Текст книги "Хороший тон. Разговоры запросто, записанные Ириной Кленской"

Зевс восседает на троне, голова украшена оливковым венком, в правой руке – статуя богини победы Ники, сделанная из золота и слоновой кости, а в левой руке – великолепный скипетр. Обувь и одежда его золотые, престол сделан из золота и слоновой кости и украшен драгоценными камнями. Скипетр, богиня победы Ника и священная птица орёл выполнены из гипса – дорого было римским копиистам соответствовать оригиналу, но они выполнили фигуру из белого мрамора, плащ и символы – из бронзы.

К сожалению, всё было утрачено. И позднее реставраторы использовали гипс, тонированный под цвет бронзы.

«Если человек, испытавший в своей жизни много несчастий и забот, с душой, полной горечи, предстанет перед статуей Зевса, то он забудет обо всём тяжёлом и страшном, что несёт с собой человеческая жизнь. Это бог мира, в высшей степени благостный, податель бытия и жизни, и всех благ, всеобщий отец, спаситель и хранитель всех людей». Зевс превратился у римлян в Юпитера – бога неба, дневного света, грозы, он – отец всех богов. Покровитель императоров и государства Юпитер привёл в Италию сбежавшего из горящей Трои героя Энея, для того чтобы его потомки основали Рим.

Юпитер – отец света, источник справедливости, любящий правду и верность обещаниям. Он дарил победу, поэтому доспехи побеждённых воинов приносили ему в дар «как богатейшую добычу».

«Клянусь Юпитером!» – строгая клятва, её нельзя нарушать.

К храмам Юпитера, к статуям, изображавшим бога, можно было приближаться, соблюдая особые правила:

«К богам да приближаются в чистоте, проникшись благочестием… Кто поступит иначе, бог сам накажет того. <…>

Благоразумный человек утром и вечером обращается к божеству и старается воздействовать на него возлияниями, дымом благовонных курений и молитвой: Великий Юпитер, даруй нам истинное благо независимо от того, просим мы о нём или нет, и отврати от нас зло даже в том случае, если мы его домогаемся».

Кого любят боги – тому всё удаётся».

Екатерина Великая узнала об удивительной находке, и антиквар Гэвин Гамильтон предложил императрице приобрести части великой и грандиозной скульптуры: торс, голова и другие части статуи Юпитера – в прекрасном состоянии. «Я не покупаю сейчас гамильтоновского Зевса с отломанным носом», – Екатерине хотелось владеть Юпитером, но… не сговорились и не договорились, денег не нашли. Прошло много лет, и Степан Гедеонов всё-таки привёз Юпитера в Петербург. Целую неделю статую выгружали из ящиков 90 человек. Разместить её было непросто – статую установили на специальном фундаменте, пришлось особым образом укрепить пол. С тех пор Юпитер никогда не покидал Эрмитаж – ни в Первую мировую, ни в Великую Отечественную войну, её никогда не вывозили на выставки, она всегда на своём месте, в своём зале.

 
Зевс, меж богов величайший и лучший, к тебе моя песня!
Громораскатный, владыка державный, судья-воздаятель,
Любишь вести ты беседы с Фемидой, согбенно сидящей.
Милостив будь, громозвучный Кронид, – многославный, великий!
 

Гомер

Я иногда представляю, как Степан Александрович Гедеонов любовно, осторожно прохаживался по залам, как присматривался, примеривался, где будет удобнее разместить шедевры, где им будет жить приятнее и спокойнее. Говорят, он часто оставался в Эрмитаже на ночь – тени, шорохи, таинственные шёпоты помогали, вдохновляли, очаровывали и волновали: как разместить сокровища? Новый Эрмитаж – создание Лео фон Кленце – распланирован, всё на своих местах, чётко и аккуратно. Как быть, где разместить новую огромную коллекцию? Приняли решение потесниться, и собрание рукописей уехало из Эрмитажа в Императорскую публичную библиотеку: «Иногда приходится идти на жертвы». Дальше – больше: как быть с залом новой скульптуры? Гедеонов резок: убрать… чтобы открыть – разместить со всеми удобствами античную скульптуру, приобретённую у Кампана.

