Текст книги "Хороший тон. Разговоры запросто, записанные Ириной Кленской"

Хитрость и подлость, смелость и жестокость, находчивость и предательство. В истории много вариантов, и один и тот же поступок можно рассматривать с совершенно разных точек зрения. История – наука, в которой множество вариантов для современности, и однозначных решений нет.

В 1976 году король Иордании с дочерью и супругой посетили Эрмитаж. Я показывал им музей по просьбе отца. Конечно, я гордился и побаивался: если не справлюсь – подведу отца. Всё прошло удачно, нас пригласили в гости. Мы прилетели: встретили с почётом, поселили в самом шикарном отеле Аммана – роскошно, богато, ярко. Рано утром мы отправились в Петру, а когда вернулись – увидели страшную картину: отель разгромлен, всюду обломки, осколки, кровь… Много людей погибло – «Чёрный сентябрь» устроил беспощадное побоище. Мне подарили гильзу от винтовочного патрона, много лет я возил её с собой как талисман и всегда думал: уехали бы мы на час позже – кто знает, что с нами было бы? Пуля от этой гильзы могла попасть в меня, а сейчас она меня бережёт.

В Чечне я работал в Сержень-Юрте – это одно из крупных знаменитых поселений XXI–VII веков до н. э., древнейшая кавказская культура. Во время войны здесь, на этом же месте, был развёрнут лагерь боевиков. Арабы тренировали чеченцев – учили убивать и пытать. Несколько лет назад мы учили их археологии, умению благоговейно относиться к памяти, к жизни, к прошлому. Я всегда старался говорить по-арабски, потому что это – великий священный язык Корана, а теперь на этом же языке, ссылаясь на Великую книгу, оправдывают убийство. Мир перевернулся…

Старая фотография – кажется, лето, июль 1972 года. Верхний Гуниб, беседка Шамиля. Знаковое место: беседка расположена над мощным камнем, на этом камне в 1859 году сидел князь Барятинский и беседовал с пленным имамом Шамилем.

Шамиль – легендарная личность, религиозный лидер мусульман Кавказа, возглавлял войну горцев против российских войск. Я помню свои ощущения, когда смотрел на эту беседку и думал, какой великолепный памятник, пример уважения и глубочайшего сочувствия. Беседку разрушили во время чеченских войн. Исламские боевики безжалостно и бездумно обошлись со своей памятью.

В каждом народе есть свои поражения и победы, свои ошибки. Нам же, хранителям памяти, нужно не бояться помнить и не бояться вспоминать, размышлять. В каждой культуре есть свои сложные, неприятные, неблаговидные истории, но есть и рецепты – как избежать многих проблем. Существует множество вариантов, надо не уставать и не лениться учиться.

Сегодня не происходит ничего особенного, ничего, что не происходило бы всегда и везде. Ислам не страшнее христианства, в нём не больше противоречий, чем в любой другой религии, – кому-то очень выгодно деморализовать ислам.

Словами Корана можно по-разному пользоваться, так же как и словами любой другой священной книги. Их легко извращать. Да, в Коране есть призывы расправляться с врагами, если они нападают, но в Коране говорится: «…Наш Бог и ваш Бог – один, и мы покоряемся только Ему»[23]23
  Сура 29 «Паук», аят 46. Перевод Э. Р. Кулиева.


[Закрыть]. Хорошую формулу вывел муфтий Сирии. В Коране есть два известных высказывания: «У вас есть ваша религия, а у меня – моя!»[24]24
  Сура 109 «Неверующие», аят 6. Перевод Э. Р. Кулиева.


[Закрыть] и «Наш Бог и ваш Бог – один». Муфтий сказал: «Первое выражение я употребляю в разговоре с буддистами, потому что у нас разные веры. Иудеям и христианам я говорю – у нас одна вера». Есть пути, чтобы не ссориться.

