Текст книги "В Государственной Думе (12 декабря 1993 г.– 16 января 1996 г.): выступления, статьи, интервью, документы, дневниковые записи"

Но вернемся в лоно экономики и финансов. Очень ждут россияне Земельный кодекс. Сейчас, когда земля стала их собственностью, нужен всеобъемлющий правовой акт, который стал бы надежным регулятором всех отношений, связанных с ее использованием. Ту же роль, но уже в связи с проблемой эксплуатации рек, озер и т. д. выполнит Водный кодекс. Безусловно, окажет полезное влияния на развитие предпринимательства, промышленного и сельскохозяйственного производства и Налоговый кодекс. Можно назвать еще два закона, которые хотя и носят специфический характер, но будут иметь длительное значение для развития отечественной экономики. В нынешнем веке человечество заметно преуспело в освоении продуктов океана. Оно не только в несколько раз увеличило добычу даров моря, но, образно говоря, опустилось на дно и начало его сперва активно исследовать, а потом еще более настойчиво вовлекать разведанные площади в хозяйственный оборот. Примером этого служит увеличивающаяся добыча природного газа и нефти на континентальном шельфе. В России она тоже развивается.

Сделаю небольшое отступление. В части океана, примыкающей к территории любого государства, различают три пояса. Первый – территориальные воды. Ширина их колеблется от 3 до 24 миль. Второй – континентальный шельф. Он простирается до определенной глубины дна и может выходить за пределы территориальных вод. И последний пояс – исключительная экономическая зона. Ее внешняя граница может достаточно далеко удаляться от прибрежной территории. Что зависит от того, какой ширины должен быть этот пояс, чтобы, по мнению государства, оно могло получать оптимальный объем продуктов моря, полезных ископаемых со дна. Все это регулируется актами, учитывающими требования международных прав и соглашений.

В число будущих федеральных правовых актов включен и ряд связанных с укреплением общественного порядка, борьбы с преступностью. Сюда относятся кодексы: Уголовный, Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный (взамен ныне действующего Исправительно-трудового кодекса РСФСР). Они, как я уже упоминал, изрядно устарели и не отвечают сложившейся ныне в стране криминальной обстановке. Чем скорее мы их обновим, тем больше возможностей будет у общества, наших правоохранительных органов для успешной борьбы с преступностью. К этим кодексам примыкает долгожданный закон о государственной службе. Казалось бы, речь в нем идет о регламентации работы чиновно-бюрократического аппарата. Это, конечно, так, но данный закон, как показывает опыт многих стран, – достаточно надежный инструмент борьбы со взяточничеством и коррупцией в государственных учреждениях. Ибо в нем до деталей расписаны права и обязанности чиновников при взаимоотношениях с предпринимателями, банкирами, а также с заявителями, жалобщиками из числа жителей городов и сел. Чиновникам, например, запрещается не только брать от заявителей взятки, но и принимать подарки, превышающие по стоимости весьма скромную сумму. Не имеет он права, используя служебное положение, проталкивать через органы управления различные производственные, коммерческие и иные проекты. За такое лоббирование его в лучшем случае уволят, а в худшем надолго упрячут за решетку.

Завершая тему федеральных законов, хочу сказать, что предстоит реформирование судебной системы. Изменить надо как судоустройство, так и судопроизводство. Пора пересмотреть географию судов. Не многие знают, что в дореволюционной России их размещение не совпадало с территориальным делением страны. Делалось это не случайно, дабы избежать давления губернской администрации на окружных судей. Нам стоило бы воспользоваться таким опытом. Полезно добиться и широкого распространения суда присяжных, введения мировых судей, которые возьмут на себя рассмотрение мелких уголовных и гражданских дел.

Успех – во взаимодействии высших органов власти

– Все, что вы рассказывали, относилось к будущей законотворческой деятельности нового парламента, прежде всего Государственной Думы. Но ведь этот процесс не может обходиться без участия президента и его администрации, правительства. Их-то роль в чем?