Статуя Августа – ещё один шедевр римского искусства и личный выбор Гедеонова. Он не скрывал своей симпатии к великому императору, основателю великой империи. Гай Октавий Фурин (Октавиан Август) – первый римский император – изображён в образе верховного бога Юпитера, первая половина I века н. э. Фигура императора обнажена, мантия небрежно покрывает его левое плечо и ноги – это особенная примета, она подчёркивает божественность образа: нагота присуща только образам бессмертных богов, прилична лишь богам, обычные люди всегда изображались одетыми.

Октавиан «с виду был красив и в любом возрасте сохранял привлекательность, хотя и не старался прихорашиваться – иногда стриг или брил бороду, но одновременно что-нибудь читал или писал. Лицо его было спокойным и ясным, глаза светлые и блестящие: он любил, чтобы в них чудилась некая божественная сила, и бывал доволен, когда под его пристальным взглядом собеседник опускал глаза, словно от сияния солнца. Рост его невысокий, но это скрывалось соразмерным и стройным сложением и было заметно лишь рядом с более рослыми людьми».

Октавиан – любимый племянник Цезаря, который видел в нём своего преемника. Цезарь погибает, и Октавиан в 18 лет становится главой Рима. Первое важное решение – расправился с убийцами Цезаря и выплатил жителям Рима большие суммы из наследства Цезаря. Октавиан – самый счастливый из римских императоров: правил 45 лет мудро, справедливо, успешно, в его правление Рим превратился в роскошный мраморный город. Он ввёл особый вид монархии – принципат: империей управляли сенат и видная аристократия, но… император, выслушивая разные мнения, мог оспорить любое решение. Он – принцепс, первый госслужащий республики, этим титулом Октавиан дорожил. Он поддерживал малоимущих граждан, выплачивал их семьям серьёзные денежные пособия, заботился об улучшении быта рабов и простолюдинов. В его правление искусство, науки, философия пользовались особым почётом и уважением. Вергилий, Овидий, Гораций – его великие современники. Он был храбрым и мудрым полководцем. «Образцовому полководцу меньше всего пристало быть торопливым и опрометчивым, – говорил он, – спеши, не торопясь; осторожный полководец и правитель лучше безрассудного; тот, кто домогался побед ценой больших жертв, – подобен рыболову, который ловит рыбу на золотой крючок: оторвись крючок – никакая рыба не возместит потери».

Октавиану исполнилось 55 лет, и сенат принял решение переименовать шестой месяц староримского года (секстилий) в честь Августа, то есть божественного. В 61 год императору присвоили титул «Отец отечества». Он не приветствовал идею своего обожествления, считал эти действия безвкусными и суетными, а всё возрастающее пресмыкательство перед ним – презирал. Август покинул этот мир, и тогда развился культ императора – родилась традиция почитать императора как бога, появились первые изображения императора в виде богов.

Обломки статуи божественного Августа были найдены в XIX веке в городе Кумы в Южной Италии. Кумы – первая греческая колония в Италии, главный центр влияния греческой культуры на римлян. Вероятно, статуя Августа находилась в храме Аполлона, где пророчествовала знаменитая Кумская сивилла.

Из Кум в Эрмитаже и великолепная Кумская ваза – «царица ваз», найденная в одной из гробниц. Её время – примерно IV век до н. э. Ваза (гидрия, сосуд для воды), входившая в состав погребального инвентаря, «уникальна по красоте и удивительна по росписи»: чёрный лак, покрывающий тончайшую глину, блестит, будто драгоценный металл, изящные фигурки богов будто нежно обнимают чудесную вазу и напоминают смертным о причудах судьбы.

Величественная Деметра – богиня плодородия и земледелия, дающая силы, радость смертным и бессмертным. Рядом с ней – её дочь, юная прекрасная Персефона.