Иногда сетуют, что в храме Гроба Господня (Воскресения Христова) в Иерусалиме у церквей разные приделы – католики, православные, армяне, копты не могут договориться между собой. И чудесно! Не надо всем всегда объединяться – споры, разногласия создают полезное напряжение и разнообразие внутри единства. Разные направления, убеждения, идеи могут бороться – драться не нужно, уничтожать друг друга в яростных порывах не стоит. Надо уметь ценить другое и других, принимать чужое и не забывать своё. Музеи учат: единство – в многообразии. В истории, культуре, религии можно найти провокационные импульсы и запустить их в движение, а можно – наоборот – превратить в спокойные решения.

Мухаммед говорил: «Учитесь, даже если для этого придётся идти в Китай». Важный наказ – учиться. Во время сражений с Византией самой ценной добычей у мусульман считалось достать, получить рукописи, книги, потому что знание – величайшая ценность, к нему надо стремиться изо всех сил, знанием можно делиться – оно приносит пользу. Мне дорого в исламе благоговейное чувство восторга от знания, от возможности учиться, узнавать. Разве это не ценный опыт и разве не стоит обратить на него внимание, размышлять о нём, и разве это свойство ислама недостойно подражания?!

Мы живём во времена, когда извращение воспринимается как норма. Многие тексты священных книг, многие поступки, факты из биографии Пророка извращаются, и неправильное толкование обостряет чувства неуравновешенных. Нужно ли учитывать оскорблённые чувства униженных? Нужно внимательно к ним относиться, с уважением, но не потакать им.

Ничего особенного сегодня не происходит – всё было всегда, но в истории можно искать рецепты, а можно выискивать и запускать провокационные механизмы.

Несколько лет назад мы открыли в Эрмитаже выставку «Между дворцами и шатрами». На мой взгляд, хорошее название. Главная задача выставки – показать изысканную сложность влияний, взаимодействий, проникновений разных культур и традиций. Мир ислама между Китаем и Европой: каким он был, как развивался, что изменил в мире? Ислам всегда привлекал Европу, но и Европа привлекала ислам. Сегодня задача музеев – показывать исламское искусство, исламскую культуру в контексте времён, влияний, увлекать его очарованием, удивлять мудростью, пленять изяществом.

В течение нескольких лет ежегодно руководители крупнейших музеев, таких как Метрополитен, Британский, Берлинский, Венский, Эрмитаж, организовывали специальные семинары, где обсуждали, спорили, размышляли – как ярче, увлекательнее рассказывать о культуре и искусстве ислама, о том, как европейский мир впитывал в себя этот, казалось бы, такой чужой и далёкий мир. Это необходимо, чтобы люди учились ценить, обогащать друг друга, чтобы научились разговаривать, уважать других и другое, непохожее, странное. В результате появились новые экспозиции. Пойми чужое – поймёшь своё.

Ислам – огромный таинственный мир, очень разнообразный, но единый в своём разнообразии. Ислам Китая другой, чем ислам Индии или Турции, или Бухары, или Европы. Мусульмане живут в Китае с VIII века. Арабские и персидские купцы, которые по Великому шёлковому пути везли шёлк, специи, чай, бумагу, фарфор в Европу, постепенно привыкли, полюбили Поднебесную и поселились в диковинной стране. Более того, добились постепенно высоких государственных постов, увлекли китайцев своей верой.

Мусульманское искусство приобрело особенные черты. Например, у многих китайских мечетей нет минаретов, а по архитектуре они напоминают китайские пагоды. При мечетях открыты школы для девочек и школы боевых искусств, более того, в мечетях нет разделения на женскую и мужскую половины, а имамом может стать женщина. У китайцев мечеть называется «Чистый храм истины».

Фарфор – изысканный китайский фарфор – тоже изменился: в нём появились персидские и арабские мотивы. А у арабов, турок и персов появились китайские мотивы в искусстве керамики. Например, изящный орнамент «булут» (или китайские «облака дыма») стал символизировать битву дракона и птицы Симург. Эта птица приносит удачу, она создана из огня и солнца, умеет говорить на человеческом языке. Фирдоуси описывает её как огромную птицу с головой хищника, лапами льва и хвостом павлина. Дракон – символ власти, силы, важнейший образ в китайской мифологии. И два эти образа фантастически соединились, родив новые смыслы и новые варианты старого мифа. Мотив облаков прижился в турецком искусстве, но приобрёл новый смысл: облака приносят дождь, а значит – будет вода, урожай, цветы, жизнь, а не только дым битвы.

