Но, если честно, я не верю в успех. Ведь нашим войскам по горам нужно скакать не меньше недели. К этому времени русские уже займут Белград и смогут подтянуть пехотные части для прикрытия. Шанс есть, но небольшой. Причем не разгромить наступающие войска нашего противника, а остановить, задержать, давая время фронтовым частям оттянуться за Белград. Кроме того, после занятия Белграда русские перережут нам основную телеграфную линию управления войсками. Останутся курьеры, но если мы русских не остановим, то уже через пять-семь дней связь с нашей армией будет потеряна. Мы можем попробовать наладить курьерскую связь через хорватскую границу Австрии, но чрезвычайно расстроенное снабжение продовольствием и боеприпасами это не компенсирует никоим образом.

– Таким образом?

– Таким образом мы проиграли. Потери при отступлении у нас будут колоссальные. Убежден, что максимум, что у нас получится сделать, это зацепиться за берег Дуная. Но русские воздухоплавательные войска очень сильны. Несколько дней их усердной работы – и мы будем вынуждены снова отступить дальше к северной границе. И это при том, что сам факт вывода хотя бы трети фронтовых – войск к Дунаю – еще та авантюра с невысоким шансом на успех. Но даже если нам будет везти или русские решат отдохнуть… все одно – нам нечего противопоставить массированному применению аэропланов и дирижаблей. Причем, если аэропланы еще можно сбивать, хоть и невероятно сложно – у нас для этого нет специального оружия, поэтому приходится вести по ним винтовочный огонь пехотными плутонгами, то вот дирижабли у нас уже ничего не достает, а их бомбовая нагрузка намного серьезнее. Это поражение, Ваше Императорское Величество, колоссальное и грандиозное.

Глава 12

8 декабря 1885 года. Брюссель. Штаб-квартира Североатлантического альянса. Экстренное совещание Генерального совета

– Господа! Господа! Я прошу тишины! – генерал Хейнс был взволнован. Да и не только он. Новость о том, что русских видели в пригороде Белграда, стала сенсацией, разрывающей все европейские газеты. Лондон, Берлин и Рим оказались охвачены натуральной паникой. – Итак, – продолжил Хейнс, после того как люди немного успокоились. – Перед нами встала в полный рост проблема. Большая и серьезная. Наша армия в Югославии разбита и, по мнению генералов, спасти ее уже не получится. Мольтке, не вынеся стыда и позора, отбыл в распоряжение фронтовых частей, дабы взять командование на себя и принять свой последний бой. Что будем делать?

– Пока русские стянули в Югославию свои лучшие силы, мы можем объявить им войну и ударить из Восточной Пруссии, стараясь разгромить их немногочисленные регулярные силы, – заявил с некоторым апломбом Вильгельм[74]74
  Вильгельм – старший сын Императора Германской империи Фридриха, будущий Император Вильгельм II.


[Закрыть]. – У нас значительное численное преимущество, которое позволит нам легко окружить и уничтожить русские войска в приграничных сражениях.

– Во‑первых, – начал говорить с места слегка задумчивый Алессандро Грациани, – не факт, что у нас получится их разбить. Александр имеет вполне определенную славу в военных кругах. И она позволяет совершенно точно утверждать только то, что даже если мы сможем нанести русским поражение в приграничных боях, то войну они выиграют все равно. Например, подтянув части Национальной гвардии со всеми вытекающими последствиями. Мы ведь на самом деле даже не представляем реальный уровень их подготовки. Германская разведка уже один раз ошиблась в своих оценках. Впрочем, опыт Югославской войны показал, что мы не можем успешно взламывать их оборону даже превосходящими силами.

– Но… – попытался вставить Вильгельм, однако поднятая рука Алессандро не дала ему сказать.

– Во‑вторых, в Югославии мы столкнулись с двумя проблемами, которые в ближайшее время нам не разрешить. Это мощный воздушный флот русских, безнаказанно громящий наши части, и их кирасиры – механические монстры, против которых в войсках практически нет никаких средств. Последним приказом Мольтке перед его отбытием на фронт стало создание истребительных отделений, вооруженных крепостными ружьями. Они показали себя неплохо при стрельбе по этим бронированным танкам с фланга, но их мало, в лоб они их не берут, а в борт могут поразить только с дистанции ста пятидесяти шагов. Что чрезвычайно опасно.

– И что? – встрепенулся Вильгельм. – Вы думаете, что у русских этих самых кирасир бессчетное количество?

– Мы не знаем ровным счетом ничего о том, сколько реально у них подобных механизмов. Ведь для всех нас аэропланы и кирасиры стали откровением. Что скрывает этот хитрец? Одному Богу известно. Именно поэтому я не хочу рисковать. Мы извлекли полезный урок из этой войны – нам нужно не копировать то, что нам показывают, а учиться, развиваться и думать наперед. Без собственных кирасиров, аэропланов, дирижаблей и прочего, причем массово, мы не сможем одолеть русских. Для нас это утопия. Кроме того, Испания. Вы забываете про нее?

– А что Испания?

– По данным нашей разведки, там идет активная подготовка к войне. Они планируют напасть на нас, дожидаясь лишь того момента, чтобы мы завязли в русском болоте. Вы готовы воевать на два фронта? Вы забыли о том, что французы все еще не смирились с тем, что их разгромили и разделили? Сколько мы с вами ловим и вешаем повстанцев каждый год? Их становится меньше?

– Кроме того, – подвел итог Хейнс, – у России очень сильный крейсерский флот, который хоть и устарел, но все же может очень сильно нарушить наше снабжение. Боюсь, что Великобритания будет очень быстро переключена на Индию, где сикхи месяц назад снова провели полномасштабные военные учения, а восстание в Персии, утонув в крови, стремительно затихает. При помощи русских, господа. При помощи русских. В том числе и с активным использованием бронированных поездов и частей кавалерийского корпуса, стоявшего до того в Средней Азии. Почти все боевые действия сейчас сместились на восток Персии, а также в Афганистан. У повстанцев, которых мы спонсировали, уже нет никаких сил. А это значит, что в случае чего русские совместно с персами и сикхами перейдут в наступление по всей Индии и нам там станет очень жарко. Кроме того, союзный им Сиам может подло ударить в спину.

– Итак, что мы решили? – обратился генерал Хейнс к участникам Генерального собрания после практически получасового обсуждения. – Поступим как я предложил?

– Да, – сквозь зубы произнес Вильгельм, жутко недовольный сложившимися обстоятельствами.

– Да, – ответил Алессандро Грациани.