– Совершенно верно. Одному парламенту с этой работой не справиться. Тут нужно тесное взаимодействие всех высших органов власти, как представительной, так и исполнительной и судебной. Понимая это, мы попробовали сформулировать концепцию и принципы программы законодательного развития России. Такая попытка сделана впервые. Если она завершится созданием программы законодательного развития Российской Федерации, к чему направлены сейчас наши усилия, она должна быть утверждена Федеральным Собранием.

Первый ее раздел мог бы включать систему федеральных конституционных и федеральных законов, о которой я уже говорил. Хотел лишь добавить к последним упоминание еще нескольких правовых актов, без которых невозможно установить порядок организации и содержание статуса федеральных органов власти. Сюда относятся законы о выборах в Госдуму, о порядке формирования Совета Федерации, о федеральных органах исполнительной власти и некоторые другие. Все эти законопроекты уместнее представлять в Госдуму от имени Президента России.

Второй раздел будущей программы содержит предложения о ее реализации. Видимо, надо совершенно точно определить, кто по каким проблемам готовит законопроекты. Ибо все еще нередки случаи параллелизма и подмены одной инстанции другой. Президент и его администрация сосредоточивают внимание на стратегических направлениях, готовят документы, связанные с правами человека. Практически президент становится инициатором подготовки большинства проектов федеральных конституционных законов. Правительство же берет под свою эгиду разработку проектов правовых актов, составляющих объемистый экономический блок.

К сожалению, процесс законотворчества еще далек от высокой степени отлаженности. В этом нетрудно убедиться, если познакомиться с перечнем нормативных документов, которые правительство намеревалось подготовить в четвертом квартале нынешнего года. Намечалось указами президента установить порядок сдачи в аренду или продажи зданий и помещений, находящихся в государственной либо муниципальной собственности, предприятиям малого бизнеса. Одновременно Совет Министров готовил специальный закон о государственной поддержке этого предпринимательства. Логика подсказывает: разработка и внесение в парламент названного законопроекта – дело президента и его аппарата, а вот решение конкретного практического вопроса о сдаче или продаже предприятием малого бизнеса зданий и помещений – прерогатива правительства.

Или другой пример. Ввести новый статус некоторых хозяйственных субъектов – казенных (т. е. государственных) предприятий, сельхозкооперативов, договорных обществ предполагалось указом президента. Но в данном случае такой уровень недостаточен. Ибо установление нового статуса для тех же казенных предприятий означает пересмотр основополагающих принципов действующего законодательства, так как предполагает разделение имущества между государством и его предприятиями. Для этого надо внести законопроект об изменениях в действующем Законе о предприятиях и предпринимательской деятельности.

Налицо стремление правительства оперативно решать вопросы, которые требуют подведения правовой базы, а также отсутствие системного подхода к формированию законодательства. Полезно было бы в числе первоочередных внести в Госдуму проект закона о нормативноправовых актах, разработанного в нашей комиссии, который позволит организационно наладить правотворчество.

Вообще-то законодательная деятельность правительства нуждается в упорядочении и централизации. Видимо, это произойдет после принятия его регламента. Но уже сейчас правительству следует вносить в парламент проекты правовых актов, относящихся к тем сферам, которые он непосредственно ведет. Это и законопроекты о бюджетном устройстве и процессе, о бюджете на очередной хозяйственный год, о внебюджетных фондах.

Полезный стереотип

– По всему видно, что администрация президента, правительства, в том числе и ваша комиссия, сделали многое, чтобы обеспечить успешный старт новому российскому парламенту. Но многих сейчас занимает вопрос, а лучше ли он своего хасбулатовского предшественника? И захочет ли скрупулезно корпеть над законами, вместо того чтобы на телеэкранах всей страны «по-рыцарски» биться с политическими «супостатами»? Что вы, Михаил Алексеевич, думаете по этому поводу?