В XVI веке мотив «булут» становится популярным в исламском искусстве, но кроме облаков появляются новые привязанности: на керамических изделиях изображаются утки, в китайской мифологии – образ супружеской верности.

В искусстве существовало не только взаимовлияние культур, но и система эстафет. В Китае изобрели фарфор и фаянс, в Средней Азии начали подражать этому искусству и стали делать белые вазы с надписями, но не религиозного, а нравоучительного содержания. Умение заметить, испытать восторг и приспособить к своей жизни, к своему искусству, умение умно воспринимать – так великолепно и полезно, как и искусство дарить и делиться.

Арабские торговцы много путешествовали, с конца VII века поселились в Индии и, конечно, влияние на культуру Индии было очень сильным. Знаменитый Тадж-Махал в память о великом горе и о великой любви построил Шах-Джахан – падишах, возглавлявший Империю Бабуридов. Шах-Джахан – его называли «Повелитель мира» – умный, справедливый, образованный человек. Он увидел девятнадцатилетнюю красавицу, полюбил её, а она полюбила его. У него был многочисленный гарем, но он не замечал и не хотел других жён, кроме Мумтаз-Махал («Украшение дворца»). Они никогда не расставались, во всех путешествиях и военных походах она была рядом с мужем. Родила ему 13 прекрасных детей, но во время последних родов не справилась – умерла, родив девочку. Говорят, за одну ночь борода шаха поседела: он думал о самоубийстве, хотел оставить трон, впал в глубокую печаль, но решил выполнить последнюю просьбу любимой жены. Она просила его никогда больше не вступать в брак и возвести мавзолей.

«Пусть красота алмаза, жемчуга, рубина исчезнет, словно магическое сияние радуги. Только пусть останется одна слеза – Тадж-Махал – сиять на щеке времени», – написал Рабиндранат Тагор. Днём мавзолей кажется белым, во время заката – розовым, а по ночам серебристым. Волшебная переменчивость белого мрамора создаёт чудо перемены и перелива света и цвета. Днём и ночью муллы читают в мавзолее Коран в память любимой жены Шах-Джахана. Мусульманская святыня стала гордостью Индии, её важной, ценнейший частью культуры, истории. Ещё один пример влияния и мудрого существования.

В Эрмитаже хранится удивительной красоты золотое кольцо Шах-Джахана – парадное кольцо лучника. Такое кольцо воины надевали на большой палец: стрела всегда поверх кольца, а лук должен быть тугим и гибким. Лук – символ воинской мощи, ловкости и Божественной силы, и напоминание: целься смело, но будь осторожен, три вещи не возвращаются – выпущенная стрела, сказанное слово и прошедшие дни. Кольцо усыпано драгоценностями, в центре – большой бриллиант, вокруг 21 рубин и 14 изумрудов. Сочетание этих прекрасных камней – это послание, кто понимает – прочтёт: изумруд помогает избежать бед, дарит тайные знания, рубин даёт жизненные силы, притягивает удачу и бережёт от опасностей. Волею судеб кольцо попало в Санкт-Петербург как один из даров двору российского императора.

С VIII по XVII век на Индию обрушилось несколько волн мусульманских завоеваний – арабы, турки, афганцы захватили индийские княжества. Надо было научиться жить вместе, приспосабливаться. Многие индусы в то время вынуждены были принять ислам, им удалось приспособить свои обычаи к новым законам. Корова – священное животное у индусов, но для мусульман она – просто домашнее животное со всеми вытекающими последствиями. Что делать? Индусы-мусульмане решили питаться бараниной, а многие стали строгими вегетарианцами.

