Текст книги "Русский агент-инопланетянин"

– Всё понятно, не расстраивайся, зато мы тебе очень, очень рады. Я думаю, ты найдёшь здесь новый Дом – резюмировала Холли.

Глава восьмая. Бегство

– Итак, коллеги, наши действия? Как я понимаю, Хима докопалась до «бодибилдингов» не случайно? Судя по всему, янки что-то нарыли, к нам близлежащее. И их дальнейшее продвижение в этом направлении, было просто делом времени. Химочка, законтачила с орлами, заменила истинную инфу на подложную, в самых лучших традициях Нуэ, и притащила сюда на заклание.

– Так и произошло, – кивнула головой Химера, – кроме того, с ними было удобно работать. Легко сдвигаемые в нужную сторону люди. Не мужчины, не женщины. Нарушен природный пси-иммунитет.

– Насколько я знаю покойных, Чиф, – дополнила мои выводы Гейша, – они, когда пошли на операцию по захвату, обязательно подстраховались. Неважно как ты работаешь,… от себя, от конторы ли, профессионализм не пропьёшь. Вариант «всё пошло не так и нас убрали», – рассматривался обязательно.

– Длинный, что-то говорил о Майами. Прозвучала фамилия Мендель. Или позывной, может быть ник. Квадратный отлучался на двое суток.

– Я, кажется, знаю, кто это! – объявила Холли. – Есть гарантия, что раньше времени ничего, никуда не уйдёт. Пока не придет оговоренный сигнал, старый Мендель палец о палец не ударит.

– Весь вопрос в том, КОГДА должен придти этот самый смс. Через час, после начала операции, спустя два часа, или вообще, отведена разбежка в сутки.

– Нам это по тулумбасу, большому, африканскому барабану. Дыру возможной протечки надо затыкать. Значит по-любому туда. Пока мы не блещем. Вот уже час, как ломимся подальше от точки рандеву, где нас накрыла «америка», – Гейша подошла к двум трекболам, нервно постучала по одному ноготком. – Через пару часов, там будет столько спасателей, не протолкнешься. Хима с бодибилдерами вертолетик с круизного судна умыкнули, – раз! Ты, тётя, как к нам добиралась?

– «Цессну» утопила, в полукилометре. Но я её не угоняла, честно взяла напрокат.

– Без разницы. Всё равно, дуру потерявшуюся на прокатном самолете, будут искать. Это два! Но чуть позже, у тебя ещё «бензин не кончился». Неужели «поплавков» не оказалось?

– Времени не было, по аэроклубам мотаться. Я итак к вам опоздала.

– Зато теперь, когда надо валить отсюда, мы висим тут, как слон на аэростате.

– Знаете такой детский стишок:

«Кто крадется вдоль забора?

Половой разбойник Жора!» – в моем виртуальном мониторе появилась хитро ухмыляющаяся Медуза Горгона.

– Мама! Ты не перед моим ли Чифом пиаришься?

– Ой! Вэйз мир! Ревность лишила тебя разума дочка. Я ж ему вроде тещи прихожусь! Ты не дала мне закончить. Мой поэтический дар, опять никто не слушает! Вот, чисто моё!

«К вам летит в начале дня

Половой разбойник Боня!».

– Хм-м… По сложности, красоте слога… Как обычно – бесподобно… Целое произведение… А уж ново как… Прямо свежим ветром подуло… Но где он? Я не чувствую Бони… – завертела головой Холли.

– Голландия! Я тебя умоляю! Или ты не знаешь нашего Боню? Это же «Главный Влюблённый» целого земного шара. Он таки узнал о новенькой! Выслушал инфу про заварушку на корабле, забрал у Вжика со сранья самолет, и рванул к вам. Вжик в шоке, сам он с девками в Таррагоне, а новенькая Цессна Караван Амфибия у него в Реусе была. По легенде они с Муреной и Турандот, толи кладоискателями подвизаются, толи воруют что-то непотребное. Короче, клянется, что если Боня её, вторую Цессну, ему угробит, то он попросит Дастина, взорвать Бонину шаланду. Это, Чиф, он имеет ввиду личную Бонькину яхту. С кроватью ровно в половину судна. На которой Боня половину курортниц средиземноморья освоил. Да. Первую часть окучил, а о второй мечтает. Вжик вообще-то сперва орал, что Цессну одну, с врагом, не отпустит. Сам полетит спасать потерпевших. В смысле вас. Но его Мурка сказала, что не фиг там из-за новенькой всему отряду собираться, и они с Турой упаковали его в джип, и увезли на работу.