Человек я по натуре осторожный, но оптимист, исхожу из жизненных реалий. Состав Федерального Собрания сложный. Особенно Государственной Думы, где представлено восемь избирательных блоков, вся палитра политических взглядов. От Жириновского через центр до «Выбора России». И все-таки по опыту работы нашей комиссии могу отметить: деловое сотрудничество между фракциями вполне возможно. Мы, например, провели три общественных слушания по проектам регламентов обеих палат парламента и законопроекту о статусе депутата. В них участвовали представители всех избирательных блоков, за исключением ПРЕС, возглавляемой известным юристом, государственным деятелем С. Шахраем, который, возможно, уже имеет собственную точку зрения на обсуждавшиеся документы. Разговор у нас состоялся нормальный. И что особенно обнадеживает – деловой, заинтересованный.

Среди избранных в парламент около 50 бывших российских народных депутатов и два десятка членов союзного Верховного Совета. Они-то реально могут стать дестабилизирующим полюсом.

Во-первых, далеко не все бывшие союзные и российские парламентарии, которые избраны и на этот раз, относятся к «непримиримой» оппозиции. Думаю, большинство их демократически мыслящие люди, пришедшие в Госдуму, дабы способствовать успеху России на избранном ею пути.

К тому же более 50 депутатов этой палаты – юристы. Солидная сила. Знаменательно, что большинство их них – не представители МВД и МБ, как это было в Верховном Совете, а адвокаты, судьи, ученые-правоведы.

– И в их числе Сергей Бабурин, Владимир Исаков…

– Да, и они. Но я думаю, что октябрьские события должны были их научить чему-нибудь. Впрочем, такова уж участь многих юристов. Попадая на верхние этажи власти, они превращаются в профессиональных политиков, для которых уже не существует приоритета классических норм права, а единственным мерилом поступков, устремлений становится политическая необходимость.

И все-таки остаюсь оптимистом. Если в Федеральном Собрании априори, заранее будет принят стереотип уважения к новой Конституции, то работа его может быть удовлетворительной.

Не превратить парламент в митинг.

На это направлены подготовленные проекты регламентов⁵⁵

Короткий срок определен для принципиально нового представительного и законодательного органа власти – Федерального Собрания. Всего два года. Помочь депутатам сразу же встать на путь конструктивной деятельности должен подготовленный в Комиссии по законодательным предположениям при Президенте России проект регламента. Об особенностях этого документа шел разговор нашего корреспондента с председателем комиссии Михаилом Митюковым.

– Михаил Алексеевич, далеко не все знают, что же такое регламент и для чего он нужен.

– Если говорить кратко, то юридически – это свод правил и процедур, определяющих в нашем случае деятельность каждой из палат Собрания.

– Проект регламента является принципиально новым документом или в нем учтен опыт прежнего парламента, зарубежные наработки?

– Члены комиссии основывались прежде всего на новой Конституции России. Да, был определенный риск, что наша работа не состоится, но и выражалась уверенность, что россияне примут новый Основной Закон. Так и произошло. Само собой, учли мы и положительный, и отрицательный опыт бывшего Верховного Совета. Естественно, опираясь на опыт работы парламентов зарубежных стран, где этот институт власти имеет богатые традиции.

Наконец, не могли не учесть то, что произошло совсем недавно: слишком свежи в памяти события сентября и октября.

Главная концептуальная идея регламента Государственной Думы заключается в том, чтобы он прописывал и регулировал все необходимые процедуры, любой вопрос находил свое решение. В частности, подробно расписана процедура решения вопросов, относящихся к исключительной компетенции Думы. В их числе – дача согласия на назначение председателя правительства, избрание председателя Счетной палаты и половины аудиторов, назначение уполномоченного по правам человека, другие наиболее сложные ситуации.

Постарались тщательно расписать и те институты и процедуры, которые весьма робко, намеками выводит текст новой Конституции. Имеется в виду обращение с запросами в Конституционный Суд или роль Думы во внесении поправок в Конституцию.

Второе направление, выбранное комиссией при работе над проектом регламента, – не допустить превращения парламента в митинг или во всенародное вече.

– Каким образом вы хотите избежать этого?