Постепенно индийские традиции начали отражаться на привычках и вкусах мусульман, пришедших в Индию. Купола мечетей начали с течением времени приобретать форму буддийских ступ.

После молебна индусы завязывали красные нити с колокольчиками – звон помогал богам слышать мольбы людей. У мусульман этот трогательный обычай приобрёл своё значение: привязывали красные ниточки на руку, как браслеты. Кстати, браслеты – энергия солнца, питающая человека, – прекрасно прижились у мусульман. В Пакистане золотые и серебряные браслеты с удовольствием носят замужние женщины. Подобные обычаи повседневной жизни прижились легко и украшают быт мусульман и индусов.

В Эрмитаже хранится красивейшая и богатейшая коллекция драгоценностей Великих Моголов – могущественных тюркских правителей Индии, которые царствовали более 300 лет (с 1526 по 1858 год). Великие Моголы создали уникальную империю, главное – сумели примирить людей с разными религиозными убеждениями, укладами жизни, верованиями.

Бабур – его называют «Отцом Великих Моголов» – создатель великой могущественной империи. Что мы о нём знаем? Не очень много. Его имя означает «Тигр», он – «Повелитель Самарканда», умный, хитрый, храбрый, удачливый. Завоевал множество богатых земель, вошёл в Дели – священный город индусов, правил мудро. Интересен его внук Акбар – «Великий из великих» – потомок Чингисхана и Тамерлана. Он правил почти полвека (на троне с четырнадцати лет), и о нём вспоминают с уважением. Он был храбрым воином. Держава, которую ему удалось собрать, стала крупнейшей в мире: он завоевал весь Северный Индостан, включая Кашмир и Гуджарат. Не проиграл ни одной битвы. Главное – он понял, что править Индией можно, лишь опираясь и на мусульман, и на индусов, и правление его должно быть полезно и выгодно и тем и другим. Говорили, что он умеет «позолотить цепи, которыми связывает своих подданных».

Сохранился портрет Акбара: красивый человек, лучистые глаза, лицо спокойное, открытое; он носил на голове тюрбан, из-под которого выбивалась прядь волос. Он хотел понравиться своим индийским подданным.

В 20 лет, в знак уважения местных традиций, он женился на раджпутской княжне, дочери раджи Амбера. Невеста не была мусульманкой, и Акбар разрешил ей открыто исповедовать индуизм. Муллы были в шоке, а индусы – в восторге.

Акбар умел идти на умные компромиссы. Более того, он пытался создать новую религию – «Дин-и иллахи» (то есть «Божественная вера»), соединил ислам, индуизм, джайнизм. Он объяснил своё желание: «Для империи, управляемой одним главой, не подобает, чтобы её члены были не согласны между собой и раздираемы спорами. Мы должны объединить их, но так, чтобы они стали чем-то единым и в то же время целым, не потерять хорошее, что есть в одной религии, приобретая то лучшее, что есть в другой. Таким образом, слава будет обеспечена Богу, мир – населению и безопасность – государству». Мудрый совет – есть смысл услышать сквозь века и прислушаться. Каждое верование достойно уважения, многие пути ведут к Богу. «От сикхов он взял учение о беспрекословной покорности учеников своему гуру, от ортодоксального индуизма – ношение брахманских знаков и запрещение есть говядину, от движения бхакти – призыв к примирению индусов и мусульман, от парсов – поклонение солнцу и огню, от джайнов – установление лечебниц для животных, от махдистов – учение о праведном правителе».

Сам Акбар никогда не порывал с исламом – приветствовал все религии, все обычаи, но строго запрещал бесчеловечные обычаи и жертвоприношения: запретил сжигать вдов после смерти их мужей, отменил смертную казнь, запретил мусульманам убивать и есть священных коров. Его называли «Совершенный руководитель», «Святой наставник». В 1575 году Акбар строит молитвенный дом для религиозных и богословских дискуссий – это было невероятно смело.