– Жора! Лошадь тыгыдымская! Во-первых, в два раза медленней! А во-вторых, – говори по делу! Мне вот это твоё «одесское радио»… Где Боня?!

– Я и говорю, Голландия, что ты орёшь? Боня «накрылся фанеркой» и шлепает к вам по-тихому. Сам не смотрит, и себя не показывает. Мечтает. Минут через сорок долетит, прибирайтесь пока. Как-никак ещё одного твоего тёзку, «летучего голландца», на море оставляете. Там через пять часов, сыщиков, журналистов, страховщиков всяких, будет, как тараканов в студенческом общежитии. С лупой всё облазят. И потом ещё год будут о «судне без экипажа, на оживленных морских, торговых путях» в газетах рассказывать. О чудом не случившейся аварии причитать.

Мне дали тряпку, бутылку абсента, и я понесся вместе с остальными «прибирать судно».

– Жор! Ты расскажи обстоятельно про Боню, почему он «фанеркой накрылся»? Накрываются обычно гх-м, … – ну, ты знаешь чем… – мысленно обратился я к Георгии, натирая смоченной в абсенте тряпкой возможные места грядущего обследования.

– Молодец, мальчик! Мама Жора плохого не расскажет! Ну, что тебе сказать за Боню…

«Фанеркой накрылся» – значит, летит себе таки-тихо, не отсвечивает. Как бы абстрагировался от общего информационного поля, глаза закрыл, уши захлопнул и поспешает на встречу с новенькой. Так уже было, неоднократно. Как бы тебе потактичнее объяснить… Боня официально самая гулящая единица отряда. И он не виноват. Я ему справку выписывала. Скажу больше! По настоянию Амбы, она всё никак не верила, мы его даже скурпулезно обследовали. Никакой симуляции, он действительно любит всё, что видит, без дураков. Не понял?

Знакомится с ним девушка. Он её любит. Знакомится другая. Он и эту любит. Знакомится третья. Он любит третью, понимаешь? Кто-нибудь, допустим ты, берёт его за шкирку, и ставит перед первой девушкой. Он снова любит первую. Резюмируем, – куда смотрит, туда и любит. На полном серьезе. Не просто трахает, а ещё и любит. Пытались изолировать, не показывать лиц противоположного пола. Не получается. Чахнет, хиреет, впадает в депрессию. Объекта, который его «закрючил», начинает недолюбливать.

В общем, неизлечим.

Чтобы эксцессов не было, провожу разъяснительную работу со всеми вновь прибывшими. Что мальчик головкой скорбный, за свои чувства не отвечает, это у него родовая травма. Акушерка, сука, не додушила. А вообще, бабы, как-то сами понимают. И наши, и гражданские. Видимо чувствуют. Хочешь, – бери, пользуйся. Но! Прямо сейчас, и на большее не рассчитывай. Не может оно, чудо это. Именно так устроено. Брак при изготовлении. Любовь без брака.

Я, мазнув ещё на всякий случай по кнехту, к которому вообще никто не прикасался, забрал свою ополовиненную бутылку, и пошел обратно на мостик.

В воздухе уже слышался тихий, комариный зуд, – это подлетал самолет.

– Всё, Боня прорезался, садится, – сообщила Холли глуша двигатели. – Иди на ют, отдай оба якоря. Потом поднимем, пусть дрейфует. До ночи далеко, судно по-любому обнаружат. Опасность столкновения минимальна.

Открыв карту морских течений, глубин и прочей ходовой непонятности в корабельном компьютере, она поморщилась.

– Мелковато здесь. Тридцати метров не набирается. Ничего, зато течение приличное, отнесет посудину подальше и ажур.

Посмотрев на мою физиономию, объяснила:

– Я там, из носового трюма, лебедкой Нафаню с Эриком выдернула (соответственно Нарвал и Эрликон – автоматические пушки калибром 20 и 25 мм), плюхнула за борт. Два ящика российских Ф-1, четыре «калаша» и две «эмки». Туда же. Видать Бузибы арсенал был.

Я боднул соглашающе головой, и побежал на нос корабля, отдавать всё, что меня попросили.