– Взят за основу опыт западных парламентов, в которых крайне велика роль организационных структур, прежде всего депутатских фракций и групп. Сейчас они выводятся на первый план, получая определенные права на формирование повестки дня, высказывание своего мнения на заседаниях при решении принципиальных вопросов.

Отмечу и такую деталь. Председатель Думы, его заместители не могут в соответствии с регламентом входить в одну фракцию или группу депутатов. И еще: комитеты, комиссии формируются пропорционально численности тех или иных фракций.

– В прежнем парламенте немалую роль играл Президиум Верховного Совета. Сохраняется ли он в нынешней Думе?

– Нет, от подобного органа решено отказаться. Его будет заменять конференция, в которую войдут председатель Думы, его заместители и председатели фракций. Существенная деталь: руководители фракций располагают таким количеством голосов, какое имеют они непосредственно в нижней палате. А вот ее председатель наделен лишь совещательным голосом. Лишь в исключительных случаях, если при голосовании определится равенство, он сможет выступить за ту или иную позицию.

Вводя столь строгие ограничения, разработчики преследовали одну цель: конференция должна заниматься организационными вопросами, а не по примеру прежнего Президиума вторгаться в деятельность или самого Верховного Совета, или правительства. Председатель же нижней палаты начинает играть роль чистого спикера, и не более.

– Кто в таком случае будет отвечать за вопросы материально-технического обеспечения, подбор кадров, массу других возникающих проблем?

– Все это ставится под контроль специального комитета по внутренней организации деятельности Думы. И состоять он будет, кстати, из депутатов, и опять же – исходя из пропорциональной численности фракций.

Именно на комитеты будет делаться упор и в законотворческой деятельности. Вся черновая работа по обсуждению поправок переносится сюда, в комитеты. Для этого предполагается увеличить их численность до 25–30 человек, которые представляли бы своеобразный политический срез парламента, а принимаемые здесь решения отражали бы все партийные интересы.

Самих комитетов намечается создать не так много. В обязательном порядке это 10, но могут организовываться и другие, а общее число не должно превышать 15. Что входит в обязательные? Это прежде всего комитеты: по конституционным законам, судебно-правовой реформе и правам человека; налогам и финансам; по вопросам собственности и предпринимательской деятельности; аграрной политике; экологии и природопользовании; по социальной политике; обороне и безопасности и другие.

– Есть ли особенности прохождения законопроектов?

– Да. Например, регламентом оговаривается, что документы, вышедшие от президента или из правительства, должны рассматриваться в первую очередь, поскольку определяют экономическую и социальную политику государства.

Вместе с тем вводятся определенные ограничители потока законопроектов. Потребуются тщательная экспертиза правовых актов, расчеты их стоимости, возможные последствия при введении в действие.

Проект регламента в настоящее время насчитывает 231 статью. Одновременно идет работа над проектом регламента и другой палаты – Совета Федерации.

– Он чем-то отличается от первого документа?

– Да. Если регламент Думы разрабатывался как постоянный, то регламент Совета Федерации – как временный на период работы первого созыва. Но это также солидный проект, содержащий 198 статей. Хотя в нем отражаются несколько другие задачи, присущие только верхней палате.

Например, отказались от принципа фракционности, вывели на первый план роль субъектов Федерации. В частности, председатель палаты и его заместители не могут быть избраны от одного и того же субъекта Федерации. На этих же началах предполагается формирование комитетов и комиссий. Не будет и такого органа, как конференция. Вместо нее – бюро Совета Федерации.

– Комиссия провела немалую работу над документами. Но есть ли уверенность, что вновь избранные депутаты одобрят предложенные вами проекты регламентов?

– Наша работа для них не будет особой новостью. Мы уже провели два общественных слушания с приглашением всех избирательных объединений. Их представители выступали, давали свои замечания. Приглашали ведущих ученых, представителей с мест. Естественно, мы не идеалисты, чтобы надеяться на полное одобрение наших наработок, но если воспримут основные принципы, то будем считать свою задачу выполненной. Новому парламенту будет с чего начинать работу.