Акбар любил слушать. Поэзия расцвела в его век, музыка превозносилась, поэты, музыканты, учёные были в большом почёте. На персидский язык переводились индусские великие книги – «Махабхарата», «Рамаяна», а труды арабских мыслителей – на языки Индии – на хинди, урду, бенгали. Придворный историк Абу-л-Фазл писал: «Его святое сердце и священная душа никогда не поворачивались в сторону внешнего обучения, и его владение наиболее прекрасными знаниями вместе с его нежеланием учить буквы было методом показать человечеству… что высшее понимание заключалось не в овладении [знанием], но было даром Бога, в котором человеческие усилия не играют роли».

Акбар Великий – «царь Соломон Индии по великой премудрости своей». Он пришёл к убеждению: единственный путь, ведущий к духовному освобождению – бескорыстное служение и помощь всем людям, невзирая на их пол, положение, расу и веру. Придворный историк Акбара однажды сказал правителю:

– Среди правителей наблюдается неразрешимое явление. Одни владыки держались недоступно, вдали от народа, их свергали за ненужностью. Другие вникали в жизнь каждого дня, к ним привыкали и свергали за обычностью.

Акбар ответил:

– Значит, правитель должен оставаться невидимым, входя в жизненные ситуации и направляя все действия. Быть видимым невидимо.

Империя Великих Моголов была разрушена, но сокровища империи сохранились и ещё долго удивляли и восхищали мир.

Надир-шах – Наполеон Востока – захватил Дели, разграбил сокровищницы Великих Моголов. «Он был ужасом Османской империи, завоевателем Индии и повелителем Персии. Его уважали соседи, боялись его враги, и ему недоставало только любви своих подданных». О нём говорили с ужасом и восхищением: «Он щедр к своим воинам, но строг в отношении дисциплины, наказывая смертной казнью всех, совершивших крупные проступки, и отрезанием ушей за более лёгкие. Он никогда не прощает виновного… Будучи на марше или в поле, он ограничивается едой, питьем и сном простого солдата… В частных беседах никому не позволено говорить о государственных делах… Среди необыкновенных способностей Надир-шаха заслуживает удивления его память. Он знает в лицо большинство солдат, которые служили и служат под его началом. Во всех битвах и осадах, в которых он участвовал, он ни разу не получал ни раны, ни шрама, несмотря на то что всегда находился во главе своего войска…Неустрашимый в сражении, он доводил храбрость до безрассудства. Он не пренебрегал ни одной из мер, диктуемых предусмотрительностью… Его одновременно боялись, обожали, проклинали».

Надир-шах взял Дели, потопил город в крови и ограбил. Из дворцов и домов мешками выносили драгоценности. Надир-шах мечтал получить алмаз Кох-и-нур[25]25
  «Гора света».


[Закрыть], но нигде не мог его найти. Шпионы донесли шаху, что великолепный алмаз спрятан в тюрбане побеждённого правителя Дели шаха Рангилы. Надир-шах устроил пир в знак мира и дружбы и во время торжественной трапезы предложил шаху Рангиле обменяться тюрбанами… Алмаз был прекрасен – он напоминал огранкой розу, сиял фантастическим светом, и Надир-шах воскликнул: «Кох-и-нур!» Алмаз весил 420 карат.

Осенью 1741 года Надир-шах отправил в Россию Великое посольство с дорогими дарами. Цель – показать своё величие, но говорят, была и личная мечта – хотел посвататься к дочери Петра, великой княжне Елизавете. Посольство добиралось до России два года. В России неспокойно, один за другим свершались перевороты, заговоры, снова перевороты. Посольство дошло: «Впереди шагал хор музыкантов, затем следовали конные и пешие воины и тысячи белых, богато одетых невольников, которых шах посылал в подарок великой княжне, позади них грузно ступали четырнадцать слонов. Первый, белый, был навьючен только драгоценностями, жемчугом, золотом и серебром, прочие несли на спине чудесные индийские и персидские ткани, ковры и ценные меха. Потом влачилась тысяча чёрных, словно из эбенового дерева выточенных, рабов, которые несли в руках попугаев, вели на серебряных цепях прирученных львов, тигров, пантер. Сто невольников исключительно красивой наружности следовали за ними с опахалами из страусовых перьев, посланцы же на горячих конях в пёстрых восточных нарядах, усеянных алмазами, и воины замыкали шествие». Через два месяца после прибытия персидского посольства дочь Петра Первого Елизавета при поддержке Преображенского полка заняла российский престол, а весной 1742 года короновалась.