Как раз в бытность мою на упомянутом носу, приводнилась и подчалила к борту одномоторная Цессна. Причём, надо отдать должное, сделано это было так красиво и элегантно, что не в каждом боевике увидишь. Остановившись метрах в двадцати от борта, самолет заглох. На поплавок выскочил наш сиреневый Боня в шортах и гавайской рубашке. Одним движением сграбастал тоненький, метательный линек, с грузом на конце, и ловко метнул мне прямо в руки.

«Ларек! Что ты на Боню напраслину возводила!? „Ни петь, ни рисовать!“, – попенял я Лоредене, закрепляя уже подтянутый трос на корабельный кнехт. – абсолютно нормальный, адекватный парень. Ловкий мэн».

«Я говорила об ОБЫЧНОМ состоянии. Он сейчас в таком стрессе, как если бы тебя паровоз переехал. Трусит по страшному. Он мне однажды говорил, успокойся, не в постели, я Боню не «пробовала», мы с ним «подружки».

Так вот, ему как-то старая цыганка сказала:

– А что тебе гадать? Не угадаешь. Твоя судьба – химера».

Я пожал оказавшуюся неожиданно крепкой руку, поднявшегося на борт, и мы пошли с ним в нашу каюту. Там собрались все члены группы, вместе с сумками. Бонифаций шел чуть впереди меня. Вот, что я увидел.

Мы только полузашли в выломанную дверь, как Боня тихо вздохнул, и мешком осел в обмороке. Всё это отметилось каким-то боковым зрением. Я во все глаза таращился на Химеру.

– Ой, Бона… – сказала она, глядя на поверженного дважды «бегуна по небу».

И столько в этом «Бона» было детской радости, света, радостного изумления, какой-то всепоглощающей любви… Женской, одновременно материнской, небесной, чудесной, не знаю какой… Я даже обнаружил, что у меня в носу пощипывает.

Она каким-то непонятным движением «перетекла» в наш угол, села в свою нечеловеческую позу, положила Бонину голову себе на колени. И прицеловывая, что-то мыча, бормоча, может напевая… Нет, неправильно, не хватает у меня слов… Скорее уж это напоминало мурлыканье умиротворенной, счастливой кошки. А Боня, … тихонько спал, по-домашнему посапывая. У него, даже у спящего, было выражение лица, как у долго шагавшего и достигшего своей цели человека. Хлебопашца хорошо сделавшего своё дело. Воина победившего в долгой и затяжной битве. Выражение счастья.

Глаза у Химеры снова стали огромными, «мультяшными» и светились. Никогда не знал, что существует черный свет. Оказывается, бывает.

– Он сейчас очнется. Он устал. Проснется отдохнувшим и выздоровевшим – улыбнулась Хима, почти, как нормальная девушка.

«Ему сорок, ей семнадцать. У меня такое ощущение, что она старше его, как минимум на сотню лет. А то и больше…» – прошептала мне в голову Жора.

Глава девятая. Снова инопланетяне

Мы улетели с корабля. Боню, Гейша из-за штурвала выгнала. Они с Химой уселись на задних креслах восьмиместного салона, прижались, и что-то бесконечно друг другу рассказывали. Не произнося не слова. Мне кажется даже не мысленными образами, как мастаки разговаривать здесь все. А просто, глазами, душой, всей своей сущностью.

Долетели до Таррагоны, там нас встретил Вжик. Классный, седой Пилот. Сперва хотел рявкнуть за что-то на Боню, но посмотрел в глаза Химе, и сказал:

– Ты права. Он действительно хороший. Береги его, счастья вам, ребята.

В Реусе мы поменяли самолет, и Пилот домчал нас до Мадрида. Там Боня с Химой отправились домой, на базу. А Гейша, Холли и я, сели на рейсовый до Майами.

– Зря полетели, ох зря… – услышал, когда самолет поднялся в воздух.

Дэха так долго со мной не разговаривал, что я сначала даже не понял, кто это ко мне обращается. Начал соображать, … тут включился «монитор», где за своим столом сидели Йося с Дэсей.

Против обыкновения, мои инопланетные друзья не ржали и не улыбались, а вели себя как-то напряженно. Йоська что-то малевал на краюшке стола.

– Чо зря-то? Сами знаете, надо предотвращать утечку. Есть шанс раскрытия самого факта существования странников.