Беседовал Александр Линьков

Новый регламент исключает появление в парламенте нового Хасбулатова⁵⁶

Не породят ли новые депутаты Федерального Собрания нового Хасбулатова, не затрясется ли страна в новых политических конвульсиях? Автор проекта только что разработанного регламента Федерального Собрания, председатель Комиссии законодательных предположений при президенте РФ Михаил Митюков отвечает однозначно – нет.

Поскольку главной причиной недавней конфронтации властей с трагической для страны развязкой стало не только полновластие советов, съезда, Верховного Совета, но и ничем не ограниченная власть председателя ВС, его заместителей, президиума, их беспардонное вмешательство в компетенцию президента и правительства, в новом регламенте функции спикеров обеих палат прописаны с предельной юридической четкостью: ведение заседаний и руководство внутренним распорядком. И никаких покушений на деятельность парламентских комитетов, на свободу фракций. Президиумы упраздняются.

С принятием новой Конституции, пояснил М. Митюков, роли в государстве перераспределились, и теперь парламенту отводится функция законотворчества и законодательства.

Федеральное Собрание – лишь условное объединение двух самостоятельных палат: Совета Федерации и Государственной Думы. На самом деле, как это и принято в развитых странах, по отношению друг к другу они являются страхующими инстанциями. Основной «поставщик» законопроектов – Государственная Дума, а верхняя палата – контролер: либо одобряет поданные документы, либо отвергает. Отсюда и разные регламенты для обеих палат, независимые правила игры.

После избрания части депутатов Государственной Думы по партийному принципу основным политическим «действующим лицом» здесь становится фракция. По мнению М. Митюкова, это послужит становлению многопартийности в России. Важное условие – председатель Думы и оба заместителя должны принадлежать к разным фракциям. Фракций будет девять, кроме того, независимые депутаты могут создавать собственные группы. Вместо президиума предусмотрена Конференция, в составе которой руководящая «тройка», делегаты от фракций и групп с силой голоса, пропорциональной их численности – 103, к примеру, у «Выбора России» и 66 – у ЛДПР. Председатели парламентских комитетов имеют совещательный голос. Однако роль Конференции исключительно организаторская: разработка проектов программ сессий; утверждение повесток; созыв внеочередных заседаний палат по требованию президента, правительства или отдельной фракции; направление законопроектов на предварительное рассмотрение комитетов. В проект регламента заложена возможность отзыва депутата блоком или партией и замена на другого – из списочного резерва.

По «партийному принципу» формируются и парламентские комитеты, но их главная задача – юридическая проработка законопроектов. А потому их будет только десять, да еще пять, «в порядке исключения».

Особое место занимает Комитет по организации внутренней деятельности Государственной Думы, который будет контролировать деятельность «верхушки» и Конференции, займется процедурой и регламентом, кадровой политикой, вопросами этики, материальнотехническим обеспечением. И уничтожит тем самым рычаги манипулирования депутатами, которыми с таким размахом пользовался прежний председатель ВС.

Такая сложная на первый взгляд структура, заключил М. Митюков, на самом деле сводится к очень понятной формуле, заложенной в регламент: слабый председатель Государственной Думы и ограничивающая его полномочия Конференция, с одной стороны, с другой – политически сильные фракции и профессионально сильные парламентские комитеты.

Деятельность Совета Федерации строится на принципе федеративности. Поскольку депутаты работают не на постоянной основе, как в Государственной Думе, схема руководства «палатой лордов» более централизована. Единственный постоянно действующий орган – Бюро, в составе которого как руководители Совета Федерации, так и председатели комитетов, тоже работающие постоянно. Вместо политического ценза для спикера палаты и его заместителей введен «земляческий» – они должны представлять разные субъекты Федерации. Кроме того, один заместитель должен «делегироваться» от республики, второй– от области, края или города федерального значения. Власть председателя и замов ограничена большими полномочиями Бюро, роль общего контролера возложена на комитет по регламенту, процедурам и этике.