В июне 1747 года Надир-шаха убили заговорщики…

Сокровища Великих Моголов остались в России и волею судеб оказались в Эрмитаже. Сегодня это одна из лучших коллекций в мире. Некоторые вещи – необыкновенного изящества и фантастической красоты.

Ароматницы… чудесные, украшенные драгоценными камнями – изумруд, рубин, жемчуг. Ароматы, считали на Востоке, помогают душе легче общаться с невидимым миром: ароматный дым, поднимаясь вверх, соединяет мир видимый и мир незримый. Пророк Мухаммед очень любил детей и ароматы. Когда возводили храмы, в строительный раствор добавляли мускус.

«Поистине, благочестивые обязательно [будут пребывать] в [райской] благодати, на мехах [возлежа] созерцая [райские блага]. Ты узнаешь в их лицах блеск благоденствия. Поят их вином запечатанным. Печать его – мускус. И к этому пусть стремятся стремящиеся. А смесь его из Таснима – источника, из которого пьют приближённые»[26]26
  Сура 83 «Обвешивающие», аяты 22–28. Перевод И. Ю. Крачковского.


[Закрыть].

Арабские теологи считали – запахом мускуса наполнена земля Рая: «Стена райского сада состоит из серебряных и золотых кирпичей, подножие их – шафран, а связующий раствор – мускус»[27]27
  Часть хадиса.


[Закрыть].

В домах мусульман непременно присутствовали благовонные смеси – амбра, мускус, камфора, алоэ – ими окуривали комнаты. Этот таинственный благоухающий дым отгонял от дома беды, болезни и дарил силы и весёлые мысли.

Очень красивы и кувшины для розовой воды. Настой из лепестков роз благотворно действует на организм – мощная очистительная сила. В древнеперсидском языке «роза» означает «дух», поэтому перед молитвой принято омывать руки розовой водой. Мусульмане говорят, что «белая роза выросла из капель пота Мухаммеда, когда он поднимался ночью на небо, красная – из капель пота сопровождавшего его Гавриила, а жёлтая – из-под коня Мухаммеда»[28]28
  Часть хадиса.


[Закрыть].

Кувшины, ароматницы, блюда украшены ярким причудливым узором. Художник-мастер специально переплетал узоры, чтобы запутать шайтана, если тот появится. Кроме того, нелюбовь к пустоте и желание всё пространство заполнить, украсить орнаментом объясняются «идеей завесы»: обозначить, отметить границу видимого и невидимого, между выразимым и невыразимым. Невидимый Творец поддерживает и направляет своей волей развитие видимого мира со всем его бесконечным многообразием форм, и тем не менее несущим в себе идею единства Господа миров.

Судьбы людей через судьбы вещей… узнавать их, изучать – что может быть увлекательнее? Рассматривая их, можно проследить, как европейцы воспринимали восточные веяния и превращали их в часть своей культуры (трансформировали). Сделанные в Сирии стеклянный, расписанный эмалью, рог или чаша из горного хрусталя в Европе украшались драгоценностями и становились ценностями европейскими. В Эрмитаже висит семейный портрет Лоренцо Лотто. На картине изображён красивый османский ковёр, эти ковры называют коврами Лотто, они вошли в европейский мир, несмотря на то что созданы на языке другой культуры.