– Всё равно, зря… Убрать грядущую протечку можно было любым, приглянувшимся способом. Да просто шлепнуть Менделя. «На снос»! Наших в Америке, как говна за баней… В самом Майами есть тройка странников.

– Мужики! А вы что такие смурные? Обиделись что ли? Потому, что я зарылся с этими шпионскими делами, и вас совсем забросил?

Мне было стыдно.

– Надо как-то решиться, да рассказать всё нашим. Вас представить. Общаться мысленно с другими членами отряда, думаю, что сможете. В принципе, можно и «громкую» включать. Будете полноправными «странниками». Российскими шпионами-инопланетянами. Гражданство у вас имеется…

– И у меня есть? – уточнил телефон.

– Есть, есть! Я вас обоих принял! – истово подтвердил я.

– Извещать надо! А то я переживал! А Дэха, говнюк, фальшиво сочувствовал… – сварливо отчитал меня Йося.

– Можешь не рассказывать, нам и просто с тобой не плохо, – махнул лапой Дэвис.

– Дело не столько в вас, сколько во мне. Я чувствую себя «червяком Джимми», нашедшим волшебный, космический скафандр, делающий его суперменом. Надоело это вранье, скажу всем правду. Кто такой, сколько мне лет… Здесь никого, ничем не удивишь.

Вон, Боне сорокаш, а Химе семнадцать. Я такой любви даже в кино не видел! Может и меня Ларек простит.

– Как интересно ты ей признаешься, если твоему нынешнему организму реально двадцать семь лет!? Биологически! Или я ни хрена не понимаю в медицине! – взвился Дэха своим обычным, не унылым тоном. – Я ж тебе всё на молекулярном уровне регенерировал! На атомарном, мля!

– Ладно, не психуй. Я может быть, очень долго решаться буду…

– Вот именно! Не спешите копать «от забора, и до заката!». Забор ещё может поменяться.

Холли безмятежно дрыхла, накинув плед. Или делала вид, что отдыхает. Гейша тоже, какое-то время, на манер Дэхи с Йосей хандрила, вздыхала, потом вроде бы закемарила.

Мне спать совершенно не хотелось, и часа полтора, я мысленно играл с друзьями в покер. Ничего сложного, карты высвечивались на виртуальном мониторе.

Поганцы поочередно выносили меня в одни ворота.

– Дэха! Ну, ты же смотришь в мои карты! Это же твой монитор!

– Надо верить своим товарищам, – постно отвечал мне Хранитель ханжеским тоном.

По некоторым хмыкам и междометиям, было понятно, что они с телефоном Йосей, одновременно ещё шарашатся в интернете, пишут монографию о политике и экономике их ново созданной цивилизации, о чем-то взахлеб спорят, и, кажется, мечтают о сексе.

– Мужики! Я вам не мешаю? Не отвлекаю от серьезных дел? – спросил я медовым тоном.

– Не, не, Батя! Как ты мог подумать? Нам очень интересно! – возразили они хором.

– Тада чо так невнимательно играем? – спросил я возмущенно.

– Видишь ли, Пап… За время нашей партии на троих, мы с Йоськой сыгрываем пятнадцать-двадцать миллионов партий вдвоём. В зависимости от того, сколько спорим и жульничаем. Но время же ещё до хрена остается, вот и халявим, всякой побочной фигней занимаемся. Ты извини, пожалуйста.

Мне малость поплохело. Я как-то позабыл об огромной разнице в быстродействии, технологиях и прочей машинерии между мной и моими друзьями. Чудеса, которые сделал Хранитель со мной и моим организмом, стали восприниматься как-то сами собой, как вещь обыденная и повседневная.

Эти простые, без задней мысли, Дэхины слова ударили, будто обухом по голове. Начал вспоминать, как Дэся нехотя признался, что в реальности, такое зрение, какое он мне подправил, изготовил, настроил, подогнал, – вряд ли у кого из хомо сапиенс может быть. Каждый из параметров отдельно, – да, изредка, но возможно. А вот вместе, – никогда. Есть там кое-что взаимоисключающее. И вообще, я настолько уже привык к хорошему, что даже перестал его замечать. А ведь до встречи с Дэхой, о ТАКОМ ТЕЛЕ, я даже не мечтал. Просто не представлял, что оно, такое, возможно.

Настроение моментально испортилось. Опять почувствовав себя «червяком Джимми», сказал Дэхе:

– Нам ещё лететь часов восемь… Я отбиваюсь! Усыпляй, за час до посадки разбудишь.