В обязанности Бюро входит «отслеживание» законопроектов, поступающих из Государственной Думы, комитеты же собираются по мере необходимости. Поскольку Совет Федерации призван отражать интересы нарождающегося российского федерализма, то и направленность его комитетов тоже соответствует этой цели, подчеркнул М. Митюков. Основные комитеты – по вопросам Федерации и региональной политике, по финансовому, валютному, кредитному и таможенному регулированию. Остальные шесть в чем-то дублируют «думские», так как должны давать компетентные заключения по принимаемым там законопроектам. Он выделил также исключительную компетенцию Совета Федерации – назначать Генерального прокурора, судей Конституционного, Верховного и Высшего Арбитражного Судов.

Что касается совместных заседаний палат, т. е. Федерального Собрания, закончил беседу М. Митюков, то они возможны лишь в нескольких случаях, закрепленных в Конституции: при принесении президентом присяги, при заслушивании ежегодных посланий президента о положении в стране и послании Конституционного Суда, а также во время выступлений перед российским парламентом руководителей иностранных государств.

В изложении Александры Луговской

Мы приступаем к строительству конституционного здания⁵⁷

Наш корреспондент беседует с Первым заместителем Председателя Государственной Думы Федерального Собрания Михаилом Митюковым.

– Михаил Алексеевич, какова законотворческая концепция Госдумы?

– Позади выборы ее руководства, и все, кажется, готово для того, чтобы депутаты приступили к своему главному предназначению.

Новая Конституция определила концепцию нового российского парламентаризма, исходя из четкого принципа разделения властей и их взаимодействия. Задача нижней палаты – законодательная деятельность, а также контроль за исполнением бюджета.

Понимая, что законодательство – основная наша сфера деятельности, мы, естественно, главное внимание уделяем будущему нашего законодательства, как говорится, программе этого процесса. Прежде всего мы исходим из того, что новая Конституция завершила первый этап конституционной реформы, и мы перешли к этапу второму, суть которого – завершение строительства конституционного здания, развитие и конкретизация федеральных конституционных законов.

– Сколько их основополагающих?

– Таких законов – 12. Это прежде всего законы, регламентирующие деятельность российского правительства, определяющие судебную систему, компетенцию и деятельность Конституционного Суда, Верховного Суда, Высшего Арбитражного Суда, определяющие такой институт прямой демократии, как референдум. Наконец это законы, закрепляющие такое новое явление в нашей государственной практике, как институт уполномоченного по правам человека.

– Как скоро должны быть эти закона приняты?

– На мой взгляд, именно в течение двух отведенных Думе лет. Судите сами, практически мы не можем существовать без нового закона о Конституционном Суде. Старый в связи с противоречием Конституции свое действие утратил. А ведь это институт арбитража между ветвями власти. Поэтому-то и будет такой закон в числе первых, которые мы будем принимать. Проект его практически подготовлен членами Конституционного Суда.

– Михаил Алексеевич, а не будет ли принятие этого закона означать выборы нового Конституционного Суда?

– В соответствии с заключительными переходными положениями Конституции Российской Федерации будут произведены лишь довыборы на вакантные должности Конституционного Суда.

А вот, к примеру, появился у нас уполномоченный по правам человека. Такого и названия-то прежде в России не слыхивали.

Этот институт будет отныне играть у нас немаловажную роль. Государственная Дума уже избрала уполномоченного – Сергея Адамовича Ковалева, а вот юридической базы для его функционирования пока нет. Такой проект готовится сейчас Комиссиями законодательных предположений и по правам человека при Президенте Российской Федерации.