Сосуд для воды… Казалось бы, самая обычная вещь, необходимая в хозяйстве, но если вглядеться внимательно – открываются фантастические подробности жизни давно ушедших людей, их отношение к миру, к судьбе, к своему повседневному быту. Сосуд для воды XIII века – изящная выразительная скульптура: мирная корова с телёнком и грозный, нападающий на них барс. Что хотел сказать мастер, на что он намекал? Может, хотел напомнить о жизни, о рождении, о смерти, всегда внезапной и беспощадной? Или обратил внимание на вечные и мудрые символы? Корова – знак плодородия, изобилия, благоденствия, а также символ материнского молока и космических сил, сотворивших мир. Барс – один из самых почитаемых животных, символ богатства, благородства, плодородия. О многом начинаешь размышлять, когда рассматриваешь этот чудесный предмет. Возникают вопросы. Почему художник решил нарушить традицию? Ислам запрещает художникам изображать живых существ, а на рисунках этого кувшина – живые существа прекрасно нарисованы. Что это? Бунт? Или мы чего-то не понимаем, не знаем? На самом деле всё проще, но и гораздо сложнее. Интересны объяснения. «Ангелы не заходят в дом, где находится “тамасиль”»[29]29
  Часть хадиса.


[Закрыть] – не появляются в тех домах, где находятся изображения, запретные с точки зрения религии. Но, например, те изображения, которые не имеют чётких контуров лица или используются без какого-либо особого к ним отношения, не препятствуют присутствию ангелов.

В одном хадисе говорится о том, что Мухаммед (да благословит его Всевышний и приветствует) сказал:

– Ко мне вчера приходил ангел Джибриль и начал со слов: «Я приходил вчера к тебе туда, где ты был, но не мог зайти. В том помещении были статуэтка мужчины, занавеска с изображением, а также щенок».

Пророк попросил изменить контуры головы у идола так, чтобы он стал подобен дереву, из занавески сделали две подушки, на которые садились, а щенка вывели на улицу (за щенком присматривали внуки пророка). Пророк Мухаммед передал слова Всевышнего:

– Может ли быть кто-то грешнее того, кто приписывает себе умение творить, подобно моему творению?! Пусть [те, кто считает, что может] сотворят хотя бы пылинку, хотя бы семечко, хотя бы одно ячменное зёрнышко.

И ещё одно объяснение:

– Воистину, те, кто изображает, будут испытывать мучения в Судный день. Сказано будет им: «Оживите то, что вы творили».

Мудрецы советовали художникам: «Хочешь рисовать? Рисуй дерево, цветы и то, во что нельзя вселить душу. Рисуй то, что не имеет души».

Среди имён Всевышнего есть имя Аль-Мусаввир, означающее «Тот, кто придумал образ всем творениям и упорядочил их». Коран – слово Бога, и очень опасно заменять Его слово изображением и отвлекать. Опасно потому, что изображение может стать предметом поклонения. Боязнь идолов – важная причина. Идолов следует бояться.

Если религия признает возможность Бога воплотиться в человека – тогда, конечно, икона может стать посредником между простым человеком и Богом. Отец Павел Флоренский писал: «Мир духовный, невидимое, не где-то далеко от нас, но окружает нас, и мы – как на дне океана, мы тонем в океане благодатного света». В иконописных изображениях мы сами видим благодатные и просветлённые лики святых, а в них, в этих ликах – явленный образ Божий и Самого Бога. Смысл иконы именно в её наглядной разумности или разумной наглядности воплощённости. Ислам не признаёт идею воплощения, не признаёт никаких посредников – Аллах един: «Нет никакого божества, кроме Аллаха».

Великий Саади писал:

 
Бесплотный, Благой, Утешитель людей,
Владеющий тайной Властитель людей,
Ему одному утверждать своё Я,
Он властен от века, Он царь бытия.
Одним утверждает венцы на главах,
Других же свергает Он с тронов во прах.
………………………………………
Грядущих событий провидит черёд,
Неведомых тайн подчинён Ему ход.
………………………………………
Он вечен, Он дивный художник, ведь Он
Рисует младенца во чреве у жён.
 

Для художника самое главное – уважение к Божественной тайне. Ислам переводится как «подчинение», «покорность», «предание себя Богу», а лучше всего – «смирение». Исламский художник ищет правду, но она не в видимом, а в скрытом – то, что за реальностью. Художник не претендует на сотворение, не подражает Богу, а мыслит абстрактно, ищет красоту в простоте. И если нет опасности изображение превратить в идола, то изображения могут существовать. Более полезно для души, чтобы дом был красив, чтобы был украшен и обыденные предметы доставляли удовольствие, радовали своим внешним видом. Любая вещь должна быть поводом для размышления, любования. Сосуд для воды – сколько в нём кроется смыслов, намёков, ассоциаций. Простая вещь, но она превращает обыденность в необычное, таинственное, удивительное и напоминает о великолепии мира.

В Эрмитаже хранится знаменитый рог из коллекции Петра – ему нравились необычные вещи. Рог попал в Европу, вероятно, как трофей крестоносцев, а может быть – это был подарок мусульманина христианину в знак уважения и почтения. Мусульманский художник изобразил фигуры евангелистов, и мы видим благожелательную арабскую надпись.

Ещё один пример влияния культур: у нас хранится церковное одеяние – оплечье – изумительная работа русских мастеров, но сшита она из роскошных персидских тканей. Более того, на этой ткани вышит древний персидский сюжет – история о жизни и встречах двух влюблённых, Лейли и Меджнуна. Они полюбили друг друга ещё в детстве. Страдающего от любви юношу по имени Кейс прозвали Меджнуном (одержимый джинном, сумасшедший). Поэт XII века Низами Гянджеви посвятил этой истории поэму.

 
Став пленником любви, попав в силки,
Не находя спасения от тоски,
Одной любимой он принадлежал,
И без неё не жил и не дышал.
 

Его любимую выдали замуж, а он от горя ушёл скитаться в пустыню. Меджнун постепенно обрёл иную, великую любовь к Богу, и когда Лейли пришла к нему, он её не узнал. Она умерла от горя, а Меджнун умолял Всевышнего забрать его в мир иной. В ином мире они нашли друг друга и обрели покой и счастье.

Эта древняя мусульманская легенда оказалась вполне подходящей для облачения православного священника. История о любви человека через любовь к другому человеку, познавшего Бога.

А вот изящная вещица – очаровательная чашечка, подарок императрицы Елизаветы своей любезной подруге Анастасии Ивановне Гессен-Гамбургской. Чашечка особенная – у неё своя история: она прибыла с Великим посольством Надир-шаха. Изысканная безделушка из далёкой Индии долго радовала Анастасию Ивановну. Когда она умерла, её брат – известный дипломат Иван Иванович Бецкой – заказал в память о любимой сестре мемориал. Скульптор Огюстен Пажу изобразил богиню Минерву: она опускает орден Святой Екатерины в хрупкую чашечку, ту самую, любимую. Внизу памятника рельеф, изображающий Елизавету, которая ведёт гвардейцев на штурм Зимнего дворца. Удивительным образом переплелись времена, идеи, события: персидская чашечка, русская история и дворец – творение великого итальянца Бартоломео Растрелли. И ни одно событие не противоречит другому.

В Эрмитаже есть и примеры европейского влияния на мусульманское искусство – две картины персидского художника XIX века эпохи Великих Каджаров. Династия Каджаров называется по имени её основателя – предводителя тюркского племени Каджаров Ага-Мухаммеда шаха Каджара, которому удалось объединить Иран. Династия Каджаров славно правила много лет – с 1795 по 1925 год. Одна картина называется «Сражение персов с русскими». Мы видим тщательно нарисованные пушки, палатки, знамёна, солдат в русской и персидской военной форме. Нарисовано вполне в европейской манере, на холсте, но в традициях персидской миниатюры. Вторая картина – торжественное изображение парада.

Картины писались для Аббаса-мирзы – сына и наследника Фетх Али-шаха, который пытался изменить национальную армию, перестроить её на европейский манер и образец. Аббас-мирза – человек примечательный в истории, о нём вспоминают с уважением и говорят, что был он умён, талантлив и приятен в общении. Пытаясь реорганизовать иранскую армию по европейскому подобию, он с благодарностью следовал советам английских и французских специалистов.