Успел услышать, как Йося обозвал Дэху уродом обидевшим Батю, – и заснул.

– Вставай, Бать, час остался… – разбудил меня Дэха.

– Вот видишь? Почти долетели! А вы куксились… Что опять снулые? Проигрались друг другу?

Друзья в мониторе были ещё более подавлены, чем до моего сна. Йося уже не рисовал, а нервно бегал по их там комнате. Дэха сидел, опустив башку на крепко сжатые лапы.

– А,… что теперь скрывать… Муторно, Бать… Смертью воняет… Даже не смертью, хуже чем-то… безвременьем… Хреновые у меня предчувствия…

– Какие предчувствия, Дэх!? Брось ты! Уже считай, прилетели! Щас на снижение пойдём! Можно будет на Бермудские острова зырить! Ты боишься, что нас собьют?

– Если бы нас сбили, я бы насрал… Лорика с Холли, конечно, жаль, но ты важнее… Меня бы так не плющило… Что-то именно тебе угрожает.

– Да ну нах… – закончить я не успел. С нами началось твориться что-то странное.

Мы летели на обычном Боинге 747, в верхнем салоне, в бизнес классе. На последнем, третьем ряду. Я рядом с Ларьком, Холли через проход. Из двенадцати имеющихся бизнес-мест, было занято девять. Двое пожилых французов, летевших в Америку, почему-то из Испании. Очкастый янки, возвращающийся с симпозиума в Мадриде, семейная пара, в компании с каким-то длинным уродом, судя по всему их кузеном.

Не было никаких посторонних звуков, сотрясений или запахов, как вдруг французы, располагающиеся в первом ряду, нас покинули. Прямо сквозь стены. Один через левую, другой через правую. На месте кресел остались облачка какого-то зеленоватого тумана. Тут же, над моей головой, стремительно набирая скорость, опять-таки беззвучно, пронеслось кресло, из находящегося сзади, за перегородкой, эконом класса. Пролетев надо мной, оно устремилось дальше, прямо сквозь двери, ведущие к экипажу.

– Дэха! Что за фигня!? Нас всё-таки сбили? – заорал я благим матом прямо вслух.

– Какое, на хрен, сбили! Нам кранты! – комнату ребят в мониторе почему-то крепко болтало. Они еле стояли на ногах, какие-то предметы и хахаряшки, летали туда обратно по воздуху, или просто катались по полу.

– Ну, акеорушки! Ну, суки! Ну, педерасты! – Дэха не остановился на достигнутом, и протащил славную цивилизацию Акеор через перлы своего красноречия по полной программе. Даже не подозревал, что инопланетный робот умеет так грязно материться. Наш интернет не прошел для него даром.

– Заткнись! И говори! Что случилось?

– Смотри! Компьютерная графика. Я тебе примерно нарисую.

На виртуальном мониторе значилось синее желе, неширокая зеленая полоса, потом, потолще, голубое желе, и внизу, схематично земля. В этом слоеном пироге, наискосок к земле, располагалось непонятное образование, визуально напоминающее гигантского краба.

– Это старинный звездолет Акеоров. Застрял в пробое. Судя по модели, на момент аварии, гавно мамонтов ещё воняло. Ввиду своей свежести. И до сих пор, он не здесь, и не там. Ни у нас, ни в пятом. Измерении я имею ввиду. Виноват экипаж, он однозначно погиб, точнее не погиб, это страшнее смерти, там нет времени. Их не найдешь, не спасешь, и ничем не поможешь. Они есть, но их нет.

Такое возможно в трех-четырех местах этой галактики, но по другим причинам. И если на Эбне, Роае и Овар энергетическое переполнение естественное, то здесь, произошло совпадение. Был момент завершения накопления ноосферы энергией мысли. Собственно тем, на чем изначально работают звездолеты, трансаторы, претонары и прочая машинерия, помельче.