– Михаил Алексеевич, но, очевидно, для того, чтобы, как говорится, процесс пошел, необходимы какие-то документы, регламентирующие деятельность самого парламента…

– Солидной юридической базы для функционирования парламента, к сожалению, пока нет. Принятие законов непременно нужно облечь в определенные процедуры. Поэтому принятие постоянного Регламента – также одна из первоочередных задач. Сейчас Государственная Дума действует в соответствии с временными положениями Регламента. Необходим и Регламент Совета Федерации, и Регламент совместных собраний Государственной Думы и Совета Федерации. Наконец, нужно четко определить, что собой представляет депутат в нынешней государственной системе. Поэтому неотложным является принятие закона о статусе депутатов обеих палат первого созыва. Проект такого закона уже подготовлен Комиссией законодательных предположений и будет обсуждаться в Комитете по законодательству и судебно-правовой реформе, а также в Комитете по организации работы Государственной Думы.

– Нелишне вспомнить и аппарат – то, что стало бедой бывшего Верховного Совета.

– Без аппаратного обеспечения Дума также не сможет четко действовать, без экспертного и материального обеспечения. Поэтому сейчас прорабатывается и проект положения об аппарате Государственной Думы.

– А не грозит ли Думе бюрократизация?

– Наоборот. Бывший аппарат Федерального Собрания как раз и предложил было нам проект, воспроизводящий бюрократическую цепочку многоступенчатого подчинения. И мы от него отказались. Нам нужна ясная, простая структура организации аппарата Госдумы, имеющая ясную технологическую цепочку прохождения законопроектов. Над этим мы завершаем работу, и вероятно, на следующей неделе первое, что должна Государственная Дума принять, – это положение об аппарате. И тогда организационный период в основном будет завершен.

– Михаил Алексеевич, и все-таки вы, по вашим словам, работаете более для будущего?

– Безусловно. Нам дано только два года, и за этот срок мы должны определить, обкатать модель нового парламента, определить болевые точки, что возникают при взаимодействии его с другими ветвями власти, и определить юридическую базу для парламентов последующих созывов. А это может быть достигнуто лишь на основе твердого, стабильного законодательства о выборах депутатов в Государственную Думу, о формировании Совета Федерации. Да ведь не за горами и выборы президента в 1996 г. Юридическая база для этого тоже должна существовать, поэтому нашей Государственной Думе предстоит разработать проект закона о выборах президента, а возможно, и принять его.

– Все, о чем мы с вами говорили, – проблемы структурирования государственной власти. А правит-то всеми нами прежде всего экономика…

– Главное содержание всей деятельности Государственной Думы, конечно же, экономические проблемы. Тут проблем у нас масса. Это проблема совершенствования законодательства о предприятиях и предпринимательской деятельности, закона о собственности. Нужна фундаментальная реформа налогового законодательства с изданием нового Налогового кодекса. Нужно обновление инвестиционного законодательства, законодательства об акционерных обществах. И, я считал бы, апофеозом всему этому экономическому законодательству стал бы новый Гражданский кодекс. Проект его общей части подготовлен, и завершается работа над особенной частью. Если бы нам удалось по частям – сначала общую, потом особенную – принять Гражданский кодекс, то я думаю, что одного этого было бы достаточно, чтобы сказать, что эта Государственная Дума существовала не зря и свое дело сделала – создала. Конституцию экономической жизни нашего общества и наших преобразований.

– Нельзя, очевидно, ни на минуту забывать и о социальном законодательстве?

– Оно нуждается в серьезном реформировании. Пожалуй, в какой-то мере недооценка этого законодательства и привела к нынешним результатам выборов в Государственную Думу. В серьезной корректировке нуждается пенсионное законодательство, нужно новое законодательство о пособиях для детей. Вообще в сфере семьи законодательство нуждается в серьезном реформировании. В перспективе должен быть новый Кодекс о браке и семье Российской Федерации, учитывающий новые реалии социальных взаимоотношений, сейчас же мы должны обновлять старый кодекс, отражая социальные аспекты охраны детства и материнства. Естественно, мы при этом понимаем, что в социальной сфере возможности наши весьма ограничены в связи с инфляционными процессами в стране, падением производства. Социальная сфера всегда зависела от экономики. Поэтому определенная осторожность, конечно, должна соблюдаться.

– Михаил Алексеевич, возможно ли не принимать законов, усугубляющих экономическую ситуацию, имея нынешний состав парламента?