Мрачный Аид, властитель Царства теней, влюбился в неё и похитил. Деметра безутешна: она покинула светлый и весёлый Олимп, приняла вид простой смертной женщины, облачилась в тёмные одежды и блуждала по земле в слезах и отчаянии. Земля затосковала… листья с деревьев облетели, цветы завяли, трава поблёкла, засохли виноградники, плоды не давали деревья, поля не дарили колосья… жизнь на земле замерла. Гибель грозила всему живому. Зевс стал упрашивать Деметру возвратиться на Олимп и вернуть радость, разнообразие и богатства миру. Деметра согласилась, но с условием: её дочь должна вернуться. Зевс велел Аиду отпустить Персефону на землю. Хитрый Аид согласился, но перед тем, как Персефона покинет его, упросил её вкусить сладчайших зёрен граната. Гранат – символ верного брака: вдали от мужа она будет тосковать, скучать, и желание вернуться будет её тревожить. С тех пор повелось: каждый год Персефона покидает свою мать, и вновь природа погружается в печаль – горюет… листья, цветы, травы… Наступает бесцветное зимнее безмолвие – природа спит. Приходит время – Персефона возвращается из мрака и темноты Аида, и мир снова ликует, сверкает, цветёт.

Следующая фигурка на вазе – Триптолем.

Великая Деметра подарила сыну элевсинского царя, сумевшего утешить богиню в печали, чудесную силу – искусство земледелия. На волшебной колеснице, запряжённой крылатыми змеями, Триптолем по велению Деметры облетел все страны мира и научил людей возделывать землю.

Боги, люди, цари, священные животные, волшебные существа, изображённые на вазе, хороши, и кажется, они живые и насмешливо смотрят на мир. «Не хватит слов, чтобы восхвалить это чудо – Кумскую вазу», – в мире античной керамики её называют «Аполлоном Бельведерским», и сегодня она украшает Двадцатиколонный зал Эрмитажа.

«Мадонна Конестабиле» – ещё одно великое приобретение Гедеонова, гордость Эрмитажа. Молодая печальная прелестная женщина в ярко-синем плаще нежно и осторожно держит на руках очаровательного младенца. Они спокойны… внимательно смотрят в раскрытую книгу. Вдали – старинный замок, деревья, прозрачное озеро, снежные вершины гор. Вся сцена вписана в круг, а круг – в квадрат, мистический символ завершённости и целостности мира. Всё просто и наполнено тайной, множеством чудесных смыслов, оттенков, намёков. Рафаэль избрал формой картины круг не случайно: тондо (круг, шар) в искусстве символизирует совершенство, гармоническое равновесие.

Плащ Девы Марии – мафорий… В европейском искусстве Богоматерь изображалась в чёрных траурных одеждах, и только через несколько веков, в эпоху Высокого Средневековья, чёрный превратился в синий – символ веры, небес, чистоты: «Как высокое небо, далёкие горы мы видим синими, так и вообще синяя поверхность как будто уплывает от нас вдаль… синий цвет увлекает за собой, душа наша – как голубой алмаз».

Платье – ярко-красное: цвет, напоминающий о крови, жертве Христа.

Пояс – символ целомудрия, верности, чести и достоинства.

Изображения грифонов… Грифон – фантастический зверь, крылатое существо с туловищем льва и головой орла – они символизируют власть над небом и землёй, силу, бдительность, гордыню. В христианстве грифон символизирует двойственную природу Христа – человеческую и божественную.

Какую книгу читает Мадонна? Скорее всего, Часослов, он открыт на молитве, которую обычно читают по средневековому церковному распорядку в девятом часу (около трёх часов дня, время смерти Христа на кресте): «Иже в девятый час нас ради плотию смерть вкусивый, умертви плоти нашей мудрование, Христе Божий, и спаси нас».

Простая, тихая семейная сцена, только некоторые детали напоминают о таинственной жизни, о великом и скорбном пути. Мы понимаем: перед нами – Божественный образ – Богоматерь и Христос.