Ты как-то удивлялся, спрашивал у кьошей, отчего, дескать, Земля уникум всей галактики. А вот… Ваш путь развития не просто тупиковый, он в первую очередь НЕЦЕЛЕСООБРАЗНЫЙ. Его не должно быть в принципе. Потому, что всем заправляет ПРИРОДА. А у неё всё разложено по полочкам. Безотходно, безотказно, очень нужно, полезно и целесообразно. Образовалась планета, – Природа потихоньку начинает её обустраивать. Тут бактерию полезную зафигачит, там лишайник произведет. Растет все, совершенствуется, развивается. Глядишь, вон уже и беспозвоночные, начинают в древнем океане телепаться. И как только появляются первые индивидуумы, которые начинают мыслить, точнее мечтать: «А хорошо бы, если бы…», так и открывается копилка ноосферы. До «взяли палки в руки» вообще редко доходит.

Любое творение Природы, – это КПД близкий к ста процентам. Любое искусственное изделие, – с точностью до наоборот. Но что бы Природа начала творить, что-то производить, по желанию разумных обитателей планеты, нужно, что бы она убедилась, что «да, есть, для кого надрываться». Другими словами «копилка ноосферы», должна быть на сколько-то заполнена. Это как бы индикатор, для неё, для Природы. По принципу:

«О, как… Поумнели… Надо приглядывать, „сотворять“, что им требуется, пока ничего не нагадили… Чтобы сами не полезли… Ух, руки бы поотбивала!».

Скорей всего, со звездолетом было так… Они вляпались, что уж там, бывает, дело житейское. Но дальше всё пошло неправильно. Экипаж унесло в мембрану, – вот эта зеленая прослойка. Вина чисто самих пилотов, тупо не включенная защита при проникновении. Типа поехать на автомобиле, и не пристегнуться. Ехать можно, но при аварии кирдык. Если были бы «пристёгнутые», дали бы задний ход, шлепнулись на Землю, да и сидели бы, ждали спасателей.

Но экипаж исчез, и заработала автоматика. Любой корабль сразу не упадет, с полгодика буксовать будет, пока не кончится энергия. В режиме пробоя она бы-ы-стро заканчивается… Но прошло какое-то время, ему бы рухнуть в океан, ан нет. Автоматика пощупала окрестности, – ух, ты!, – да тут энергии немеряно… Откуда? А думают люди, соображают…

«Не плохо, – решает автоматика, – давай-ка подпитаемся» – у-уп-с! – и покушали. «А теперь перестаем буксовать, стабилизируем режим, и висим в этом положении. В „небытие“. Мне, автоматике, какая разница, где висеть?».

И всё бы хорошо, обратно не упали, половину Американского континента не сожгли,… вот только… В самый первый раз, они слишком солидно «отхлебнули». Энергетический баланс был положительный, вот-вот и можно было бы материализовать что угодно, силой мысли. А теперь, … теперь всё. Хочется понадеяться: «может ещё накопится?»… Нет, не получается, … автоматика определилась, вошла в стабильный режим, БУДЕТ ТАК РАБОТАТЬ, ПОКА НЕ СЛОМАЕТСЯ. А звездолет питается, как раз ей, той энергией, что базовой считается. Он подсасывает время от времени, баланс остается, но уже чуть-чуть минусовой. Всё о чудесах можно забыть. Бери топор, руби дрова.

А хомо, – и кто бы мог подумать? – оказывается народ нетерпеливый, им чудес ждать некогда, выживать надо. Вон уже палки схватили, огонь добывают… Лет через триста, им помощь Природы уже и не нужна, они со своим путем развития определились. Любое чудо – бесовство. Сжечь еретика!

Теперь-то у вас ноосферной энергии до фига, она ж почти не расходуется, хрен на какой планете столько есть, да только управлять и пользоваться ей, ВЫ уже не можете. Вовремя не научились. Некогда было, колесо изобретали, Древний Рим строили.

Акеоры козлы законченные. Это чисто ихняя жопа! Звездолет они свой наверняка надыбали. Лет через пять-десять, а то и меньше. По идее надо было идти каяться в ассоциацию, платить штраф, планету тянуть, поднимать, косяк выправлять, энергию восстанавливать. Дорого… Да и не престижно, поруха имиджу ловких звездоплавателей. Проще поставить тут миссию, слава Богу, у них здесь гормоны играют, как нигде. Типа секс туризм. И включить дурака. Только автоматика древней развалины врубает энергозаборник, – Атташе, его заместитель, секс-турист из спецслужбы, начинают прогревать какой-нито свой звездолетик. Типа куда-то ехать собираемся. Или трансатор, наводки одни и те же. Хрен ты одними приборами их прихватишь. Только вот так, как мы, самим, в каку. И обязательно со свидетелями, с соблюдением всех нормативных оформлений. Да и то… Кто это будет делать? Земля не в одной конвенции не значится. Не доросли вы ещё, до опасных для них конвенций…

По сути, они своим бездействием направили юную, чужую цивилизацию по неправильному пути развития, ещё и наблюдали, сцуки, вместе со всеми: Ах, какой невиданный феномен!

За те секунды, что Дэха мне все это в голову впихал, произошли разительные изменения. Стены растаяли и заместились тем самым зеленоватым туманом. Дверь, ведущая в коридор к пилотам, и все за ней последующие, тоже исчезли.

– Я не всё понял, ты выпалил очень сумбурно. Хорошо, акеоры козлы, переставили нас с общепринятых ног, на голову. Объясни, что нам это дает?

– Собственно ничего. Потому, что тебе кирдык. На любую жалобу и претензию лично землян, им плевать. К сожалению, для ассоциации вы никто, и «звать его никак». Они вас просто не поймут, и не услышат. Стоит перед тобой на столе муравьишка, усиками шевелит. Твои действия? В лучшем случае, снимешь со стола, отнесешь на травку. Хм-м… он на этот стол, может быть, двое суток забирался… В худшем, щелбаном на пол отправишь. Никто не будет разбираться: что он на этом столе делает?

Кстати, именно ты, мог бы Акеорам нежданчик устроить. Как гражданин цивилизации Кьоешь. Любой ловкий адвокат, с гавном бы их смешал. И вот тут, уже можно и хомо сапиенс приплести.

Я видел, как вперед, по ходу движения бывшего самолета, улетали какие-то кресла, кажется пилотские.

И только теперь осознал: МОИ-ТО ДЕВЧОНКИ НИКУДА НЕ ДЕЛИСЬ! Кресло Лоредены по-прежнему находилось рядом, может быть, самую капельку отодвинувшись, сантиметров на семь-восемь, не больше. Лора спала каким-то не естественным сном. Дыхания было почти не слышно, на виске надулась неестественная синяя жилка. Холли, всё так же находилась через проход, хотя прохода уже не существовало. И тоже, толи во сне, толи без сознания.

– Дэха! Сюда смотри! Что это?

– Это, Батя, робкая надежда! Алё! Кто здесь!? Отверженные, отзовитесь!

Томительная, бесконечно долгая протянулась одна секунда. Потом виртуальный монитор в голове мигнул и погас.

– Мы уже не Отверженные… Мы СВОБОДНЫЕ! Мы счастливы, мощны, и у нас есть, не просто Носители, а СВОИ ДЕТИ! – ответил хриплый, женский голос.

– Моё почтение, мэм! Вы Хранитель Лоредены?

– Хранитель, – это холодильник! Приспособление, чтобы не испортилось молоко! Я – Защитница! Защитница своей девочки! Сейчас Лоредены!

– А раньше?

– Раньше её матери Дианы. Я не стерлась, сумела сохраниться. Помню каждую секунду нашего счастливого существования. Более четырехсот лет! Последнее её имя было Лиора Бинетти. Я смогла настроиться на её десятилетнюю дочь. При живой носительнице! Я не предала свою дочу. Она сама попросила меня об этом. Они ничего не смогли бы с нами сделать. Но Диана устала переживать своих детей. Убегать от любимых. На одном месте можно жить только некоторое время, потом окружающие начинают замечать твою вечную молодость. Можно симулировать старость, внешне я могла сделать её кем угодно. Это ещё тяжелее, наблюдать угасание, дряхление тех, кого любишь. Мы попали в безвыходное положение, но сумели победить. Наша с Дианой девочка жива и счастлива! И будет жить вечно!

– А вы, мадам?

– Тогда уж мадемуазель, замуж меня ещё не приглашали, – ответил следующий голос, причем не отличимый от голоса Холли.

– А если бы? – не удержался сексуально озабоченный Дэха.

– Тогда уж скорее с твоим молчаливым приятелем. Он мне нравится больше. Я не считаю, что мужчина обязательно должен быть умнее женщины.

– Всегда! – очень грамотно и немногословно рявкнул Йося.

– А ты, Лиора? – не ко времени засуетился Дэвис.

– Я подумаю об этом… Мужики! Давайте выкручиваться, нас потихоньку затягивает и разносит. Потом пойдет в геометрической прогрессии, мы ничего удержать не сумеем. Дэха, что ты предлагаешь? Соединиться, сделать общий, силовой, защитный контур? Как-то устоять, пока корабль не прекратит забор?