Рафаэль писал «Мадонну с книгой» в городе Перудже примерно в 1504 году в мастерской своего учителя Пьетро Перуджино. Ему 20 лет – он спешил: решился уехать во Флоренцию, и скорее всего – не успел завершить картину, но… благородная простота и величие восхищают. «Так тщательно выписаны и так хорошо выполнены в цвете фигуры, что кажется – они из живой плоти, а не сделаны при помощи красок и рисунка, и злой помысел исчезает при одном взгляде на это изображение», – говорили об этой картине. Эта картина – первое изображение образа Мадонны в творчестве художника, потом появится даже специальный термин – «Мадонны Рафаэля».

Рафаэль «занят небом, не землёй». «Он добр, любезен, никогда ни с кем не ссорится и обладает удивительным свойством – sprezzatura – умением вести себя так, как будто всё ему даётся легко. Он никогда не выставляет напоказ усилий своего труда, в нём – ласковая приветливость, весёлое обаяние и высшее добронравие, поэтому так легки, и чисты, и спокойны его картины. Рафаэль – первый среди великих».

«Мадонна с книгой» хранилась в семье итальянских аристократов – картина была написана по заказу герцога Альфано ди Диаманте. Наследник этого древнего славного рода – граф Джованни Карло делла Стаффа Конестабиле – много лет обладал этим шедевром. Граф увлекался археологией, ему принадлежат серьёзные исследования по истории этрусских древностей, он был даже избран членом-корреспондентом Санкт-Петербургской Императорской академии наук по разряду классической филологии и археологии. В нашей истории главное – его дружба с Гедеоновым. Говорят, их объединяло общее увлечение искусством, сложными серьёзными проблемами в истории и весёлость нрава. Они часто встречались, о многом с увлечением беседовали. Наступил момент, когда графу срочно потребовались деньги, и Гедеонов уговорил его сделать правильное вложение: продать «Мадонну с книгой» русскому царю Александру II за разумную цену – 310 тысяч франков. Он устроил встречу графа и посланника Александра II – графа Строганова – они договорились. Сначала за «Мадонну с книгой» Конестабиле требовал 400 тысяч франков, но Гедеонов помог сбить цену. Общественность Италии взбунтовалась и потребовала запретить вывозить шедевры Рафаэля из Италии, но денег у правительства, чтобы возвратить «Мадонну с книгой», не нашлось. Граф тем не менее написал покаянное письмо, принёс обществу глубочайшие извинения. В результате этой скандальной истории в Италии был принят строгий закон: «Отныне запрещается вывоз ценностей из страны».

Александр II подарил картину своей жене, императрице Марии Александровне. «Благословенно твоё имя – Мария», – писал Николай I своей любимой невестке. Сорок лет длилась семейная жизнь его сына, Александра II, и принцессы Гессенской Марии. Она родила царю восьмерых детей, была верна и смиренна. «Прелестный характер, милое обаяние, всегда была сдержанна, скромна, умела владеть собой в самых трудных и неприятных ситуациях». «Её спокойствие и выдержанность уравновешивают недостаток энергии у Саши», – говорил Николай I.

О Марии Александровне сохранилась добрая слава: она, безусловно, способствовала принятию решения об отмене крепостного права; благодаря её усилиям и влиянию в России были открыты женские гимназии; во время войны она решительно отказалась от новых дорогих нарядов и украшений – деньги направила в пользу раненых и сирот войны. Мариинский театр носит её имя – в знак восхищения и почтения, а рисунок вышивки на занавесе театра был создан художниками «по мотивам узоров на шлейфе её коронационного платья».

22 апреля 1871 года, к тридцатилетию бракосочетания, Александр II преподнёс супруге «Мадонну Конестабиле» – образ, который утешал и радовал императрицу и напоминал о счастливых днях любви: «Я люблю Марию и скорее откажусь от трона, чем от неё. Я женюсь только на ней, вот моё решение». Счастливые дни быстро закончились, императрица переживала трудные времена: тяжёлые, мучительные болезни, смерть сына, связь Александра II с Екатериной Долгоруковой, измены. Ни слова упрёка не сказала Мария – светлый образ Мадонны помогал справляться с ненастьями жизни. Картина висела в личных покоях императрицы.

В 1880 году по завещанию Марии Александровны «Мадонна Конестабиле» была передана в Эрмитаж. Картиной заинтересовались реставраторы – нужно было перенести красочный слой с деревянной доски, на которой была написана «Мадонна», на холст. Считалось, что влажный северный климат столицы плохо влияет на старинные картины, писанные на дереве и привозимые из чужих краёв, в особенности из Италии. И спасти живопись можно, только снимая с дерева и переводя на холст: тончайшая, кропотливая работа виртуозных мастеров.

Гедеонов много внимания уделял реставрации: он специально ездил в Мюнхен, знакомился с новейшими методами, изучал лаки, особенности холстов. Было важно наладить особый метод реставрации – перенос картин с дерева на холст.

«О, если б картина могла говорить! Как бы она с отчаяния билась лбом о стену и плакала, и жаловалась на старинном итальянском языке». Почему? Критик Владимир Стасов объяснил всё подробно и обстоятельно в очерке «Художественная хирургия»[32]32
  Санкт-Петербургские ведомости. 1871. 27 ноября.


[Закрыть]:

«Ей пришлось не только покинуть дорогую и привычную компанию старых знакомых и товарищей, не только из тёплых южных краёв переселиться на север, в страну густых шуб и меховых шапок, но ещё вынести тяжёлую, мучительную операцию». Пугающая операция – перевод с дерева на холст. Картину «стянули в тисках, словно в корсете: это было произведено так нежно и осторожно, что ничего дурного не случилось – и трещины, сближенные и склеенные, так крепко и хорошо срослись, точно их не бывало. Несколько дней спустя наклеили на живопись несколько рядов бумаги, а сверх бумаги холст: значит, краска была крепко пришпилена к своему месту и не могла сдвинуться во время того, что дальше должно было случиться с картиной. А случилось следующее: повернули картину спиной кверху и принялись строгать дерево доски прочь, точно будто бы дело шло о самом простом куске дерева. Строгали, строгали, наконец дострогались до такого тоненького слоя дерева, как паутина: эти флёровые остатки мало-помалу и с бесконечной осторожностью соскоблили кусочками ломаного стекла и мелкими ножичками. Тогда оказался грунт, по которому, собственно, и ходила кисть Рафаэлева: этот грунт, по обычаю итальянских живописцев, был довольно толст и составлен из мела и клея; его стали смачивать и понемногу стирать растушками и сырыми тряпочками. Когда же и это дело было кончено, что тогда осталось на лицо – одна краска, голая краска, но только с изнанки». Потом картину два месяца закрепляли на новом фундаменте (он состоял из нескольких прослоек тюля и клея) и, наконец, пересадили на холст.

В XIX веке считалось, что переводы с дерева на холст сохраняют картины. Переводили много и часто: знаменитый реставратор Александр Сидоров перенёс на холст с медных и деревянных поверхностей «может быть, сотни четыре». Сегодня этот метод не приветствуется, более того, кажется вредным. Многие картины Рафаэля дожили в прекрасном здравии до наших дней на досках, а краски «Сикстинской Мадонны» (единственная картина, выполненная художником на холсте), к сожалению, потускнели.

Когда «Мадонну Конестабиле» освободили от деревянной основы, увидели то, что Рафаэль зарисовал: Мария держит в руках не книгу, а плод граната – символ Страстей Христовых, предчувствие Голгофы, символ жертвы Спасителя. Но почему художник изменил замысел – неизвестно.

«Мадонна Конестабиле» многое пережила: в годы советской власти её планировали продать, вывозили на аукцион в Германию, оценили в 245 тысяч рублей. Хотели – как лучше, но покупателей не нашлось: знатокам цена показалась слишком низкой, возникли сомнения, и «Мадонна с книгой» вернулась в Эрмитаж:

 
Созданье гения пред нами
Выходит с прежней красотой.
 

Александр Пушкин

«Состязание Аполлона и Марсия» – великая картина таинственного и великолепного Анджело Бронзино – одна из любимейших картин, входящих в основной список того, чем гордится Эрмитаж. Гедеонов купил эту картину у герцога Литта за 100 тысяч франков и познакомил русскую публику с фантастическим художником. Аньоло ди Козимо ди Мариано – его настоящее имя. О его судьбе мы знаем очень мало… Сохранился портрет: нервное лицо, умные глаза, смуглый цвет кожи, рыжие волосы. Может быть, поэтому его называли «Бронзино – ярко-медный, горящий». Он образован, увлечён поэзией, боготворил Данте, изящного Петрарку, сам писал стихи. Поэзия и музыка – страстные увлечения эпохи, и Бронзино всегда изображал дам с томиком Петрарки, а мужчин – играющими на музыкальных инструментах.

Бронзино – влиятельный человек во Флоренции – один из основателей Флорентийской академии искусств. «Он был и остаётся нежнейшим и очень верным другом, человеком приятным в обращении и очень честным во всех делах. Он всегда невозмутим, никого никогда не обижал и всегда с любовью относился к собратьям по искусству», – писал Джорджо Вазари в «Жизнеописаниях прославленных живописцев, скульпторов и архитекторов».

Портреты Бронзино считались «наполненными особенной жизненной энергией – они как живые люди смотрят на вас, слушают внимательно и не стареют. Они – “пылающие внутри и ледяные снаружи”». Бронзино – великолепный мастер итальянского маньеризма XVI века: он воспринимает мир как соединение, переплетение загадочных и ясных явлений жизни, природы. Всё, что явное – превратится когда-нибудь в тайное, а тайное станет явным. В его работах – взволнованность чувств, напряжённость настроений, предчувствие странных фантазий. Маньеристы вели удивительный образ жизни, их причуды удивляли.

Например, Андреа Ферруччи носил «корсет из кожи повешенного и держал из-за любви к анатомии под своей кроватью куски человеческого тела». Пармиджанино оставил живопись, чтобы стать алхимиком, и проводил опыты с ртутью. Понтормо – учитель Бронзино – построил себе дом, «казавшийся больше логовом отшельника, чем обычного человека», жил в глубоком молчании и затворе.

Сохранились описания обедов – маньеристские обеды были в моде, вот один из них: «Посреди комнаты стоял пюпитр из телятины, на котором лежала раскрытая тетрадь с листами из запеканки. Буквы и нотные знаки в ней изображались с помощью зёрен перца, а в качестве фигур певцов выступали жареные дрозды».

Всё причудливо, экстравагантно, дерзко… но – изящно. Изящество, таинственность, необычность во всех делах, поступках, чувствах. Всё зыбко в мире видимом, и как сладостно приближаться к миру невидимому, ощущать грань между мирами.

«Не умирает тот, кто живёт так, как жил Бронзино», – написано на могиле художника, умевшего дарить жизнь всему, к чему прикасалась его кисть.

«Состязание Аполлона и Марсия» – картина Бронзино в Эрмитаже.

Два мифологических сюжета, рассказанных Овидием в «Метаморфозах», художник не случайно объединил в одну историю. Что мы видим? Аполлон играет на лире, а Марсий – на шалмее, древнем деревянном духовом инструменте. Афина и царь Мидас слушают их игру, наблюдают за состязанием. Кто же победит, бог или сатир? Марсий – обыкновенный пастух, сатир, нашёл флейту. Её изобрела Афина, но ей показалось, что когда она играет на ней, то выглядит смешно и некрасиво. Марсий был в восторге от флейты, играл на ней с наслаждением, и ему казалось, что нет музыканта лучше, чем он. Осмелев, он вызвал на состязание Аполлона. Афина признала победителем Аполлона, и прекрасный бог жестоко наказал смертного Марсия за дерзость – посмел бросить вызов божеству: Аполлон содрал с него кожу, а Мидаса наградил ослиными ушами за то, что усомнился в решении Афины.

Мир не так прост и жесток, как кажется. Мораль картины: желание славы, успеха жестоко наказывается. Смысл искусства – возвышать душу, а тот, кто призывает к низменному, цинично использует великое для своего возвеличивания и пробуждения низменных страстей, достоин жестокой кары. Эта картина – высказывание художника, его послание миру.

Картина была написана примерно в 1531–1532 годах на доске неправильной четырёхугольной формы. Почему? Исследования историка искусств, сотрудника Эрмитажа Дмитрия Васильевича Григоровича доказали: картина служила крышкой музыкального инструмента, в этом нет никаких сомнений. Музыка напоминает о благородном и высоком назначении искусства. Несколько лет назад картина была блестяще реставрирована, и реставрация выявила те записи и дополнения, которые превратили косую доску в прямоугольник.

У семьи Литта Степан Александрович Гедеонов купил ещё одну из величайших картин – произведение Леонардо да Винчи «Мадонна с младенцем» (1490; «Мадонна кормящая»): Пресвятая Дева сидит в комнате, из открытых окон струится свет, вдалеке видится пустынный пейзаж; она нежно смотрит на младенца, а кудрявый малыш глядит на нас серьёзно и печально, он будто утешает – не бойтесь, я буду всегда с вами; Мария кормит младенца, а он с аппетитом вкушает молоко.

В 1300 году дамы высшего света перестали кормить грудью своих детей, появились кормилицы. Леонардо не понимал такой моды, ему казалось, что он полон сил потому, что выкормлен материнским молоком. Ему казалось, что он помнит сладкое и нежное ощущение – чудный момент, когда его прикладывали к материнской груди. В три года отец увёз его к себе, с тех пор Леонардо никогда не видел матери и тосковал о ней, мечтал, старался припомнить её черты, её голос. Он рисовал её облик, рисовал свои воспоминания, и, может быть, его прекрасные женщины – напоминание. Нежный взгляд, высокий лоб, узкое спокойное лицо, волосы удивительно медного цвета – таков образ красоты Леонардо, который будет воплощаться в его фантазиях всю жизнь.

Образ кормящей Марии – напоминание о вечной связи матери и дитя, о вечной силе, энергии, которую мать, питая ребёнка, дарит ему. Мадонна одета в традиционные для образа Богоматери одежды: платье красного цвета – символ крови, жертвы, но и символ Божьей любви, победы добра; синий плащ напоминает о смирении, бессмертии, целомудрии; золотистый – о радости, благодати, Божественном откровении. В руках младенца – птичка, щегол, весёлая пёстрая птаха.

Леонардо вспоминал сон: большая птица медленно приближается и гладит его губы перьями. Леонардо каждое утро приходил на птичий рынок, покупал птиц и тут же отпускал их на волю. Щегол – птичка-невеличка, быстрая и проворная, ей нравятся чертополох и колючки. Щеглу удалось чуть-чуть облегчить страдания Христа: он вытащил колючки из тернового венца Спасителя, а капля крови Иисуса навсегда окрасила пёрышки щегла в пунцовый цвет. С тех пор щегол – символ жертвенности, символ души и верности.

Говорят, Леонардо долго не мог закончить картину – медлил, и медлил, и медлил… Сохранились записи Леонардо, он очень строго приказывает себе, будто обращается к рабу: «Прикажи показать себе!» или «Ты должен показать на своей картине, прикажи!». Он мечтал о возможности нарисовать воздух, вернее, сделать так, чтобы можно было почувствовать воздух, ощутить влажность тумана. Сфумато – особый приём, особенное умение владеть красками – едва заметные, рассеянные оттенки: «Ты рисуешь воздух, который окутывает лица, фигуры, деревья… Прикажи себе!» Однажды герцог Литта, заказавший мастеру работу, пришёл в мастерскую и насмешливо сказал:

– Вы работаете уже три месяца, но нет никакого движения. Где же результат?

– Не тревожьтесь, – ответил Леонардо, – я просто стремлюсь к совершенству.

В 1864 году миланский герцог Антонио Литта написал письмо императору Александру II с предложением купить четыре работы великих мастеров, которые несколько веков принадлежали его семье: «К сожалению, семейство оказалось на грани разорения и, зная о любви императора к прекрасному, я готов отдать шедевры в хорошие руки». «Мадонна кормящая» («Мадонна с младенцем») стала называться «Мадонна Литта».

По поводу «Мадонны Литты» бытуют различные мнения, ведутся дискуссии. Некоторые авторы предполагают, что в работе принял участие один из учеников Леонардо. Споры продолжаются, но никто не сомневается в том, что это – величайшее произведение искусства. Даже самые жёсткие критики сходятся на том, что только Леонардо мог осмелиться найти новаторские приёмы, которые в картине имеются. В Эрмитаже никто не сомневается в авторстве Леонардо.

Жизнь музея – таинственная, бурная, странная, великолепная… Гедеонов понимал, как важно беречь эту жизнь, чувствовать её пульс и не стареть, не устаревать. Он оставил нам много заветов, много вопросов и много тем для размышления. Иногда я иду по Эрмитажу – смотрю, какие великие шедевры он смог привезти и сохранить, и знаете – я испытываю к этому человеку чувство глубокого почтения и уважения, и мне кажется, что гедеоновская энергия продолжает тревожить и будоражить нас, сегодняшних.

Александр Алексеевич Васильчиков – директор Императорского Эрмитажа с 1879 по 1888 год – достойный продолжатель и полная противоположность Степану Александровичу Гедеонову: интереснейшая личность – он возглавлял Эрмитаж десять насыщенных, славных лет. Его директорство началось с довольно резкого, смелого и важного поступка: он вернул в Эрмитаж статую Вольтера работы великого Жана Антуана Гудона.

В России у этой скульптуры сложилась бурная жизнь. Екатерина Великая в бытность великой княгиней прочла сочинение Вольтера «Опыт о нравах и духе народов». Некоторые идеи особенно понравились Екатерине – например, размышления о воле великих людей, монархов, правителей: «Абсолютный монарх, желающий блага, может без труда достигнуть своих целей. Осмельтесь мыслить самостоятельно». Екатерина признавалась: «Именно его труды сформировали мой разум и мои убеждения». Жить – значит действовать. Екатерина активно переписывалась с философом, советовалась с ним по важнейшим вопросам государственной политики, а великий французский мыслитель восхищался щедростью, умом и любознательностью Северной Семирамиды. После смерти «великого человека» императрица заказала знаменитому французскому скульптору Жану Антуану Гудону скульптурный образ мудреца Вольтера, и через два года «Вольтер» прибыл в Петербург с почестями. «Какая чудесная вещь! Это воплощённая насмешка!» – скажет в XX веке другой великий скульптор, Огюст Роден. Действительно, «Вольтер, сидящий в кресле» – одна из лучших работ Гудона. Статую поставили в галерее, выходящей окнами на Неву, рядом с великолепным Аполлоном Бельведерским. Екатерина считала: философ должен быть рядом с прекрасным, видеть только равных себе.

Прошло время… Екатерина, испугавшись революционных веяний после событий во Франции, отправила скульптуру в ссылку – подальше от глаз, она даже запретила подданным смотреть на «Вольтера». Любимый внук Екатерины – Александр I – вернул статую в Зимний дворец и вновь открыл библиотеку «Вольтеру», которую купила его великая бабушка. Николай I после известных событий на Сенатской площади с негодованием распорядился: «Уберите эту старую хихикающую обезьяну!» Александр II вновь вернул статую в свет, а с Александром III и вовсе произошёл страшный случай. Говорят, император страдал бессонницей: однажды ночью он прогуливался по дворцу и в зале, где находился «Вольтер», упал в обморок. Императора привели в чувство, и его первыми словами были: «Он, “Вольтер”, встал…» Статую спрятали.