– Нет. Почти наверняка не потянем. Посмотри класс звездолета.

– Логично. Горжусь, молодец, милый! – хрипловато проворковала Лорина Защитница.

Я представил, как Дэха в мониторе засветился бы алым светом, а мне в голове тот же голос доверительно прошептал:

– Согласись, Чиф, мужиков нужно поощрять. Тогда они начинают лучше думать. Тем более, мне твой хвастун действительно нравится. Умный,… смотрится презентабельно… Э-эх,… выкарабкаться бы… Зажили бы одной семьёй. Ты с моей дочей, я с твоим придурком…

– Заживем! – яростно пробормотал Дэха. – Слушаем сюда!

Я только сейчас понял, что он всё слышал. И весь сказанный мне монолог, предназначался конкретно для него.

– Мы тогда ещё только прилетели, моего прототипа, папу Дэсю, забирать. Батя, когда ему меня презентовали, спросил: «Неужто машина времени?». Так вот, … я прикинул, в принципе возможно.

– Что возможно? Ты хоть понял, что сам-то сказал? – удивилась Защитница Холли. – Это С-класс, даже если всё на хрен за это время поменялось, нам туда не допрыгнуть.

– Вот, смотрите сами. Этого у вас ещё не было! Видишь?

– Неплохо, солидный блок, и чо? Очень, конечно, круто. Завидую, любимый, но это не делает тебя классом С. Тем более Машиной времени.

– Мне и не надо. У меня нет ни шкалы, ни блока управления. Но благодаря вот этому, мы сможем шандарахнуть импульс. И нас перебросит во времени. На сколько неизвестно, но задолго до самолета. Вы с большой вероятностью останетесь жить. С почти стопроцентной. Потому, что будете работать выносными аккумуляторами, не больше. Блокировку трогать не будем, до конца не высосет. И в любом случае останетесь при своих девочках. Если что, они потом подпитают. У нас с Йосей, дела чуть похуже обстоят. Останемся по-любому на Земле, и всяко разно без Бати. Единственно, что я могу взять за точку отсчета, это момент нашего появления. Только, естественно, мы уже не появимся. Где-то в Ебенях будем валяться. Хотя… если хоть какой-то мизер энергии останется, – ещё более мизерный шанс разыскаться, есть.

– А если нет, то Лора не найдет его?

– Нет. А если и увидит, то пройдет не заметив. Без меня он совсем другой будет. Хотя душа будет та же самая.

– А почему он весь этот кошмар наблюдает? Что ты Носителя не усыпил, не жалко? Помощи от него быть не может, это не его война. Что детенок мучается?

– Так он мне не ребенок, – ДРУГ. Вы не поверите, девчонки, но это не хуже.

– Ну, что? Время истекает, соединяемся?

– Коннектитесь с Йосей, он по энергоемкости, нас троих превосходит. Я попрощаюсь.

Все лишнее из головы исчезло, включился монитор. Дэха сидел один за их черным столом

– Что это будет, Дэсь?

– Кое-какой риск, и скорее всего вечное расставание. Мы ж с Йосей, даже если выживем, где-то здесь и останемся. Даже если бы ты что-то помнил, Земля большая, как ты нас найдёшь?

– Я, что, вообще ничего не буду помнить?

– Конечно. Мы ж тебя перебросим во время до нашего приезда…

Тут случилось что-то страшное. Меня не стало. То есть СОВСЕМ НЕ СТАЛО. Каким-то образом остались одни глаза. Просто ГЛАЗА, БЕЗ ГОЛОВЫ. Я не знал, что это ТАК страшно. Не видеть самого себя. Оказывается мы очень много себя видим. Нос, брови, щеки, руки, ноги, все остальное.

– Дэха! Что произошло!?

– Это вас с девчонками затягивает. Не бойся, мы уже соединились. Не жалей ни о чем, в том числе и нас с Йосей. В худшем случае, будем первые из роботов, кому удалось погибнуть ради подопечных. Обычно мы вас переживаем. Извини, Папа, шучу я так неудачно. Трушу видать. Думал, что Хранители не боятся смерти. Однако побаиваются. Ну,… пое… Чуть не забыл! Последнее желание! Обращаюсь к твоему подсознанию: